Вершина мира 1. Часть 4

Влад смотрел на нее, всеми силами стараясь сохранить сдержанный вид, но видно глаза его, несмотря на эти старание все же глупо вытаращились. И самое плохое, он никак не мог сообразить, что и ответить на этот выпад.

— Не смейте так таращиться! — приказала бабка. — Где ваши манеры, молодой человек? Отвечайте на вопрос!

— Я не смог оповестить вас, миледи, о месте моего пребывания, поскольку так сложились обстоятельства, — худо-бедно справившись с собой, четко выговорил Влад, к собственному удовольствию отмечая, что голос его не дрожит и не срывается.

С тайным злорадством представляя, как бы вытянулось у нее лицо, узнай дражайшая бабуля, что он эти самые двадцать лет пахал на рудниках и плантациях, как проклятый, перемежая это приятное занятие еще более приятным — висением под плеткой у столба. Но от язвительного тона стоило воздержаться, по крайней мере, пока, и даже не потому, что об этом настоятельно советовала Ольга, а потому, что неизвестно, как на это бабка отреагирует. Вполне можно и тростью по хребту огрести, за столь непочтительное отношение к титулу. Ольга недвусмысленно дала понять — все, что связано с титулом неприкосновенно, а аристократу совершенно не подходит быть рабом, как простому смертному. Дурной тон, видишь ли. Влад тихонько вздохнул про себя, господи, как же трудно ему придется.

— Ваше долгое отсутствие может извинить только один факт, вы все же озаботились вернуться, — уже менее воинственным тоном проговорила бабка, и Влад позволил себе еще один, как он надеялся незаметный, вздох, — это похвально. Теперь, что касается ваших манер, повторюсь, они отвратительны! Человеку вашего положения не пристало интересоваться именем прислуги и заводить с ней разговоры, надеюсь, это понятно?

— Учту и постараюсь исправиться, миледи, — вежливо проговорил Влад, внутри, однако постепенно закипая яростью. Это ж надо — встреча бабушки и внука! Хоть бы немного теплоты проявила, что ли! Да, что там теплоты, она даже не представилась! Вот прилети он сейчас к Сахе его стали бы обнимать, волосы ворошить, целовать, по спине хлопать, короче, делать все, что положено после долгой разлуки. А эта нет — сидит, как ледышка, тростью постукивает, отчитывает, как провинившегося мальчишку. А он-то, между прочим, ни в чем и не виноват! Поучает о правилах хорошего тона, да еще и сесть не предложила, заставляя глупо и унизительно переминаться с ноги на ногу.

— Мне нравиться, как вы держитесь, молодой человек, — тон старухи чуть оттаял, — я надеюсь, вы будете достойны своего отца, герцога Тауринского Серафима Куприна.

— Постараюсь, — почтительно повторил Влад, заталкивая еще глубже тихое бешенство столь "теплым" приемом, — миледи.

— Значит так, через три часа мы прибудем в ваше родовое поместье, там вас будет ожидать небольшой приветственный прием, на котором будут присутствовать ближайшие друзья нашей семьи. Я надеюсь, что во время приема, вы постараетесь не обнаружить своих отвратительных манер и будете вести себя соответственно — сдержанно и учтиво, чтоб не опозорить семью и титул. Я надеюсь, там, где вы болтались столь долгое время, вас обучили поведению за столом?

— Не извольте сомневаться, — чуть язвительно проговорил Влад, сделав легкий поклон в сторону бабки, представляя себя при этом отвоевывающим щербатую миску с жидкой и гадкой на вкус похлебкой в вонючем бараке, облаченным в грязные лохмотья, с ползающими по телу вшами. Уж как его обучили поведению за столом! Закачаешься, мать твою, от такого поведения!

При этом Влад как-то даже не вспомнил, что намного позже Аня учила его пользоваться столовыми приборами, далеко выходящими за пределы обычного набора — вилки, ложки и ножа. И шлепала по рукам, если ему вздумается положить локти на стол. Ноги должны стоять на полу, руки чуть касаться края стола, а спина непременно прямая и, упаси Боже завалиться грудью на стол! Все эти наставления как-то выветрились из головы и Владу, из духа противоречия, очень уж захотелось на приеме показать именно те самые манеры, что были в него вбиты в годы рабства. Бабку точно удар хватит, вздумай он продемонстрировать именно это, все более скатываясь в злорадство молча усмехнулся он.

— Что ж, теперь, когда мы все решили, — вклинился в эти мысли бабкин голос, — можете поцеловать меня в щеку, как всякий примерный внук и я разрешаю вам удалиться.

— Спасибо, бабушка, — стараясь не цедить слова через плотно сомкнутые зубы, откликнулся Влад и, как и было предложено, поцеловал сухую пергаментную щеку, — был рад вас увидеть, миледи.

— Идите, — она царственно махнула рукой, отсылая Влада с глаз долой.

— Да, и можно небольшую просьбу, миледи, — имитируя должное подобострастие, каковое, по мнению Влада должно присутствовать при высказывании просьбы, — я нижайше вас прошу, чтобы моя сестра Ольга тоже присутствовала на приеме, а так же я прошу вашего высочайшего соизволения для нее проживать в герцогском поместье.

— Ее отец опозорил нашу семью, так что я не потерплю присутствия его дочери! — холодно отчеканила бабка, всем своим видом показывая, что Влад требует невозможного и если сию же секунду не возьмет свои слова обратно, это ему дорого будет стоить.

— Я не прошу за ее отца, — сдерживаясь из последних сил, проговорил он, — я прошу за Ольгу! И еще смею напомнить, что это и мое поместье тоже.

— Повторяю еще раз, молодой человек, я не потерплю ее в своем доме и подобного тона в разговоре со мной! А этой паршивке распускающей язык...

— Если мне не изменяет память, я герцог? Надежа, опора и продолжение фамилии? — чуть подавшись вперед, вкрадчиво поинтересовался Влад, откидывая все свои манеры и забывая о данных Ольге обещаниях держать себя в руках. — Так вот, милая моя бабушка, я, пожалуй, неправильно выразился. Я не прошу, а ставлю вас в известность. Ольга будет жить в родовом поместье и нигде более, пока сама не решит из него удалиться и никто не посмеет упрекнуть ее в этом. Я надеюсь, вам понятна моя воля, как герцога и законного наследника?

— Вы очень хорошо держите удар, мой мальчик, — удовлетворенно повторила бабка, позволяя себе улыбнуться краешками губ — и тон держите нужный, подобающий вам. И со светом совершенно не собираетесь считаться, так я понимаю? Что ж, вылитый отец. Ладно, будь, по-вашему. Это вам подарок в честь вашего возвращения, ваша светлость. Но что скажет свет?

— Да, мне плевать, как вы, ваша светлость, правильно заметили, что скажет свет, — любезно подтвердил Влад, глядя на бабку. Ага, он уже "наша светлость" и ее мальчик, неплохо. Похоже, Владу простили все страшные прегрешения и согласны принять в семью. Чувствуя, что победил и злость постепенно уходит, оставляя место опустошению, Влад позволил себе немного расслабиться. — Я думаю, вы сумеете придумать какую-нибудь достойную сказку по этому поводу, поскольку я разведением направленных слухов заниматься не намерен. У женщин это лучше получается. До скорой встречи, миледи.

Тихо притворив за собой дверь, Влад устало прислонился к стене. Напряжение отступало, даже мышцы начали немного подрагивать, будто ворочал неподъемные тяжести, а не просто молол языком с этой приятной во всех отношениях старой перечницей. Он закрыл глаза, наслаждаясь тишиной, вяло думая, что герцогу не пристало вот так тупо стоять в коридоре, и как этому несказанно обрадуется старая язва, радеющая за его хорошие манеры, когда ей донесут, а ей донесут, это уж, как два пальца. Да уж, веселенькая предстоит жизнь, если каждое общение со старушкой будет перерастать в такую вот конфронтацию. Ничего, прорвемся.

И, все-таки Влад выругал себя, что не сумел сдержаться. До конца не выдержал взятый тон. Не стоило так с бабкой разговаривать, так недолго и смертельного врага в лице старой герцогини приобрести. А впрочем, Ольга, отправляя его на встречу с бабкой, упоминала что-то о том, что бабка будет его проверять на стойкость. Будем надеяться, проверку он прошел и в его решениях отныне никто не станет сомневаться и волю оспаривать тоже не будет.

Влад отлепился от стены, взъерошил пятерней волосы и отправился в свою каюту, уже вторую по счету за сегодняшний день, где изнывая от любопытства и тревоги, ожидала Ольга. Ох, и задаст же она ему, когда узнает, что отныне будет обитать в герцогском поместье, и что он принял это решение, ее не спросив, и не посоветовавшись. Подумав об этом, Влад довольно ухмыльнулся, сбегая по узкому трапу...

Мы успели вовремя. Первым на поверхность, упакованный в специальную люльку, был поднят орущий младенец. А с Шедар пришлось повозиться. Обе голени девушки оказались переломаны тяжелой балкой. Мне спустили плоские подушечки-домкраты, которые протиснуться и в миллиметровую щель, а надуваясь, справляются с многотонной тяжестью.

Пока я разбиралась с плитой, а потом укладывала ноги девушки в шины, ребята наверху осторожно укрепляли и расширяли щель, в которую я протиснулась, спускаясь вниз.

Плотно укрыв девушку одеялом и сунув в руку маленький термос с чаем, я принялась шарить вокруг лучом фонаря, отыскивая мужчину, по словам девушки находящегося где-то рядом.

Мужчина был погребен под кучей строительного мусора. Без сознания, крепко приложился головой о торчащий выступ, по правому виску размазана подсохшая кровь. Но он был жив, хотя мне стоило больших трудов отыскать пульс. Применив имеющийся в наличие скудный запас медикаментов, я постаралась привести его в стабильное состояние. Прекрасно понимая, что этого мало и если не поднять на поверхность в самое ближайшее время, все усилия окажутся тщетными, а список погибших пополнится еще на один пункт.

Доставали мужчину долго. Опыта по подъему пострадавших из-под завалов у меня кот наплакал, а еще точнее — совсем нет. Я тщательно страховалась, закрепляя мужчину на щите. Мне все казалось, что стропы, обвивающие его тело, укреплены ненадежно. Я безбожно торопила себя, понимая, что время работает против меня, но и заставляла не спешить. Если сработаю плохо, мужчина может свалиться мне на голову и тогда ему никакой доктор не понадобится. Кроме патологоанатома.

Прошло долгих сорок минут, когда шесть сильных рук со всеми предосторожностями начали подъем. Все то время, пока щит осторожными рывками продвигался вверх я стояла, сжав кулаки и безотчетно молилась про себя, чтоб фиксаторы выдержали, не оборвались стропы, а расширенная щель оказалась достаточно проходимой.

Все получилось. Вздохнув с облегчением, спасатели принялись за извлечение Шедар и меня. Оказавшись на поверхности, я вздохнула с облегчением, все-таки приятно стоять на своих ногах, под синим куполом неба.

Парни бережно вынесли Шедар на безопасную землю дороги. Себастьяно помог выпутаться из веревок, и мы поспешили за ними. Явор помахал рукой, сообщая, что транспорт для перевозки Шедар вот-вот прибудет. Спасатель спустился первым и помог мне. Едва ступили на твердую землю, как раздался оглушительный грохот.

Я и Себастьяно резко повернулись и могли видеть, как плита перекрытия, на которой стояли всего секунду назад, просела и начала обваливаться, увлекая за собой спасательский кран. Он постоял мгновение, потом чуть сдвинулся, накренившись и нехотя, словно в замедленной съемке провалился вслед за плитой жалобно скрежетнув металлом по камню.

Один стук сердца и вместо площадки, по которой всем скопом козлами скакали, образовалась черная пропасть. Я чуть покачнулась, представив, что осталось бы от семи человек не уберись мы вовремя. Себастьяно расширенными глазами смотрел на мрачный провал. Шумно вздохнул и громко, затейливо выматерился. Его мат, раскатами грома прокатившийся над разрушенными зданиями и нашими бедовыми головами, стал сигналом к действию. И время пошло. Мы будто отмерли. Перескакивая через камни, к нам спешил Явор:

— Ну, как вы? Никого не зацепило?

— Вроде нет, — ответил за нас двоих Себастьяно, с некоторым сомнением оглядывая мое побледневшее лицо. — Ты как?

— Норма, — сглотнув, как можно более безразлично проговорила я.

— Я не знаю, поверите ли вы мне, но кое у кого ангел хранитель сегодня здорово поработал, а мы так, рядом примазались, — проскрежетал подошедший Арлекин и почему-то все посмотрели на меня.

Глава 12.

...Таурин встретил его отмытым после дождя небом и жарким солнцем, огромным желтым блином, висящим посреди неба. Все еще ярким, несмотря, что дело к вечеру. Дорожное покрытие еще не успевшее высохнуть после недавнего дождя, казалось антрацитовым и блестящим. Влад сошел с трапа, вдыхая незнакомый воздух чужой планеты, перемешанный с насквозь привычными запахами топлива, нагретой бетонки и застывших в ленивых позах космических кораблей. Ждал, что внутри что-нибудь шевельнется. Все-таки родился здесь и прожил первые пять лет. Нет. Ничего. Глупо надеяться, хотя Аня и утверждала, что память на запахи у человека... Черт! Он не будет о ней думать! Она его предала и, скорее всего, ее очень развлекли его метания. Ладно. Он выживет несмотря даже на это. Он очень хорошо умеет выживать, в этом ему равных нет. Выживать и приспосабливаться, хотя с последним сложнее.

По левую руку шла бабка, легко опираясь на трость. По правую Ольга. Пришлось выдержать с бабкой еще один бой, добиваясь этого. Но он победил, не смотря на бабкины вопли о нарушении правил и приличий. Может, потом и пожалеет об этом, но пока ему плевать. Пусть все знают, что хоть он и мотался неизвестно где два десятка лет, но хозяин вернулся домой, и будет делать все так, как считает нужным.

У трапа их встретил человек средних лет, высокого роста, плотный, так что и не разберешь попервости, что там у него под дорогим костюмом лишний привес или хорошо тренированные мышцы. Лицо его было спокойным и ничего не выражающим. Его отрекомендовали Владу, как начальника пресс-службы. Это еще что за зверь и зачем он надобен? Арок, так звали этого самого начальника, церемонно поклонился Владу, обозвал милордом и сообщил, что журналисты собраны в VIP— зале, ради освещения его, Влада приезда. Величественно, как он надеялся и подобает герцогу, поблагодарил за информацию, а стоило Ароку отвернуться, бросил на Ольгу беспомощный взгляд. Какие еще журналисты, какое освещение? Почему не предупредили? Ольга ответила успокаивающим взглядом, мол, не беспокойся, все будет хорошо.

Арок махнул рукой, и откуда-то сзади вырулила длинная машина с герцогской короной изображенной золотом на борту. Влад помог усесться бабке, подал руку Ольге и только после сел сам, удостоившись удовлетворенного кивка герцогини, на который ответил снисходительным, но не хамским, кивком. Мы тоже кое-чему учены. За Владом захлопнули дверцу, машина чуть качнулась, рядом с водителем усаживался Арок и плавно тронулась.

Стоило машине притормозить у величественного здания порта, как дверца со стороны Влада предупредительно распахнулась, и обряженный в ливрею слуга согнулся в учтивом поклоне. Бывший раб внутренне передернулся, но сумел сохранить на лице выражение невозмутимой холодности. Развернулся, протянул руку, помогая выбраться герцогине, а после Ольге. Арок, наблюдавший за действиями молодого человека, удовлетворенно кивнул.