Помимо ПКР как основного вооружения лодки оснащались торпедными аппаратами. В качестве оружия самообороны они несли 4х533 мм аппарата, 2х406 мм аппарата с комплектом запасных противолодочных торпед, пусковые кассеты имитаторов, а за счёт некоторого увеличения внутренних объёмов, частично унаследованных от улучшенного 627 проекта, удалось разместить на лодке 2 новых 650 мм торпедных аппарата и выделить место под 4 запасных «толстушки» для них.
В комплексе с создаваемой системой обнаружения по кильватерному следу и с учётом информационного подключения к создаваемой глобальной системе обороны лодка проекта 659 превращалась из почти бесполезного полена в достаточно грозную систему вооружения. После перевооружения на КР Х-55 она становилась уже способна решать задачи уничтожения американских военных баз в отдалённых районах Мирового океана, либо наносить массированные удары по конвоям.
По сути дела лодка проекта 659 превратилась в улучшенный аналог проекта 675, а сам проект 675 замышлялся Пустынцевым как проект лодки второго поколения, рассчитанный на оснащение перспективным оружием.
Разработка рабочих чертежей на лодку 659-го проекта завершилась в октябре 1957 года, а головную лодку серии заложили на ССЗ-199 в Комсомольске-на-Амуре в декабре 1958-го.
В расчёте на несение боевой службы в тропических широтах все вновь проектируемые лодки — атомные и дизельные — оснащались улучшенной системой кондиционирования воздуха. Хрущёв специально обратил на это внимание министра судостроения и распорядился:
— До Главных конструкторов довести данное требование под подпись. Надо делать корабли так, чтобы личный состав думал в море о выполнении боевой задачи, а не о преодолении бытовых трудностей.
Никита Сергеевич на этом не остановился. Посоветовавшись с Королёвым, которому приходилось решать близкие задачи в своей области, он поручил через Главкосмос Институту космической медицины решить «чисто конкретную» научную задачу — разработать, наконец, нормальное мыло, которое мылится в воде океанской солёности. Учитывая, что подводникам приходилось мыться в походе стиральным порошком, от которого появлялось раздражение на коже, проблему создания мыла он посчитал не менее важной, чем создание ракет.
Проблема с мылом была актуальна в большей степени для дизельных лодок. Атомная лодка за счёт своей энерговооружённости сама производила и пресную воду, и кислород для дыхания. Резерв свободного объёма на новых атомных лодках и постоянное наличие достаточного количества горячего пара позволили кардинально решить ещё одну проблему. На атомоходах новых проектов специально выделялось помещение под баню.
Важным решением стало формирование для каждой атомной лодки двух сменных экипажей, как это было сделано в США. (У нас в реальной истории по два экипажа имели только стратегические лодки с баллистическими ракетами). Пока один экипаж отдыхал после боевой службы, второй проводил межпоходный ремонт лодки, отрабатывал основные задачи, восстанавливая автоматизм навыков после отдыха, и затем уходил на патрулирование.
В американском флоте сменные экипажи именовались «золотой» и «голубой». Когда Серов после очередного совещания в Кремле сообщил об этом адмиралу Кузнецову, Николай Герасимович покачал головой:
— Золотой — годится, а вот голубой — звучит как-то … сомнительно.
— Народ у нас на язык острый, — добавил Главком ВМФ Сергей Георгиевич Горшков. — Живо переиначат в розовый и голубой, как в роддоме. Ещё и ленточки на форму пришивать начнут.
— Не хрен тут изощряться, — подвёл итог военно-морской министр. — Первый и второй экипажи — и точка.
Зато было принято принципиальное решение: с начала 1957 года флот первым в Вооруженных Силах СССР начал эксперимент с набором военнослужащих по контракту. Добровольцами-контрактниками начали укомплектовывать экипажи строящихся атомных подводных лодок.
Из всех технологий, по которым была получена информация в конце 1953 года наибольшие успехи были достигнуты в разработке эффективного твёрдого топлива. Отчасти это было связано с самим характером проблемы — она решалась химическими и расчётными методами. Компоненты топлива — перхлорат аммония, полиуретан и алюминий — были известны. Результаты, которые могли быть на них получены — тоже. У руководства страны была уверенность в правильности выбранного направления, и знание «подводных камней», которые могут встретиться.
Борис Петрович Жуков развернул в НИИ-125 в Люберцах большую программу экспериментов в поисках наивыгоднейшего соотношения компонентов. Первые результаты он получил уже в январе 1954 года, и продемонстрировал их С.П. Королёву и Н.Н. Исанину. Уверенности в том, что полученные результаты оптимальны, разумеется, не было. Эксперименты с составами топлива и формами центрального канала, отработка технологии отверждения топливного заряда в корпусе двигателя велись постоянно. Но за счёт разработки математической модели для расчёта на ЭВМ, а также за счёт наличия самой ЭВМ, доступ к которой Жуков получил одним из первых, уже к началу 1955 года удалось получить результаты, достаточные для создания первых твердотопливных ракет большой дальности.
Первым «клиентом» Бориса Петровича стал Александр Давидович Надирадзе. Он работал сразу над двумя ракетами, и первая из них вышла на лётно-конструкторские испытания осенью 1957 года. Это была оперативно-тактическая ракета с дальностью 900 км, получившая наименование 9М76 «Темп-С».(АИ, в реальной истории разрабатывалась с 1962 по 1964 г, на вооружении с 1966, в связи с тем, что смесевое твёрдое топливо было создано лишь в 1961 г.) На ней экспериментально проверялись и отрабатывались численные методики расчёта, которые потом использовались для проектирования других твердотопливных ракет. Был сожжен не один десяток топливных шашек из полиуретана с алюминиевым порошком и перхлората аммония, прежде чем Жуков и Надирадзе сочли возможным собрать ракету воедино и представить её на испытания.
При первом пуске ракета пролетела 580 км. Два из пяти первых пусков были аварийными. Пятый пуск состоялся через пять месяцев, после доработок в системе управления, ракета пролетела 850 км с отклонением по дальности — 3,55 км и влево — 3,44 км. Последовали ещё несколько месяцев доработок, но в конце 1958 года комплекс 9К76 «Темп-С» был принят на вооружение. (Реально — в 1966-м)
Вторым активным участником работ по твёрдому топливу стало миасское СКБ-385 Виктора Петровича Макеева. (В реальной истории Макеев разрабатывал жидкостные ракеты, но в АИ ему была поставлена задача создать ракету для подводных лодок на твёрдом топливе.)
Первоначальная задача была поставлена с истинно хрущёвским размахом — сделать твёрдотопливную ракету с дальностью 11 000 километров. Очень скоро стало ясно, что одним махом такую работу не осилить. Осетра пришлось даже не уполовинить, а вообще мелко порезать. Разведка сообщила, что в США с 1956 года разрабатывается двухступенчатая твердотопливная ракета «Поларис» на дальность 2200 километров. Макееву представили по ней достаточно детальную информацию,
К тому же первые полтора года работы, с мая 1955 г, когда Макеев возглавил СКБ-385, он занимался первой советской баллистической ракетой для подводных лодок Р-11ФМ. Необходимо было вначале вообще понять, справится ли система управления ракеты со стартом с подводной лодки, а затем научиться запускать ракеты из подводного положения.
Первая задача была решена в сентябре 1955 года при личном участии Сергея Павловича Королёва. (см. книга 1 гл. 34) После первых успешных пусков из надводного положения лодка-носитель Б-67 участвовала в долгой программе испытаний, проводившихся в течение 1956 года, в ходе которых была экспериментально подтверждена возможность длительного хранения ракеты на лодке, в условиях качки, повышенной влажности и т. п. В 1957 году проводились ещё более ответственные испытания — лодку с ракетами на борту, хотя и заправленными нейтральными жидкостями, а не штатным топливом, бомбили глубинными бомбами, чтобы убедиться, что ракеты в шахтах от взрывов не пострадают. (А.А. Запольский «Ракеты стартуют с моря» с.42)
Параллельно к концу 1956 года в одной из бухт на побережье Чёрного моря был построен специальный опытный стенд для запуска ракет из-под воды. В 1957 году было проведено несколько пробных пусков макета ракеты из-под воды и начато переоборудование опытовой дизельной подводной лодки Б-67 по проекту ПВ-611 для отработки подводного старта в натурных условиях. Эти испытания начались летом 1959 года.
Одновременно со стендом для Р-11ФМ строился и второй подводный стенд — больших габаритов. На нём предстояло испытывать твёрдотопливную ракету.
Создание твёрдотопливной баллистической ракеты с подводным стартом по объективным причинам затягивалось, тогда как в США с 1956 года шла работа над твердотопливной ракетой UGM-27 «Поларис» А-1. Макеев, получив информацию о программе «Поларис», взялся за проектирование её аналога, передав Р-11ФМ на флотские испытания. С первых дней ознакомления с переданной информацией ему стало ясно, что американцы очень сильно вырвались вперёд, и даже имея подробную информацию о «Поларисе», догнать их будет тяжело.
У Макеева сложилась полная убеждённость, что Р-11ФМ устарела, не успев встать на вооружение. Тем более, что Сергей Павлович Королёв в неофициальном «приватном» разговоре после одного из совещаний, сказал ему:
— Делай ракету сразу с расчётом на последующую модернизацию. Делаешь двухступенчатую — считай энергетику первой ступени как для трёхступенчатой, всё равно потом третью пристраивать придётся. По диаметру не жмись — лодка будет большая, корпус диаметром метров 12, это максимум, что судостроители сейчас выдать могут. Шахты можно будет заложить диаметром 2400 миллиметров и высотой метров до 15.
На совещании с представителями флота и судостроения военно-морской министр Кузнецов тоже предложил главному конструктору лодки-носителя Сергею Никитичу Ковалёву не возиться с трехракетной компоновкой предложенного им проекта 658, а сразу рассчитывать на размещение 16 шахт диаметром 2400 мм в «унаследованном» от обновлённого проекта 627 корпусе диаметром 12 метров.
— Товарищ Хрущёв предложил подумать над возможностью создания лодки, имеющей значительный резерв для последующего перевооружения на перспективные ракетные комплексы, — сказал Кузнецов.
Виктор Петрович в это время работал над твердотопливной ракетой — аналогом «Полариса», диаметром 1350 миллиметров. Для неё шахты диаметром 2400 мм казались явно избыточными.
— Я, конечно, могу ракету поместить в контейнер посреди шахты и запускать из него, — сказал Макеев, — Но ведь такая лодка будет значительно больше и дороже, чем требуется.
— Зато когда вы сделаете новую ракету, большего диаметра и на большую дальность, нам не придётся строить под неё новую лодку, — ответил Кузнецов. — К тому же в такие шахты мы сможем поставить УВП на 6-8 перспективных крылатых ракет, что сейчас разрабатывает Березняк. По сути, одним и тем же конструктивом лодки Сергей Никитич закроет все потребности нашего флота до конца века.
Эта фраза адмирала крепко озадачила Виктора Петровича.
Однако Ковалёв был далеко не столь оптимистичен:
— Товарищ министр! Давайте всё-таки будем есть слона по кусочкам! Не сделать нам вот прямо сейчас, без опыта, этакого мастодонта! Это же первый пробный шар, поймите! А если что-то вдруг не получится? Ведь мы собираемся серию закладывать! От 627 проекта можно будет взять судовые системы, с учётом роста его водоизмещения и пересчитанной силовой установки можно даже её взять, но сразу закладывать шахты диаметром 2400 миллиметров — это, знаете ли, технический авантюризм.
Кузнецов задумался. Министр судостроения Борис Евстафьевич Бутома пока молчал, но видно было, что он на стороне Ковалёва.
— Мне в … — Николай Герасимович запнулся, — в западных военных журналах попадалась любопытная идея — «Общий ракетный отсек», по английски это называется Common Missile Compartment. То есть, это такая секция ракетного отсека, на две или четыре шахты, со всем оборудованием. Из этих секций можно набирать отсеки любой длины. Может быть, попробуем сделать нечто подобное? Зато потом мы сможем вырезать ракетный отсек на лодках первой серии и вварить новый, сделанный по той же концепции «общего ракетного отсека», но уже с шахтами большего диаметра. А в такие шахты мы могли бы устанавливать не только баллистические ракеты дальнего действия, или многозарядные УВП для крылатых ракет. Из такой шахты можно и спутник запустить, и по несколько баллистических ракет меньшей дальности в одной кассете загружать.
— Вырезать отсек и вварить новый мы сможем, — сказал Ковалёв.
— Руководство ждёт от нас корабль, не уступающий лучшим мировым образцам, — сказал адмирал. — Разведка предоставила все необходимые материалы, всю информацию, которую смогли найти.
— Понял, сделаем, — вздохнул Сергей Никитич. — И даже на модернизацию запас оставим.
Основной объём испытаний подводного старта пришёлся на 1959-60 годы, а вот проектирование лодки-носителя началось уже в 1956 году. От первоначально предложенного эскизного проекта 658 с тремя ракетами вскоре отказались в пользу нового варианта, больше похожего на проект 667 или американскую лодку «Джордж Вашингтон». Технические решения по корабельным системам принимались аналогичными проекту 627.
Рассматривалась также установка дополнительного водомётного движителя, для движения малым ходом в районе боевого патрулирования или при пересечении линий подводных гидрофонов системы SOSUS. Лодка изначально создавалась с усиленным лёгким корпусом и ограждением рубки, для действий во льдах.
Основной объём работ по строительству головного образца новой лодки со стратегическими ракетами также пришёлся на период 1958-1960 года. В 1956-57-м был выполнен и утверждён технический проект. Создаваемая лодка получила обозначение проекта 667 и именовалась в документах РПКСН — ракетный подводный крейсер стратегического назначения.
Когда Николай Герасимович Кузнецов впервые посетил Информационно-аналитический центр Института изучения исторических последовательностей, он ожидал увидеть всё, что угодно, но не такое. Несколько больших залов, напоминающих серьёзное ОКБ, были заполнены тихим гулом голосов десятков сотрудников, анализирующих и обсуждающих полученную информацию. В отдельном помещении стояли рядами электронные печатные машины ЭФМ, из которых сплошным потоком шли распечатки. Из фотолаборатории то и дело подносили свежие фотокопии.
Отсюда информация в предварительно обработанном виде, часто уже содержащая конкретные рекомендации по решению проблем, расходилась по профильным НИИ, ОКБ и заводам. Специальным решением НТС СССР рекомендации Центра были обязательными к учёту и выполнению. За невыполненные указания разработчиков дрючили жёстче, чем Сталин — за отход от образца при копировании Ту-4. Нюансы вроде копирования сломанных пепельниц и фотоаппаратов в кабине отсеивались самим ИАЦ при выработке рекомендаций.
