Из обезглавленного туловища фонтаном выплеснулась кровь — башка влетела в покосившийся оконный проём. Клешни-ножницы косо разрезают руки и грудь на три части. Убегающий поддет сзади и рассечён вдоль позвоночника — две половинки полетели в обратную сторону. Вскрытая одним ударом грудная клетка четвёртой души вывалила наружу все внутренние органы...
Кто-то носил краденный занпакто. Кто-то имел самодельный шейник со следами свежей крови с перерезанного горла. Кто-то прятал в лохмотьях холодняк. Кто-то пустил в дело свой жабокол.
Черепки в волосах и на рукоятках танто чутко детектировали совершение греха. Кто хотел списать подлое убийство на Пустого — те в первую очередь насаживались на мои замаскированные танто и оставляли потёки своей крови на мне под "Хенге". Я убивал и воров, тоже смрадно светившихся — грехом. Я специально имитировал упоение Пустого, ворвавшегося в беззащитное Общество Душ. Во-первых, в каждом районе Руконгая проживали миллионы душ, даже с ускорением не оббежать всю площадь, занимаемую утлыми хибарами. Во-вторых, так я лучше запоминал специфичные ощущения от низвержения грешных душ не из Гэнсэя, а из Общества Душ, где закон предельно прост: убитые здесь души превращаются в аналоги лишённых памяти Бланков и отправляются на реинкарнацию в мир живых — консо наоборот. В-третьих, задержки позволяли успеть попрактиковаться в массовом гендзюцу, порождающего у всех свидетелей общую картину поистине зверского убийства и тем скрывающего адский огонь, пожиравший-низвергавший грешников. В-четвёртых, я на месте первого взрыва извлекал маску низшего Пустого, пропустив через неё реяцу адьюкаса и распылив на рейши для маскировки своих следов. И на месте каждого адского низвержения крошил кусочек другой маски, высвобождая реяцу для сокрытия следов. В-пятых, я пугал жителей, побуждая бежать наутёк от пожарища, призванного смести убогие жилища.
Побарагозив восемь минут, я сделал змеиный плевок по ещё одному обнаруженному притону и следом выстрелил Серо, порождая огненный вал, низвергающий все души в Ад и оставляющий после себя кляксу ровного слоя прожжённой земли. Спрятанный за пламенем, я оделся в теневую оболочку, которая начала громоподобно хохотать — безудержно и душераздирающе. Сам же, обеспечив себе неподвижность, предельно сконцентрировался. Первый сердечный такт — перед кончиками танто-клешней создал Бала. Второй — фаршировал их кусочками маски примитивного Пустого, объятых чёрным пламенем "Аматерасу", в данном случае служащего носителем и проводником, а также элементом маскировки моей реяцу. Третий — задействовал геном Энтон и одел адскую пулю Бала в пламенную рубашку. Четвёртый — скопированным у Шутара Сенджумару швейными приёмом сшил зажигательную адскую пулю нитью из комбинации магии массового погребения всего, что попало в территориальную версию гендзюцу "Цукуёми". Пятый удар сердца — прицелился и выстрелил по самым чётко детектируемым душам, что напропалую грешили, будучи в загробном мире. Повтор цикла.
Конечно, в семьдесят шестом районе Руконгая имелись свои, местные защитники и сорвиголовы, но их не учили скоростным передвижениям — безнадёжно отстали. Правда, мне пришлось простыми Бала контузить нескольких смельчаков — на подступах в пределах сотни метров, хотя засёк я их в этом своём режиме гораздо раньше.
В совокупности тридцать снарядов я успел выпустить, под корень выжигая унылые и преступные трущобы, прежде чем улизнуть прямо из-под носа наконец-то примчавшегося из другого района шинигами-офицера, оказавшегося ближе всего к месту прорыва риока — и бесславно рухнувшего на колени от огромного давления реяцу уровня адьюкаса или среднего лейтенанта Готея-13.
В этом районе с названием Сакахоне ребёнком жил Укитакэ Джуширо, капитан тринадцатого отряда — вот уже который век. Поэтому столь вызывающе дерзкое нападение Пустого шинигами никак не смогут проигнорировать: явятся наводить порядок и чистоту.
Когда зёв Гарганты закрылся за мной и остался позади, как впереди на середине пути появились и распахнулись створки Врат Ада — к этому моменту я уже сменил образ "Хенге" на кушанада. Оказавшись в гигантской каменной кувшинке посреди океана окраинной ячейки второго уровня Ада, принялся колдовать, отыскивая всех помеченных и запомненных, которых только что низверг сюда, даже не думая покушаться на память этих гнид — за всё отмучаются! Воля Ада уже распределила всех новых узников кармы. Как начинающий адский балансер, я должен был сориентироваться с уровнем грехопадения каждой души и сопоставить тяжесть с сенсорными ощущениями занпакто. Как в случае одиночного низвержения, так и для массового. Естественно, вместе с отъявленными грешниками попадались законопослушные или угнетённые жители, за которыми числились настолько мелкие прегрешения и которые так долго страдали от нищенского существования, что толщина некоторых летающих платформ не превышала локтя. Таким примерно годик отмучиться и прямая дорога в Рай, куда им точно не светило попасть на этом витке реинкарнации. В процессе я догадался об одной из причин, почему балансеры зареклись связываться с регулировкой Ада и Рая — несправедливость личных оценок и злоупотребления полномочиями.
Когда я выяснил месторасположение всех перемещённых мною грешников и степень тяжести совокупности их деяний, то нырнул в чёрный огонь первого уровня Ада, чтобы всплыть в одном из старых районов, где многие столбы сгорели почти до уровня воспарения остатков в качестве платформ, уносящих к небесной лестнице. Не мудрствуя лукаво, я понизу выдохнул клубы рыжего пламени с едва заметным колдовским зеленоватым ореолом. Лишь сгоравшие тогабито поняли — помилование!
Я не первый и не последний балансер, который перемещает души между Адом и Обществом Душ. Механизм давно был выработан. Так, например, у всех помилованных в очистительном огне и слезах освобождения от страданий память выгорает в угли чувств, избавляя души от подробностей пережитых ужасов Ада и давая шанс продолжить жизнь — праведно. Скольких низверг — стольких вознёс. Сделав давным-давно никем не совершаемую работу, я вернулся в Мир Живых с чувством выполненного долга, солидной порцией сведений для вдумчивого анализа и надеждой на урегулирование всей этой паршивой ситуации с предательством и противоречиями...
Глава 12, сеанс спиритизма.
Отыскавшийся в библиотеке роман Марка Твена "Янки из Коннектикута при дворе короля Артура" оказался весьма забавным и поучительным для меня, как путешественника между мирами, отстоящими в техническом развитии и моделях социального устройства. Не сказать, что взахлёб читал, но час посвятил этому удовольствию. Прервавшись на трапезу, заодно вызвал следящего воробья: визуализированное в магическом хрустальном шаре заклинание "Бакудо-58: Какушицуиджаку" показало, что Джон Дэвисон Рокфеллер не покидал своей усадьбы Кайкит, этим солнечным днём наслаждаясь прекрасными видами Гудзонской долины — уже ночью промозглая пасмурная погода доберётся до того посёлка Тарритаун.
Попивающий свежевыжатый свекольно-морковный сок официальный пенсионер вёл самый что ни на есть здоровый образ жизни, к старости успев наладить свой бизнес и вырастить из сына достойного преемника, занимавшегося продажами топлива как воюющим японцам, так и защищающимся от них сторонам. По сравнению с ним, Джон Пирпонт Морган выглядел старше не на пять с половиной недель, какой реально была разница в их возрасте, а чуть ли не на десять лет — оба ровесника от тысяча восемьсот тридцать седьмого года.
Пока я наслаждался кулинарными изысками в своём истинном трёхметровом росте, теневой клон огладил магический хрустальный шар, задав воробью поиск другого Джона. Инвестор успешно ухватил предоставленный ему шанс, воспользовавшись поднявшимся переполохом и людскими страхами перед эманациями смерти, чтобы задёшево начать скупать в том районе землю и недвижимость на ней. Относительно дёшево, конечно — всего втридорога, ведь место-то козырное. В общем, бодрый Морган вёл бурную деятельность, пытаясь всюду успеть и во всех креслах посидеть. К слову, шинигами тщательно промыли людскую память — никто не судачил о летающих людях и прочих деталях призрачной схватки.
На следующий день, прекрасно выспавшись, я сделал комплимент миловидной посетительнице с кукольными локонами и сел в карету извозчика, дежурившего у отеля. Погода уменьшила число повозок и пешеходов, что позволяло мне спокойно глазеть на пёстрый архитектурный стиль Нью-Йорка и пытаться представить фасад собственного здания. Я вышел из кареты у Центрального парка, чтобы сделать пробежку, ещё раз повидав — и потрогав Иглу Клеопатры. Затем без приключений в Сюмпо добрался до Публичной Библиотеки и спокойно устроился дочитывать понравившееся вчера злободневное произведение современного американского писателя, исподволь оттачивая навыки шиноби по слежке и анализу интересов разных категорий читателей...
Как и было обговорено, меня в Публичной библиотеке Нью-Йорка нашёл очень недовольный человек, в срочном порядке оторванный от собственных дел и проектов. Уолтер Ботон Чемберс, тридцативосьмилетний мужчина, дважды женат, одиннадцать лет назад был среди организаторов первого в Нью-Йорке престижного архитектурного ателье, за успешную карьеру заимел в своём портфолио проекты четырёх видных объектов в родном городе, по одному в Южной Каролине и Массачусетсе. Перспективный архитектор, но я бы не назвал его выдающимся и прогрессивным, глядя на дома. Уж раздражительным точно — или это на него так повлиял ветер с холодным дождём, зарядившим с раннего утра? Уж точно мой отказ объяснить суть дела до прибытия в отель, где я остановился. Тряска в крытой карете точно не добавила ему настроения.
— Мистер Блэк, вы так... сложно пригласили меня на спиритический сеанс? — Со сдержанными эмоциями вопросил Уолтер, увидевший в моём номере круглый столик с довольно крупным хрустальным шаром на подставке. Ещё бы карты и антураж салона медиумов, бешено популярных лет тридцать назад.
— Точнее выражение сложно подобрать, — загадочно улыбнулся Джо Блэк, краем зрения видевший меня, устроившего свой толстый зад на кожаном диване, словно в кресле по размеру.
— Допустим... это такая проверка на смелость, — дёрнул щекой успешный архитектор, обладающий приличной преподавательской практикой. — Вы создаёте антураж, желая обсудить постройку "дома привидений"? — Полушутя высказал он догадку на основе расхожего анекдота и распространённого увлечения "салонной магией".
— Вы не только смелы, мистер Чемберс, но и сообразительны, — хмыкнула моя самостоятельная теневая оболочка, пригласившая гостя занять приготовленное место за столиком.
— Со всем уважением, — сохраняя вежливость и следуя настоятельной просьбе спонсирующего его джентльмена, недовольно произнёс усаживающийся архитектор, работавший с разной клиентурой и повидавший всяких абитуриентов, не отличавших ателье мод от архитектурного учреждения.
— Небольшая вводная, мистер Чемберс. Прежде, чем вы начнёте воспринимать меня всерьёз и перед началом этапа проектирования, вам посредством данного инструмента следует освоиться с магией визуализаций, — сказал мой клон, видя море скепсиса на лице презентабельного архитектора, шедшего на встречу с потенциальным заказчиком, готовым в день отваливать ему по тысяче долларов и десяток за готовый проект с обычной таксой дальнейшего сопровождения стройки. — В процессе освоения нельзя говорить и отнимать от шара сразу обе руки, иначе собьёте настройку и придётся повторять всё заново. Старайтесь предельно чётко формулировать управляющие мысли-команды, сопровождая их соответствующими и удобными для вас движениями кистей по поверхности шара. Я остановлю спиритический сеанс, когда увижу достаточные подвижки с вашей ориентацией в пространстве. Черёд постановки задачи и наведения ясности на воображение придёт после ужина. За ночь сна ваше подсознание справится с обработкой выполненных упражнений и полученной информации в достаточной мере, чтобы завтра мы с вами приступили к непосредственному архитектурному проектированию, — обозначил мой клон общий порядок сотрудничества. — Если сегодня в какой-то момент вы решите не связываться со мной и моим инновационным проектом — прервитесь. В этом случае, мистер Чемберс, вы забудете о встрече, а данный вечер запомните, как проведённый в Публичной библиотеке за развлекательным чтивом.
— Меня видели постояльцы и работники отеля, — указал он на изъян в моей логике, действительно являя очередную толику смелости, подогретой личным обещанием Моргана о не лимитированном бюджете стройки.
— Вас узнали? С Вами поздоровались? Вам уступили дорогу? — Глядя очень выразительно, озадачил я Уолтера, напомнив о столкновении плечом с чернокожим носильщиком, даже не извинившимся перед белым господином. — Вас по требованию направили ко мне серьёзные люди, готовые закрепить за вами авторство архитектурного проекта. Есть и другие кандидаты, которые будут более сговорчивы, но об участии которых история промолчит. Итак, мистер Чемберс, начнём?.. — Спросил я, держа ладони на волшебном шаре, внутри которого на краю зрения начали мелькать неясные образы, гипнотически затягивая взгляд вглубь миражей.
Заворожённый человек промолчал, вылупившись на туманное нечто в шаре.
— Руки, Уолтер, кладите свои руки на хрустальный шар, — гипнотическим голосом призвал я архитектора заглянуть в глубины магии иллюзий.
Я не собирался упускать толкового и опытного архитектора, потому аккуратно воздействовал на него методами гендзюцу, гипертрофируя смелость и пытливость ума.
Через несколько минут Уолтер "разглядел" в глубинах шара город Чикаго, второй по значимости центр торговли. На берегу озера Мичиган в центре материка царила переменная облачность, делавшая панораму портового города ещё более незабываемой. Я ограничил область путешествия тремя километрами вокруг делового района Чикаго, где многоэтажки росли подобно семейству опят. Чем дальше отсюда перемещался фокус внимания, тем труднее становилось продвигать его дальше.
Мне приходилось сильно концентрироваться для мягкого подавления страха вместо привычного боевого применения пугающего гендзюцу адского видения "Маген: Наракуми но Дзюцу". Зато с каждой минутой в мужчине всё явственней поднимал голову ребёнок, заполучивший вожделенную игрушку. Уолтер навалился на стол, вглядываясь в маленькое окошко и пытаясь играться с приближением объектов. В какой-то момент он неизбежно "въехал" внутрь здания, невольно отстранившись назад — неотрывно глядя в магический шар. Он не стал специально охотиться за женщинами в пикантном положении, но один раз точно намеренно и неспешно двинул "окошко" через дамскую комнату.
Я уже думал, что кандидат провалит второй тест, когда он оторвал взор от хрусталя и глянул на невозмутимого Джо Блэка, сидящего напротив него. Уолтер не только сохранил тишину, но и провёл эксперимент, отняв левую ладонь от магического шара. И тут же его глаза, в который уже раз за получас, вновь округлились — "окошко" в Чикаго расширилось до охватившей стол сферы. Стоило руке вернуться на шар, как изображение ужалось, вернувшись восвояси — испытуемый едва не описался от реалистичности "провала" на высоте полумили над оживлённой улицей. Но уже через минуту вся комната исчезла из поля зрения восторженного Уолтера, только хрусталь, городской район небоскрёбов и он в роли никем не замечаемого призрака, с головокружительным лихачеством мечущегося меж городских высоток. Больше четверти часа ушло у него на первичное обуздание эмоций и освоение свободной левой рукой жестов, не просто дублирующих управление перемещением в пространстве, но делающих его ювелирно точным. Последнее позволило архитектору буквально сунуть голову в стену. Конечно, он увидел лишь тьму, но это не помешало попытаться заглянуть в водопроводные трубы. Когда пытливый исследователь поместил себя внутрь воздуховода и смог без головокружения повернуть его на девяносто градусов, превратив в горизонтальный тоннель в небо, мой клон произнёс:
