01. Дзюсан. Академия-фантом

— Если честно, пока не знаю, — Макалистер задумчиво поворошил бумаги, приводя их в еще больший беспорядок. — Можешь просто меня слушать. Пока это именно то, в чем я особенно нуждаюсь. Практичный взгляд со стороны.

— Приятно, что ты столь высоко ценишь мое мнение. Хорошо, я готов тебя слушать.

— Отлично. Перевод журнала из учительской занял чертову уйму времени.

— У-м-м, вы сами перевели журнал? — Кимура с удивлением подался вперед, извлекая из завалов листок с записями. — А вы большой молодец. Как давно изучаете грамоту? Кажется, вот тут вы слегка ошиблись, — Сората ткнул пальцем в страницу.

— Наверное, потому что учитель у меня так себе, — привычно огрызнулся Генри, хотя на самом деле ни капли не обиделся.

— А мне казалось, у вас посещаемость хромает.

— Хочешь меня разозлить? Не выйдет, — они уже отвернулись от стола и сверлили друг друга глазами. — С этой дурацкой косой ты похож на школьницу. Как можно на тебя злиться, — с ухмылкой выдал Генри и, не сдержавшись от желания увидеть злость на лице повара, подколол. — Кстати, может тебя переплести? Я умею.

Сората не остался в долгу:

— Насколько я помню, сестру в школу собирать вы не успели, откуда же такой опыт?

— Не успел, — Генри резко замолчал, отстраняясь и пряча лицо в тени. Заигравшись, не заметил, как получил болезненный укол, вдвойне обидный из уст того, кому так хочется доверять.

Сората прикусил губу, мгновенно осознав свою оплошность.

— Генри... Бога ради, простите, — тихо пробормотал он. — Я вовсе не хотел... С вами я совсем забываю о тактичности.

— Забудь. Ты прав, я слишком долго трусил. Вот и дождался. Рад, что ты говоришь мне то, что думаешь.

— Ты не прав, я так не думаю.

— А что ты думаешь? — Генри склонил голову, глядя на парня исподлобья. — Я ведь на самом деле даже не могу себе этого представить. Какой ты на самом деле, Сора?..

В ночной тишине вопрос прозвучал уместно, будто все с самого начала затевалось именно из-за него.

— Я думаю, — медленно, точно собираясь с мыслями, начал Кимура, глядя на свои колени, — что ты смелый и самоотверженный человек, ведь признание своих ошибок требует именно смелости. Склонить голову и снова поднять, глядя проблемам прямо в лицо. Отец учил меня не совершать ошибок, держать свою совесть чистой, и я упустил момент, когда перестал чувствовать себя живым. Какой я? — он внезапно вскинул голову, и Макалистер встретил его затравленный внутренней тоской взгляд. — Наверное, скучный.

Он смотрел так, будто видел на месте Генри всех тех, кто методично, без жалости, делал из него другого человека, противного его натуре. Генри дернул рукой, но заставил себя сохранять спокойствие, хотя внутри все переворачивалось от обиды за него. Кимура всю жизнь терпел чудовищное насилие над своей личностью, и, возможно, он, Генри Макалистер, причинял ему боль тем, что пытался вытащить наружу оригинал. Но вместо унизительных слов жалости, он вымученно пошутил:

— Вот тут позволю себе не согласиться. С тобой что ни день, то... хм, скандал. Или это я такой особенный, что вызываю у тебя бурю эмоций? — Генри сумел рассмеяться, откидываясь на спинку стула, тот покачнулся, и мужчина поспешно ухватился за край стола, чтобы удержать равновесие. — А если серьезно, я слышал, ты 'богатенький дурачок'. Это правда? По тебе и не скажешь.

— Мне доводилось слышать такую версию. В этих стенах слухи — самое доступное развлечение, — только усмехнулся Сората. — Вы слышали о сети ресторанов 'Аэлита'?

— Да, был там один раз с друзьями, а так зарплата не позволяет. Не позволяла то есть. И что, ты там работал?

— Я хозяин.

— Э... Правда что ли? — британец фыркнул в кулак. — Большой маленький босс? Забавно.

— Намекаете на мой рост? — резко выпрямился Кимура.

— И на возраст тоже.

— Право слово, я бы показал паспорт, если бы носил его с собой. Мне 28 лет, вполне сознательный возраст, хотя, конечно, без поддержки семьи не обошлось, но кое-чего я добился и сам.

Генри присвистнул:

— 28? Ты уверен, что нигде не обсчитался? — выглядел Сората лет на пять моложе.

— Если собираетесь язвить в том же духе, я лучше пока еще чаю налью. А печенье ваше черствое сами ешьте, — Кимура переместился к кухонному столику и загремел посудой.

Макалистер улыбнулся, наблюдая за тем, как быстро тот освоился в его комнате.

— И мне налей, — громко попросил он, пряча улыбку. — Я еще не все рассказал.

За второй порцией чая они обсудили случай с Юлией Шульц, Хироши Накамурой и другими студентами, беспричинно решившими покинуть Академию. Время незаметно приблизилось к четырем утра, Кимура откровенно зевал, неловко прикрывая рот ладонью. Генри тоже клонило в сон.

— Было необыкновенно интересно, Макалистер-сан, — протянул Кимура, убирая чашки. — Но еще полчаса и вам придется нести меня в постель на руках.

Генри поспешил проводить припозднившегося гостя и, закрыв за ним дверь, с облегчением растянулся на кровати.

На следующее утро у него была назначена встреча со штатным психологом. Генри поднялся пораньше, что после бессонной ночи было весьма и весьма непросто, и возле душевой столкнулся с Хенриком Ларсеном из соседней комнаты. Улыбчивый датчанин, с которым Генри познакомился в день кражи учительского журнала, на ходу сушил короткие светлые волосы полотенцем, небрежно накинутым на голову. Завидев британца, мужчина остановился и помахал ему рукой:

— Генри! Что так рано? Тоже боитесь попасть в очередь? — он кивнул в сторону душевой. — Не переживайте, я застолбил для вас кабинку.

Макалистер не собирался тратить времени на дружеские беседы, но общительный скандинав был настроен поговорить. Генри почти удалось от него отделаться, как Ларсен, подмигнув, заметил:

— Вижу, вы не выспались. Вчера было шумновато, да? — он перестал терзать уже почти сухие волосы и накинул полотенце на шею. — Хорошо, что вы завели себе друга, в 'Дзюсан' с этим довольно напряженно. Быть может, и меня как-нибудь пригласите на чай, а? Я живу как раз между вами, как удачно!

Шотландец на мгновение похолодел от страха. Однако Хенрик никак не выказал, что слышал их с Кимурой разговор и понял его суть. С самым беззаботным видом химик распрощался и, что-то насвистывая, направился к себе, а Макалистер, проводив его подозрительным взглядом, продолжил свой путь.

Спустя полчаса, Генри стоял перед кабинетом психолога и медлил в нерешительности. Белая дверь с простой табличкой внушала ему определенные опасения. Безусловно, Акихико не имел в виду, что Макалистеру нужна психологическая помощь, однако у мужчины сложилось неприятное впечатление, что он стал актером в постановке замдиректора.

— Специфика нашего учебного заведения в том, что мы помогаем детям с психологическими травмами и проблемами адаптироваться к обществу, — мягкий голос замдира проникал прямиком в мозг. — Разумеется, никто не считает, что вам нужна помощь психолога, однако его посещение — обязательная часть пребывания в Академии, — Дайске опустил подбородок на сплетенные пальцы и бросил на коменданта, замершего на своем стуле с идеально прямой спиной странный взгляд. — Вы же читали контракт, не так ли?

Акихико, несомненно, знал что-то о похождениях Макалистера и, возможно, его периодических встречах с Кимурой и смотрел так, будто видел его насквозь.

Генри постучал и решительно толкнул дверь.

— Добрый вечер, мистер Макалистер, — навстречу ему поднялся крепкий высокий мужчина с добродушным взглядом огромного пса. — Меня зовут Алеш Новак. Присаживайтесь. Вы хорошо устроились?

— Приятно познакомиться, мистер Новак, — Генри пожал протянутую руку. — Говорите, пожалуйста, по-японски. На этом настаивает мой учитель.

— Хорошо, присаживайтесь, — психолог перешел на японский, почти идеальный для европейца, как показалось Макалистеру, и кивнул на кушетку. — А вы очень добросовестно относитесь к занятиям, это похвально.

Генри опустился на предложенное место и облокотился о мягкую спинку:

— Благодарю, планирую здесь задержаться. Скажите, зачем мне нужны эти сеансы? Я прекрасно себя чувствую. Кроме того, мне немного некогда, — Макалистер совершенно не выспался и мог думать лишь о двух вещах — сне и планировании дальнейшего расследования, а расслабленная улыбка Новака выводила его из равновесия.

— Это же замечательно, — Новак обаятельно улыбнулся, обнажая в улыбке ряд белоснежных зубов. — Значит, наши беседы не будут вам в тягость. Поделитесь впечатлениями? Как вы проводите свободное время?

— Гуляю, — британец пожал плечами, разглядывая белый потолок. — Знаете ли, люблю проводить время на свежем воздухе.

— Да, в наших краях замечательный климат. Не то, что в Лондоне. Вы со мной согласны?

— Абсолютно, — Генри перевел взгляд на психолога. — Мы будем разговаривать о погоде?

— А о чем бы вы хотели поговорить?

— Психолог-то вы. Я ни разу не был в подобной роли и понятия не имею, что должен делать. Объясните мне.

— Вы сопротивляетесь, — Алеш откинулся на спинку своего кресла. — Зачем? Боитесь меня?

— Нет. С чего бы?

— Я задал вам несколько вопросов, но вы промолчали. Я лишь предоставил вам право выбора, но вы замкнулись в себе. Давайте вернемся в самое начало.

— В начало чего? — Генри начал раздражаться. — Я приехал работать комендантом, мне здесь нравится. Все просто чудесно.

— Расскажете о себе?

— Меня зовут Генри Макалистер, я родился в Шотландии, а вырос в Англии. У меня нет девушки. Это важная информация?

— Вы не чувствуете себя одиноким?

— Одиноким? Вокруг полно людей.

Взгляды мужчин пересеклись, и Алеш вопросительно приподнял одну бровь:

— Вы успели с кем-то подружиться? Я правильно понял?

— Я этого не говорил. У меня нет времени на общение. И еще эти занятия японским с Кимурой, — Генри почувствовал себя планомерно загоняемым в угол, причем так деликатно, что даже не заметил, как начал путаться в собственных словах.

— Вам нравятся уроки? А сам Кимура?

— Почему он должен мне нравиться?

— Потому что вы заговорили о нем.

— Я бы посоветовал вам уделять Кимуре больше внимания, — хмыкнул Макалистер, вспоминая несколько особенно напряженных моментов их с Соратой встреч и парочку саркастичных комментариев длинноволосого повара. — Кажется, он страдает от какой-то душевной травмы. Ему нужна помощь гораздо больше, чем мне.

— Вы переживаете о нем? — Новак экспрессивно развел руками. — Может, вы его обидели? И теперь чувствуете вину?

— Ни в чем я не виноват! — Генри дернулся, подскакивая на кушетке. — Разве я виноват, что он — одна сплошная неприятность? Кто-то же должен за ним приглядывать.

Произнеся последнюю фразу, он осознал свою ошибку. Так раскрыться перед незнакомым человеком было на него не похоже. И Алеш заметил брешь в обороне пациента:

— Почему вы хотите взвалить на себя это нелегкое бремя?

— Но я не хочу! — Генри взял себя в руки. — Как можно помочь человеку, который всеми силами отгораживается от жизни? Скажите мне как психолог. Это же ваша работа, — Генри устало прикрыл глаза, мысленно возвращаясь в прошедшую ночь. Они с Кимурой почти не ссорились, а короткие пикировки, кажется, приносили удовольствие обоим. А потом японец точно сбросил маску, и Генри хотел бы забыть его слова и взгляд, но не мог. — Что вы от меня хотите? Какого откровения?

— Например, скажите, почему вы упорно молчите о себе, но так зацикливаетесь на проблемах чужого человека?

Макалистер запустил руку в волосы, ероша жесткую челку, и нехотя проговорил:

— Сората кажется таким потерянным, что хочется взять его за руку и показать дорогу. В фигуральном смысле, конечно, не подумайте дурного. Я совершенно нормальный мужчина!

— Хотите сказать, вас что-то притягивает? Может, это судьба?

— К черту такую судьбу! — Генри выпрямился и сел, свесив вниз ноги. — Я не привык за кого-то отвечать. Предлагаете мне теперь не только за собой следить, но и за ним?

— Боитесь ответственности? — предположил Новак. — Или повторения боли от старой утраты?

Макалистер вздрогнул, вцепившись пальцами в мягкую обивку кушетки, и процедил сквозь зубы:

— Я вас не понимаю. И не вижу причин, по которым должен копаться в себе. У меня нет проблем, я уже говорил.

Разговор вышел из-под контроля, Генри не желал его продолжать, но отчего-то не находил в себе сил уйти, пока не стало слишком поздно. Метроном на столе мерно отсчитывал время, в клетке на подоконнике щебетала желтая канарейка. Кабинет был напоен солнечным светом и запахами полированного дерева.

— О, интересное заблуждение! Те, у кого нет проблем, выбирают работу поспокойнее, — наставительно заметил психолог. — Вы видите в Кимуре кого-то, кого хотите защищать. В этом нет ничего страшного, необычного или... хм... ненормального. Меня больше волнует, почему вы упорно переводите разговор с себя на него?

— Это не так, — британец опустил голову и еле слышно добавил. — Я устал и хочу закончить сеанс.

Новак скрипнул креслом:

— Попробуйте отпустить свои страхи и довериться людям, которые вам небезразличны. Не пытайтесь заменить истинные чувства теми, которые более удобны и безопасны.

Генри поднялся и сразу направился к выходу.

— Макалистер-сан, — Алеш улыбнулся и кивнул на прощание. — Вы еще научитесь быть откровенным, а пока начните с малого. Посмотрите в глаза самому себе.

Вместо того чтобы следовать странным советам психолога, который ему, как полагал Генри, вовсе не был нужен, британец выкроил время для новой попытки попасть на островок, что указал призрак. Сделать это оказалось не так-то просто — строгие правила Академии не позволяли покидать территорию без особого разрешения Акихико, и попадаться в поле его зрения было Макалистеру не на руку. Однако кроме этой проблемы, вполне решаемой при должном старании, выявилась другая, объяснения которой у Генри пока не было. Дело в том, что даже в бинокль, украдкой позаимствованный на маяке, он никак не мог разглядеть на ровном морском горизонте вожделенную точку земли. Островка будто бы никогда там не было.

Генри перерыл библиотеку, задерживаясь там, в том числе и после занятий с Кимурой, но скудных сведений едва ли хватало, чтобы объяснить происходящее. Британец готов был поклясться, что клочок земли ему не привиделся — уж в таких вещах он давно научился разбираться, — а спросить об этом Сорату не представлялось удобного случая. Измученный бессонными ночами, дневной суетой и ненавистным запахом магнолий, сквозь заросли которых ежедневно приходилось продираться, Макалистер едва стоял на ногах. Он нуждался в отдыхе и, поддавшись искушению, позволил себе короткую передышку.

Стук в дверь, требовательный и настойчивый, вырвал Генри из объятий полуденного сна куда раньше, чем планировалось, и, оторвавшись от подушки, он побрел открывать дверь.

— Что так долго? — шикнула на него Асикага Руми и змейкой просочилась в комнату. — Что, не выспался?

Девушка плюхнулась на постель и многозначительно скрестила руки на груди, плотно обтянутой трикотажным топом. Генри растерянно развел руками: