Удержать мечту

-Ненавижу!!!

* * *

Моя свадьба с Амалией прошла в каком-то сизо-сером дыму. В хлам пьяный. До сих пор не могу понять, как отцу удалось меня найти. Забраться в лес — до такого не каждый напьется, ну, это лучше, чем резать вены и пытаться свести счеты с жизнью.

— Ну, госпожа Ветрова, вы довольны? — в пьяном бреде рассудок плывет... Да мне пофиг на то, что сейчас эта блондинистая стерва улыбается во все свои 32 зуба, пытаясь меня поцеловать, что у нее не особо-то и получается, — Не рассчитывай на выполнение супружеского долга, — шепнул на ухо этой беловолосой...

— Да пошел ты... — прошипела она. Вот так и началась моя несчастливая семейная жизнь.

Виолетта

Пять лет спустя...

Иногда очень сложно возвращаться в родные места, когда отсутствовал довольно долгое время. Прошло пять лет... И я снова здесь, в России... Вдыхаю такой знакомый и родной аромат города, где провела всю свою жизнь.

— Убедительная просьба не оставлять свои вещи в вагонах, — раздался монотонный голос проводницы, которая минут пять назад сообщила, что мы скоро приедем к пункту назначения. А там... Еще немного, и я дома.

Нет, все-таки Германия — страна невероятных возможностей, а какая там чистота и красота... Не говоря уже о людях, которые настолько культурны и образованы, что нашим, ой, как далеко до них. В это самое время и возникает вопрос: действительно ли мы выиграли войну? Если посудить, то получается, что мы, но только на бумаге. Ради этого ли воевали наши прадеды, деды? Такой ли они стремились видеть свою страну, когда отдавали свои жизни за нас, своих потомков?И это печально.

А Германия... Сказочная страна, где в каждой федеральной земле свои законы и порядки, свои обычай, свои памятники культурного наследия, а самое главное — легенды и предания, которых я собрала неимоверное количество.

Ну, вот и дома. Боже, как же я соскучилась, кажется, что прошло лет десять.

— Аккуратнее, Стеш, — сбросив сумки на площадку перрона, я аккуратно сняла свою малышку со ступенек поезда.

— А нас кто-нибудь ждет? — как бы мне хотелось сказать ей правду, но она слишком болезненная. А вы смогли сказать маленькому ребенку, что его отец даже и не знает о существовании этой очаровательной крохи с милыми ямочками и голубыми как летнее небо глазами. Его глазами. А я хотела его забыть, но не могла, каждый раз глядя в глаза дочери, видела его.

— Не знаю, — нас никто не ждал. Некому было. Все считали меня давно погибшей в той страшной авиакатастрофе.

— Эй, вы долго еще стоять будете? — такие знакомые, ставшие родными, за пять лет руки обняли меня за плечи.

— Стефан, ты опять меня пугаешь, — натянуто улыбнулась другу, благодаря которому только и смогла выжить в чужой стране. Воспоминания вновь накрыли меня с головой...

... Ползти... Главное — ползти, иначе я погибну, а вместе со мной и моя малышка. Не знаю, но почему-то казалось, что это именно девочка, моя дочка.

Не знаю, как долго я ползла, но вдруг что-то ударило в спину и подбросило в воздух, а затем раздался взрыв, и сознание медленно погасло...

Господи, как же страшно... Страшно не очнуться, никогда больше не увидеть этот мир, пусть и принесший мне столько горя. А еще это мир смог подарить радость — мою малышку, чья жизнь теплилась внутри меня, горя теплым огонечком. Да, ради этого стоит жить. Стоит бороться. И мы выживем, не смотря ни на что.

— Die Frau?! Sie horen mich? — раздался откуда-то издалека голос.

— Ja. Ich ist russische Frau, — с трудом прошептала я, медленно приходя в себя.

— А... русская, значит. Живучая, — пробормотал голос, а затем меня куда-то подняли и повезли.

Я то теряла сознание, то вновь приходила в себя, разглядывая белый потолок машины скорой помощи. Рядом разговаривали врачи, но не было сил вслушиваться в их голоса и понимать, о чем они говорят.

— Все будет хорошо. Верь мне, — прошептал нашедший меня человек на чистом русском языке с небольшим акцентом, а потом сознание вновь уплыло в небытие...

* * *

Солнечные лучи заскользили по моему лицу, заставив открыть глаза. Все тело немного ломило, да голова слегка кружилась, как будто после долгого сна, а в целом все было нормально, как будто и не было той страшной катастрофы, раз и навсегда перечеркнувшей мою жизнь.

— Малышка... — непроизвольно сорвалось с потрескавшихся губ.

— Да не переживай ты так. Все с твоей крохой нормально, через девять месяцев она уже вовсю будет улыбаться тебе, — я повернула голову в сторону, откуда доносился голос, — Я — Стефан, а ты? — около кровати сидел парень года на два старше меня самой. Пшеничного цвета волосы выбивались из хвоста, обрамляя его лицо с высокими скулами. Он походил на ангела в свете утреннего солнца, но глаза... Глаза говорили совсем об обратном: в них горел дьявольский огонек. Да и они у него были зеленые, как у ведьмаков.

— Виолетта. Но я хочу начать новую жизнь с чистого листа, с новым именем, не оглядываясь назад, в прошлое, принесшее с собой столько боли и слез, — опять! Я опять думаю о нем.

— Ммм... — мой новый знакомый на секунду задумался, что-то решая для себя, — Ты будешь Джек, Джексон... Так когда-то звали мою сестру. Которая умерла года три назад... — на один короткий миг в его глазах проскользнула боль, а затем исчезла, и тут же на его лице расплылась улыбка, как у Чеширского кота из "Алисы в стране Чудес".

— Спасибо тебе за все. Я твоя должница, — пробормотала , улыбнувшись в ответ. Что-то в этом парне заставляло довериться, рассказать все. И рассказала... Все, с самого начала и до конца.

-М-да, тяжелый случай. Я, конечно, все понимаю, но неужели в России все парни такие непроходимые идиоты? — Стефан иронично выгнул бровь, сложив изящные пальцы домиком. Не знаю, не знаю, но мне кажется, что парень играет на каком-то инструменте. Хм...

— Гитара? — видимо, слово вырвалось вслух, потому что мой собеседник уставился на меня с интересом.

— Что?

— Ты играешь на гитаре? — озвучила свой нескромный вопрос, — Spilts du auf Gitar? — зачем-то повторила на немецком.

— А... Да. Гитары — моя страсть. О них можно говорить часами. Черные, гладкие... — так, все его понесло. Еще один помешанный на этих инструментах. Первым была Настя, которую я больше никогда не увижу, как и Алинку, Юльку, Серегу, Алекса и его.

Сердце вдруг резко вздрогнуло, участился пульс, и вспотели ладони.

— Прости, что-то меня понесло. А как ты узнала, что я — гитарист? — он озадаченно почесал затылок, и несколько светлых прядок вылетели из хвоста.

— Ну... тебя выдали пальцы. Они слишком изящные для парня, — улыбнувшись, повернулась к окну.

Вот так и началась моя новая жизнь в Германии. Через неделю Стефан забрал меня из больницы, как я не отнекивалась. Он мотивировал это тем, что теперь я его сестра. Но вот когда я оказалась у него дома, то... обомлела, глядя на толпу людей, выстроившуюся около двухэтажного особняка белоснежного цвета с резными воротами.

-Это что за столпотворение?

-Это? Это, Джек, поклонники, — будничным тоном сказал парень, даже не смотря на столпившихся.

— А... ты звезда, значит? А я всего лишь очередная зверушка, способная привлечь внимание прессы? — черт, меня опять используют. Я знаю его всего ничего, но почему же так больно?

— Малышка, — он бережно, словно хрустальную вазу, взял мое лицо в свои ладони, — Запомни: я никогда не буду использовать тебя. Ты моя сестра. Ты девушка, которая смогла вернуть в мою жизнь краски. После смерти сестры я замкнулся в себе, начал пить. Спасала только музыка. Я постоянно был в обнимку с гитарой. Писал музыку, иногда грустную и надрывную, иногда гневную... В нее были вложены все чувства и эмоции. И тут появилась ты. Тебя нашли на том же месте, где погибла Джек. Я подумал, что это знак, а потом понял, какая ты замечательная. Я полюбил тебя, сестренка. А любимых не придают.

— Стеф, — по щекам бежали слезы.

— Тише, Джек, тише. Все будет хорошо, а скоро и племяшка моя появиться, — улыбнулся он, стирая слезинки с моих щек, при этом озорно улыбаясь.

— Спасибо, — пробормотала я, выходя из машины и плотнее прижимаясь к обретенному брату.

— Wer ist das? — раздавалось со всех сторон, щелкали фотоаппараты. А кто я? Этот вопрос мучил и меня.

— Das ist meine liblings Schwester , — сообщил братик окружающим, после чего мы скрылись в доме.

Надо сказать, что внутреннее убранство было впечатляющим от черных кожаных диванов и кресел до белоснежных напольных ваз. Но мое внимание привлек белоснежный рояль, стоящий около стены, полностью сделанной из прозрачного материала, так что можно было видеть бескрайнее небо, реку и поля, напоминающие Россию.

Я уже хотела было подойти к этому белоснежному великолепию (роялю), но меня взяли за плечи и развернули, отчего уткнулась носом в зеркальную гладь.

-О, Боже! Это я? — не верю. Нет, не может быть. В зеркале отражалась девушка лет восемнадцати. Да, возраст мой, но все остальное... Иссиня-черные волосы плавно струились по моей спине, черты лица стали мягче, исчезла горбинка на носу. Изменилось все. И лишь глаза золотисто-карие с зелеными искорками остались от прежней меня. Невероятно.

— Стефан, это, это... У меня нет слов, — с трудом проговорила я, отходя от зеркала.

— Не ожидала? Лучшие пластические хирурги трудились над тобой, практически создавая нового человека, — прокомментировал брат.

— И где Джек?! — раздался звонкий голос откуда-то сверху, и через минуту по перилам лестницы, ведущей на второй этаж, скатилось какое-то волосатое чудо.

— Кристиан, ты бы хоть сегодня мог вести себя подобающим образом. Джек и без тебя потрясений хватает, — о, Стеф злиться. Даже странно как-то, он так обо мне заботиться, как будто я, действительно, его сестра.

— Ну, где она? — мои размышления прервал негромкий свист, — Вот это да, — парень, которого обозвали Кристианом, как-то странно смотрел на меня, — Приве-ет! Я Кристиан. Для такой красавицы просто Ри, — парень улыбнулся во все свои 32 зуба.

-Эй, заканчивай строить глазки! — напомнил о своем присутствии брат, — Вон уже целая очередь познакомиться с моей сестрицей, — он указал еще на двух человек, только что вошедших в гостиную со стороны сада.

— Я вне этой очереди, — раздался хрипловатый голос одного из вошедших, — Не собираюсь знакомиться с самозванкой, которая никогда не заменит Джек. Ты лишь жалка фальшивка, — бросил он, скрывшись на втором этаже.

Шок... Я была в ступоре. Почему он так решил? И почему от его слов так больно. Возможно, я, действительно, всего лишь жалкий суррогат! Самозванка! На глазах тут же стали наворачиваться слезы, и пока Стефан ничего не успел сообразить, выбежала в дверь, ведущую к реке, а там в лес...

— Джексон!!! — донеслось откуда-то издалека, но не остановило меня. Я не Джексон!!! Не ваша Джек!!! Чужая!

Лес встретил меня тишиной и безмолвием. Даже пения птиц не было слышно. Мертвая тишина. Если бы в ветках деревьев не шумел ветер, подумала бы, что нахожусь в вакууме. Как-то странно и непривычно.

— Так странно и быстро проноситься жизнь,

Что не успеваешь следить ты за кадром,

Бежишь, спотыкаясь о буквы страниц,

И вдруг понимаешь, что ты проиграла.

Хотела любить я, хотела летать,

Хотела мечтать, трогать небо руками,

Но рано, мне рано так дали понять,

Что все не возможно — стена между нами.

В итоге осталась одна с тишиной,

Будильник лишь утро мое разнообразит,

Увы, никогда вновь не стать мне собой.

И мир непокорных так сильно ломает... — буквы сами складывались в слова, а те, в свою очередь, в строчки. Это был крик души! Я брела по лесу, глядя в серое небо, затянутое тучами. Обнаженные ветви деревьев переплетались между собой, становясь похожими на решетку камеры, перекрывшей путь к свободе.

Даже и не заметила, что читаю свое стихотворение, так внезапно пришедшее на ум вслух. А по щекам катятся слезы. Стала слишком эмоциональной, а это опасно. Опасно один раз не сдержаться, выплеснуть все чувства — полноценная истерика. А потом? Что потом? Нервный срыв и клиника с мягкими стенами? Нет, я так не хочу! Это не выход!

— Джек... Я, наконец-то, догнал тебя, — сзади меня стоял Стефан, крепко прижимая к своей груди.

-Не надо. Отпусти. Он прав. Прав во всем... Я самозванка... И никогда вам не смогу заменить... — сжала руки в кулаки, царапая длинными ногтями ладонь. Нельзя позволять себе плакать.

-Ты не замена! Ты — это ты! А он... пусть катиться ко всем чертям, если посмеет хоть раз тебя обидеть, — закричал парень, сильнее стискивая меня в своих объятиях.

-Да, я поддерживаю! — из-за кустов показался мой новый знакомый — Кристиан, — Понимаешь, — он замялся, вопросительно посмотрев на Стефана, — Романо любил Джексон. Они были парой, — и повисла звенящая тишина.

-Ха-ха-ха, — меня разобрал смех, — Какое у него колоритное имечко. Или родители шутники. Зря его Розарио не назвали, — продолжала хихикать я, вытирая тыльной стороной ладони слезы, — Эй, вы чего на меня так уставились?

-Э... понимаешь, ты просто назвала его первое имя. Розарио Романо, — м-да, не слабые такие имена у парня. Хотя он чем-то и сам напоминает розу. Такой же колючий и красивый. Черные, как смоль, длинные волосы, в которых полыхают две багрово-красных прядки, длинные ресницы, резкие черты лица... и глаза цвета виски. Высокий, подтянутый, с тонкими изящными кистями рук и пальцами. Не знаю почему, но всегда смотрю на пальцы людей, как будто пытаюсь понять, какие они на самом деле.

Нет, я уже не сердилась на него, понимая, как же ему больно — потерять любимого человека... И тут же память услужливо выдала образ, чьи голубые глаза были похожи на летнее небо. Максим. Его я тоже похоронила, так что наши ситуации даже чем-то схожи, только Розарио слишком открыт и прямолинеен, я же предпочитаю все носить в себе. Это сейчас немного расклеилась из-за беременности, поэтому "железная завеса" чувств была приподнята.

— Пошли домой, там еще Эжен хочет с тобой познакомиться, — братец приобнял меня за плечи, и мы пошли в обратном направлении.

В целом, все было нормально. Эжен, с ним я познакомилась ближе к вечеру, и Крис приняли меня как родную, и только Розарио считал, что я заняла чужое место. И это было обидно.

Часов в одиннадцать вечера парни уехали в какой-то клуб, оставив меня в гордом одиночестве, да и не было особого желания куда-то идти. Наоборот, все мои мысли были заняты белоснежным роялем, поэтому, когда ребята смылись, я быстренько подошла к инструменту, устроившись на стуле, стоящим перед этим красавцем.

Пальцы неуверенно пробежались по клавишам. Первый раз коснулась инструмента после аварии. Это было так прекрасно, что на губах, помимо воли, расплылась счастливая улыбка. Так знакомо... Когда-то давно я хотела иметь такой же белоснежный рояль, семью... Но ничего уж не будет. Хотя, нет. У меня есть моя малышка, моя Стефания.

Да, почему-то я думала, что будет именно девочка. И было решено назвать ее в честь того, кто спас нам обеим жизнь. А ведь если подумать, то Стефан стал ее вторым отцом, ее ангелом-хранителем. Пальцы забегали быстрее по клавишам, и полилась музыка... Знаменитая "Лунная соната"...