Божий отрок

Я как-то попробовал взять мечи, так как показывал Перко. Невозможно так держать оружие, а уж рубить им и подавно. Чудны дела твои Господи.

После неудачного покушения Ланцов затих, при встречах улыбался в лицо, как будто не держал камня за пазухой. Однако я поставил в известность первых бояр о возможных покушениях и их источнике. Балша Большой обещал учинить за Ланцовым особый тайный надзор.

Глава 8

Зима. Январь выдался снежным. Высокие сугробы укрыли землю бриллиантовой крошкой. На границах сонное спокойствие, только с полудня дозоры доносят о шевелениях половецких ханов. По всем признакам по весне могут набежать на окраины. Но государь уже знает о беде. Дума выбрала полки, что по первой траве соберутся в рязанских землях для отпора и жестокой науки. Сейчас споры только о том кого поставить первым воеводой: молодого Николая Овчину или боярина Лагача, коий ещё два десятка лет назад хаживал с великим князем Всеволодом Большое Гнездо на донских половцев, да и потом занимал ведущие посты в колыванском, рязанском и черниговских походах.

В Суздаль меня пригласили местные крупные землевладельцы. У наших совместных предприятий по производству льняных тканей и канатов зимой образовывались продолжительные простои. Потому как водобойные колеса зимой не работали. Однажды на пиру я обмолвился о паровом приводе, и суздальские денежные мешки уцепились за эдакую небывальщину алкая больших прибылей.

Брать на себя еще и производство паровых двигателей мне ужасно не хотелось. Слишком многого я об этой теме не знал. Местные капиталисты сулили профинансировать все затраты, но времени на запуск нового производства уже не осталось, так что я отнекивался и обещал заняться этим делом через год-два.

Государевы стрельцы — особый полк царской охраны, выдернули меня из дома боярина, где я гостил, с суетой, озлобленностью и бессилием в глазах. Боярин Балша посулили им снять головы с плеч, коли они вборзе не привезут меня ко двору. И только он решал, промедлили воины или успели. Государь внезапно заболел. Рассказать мне о признаках никто не смог, и всю дорогу я терзался от тяжких мыслей. Мне помнилось, что Константин умер зимой и после отца, но год в памяти не удержался. Именно из-за этой причины мне приходилось держаться подле двора государя. Старшему сыну Константина Василько идет шестой год, в случае смерти царя неминуемо возникнет борьба за опекунство. Борьба или война? Гонец, несущийся впереди нашей кавалькады, загодя раскрывал перед нами все заставы и ворота. Влетев во Владимир с северной стороны через Фроловскую проездную башню, мы сразу оказались в городе Мономаха, а проскочив Рождественскую и Большую улицу, увидели впереди белокаменную стену детинца. В палаты к государю меня буквально внесли. В зале было не продохнуть, настоящая толпа приближенных и священников бессмысленно толклась в государевых покоях. Только с помощью Балши Большого и владыки Симона удалось очистить помещение. Наконец оставив самых близких людей, я приступил к осмотру.

— Вадим, богом молю помоги! — Весь в холодном поту взмолился царь Руси.

— Где болит, государь?

— Живот режет, не могу терпеть!

Что это? Язва, панкреатит, желчный пузырь? Слава богу, сейчас раннее утро и солнечный свет хорошо освещает постель больного через огромные окна спальной палаты. Конкретизировал место боли — справа. Язык белый.

— Рвота была?

— Единожды опростался государь. — Ответил кто-то со спины.

— Эта болезнь мне ведома. Не страшная. — Успокоил я государя. — Кишка у тебя заболела, надобно отрезать кусок малый вельми и здоров станешь!

— Чего несешь? В своем ли ты уме? Кто ж позволит государя резать? — Влез со стороны Ланцов.

— Владыко Симон, боярин Балша помните ли како азм отцу своему руку исправил?

— Было такое. — Подтвердил епископ Владимирский и Суздальский. — От того и призвали тебя.

— Без промедления надобна операция, дабы государь жил и правил нами и впредь.

— Нельзя резать живот при живом то духе! В нем душа живет! Об чем толкуете то?

— Пущай государь решает, — пресек я дальнейшие обсуждения. — Константин Всеволодович нету других путей: али доверишься рукам моим, али на погост тебя снесут.

— Режь, токмо быстрее, мочи нет.

Оперировал я крайне редко, исключительно близких мне людей и, глядя на конкретный случай. Церковь на такое пока смотрела косо. Если операция виделась мне слишком сложной, то смирялся с божьей волей. Здесь же выбора нет.

Мои приказы выполнялись мгновенно. Махом вынесли всю мебель, очистили до голого дерева и вымыли соседнюю светлую горницу. Туда же поставили стол и сколоченную наспех подставку, которая будет инструментальным столиком. Из моих покоев уважительно, но резко доставили писаря, который раньше ассистировал мне при операционной практике. Тащивший в руках хирургические инструменты и принадлежности, молодой паренек, увидав государя, бухнулся в ноги и подниматься не пожелал, но оплеуха боярина вмиг привела его в чувства.

В палате кроме государя и моего ассистента на операцию пришлось допустить владыку Симона и Балшу Большого. Они ни за что не соглашались оставить Константина, и если на священника один из моих халатов все же налез, то для Балши пришлось порезать царские простыни. Это уже было мое условие: надо сделать все возможное для соблюдения стерильности, хотя эти потуги были скорее смешными. Здесь могла помочь только молитва и везение. За время операции мне дважды пришлось отвлекаться и отгонять Балшу от операционного стола. Все свои действия я озвучивал, для себя и сановных наблюдателей. И хлороформ, и обеззараживание, и использование кипяченых хирургических инструментов. Иногда это даже помогало вспомнить некоторые этапы операции. Выполнив разрез в подвздошной области и тканях передней брюшной стенки, я увидел пораженный орган. Разрыва стенки аппендикса не случилось, и гарантированная смерть от перитонита отступила. Отделив приросшие к стенкам пораженного органа ткани, пережав брыжейку и перевязав сосуды, я отсек воспаленный отросток. Обработав срез и осушив рану, зашил ткани послойно. Конечно разрез длиннее, чем надо, и времени ушло много, но вроде все чисто сделал. Опустив руки, я услышал от Симона:

— Азм во спасение государя и чудо сие велю службу стоять. Самолично проведу. Славен Господь делами своими. Спаси тебя Христос.

Спустя несколько дней государь встал. По всей Руси прошли благодарственные богослужения с прощением незначительных проступков и раздачей милостыни.

Едва оправившись от последствий операции, царь Руси созвал Государеву думу, и вызвал меня на сидение. Даже перестроенные под выросшие нужды палаты дворца Всеволода были тесноваты для трех десятков бояр и воевод Государевой думы. Войдя в бывшую трапезную — самое большое помещение терема, я огляделся. Прямоугольный зал имел пол, потолок и стены из дерева. Выточенные из двуохватных стволов колонны поддерживали массивные стропила и уложенные встык ровные доски. Зал был расписан растительным мотивом. Окна не успели поменять на новый обычай, и они были совсем небольшими, хотя и застекленными. Лавки стояли вдоль стен и почти все места были заняты важными мужами. Государев трон расположился отдельно на небольшом возвышении. В помещении было тепло от печей, и большинство людей сидело без верхней одежды. Никаких тебе горлатных шапок — нету еще такой моды. Большинство в торжественной одежде следовало византийскому наряду: верхние длинные цветные рубахи с вышивкой по манжетам, воротнику и подолу, легкие кожуха или плащи. У некоторых в облачении прослеживались польские или венгерские мотивы, очевидно, они были с тамошних окраин.

Государь в свободных одеждах, не вставая, слегка стукнул посохом об пол и негромко произнес:

— Бояре, воеводы, сей муж божьим проведением жизнь спас мне. Наградить надобно его нарочито. Чем не ведаю, ибо все есть у него, чего присоветуете?

— Земельки прирезать, государь? — Высказался кто-то.

— Почему в Думе не сидит, коли таковой умник? Для Руси добрый совет в трудную минуту дороже злата бывает.

— Серебром награди, государь.

Балша Большой встал и, поклонившись, произнес:

— Государь мой, батюшка твой царь Всеволод обещал поженить его на княжне полоцкой. Девицы сии созрели уж для брака. Негоже царское слово нарушать.

— Довольно бояре. Довольно. Лепый совет о призвании князя углицкого к нашему кругу ближнему разумен вельми. Вадим быть тебе царским лекарем и советником и в Думе велю сидеть. По женитьбе: сие не моя награда, а отца моего. Велю князю углицкому жениться. Внегда выберешь невесту по себе, мне донесешь. Государева казна серебра даст на свадьбу, азм сватом стану тебе.

— Благодарю за честь, государь, бояре. — Я поклонился. — Приложу старания для служения тебе и царству Русскому.

Женитьба на дочери опального полоцкого князя теперь имела иное значение. Если раньше брак с княжной рюриковой крови поднимал статус угличского князя, вливая в его новый род старую кровь, то после женитьбы Всеволода Большое Гнездо на Любаве Полоцкой, хотя и бесплодной, я становился еще и родней царской семье. Да, конечно седьмая вода на киселе, но факт, что мне предстоит брак с сестрой вдовой царицы Любавы.

После сидения Думы уже в чине царского лекаря я осматривал высокого пациента. Рана была сухой, дней через десять снимем швы.

— Ты Вадим, вот чего, отец мой тебе обеих полоцких княжон подарил, такое едину за себя возьмешь, а остатнюю выдай за кого пожелаешь. Токмо не за князя какого, надобно разбавить родичам кровушку.

— Как повелишь, государь. — Константин, особенно в первое время после кончины отца не верил в свое могущество и власть, наверное, от того и положился на знакомых с детства ростовских бояр. Живший в тени великого отца, второй царь Руси привык быть исполнителем чужой воли. Ему, не доставало разумного совета, а может и указа, только создание Государевой думы, усилившей собой его волю и силу сделало его настоящим царем.

— Как же ты теперя жену младую оставишь, коль за море пойти желаешь? — Вопросил государь.

— Без меня не найти 'Руси' — 'Рюрика'. А земли тама богатые вельми, златом и серебром полные. Без твоей поддержки Юрий не сдюжит. Ему надобны воины, лошади, хлеб на первое время. А заплатит он тебе государь сторицей, ему-то тама злато без надобности.

— А коли со мной чего станется?

— Не станется, государь мой. Ближнее время все ладно будет, да справно. Азм на год уйду. Вернусь и неотлучно подле тебя стану. Готовиться нам пора к нашествию мунгитов.

В прошлой жизни мне не довелось выбрать себе жену. Оженили не спросясь. Тогда повезло. Нынче хоть какой выбор. Злата — старшая из двух сестер, пятнадцати лет, Малуша — тринадцати. По нынешним обычаям невесты в самом соку. Конечно, до репродуктивного возраста им еще лет пять надо, но это нисколько не мешает проведению обряда.

Как определиться со спутницей жизни? На самом-то деле выбирать рановато, чего там тринадцать-пятнадцать лет, характер только формируется, но государев приказ воли мне не оставил. Поразмыслив, я решил пойти классическим путем.

Опекуном княжон был Балша Большой, видать желал сбыть с рук обузу, потому и напомнил о воле царя Всеволода. Усадьба, где жили полоцкие пленницы, располагалась недалеко от Владимира. Я попросил боярина удалить от девушек дворовых и рассказать им о завтрашнем визите сватов от угличского князя, а сам в сопровождении Перко, устроился на улице под окнами светлицы. Злата оказалась статной девушкой, высокая, для пятнадцати лет, кровь с молоком. Малуша тоже светло-русая, коса до попы, но фигурой миниатюрная, наверное, отсюда и имя. Обе красавицы, но по-своему.

Расчет оправдался. С другой стороны, о чём еще могут говорить две девушки накануне сватовства:

— Кого выберет князек?

— Кто ж его знает? Ты красивая и постарше будешь. Верно, тебя возьмет.

— Истинно, коль не дурак, ко мне приползёт. Азм наследница полоцких и витебских земель. Нынешний царек немощный, а князек сказывают, богат несметно, правда безродный. Ну, ничо. Коль в моих-то руках окажется, азм из него стану веревки вить. Даст то господь, лучшего царя вылеплю.

— У Константина дети есть.

— То не твое дело. Сегодня есть, а завтра ... на все воля божья.

— Что-то ты разошлась сестрица. Наше дело сыновей рожать и дом держать, а государевы дела то мужа забота. Не лезла бы ты в сё.

— Молчи, деревня, княгиня Ольга всей Русью правила, чем азм плоше?

Вот тебе и Злата, воистину не все золото, что блестит. Определился я с невестой, а Злату придется за крестьянина какого-нибудь замуж отдать, во избежание, или в монахини постричь.

— Хороша, стерва. — Прошептал Перко.

— Это ты про кого?

— Вон про ту, что повыше. — Указал мой телохранитель на старшую сестру.

— Коль по нраву бери за себя.

— Будет тебе, государь мой, шутковать, она ж княжна рюриковой крови.

— В моей воле сие. Мне её по царёвому указу до весны замуж отдать надобно хоть за конюха.

— В таком разе согласный азм. Княжескую дочь в боярский род взять честь немалая!

— А не сомлеешь? Мне подкаблучник в подручных не надобен. Глянь строптивая какая!

— Не сомневайся, государь, шелковая будет. — Заверил меня Перко.

— Ну, гляди. Твоя она, не пожалей опосля.

— Благодарю тебя, государь мой, отслужу.

Среди простого люда свадебный обряд не прост. Сватовство, смотрины, обручение, венчание, гуляния, свадебный пир. И заключают брак обычно после жатвы по осени. У знати не так: сговорились отцы, а детям уже только поклониться остается, и по достатку браки заключают в любое время года. По велению государя свадьбу назначили на Красную Горку. Константину Всеволодовичу очень по дуще пришлось, что я взял за себя младшую из двух сестер, не претендуя на формальное наследство, и полностью одобрил её брак с головой моих телохранителей. Константин Всеволодович дальновидно принижал породу князей-соперников.

Пасха минула и наступила свадебная пора. Сочетание браком на Красную горку — первое воскресение после святого праздника по поверью сулило долгую счастливую семейную жизнь. Ряд этапов сватовства был пропущен, учитывая, не побоюсь этого слова предшествующие исторические события на Руси. Посаженным отцом невест стал их опекун Балша Большой. Родной все еще жил под приставами где-то на севере. Да и вряд ли он бы обрадовался, отдавая дочерей за худородных женихов. Свадьбу играли двойную. Для Перко было много чести заиметь сватом царя Руси, но нежданная милость объяснялась родовитостью невесты.

Поутру, разодетые в пух и прах загрузились в поезд во главе с царским возком и двинулись к усадьбе невест. Дребезжащие бубенцами и колокольчиками пароконные упряжки бодро тянули наши украшенные разноцветными лентами экипажи. Сопровождающие кричали, свистели и пели обрядовые дорожные песни. По прибытии на двор нам не дали выйти сразу: вся дворня бросилась начисто выметать дорогу от повозки женихов до сеней, во избежание подброшенного недругами предмета с порчей. Балша со своей женой встали в дверях и потребовали выкуп за невест. Государь посмеивался и явно был доволен каверзами и шутками встречающих. На прорыв обороны у меня были заготовлены подарки: посаженному тестю новый самогонный аппарат, а его супруге отрез богатой ткани. Пройдя в светлицу, нам поочередно предложили угадать своих невест. Три тонкие фигурки под плотными покрывалами были практически одинаковыми, если бы не выставленный вперед сапожок девушки, стоящей справа. Понадеявшись, что это подсказка, я выбрал её. Сняв покрывало, увидел смеющиеся голубые глаза Малуши. Умница. Хотя невесту Перко мне тоже удалось угадать сразу. Поникшая голова прямо указывала на 'счастливую' суженую, которой государь разбил мечты по завоеванию вселенной в отдельно взятом царстве-государстве.