И она ушла.
18.
Пока мы разговаривали с Эзерлей, корыто, в котором раньше росло рвасса, было восстановлено. Рядом с корытом возвышалась горка засохшей земли, из которой торчали засохшие стебли, а само корыто было наполнено свежим пластом земли, из которого торчали стебли рвасса. Воистину удивительно, насколько работящими могут быть женщины млогса, когда припрет.
Я произнес короткую речь, которая сводилась к тому, что если кто-нибудь возьмет без спроса хоть один цветок, то этот кто-то очень пожалеет. Женщины внимательно выслушали мою речь и выразили полное согласие. Они слишком трусливы, чтобы противоречить элрою, стоя лицом к лицу. Пока я рядом, они не осмелятся выразить непокорность, но я уверен, стоит мне чуть отойти за пределы видимости, и мои слова тут же будут проигнорированы. Похоже, корыто придется караулить постоянно.
Я выделил из толпы одну женщину и велел ей добыть и высушить лакстенов. Она была расстроена, что я выбрал именно ее, она издала запах сожаления, но тут же подавила его и быстро ушла. Надеюсь, она не осмелится не выполнить мое распоряжение.
Осталось только добыть птицу томба. Сходить в племя Хсана или Гволфа и потребовать ее в подарок? А если за это время рвасса зацветет и корыто снова разорят? К тому же, идти через лес два дня кряду очень утомительно. Может, кто-нибудь из этих баб все-таки сумеет добыть томба? Или...
Точно! В деревне есть специальный склад, в котором хранятся запасы пищи на черный день, причем состоят эти запасы главным образом из мяса, в этом мире мясо хранится дольше, чем растительная пища. Может, на складе найдется и печень томба?
— Эй! — крикнул я проходившей мимо пожилой женщине. — Подойди сюда.
— Слушаю тебя, великая элрози, — отозвалась она, склонив голову и издавая запах покорности. — Что тебе угодно?
— Найди Эзерлей и скажи ей, что я пошел на склад. Пусть она тоже придет туда.
— Будет исполнено, великая элрози, — сказала женщина и пошла прочь.
Я проводил ее взглядом и направился на склад.
19.
Дойти до склада я не успел. Что-то мелькнуло передо мной, я автоматически вытянул вперед руку, сомкнул пальцы, их обожгло, я отдернул руку и понял, что только что вытащил из воздуха стрелу. Что за черт?!
От второй стрелы я уклонился, но тут же увидел третью и отпрыгнул за угол здания, из-за которого только что вышел.
И же почувствовал, как меня обхватили сильные руки, а к шее прикоснулось холодное железо.
— Не дергайся, элрози, — произнес мужской голос над самым ухом.
Мужской?!
Этому мужику следовало гораздо сильнее прижать нож к моей шее, так, чтобы брызнула кровь. Он не сделал этого, должно быть, получил приказ взять элрози живой и невредимой. Сам виноват.
Я схватил противника за запястье руки с ножом, сконцентрировал внутреннюю силу и резко оттолкнул руку от себя руку. Острие ножа чиркнуло по шее, я не почувствовал боли, но отметил краем сознания, что на шее появилась глубокая царапина. Не прекращая концентрацию силы, я вырвал нож из руки врага и полоснул его по плечевой артерии. Оказывается, у млогса не только нервы, но и кровеносные сосуды проходят в тех же местах, что и у людей. Кровь брызнула фонтаном, противник издал запах паники, я развернулся к нему лицом и ударил ножом в грудь.
— Потрясающе! — услышал я.
Я обернулся на голос и увидел высокого атлетически сложенного млогса. Он был настолько красив, что мое тело отреагировало немедленно и недвусмысленно. Я подавил неуместное чувство и обратился к новому собеседнику с естественным вопросом:
— Ты кто?
Млогса учтиво склонил голову и представился:
— Эрастер Ней Уфин Або, преемник вождя племени Гволфа. А ты, надо полагать, элрой Андрей Сигов?
Я молча кивнул.
— Поступки богов непостижимы, — заметил Ней Уфин Або. — То, что ты оказался в женском теле, странно, но в этом нет позора. Ты достойный мужчина, хотя и не эрастер.
— Это почему же? — поинтересовался я.
— Потому что ты стал плохим вождем. Нет-нет, я не хочу тебя обидеть! — поспешно воскликнул Ней Уфин Або, уловив гнев в моем запахе. — В этом нет ничего позорного. Не каждый рожден быть эрастером и в том, чтобы признать это, нет ничего стыдного. Если бы ты сам убивал эрастеров Врокса, ты заслуживал бы смерти, но ты этого не делал. Ты рассказывал женщинам легенды, предназначенные для мужчин, но это не преступление, а всего лишь глупость. Эрастеры Врокса сами виноваты, что не смогли себя защитить. Все эти дни дух Грин Грина Ромаро скрежетал клювом в бессильной ярости, но теперь он отомщен.
— Что происходит? — спросил я. — Гволфа пошло войной на Врокса?
— Разве ж это война? — деланно удивился Ней Уфин Або. — Нет, Андрей, это не война, это бойня. Глупые твари возомнили себя равными разумным существам и теперь расплачиваются за свою гордыню. Ты не обижен?
— Я не просто обижен, я возмущен.
— Не возмущайся, — Ней Уфин Або поднял руки в примирительном жесте. — Перед тем, как отдать приказ к нападению, я выяснил все, что должен был выяснить. Ты не принял звание вождя, ты не стал старшим для всего племени, ты отдавал приказы, но они не выполнялись, а ты не требовал их выполнения. Ты не вождь и не эрастер, у тебя нет права требовать моей крови. Ты не понес ущерба.
— Женщина по имени Эзерлей... — начал я, но Ней Уфин Або перебил меня:
— Женщина по имени Эзерлей находится под моей защитой. Я не причинил тебе ущерба и я не хочу, чтобы ты мстил. Ты не будешь мстить?
Я пожал плечами:
— Сначала я хочу увидеть Эзерлей, а потом поговорим.
— Мудрая позиция, — заметил Ней Уфин Або. — Пойдем, зайдем в какой-нибудь дом. Скоро сюда пригонят стадо, думаю, это зрелище будет тебе неприятно.
— Какое стадо? — спросил я и тут же понял. — Ты прав, — сказал я, — пойдем в какой-нибудь дом.
Мы вошли в первый попавшийся дом, он был пуст, вещи были нетронуты. Ней Уфин Або ощутил мое удивление, проследил направление взгляда и прокомментировал:
— Мои воины послушны. Никто не начнет грабить, пока я не отдам приказ.
— Разве приказы отдаешь ты? Мне послышалось, что ты не вождь, а преемник вождя.
— Тебе не послышалось, — сказал Ней Уфин Або. — Уккева Сроз Хова, мой старший, доверил мне командовать войском, он сказал, что мне надо учиться и война с Врокса будет хорошим уроком.
— Что тебе от меня нужно? — спросил я.
Ответ был неожиданным.
— Нейтралитет, — ответил Ней Уфин Або. — В первую очередь — нейтралитет. Эрастеры Врокса должны быть отомщены и я не хочу, чтобы ты помешал свершению мести.
— В чем будет состоять месть?
— Сдавшиеся будут препровождены в Гволфа, где искупят трудом свои преступления. Те, кто будет сопротивляться, станут пищей. Ты не согласен?
Я пожал плечами. С общечеловеческой точки зрения это решение чудовищно, но планета Ол научила меня, что гуманизм гуманизмом, а соваться в чужой монастырь со своим уставом не следует.
— Что будет с Врокса? — спросил я. — Племя перестанет существовать?
— Конечно, — кивнул Ней Уфин Або. — Таков обычай.
— Земли Врокса отойдут к Гволфа?
— Придется поделить их с Дзара и Хсана, иначе они начнут войну. Но если ты поможешь нам их победить, Гволфа заберет себе все земли Врокса. Но мне сдается, что ты не поможешь.
— Ты прав, — согласился я. — Сам подумай, зачем мне помогать твоему племени?
— Будь ты эрастером, — заметил Ней Уфин Або, — причина нашлась бы. Я собираюсь подарить тебе вейерштрасс.
— Мне нужно два вейерштрасса, — быстро сказал я. — Женщина по имени Эзерлей уйдет со мной.
— Хорошо, — согласился Ней Уфин Або, — ты получишь два вейерштрасса. В печени томба и лакстенах нет большой ценности. Цветы рвасса раньше были ценностью, но ты объяснил, как легко их можно добыть. Теперь вейерштрасс может сварить каждый, — он усмехнулся, — кто умеет стрелять из лука. Пути богов непознаваемы. Кто мог подумать, что элрой, добывший цветок рвасса, не сможет подстрелить томба?
— Это все? — спросил я.
— Что все?
— Тебе больше ничего не нужно от меня?
— Воистину ты не эрастер, — печально констатировал Ней Уфин Або. — Будь ты эрастером, ты бы спросил совсем другое.
— Что же?
— Ты спросил бы, что можешь сделать в ответ.
— И что я могу сделать в ответ?
— Вся твоя деятельность в племени Врокса была подчинена единственной цели — приготовить вейерштрасс и уйти в те загадочные сферы, из которых ты пришел. Эрастеры Врокса не смогли помочь тебе и ты их уничтожил.
— Я не уничтожал их! — возмутился я.
— Дай мне закончить, — потребовал Ней Уфин Або. — Сам лично ты никого не уничтожал, но ты пришел в женский дом и произнес слова, которые лишили женщин Врокса последних остатков разума. Ты стал вождем, но это не помогло тебе сварить вейерштрасс. И вот прихожу я, предлагаю тебе вейерштрасс, а ты даже не думаешь о том, что надо предложить что-нибудь в ответ. Ты не эрастер.
— Да, я не эрастер! — воскликнул я. — Я не могу спокойно смотреть, как твои воины истребляют беззащитных женщин...
— Так не смотри! — перебил меня Ней Уфин Або. — Не выходи из этого дома и ничего не увидишь. Ты не умеешь подчинять свои чувства разуму, сейчас твой разум молчит, а чувства говорят. Мне придется подождать, когда твои чувства умолкнут и заговорит разум.
Я глубоко вдохнул, выдохнул и сказал:
— Считай, что дождался. Что ты хочешь получить в обмен на вейерштрасс?
— Ты уже пользовался вейерштрассом, — начал Ней Уфин Або, но я его перебил:
— Я никогда им не пользовался. Я вошел в Сеть по-другому.
— Как? — заинтересовался Ней Уфин Або.
— Это знание не принесет тебе пользы, — сказал я. — Чтобы сделать ту вещь, которую я применил вместо вейерштрасса, нужна железная веревка, а вы не умеете делать железо надлежащего качества.
— Это решаемая проблема.
— Решаемая, но не единственная. Поверь мне, с вашими инструментами невозможно построить терминал. А учитывая, что у вас можно сварить вейерштрасс, то и не нужно.
— Разве в твоем родном мире нельзя сварить вейерштрасс?
— У нас не растет рвасса и не водятся ни томба, ни лакстены.
— Понятно. Но я начал говорить не об этом. Ты уже бывал в других мирах и знаешь, что там к чему.
— Ваш мир для меня всего лишь четвертый, — заметил я. — Я очень мало знаю о Сети.
— Ты знаешь больше, чем любой млогса, даже чем Озек Джей Брондо из племени Зонса. Он дважды варил вейерштрасс, дважды уходил, но возвращался и говорил, что в иных мирах нет ничего привлекательного. Но он был неправ, там есть кое-что привлекательное, ведь ты, даже в немощном женском теле — лучший боец, которого я когда-либо видел. Где ты научился так драться?
Я немного подумал и решил сказать ему правду.
— Во вселенной существует мир, называемый Вудсток, — сказал я. — Там любой может выучиться всему, чему угодно. Я выучился драться.
Ней Уфин Або испустил запах глубочайшего удовлетворения.
— Твои слова стоят очень дорого, — сказал он. — Я тоже сварю вейерштрасс и когда я опишу знак солнца ложкой из дерева моррге, я попрошу богов переместить меня на Вудсток. А потом, когда я выучусь всему, чему следует выучиться, я вернусь и стану величайшим вождем из всех, что рождались во всех племенах за все время. Я твой должник, Андрей Сигов.
С этими словами Ней Уфин Або вышел из хижины. На пороге он обернулся и сказал:
— Не выходи из дома, не тревожь свою душу. Эзерлей к тебе приведут.
Дверь закрылась, я удовлетворенно вздохнул и расслабился. Кажется, Ней Уфин Або так и не заметил подвоха в моих словах. И в самом деле, откуда ему знать, что самое трудное в общении с Сетью — правильно сформулировать свое желание? Он может хоть десять раз повторить слово "Вудсток", но Сеть его не поймет. Разум Вудстока не пользуется звуковой речью, имя Вудсток придумал покойный профессор Крутых, никто во вселенной, кроме меня и Женьки, не называет тот мир именем "Вудсток". Так что я вовсе не выдал преемнику вождя племени Гволфа одну из величайших тайн во вселенной. И неважно, что у него самого на этот счет совсем другое мнение.
20.
Эзерлей появилась минут через пятнадцать. Входная дверь распахнулась, двое воинов впихнули Эзерлей внутрь и быстро захлопнули дверь, пока она на них не набросилась. Судя по многочисленным ссадинам на теле Эзерлей, она доставила конвоирам несколько неприятных минут. Но если учесть, что серьезных повреждений она не получила, приходится признать, что обращались с ней бережно. Ней Уфин провел хорошую разведку, он заранее выяснил, кого в племени Врокса можно обижать, а кого лучше не стоит.
Эзерлей увидела меня и замерла на месте, не сводя с меня застывшего взгляда. Я подошел к ней и взял ее лицо в свои руки.
— Что с тобой? — спросил я. — Ты так смотришь...
— Ты предала нас, — тихо произнесла Эзерлей. — Ты очаровала нас своими сказками, но потом ты нас предала.
Я выпустил ее лицо, отошел на шаг назад и воскликнул:
— Я не предавал вас! — А потом продолжил, уже спокойнее. — Я ничего не обещал никому из вас. Нет, вру, я обещал тебе, что возьму тебя с собой, и это обещание я нарушать не намерен. Ты считаешь, я должен был сражаться с воинами Гволфа? Тогда они бы меня убили. Я очень силен, но моя сила не беспредельна, мне не выстоять против сотни обученных воинов. Я не хочу жертвовать жизнью ради тысячи дурных баб, для которых отравить сотню мужиков и еще сотню перерезать — плевое дело, а подстрелить птицу — невыполнимая задача. Во всем племени Врокса есть только одна женщина, которая мне дорога. Это ты, Эзерлей. Знаешь, что было первым, что я спросил у Нея Уфин Або? Я спросил, где Эзерлей. И если бы он не сказал, что ты жива и невредима, и что тебя скоро приведут, я ни за что бы не остался сидеть здесь и ждать, чем закончится избиение этих несчастных. Я могу пожертвовать собой ради тебя, но не ради племени. Мне наплевать на племя Врокса, они не захотели мне помочь, и я не собираюсь помогать им. К тому же, я ничего не могу сделать. Раньше надо было думать.
Эзерлей молча выслушала мою тираду и сказала, тихо и печально:
— Значит, это судьба. Я пойду с тобой, но не думай, что я забуду этот день.
Эзерлей встала, отошла в угол, села на корточки, обвила бедра хвостом, и зарыдала. Она рыдала долго.
21.
Эзерлей так и не пришла в себя окончательно. Час за часом она сидела в углу, она вставала только затем, чтобы поесть, попить или справить естественные надобности. На третий день она ощутила зов плоти. Я был не против, наши тела слились, но ничего, кроме голой физиологии, в этом слиянии не было.
— Что с тобой, Эзерлей? — спросил я. — Ты больше не хочешь меня?
Эзерлей долго молчала.
— Я не знаю, — наконец сказала она. — Я теперь вообще ничего не знаю. Раньше я думала, что ты послана к нам богами, но теперь я вижу, что это не так, и не знаю, что думать. Придет Ночь Древних Сил, я размешаю вейерштрасс и уйду в то, что ты называешь Сеть. Моего племени больше нет, ничто больше не удерживает меня в этом мире.
Неприятная новость. Я рассчитывал, что Эзерлей станет мне если не любовницей, то хотя бы другом, но боюсь, что она будет только обузой. Может, не стоит ее брать с собой, может, лучше расстаться с ней навсегда? Пусть бродит, где вздумается, Сеть большая, места всем хватит. Нет!
