Кара. Высшее волшебное училище книга2

Ну и аристократ, лишивший девушку из высшего общества чести, должен был на ней жениться, иначе девушку ждала судьба послушницы при храме. Всю жизнь. А мужчину — прилюдное заявление о его преступлении и проклятие для рода на неимение детей.

Да, жестоко. Но... Неповадно чтобы было. В том числе и для рода наказание, раз плохо воспитали сына.

Но муж лукавил, потому что лишение девушки девственности в любом случае наказывалось. Даже простолюдинки, правда, не так сурово, обычно штрафом, соизмеримым хорошему приданому и обязанностью выдать её замуж. Вот уже не девственниц — да, использовали для своих утех аристократы, безнаказанно. И часто даже насильничали. И тут уж ничего не поделаешь. Мужа нет, значит, распутная девка. И тебя может использовать любой.

Я отвернулась к окну — этот разговор был мне неприятен, но необходимым для девушек.

— Если все всё поняли, предлагаю идти спать. Если голодны, там на кухне есть остатки ужина. Объедки со стола отправляете в горшок на кухне, на нём написано: для пищевых отходов. Вы читать умеете?

Наша новая кухарка неохотно кивнула и сказала:

— Я немного умею.

— А остальные почему нет?

— Так кому ж учить-то? Это ж вы себе учителей нанимаете.

— Как же вы научились?

— Работала в молодости горничной. Хозяйская дочка просила меня запоминать буквы, вот немного и научилась.

Почувствовала взгляд супруга и будто ему нужно было моё одобрение. Повернулась, встретилась с ним взглядом и кивнула.

— Жена с девушками позанимается в свободное время. Девушки будут учить остальных. Но читать и писать должны уметь все. Даю вам два месяца, чтобы выучить буквы и научиться читать, хотя бы по складам, и писать хотя бы печатными буквами.

— Это обязательно?

— Да. Кто не научится, будет уволен. Да, и ещё... — муж окинул взглядом всех слуг. Среди которых было двое мужчин, две женщины, две девушки и мальчик. — Научить чему-то кого-то невозможно, можно только научить себя. Плохих учителей нет, есть плохие ученики. Если желание учить себя есть, вы научитесь и достигните поставленных целей любым способом. На этом всё. Пойдёмте, покажу вам ваши комнаты, кухню и санузлы.

Далее муж показывал наш дом, где что лежит, какие правила. Предупредил о разбросанных вещах, о том, что дворецкий открывает дверь, но гостей не может провести даже на порог. Нужно узнать кто пришёл, цель его посещения, всё запомнить и записать. Пока не научится писать — запоминать наизусть.

— Мы пока дома, но не значит, что будем здесь постоянно. Поэтому вы должны сказать гостю, что посмотрите, дома ли хозяин. К тому же, гости бывают нежелательные. Выходить на порог нельзя! Это в вашей безопасности. Нанести вам вред, пока вы не вышли за порог, не могут. А дальше как действовать, будет решаться в каждом отдельном случае. Мной.

Я показала нашу кухню, где оставшаяся еда, куда её надо убирать на ночь, если не съедена, где урны для разного мусора, где кладовая с харчами, посуда. Как посуда очищается.

Комнат у слуг пока было три. Девушек поселили в одну комнату с двумя кроватями, повариху с дворецким и младшим сыном — в другую, а экономку и садовника — в третью. У каждого в комнате имелся свой совмещённый санузел с душевой, раковиной и унитазом. Ещё все три комнаты выходили в общую гостиную, где были кресла, два дивана и стол. Слуги могли вместе коротать досуг.

Слуги же, увидев условия, в которых им придётся жить, расплакались.

— Какая зарплата? — спросил муж нашей новой управляющей.

— Золотой в месяц на семью, плюс питание и проживание. Если научитесь читать и писать, жалование прибавлю. Пока считаю, что ни один из вас читать и писать не умеет. Если ваш сын научится читать и писать и будет выполнять мелкие поручения, то ему тоже назначу жалование. На игрушки и одежду хватать будет.

Всё, оставляю вас. Завтра завтрак ровно в восемь. Накрыть надо в столовой на шестерых. Готовьте сразу с учётом себя. Но вы питаетесь отдельно, когда пожелаете. Пусть решает управляющая. Но еда за пределы столовой и кухни не выходит.

Да, и ещё, девушки пусть завтра перед завтраком подойдут ко мне в кабинет. Доброй ночи!

Муж подхватил меня под локоток и повёл в наши покои.

Я так устала, что ноги еле переставляла. Но поплелась мыться и чистить зубы.

Уже ложась спать, спросила мужа, зачем ему девушки понадобились?

— Ревнуешь? — спросил он со смешинкой в глазах.

— Разве похоже?

— Мне было бы приятно.

— Я тебе доверяю, — правда, даже мысли не возникло подумать что-то такое.

— При этом всячески напоминаешь о моих ошибках.

Он был прав. Я злопамятна. Хоть и простила, а помню.

— Прости, любимый.

Он вздохнул, мол, всё равно никуда мне от тебя не деться. Потом всё же признался:

— Оберег дам девушкам, чтобы внешность изменить. Не стоит привлекать внимание.

Это правильно.

— А откуда ты возьмёшь оберег? — насколько я помнила, здесь действует лишь волшба владельца источника.

— Будем с тобой делать с утра.

— Почему не сейчас.

— Ты ведь устала. Едва ноги переставляешь.

— Да, устала. Но завтра с утра времени не будет. В восемь ведь завтрак, а в девять — учебный день.

— Встанем пораньше.

— Я тоже буду колдовать?

— Моя волшба связана с Навью, не уверен, что смогу сделать нужный оберег. Поэтому придётся тебе использовать свою силу. Я всё приготовлю, дам указания, а ты будешь зачаровывать оберег. Поэтому отдохнуть надо хорошо.

— Ночи не хватит...

— Хватит. Дом-то волшебный!

Убедил!

Любимый ушёл чистить зубы, а я легла и смежила веки. Надо его дождаться...

Глава 31

Утро началось с нежных поцелуев.

Я открыла глаза, понимая, что выспалась.

На дворе ярко светило солнышко, заглядывая в незанавешенные окна. С улицы вообще не было видно, что происходит внутри, поэтому мы полностью отказались от занавесок. Арочные окна сами по себе были красивые, окон было много, и с восхода до захода солнца освещение вообще не требовалось.

Мужа рядом не оказалось.

— Дар? — сказала и тут же закрыла рот ладошкой. Можно ли быть честными наедине?

Прикоснулась к стене дома, посылая пожелание здоровья и вопросы шумоизоляции наших покоев. Защита нашего крыла была непроницаемой.

Взглянула на часы. Семь утра. Успеем ли мы сделать запланированное и где любимый?

Чем мужа ждать и зря терять время, начала приводить себя в порядок. Надела особую форму для зельеваренья — налокотники, передник поверх голубого училищного платья, волосы подобрала под косынку, чтобы и волосинка не упала.

Пока крутилась перед зеркалом, разглядывая себя в новом облике учащейся — всё же я привыкла к себе как Мирике, а не Каре — подумала о том, кто же меня целовал, ведь я проснулась от прикосновения любимого.

— Готова? — услышала из спальни голос любимого.

— Доброе утро! А кто меня целовал? — спросила сразу, пока не забыла.

— Я. Увлёкся немного.

— Но я тебя не нашла рядом.

— Я ушёл по делам в училище, пока ты просыпалась.

Я вышла из гардеробной. Покрутилась перед любимым. Дар окинул меня оценивающим взглядом.

— Красавица, но для наших целей такой наряд не годится.

Я хлопала глазами, стараясь припомнить уроки и практику в лаборатории.

— Почему?

— Потому что по всем правилам некогда делать. Да и внешность эту светить не стоит. Меняй её. Оставь цвет волос, но остальное измени, чтобы тебя не узнали. Пойдём в училище. И волосы распусти.

Муж ушёл вновь, просто исчезнув. Значит, в училище, раз без плаща обходится.

Я стояла какое-то время перед зеркалом и не знала, какую внешность себе состряпать. Потом стала менять отдельно части лица.

— А другую внешность выбрать не могла? — услышала за спиной родной голос.

Я перевела взгляд на своё отражение.

— Ой! — закрыла я рот рукой. Мда! На меня смотрела Белочка. — Я изменю, погоди, — пробормотала я. Это ж надо было так извратиться!

— Не надо. Всё не просто так. Оставь! Волосы удлини только. И чуть светлее сделай.

Представить облик Белочки труда не составило. И вот я взираю на неё.

— Теперь надо твой волшебный слепок подделать.

— А это не повлияет на волшбу?

Муж задумался, а спустя минуту выдал:

— Повлияет. Тогда оставляем, как есть.

Дар превратился туман, обволок меня собой, а когда развеялся, я стояла в училище около берёзы.

— Я буду рядом невидимый, а ты попроси у дерева разрешение использовать его веточку для оберегов.

Берёза уже оделась в зелёное платье и красовалась в серёжках. Обижать деревце не хотелось.

Я вздохнула и подошла к стволу. Прикоснулась к нему нежно, погладила. Закрыла глаза. Передала свои чувства, показала образы того, что мне нужно. Два небольших гладких кусочка.

Ветер зашелестел в листве, кинул распущенные волосы прямо на ствол. И я подумала, что готова поделиться энергией взамен нужного. Прошептала слова любви деревцу, делясь с ним энергией.

Ветер стих. Я распахнула глаза, отстранилась от ствола, благодаря его.

Появилось ощущение чего-то в руках. Подняла ладонь к небу, осматривая её. Там лежало два круглых кусочка деревца.

Ещё раз поблагодарила.

Сверху ладонь накрыли чем-то.

"Я заберу! Идём домой?" — мысленно спросил супруг. Уходить не хотелось. Я так соскучилась по этому миру. Дома было уютно, но совсем иначе.

"Погоди! Можно я тут немного постою? А ты меня прикроешь".

"Хорошо".

Я дышала этим волшебным свежим воздухом и не могла надышаться.

— Белочка?! — услышала неуверенный голос за спиной.

Вспомнила, как оборачивалась "подруга". Смогу ли я повторить этот жест, когда волосы взлетают вверх, а потом медленно опускаются?

Но я постаралась это сделать.

— Ты пробралась сюда! Молодец! — перед моими глазами стоял довольный Волк, заключивший меня в объятия. Животика в этой личине не было, что вызывало тоску.

"Она его называла Маром. Вольдемар он," — мысленно сказал супруг. А раз я его мысли слышу, значит, он прикасается ко мне.

— Мар, надоели все эти игры в прятки! — надула я губки, как Белочка часто это делала.

— Потерпи, ещё немного осталось!

Я заозиралась по сторонам.

— Что, если меня засекут? Мне не поздоровится. Один раз волшбы лишили, что в следующий раз — жизни?

— Да ладно, тебя невозможно волшбы лишить.

— Мар, думаешь, это приятно? Силу-то высасывают.

— Ничего, ради нашего дела потерпеть можно!

— Почему я должна страдать? А ты что? — надула я губки.

— Я тоже иду на жертвы. Найдёшь, у кого пересидеть?

— Найду, — пробурчала я.

— Ладно, я пойду, чтоб не привлекать внимание. Ты поменяй внешность.

Я подумала о Мирике, меняя облик.

— Совсем сдурела! — прошипел Волк.

— А что? Её ж нет в училище.

Волк оценивающе поглядел на меня.

— А это может быть интересно, — хмыкнул он.

Я просияла.

— Мирика... — будто пробуя имя на вкус, ухмыльнулся Волк.

— А меня домой защита пропустит-то? Мужа ж казнили...

— Вот и попробуешь. Только постой, живот где?

— Ой! — поморщилась я. — Совсем забыла... И на жалость давить можно...

Я закрыла глаза и представила живот, каким Белочка его видела в последний раз.

— Должно быть больше.

— Насколько?

— Не знаю. Посмотри на курсах беременных.

Я поджала губы.

— А пока брысь, Бель!

Я просияла. К учёбе хотелось вернуться. А тут такой повод.

И мы разошлись в разные стороны. Я выдохнула.

Муж вошёл в меня.

"Как ты, родная? Испугалась?" — спросил мысленно супруг.

"Я в порядке. Теперь куда вот идти? Там же у нас гости..."

"Пойдём обереги делать в лабораторию. Времени мало".

— Мирика? — окликнула меня Светлена.

Похоже, сегодня до цели моего пребывания мы не доберёмся. Но подругу я оказалась рада видеть.

— Привет! — поздоровалась я.

— Привет! Ты как?

— Скоро рожать. Пока вот хожу.

— У нас тут ходят слухи...

— Какие слухи?

— Ты куда-то делать в последние дни... Мы думали, что тебя тоже арестовали...

Я туго соображала, не понимая, что она хочет сказать.

"Тебя две девятицы не было, — пояснил мысленно супруг. — Для всех ты просто пропала. А меня ж казнили..."

— Я в порядке, — ответила немного жёстко.

— Мири, если надо поплакать, ты обращайся.

По девочкам я соскучилась. Но обманывать их было больно.

— Благодарю, Лен. Сама как?

— Да ничего...

— Хорошего?

— А?

— Ничего хорошего, спрашиваю?

— А, ну да. Этот учебный год с самого начала не задался... У всех... — пробормотала она, вздохнув.

Я сглотнула. Это точно. Всё началось с моего поступления.

"Нет. Их судьба изменилась со смертью Корнелия".

— Дело не в твоём муже... Просто, как он мог? Что случилось, что он так поступил? — сокрушалась Светлена.

— А ты не думала, что рычаги давления на него есть?

И тут подруга посмотрела на меня широко распахнутыми глазами. А у меня слёзы на глаза выступили. Не представляю себе жизнь без Дара. Ручейки потекли по щекам.

"Я с тобой. Всё хорошо," — услышала успокаивающий голос в сознании.

— Прости... — Светлена меня обняла. — Я не подумала... Как я вообще могла усомниться?!

— Всё хорошо, — я погладила животик. — Мы справимся!

— На завтрак идёшь? — подруга отстранилась.

Я помотала головой.

— Как на меня там будут смотреть? — пояснила. — Я лучше дома. Тебе дом оставили-то?

— Точно? Хочешь, с тобой поем?

— Благодарю, но я сама.

Она навязываться не стала.

Пока шла по землям училища, ловила на себе разные взгляды учащихся, в том числе сочувствующие и презрительные.

До лаборатории таки добралась. Закрыла дверь, отгораживаясь от окружающих, прислонилась к стене. Как же тяжело! И долго это всё будет продолжаться? Хотелось, чтобы всё вернулось как было.

"Как раньше уже не будет. Стереть всем память не выйдет".

"Но ведь ты преступление не совершал, а император жив".

"Да. Но это знаем только мы. Наверняка пойдут слухи, что император этот поддельный, что и я могу быть Лжедаром".

"Но ведь можно же как-то узнать, что ты настоящий. Что ты именно тот, за кого себя выдаёшь, даже если и император поддельный".

"Всем рты не заткнёшь".

"Тогда стоит ввести запрет на эти мысли. Негласность. Даже если кто-то об этом подумает, сказать не сможет, да и мысли сразу путаются, забываешь, что хотел произнести".

"Всё верно. Так и сделаем. Потом. А теперь сосредоточься. Будем колдовать".

Далее шли указания, как наделить оберег нужными свойствами, как вырезать нужные символы, вкладывая у каждой чёрточки свой образ, провести обряд, отсекая посторонние мысли, как влить в него нужную энергию.

По завершении обоих оберегов я была без сил. Вот совсем. И это при том, что воздух здесь волшебный.

Едва успели всё сделать к восьми утра. Муж меня перенёс домой, прямо к сердцу дома.

— Полежи здесь, отдохни, а я отдам обереги девушкам.

Я кивнула.

— Дар...

— Что?

— Ты не Корнелий. Сейчас.

— А, ну да, — и он изменил свой облик на средних лет первого мужа.