Кара. Высшее волшебное училище книга2

Убить живое существо или человека — не могла даже подумать.

— Ты и не должна никого убивать, ведь являешься созидающей жизнь, — услышал мои мысли любимый.

— Но ведь кухарка сама убивает, обычно, живность.

— Раньше была должность такая в селе или городе — боец*, он скотину и бил. Сейчас не знаю, есть ли.

— Есть, — заверила я. Ведь покупала уже мясо, да и рыбу мне продавали уже неживую.

Продолжать разговор в этом ключе не стала, переключилась на насущные трудности.

— А кто обслуживать гостей будет? Они ведь привыкли к слугам. Да и кухарки нет.

И если мужа я вполне готова кормить, готовить для него, и гостей раз в девятицу могу попотчевать, то целый день стоять у плиты мне уже тяжело, а насколько наше гостеприимство растянется, не ясно. Да и наклоняться уже почти не могу.

— Я позову слуг.

— Уверен, что нам здесь нужны чужие люди? — сомневалась я. Мало нам гостей, ещё и слуг приглашать. А мы тут затворнический образ жизни ведём!

— А куда деваться? — пожал плечами Дар.

— А что с домом? — задала следующий вопрос.

— А что с ним? — не понял супруг.

— Ну, мы же сделали перепланировку. Как слуги это воспримут?

— Их задача прислуживать, а не задавать вопросы. Им за это деньги платят.

— Но рты ты им не закроешь.

— Во-первых, закроешь. Слуги дают клятву о неразглашении.

— И их насилуют здесь... — вспомнила одно из неприятных событий.

Дар поморщился.

— Нет. Это было однажды.

— Дважды, — напомнила я. Первый раз тоже можно сюда отнести.

— Ну что ж я могу поделать, когда ты мне крышу сносишь? — попробовал отшутиться муж.

Я нахмурилась.

— Никаких измен, Дар! Мало того, сделай так, чтобы гости тоже руки не распускали на челядь.

— Как скажешь, родная!

— Я предупредила!

Лжекорнелий кивнул.

Мы ещё какое-то время обсуждали где разместим гостей, какие харчи закупить, как гостей развлекать станем и прочие детали гостеприимства.

В обед мы отправились в город за покупками.

Корнелия узнали в книжной лавке, мимо которой супруг не смог пройти. Хотел посмотреть свежие газеты. Продавец — средних лет мужчина с длинной бородой — достал из-за прилавка стопку книг.

— Тебя дожидается, — и показал взглядом на стопку. — Давно ты к нам не захаживал. Я узнавал о тебе у наших общих знакомых. Сказали, что ты болеешь. Сильно сдал. В старика превратился. А однажды слышал даже, что ты помер.

— Правда? — оживился любимый — А от кого, помнишь?

Продавец стянул очки, потёр переносицу, потом ответил:

— Нет, увы. Слишком давно это было.

— Как давно?

— Осенью. Перед началом учебного года или в самом начале. Я тогда ещё подумал, что замену управителя быстро найти не смогут, а значит, поставят временно исполнять обязанности твоего прохиндея. К слову, как твой племяш поживает? Давненько его не видал.

— Да так... Разочаровал меня, — отмахнулся супруг, оплачивая предложенные книги и несколько газет, которые сам выбрал.

— Ну так детки растут, принимают решения. А молодости свойственно ошибаться.

— Так-то оно так, но головой надо думать... А у него между ног чешется! — муж хорошо играл свою роль. Походило на то, что дядюшка племянника или сына отчитывает.

— Да ты вспомни себя в его возрасте! Сколько волшебниц соблазнил, прежде чем жениться надумал! А неволшебниц! В столице по тебе каждая вторая сохла! — продавец средних лет вновь снял очки и протёр стёкла. — А это кто? Неужто ты остепенился?

— Позволь представить тебе мою супругу.

— Гляжу, у тебя пополнение скоро!

Муж расплылся в улыбке, а потом поманил меня к выходу, бросив на прощание продавцу:

— Мы пойдём.

— Погоди, а ты слышал новости? — не хотел отпускать нас продавец книжной лавки.

— Какие? — остановился у самой двери Лжекорнелий.

— Так императора убили. Поговаривают даже, что управитель Радужного волшебного училища.

— Я уже не при делах почти учебный год.

— Так не ты. Молодой какой-то. Кто его назначил-то без должной проверки?

— И что, его поймали? — спросила я.

— Поймали. Но во время допроса он помер. Теперь у нас ни императора, ни управителя. А волшебное училище — это ж самое важное для волшебников. Как их воспитают, такими потом и вырастут. Поговаривают, что со следующего года набирать станут деток совсем малых, лет семи-девяти от роду. Боюсь, как бы война не началась!

— А зачем управителю волшебного училища император этого мира сдался? — невозмутимо спросил супруг.

— Хороший вопрос. Только кто ж его знает?

— Волшебники не стремятся к власти, — вставила своё слово.

— Этот, видать, стремился.

Я тронула локоть мужа, намекая, что нам пора.

— Ладно, приятно было повидать тебя! Мы пойдём, а то нам ещё за город ехать.

— Будьте здоровы! Лёгких вам родов!

— Благодарим, — ответил любимый, и на этот раз мы ушли.

Сев в локомобиль, мы направились за черту. Так назывались новые районы города — многоэтажки для бедных. Муравейники.

Раньше люди жили относительно одинаково. Кто трудился лучше, тот добивался своих целей. Земледельцы — большого хозяйства. Горожане занимались ремёслами и, если справлялись и семьи большие были, то открывали несколько лавок, порою не в одном городе. Но каждая семья имела свой дом. Кому-то из молодым ставили отдельный, если побогаче. Бедняки жили несколькими поколениями в одном доме, иногда разделяясь стенкой между сыновьями. А дочь, как известно, отрезанный ломоть, уходит в род мужа.

Потом, когда общество разделилось на слои, постепенно стали выживать бедняков из центра Радужного, увеличивая границы города. И в общении городом стали называть старый город, где теперь жили аристократы. Остальных людей большинство аристократов считали холопами — небольшого ума, годных лишь прислуживать. Образование стало тоже преимуществом богатых. А в счёт отобранных и снесённых домов простолюдинов, владельцам выдавали квартиру в муравейнике. Но семьи всё же расселили. Те, кто жил со стариками, получали больше комнат в квартире, чем те, кто отделился за стенку.

Вот в пригород мы и направились. Искать себе слуг. Муж решил, что надо поменять челядь, чтобы разницу в поведении между ним и Корнелием не заметили, если такая будет.

Зашли в ближайшую новостройку да пошли по квартирам, начиная снизу. За дверью слышалась возня, но нам открывать не спешили. Почему? Да и двери железные у многих, правда, не всех. Чудно!

Мы уже собрались уходить, обойдя десять ярусов, когда встретились с выходящими из квартиры женщины с двумя детьми. Одна девушка была лет двенадцати, второй мальчик лет четырёх.

— Здравствуйте, — поприветствовал их муж.

Женщина окинула нас испуганным взглядом, потом всё же поприветствовала нас.

— Чего вы хотели?

— Нанять работников. Да прошлись по дому, никто дверь не открывает.

— И не откроют. Народ боится. Открывают только знакомым, предварительно в глазок поглядев.

— Чего боятся?

— Бандитов.

— Неужели преступность повысилась?

— Так давно уже. Как нас за черту переселили, так и живём тут со всяким сбродом — пьянью да бандитами. Нас же всех, у кого денег на терема не было, к черни приравняли. Теперь простолюдин ничего добиться не может, ни лавку по сбыту своего товара открыть, ничего. А в квартире каким ремослом займёшься, разве что для себя что смастерить сможешь. Давят мастеровой люд в зародыше.

— Кто?

— Бандиты. У них всё схвачено. Своим делом заниматься невыгодно, приходится работать на чужого дядьку. Ещё и налогами обложили.

Мужу не нравилось то, что женщина говорила. А он на меня поглядывал. Беспокоится, как бы меня не тревожить? Женщине хотелось поболтать, но у нас время поджимало. Поэтому или в беспокойстве обо мне муж сменил русло разговора:

— А не подскажете, где найти трудолюбивых работников?

Женщина пошла по лестнице с детьми, мы — за ней. Старшая девочка вперёд убежала, а младшего сына мама за ручку вела по ступеням. Вроде бы, уже не маленький, сам может идти. И почему подъёмником не воспользуется?

— А почему пешком? — спросила я.

— Так подъёмник не работает. Уж месяц как. Никто и не чинит. Только деньги гребут не понятно за что, — жаловалась женщина.

— А вы за что платите?

— За услуги, которых не получаем.

— Зачем же платите?

— А не будем платить, отключат свет, воду, газ. Как жить тогда? Это в своём доме можно на улице нужник поставить, воду из колодца наносить, печь дровами топить. А здесь как? А коли долг станет слишком большим, так из квартир выселят.

— А если выселят, то куда переселят?

— Никуда. Бомжом* станешь. А как мы будем без детей?

— А детей куда?

— Так в детский дом заберут.

Ужасы какие-то женщина говорит.

— Так подскажете, как найти работников? — переменил русло разговора супруг.

— Всё зависит от сложности работы. Старшая дочка может к вам пойти, если не сильно тяжёлая работа и обижать не будете.

— А вы сами не хотите?

— А куда мне мелкого девать?

— Пусть с вами будет. Питанием и проживанием обеспечу. И девушку свою возьмите. Но и этого недостаточно. Нам ещё люди нужны.

— Много?

— Ещё двоих женщин, хотя бы. Нам кухарка нужна, две горничные и управляющая.

— А мужу работу не предложите?

— Дворецким пойдёт?

Женщина разулыбалась.

— Тогда считайте, что кухарка, горничная и дворецкий у вас есть. А управляющей могу посоветовать свою подругу. Она хорошо строить людей умеет и управлять ими. У неё одна дочка Викиного возраста. Может тоже горничной пойдёт.

Вика, судя по всему, старшая дочка этой женщины, которую мы видели.

— Но от обязанностей отлынивать нельзя. И возьму со всех вас клятву.

— Как скажете. Я сегодня вечером поговорю с мужем, как с работы придёт. А вы из волшебников, что ли?

— Да, — ответил супруг.

— Мы придём часов в десять вечера, скажите лишь адрес. И нам нужно приглашение, иначе нас арестуют за нарушение комендантского часа.

— Хорошо. Мне нужен ваш сотовый, я позвоню.

Мы ушли.

— Что за пригласительные? — удивлённо спросила я любимого.

— А вот это предстоит выяснить.

— А комендантский час с каких пор?

— Не знаю, родная. Похоже, мы отстали от жизни. Но у меня есть, кому позвонить.

Муж связался с Егорием. Император очень удивился, услышав от нас пересказ новостей. Будто мы в иную Явь попали.

— Я буду сегодня вечером у вас. Тогда и пообщаемся.

— Нам нужны пропуска для людей до вечера.

— Хорошо, Корнелий, через два часа достану.

— Вот и замечательно!

Когда звонок уже отбился, мне показалось, что на другой стороне Егорий выругался.

Обещание "почивший" император сдержал. Передал Дару свои координаты. Мы, как раз, в локомобиле ехали.

— Веришь ему? — уточнила я перед тем, как муж собрался за пропусками.

— Верю.

— А я верю тебе! Всё будет хорошо!

Муж улыбнулся и исчез. Благо, водитель отделён перегородкой от нас. До дома оставалось совсем немного. Только бы успел! Водитель обязательно опустит перегородку, как доедем. Я листала книги, купленные мужем, чтобы отвлечься от переживаний. Какие-то непонятности. Даже не пойму, о чём тут речь, хотя, получила неплохое домашнее образование, за исключением последнего года, когда мачеха житья не давала. Но я умудрялась находить ночами время, чтобы почитывать книги, оставленные для Изольды учителем.

Отложив книги, вновь вернулась к мыслям о муже. Надо верить в то, что всё прекрасно будет! И я верила, с трудом заставляя себя думать правильно. Эти две минуты ожидания показались вечностью. Но вот Дар вернулся с пропусками.

Выдохнула облегчённо.

Но на этом муж не успокоился, а сразу позвонил нашей новой поварихе и передал ей пропуска на две семьи. А я — верила, что он успеет.

— Всё, можно выдохнуть? — спросила вернувшегося любимого, когда мы уже подъезжали к дому.

— Ты не покушала.

— Сейчас чего-нибудь соображу.

Любимый кивнул. Локомобиль остановился. Муж рассчитался с водителем и протянул мне руку, помогая выбраться из машины. Мы дома! Ура!

Примечания по главе:

бомж — абревиатура, которая расшифровывается "без определённого места жительства".

Боец* — (Даль) у мясников, кто бьет и свежует скотину; мясники держат особых бойцов.

Глава 30

Дома, пока ели, я спросила мужа о книгах для Корнелия.

— Это зачарованные книги, — прозвучал ответ.

— Но я смотрела их, в том числе и перестроившись на волшебное зрение. Ничего.

— Всё не так просто. Их прочитать может лишь волшебник. Ты пока ещё учишься.

— Но как? А если об этой тайне узнает кто-то другой. Ну, допустим Егорий. Он ведь может приказать волшебникам, дающим ему клятву.

— А тут тоже своя хитрость. Их может прочитать лишь волшебник для своего развития. И передаче эти сведения не подлежат. Будет белиберда. Вот как ты читала и ничего не поняла. Так и другие не поймут.

— А ты прочесть можешь?

— Да.

— А кто эти книги пишет?

— Боги.

Я расширила глаза. Неужто им есть время для такого?

— Да, все ответы даются нам. Нужно лишь искать. Причём, каждый видит в этих книгах своё, в зависимости от своего развития. И перечитывая, находит что-то новое, обращает внимание на другие детали.

— И как часто тебе приходят такие книги?

— Они подписаны. Эти для Корнелия.

А я зыркнула на стопку книг, где был непонятный набор обычных букв. Сейчас эти буквы сложились в надпись: "Корнелий Деев". А стоило отвести взгляд, как заметила, что буквы переставляются. Я повернулась к книгам и прочла: "Дарующий Покой". Подняв книгу, передала Дару. А затем глянула на вторую — верхнюю из стопки. Там буквы тоже переставлялись. "Кара" — гласила надпись. Чудеса! Это мне книга?

Губы сами растянулись в улыбке, и я сцапала книгу, нежно прижимая её к груди и поглаживая. Муж довольно хмыкнул.

А я просмотрела остальные книги. Там везде было "Дарующий Покой", меняющееся на "Корнелий".

Значит, мне только одна книга. Но и за это благодарна.

Прошептала слова благодарности богам, кем бы они ни были — Предками или Творцами этой Вселенной.

— Раз поела, пойдём в читальню, — муж поднялся. — Там почитаем, пока гостей нет.

Я встала из-за стола. Грязная посуда исчезла, превращаясь в туман. Это супруг придумал, чтобы не мыть посуду.

— Нам ещё понадобится посудомойка? — появилась именно эта мысль.

— Нет.

— А кто ж мыть будет?

— Посуда, доставшаяся от Корнелия, зачарованная. Просто мне приятно видеть твою улыбку, когда посуда исчезает и детский восторг. Ты рано повзрослела. А волшебство — это возможность окунуться в сказку. В детство.

Я хмыкнула и прижалась к любимому. Как приятно, что он меня так понимает!

— Так книги личные или для любого волшебника? — вспомнила, что зацепило.

— Есть личные, есть общие. Эти — подписанные.

— А содержимое у них меняется? — задала следующий вопрос.

— Не совсем. Меняется восприятие человека со временем. Читая первый раз книгу он видит в ней, допустим, сюжет. Потом живёт, развивается, и будто вспоминает о давно прочитанной книге, ему хочется её перечитать. На самом деле данные в книге многослойны. Всё охватить за раз невозможно. С развитием личности появляются новые ключики, которые и напоминают о давно прочитанной книге. И ты перечитываешь с учётом новых знаний и видишь совсем иное, на что не обращал раньше внимания. Но можно книгу и не читать.