4. Контрабандист Сталина -4

Толи из-за празднования Первомая, толи похорон Менжинского, но про нас забыли на три дня. Это время позволило хорошо отдохнуть. Обустроиться и заново привыкнуть к своему советскому дому. Мы даже скатались с Чекаловым в Москву. Москва встретила нас очередями возле магазинов и разными плакатами. На них гласило: "боевой смотр революционных сил международного пролетариата", "СССР — отечество мирового пролетариата" и такое же в этом роде. Разве что насмешил один: "В день пасхи ни одного прогульщика". И порадовало, что нэпманские кафе не закрыли, но поменяли им аббревиатуру. Сейчас это называется колхозно-кооперативные предприятия общественного питания. Ну, хоть так. Ради любопытства мы и зашли в одно такое "предприятие".

Глава — 18.

— Давно я не был в Москве. Как всё меняется. Грустно — сел за стол Чекалов.

Мы же с Александром сели спиной к стене, так чтобы наблюдать весь зал. Осмотрелся. Раньше это было имперское кафе, потом нэпманское, которое стало сейчас терять лоск. С одной стороны всё стало дефицитом, а с другой это стало никому не нужно. Развернутая повсеместная борьба с мещанством, убивала инициативу предпринимателей. Падало разнообразие.

— Вы посмотрите, как на нас смотрят вокруг окружающие — Чекалов.

— Ну, ещё бы. Мы в хороших костюмах, а тут всё... больше сплошная военщина с каждым годом — так и хочется продолжить, что скоро вождь народов и физкультурников всех окончательно приоденет. Сталин сам только и ходил в военной форме, так и другие вынуждены были следовать его примеру.

— Как-то в моём Таганроге, мне больше нравиться — задумчиво Чекалов.

— Потому что управляется лучше. Москатов молодец смог собрать единомышленников. Потому, что вы стараетесь принести мир и согласие. Постоянно ведь везти гражданскую войну нельзя — вздыхаю.

Заказали солёные гренки с чесноком и пиво. Немного посидели, настроение испортилась окончательно. Я даже не допил маленький бокал. Вышли, московская детвора обступила новую машину. Сергей в открытое окно прикрикивал на мелюзгу.

Потом нас пригласили на склад к Берсону. Там наблюдаю интересную картину. Рабочие склада осторожно перегружают самолёт на прицеп с тягачом Рено. Туда же отправился следить и Чекалов.

Мой начальник охраны построил своих бойцов в шеренгу и проводил экскурсию Сталину, Ворошилову и Будённому. Тут же присутствовал и Власик со своей командой, которые тоже внимательно всё слушали и рассматривали. Бойцов буквально раздевали, просили показать ту или другую вещь обмундирования или оружия. Всё было хоть и в одном стиле, но были и небольшие отличия, так ещё и дед Савелий постарался.

— У вас не вооружённый пролетарский отряд РККА, а какая-то банда головорезов — увидев меня, тут же сделал вывод Ворошилов.

— И почему он должен быть похож на ваши отряды РККА? — прищурил я глаз.

— Как почему? Они бойцы Красной Армии, которые временно отрекомендованы в ваше распоряжение — возмутился нарком и чуть ли не наскочил на меня. Да что за человек такой Ворошилов! Абсолютно не способный идти на компромисс. А учитывая его патологическую нелюбовь к бывшим и разным специалистам можно понять трудность принятия нестандартных, но полезных нововведений. Из-за него и ему подобных многие старые спецы отказывались работать или служить. ( Тот же оружейник Федоров, сотрудничал лишь бы только не умереть с голоду. — прим. Автора). Конфликты случались просто по пустякам... а потом их "ломали через колено". Ну и результат соответствующий. Вот стоило некоторое время, не видится с Ворошиловым, и он опять стал ко мне цепляться.

— А это для чего? — Сталин с любопытством уставился на круглые камни в руках бойца. Этим вопросом, прекратив наш начинающийся спор.

— Помогают усиливать пальцы и можно кидать их в противника — боец.

— Показывай, что интересного привёз? — обратился ко мне с акцентом несколько раздражённо Сталин. Он всё так же с большим интересом любил рассматривать разные новинки.

Экскурсия продолжалась долго. Если на том, что привозил раньше, практически не останавливались, то новинки рассматривались. Подробно остановился на автоматах Рибейроля, которых я передал семь штук охране Сталина. Кроме этого я передал в подарок Власику ещё и коробку с пленками и реактивами.

— Обращаю Ваше внимание на пулемёт фирмы "Darne". Сейчас у них калибр 8 на 50, но лучше при выпуске перевести на 9 на 64 Бреннеке. Стоит его немного модернизировать и утяжелить конструкцию. Тогда получится хороший пехотный станковый пулемёт. Ваш "Максим" уже никуда не годиться. Этот будет легче, лучше и дешевле в производстве — надеюсь, большая русская драма пехотного станкового пулемёта решиться ещё до конфликтов на Халхин-Голе, а не к концу 1943 года и за счет ленд-лиза.

— А в авиации его использовать нельзя? — Сталин.

— Судя по очень быстрой тенденции развития ситуации в авиации, этот калибр, наверное, скоро будет мал. Уменьшив же немного скорострельность улучшиться и живучесть пулемёта.

— Мы не можем вводить такое разнообразие калибров. У нас нет на это возможностей — Ворошилов.

— А придётся, если не хотите проиграть — кого он обманывает. У них 9 мм пистолеты, а теперь ещё автоматы и пулемёт.

— А привезённая мелкокалиберная пушка для этого не подойдёт — Будённый.

— Возможно. Но больше всего она пока подойдёт для бронемашин. Ваша, укороченная пехотная 37 мм пушка, уж точно не годиться. Лучше её вернуть, там для чего она и предназначена. Такие полуавтоматические пушки у французов уже стали покупать, например Япония — надеюсь, что название страны конкурента поспособствует принятию её на вооружение.

Посмотрели и обсудили остальное. После перешли в мой вагон, в котором я тоже провёл экскурсию. Как нестранно вызвали интерес и невоенные грузы. Ну а напоследок я порадовал Ворошилова, что привёл ему бронированную яхту. Больше времени сегодня тройка уделить уже не могла. Теперь у нас будут уже персональные встречи, хотя с Ворошиловым я встречаться не хочу.

— Да много этот раз привёз грек. Чем платить будем? — Сталин, как только они втроём уселись в машину. Несмотря на все принятые меры, вопросы с финансами и ресурсами стояли очень остро.

— Вот-вот тянет всякое... дер... что мы произвести не можем и требует потом с нас огромные деньжищи — Ворошилов.

— Клим ты чего завелся? Ведь прошлый раз вы вроде нашли общий язык — удивился Будённый.

— Да какой нашли. Контра он. А что в Таганроге под его влиянием происходит. Целый контрреволюционный заговор. Все недобитки туда потянулись — Ворошилов.

— Да нет там агитации против советской власти. Мы же вместе слушали доклад — Будённый.

— Мы боремся с попами, а они субботу и воскресенье выходным сделали. Как будто это не территория СССР. И не препятствуют посещению церкви — стал ещё больше, распалятся нарком.

— Особенно недовольна твоя жена — поддел Ворошилова Сталин.

— Не трогай мою жену. Она больна и сейчас не принимает активного участия в делах — огрызнулся нарком.

— А ведь ты ему просто завидуешь. Посмотрел на его бойцов и — Сталин.

— А чего он... и где я возьму средства на такое обмундирование и оружие, когда мне кормить бойцов нечем — перебил Сталина, окончательно разозлившийся Ворошилов.

— А вот у него тебе и заберём. Бойцы они Красной Армии или нет — улыбнулся Сталин, чтобы успокоить друга, в поддержке которого ещё очень нуждался.

— Правильно. Сильнее давить эту контру надо чтобы и вздохнуть не смога — повеселел Ворошилов, у которого была острая нехватка обученных бойцов.

— Не всех. Возьмём половину. Видел. Из них только шестнадцать человек серьёзные бойцы — тут же чуть потушил энтузиазм экспроприации бойцов Сталин. Он понимал, что грек в таком случае сильно обидится. Да и любой бы так поступил на его месте.

— А может лучше дать ему ещё наших бойцов. Развернём в Таганроге целый полк. Пусть возьмёт их на содержание, раз у них там все так прекрасно — предложил Будённый.

— Можно. И командир у тебя подходящий есть и комиссар? — немного подумав, ответил Сталин.

— Командир есть. Гречко. Родился в самой крестьянской семьи. Даже название села — Голодаевка. Только недавно с ним разговаривал. Сейчас служит в 1-й отдельной кавалерийской бригаде Московского округа — Будённый.

— Своих тащишь? Никак хочешь там ещё одну базу для разведчиков развернуть? — недовольно Ворошилов и сожалея, что такая идея ему самому не пришла в голову. Негласное соревнование между ним и Будённым набирало обороты.

— Ну, раз у тебя отношения с греком не ладятся, пусть попробует Семён. Сможешь договориться... без меня — с прищуром посмотрел на Будённого Сталин.

— А почему без тебя? — не понял инспектор кавалерии и заново создающийся фронтовой разведки РККА.

— Дешевле обойдётся — ответил хитрый Сталин. Он понимал, что ресурсов у Будённого на развёртывание такого полка сейчас практически нет. А хитрый грек не будет портить отношения ради нескольких тысяч с одним из руководителей государства, и придумает какой-то другой способ покрыть свои убытки.

Взяли нас грамотно. Как только автомобиль немного притормозил перед открытыми воротами, словно из неоткуда появилось семь человек в кожаных куртках и кепках со звездами. И ещё на нас в машине наставили французский пулемёт шоша. На охранника во дворе направили сразу две винтовки. Водителя Сергея буквально выдернули из машины и оглушили ударом пистолета по голове.

— Выходим господа, приехали. И скажите своему халую, чтобы за оружие на хватался — шутливо размахивая маузером, но не теряя бдительности мужик с усами, явно их главный.

— Осторожно и не делаем глупостей — и второй наставил на нас браунинг, показывая, что надо выходить.

Ещё один в кожанке подскочил к охраннику и снял с него оружие, удивляясь количеству.

— Выходим. Спокойнее Дмитрий Степанович — даю команду и слегка покачиваю головой Александру. Чекалов бедный побелел, явно в такой ситуации находиться первый раз.

Оглядываюсь. Охранник во дворе только один, значит, шанс выпутаться ещё есть. Если бы не пулемёт можно бы и прободаться, хотя бы без жертв и не обошлось.

Нас профессионально обыскали. Забрали у нас оружие, кроме моего стилета на левой руке. Не нашли. Не изъяли у Александра и гасило. Его так поразили действия деда Савелия, что и он сделал себе. Последнее время постоянно им тренировался.

— Ну и кто же вы такие... богатенькие вы наши? И откуда у вас машина с особого гаража?

— А вы? — Буратино-то он и не добавил. Не читал? Хотя скорее всего, этой книги ещё и нет.

— ОГПУ. Поступил сигнал, что тут засела контра — мужик с маузером оперся на капот нашей машины.

— Приглашайте в дом — развеселился второй с браунингом. Его явно семитские черты лица с тёмными глазами и курчавыми волосами расплылись в улыбке и были особенно мне неприятны. Вся эта истерия, поднятая в Европе с еврейским вопросом, оказывала влияние и на меня.

— Если вы только никого убивать не будете — говорю. Ну, вот чувствовал же, что нужно съезжать с этого места. Необходимо после всего перебираться жить ближе к даче Будённого в нормально охраняемую зону. А то так и будет, ни одно так другое. Если не ОГПУ, так воры полезут.

— Конечно, не будем. Проверим. Разберемся — главный и махнул рукой.

Из-за соседнего дома выехал грузовик АМО, на плоской крыше которого располагался ещё один чекист с пулемётом шоша. Да-а. Основательно в этот раз они подготовились. Хорошо, что мы не стали пороть горячку и предпринимать неосторожные действия. Но эти постоянные наезды грузовиков с ОГПУшниками, стали меня конкретно утомлять. Интересно, а Сталин в курсе или это опять местная самодеятельность? Или меня пытаются пробить на слабо? Ценностей-то в этот раз я привёз не мало. Может, не хотят или не могут оплатить? Вот и закрутилась... такая катавасия.

— Антон, где остальные? — шепчу охраннику. Нас согнали в кучу во дворе к сараю для угля, под прицелом пулемета и ещё одного бойца с винтовкой. В это же время другие сотрудники ОГПУ заводили легковушку и грузовик, связывали так и не приходящего в сознание Сергея, и закрывали ворота.

— Ждут сигнала — так же тихо охранник.

— Не разговаривать — окрик охранника с винтовкой.

— Прикроешь Чекалова — наклонив голову, шепчу Антону.

— Я же сказал не разговаривать — охранник вскинул винтовку.

— Что там? — подошел к нам ОГПУшник с браунингом.

— Договариваются контра как нас убить. Как убили год назад наших братанов — опустил до пояса винтовку охранник.

— Ты думаешь это они?

— Других таких в этом районе мы не нашли — гнул своё с винтовкой.

Вот так вот. Привет из прошлого. Значит, "всплыла" информация про группу Шанина и Агранова. Скорее всего, ОГПУ провела расследование, где пропала группа, а потом информацию засекретили. Со смертью Менжинского пошла борьба за власть в ОГПУ. Вот и стало "вылезать на свет" разная... припрятанная информация для давления на политических деятелей. А так как группа занималась экспроприацией ценностей, то информацией по ней сразу и заинтересовались. Плюс ухудшающее материальное положение в стране. Плюс, что сейчас ОГПУ состоящая наполовину из уголовников, которых сильно интересуют разные ценности.

Хрен они нас в живых оставят. Руки связывать дать нельзя, тогда точно конец. Эти жалости не знают. Особенно любят издеваться над беззащитными.

— Ну, тогда что ждём? Вяжем их и поспрошаем. Всё расскажут. Неси веревки сюда — крикнул закрывающему ворота "наш начальник" с браунингом.

В это время три ОГПУшника возглавляемые усатым с маузером, направились в дом. Автоматически отмечаю, что у него на поясе кожаная кобура для пистолета. Странно. Потерял или сломал деревянную?

Дальше происходит несколько событий практически одновременно. Группа ОГПУ заходит в дом. Боец, закинув винтовку на плечо, подошел с веревками к нам. Всё. Ждать больше нельзя.

Я молниеносным и отработанным движением посылаю стилет в охранника с пулемётом, который немного расслабился. Сам шагаю вперед к бойцу с веревками и резко бью ногой в живот, толкая его в сторону охранника с винтовкой. Далековато, но выбора-то нет. Успею ли. Стараюсь прикрыться им. Александр посылает грузило в мужика с браунингом и прыгает в его сторону. Тут у нас всё заранее обговорено и отработано. Кто с какой стороны будет действовать в экстренных ситуациях. Антон валит на землю Чекалова.

Дальше гремят выстрелы из-за кустов сирени с левой стороны и в доме. Заваливается в кузов ОГПУшник за вторым шоша. Другой выстрел из правого края, приходиться в охранника с винтовкой. Явно заботятся обо мне. Не смотря на всё, ОГПУшник успевает выстрелить. Но попадает, не в меня, а в Антона за моей спиной, прикрывающего Чекалова на земле. Я жёстко бью растерявшегося перед мной бойца в горло, и ещё раз отталкиваю его.

Опять гремят выстрелы ставящие точку на оставшихся ОГПУшников во дворе. Александр быстро справился с чернявым евреем с браунингом и "мутузит его от души", вымещая свой страх.

Я бросаюсь сначала к отлетевшему браунингу и делаю контрольные выстрелы в лежащих противников. Что-то мне кажется, что не всех до конца убили. А возможно, это просто мой страх... или отходняк.