Боевой 1918 год

Значит, пора действовать. Я развернул обоз с охраной, направив их обратно к месту ночевки, дав приказ там остановиться и ждать нас. Отправил верховых, чтобы перехватили возвращающихся разведчиков (а то они вполне могут выйти аккурат на "дроздов"). А сам, поехал вперед, выбирая место будущей засады.

Что сказать, минут через пятнадцать, нашли то, что искали. Дорога в том месте проходила меж двух пологих холмов. До одного было метров триста, до другого чуть больше. Осмотревшись, спросил у Михайловского:

— Ну как?

Бывший поручик кивнул:

— Нормально. Вон там — он показал на ближний бугор — установим и замаскируем четыре пулемета. Надо будет только окопчики отрыть чтобы не очень высовывались да чтобы ствол мог нормально вниз наклониться. И вон те кустики убрать, а то обзор перекрывают. Ну и, с другой стороны, поставим еще два "максима". Когда противник, скрываясь от огня, займет промоину справа, они скажут свое слово.

Я с ним согласился и построив людей, принялся проводить предбоевой инструктаж. Закончил его тем, что если хоть одна сволочь выстрелит раньше комвзводовского пулемета, то я его и на том свете найду. Ну а дальше что? Стали готовится. Окопчики вырыли (благо о лопатах, я вообще никогда не забывал). Тачанки отогнали в сторону, за возвышенности (чтобы не дай бог лошадки не пострадали). Пролетки (для возможных раненых и для ускоренного бегства), укатили назад по дороге, за холм, километра на полтора от позиции. Два взвода отправил с пролетками. Блин, хорошо еще, матросня не особо бузила, выполняя приказ. Как же — все смелые, до умопомрачения. Все рвутся в бой, аж ленточки на бескозырках завиваются. Но я, злобно щерясь им припомнил наши учебные марши и их вопли, против занятий бегом. И почти не матерясь, подытожил, что до тех пор, пока они не начнут стрелять как американские ковбои и бегать, как их лошади, то всем надо никшнуть и не отсвечивать. Про ковбоев, народ, не очень понял, но все-таки заткнулся. Из водоплавающих, с собой, демонстративно оставил лишь взвод Липатова — чемпионов по бегу. Вот что тут скажешь — анархия, мля...

Пулеметы с расчетами, замаскировали брезентом, накидав на него сверху всякого степного мусора. Солдаты, в своих шинелях, неплохо сливались с местностью, а демаскирующих матросов, я заставил завернуться в плащ-палатки. Это тоже был чисто мой заказ, ростовским швеям. И траты, тоже, лично мои. Ну ничего. Выживем в этой передряге, я им устрою, массовое переобмундирование. А то ишь ты — ходят, клешами пыль метут и выделяются своими черными бушлатами, за километр!

Ну и принялись ждать. Личный состав (кроме пулеметчиков), расположился за обратными скатами холмов, у их подножия. Там, хорошие промоины были и поэтому люди не торчали в полный рост, видимые издалека любому всаднику. А часа через полтора, прискакала разведка и принесла новость. За первой колонной, (которая уже на подходе), идут и другие. Много. Дистанция между ними, верст пять-шесть.

Ну вот, а я волновался, куда делись остальные. Все они здесь. И очень удачно для нас, растянулись (что вовсе не редкость, в пешем марше). Второй раз, такой малины, точно не получится, поэтому сейчас надо отработать на совесть.

Через посыльных, дал распоряжение своим людям, выдвигаться на позиции. Народ, пригибаясь, рванул на вершины холмов и там залег. Я же, испытывая внутренний мандраж, вглядывался в горизонт, к которому уходила дорога. Пусто. Но минут через двадцать, вроде что-то мелькнуло. Кажется? Нет, не кажется. Появились несколько точек, которые постепенно превратились во всадников. Угу. Головной дозор. А за ними стала видна и пехота. По мере приближения, стало видно, что идут в колонну по трое. Человек по пятьдесят в коробке. Блин, достаточно растянуты. Еще и верховые есть. Штук пятнадцать. Но это не дозор. Эти вместе с колонной двигаются. Начальство, видно, какое-то (если исходить из того, что все пешком, а эти верхом). Я, опуская бинокль (единственный на всех), повернулся к Михайловскому:

— Голову колонны придется пропустить. Ее наш засадный полк встретит. Меня больше арьергард волнует. Там, в телегах, кажется, пулеметы видны. Вот они, точно не должны развернуться.

Виктор кивнул:

— Сделаем. Главное, чтобы нас боковой дозор не обнаружил.

Но, бывший поручик волновался зря. На холмы всадники не поехали, а наоборот сдвинулись ближе к колонне. Оно и понятно. Целый день марша. Люди устали. Лошади устали. До ночного привала, осталось часа три. Вокруг, степь до горизонта, с редкими буграми возвышенностей. Тупорылые большевики сидят в городе (до которого еще два дня хода) и чахнут над своими богатствами. Кого опасаться? Правильно — некого!

Наверное, именно так думали дроздовцы, прежде чем по ним стеганули свинцовые плети. Косоприцельным огнем. Это когда пулемет стреляет не прямо перед собой, а где-то под углом градусов сорок пять. В мое время это же называли фланговым огнем. При этом цели створятся и даже промахи по ближним целям все равно приводят к попаданиям по дальним. Да уж. Охренеть. Сам я две войны прошел, но такого месива еще не видел. Все-таки, шесть пулеметов, а самое главное, отличных пулеметчиков, на участке в пятьсот метров, да еще и по походной колонне, это чересчур. Хорошо еще, левофланговый пулеметчик быстро сообразил, что к чему, поэтому, после первых секунд поливания своего сектора, переключился на голову колонны, которую мы думали оставить второму и третьему взводу.

А голова, повела себя, как и положено грамотным и обстрелянным воякам. При первых звуках стрельбы, они стали рассыпаться налево и направо от дороги, пригибаясь и залегая. Как будто, репетировали. И главное, шустро так! Но пулемет их неплохо со своей высоты прижал. У нас же, все закончилось буквально через минуту. То есть, "максимы" отстреляли по ленте, стрелки дали несколько залпов из винтовок, а я вместо того чтобы дунуть в свисток, обозначая общий отход, застыл, оглядывая получившуюся картину. Вот зараза! И хочется и колется. Между холмами движения нет. Все лежат. Вообще все. Но в двухстах метрах дальше, два взвода, активно перестреливаются с недобитками. Или уже их добивают? Там ведь, после того как по врагам прошлись несколько очередей, народа немного должно оставаться.

Ладно! Рискнем! Отпустив повисший на шнурке свисток я, надрывая горло заорал:

— Еще один пулемет! Помочь нашим!

Увидев, что расчет, быстро разворачивает свою машинку и начинает выставлять прицел, я приказал вестовому:

— Беги на ту сторону. Скажи, чтобы все грузились и уходили. А вы пятеро — ткнул пальцем в стоящих рядом бойцов — проконтролируйте, чтобы ни одна сволочь в него не стрельнула. Там ведь не только убитые валяются.

Бойцы кивнули и вскинув оружие, занялись делом.

— Михайловский!

— Здесь!

— Собирай свое хозяйство и тоже грузись. Как загрузитесь, ждите нас.

— Понял. А вы?

— А мы, дуван дуванить будем!

Видя вытаращенные глаза Виктора, пояснил:

— В тех двух телегах, действительно пулеметы. И судя по ящикам, патронов, тоже хватает. Как такое бросить?

— Но, лошади ведь убиты?

— Своя ноша не тянет! Да и мы сами, всяко разно лучше лошадей!

Так, дальше...

— Липатов!

-Я!

— Пятерых вниз. Пусть заберут документы у всадников. Уж очень на них погоны красивые. Хоть узнаем, кого укотрапупили. Только, пусть поостерегутся. Вдруг кто из раненых, пальнет. А остальные — все бегом марш за мной!

И мы, по гребню холма, понеслись к вожделенным телегам. Добежав же, убедился, что рисковали не зря. Вот они, "максимы". Сложены для транспортировки. Стволы отдельно, станки отдельно. Два пулемета в одной телеге и еще один во второй. Ящики с патронами, тоже сильно радовали глаз. Не теряя времени стал распоряжаться:

— Не толпиться! Один человек берет станок, другой, тело пулемета. Быстрее! Быстрее! Так, теперь патроны. На малый ящик по одному человеку на большой, по двое.

— Товарищ Чур?

— Чего?

Оглянувшись, увидел матроса, который стоя внутри телеги, держит в руках не что иное, как ручник Льюиса.

— Смотри, чего нашел. Его тоже забираем?

— Родной мой! Конечно! Там еще диски должны быть и сумка с принадлежностями. Э-э! Погоди! Я сам!

Запрыгнув в телегу, обнаружил сразу две кожаные сумки. Странно. Сумки две, а пулемет один. Начал оглядываться в поисках второго. И обнаружил его на земле, почти полностью накрытым, трупом возницы. Хм... шустрый был, водитель кобылы. Прежде чем его срезали, успел даже за пулемет схватиться. Так. Вроде все забрали. А теперь, бегом отсюда!

За те десять минут, пока мы перетаскивали трофеи в наши тачанки, головную часть колонны успели добить. Взяли даже четверых пленных. Один из которых, был ранен в ногу. Скептически оглядев молодого, бледного прапорщика (это так они младших лейтенантов сейчас называют), сидящего на земле, я сказал:

— Извини, земляк. Придется тебя тут оставить.

На что, наглый прапор сплюнул:

— Чего же еще от красной сволочи ожидать? Давай, стреляй!

Так же сплюнув, ответил:

— Ты, младшой, еб..лся на всю голову. Это вы, пленных да раненых стреляете. А мы такой херней не занимаемся. Извинялся я потому, что с собой тебя не берем и к лекарю не отвозим. Сиди тут, своих дожидайся!

После чего, мы, быстро загрузившись в свои средства передвижения (ну а кто и пешком), трусцой двинули подальше отсюда. Ведь через час, а то и раньше, сюда притопают основные силы противника. И сдается мне, они будут злы, до невозможности. Так что, чем больше расстояния мы оставим между собой и ними, тем будет лучше.

Тем более, я получил понятие, что они из себя представляют. Сами прикиньте — в голове колонны, было около сорока-сорока пяти человек. Половину из них (если не больше) покрошили из пулемета. То есть, против двух наших полнокровных взводов, оставалось человек пятнадцать-двадцать. В итоге, с нашей стороны, двое убито и четверо ранено. Один из них тяжело. И это, мать его, из засады! Так что, в прямой бой с подобными волками, вступать нельзя ни в коем случае. Во всяком случае, до тех пор, пока у нас подготовка, более-менее не улучшиться. Это еще хорошо, что я пулеметчиков асов набрал, а то было бы нам счастье...

Правда, упаднические настроения, перебивало одно громадное "но" — у нас все получилось! Получилось! Сделали мы их! Почти всухую размотали! И это еще не вечер! На сегодня, у нас еще кое-что запланировано. В этот момент, раздался буквально вопль Трофимова:

— А-а-а!Чур! Чур!!

Я от неожиданности чуть с лошади не свалился и оглянулся на догоняющего зама, который смешно подпрыгивая в седле, скакал ко мне, размахивая чем-то над головой. При этом, глаза у Гришки, были какие-то бешенные. А народ позади, начал вопить что-то матерно-радостное. Трофимов же, доехав до меня, сунул в руку мятый погон и какие-то документы:

— Вот смотри! Смотри сам, кого мы там подловили!

Радость из него так и перла поэтому, пока неуверенно улыбаясь, я, еще не веря в столь запредельную удачу, развернул документ. Мля-я-я!!! Так и есть — Дроздовский Михаил Гордеевич!!! Эпическая сила витаминов! Вот это пруха! А Гришка, тем временем, захлебываясь, пояснял:

— Ты же послал, проверить документы у убитых старших офицеров. Ну, братишки, быстренько самых "красивых" осмотрели и не читая, бросили бумаги в офицерскую сумку. Погон еще, у старшего по званию, оторвали. И дай бог ноги! Там ведь, раненых недобитков, до хрена. Кое кто, в себя пришел настолько, что стрелять удумал. Лешку, даже подранили малеха. Хорошо еще, твой абрек подсобил. Поэтому, задерживаться не стали. Сейчас уже, решили посмотреть, а там — вот!

Да уж. Это просто пипец! Вопрос, откуда взялся Дроздовский в передовом отряде, передо мной не стоял. По слухам, мужик смелый и грамотный. Был. Он от боя не бегал и мог находиться, где угодно. Даже, в наступающей пехотной цепи. Кстати, в мое время, именно в атаке его и ранили, так что полковник (к тому времени уже генерал-майор) от ранения помер. Но это случилось, полугодом позже. Блин. Очень жаль, что человек столь выдающихся достоинств, выбрал не ту сторону.

А с другой стороны, это был враг. Один из самых страшных и упертых. Но, нам ведь в любом случае, наиболее непримиримых, как красных, так и белых, на ноль множить надо. И первый шаг уже сделан!

В этот момент, Лапин, в руки которого попали документы Дроздовского, их тоже прочитал. Убедился, так сказать, собственными глазами. После чего, не выдержав, заорал:

— Ура! Ура-а-а товарищи! — и повернувшись ко мне с горящими глазами, потребовал — Товарищ Чур, нужен митинг!

— Хуитинг! У нас на хвосте полк висит! Хотя... — глянув, как по колонне, по мере распространения слуха, идет волна радостных выкриков, я несколько смягчился — Все что хотел сказать, скажешь потом. А сейчас я, быстренько сообщение сделаю.

Приподнявшись на стременах, громко скомандовал:

— Отря-я-яд! Сто-ой! Становись! Разобраться по взводам!

Подождав несколько минут, пока все не подтянуться выехал с дороги в сторону.

— Отряд, нале-во! Равняйсь! Смирно! Вольно! Докладываю — в результате боя, нами было уничтожено и выведено из строя около трех сотен бойцов противника. Так же, был убит их командир — полковник Дроздовский! Ура товарищи!

Народ заорал. Многие стали кидать шапки в воздух. Какие-то дебилы, даже пальнули несколько раз, на радостях. Но, их быстренько угомонили взводные и отделенные. Я же, выждав какое-то время, поднял руку призывая к тишине и продолжил:

— Так же хочу сказать, что на расстоянии около часа хода, за нами следует полк белых. Это, считай, тысяча человек. Представьте их "радость", когда они обнаружат потерю командира. Поэтому, двигаемся вперед на максимальной скорости. Скорость, это наш единственный шанс выжить. Командирам отделений, следить за уставшими и вовремя их менять на бричках и телегах. А сейчас — отря-я-д, напра-во! Бегом марш!

Кто сказал, что моряки бегать не умеют? Ага, типа только ходить и то лишь по воде. Вполне себе умеют. Особенно когда задницу вот-вот припечет. Да и не гнали их, как на спринте. Так — трусцой-шагом, трусцой-шагом. Когда показалась знакомая рощица, я остановился переговорить с Лапиным и Трофимовым:

— Ну что, как и договаривались, здесь разделимся. Встречаемся на хуторе. Смотрите ребята, ночевать вам сегодня придется в степи, поэтому людей не поморозьте. Следите за этим. Наших убитых, там же, возле хутора похороните. Мы там, потом, памятный знак поставим.

Комиссар кивнул, а Гришка поинтересовался:

— Командир, может, ну его? Мы и так сегодня белых пощипали, как никто и никогда. Зачем с судьбой играть? Пойдем все вместе!

Я вздохнул:

— Нет, Гриня. Сегодня, как раз, тот единственный день, когда они нас не будут ждать. Говорили же об этом? Чего по десять раз перемалывать? Ладно, давай, мужики! Удачи вам!

— Это вам удачи!

Крепко пожав друг другу руки, мы разъехались. А я направил своего скакуна к стоящим в стороне тачанкам и казачьему конному взводу. Те пользуясь случаем обихаживали лошадей. Поэтому я просто подозвал Михайловского и Ивана Журбина (взводного казаков), к себе.