Боевой 1918 год

Тут я удивленно перебил:

— Каких еще офицериков?

Ванька, пожал плечами:

— Обычных золотопогонников. Они в село зашли продуктами разжиться и на немцев напоролись. Перестрелка была. Одного убили, а еще троих живьем взяли, да в бане заперли. Говорят, их завтра вместе с фуражирами на станцию отправят.

Я почесал затылок. Интересно — когда фронт развалился, солдаты двинули по домам, а почти все царские офицеры пошли служить Раде. Какая-то часть примкнула к дроздовцам. Кто-то решил идти к Деникину или к Краснову. Вот эти пойманные ухари, наверное и были будущими беляками. Хотя у условных белых, сам черт ногу сломит. Мне пленные "дрозды" говорили, что когда шли через Малороссию, подвергались активным нападкам со стороны аборигенов и новой администрации УНР. То их разоружить хотели, то погоны снять и, если бы не сплоченность подразделения — там бы дроздовцы и остались. Помнится, тогда лишь сплюнул, поражаясь недоделанности "небратьев". Не испугайся они тогда, глядишь и гражданская война закончилась бы раньше. С другой стороны, может именно в этом и был хитрый план копателей морей? Чтобы москали друг друга резали как можно дольше? Но зачем тогда "дроздов" унижали и разоружить хотели? Наверное, инстинкты не смогли сдержать...

Ладно, хрен с ними. Сейчас о другом думать надо, и я продолжил задавать вопросы:

— Мальчишки сказали, где немцы квартируют?

Казак кивнул:

— Ага. Трое, в доме у старосты. Еще шестеро, в трактире. Там гостевые комнаты есть. Четверо, у здешнего барышника. А унтера, здешний священник приютил.

Тут я даже немного растерялся:

— Они что, бессмертные?

— Кто?

— Немцы! Какого черта, они по всему селу расползлись? А если партизаны нагрянут?

Настал черед удивляться собеседнику:

— Какие еще партизаны? Ныне ведь не пятнадцатый год...*

* Оказывается в первую мировую войну партизаны существовали. Комплектовались из регулярных частей, но результаты их деятельности даже русское командование оценивало как околонулевые.

Э-э... действительно, какие партизаны? Здесь и сейчас они отсутствуют. Это я запарился вконец. Единственно, надо для себя уточнить:

— А когда постояльцы хаты занимали, они хозяев выгоняли? Или как-то по-другому все это выглядит?

Журбин вытаращил глаза:

— Как же можно, хозяев-то выгонять? Обычно, на постой в тот дом становятся, где место есть. Ну и с хозяином договариваются о харче. Отдают свой паек, и баба с него еду варганит. Можно еще доплатить, чтобы приварок жирнее был. Ну так же, как мы на хуторе делали...

Я махнул рукой:

— Мы это мы. А то ж немцы!

— Ну и что что немцы? Не люди что ль? Квартировать хорошо все хотят. А ежели с хозяевами не поладить, то тебе или кашу недосолят, или в борщ плюнут. Кому это надо?

Посмотрев на недоумевающую физиономию командира разведки, я лишь зубом цыкнул. Понятно. С таким разлюбезным отношением со стороны оккупантов, местного сопротивления можно и не ждать. Да и здешние немцы, это далеко не нацисты образца сорок первого года. Поэтому немчура чувствует себя в полной безопасности. Хотя Федя, мне и про совсем другие фрицевские замашки рассказывал. А он человек опытный, с четырнадцатого года воюет. Так что, всякого навидался.

Выходит, с постояльцами селянам просто повезло. Но мы эту идиллию сегодня (вернее уже завтра) порушим. Я планировал поступить строго по-немецки. То есть атаковать часов в пять утра и взять противников сонными да тепленькими. И уже собрался начать отдавать распоряжения, но как будто кто-то под руку толкнул, и я спросил у Журбина:

— Слушай, а когда с мальчишками говорил, случайно не сказал кто ты и что ты?

Даже приготовился извиниться за столь идиотский вопрос, но тут прозвучал убивший меня ответ. Ванька гордо разгладил усы и выдал:

— А как же! Конечно, сказал! Дескать, нехай сегодня или завтра ждут в гости Советскую власть!

Причем, эпическая сила, комиссар с Гришкой даже не поняли, что произошло. Заулыбались, словно кретины. Мол, знай наших! Я же, выдохнув воздух сквозь сжатые зубы, проникновенно начал:

— Иван Федорович... Твою маман!!! Ты соображаешь, что ты сделал? Тебе башка нужна только чтобы в нее есть?!! Или чтобы чуб с фуражкой носить!?

Взводный опешил, а Лапин не понял моей ярости:

— А что такого? Правильно Ваня сделал. Пусть крестьяне знают, что их освобождение ждет...

Тут меня понесло:

— Замолкните лучше! Жопа их ждет! Жопа! И нас тоже! А я пока объясню, что его слова означают. Пацаны придут домой и расскажут родителям, что встретили разведку красных. При этом, сука, невоздержанные на язык разведчики, радостно сообщили, что собираются занять село. Родители знают, что в селе стоят немцы. Значит, будет бой. Если бой, то пострадать может вообще кто угодно! Поэтому надо о подобной напасти предупредить друзей и родственников. А это — вся деревня! Объяснить, к чему я клоню?! А к тому, что сейчас, все люди суетятся и ховаются, кто где может! И вы думаете, что немцы, наблюдая за этими телодвижениями, спокойно лягут спать? Да даже если их никто напрямую не предупредит, они один черт выяснят, что за кипеж поднялся! И пошлют человека за подмогой! Поспать вы хотели в хатах, да солдаток пощупать? Вот вам солдатки — я сделал от локтя — с фрицами миловаться будете! Которые свой "железный капут" с пулеметами сюда пригонят!

Тут влез Трофимов:

— Чур, ты чего разорался? Там же их всего чуть больше дюжины. Тыловиков фуражиров я вообще не считаю. Мы их всех в пять минут покрошим и не заметим!

Я вздохнул:

— Про немцев разговор вообще не идет. Тут действительно не о чем спорить. Даже невзирая на наличие пулемета. Речь о том, что думать надо. Но это моя вина — плохо вас учу. Особенно нашего орденоносного разведчика, в этом смысле упустил. Он ведь на фронте, до ранения, полгода пробыл. И в такие ситуации просто не попадал, вот опыта и не успел набраться. Ну да ничего — наверстаем. Объясню ему, да и вам всем, что такое "мальчик с козой" и вообще, как себя надо вести в рейде по тылам противника. А сейчас — объявляйте построение. Пока совсем не стемнело, будем брать это Квашнино.

Глава 14

Накосячивших разведчиков всем скопом я послал в обход села с задачей — занять там оборону и никого не выпускать из Квашнино. При этом, десяток надо отправить еще дальше по дороге, чтобы проверили, не послали ли немцы за подмогой.

Остальные били копытами, желая ворваться в населенный пункт во всем блеске и великолепии. Но я и их обломал:

— Вы, товарищи, охренели? Через полчаса уже ночь настанет и если мы сейчас батальоном двинем, то там впотьмах друг друга и покрошим. Поэтому идет третий взвод, трое с ручниками от Михайловского и отделение пешей разведки. Да и еще — всем, кто будет задействован в операции на рукава привязать белую материю. Что значит — какую? Да хоть портянки вяжите! Понятно, что чистотой они не блещут, но в темноте все равно что-то белое увидеть можно. Это чтобы своих не пострелять. Все! Время сбора — вот здесь, через пять минут. Выполнять!

Командиры разбежались, а Гришка подозрительно глядя на меня спросил:

— Чур, ты что, с ними собрался?

— Ага...

Трофимов возмутился:

— А я?

— Ты и комиссар остаетесь с батальоном. Комиссару речь готовить, а тебе нельзя, потому что это неправильно, оставлять подразделение без командования.

Зам возопил:

— А тебе — можно?! И что значит — без командования? Комиссар же остается! И взводные! — после чего покраснел, набычившись и твердо заявил — С тобой пойду. Сам говорил, что нас учить надо! Вот и буду учиться!

Глядя на кипящего Гришку, решил не начинать конфликт на пустом месте и махнул рукой:

— Хрен с тобой, золотая рыбка! Но от меня ни на шаг! Смотришь, учишься, впитываешь! Понял?

Трофимов выпрямился и козырнул:

— Так точно, товарищ командир!

Козел. Вот как его еще назвать? То мордой краснеет и с пеной у рта свою позицию отстаивать собирается то сразу, без перехода, во фрунт тянется. С другой стороны, и мне пора бы привыкнуть что ныне командир у красных — это не царь и бог, а просто первый среди равных. Прямо как в банде. Ну да ничего. И это пройдет...

В общем пока у нас происходили эти миниразборки ударная группа собралась, и мы двинули в село. К этому времени солнце уже почти зашло поэтому пришлось поспешать, чтобы совсем уж впотьмах не бегать. Топали не по дороге, поэтому, не ожидая особых подлян в виде немецкого секрета, подошли к крайней хате, где я недолго думая, перескочил через плетень. Тут же на меня с заливистым лаем бросилась самоотверженная собачка. Ну как собачка — псина, немногим ниже колена. Поймав тут же залившегося визгом четвероногого за холку, я его поднял и глядя в охреневшие песьи глаза, внушительно прорычал:

— Не шуми!

После чего, отбросил животное в сторону. Собакен оказался очень сообразительным и не стал настаивать на дальнейшем знакомстве, моментально исчезнув в будке. Меня этому приколу кинологи научили и главное тут: во-первых, без потерь для собственного организма поймать собаку, а во-вторых, оторвать ее от земли. В этот момент у животного в мозгах срабатывает императив о том, что противник несравненно сильнее и лучше с ним не связываться. Вот и сейчас это сработало.

Я же, устранив внешнюю линию обороны дома, подошел к двери и постучал. Дверь открылась почти сразу и на меня уставился небольшой лысоватый, но бородатый мужичок. Так как мы здесь появились не только с военной, но и с пропагандисткой миссией, широко улыбнувшись хозяину дома, я культурно поздоровался:

— Вечер добрый.

Мужик пару раз мигнул, беспомощно оглянулся куда-то в темноту хаты и выдал:

— Э-э... кхм... да!

Понятно... персонаж разглядел множество фигур за плетнем и потерял голос. Пришлось успокаивать:

— Мы бойцы революционной Красной Армии и ты нас не бойся. Безобразия в селе чинить не собираемся. Тебя тоже, конечно, не тронем. Ты вот только скажи — немцы уже знают, что красный отряд по их души придёт?

— Э-э...

Еще раз понятно. Мужичку очень страшно. Даже не оттого, что мы с ним сейчас что-то сделаем. Он страшиться того, что будет после. Что именно ему (немцы или кто-то еще) потом выкатят претензию за то, что нам все рассказал. Поэтому таким же тихим голосом я пояснил:

— Ты земляк не опасайся. Мы еще в нескольких домах поспрашиваем что к чему. Так что не тебе одному придется оправдываться. А может и вообще не придется... Да и соседи сейчас наш разговор не слышат. А вот если ты будешь молчать, то я громко тебя поблагодарю за ценные и подробные сведения об оккупантах. Ты ведь этого не хочешь? Поэтому давай говори — немцы о нас уже знают?

Собеседник кивнул.

— Они где-то собрались вместе и готовятся к обороне?

Опять получив кивок, я уточнил:

— Где именно?

Мужик наконец перешел на членораздельную речь:

— Прошка сказывал, что они кулемэт в подворье Анисима ставили. Это возле большого амбара, где зерно складують.

— А за помощью немцы послали?

— Того мне не ведомо...

Угу... поблагодарив селянина я отпустил его обратно в дом, а вернувшись к своим, стал раздавать указания. Две пары отправил в поход по хатам, для перепроверки сведений. Хотя сомнений в словах бородача у меня даже не было. Но раз обещал — надо сделать.

Сами мы, практически не скрываясь, пошли к месту дислокации фрицев. Благо Журбин, во время доклада, сориентировал, где что находится. На схеме показал центральную улицу, церковь, трактир и этот амбар. И чего нам скрываться? Немчура о нас уже знает (и наверняка за подмогой послала), еще и собаки вокруг гавкают как скаженные. Хорошо хоть гражданские не бегают. Да и чего им бегать — поздние сумерки.

Вообще я изначально сюда пошел, потому что была у меня слабая надежда о том, что немцы лохи и не сразу поймут из-за чего суета в селе началась. Рассчитывал их накрыть по раздельности. Но они оказались грамотными людьми. Собрались вместе, заняли оборону. И плевать, что их сейчас чуть больше двух десятков (с учетом фуражиров). Если они заняли дома (а они заняли дома) то без потерь их не выковыряешь. И ночной бой — это всегда жопа. Но разве моим ухарям это объяснишь? Опять начнут вопить что их вдвое больше и какие-то тыловики столь бравым ребятам не противник. С другой стороны, расклад сейчас само то, чтобы показать бойцам, чего же из себя представляют боевые действия в темное время суток. Противник слабый, так что должно нормально получиться.

В общем, пока разведчики побежали нащупывать точки обороны, я устроил Грише небольшой экзамен. Выдав ему получившуюся диспозицию, поинтересовался что бы он стал делать. Пока зам думал, недалеко впереди хлопнуло несколько выстрелов, через пару минут еще несколько и коротко татакнул пулемет. Ну вот. Нашла разведка шверпункт. Трофимов было встрепенулся бежать вперед, но я его тормознул в ожидании ответа на вопросы. Гришка при этом, даже немного удивил. Я рассчитывал, что он сейчас шашкой махать начнет, посылая людей в немедленную атаку. Но заместитель рассудил, вполне здраво решив пока просто заблокировать немцев там, где они сидят. И когда совсем стемнеет, разобраться с противником.

— Ну, допустим. А потом, что делать надо?

Трофимов уточнил:

-Мы же до завтра здесь будем? — и получив мой кивок продолжил — тогда дать батальону отоспаться, но чтобы часов в семь утра, остальная братва вошла в село. К этому времени с немчурой мы уже покончим. Пока будем готовиться к митингу, надо будет по паре пулеметов с охранением поставить на въезде и выезде с Квашнино. На случай гостей. Вот где-то так...

Выслушав Григория, я хлопнул его по плечу:

— Растешь, братан! Почти все верно. Только про немецкий броневик, который неизвестно где катается, тоже забывать нельзя. Надо будет где-то в полуверсте от Квашнино там и там — я ткнул пальцем показывая направления — вырыть и замаскировать траншеи на дороге.

— Про траншеи не понял? Окопы, что ли?

— Нет. Именно ямы ловушки. Рыть на всю ширину дороги, шириной метра полтора и глубиной где-то с метр. Перекрыть тонкими жердями или досками. Тоже тонкими. Замаскировать все основательно. Броневик, он ведь страшен пока двигается и охраняется. А как колесами в яму угодит, так мы охранение перебьём или разгоним. И сами спокойно уйдем.

Трофимов почесал затылок:

— А если он не по дороге поедет?

Я пожал плечами:

— Значит, нам не повезло. Хотя, вряд ли подобное произойдет. Чего ему по степи рысачить, когда дорога есть?

Зам не унимался:

— Ну а все-таки? Ты хитрый, наверняка ведь что-то уже для такого случая придумал?

Не став разочаровывать собеседника, кивнул:

— Если в бутылки залить керосин, заткнуть их тряпкой и перед броском эту тряпку поджечь, то броневику кирдык настанет. Не в чистом поле, чтобы потерь лишних избежать, а заманить его к домам да сжечь к чертовой матери. Бутылки и керосин здесь наверняка есть. Так что с десяток "зажигалок" мы к утру сделаем.

— Это как — сжечь? Он же железный! Чему там гореть, окромя колес?

Я ухмыльнулся: