«Демон у тебя имя-то есть?» — чисто из любопытства спросил я в пустоту, поднимаясь из-за стола и направляясь к той девушки, на которую указал хозяин. Кажется, он назвал её Марисой. Да и на сегодня для меня впечатлений хватит, пора было отправляться на боковую. Как говорит старая пословица: «утро вечером мудренее».
На то, что мне ответят я не рассчитывал, но не обращаться же к нему постоянно «демон», поэтому стоило попытаться облегчить себе жизнь.
«Можешь называть меня Реф», — после долгой паузы, за которую я преодолел половину расстояние до лестницы, ведущий на второй этаж, раздался далекий шепот демона, но само потусторонние существо так и не появилось. Я быстро переключил свое внимание на тонкую талию девушки, которая шла немного впереди, показывая дорогу в мою комнату,
Неожиданно сзади раздался громкий скрип старых половиц, заставивший меня мгновенно обернуться на этот звук, чтобы обнаружить невозмутимого Наранеса, следующего за мной по пятам. Можно было попытаться изобразить удивление, но я почему-то подозревал что именно так и случится. Но в душе всё равно теплилась зыбкая надежда, что от меня сегодня отстанут. Хотелось побыть одному и подумать обо всём произошедшим.
— Ты теперь постоянно будешь за мной ходить? — резко спросил я. На что получил молчаливый кивок, который окончательно вывел меня из себя. Как же хотелось ударять его головой об стол до тех пор, пока из неё не выйдет вся муть, что там прочно обосновалась. Но что бы я не говорил Наранесу, но с этой проблемой нужно было разобраться прямо сейчас. Нельзя было к ней постоянно возвращаться, поэтому я терпеливо продолжил. — Спрошу по-другому. Почему ты решил сопровождать меня, куда я бы не пошёл?
— Долг, — односложный ответ окончательно сбил меня столку, заставив остановится и обернутся к нему. Его логическими объяснениями можно было забивать гвозди, настолько они были прямолинейны. Для Наранесса такое объяснение было вполне приемлемы, но уж точно не для меня. За последние два дня мне всё чаще стало казаться, что я попал в глупую фентезийную сказочку, в которой главный героем был добрый паладин в белых одеяниях, спасающий принцесс от сил зла. Только почему-то этот глупый рыцарь в сияющих доспехах достался мне в нагрузку. Было смутное ощущение, что его праведность ещё доставит мне проблем. Девушка тоже обернулась и перестала двигаться вперед, останавливаясь и терпеливо ожидая пока мы с ним не закончим наш разговор.
— Что? — переспросил я. — Объясни.
— Ты, можно сказать, спас мою жизнь. Тогда, на том проклятом поле. Я обязан тебе тем, что продолжаю дышать, а не лежу на той пыльной земле, становясь добычей для стервятников и мух, — впервые я услышал от него настолько длинную фразу с того момента, как он присоединился к отряду. — Поэтому моя обязанность охранять твою жизнь. Всегда и везде. Пока я не верну этот долг.
«Ты нормальный?» — в голове крутился вопрос, который очень часто задавал мне моя бывшая девушка. Воспоминания о ней меня только разозлили. Расстались мы с ней не очень-то хорошо, но в неразумности её никогда нельзя было обвинить.
К тому же этот вопрос очень хотел сорваться с моего языка с той самой немного язвительной интонацией, с которой моя бывшая девушка обычно говорила эту фразу. Мысли, не задерживаясь не дольше, чем на секунду, проносились в голове, пока я одновременно размышлял и о том, что же творится в черепной коробке Наранеса. Ответов у меня не было, как и снимка МРТ. Но то, что там не все в порядке, я понял ещё при нашей первой с ним встречи.
Обдумать всё то, что мне хотелось сказать ему в этой ситуации, у меня не получилось, потому что все мои мысли куда-то испарились, когда я взглянул в его глаза цвета неба, в которых отражалась непоколебимая уверенность в его правоте. Я будто бы на железную стену наткнулся. Этот немного фанатичный отблеск, скрывающийся в глубине этих двух синих озёр, сбивал меня с мыслей и давал понять, что переубедить его будет очень сложно. Об этом говорили и искорки упрямства, которые я смог разглядеть в отражении его глаз.
«Не переубедить», — мысль возникла, когда я смог ненадолго оторвать взгляд от Наранесса.
Я проглотил фразу, которая хотела слететь с моего языка. Никогда я не видел таких глаз в своей жизни. Эти два голубых кристалла полностью отражали характер Наранесса. Он не готов был отступать от своих принципов, куда бы они его не завели. Преданность и верность своим внутренним идеалам, достойная похвалы. Честные и нечем незамутненные глаза, которые смотрели на мир через идеалы их владельца.
— Ты мне ничего мне не должен, — попытался вывернутся я, но, как и ожидалось, это не помогло.
— Должен, — упрямо мотнув своей головой с белоснежными волосами, произнёс он.
«Хочешь что бы этот праведник отстал от тебя?» — возник рядом со мной демон, сверкнув фиолетовыми глазами. — «Дай ему подержать в руках мое вместилище. Я его немного попугаю. После этого он не захочет иметь с тобой ничего общего».
«Сгинь, демон», — устало произнёс я. Может, он из-за этого от меня бы и отстал, но, не думаю, что надолго. Ровно до того момента, когда Наранесс осознает, что он увидел. — «Если не хочешь, что бы он меня вместе с этим постоялым двором сжег, то лучше тебе этого никогда не делать. Обвинит меня в пособничестве темным силам, а тебя… Это, думаю и так понятно. Слишком уж ты рогатый».
«Ему никто не поверит»
«Он и не будет никому рассказывать. Сам предаст тебя и меня очищающему огню»
— Делай, что хочешь, упрямый осел, — бросил я, разворачиваясь к ждущей меня девушке и проходя через растворяющегося в воздухе нематериально демона. Разговаривать с Наранесом было бесполезно.
Девушка отвела меня к большой деревянной двери. Она отдала мне большой железный ключ. В замке он поворачивался с большим скрипом, но в итоге все же открыл его. Моя комната была довольно просторным помещением, освещенным с помощью железного фонаря со свечкой, наполняющей всё пространство теплым желтым светом, с большой кроватью, небольшим шкафом, столом, деревянной табуреткой, уверенно стоящей на своих трех ножках, и по-настоящему огромным сундуком, занимающим добрую часть правой от меня стены. Настоящим платяным сундуком с медными пластинками на уголках. Примерно такой же я видел у своей прабабушки в далеком-далеком детстве. Тогда мне ещё и пяти не было, но я всё равно хорошо помнил теплую улыбку её морщинистого лица. Добрые детские воспоминания всколыхнули мою память, заставив подумать об оставленной мной далекой родине, которую я больше никогда в своей жизни не увижу. В сердце поселилась легкая грусть. Хотелось вернутся назад. Туда, откуда я пришёл. Мой родной дом. Эта тоска грузом повисла у меня на сердце.
— Мама, — почти беззвучно прошептал я, глядя на потолок из деревянных досок и перекрытий. Наранесс не слышал, что я говорил. Да и вряд ли бы понял. Я специально прошептал эти слова на русском заплетающимся языком. Было довольно сложно выдать русскую речь. Звуки в рингисском языке были слишком различны от языка моей родины. Поэтому получалось что-то отдаленно напоминающие привычную родную речь. Языковые связки тела никогда не произносили подобных звуков. — Как ты там?
Я очень хорошо представлял себе ответ на этот вопрос. Слишком уж он очевидным он был. И этот ответ мне не нравился. Плохо — вот то самое слово. Я не представляю, что она чувствует, потеряв единственного родного человека, оставшегося у неё после смерти отца. А теперь она была совершенно одна в огромном мире. Осталась без какой-либо поддержки. Кулак от злости сжался, громко хрустнув костями. В душе поселилась злость, постепенно наполняя голову холодной яростью, которой надо было куда-то выплеснутся. Как сейчас не хватало наглого лица Вираса, маячащего возле меня. Как хотелось поймать эту сущность и бить его до тех пор, пока он не вернёт меня назад, но я направил свою злость в другое русло.
Наранесс не оставил меня даже в моей комнате. Я, развалившись на мягкой кровати, наблюдал за ним. Постелив свою походную кровать на деревянные доски, он улёгся в проходе между кроватью и стеной, расположенной слева слева. Ещё дальше было большое окно, выходившие на двор постоялого двора, который был сейчас заперт на большой амбарный замок.
Утро встретило меня ещё до того момента, когда солнце начало хотя бы подниматься из-за горизонта. Вначале я не понял, почему я подорвался посреди ночи. Глаза мои переместились на входной проем. Причиной моего столь раннего подъёма был Толстяк, который ворвался в мою комнату и начал орать, что все остальные ждут только нас. Меня и Наранесса, который вместо того, что бы проснутся посапывал в уголку. Казалось, что его не волновало ничего вокруг. Вместо того что бы встать, я смотрел на выбритого Толстяка. В моей голове никак не могла уместится мыль, что Тейт вчера прикасался к чему-нибудь алкогольному. Он был чрезвычайно бодрым для человека, который смог только при мне выпить пять кувшинов того вина.
Пнув ногой Наранесса, который после этого заворочался и наконец открыл свои сонные глаза, я начал одеваться и собирать свои вещи. На это у меня ушло минут десять, а Наранесс был готов через пять, а он не сразу встал после того, как я его поднял. За то время, что я собирался, Толстяк смог обвинить меня во всех мыслимых и немыслимых грехах и осушить окончательно, как мне показалось, флягу с вином. Другого напитка там никак не могло быть.
Когда мы спустились в общий зал, там уже полным чередом шёл ранний завтрак, на котором собрались все представители нашего отряд. Я не заметил, что бы кто-то спешил. Всё было тихо и размеренно. Никакой суеты и спешки. Нас вяло поприветствовали и все вновь вернулись к своим тарелкам. Их слегка опухшие лица говорили о том, что ночь прошла довольно бурно.
— Не вижу, что бы кто-нибудь спешил? — обратился я к Толстяку, поправляя ножны с саблей.
— Вы бы проспали, — обворожительно улыбнулся Тейт, поправляя пояс, поддерживающий его пузо. — Да и завтрак бы пропустили, а этого я позволить не могу.
— Чего хотите, господа? — тут же к на подбежала слегка красноватый и запыхавшийся парень, которого я ещё ни разу не видел на этом постоялом дворе.
— Завтрак, — я положил на стол серебряную монетку, которую достал из кошеля. В нём оставалась последняя. — Еды в дорогу и флягу с водой. Запомнил?
— И с вином, — вмешался Толстяк в наш разговор, бросив в мальчишку свою флягу, которую тот довольно ловко поймал.
— Всё будет через секунду, — проглатывая некоторые буквы сказал паренёк и умчался на кухню. Но при этом он незаметно забрал со стола монетку.
Когда мальчишка вернулся в его дрожащих от веса руках был большой поднос с тремя большими глубокими тарелками, наполненными до краёв какой-то кашей с редкими кусками мяса, и кувшин обыкновенного коровьего молока. Закончив поглощать принесённую снедь, я с удивлением обнаружил возле своей лавки мешок с едой и кожаный бурдюк, наполненный холодной колодезной водой. Схватив свои вещи, я отправился седлать свою лошадь. В зале в момент моего ухода оставалось несколько человек, включая самого Гарета.
Приятной неожиданностью было то, что лошадь уже была оседлана. Это сделал тот мальчика, который принял её вчера вечером. Оставалось только прикрепить свои сумки к седлу и вывести лошадь во двор, где уже собрался весь мой немногочисленный отряд. Мы выдвинулись в путь примерно через семь минут. Я занял свое место в нашем маленьком построении и направил лошадь к открывающимся воротам. Впереди нас ждал Ленсоский тракт.
* * *
**
Наемник смотрел на тело бездвижно лежащие у его ног, поправляя свою широкополую шляпу, в которой переливалось темно-алое перо птицы некс. Перо того страшного хищника, который властвовал над Скалами Рорха и наводил ужас на проплывающих мимо этих каменных гигантов моряков. Достать это маленькое перышко было очень сложно. Эта птица агрессивно относилась к тем, кто приближался к её гнездам. Когда она видела незваных вторженцев в своих владения, птица обрушивала на них всю мощь первозданной магии, которая сжигала целые корабли в своем пламени. Поэтому убить такую птицу отваживались единицы. Мало у кого получалось пережить такой подвиг. Но этому наемнику удалось. Это говорило о нем даже больше, чем его довольно известные в узких кругах имя и репутация, которую он нарабатывал годами.
Мужчина с белыми прядями длинных волос присел, смотря на обгорелый труп своими бесцветно-серыми глазами. Он не был стар, но все его волосы были похожи на куски спутавшийся белоснежной паутины, будто бы он был сгорбленным от старости седым стариком, цвет волос и глаз которого обесцветили года, прошедшие с его далекой молодости. Но на лице наемника не было ни единой морщинки или складки, что ставило всех смотрящих на него в тупик. Мало, кто знал сколько прошло с того момента, как Лекс Рино появился на свет.
Наемник кинжалом пошевелил то место, где раньше находился пояс мага. Там была обугленная до черноты плоть с остатками одежды, которая намертво соединилась с остатками кожи. Его надежды, что клинок всё ещё был на месте, не оправдались. Никогда не было так просто. Особенной с ней. Наемник повернулся лицом к неприятной, по его мнению, особе, которую он, двое верных ему людей и ещё десяток человек, клюнувших на награду, сопровождали в пути.
Лекс Рино ещё раз задумчиво обыскал тело, лежащие на земле. На его лице не дрогнул ни один мускул, пока он двигал руками от шеи до остатков кожаных сапог. Это была привычная работа, которую он хорошо знал и добросовестно выполнял. Но его мысли были далеки от этого трупа. Наемник думал, что подписываться на это дело было неправильным решением, принятым слишком поспешно, но цена, которую предложила его давняя нанимательница была слишком притягательна, чтобы отказываться от такого жирного улова. Правда пришлось смириться с тем, что всё пришлось делать быстро и в спешке. Поэтому ему не удалось собрать верных ему людей, а пришлось довольствоваться теми, кого удалось заманить золотом. Он повернулся к нестройно стоящий немного в отдалении группе людей на лошадях. Его лицо исказила презрительная гримаса. Только они согласились выдвинутся сразу и без вопросов. Вся подготовка к этому делу прошла спустя рукава.
Мысли Лекса Рино вернулись к обгорелому куску мяса, который недавно был человеком. На месте не было ни одного амулета, что обязательно должны были быть на шее мага, или золотой монетки. Странно, что кто-то позарился на вещ мага. Простые воины из-за суеверий, которые ходили об братии с посохами и в мантиях, скорее бы просто сожгли тело, но здесь поработал кто-то не такой недалекий. Его тело обобрал профессионал, забравший всё ценное, что было у мага. Это говорило о том, что этот неизвестный мог доставить трудности в будущем.
— И кто же не побоялся обобрать пояс мага, практикующего Темную Ветвь? — задумчиво пробормотал он, продолжая исследовать лежащий перед ним сожжённый труп. Это точно сделал ни тот, кто забрал вещи мага. Мародёру труп был уже не интересен. Его сожгли солдаты нынешнего барона, оставив обугленное тело одиноко лежать на этом поле. Их опасение были не напрасными. Не редко маги доставляли хлопот и после своей смерти. Они возвращались с того света, набирая достаточное количество энергии смерти. Неуправляемые и ненавидящие всё живое.
