Волчица и пряности. Том 19

— Важнее то, что посреди ледника лежит куча медвежатины, — сообщила я, собираясь заняться следующим делом. — Пожалуйста, положи сегодня в котёл побольше мяса.

Потом я на миг остановилась, чтобы предупредить:

— Не говори ему ничего такого странного. Мы не ссорились, честно.

Хотя со стороны могло показаться, что мы и впрямь ссоримся, принимая во внимание, что мой партнёр внимателен ко мне не совсем так, как я надеялась. Я вовсе не несчастна в нынешнем положении в купальне. Я просто хотела, чтобы время проходило естественно, увлекательно.

— Ладно, очень хорошо. Поняла.

Иногда я спрашивала себя, а может, это Ханна вдвое старше меня. Нет, просто всё из-за моей человеческой формы, в ней я похожа на ребёнка.

— А, что ты бы хотела сегодня в горшке — чеснок или имбирь?

Я серьёзно подумала и ответила:

— Чеснок.

Потом пошла за дом. Там меня окружил особенный запах сырого мяса. Было что-то колдовское в том, что оно пахло достаточно хорошо, чтобы рот сам по себе наполнялся слюной, когда уже приготовлено, но просто ужасно, когда варилось в котле. За домом мне встретилась Селим, помешивавшая содержимое котла с выражением на лице, говорившем, что она уже готова сдаться.

— Иди, я пришла помочь. Подыши свежим воздухом и отдохни.

— Госп... пожа Хор... — проговорила Селим в нос и закашлялась. — Гхк, гхак, гхак...

У девушки даже слёзы с глаз побежали, она поблагодарила, отдала мне палку для размешивания и ушла неровной походкой. Её нюх был куда тоньше, она была моложе, ей это занятие должно было доставлять большее мучение.

Работа заключалась в вытапливании жира, в большом количестве содержавшегося в медвежьей туше, из него изготавливались сальные свечи. Я, как следует, всё перемешала, ещё надо было выбрать кусочки костей и мяса, попавшие в жир. Если полениться это сделать, свечи из него будут излишне дымить и вонять. В моём горле теперь какое-то время будет стоять ощущение жира. Обычно этим занимался малыш Коул с его слабым обонянием или Миюри, наказанная за очередную шалость, но теперь их не было, и выполнять эту работу было некому, кроме нас с Селим.

Я подкинула дров в огонь, перемешала ещё раз массу в котле и выбрала всё лишнее, что заметила.

Когда-то, делая это впервые, я, увлечённая процессом изготовления свечей, под впечатлением новизны даже не обратила внимания на запах, теперь это было просто рядовым делом, лишним беспокойством, не более.

Если нужны свечи, их правильнее делать из пчелиного воска — запах лучше.

Мечтая о приятном запахе мёда, я должна была бороться с тем, который распространял котёл. И это не было единственной работой, что мне предстояла.

"Хм... С свечами скоро будет покончено, потом надо будет проверить остаток сыра".

Весна была ещё и временем забот о сыре. К следующему сезону нам нужно было составить список необходимых сортов сыра и заказать их. Одни сорта могли долго храниться, другие быстро портились, какие-то изготавливались легко, какие-то сложнее. Ещё требовалось учесть, что сыры были нужны не только и не столько нам, сколько гостям.

Поскольку первый из гостей пришёл гораздо раньше, чем ожидалось, следовало поторопиться с заказом, иначе останется предлагать лишь прошлогодний сыр. Гости, конечно, тут же заметили бы такую подмену, что породило бы ненужные разговоры.

"И ещё... ах да. Как только закажем сыр, мне надо будет заняться полученной шерстью, выпрясть нить из неё. Потом надо будет починить те истрёпанные... и те... и ещё те... А! Дурёха Миюри потеряла разновес для нитей, так ведь?! Есть в сарае, чем заменить?.. О, да... в сарае тоже надо прибраться, а то к лету начнут размножаться тараканы... Те самые тараканы, единственные, которые не слушаются меня... Что мне со всем этим делать? О-охх..."

В котле палка перемешивала жир, а в голове перемешивалась целая куча мыслей. Я вспоминала о жизни в дороге, когда можно было мирно подремать на дне повозки.

Нет, у меня столько работы лишь потому, что ушли малыш Коул и Миюри. В то же время теперь я мучительно осознала, какой бесцельной жизнью живу. В этой жизни у меня нет времени для беспокойства, но мысль, что жизнь всегда будет продолжаться так же, заставила меня вздрогнуть. Я вовсе не ненавидела саму работу. Но опасалась когда-нибудь вдруг осознать, что упустила самое хорошее время.

"Мне надо что-то сделать с этим..."

Образ этого уныло сочащегося источника, найденного в горах, не шёл у меня из головы.

Я даже начала думать о том, что было не в моей власти — вроде сожаления, что мы вместо купальни не открыли в городе лавку, где я могла бы весь день стоять рядом с моим партнёром, обслуживая покупателей.

Эта область деятельности наверняка каждый день будет приносить свои сложности. А жизнь в городе подразумевает всё время быть на глазах у людей, а значит, беспокойство за последствия, если я не сумею скрыть уши и хвост, или если заметят, что я не старею.

— Ммм... — простонала я, недовольство во мне закипало подобно пузырившемуся в котле жиру.

При всём этом я с нетерпением ждала, когда Селим привыкнет к своей работе и частично освободит меня от шума и суеты. Или, может, когда её родичи завершат свой постоялый двор, можно будет нанять ещё кого-то из них в купальню.

В самом деле. Нужно лишь потерпеть некоторое время. И тогда я смогу подумать, как собрать больше воспоминаний с моим партнёром. Определим это для себя так.

— Хорошо, скоро мы это вытащим и наделаем свечей.

Я постучала палкой по краю котла, подзывая Селим, и дальше мы работали вместе. Все работы, в конце концов, можно завершить, если будешь их делать.

Ещё один гость приехал днём.

Когда уже после захода солнца я, поужинав, с облегчением вернулась в нашу комнату, там мой партнёр стоял перед столом, будто примёрзший к месту.

— Что случилось?

Какое-то мгновение я гадала, не разрисовала ли Миюри каракулями пергамент на столе, но тут же меня обожгло — моя дочь уехала. Тем временем он обернулся с виноватым лицом.

— Прежде чем выйти из себя, прими мои извинения.

— Хм?..

— Новый гость тоже принёс пергаменты, — продолжил он.

Действительно, стопка пергамента за его спиной удвоилась. Если одному в голову пришла мысль, почему бы ей не посетить и ещё кого-то? Хотя меня впечатляло, что странствие малыша Коула и Миюри подняло такие большие волны по всему миру.

Однако лицо моего партнёра было мрачным, он даже не дышал, значит, было что-то ещё.

— Это всё? — спросила я.

Тогда он, наконец, выдохнул и выглядел при этом, как ни странно, будто ему удалось проскочить мимо какой-то опасности. Затем он медленно покачал головой. Возможно, ему было трудно заговорить об этом.

— Ещё раньше с разных мест пришли другие, желая поговорить на эту тему.

Наше спокойное, нежное ночное уединение вдвоём. Кажется, я не смогу просить об этом какое-то время.

Но эту кучу работы, с другой стороны, можно назвать заметным событием. Если я когда-нибудь оглянусь назад, оно вполне может стать воспоминанием, которое я могла бы ясно вспомнить, ещё я была рада, что могла что-то сделать вместе с ним. Сидя рядом с ним, я могла плотнее прикрыть крышку моей темноты.

Что не так плохо, как мне поначалу подумалось.

— Что ж, выбора у нас нет. Так? — сказала я по этой причине не без некоторого воодушевления, и мне показалось, он был даже немного разочарован. — Что? Ты хотел, чтобы я разозлилась?

В такие моменты он всегда был слишком прямолинеен.

— У тебя совсем не будет времени немного вздремнуть...

— Ты дурень, — улыбнулась я и, закрыв дверь, быстро подошла к столу.

Количество пергаментов, сложенных на столе, просто пугало.

— И мы сможем быстро заполучить довольно много монет, нет?

— Этого должно хватить на покрытие наших проблем. Попроси у меня что угодно. Мы, вероятно, сможем добыть персики в меду.

Он назвал роскошь, оцениваемую почти на вес золота. Мой прежде торговый партнёр вручал мне незаполненный договор, значит, он ждал от этой работы действительно многого.

— Мм. Я подумаю об этом.

— Но денег не бывает бесконечно много, — не забыл предупредить он.

Мне осталось лишь пожать плечами и легонько наступить ему на ногу.

— Ладно, тогда начнём?

— Да. Мы не можем упустить даже это позднее время. Если мы не управимся с этим как следует, на нашем пути может встать ещё больше той же работы.

— Не стоит ли нам привлечь Селим?

Я спросила себя, следует ли добавлять ей ещё одну обязанность сверх того, что уже имела Селим, но мой партнёр выглядела немного обеспокоенным.

— Я бы хотел, чтобы она помогла, только... — неопределённо начал он и, посмотрев на дверь, приблизил губы к моему уху. — Она на самом деле не кажется той, кто хорошо читает и пишет.

В отличие от обычной дневной работы, она казалась достаточно неловкой при чтении и письме и допускала немало ошибок.

— Она много работает днём и к ночи, вероятно, устаёт.

Малыш Коул, проявляя своё невероятное упорство в учёбе, боролся со сном, набирая в рот песок или грызя луковицу. Было бы жестоко требовать такого от Селим. Однако что-то в глубине моей души заставило меня сказать:

— Но, когда мы идём обменивать инструменты на мясо на другую сторону горы, она никогда не проявляет сонливости.

Селим на обратном пути казалась немного уставшей, но не сонной.

— Вероятно, дело в её сильных и слабых сторонах, верно? Возможно, её клонит в сон, когда она видит записи. Миюри такая же.

Услышав имя дочери, я кое-что поняла.

— Я не хуже любого, когда надо иметь с этим дело.

— Тут нечем особо гордиться. Хорошо, ты неплохо читаешь, но когда дело доходит до письма... Не думаешь ли ты, что мудрая волчица из Йойтсу могла бы писать чуть лучше?

Задев мой больное место, он удостоился моего взгляда.

— Я всё же стала немного лучше писать. Эта форма в любом случае временная. Что я могу поделать, если мои руки не слушаются?

— Даже если ты можешь ими в момент стащить мясо из котла?

Я обнажила клыки, но он отвернулся, делая вид, что не заметил этого.

— Дурень, разглядывание букв не наполняет желудок!

— Миюри говорит то же самое, не так ли?

— Извини-ка?! — возмущённо огрызнулась я на его бормотание, он лишь нахально пожал плечами.

— Слышь, давай займёмся делом.

Его никогда основательно не загонишь в угол с его манерой себя держать. И я не ненавидела такого рода стычки.

— Честное слово, дурень, — пробормотала я и, поставив стул рядом, прижалась к нему.

Конечно, мы разделили одеяло, укрыв им наши спины. Это было совсем неплохо. И это я отложила себе в память. А потом взяла в руку первый лист пергамента.

Раздался стук деревянной посуды, и я открыла глаза. Обед остался позади, Ханна была пока не занята и что-то принесла.

— Хорошей работы сегодня.

Я подняла голову со стола, мой нос дёрнулся от запаха подогретого вина, от него даже поднимался пар.

— Вино, как необычно.

Обычно Ханна старалась экономить, поэтому было любопытно, чего это она так запросто предложила вина. Я собиралась с благодарностью протянуть руку за чашкой, но...

— Хм, это, это?..

Рядом с чашкой стояла деревянная миска, наполненная чем-то, чего я прежде не видела.

— Это подарок одного гостя. Господин сказал мне подать тебе, когда он выйдет.

Там было что-то в сахаре. Сахар можно было добыть, если взойти на борт лодки в городе у подножия горы и спуститься по течению, потом пересесть на корабль и по открытому морю отправиться далеко на юг до портового города в солнечной стране, где море прозрачное и зелёное. Больше полугода уйдёт лишь на то, чтобы получить возможность купить его у кого-то, кто приплыл из ещё более южных земель.

Если бы сахар собирали с земли как соль, то я не возражала бы поселиться там и целыми днями облизывать землю. Просто восхитительный источник сладости, но что-то в словах Ханны меня зацепило.

— Ты это прятала от меня?

Ханна лишь невинно пожала плечами.

— Он сказал, что ты можешь съесть всё, если я как-нибудь покажу тебе.

— Этот дурень!

Я не Миюри, подумала я и схватила кусок.

То, что было в моей руке, выглядело довольно странным. Какой-то фрукт, нарезанный круглыми ломтиками и выдержанный в сахаре, но форма была необычной. Я никогда не видела такой фрукт, а положив его в рот, была просто потрясена.

— Это имбирь?!

— Ещё холодно, когда солнце прячется, поэтому он тебя ещё и согреет.

— Мм-хмм... Ммм...

Шерсть у меня на ушах и хвосте встала дыбом от хруста сахарной корочки и сладости, а затем и от неописуемого аромата имбиря, пощипывавшего язык. Когда горло стало горячим от имбиря, разогретое вино великолепно довершило гамму ощущений.

Было настоящим скандалом скрыть такое чудо от меня.

Я спросила Ханну со ртом, набитым хрустящим имбирём в сахаре:

— И всё?

— Он сказал давать понемногу за раз.

Именно так он и поступил бы, будь на моём месте Миюри. Я каким-то чудом не потребовала, чтобы Ханна немедленно дала ещё, намного больше, но это лишь подтвердило бы его мнение, что я та, кто съест всё сразу, как только увидит. Мне, мудрой волчице, допустить такое нельзя.

Однако и устоять перед этим искушением трудно.

Я столько времени сражалась с этими пергаментами, что у меня чуть мозги не потекли. Отведать такой сладкой и жгучей еды после этого было почти насилием. Даже мудрая волчица перевернётся и подставит брюхо. Но сначала я попробовала ещё посопротивляться, сохраняя хотя бы видимость разумного подхода.

— То-тогда пойдём сейчас, оно может испортиться, если мы не съедим быстро, так?

— Сладости не портятся так быстро.

— А ещё тараканы и мыши...

— Оно будет прекрасно похоронено в леднике.

В купальне не было никого, кто мог бы спорить с Ханной по поводу еды. Если я настою на своём, судя по моим ощущениям, я могу проглотить там всё вместе с самой деревянной миской.

— О-о-охх...

— Почему бы не есть медленней? Ты сможешь дольше получать удовольствие.

— Дурёха. Я могу получить удовольствие и от всего сразу!

Ханна раздражённо вздохнула. Но она была права.

Во рту у меня ещё заметно пекло. С ощущением разбитого сердца я оттолкнула деревянную миску к Ханне, что её содержимое не попадалось больше на глаза.

— Унеси...

— Моя госпожа, как это разумно с твоей стороны. Очень хорошо, отнесу это, пока ты не передумала.

— А!

Напоследок я, поддавшись слабости, потянулась и схватила ещё кусок.

Ханна чуть расстроено улыбнулась.

— Разреши лишь сказать сейчас, что я собираюсь спрятать это там, где ты не сможешь найти, так что и не ищи.

Ханна сказала мне то, что я сама говорила Миюри, выговаривая ей. Я задалась вопросом, не из-за того ли это, что мы с дочерью похожи, как две капли воды?

— Дурёха.

— Я не дурёха. Мне просто не доставит счастья найти мою кладовую в полном беспорядке после твоих поисков. Я положу сверху тяжёлую крышку, так что даже этот твой великий нос будет бесполезен.