Чертенок 24

Еще раз вернулся на фабрику. Безобразничать в открытую прямо тут не стоит — уж больно серьезное наблюдение ведется. Но хочется! Сыпануть горсточку продукта в вентиляцию? Не имеет смысла — все посетители фабрики носят воздушные фильтры... Видимо, чтобы розовые бегемоты поменьше лезли под локоть со своими советами по фасовке. В каждой комнате по несколько охранников. Бдят. И тоже очень серьезные. Ужас! Ну разве так можно работать? Главные специалисты — видимо те, кого нельзя быстро заменить в случае того или иного "инцидента" на производстве, так вообще в полных костюмах химзащиты. И тоже наверняка очень серьезные — под колпаками не разобрать, но наверняка! Жарко, душно, вентиляция не очень. Вентиляция... что там не имеет смысла? Может, просто пнуть староватый механизм? А потом можно и к самому дону наведаться...

Старый дон в это время как раз заканчивал выслушивать отчет от доверенных лиц о состоянии дел у сына.

— Напал на доктора? — Кустистые седые брови дона сдвинулись к переносице.

— Да, но сам же взял себя в руки. Ему показалось, что доктор стал рыжим.

— Как актер и официант... — произнес дон скорее для себя, чем из желания уточнить. Потирая подбородок, дон стоял у камина и смотрел на давно остывшие угли.

— Да. — Тем не менее, подтвердило доверенное лицо. Дон продолжал стоять и смотреть. Угли не могут гореть вечно. Чтобы поддерживать тепло в доме, нужно подкладывать новые поленья, и чем больше дом, тем ярче должны эти поленья гореть. Но если в огонь положить трухлявое полено, то оно отнимает тепло, а не привносит его. Тогда на помощь как раз и приходят угли, которые могут хранить тепло еще долго, столь долго, сколько потребуется и для того, чтобы переждать непогоду, и для поиска нового топлива. Как бы печально и уныло при этом не выглядела картина, и сколько бы серой золы не было на этих углях.

Дон провел рукой по седым волосам.

— Хорошо. Подготовьте машину, я еду к сыну. Хочу увидеть все своими глазами.

— Как прикажете...

В этот момент пискнул сигнал внутреннего вызова от службы безопасности.

— Что такое? — старый дон подошел к столу и нажал на кнопку приема.

— Сеньор, на объекте ЧП. Похоже, что-то с вентиляцией. Персонал покинул помещение, служба охраны приведена в боевую готовность.

— Ясно. Разберитесь.

— Так точно!

Похоже, день обещал быть напряженным. Сначала — вести о сыне, теперь что-то с фабрикой. Не имея возможности лицезреть наследника прямо сейчас, дон решил хотя бы проверить наследие. Не то чтобы его присутствие там нужно — охрана у него вышколенная, да и технический персонал — тоже. Даже и нежелательно — на случай если рядовое ЧП — это верхушка айсберга. Но дон желал лично контролировать все, что происходило на его территории. Две Дюжины подобную целеустремленность мог только приветствовать! Он не боялся, что дон побежит запираться в бронированный бункер при первом же сигнале тревоги, но после того как быстро сдал позиции его сын, твердой уверенности в крепость духа не было.

Дон решительным шагом направился в сторону винодельни — именно под ней было размещено производство, вход на которое был на складе.

На месте уже слонялось некоторое количество приходящих в себя работников (немножко заволнуешься, когда в помещении с и без того спертым воздухом становится совсем нечем дышать) и несколько человек из охраны. Вытянувшись по стойке "смирно" при виде дона они отрапортовали, что все работники "внутреннего производства" тут, и никого постороннего на объекте не выявлено. Дон кивнул, и стал медленно прохаживаться вдоль стеллажей с бочками.

Через некоторое время пришло сообщение, что причиной ЧП стал вышедший из строя воздушный насос — он и так работал на пределе мощности, а забившиеся фильтры ускорили поломку.

Дон выслушал сообщение и снова кивнул. Он как раз стоял перед старой бочкой, в которой давился виноград, и раздумывал, не заменить ли и ее на более новое оборудование? Конструкция, конечно, старая, но нововведений в таких тонких вещах как виноделие дон не признавал — есть сферы, где важность следования традициям обусловлена не только привычками, но и качеством результата.

Ответом на его невысказанный вопрос стала подломленная ножка опоры — прогнившему дереву хватило одного щелчка, предоставленного чертенком в нужный момент.

Дон среагировал более чем достойно своих седин — его прыжку назад позавидовали бы и иные ягуары, особенно если бы они заинтересовались подобными акробатическими трюками. Тяжелая конструкция рухнула на пустое место, но вот костюм дона был испорчен виноградными ошметками и брызгами совершенно безнадежно.

Две Дюжины довольно кивнул — именно такого результат он и добивался. Не делая ставку на прыть пожилого человека, чертенок даже придержал емкость при падении, отчего бочка кренилась на бок нарочито медленно, и с просто-таки душераздирающем скрежетом. Активное физическое воздействие двухтонной бочкой на отца субъекта вряд ли пойдет ему в зачет, а вот испорченный шедевр портняжьего искусства пригодится.

Покидая винодельню, старый дон нос к носу столкнулся с куда-то спешащим сотрудником охраны.

— Что еще случилось? — спросил он несколько более раздраженно, чем приличествует его статусу.

Сотрудник охраны явно был не готов увидеть здесь большое начальство, особенно в таком виде. Судя по всему его информация предназначалась для начальства прямого, которому уже и предстоит решать, что докладывать наверх, а что — нет. Но видя в глазах дона нездоровый блеск, сотрудник поспешил отчитаться:

— Собаки, сэр! Очень странно себя ведут!

— Как?

Сотрудник постарался отогнать мысли о сходстве следов от вина и крови на одежде, и продолжил. Хотя мысли были не лишними, учитывая любовь хозяина к своим псам.

— Скулят, воют, носятся за кем-то кругами... Одна лежит, закрыв голову лапами, как будто с похмелья. Кто-то катается на спине, кто-то лает... Как будто с ума посходили!

— Что, все?

— Да, сеньор...

Сеньор вздохнул, чувствуя, что теряет выдержку.

— Разобраться! Собаки не могут сойти с ума все вместе! Может, там из вентиляции что попало. Или при очистке фильтров!

— Да, сеньор! — Охранник понимал, что другого приказа в данной ситуации и быть не может — он и сам уже отдал похожие распоряжения смотрителю псарни, но субординация есть субординация, и доложить начальству надо...

Старый дон вернулся в кабинет. Ему надо успокоиться, переодеться, а заодно и дать время разобраться, что там с собаками. Когда происходит одно ЧП — это еще можно назвать случайностью, а когда их несколько... Лучше не мешать охране работать.

К тому же, в вынужденном ожидании есть и свой плюс — художник как раз успеет закончить картину, а повесить ее старый дон хотел в столичном имении — она туда больше подойдет по стилю, тем более, что тут похожая картина уже есть.

Через два часа с ситуацией более-менее разобрались — починили вентиляцию на фабрике. Собак еще не отпустило, но теперь они по крайней мере спали. На лицо, точнее, на мордах, явные следы злоупотребления продукцией фабрики, хотя как она туда попала — не ясно. Связь выхода из строя вентиляции и поведение собак очевидна, ну а с деталями можно будет разобраться и по ходу. Ничего, а главное, никого постороннего на территории так и не обнаружили, как и не обнаружили никаких следов возможной диверсии. Ну а оборудование... да, оборудование иногда ломается, и в конченом счете хорошо, что никто не пострадал.

Немного успокоенный дон решил зайти перед отъездом в конюшню — проведать своего любимца. Неизвестно ведь, когда получится вернутся, а со своим конем старый дон старался видеться каждый день, хоть и не каждый день уже мог совершать на нем прогулки. Возраст, возраст...

Но каково же было удивление старого дона, когда в ответ на протянутую для поглаживания руку его любимец отшатнулся, и даже попытался встать на дыбы! Уму непостижимо!

Ничего непостижимо в произошедшем, разумеется не было. Во всяком случае, с точки зрения чертенка, показавшего из-за спины дона язык коню. Конь просто узнал недавно напугавшего его визитера, и среагировал, как и положено напуганной лошади, но дону-то об этом знать не обязательно...

Мрачный донельзя дон забрал картину у художника, едва взглянув на оконченную работу. Себя он на ней видел, и достаточно. Остальное, вроде бы, тоже на месте. Чайки, лодки. Берег, команда... мундир хороший — это главное. Да и сам он еще ничего... Сойдет.

Окончание работы над картиной не улучшило дону настроение. Он даже подумывал, не отложить ли визит в столицу на завтра, но затем отмел эту идею. Старый дон не любил суеверий — если что-то произошло, то у этого есть причина. Видна она сейчас, или нет, но она есть. Как, например, забившийся фильтр и недостаточно надежный мотор в поломке системы вентиляции. Или старость дерева в давильне. Совпадения бывают, но произойди эти события в разные дни, разве было бы легче? Нет. Ну так пусть уж неприятности происходят в один день, так с ними можно хотя бы оперативнее разобраться.

Столичное имение встретило старого дона напряженной тишиной. Оно и не удивительно — слухи о внезапном безумии наследника разнеслись среди персонала быстро, и теперь все нервно ожидали развития событий. Новость о прибытии старого дона немного разрядила обстановку — все же немного легче, когда командует парадом человек, не подверженный с недавнего времени внезапным вспышкам ярости... нет, горячая кровь была и у дона старшего, но не до такой же степени. Его вспышки по крайней мере понятны, и, как правило, имеют под собой веские основания.

Охрана доложила, что сын все еще спит, но по заверениям доктора, который был настоятельно приглашен в имение загодя по телефону, должен вот-вот проснуться.

— Как думаете, насколько плохо дело? — Спросил старый доктор у светила медицины в лоб. Он был не из тех, кто любит откладывать плохие новости на потом. Как говорят знающие жизнь люди: "неприятность, оставленная без присмотра, имеет тенденцию развиваться от плохого к худшему".

— Трудно сказать... — Доктор характерным жестом поправил очки на переносице. — Все зависит от того, как он поведет себя после приема лекарств. Долгий сон — это нормально, но вот потом... если внезапные вспышки прекратятся, то, после некоторого периода наблюдения Ваш сын сможет потихоньку вернуться к нормальной жизни. Без особых переутомлений, разумеется...

— О да, он у меня очень утруждался в последнее время! — Проворчал старый дон, силясь скрыть надежду за ширмой строгости. — То одну кралю в казино сводить, то другую в театр... Скачки, рестораны опять же... С таким графиком немудрено и переутомиться!

— Следовательно, молодому сеньору следует обратить внимание на более спокойные занятия. — Примирительным тоном произнес доктор. Давать советы старому дону, тем более неоплаченные, он считал излишним, но уж очень не хотелось сейчас развития дискуссии. У доктора и так голова болела из-за нервов, связанных с этим срочным вызовом на дом. Не в том он уже возрасте и состоянии, чтобы самому по клиентам разъезжать, но ведь уважаемым людям не откажешь...

Пока текло время, старый дон приказал принести в зал картину. Надо бы прикинуть, куда ее повесить. Может, над камином? Надо только будет раму подходящую подобрать...

Тем временем охрана доложила, что наследник проснулся, и сейчас спустится к господам.

Субъект выглядел еще более неважно, чем в предыдущие дни. Очень может быть, что причиной этого стало запивание выписанных лекарств спиртным, что отнюдь не рекомендуется врачами. Сон после этого и вправду долгий, но вот эффект успокоения... особенно на следующий день...

— Здравствуй отец, рад тебя ви-А-А-А-А-А!!!

Едва взгляд субъекта упал на стоящую на подставке картину, его словно подменили. Из помятого, но старательно держащегося мужчины, субъект превратился в форменного психопата — пальцы скрючились, рот перекосился в безумном оскале ярости, глаза стали почти круглыми и совершенно дикими! С яростным воплем мужчина подлетел к картине, буквально содрал полотно с подрамника и с силой швырнул его в пламя камина.

— И ЗДЕСЬ ОН!!! — В голосе субъекта была та степень истерики, которую обычными средствами не унять.

По приказу старого дона в комнату вбежала охрана. Парочка мордоворотов мигом скрутила беснующегося безумца, а добрый доктор от души вкатал своему несостоявшемуся пациенту лошадиную дозу седатиков. А может, и состоявшемуся — это еще как посмотреть...

— Плохо дело. — Констатировал доктор после того, как мужчина погрузился в сон. — Если даже те препараты не сработали... Что ж, значит, полумерами тут не обойтись... печально, но факт. Ни о каком возврате к нормальной жизни тут речи не идет. Вы же сами видели — он просто взбеленился! Я конечно, не очень пристально разглядывал задний план картины, но рыжих там что-то не припомню...

— Вроде, был один... — Неуверенно сказал дон. — Художник дорисовал его как раз последним. Я бы тоже не назвал его рыжим. Так, светлый, рыжеватый... Довольно характерный типаж для того времени, особенно для моряка... Бородка, опять же, такая тогда была в моде... В любом случае, это не повод для подобного поведения! Доктор, я могу попросить вас позаботиться о моем сыне? Я понимаю, что чудес тут ждать не приходится, но уж если рассудок моего сына потерян, то я бы хотел, чтобы он пребывал в покое...

— Разумеется, сеньор! Покой, и только покой! Как же грустно, когда болеют дети... Старый дон кивнул. Сдержанность пополам со скорбью — горькая рецептура.

Чертенку тоже было грустно — сгорел его портрет, а ведь художник так старался! Впрочем, результат оказался весьма ничего, к тому же, его наверняка можно считать долгосрочно закрепленным, что собственно, и требовалось, не так ли? Две Дюжины пожал плечами и достал бланк для составления отчета...

Куратор в этот раз не спал. Покачиваясь на собственном скрипучем стуле, он смотрел поверх очков на сцепленные в замке пальцы, и, разумеется, на прибытие чертенка даже не отреагировал. Впрочем, когда в руках Двадцать Четвертого появился бланк с отчетом, куратор коротко кивнул на стол.

— Хорошо сработано. — Произнес он, как только бумажка легла на пустую столешницу. — На мой взгляд чересчур поспешно, но стильно. В любом случае, те, кто надо — довольны, а это — главное.

— А ведь в преисподней бытует мнение, что работа ангела-хранителя заключается в другом... — Хмыкнул Две Дюжины. Он не сомневался, что куратор был в курсе каждого его шага.

— В преисподней много чего бытует... — Пожал плечами куратор. — И если там вдруг кого-то озаботит судьба несостоявшегося наркобарона, то можешь их успокоить — в таком состоянии он проживет намного более долгую и счастливую жизнь, к тому же не совершив всех тех злодеяний, которые он без сомнения бы совершил без твоего вмешательства, так что за чистоту собственных перьев можешь быть спокоен. Они там, у тебя, кстати, еще не начали расти?

— Нет! — Чертенку не слишком понравилась как сама шутка, так и то, как она была... "вброшена". В каждой шутке есть доля шутки, как говорится...