Лили Эванс. Наследница по прямой

— Дядя? — уцепилась я за это слово.

— Да, Альфред Николсон был братом моей матери. Всё имущество он оставил ей и мне. Кроме этого магазина в Англии. Я привёз документы на владение. Всё остальное я планирую перевести в Штаты, где мы с матерью и живём.

— А как вас зовут? — поинтересовалась я — Я не припомню, чтобы дядя Альф что-то говорил о родственниках, уж извините.

— Ничего страшного, мисс Эванс, если не ошибаюсь? Так бывает. Даже в самых хороших семьях бывают разногласия. А зовут меня — Руперт Валлингфорд. Мой отец умер задолго до моего рождения.

— Руперт Валлингфорд? Красивое имя. — Смутная догадка забрезжила в моих мыслях.

Я отошла от матушки и подошла поближе к мистеру Валлингфорду. Ему уже некуда было отступать. Я внимательно осмотрела его. По внешнему виду он весьма смахивал на одного из хиппи — длинные космы спутанных волос, круглые очки — как у Джона Леннона, но с цветными стёклами, лёгкая щетина на подбородке, вышитая узорами рубашка, цветные штаны. Какой-то длинный плащ-тренч, выглядевший на нём немного не к месту, не совпадал он с прикидом хиппи. Выбивался из общей картины.

Ничего не напоминало о дяде Альфреде, но я-то знала, что у него не могло быть родственников!

Как я благодарила те неведомые силы, что забросили меня сюда, подарив не только чудесных родственников и магию, но и прекрасную память. Я ведь помнила не только жизнь этой Лили до моего вселения, но и практически всё, что когда-то читала или видела в прежнем теле. Да, иногда приходилось сделать усилие, чтобы разыскать то или иное воспоминание. Иногда они бывали слишком глубоко спрятаны.

А тут даже напрягаться не пришлось. У меня перед глазами так и встал момент, когда в фильме Горец сличали подписи прежних владельцев дома, где находился антикварный магазин Рассела Нэша — он же Коннор МакЛауд. Бессмертный Горец.

И вот ведь — там было и имя Руперт Валлингфорд. Как раз между Альфредом Николсоном и Расселом Нэшем.

И что из этого следует? Темнит, ой что-то дядюшка Альф темнит.

Я так и сказала.

— Я могу понять, дядя Альф, — матушка вскинула голову — ведь обращалась-то я к приезжему незнакомцу. — Могу понять, что ты решил сменить имя. И даже знаю причину. Но ты мог бы и предупредить нас — не чужие мы тебе. Уж СВОЕМУ-то, — я голосом выделила это слово, — мы никогда не навредили бы.

Лицо молодого человека дрогнуло, его красивые выразительные глаза заглянули в мои. Я ответила ему абсолютно честным взглядом и тихонько пробормотала вновь:

— Горец... МакЛауд... Бессмертный. — Так, чтобы меня услышал только он один.

Захочет раскрыть свою тайну перед всеми — флаг ему в руки. Не захочет, посмотрим, как будет выкручиваться.

Тот вздохнул и придвинулся к столу, сев рядом с моей матерью. Аккуратно схватился руками за косматый парик, снял его, обнаружив под ним ёжик светло-русых волос. Бросил небрежно на стол. Осторожно оглядел нас.

Петуния всплеснула руками:

— Верно! Дядя Альфред! Но без бороды и усов. Такой молодой и красивый! — Искреннее восхищение, прозвучавшее в её голосе, заставило улыбнуться даже матушку. Она всматривалась в лицо этого Руперта, находя в нём черты своего любимого опекуна.

— Но почему таким образом? Тебе что-то угрожало? Ты решил уйти в тень? — Она засыпала вопросами нынешнего мистера Валлингфорда.

А ведь теперь он выглядел значительно моложе, чем прежний Альфред. Не приревновал бы отец.

Северус бросал испытующие взгляды на каждого присутствующего, но благоразумно молчал. Хотя при моих словах о "своих" вскинул голову, собираясь что-то сказать или возразить, но я незаметно сделала ему знак пока не вмешиваться. Так что он теперь спокойно наблюдал.

— Да, — наконец заговорил Руперт Валлингфорд — буду так его пока называть. — Да, мне пришлось инсценировать свою смерть. И начать новую жизнь под другим именем. Не желая начинать всё сначала, я благоразумно назначил самого себя своим же наследником. До сих пор это проходило удачно. Только теперь дало сбой. Я, — голос его дрогнул, — я очень привязался к твоей семье, Розалинда, моя маленькая Рахиль-Рэйчел.

Он грустно улыбнулся матушке.

— Мне нельзя слишком сильно привязываться к кому-то, девочка моя. Ведь тот, кто может навредить мне, не погнушается взять в заложники и даже убить кого-то из тех, кто станет мне дорог. А я не смогу защитить вас. Потому и перевёл свой бизнес в Штаты. Чтобы обезопасить вас.

— Это мы ещё посмотрим — кто кому навредит, — сердито буркнула я.

Его серо-голубые глаза остановились на мне, пробежали сверху вниз, что-то отметили. Он кивнул.

— Ты сильно изменилась, Лили.

— Ещё бы! — я провела рукой по своей причёске — точнее по такому же ёжику, как и у него, заставив улыбнуться всех окружающих. — За последние три недели столько всего произошло. Если бы ты не самоустранился, то узнал обо всём гораздо раньше.

— Возможно, — вздохнул он.— Но я не мог больше сюда приезжать. Всё чаще здесь в Коукворте у меня начала болеть голова, стучать в ушах. Это — один из признаков, по которым мы чувствуем приближение другого такого же Бессмертного. Да, — прервал он возглас изумления, вырвавшийся из уст всех остальных, кроме меня. — Я бессмертен, я не могу умереть уже четыреста лет. Не знаю, откуда уж об этом узнала Лили, — он многозначительно остановился.

И я не обманула его ожидания.

— За Гранью многое можно увидеть. Главное — не забыть это многое, когда вернёшься.

Матушка и Петуния переглянулись, а Северус с прежним восхищением уставился на меня. Вот только этого мне не надо. И я поспешила снова переключить внимание на Руперта, который как раз в этот момент побледнел и схватился за голову.

— Что — так сильно болит? — с сочувствием произнесла я.

— Да, — простонал тот сквозь зубы. — Тот, Другой... Приближается сюда. Очень близко.

Северус выглянул в окно и вскрикнул:

— Папа! Папа за мной пришёл!

Глава 23.

Странные события

(продолжение)

— Ой, он тоже держится за голову! И у него болит голова? — Мальчик перевёл взгляд на Руперта и что-то понял. — Папа... Он тоже такой? Странный?

— Судя по тому, что Гул, сообщающий о присутствии рядом кого-то из других Бессмертных, усилился — то да. — Руперт кривился, но держался прямо. — Пригласи его, пожалуйста, сюда.

Когда Северус вышел в коридор, Бессмертный перевёл глаза на нас и спросил.

— Он называет его папой? Но у нас Бессмертных не может быть детей! Как такое могло случиться?!!

— Так я же настоящая ведьма или так — полетать вышла? — негромкий голос от двери, что вела на задний двор, заставил нас всех вздрогнуть.

Эйлин осторожно вошла и сразу же бросилась к сыну и мужу, что показались в дверях гостиной. Мистер Снейп обнял её и сына и тут же передвинул себе за спину, оберегая от неизвестной пока опасности.

Горец вскочил и подошёл к нему, внимательно разглядывая. Они оба пристально смотрели друг на друга. Оба были довольно высокими, крепкими.

— Так вот почему я решила, что Вы похожи на дядю Альфа, — протянула я, стремясь сгладить ситуацию. — А вы оба одного поля ягоды.

Эйлин вытащила из сумочки на поясе два флакона, один протянула мужу, другой Руперту.

— Это помогает нейтрализовать этот ваш Гул, — нехотя пояснила она. — И снимает головную боль. Мужу помогает. Проверено за четыре года-то, — невесело усмехнулась она.

Мистер Снейп выпил флакон сразу, Горец немного помедлил, глядя на него, потом кивнул каким-то своим мыслям. И тоже выпил.

Минуту спустя он поражённо выдохнул:

— И впрямь помогло, миссис...

— Снейп, теперь наша фамилия Снейп, — проговорил отец Северуса.

— Теперь? — Ухватилась я за оговорку. — А раньше была другая?

— Да, Лили, — Эйлин расслабилась, видя, что мужчины не горят желанием вступить в драку, — раньше у всех нас была другая фамилия.

— Тогда проходите и усаживайтесь, — отмерла матушка, вспоминая, что она — хозяйка в этом доме, — здесь вы в полной безопасности.

Она быстренько залезла в шкафчик под раковиной на кухне, достала оттуда мешочек с какой-то трухой. Аккуратно посыпала этой трухой все четыре стороны комнаты.

— Ага, — словно прислушался к чему-то Руперт, — ты не только спала, когда мы беседовали с братом Дариусом?

— Да, я немного подслушивала, — спокойно ответила матушка. — Да и ты сам тогда отреагировал на ТО место. Вот я сходила в церковь, взяла немного земли с кладбища.

— Отец Дариус? — Внезапно вмешался мистер Снейп. — Это священник, который живёт в Париже?

Руперт дёрнулся как от удара током.

— И Вы его знаете?

— Познакомился, — нехотя протянул отец Северуса. — Я тогда был в очередном плавании. Ну и... немного умер. — Криво усмехнулся он. — Был шторм, сорвало крепление на одной балке. Та и въехала мне прямо в спину, не заметил — не смог увернуться. Всё, что и запомнил — так это длинный штырь, который вышел у меня из живота, разворачивая его в жуткое месиво.

Он прошёл к дивану, сел на него, прижимая к себе Эйлин и взяв Северуса на колени. Руперт тоже вернулся к столу, сел и приготовился внимательно слушать.

Что тогда говорить о нас? Мы и не отрывали глаз от таких незнакомых друзей. Что уж говорить — за эти несколько недель мы уже привыкли видеть их в своём доме, радоваться вместе с ними успехам Эйлин в учении у мастера Гвона, непринуждённым играм Петунии, меня и Северуса. Северус уже освоил езду на велосипеде — мы ему пока одолжили мой детский велосипед. И теперь часто выделывал на нём разные кренделя, красуясь перед сестрицей. Та только задирала свой носик. Но я видела, что ей приятно внимание мальчика.

— Очнулся я оттого, что летел куда-то вниз. Придушенный хрип вырвался из моего пересохшего горла. Но в него тут же ворвалась вода. Солёная. Меня что-то стремительно тащило вниз. Я понял, что меня — точнее моё тело — бросили в океан, завернув в грубый мешок и привязав к ногам тяжёлый груз. Но почему? Ведь я жив? Лихорадочно я пытался всплыть. Ничего не получалось. Когда я вдруг понял, что уже давно в моих лёгких не осталось воздуха, а я всё ещё пытаюсь освободиться от мешка. Это охладило мою голову. Я вспомнил, что на предплечье у меня всегда был прикреплён небольшой клинок, ощупал руку. Слава Богу, он оказался на месте. Вытащив его, одним взмахом разрезал мешок, потом дотянулся до верёвки, что опутывала ноги, перерезал и его. Резкими гребками всплыл к поверхности, совершенно не почувствовав перехода от воды к воздуху. Наверху стояла южная ночь, медленно удалялся наш авианосец. Я понял, что не смогу докричаться. Да и зачем? Меня же сочли умершим. Наверно, проверяли. Да и чудесная способность дышать под водой отбила у меня всякое соображение. В первый момент.

Эйлин, не спрашивая разрешения, достала палочку, подманила стаканы и бутылку из буфета. Плеснула обоим мужчинам немного бренди — на два пальца. Отлеветировала каждому стакан. Руперт снова покосился на её палочку, ничего не сказал. Оба выпили бренди как воду.

— Так что я отдался на волю волн, лёг на спину и попытался сориентироваться, куда мне двигаться, чтобы на меня наткнулось какое-нибудь рыбацкое судно. При этом я ощупал и осмотрел себя — насколько это было возможно в воде. На теле я не обнаружил никаких ран — только смог нащупать зарубцевавшееся отверстие спереди. Сзади не мог дотянуться. Вероятно, что и там не было следа от недавнего ранения. Только старый шрам. Что удивительно — пропали и все мелкие порезы, шрамы, какие случались у меня с завидной регулярностью — всё же рос в приюте, хлебнул лиха с детства. Да, в рубашке и кителе были симметричные дыры спереди и сзади в том месте, где меня пробило. Пришлось избавиться от них, аккуратно вытащив всё, что было в карманах. Порвал их на отдельные фрагменты, соорудил самодельный головной убор, повязки на кисти, клинок тоже скрыл под отдельной повязкой — незачем кого-то соблазнять.

— Как долго, — хриплым голосом спросил Руперт, но отец Северуса сразу понял.

— Около двух суток. Пока не попалась какая-то шхуна — то ли с контрабандой, то ли с рыбаками. Они выловили меня. Я же сослался на то, что меня ударили по голове и сбросили в воду. Совсем недавно — не рассказывать же им правду? А удар вызвал амнезию — ничего не помню, ничего не знаю. Им светиться в порту было не с руки, почему и думаю, что это были контрабандисты. Высадили где-то на побережье Франции и на том спасибо. Благо у меня были когда-то знакомства и среди французов. — Он смущённо улыбнулся. — Не из тех, которыми гордятся, но помочь могут. Помогли добраться до Парижа. А там меня уже ждали. Не знаю, каким образом нашли. Подхватили под руки и доставили к брату Дариусу.

— Да, у него связи побольше будут, — согласился Руперт. — Жаль, что он уже давно не берёт Учеников.

— И меня не стал учить. Так, только общие сведения рассказал, — кивнул "Тобиас". — Да, помог новые документы выправить, Эйлин весточку передать, здесь в Коукворте устроиться. Кто же знал, что эта фабрика на ладан дышит? Я расслабился, выплатил кредит за дом. А теперь и переехать ещё куда-то — денег не хватит. Слава Богу, что мистер Эванс работёнку подкинул

— Но ребёнок? Как это могло случиться?

— Не мне судить. Когда я рассказывал брату Дариусу о себе и своей семье, тот сказал — "Не стоит заморачиваться и отвергать Дар Божий". Да я и не сомневался в

Эйлин — она меня через такие испытания в тот год провела. Куда там Бессмертием удивлять, — улыбнулся отец Северуса.

— Да, — в разговор вступила Эйлин, — я потомственная волшебница. И у нас в семье хранились многие интересные секреты, которые другим, увы, недоступны. Только кровные родственники могут прочитать записи, зачарованные на кровь. А я была прилежной ученицей. В Школе не отличалась красотой, учёба занимала всё моё свободное время. В пятидесятом году закончила седьмой курс Хогвартса — все мои ЖАБА были только на "превосходно", хоть я, конечно, сдавала не весь список предметов.

— А Северусу сейчас шесть, — произвела нехитрые подсчёты матушка. — Десять лет... Что же было дальше?

— О, разумеется, мы встретились не сразу. Вначале я должна была отправиться в Барселону на обучение к Мастеру зелий, чтобы получить мастерство. Но почему-то промахнулась. Или порт-ключ был бракованный. Не знаю. Попала в какие-то трущобы. Да и слабость непонятная охватила. Теперь-то я понимаю, что, скорее всего, проклятие подхватила, но в тот момент и с котёнком не смогла бы справиться. Тобиас, — она с нежностью подняла глаза на мужа, — он спас меня.

— Подумаешь, — проворчал тот и прижал супругу покрепче. — Ну, объяснил паре местных мачо, что с девушками так не разговаривают, поучил их немного манерам. Скинул плащ, отдал девушке — ей одёжку-то успели ножичком попортить, руку порезали, кровь хлестала. А она немного в себя пришла. Раз — и исчезла. Вместе с моим плащом.

— Я от испуга ничего не соображала — домой переместилась, а на меня с криками тётка накинулась. Жена дяди. Они как раз с визитом в поместье прибыли. Сын у них года на три меня моложе. Только и поняла из криков тётки, что я Род опозорила, с маглами связалась, девственность потеряла, — она кинула быстрый взгляд на нас, детей, продолжила. — Одним словом она так орала, так, словно я оказалась виновата во всех смертных грехах сразу. А отец... Даже не выслушал моих оправданий. — Слёзы тихо закапали на Северуса. Тот вскинулся, ласково вытер маме слёзы.