Август Хромер

Минутку... что-то не то... словно я что-то забыл...

Вот Дьявол! Истериан! Он всё ещё в утробе идущей на дно твари!

Стянув на ходу пальто и отбросив в сторону шляпу, которую я до этого бережно цеплял на голову при каждом падении, расстегнув ременную систему, я вскочил на парапет.

Я нырнул в глубокую тёмную Азмету, встретившую меня ледяными объятиями. Погружаться с головой в холодную реку, на дне которой корчится от недостатков воздуха демон, я, если выйдет, больше никогда в жизни не стану. Надо мной сомкнулась водная гладь.

Видно не больше чем на пол-ярда. Вода кажется чистой и прозрачной только с поверхности, а на глубине она ещё и не пропускает света, отчего обзор совершенно никудышный. И ещё холодно, холодно и мокро!

Лисица выползла из ножен, словно сама предложила себя в руку. С бронзовым ножом можно не бояться нападения твари, которое в тёмных водах вполне можно и не заметить вовремя. Теперь остаётся спуститься к самому дну.

Кровавый след ведёт вниз. Из кровоточащих ран демона выплескалось немало алой жидкости, эфирными столбами ведущей на всё большую глубину. Следует просто плыть вертикально вниз, чтобы наверняка обнаружить утопленника. Я плаваю довольно посредственно, но мне пока нужно просто тонуть, с этим проблем не возникает.

С погружением становится темнее, спустя десяток секунд я уже почти ничего не вижу. А крови становится только больше, она начинает скапливаться в мутные алые клубы. Сквозь одно такое облако я как раз проплываю: полная слепота, неприятный запах живительной плазмы и... проплыв его насквозь, я чуть не уткнулся в каменистое дно! Демона нет.

Тварь могла атаковать меня с любой стороны, аронакесу хватило хитрости устроить засаду. Мотать головой бесполезно, потому что темнота не позволяет увидеть абсолютно ничего, да ещё и кровь твари! В ушах гудит и клокочет шумная вода Азметы, и ориентироваться на звук тяжело. Сегодня явно неудачное утро...

И тут сзади раздался утробный рёв и шум вырывающихся на свободу пузырей воздуха! Я неповоротливо развернулся и успел заметить, как на меня несётся туша демона, вытянувшего крабью клешню, готовую разрезать меня пополам! У меня оказалось небольшое преимущество — я стою ногами на твёрдой поверхности и могу с силой от неё оттолкнуться, но так я избежал только смертоносной конечности. Разогнавшийся демон снёс меня и подмял под себя, протащив какое-то расстояние по дну. Тяжёлый гад!

Клешня ударила рядом со мной, образовавшиеся пузыри и пена лишили меня возможности видеть. Аронакес прижимает ко дну, ревёт и бьёт уцелевшей рукой, но даже многосуставная конечность не может правильно сложиться, чтобы достать меня. Твари придётся освободить меня, чтобы убить клешнёй, но так я могу ускользнуть...

Рука с Лисицей осталась свободной... Я резанул перед собой, но, куда попал, не вижу. Невозможно попасть, когда видишь перед собой только пузыри. Разве только... Угольная Бабочка должна быть ещё в шее уродца. Сквозь темень и муть действительно мелькает мелкая светящаяся, как искра, точка. Светиться здесь больше нечему.

Я ударил ножом, целясь несколько левее раскалённой докрасна точки. Лисица пронзила ледяную воду, уткнулась в дряблую плоть и погрузилась в горло твари. На бронзовой поверхности ножа загорелись руны, активированные кровью демона. Знакомый белоснежный свет — таким же горят узоры на моём теле. Магия древнего оружия пробудилась, спровоцированная близостью демона, душу которого хочет уничтожить.

Магия Лисицы служит одному делу — поглощать души созданий из потусторонних миров и преобразовывать их в силу для убийства следующих тварей. И, безусловный плюс, убитый таким образом демон уже никогда не станет аронакесом, поскольку его душа — навеки пленница ножа.

Для поглощения души урода следует провернуть вокруг своей оси рукоятку. Деревянная часть Лисицы вращается с трудом, даже мне нелегко это сделать, особенно в таких условиях, когда на меня давит громадная мерзкая туша, а воздух в лёгких подходит к концу! Тварь чувствует скорую кончину, поэтому взбрыкивает и решает убраться подальше — больших трудов стоило не выпустить нож!

Гадина ползёт по дну, толкаясь клешнёй, а я уже переполз ей за спину, повиснув на плечах. Я дёрнул рукоятку, провернул её до половины, вызвав волну адской боли, о чём свидетельствует неистовый рёв демона. Ещё один рывок, и рукоятка щёлкнула, совершив полный круг и встав в пазы. Тело уродца дёрнулось в конвульсии и обмякло...

Толстая фигура стала скукоживаться, его носитель начинает приобретать изначальную форму. Надо извлечь из трупа проглоченного товарища.

Урод стал легче и я без труда перевернул его брюхом вверх. Удар Харибдой и Серой Лисицей одновременно вспорол оборотню живот крестообразно. Превозмогая омерзение, я запустил руку в рваную рану, брызжущую кровью и прочими жидкостями, где пальцы сомкнулись на чём-то твёрдом, что могло быть разве что моим другом. Толкнувшись ногами, я рванул к поверхности, вытянув из чрева очеловечивающегося трупа Истериана, потерявшего из-за дефицита воздуха сознание. Мне и самому бы не помешал глоток живительного газа...

Всплывать, работая одной рукой, не умея толком плавать, с горящими от недостатка кислорода лёгкими, даже труднее, чем, скажем, протискиваться через Блик. И ещё это длится очень долго! Уже стало казаться, что выбраться на поверхность мне не суждено, как последний гребок вышвырнул меня из водных толщ. Хватая ртом спасительный холодный воздух осеннего утра, я удержался на плаву и вытолкнул из воды Истера. Держать его не осталось никаких сил, так что я шлёпнул подлеца по щеке, что тут же привело полукровку в чувство. Ошарашено хлопая мутными глазами, Истериан задышал и чуть не утонул, но я удержал того свободной рукой.

Истериан, вроде как, начал осознавать, что происходит. Уже неплохо.

А с берега нам уже машут руками и готовятся бросить конец верёвки сантибы. Хорошо, что о нас хоть кто-то беспокоится.

Истер, сплюнув заполнившую рот воду, вяло брякнул:

— Спасибо, что выручил, Август. Я твой должник.

— Ты помог мне, когда я чуть не застрял в портале, — я припрятал Лисицу в ножны, висящие на верёвке на шее, — Мы квиты.

— А я уж думал, ты теперь станешь требовать с меня сидеть тихонько дома, как под арестом...

— Ну, ты же всё равно не стал бы этого делать...

Истериан задорно рассмеялся, ему даже не помешала чудовищная одышка! Пожалуй, можно считать, что долговязый полукровка на меня больше не дуется.

— Господа, — кто-то лишил инспектора Майера глупых очков, что не пошло сантибу на пользу — вид стал довольно непривычным, — Рад видеть, что с демоном покончено. Ограбление Львиного Банка предотвращено.

— На здоровье, инспектор, — мне холодно и от добрых слов теплее не становится. Нас только вытащили из воды, и, естественно, нам пришлось мёрзнуть. Кому в голову придёт на ограбления банка брать с собой полотенце...

У меня, во всяком случае, есть сухое пальто, а вот Истер мучается по-полной.

— Только что прибыл помощник Гамильтона Рокфеллера, — отчитался передо мной Майер, — Он как бывший директор Банка хочет лично отблагодарить вас за помощь. И лично вознаградить.

— Интересное рвение, — мысль о посещении самого Гамильтона — самого богатого человека в Гольхе — не радует, — Готов спорить, у нас нет выбора?

— Его помощник сделал соответствующий намёк, — старина Майер, как и всегда, не стал лукавить.

Естественно, желания сильных мира сего отличаются своим регулярным исполнением. Выражать недовольство задумке сэра Рокфеллера даже для виду не стоит.

— Его экипаж стоит восточнее главного входа в Банк, — подсказал, на всякий случай, инспектор Майер, — И ещё ваши вещи.

С этими словами старший сантиб отступил в сторону, и к нам подскочила парочка лиц: сантиб и экзорцист — носящий серую форму передал мне подобранную ременную систему, а красный падальщик протянул стальной шар, сильно нагретый — экзорцисты изловили нам Вулкана.

Истериан открыл круглую тюрьму огненного демона и запихнул его в запасной стеклянный патрон. Своё снаряжение я просто перебросил через плечо. И мы двинулись в указанном Майером направлении. Лично моё настроение выражается двумя словами: "крайне поганое", а вот Истер ещё долго радостно благодарит "джентльменов", кивая им на ходу.

Мимо нас в этот момент провели арестованных сектантов. Преступники идут уткнувшись лицами в землю, и лишь один поднял голову и, завидев меня, попытался броситься и завопил, вырываясь из рук сантиба:

— Червь! Чтоб тебе гореть в аду! Ты убил Семальгора! Отфули знает, где найти тебя!

Разбушевавшегося сектанта утихомирили дубинками и поволокли дальше. Он решил мне угрожать, словно бы меня напугают какие-то организации безбожников. Но то, что среди них есть ещё и подчинённые аронакесами... возможно, всё это время я недооценивал их движение.

Неважно...

А впереди уже маячат красные, ковыряясь с приборами. Среди пяти работяг в комбинезонах затесался человек, появления которого я, прямо скажем, не ожидал. Высокий субтильный тип с длинными до плеч волосами, острым подбородком, тонкими губами (верхняя страдает постоянным подрагиванием), узким крючковатым носом и ехидными серыми глазами, полускрытыми кустистыми бровями. Наряженный в алый камзол на нас уставился Бьюло Дах, по прозвищу Дворняга.

У нас с ним особые отношения: давным-давно, когда я только появился в Гольхе, Бьюло начал расследование ряда убийств, которые решил свалить на меня, имея довольно неубедительные доказательства. Убийцей оказался аронакес. Когда мне удалось поймать убийцу, опередив экзорцистов, да ещё и спасти Дворняге жизнь, он меня сильно невзлюбил, решив, что я оскорбил его честь и достоинство, что... не совсем правда.

Затем объявился Истериан, которого подозревали в убийстве восьми жителей Гольха, но настоящим преступником также оказался не он, а одна склизкая дрянь. Бьюло снова остался в дураках, а я вновь восстановил справедливость (точнее, Истериан совершил всего два убийства из восьми, но об этом знаем только мы двое).

С тех пор сэр Дах одержим желанием поймать меня на каком-нибудь преступлении, которого я никогда не совершу. А я стараюсь со всей возможной взаимностью капать ядом на его самолюбие и воспалённое чувство гордости. Мы двое — спецы по игре на арфах, сделанных из нервов друг друга.

Бьюло — выходец из бедной дементской(14) семьи, переехавший в Гольх после гибели родителей в пожаре, уничтожившем пятую часть всего города. Бездомный, нищий, он вступил в отряды экзорцистов, желая мстить демонам за свою судьбу (согласно одной из версий, пожар в Дементе устроили твари). Нелюдимого бедняка в отделе по борьбе с демонами прозвали Дворнягой, и прозвище навсегда приклеилась к Бьюло.

Спустя годы преданный до фанатизма своему делу экзорцист дослужился до высшего поста в структуре организации. Я знаю Даха только начальником отдела, возможно, будучи шишкой поменьше, он не был невыносим.

— Авхуст! — ко всем прочим недостаткам, Дворняга чудовищно картавит, — Вы снога путаетесь у нашехо отдела под нохами!

— Я тоже рад вас видеть, — мозоль, на которую следует давить, Бьюло уже натёр, — Я путался у ваших людей под ногами только тогда, когда они в страхе убегали.

— Хадуетесь вашей случайной победе?

— Я уже семь лет случайно отбираю у вас работу, — мне стало неинтересно грызться с Дворнягой — сегодня он разбит наголову, а с фантазией у него туго. Обычно он, даже после самой большой неудачи ведёт себя так, словно выиграл у меня в пух и прах!

Нынче Дворняга сильно сдал.

— Делом сотхудничества сектантов и ахонакесов занимаемся мы! — надменно кинул мне сэр Дах, — Не суйтесь!

— Когда возникнут трудности, сантибы меня вызовут, — заверил я Бьюло, — Надеюсь их у вас будет немного. Мои сочувствия семьям погибших...

Я, в конце концов, не изверг...

У помпезной кареты нас поджидает плюгавенький паренёк, ряженый щёголем. Лицом помощник Гамильтона не вышел, впрочем как и всем остальным, кроме положения, которого мог добиться не только посредством безупречной службы — ходят слухи, что сэр Рокфеллер не брезгует гомосексуализмом. Злые языки появляются всегда, когда устают лизать чей-то зад, но всегда есть вероятность, что не все из них говорят неправду...

— Джентльмены! — маленький человечек приветственно всплеснул руками, — Честь видеть вас! Сэр Гамильтон не дождётся встречи с вами, господа!

— Не имеем привычки заставлять людей ждать, — ответил Истериан, отжимая себя на ходу так, что вода стекает бурными потоками.

Посланный Гамильтоном Рокфеллером представитель это мимо глаз не пропустил:

— В таком виде появляться у сэра Гамильтона нельзя — получите новую одежду на месте, — и указал на приветливо распахнутые двери кареты, — Прошу.

Скажу сразу: рессоры у этого экипажа значительно лучше, чем у сантибов.