Мы посмотрели друг на друга и засмеялись. Широкая пешая дорожка, присыпанная мелким гравием и отделанная каменным бордюром, тем временем привела нас к речке, и мы отвлеклись от беседы.
— Идём сюда, направо. — Джастин кивнул вдоль речки, по берегу которой тянулась такая же аккуратно отделанная тропинка. — Там подальше за кустами есть скамейка с навесом, можно посидеть.
Скамейка оказалась недалеко, футах в трёхстах от поворота. Когда мы уселись, Джастин глянул на свои наручные часы, скоро ли идти на обед. Как и у Малфоев, здесь питались в определённое время, четырежды в день.
— Это ничего, что я вот так... откровенничаю? — осторожно поинтересовался он. — Может, у вас на Слизерине это недостаток?
— Да нормально, — успокоил его я. — Слизеринцы не лгут по пустякам, они берегут свою репутацию. Хитрость и лживость — всё-таки разные вещи, что бы там ни думали остальные. Ты, кстати, "Пророк" читаешь? Тебе известно о последних событиях в Министерстве Магии?
— Только то, что я узнал в последний день в Хогвартсе. Своей совы у меня нет, в магических районах я на каникулах не бываю, на доставку "Пророка" я не подписывался, потому что мы сразу же уехали в Италию и вернулись только три дня назад, а издательские совы через пролив не летают и почту они отдают лично в руки. Нет такой услуги, чтобы сова оставила газету у меня дома до моего возвращения.
Да, система доставки прессы, как и система связи вообще, в магической Британии далека от совершенства. Причина банальна — магического населения слишком мало, поэтому подобный бизнес не окупается. Его потолком были отделения совиной почты в посёлках и совятни при крупных учреждениях и предприятиях. Это у маглов счёт населения пошёл на миллиарды, а у магов он идёт от силы на десятки тысяч. Поэтому у нас и инфраструктуры не развиты, и производство в лучшем случае на уровне мануфактур.
— Значит, ты слышал, что случилось с бабушкой Лонгботтома?
— Слышал, — лицо Джастина помрачнело. — Бедняга Невилл... Я хотел написать ему, но не знал, куда и как.
Я отметил про себя, что Джастин достаточно дружен с Невиллом, чтобы называть его по имени, и решил рассказать побольше.
— Лонгботтом уже приходит в себя после гибели бабушки. Понятно, что он тяжело переживает потерю, но теперь у него много дел, которые отвлекли его от несчастья.
— Ты общаешься с ним?
— Немного. Я написал ему письмо с соболезнованиями и предложил помощь. Ему понадобились кое-какие советы, поэтому мы встречались пару раз. Лонгботтом эмансипировался неделю назад, на следующий день после своего пятнадцатилетия. Теперь он считается совершеннолетним, на нём родовое хозяйство, родовые соглашения и вдобавок ограниченно дееспособные родители. Ему некогда скорбеть.
Джастин ненадолго замолчал, пока эти сведения укладывались у него в голове.
— Но как же Невилл будет вести свои дела, если ему еще учиться в Хогвартсе? — было первым его вопросом и, нужно сказать, весьма деловым.
Мы с Невиллом уже разобрались с этим, поэтому ответ я знал.
— Новый директор даст ему разрешение покидать Хогвартс на выходные и персональный пропуск в каминную сеть. За его поместьем и теплицами присмотрят домовики.
— У него есть домовики? Подожди... — Джастин изумлённо уставился на меня. — Ты сказал — новый директор?
— Плохо не читать газеты, — подколол его я. — Теперь директором Хогвартса будет Ранкорн, а Дамблдор сейчас в бегах и вне закона.
Не дожидаясь расспросов, я вкратце пересказал ему основные события, в последнее время освещавшиеся в газетах.
— Так вот что ты имел в виду, когда говорил, что летом что-то произойдёт... — протянул он понимающе.
— С разоблачениями мы подготовились, но инициативу Августы Лонгботтом, разумеется, не предвидели. Она нам очень помогла, без её архива Дамблдор мог бы снова выкрутиться. Самое большее, на что мы надеялись — это выкинуть его из Хогвартса.
Джастин никогда особо не восхищался Дамблдором, поэтому легко воспринял разоблачение директора. А бывшего преподавателя ЗоТИ, грубияна и солдафона, он, как и большинство хогвартских учеников, вообще недолюбливал и побаивался.
— Дамблдор с Грюмом скрываются больше месяца, а их еще не поймали, — забеспокоился он. — С этим что-нибудь делают?
— Как обычно. Развесили объявления о розыске, ждут доносов. Могут долго прождать, потому что в глазах простого населения магической Британии это преступление не так уж велико. Покажи мне бедноту, которая не считает, что богатые все одинаковы и что всех их надо уничтожать.
— Это так, но у нас в последнее время социальная напряжённость снизилась, мне отец рассказывал. Пособия по безработице, всякие программы социальной защиты и тому подобное.
— А у нас, к сожалению, такие программы неоткуда финансировать, поэтому социальная защита у нас минимальна. Кстати, если ты хотел заниматься крупными структурами, вот тебе первая задача оттуда. Определить нуждающиеся группы населения, разработать соответствующие законы и нормы, изыскать средства... Или ты не настолько разбираешься в этом?
— А старший брат у меня на что? Давай их с Френсисом подключим — они это или из интереса, или как упражнение по учёбе сделают. Вот прямо сейчас, после обеда, и скажем.
Это было немалым развлечением. Веселье началось уже со Свода Законов магической Британии, который я дал Джастину на каникулы и который Френсис и Джаред восприняли как хороший профессиональный анекдот. С шутками, со смехом, со спорами мы вчетвером переработали-таки эти законы. Записали, проверили на целостность и непротиворечивость, пока каждый из нас не остался доволен результатом.
Когда-нибудь я внедрю новые законы, даже если мне придётся нагнуть для этого всё Министерство.
Почему бы и нет? Если ребёнка можно выставлять на битву с главным британским злодеем, почему бы детям не накатать на коленке новые законы для забившихся в щели взрослых? Если эти взрослые сами поставили себя в зависимость от ребёнка, почему бы не заставить их подчиниться?
Я согласен с Гёте и его Фаустом — "лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день идёт за них на бой".
9.
Как оказалось, совместная доработка законодательства очень сближает. На ужин мы пришли уже лучшими друзьями. Кроме нас четверых, к ужину вернулись с работы старшие Финч-Флетчли, отец и мать, которым меня наконец представили. После того, как меня намуштровала Нарцисса Малфой, мне не составило труда применить обязательные фразы вежливости в правильных местах и с правильной интонацией. Я умышленно выбирал не современные укороченные варианты вежливых фраз, а чуть подлиннее, буквально на одно-два старомодных слова, и произносил их с крохотной долей игры, давая понять, что прекрасно осведомлен об их старомодности.
Мне не хотелось создавать впечатление насквозь современного джентльмена, раскованного до фамильярности и своего в доску. Я из другого мира, пусть видят.
У меня получилось заинтересовать родителей Джастина, и я ощутил их дружелюбное любопытство. Особенно заинтересовалась леди Финч-Флетчли, которая стала активно расспрашивать меня об учёбе в Хогвартсе. Она не спрашивала ничего такого, что нельзя было знать родителям маглорожденного колдуна, и я подробно отвечал. Отец Джастина, по виду скорее бизнесмен, чем член парламента, своим неодобрением магии напомнил мне дядю Вернона, с поправкой на воспитание, поэтому я рассказывал о волшебной школе и её предметах так, чтобы не вызвать его раздражения. Это было непросто, но я справился.
Во время общей беседы он не преминул задать мне вопрос — довольно-таки каверзный, на мой взгляд — в чём польза "этой вашей магии". Я выкрутился, сказав, что магия выручает в условиях нехватки ресурсов, особенно энергетических. Что такое энергетический кризис, старший Финч-Флетчли хорошо знал по ценам на бензин и счетам на электричество, поэтому мой ответ удовлетворил его.
Но бывает же такое — сказал что-нибудь наобум, а потом сам удивился, насколько оказался прав. Нефть и уголь на Земле — ресурсы конечные и невозобновляемые, учёные подсчитывают их и дают срок их истощения от ста пятидесяти до трёхсот лет. С другими полезными ископаемыми дело обстоит не так критически, но тем не менее... Маглам уже сейчас тесно на планете, и если они не научатся ограничивать своё размножение и потребление, эту планету они скоро съедят.
Интересно, что об этом думают в Академии Магии? Надо будет написать Эйвери.
После ужина Джаред и Френсис снова прибрали меня к рукам — уже не как диковинного фокусника, а как парня, с которым стоит пообщаться. В силу особенности своего мышления я легко очищал суть от словесной шелухи, и их это чрезвычайно впечатляло. К примеру, высказывание некоего дипломата о том, как тот играл в шахматы — "первую партию я не выиграл, вторую мой соперник не проиграл, а в третьей мой уважаемый соперник не согласился на ничью" — я сходу воспринимал, как "я проиграл трижды". Поэтому им было интересно вытянуть из меня суждения по поводу тех или иных социальных процессов в современной магловской Британии. Джастин тоже был с нами, крайне довольный своим участием во взрослом разговоре на равных.
— Откуда ты всё это знаешь? — спросил он меня, когда мы уже за полночь расходились по спальням.
— Мой опекун в последние годы занимается магловским бизнесом. Колдовство в таких делах у нас запрещено и строго отслеживается, но Люциус — прирождённый бизнесмен и знаток человеческих душ, поэтому он преуспевает там, хотя он даже не легилимент. Разумеется, для этого ему необходимо знать основные экономические и политические тенденции в стране и за рубежом.
— А у нас говорили, что чистокровные называют телефон фелетоном и не отличают вилку от розетки, — удивлённо пробормотал Джастин.
— Таких у нас достаточно, хотя бы те же Уизли.
— Но откуда твой опекун всё это знает?
— Сначала ему помог знакомый, который уже занимался этим. А теперь он наладил отношения с отцом Дирка Россета с Равенкло, сквибом. Сейчас Россет-старший с Вейном гостят у нас в поместье и чуть ли не каждый вечер собираются с Люциусом в кабинете пообсуждать магловские новости, а когда у меня есть время, к ним присоединяюсь и я. Магловские газеты Россет выписывает себе на дом, оттуда их забирают домовики.
Я умолчал, что к нашим кабинетным посиделкам присоединялась и Ромильда. У меня было мало свободного времени, и она использовала любую возможность побыть рядом со мной.
— А кто такой Вейн? — Джастин не мог не знать о существовании Ромильды Вейн. Значит, он спрашивал, кто такой её отец сам по себе.
— Заведующий отделом медицинских исследований в Мунго, человек весьма разносторонних интересов. Благодаря ему я знаю, что наша медицина всё еще опережает магловскую.
— А она опережает?
— Анатомию и физиологию человека у нас знают не хуже, а если учесть магоэнергетическую составляющую организма, то и лучше. Методы лечения у нас гораздо эффективнее, хотя самые продвинутые основаны на волшебстве и подходят только для магов. Поэтому слабый колдун не может быть хорошим лекарем.
Джастин не собирался быть лекарем, он только кивнул. Мы дошли до моей комнаты и остановились у двери.
— Может, тогда у вас и телефон есть? — спросил он. — Тогда мы сможем общаться без совы.
— Телефон подразумевает подключение к телефонной станции — выделение номера, проведение телефонного кабеля, ежемесячную оплату счетов — а поместье Малфоев невидимо для маглов и впускать их туда будет вопиющим нарушением статута о секретности. И даже если их заобливиэйтить после того, как они проведут кабель, пользование телефоном — не разовая услуга, следить за сохранностью тайны будет слишком хлопотно. Тут нужна полностью своя телефонная сеть, но среди чистокровных эта услуга мало востребована, а что до маглорожденных... — я замолчал и пожал плечами.
— Проблемы негров шерифа не волнуют, — закончил за меня Джастин.
— Ну вот, ты и сам всё понимаешь. Для разговоров у нас есть парные зеркала. Это вещь дорогая и используется только между близкими людьми. По зеркалу на каждого знакомого таскать с собой не будешь.
— Но у тебя же безразмерная сумка! — мгновенно вспомнил он.
— Зеркало нужно носить в кармане, из сумки вызов не слышен. У меня даже с Ноттом парного зеркала нет.
— Всё равно хочу такую сумку. Гарри, давай завтра съездим и купим подходящую, а ты зачаруешь её, когда сможешь. Если нужны деньги, ты только скажи...
— Не нужны, я этим не зарабатываю. Завтра и зачарую, считай это благодарностью за гостеприимство.
— Завтра? Вот здорово! — воскликнул он с мальчишеским восторгом и тут же увял. — Но тебе же нельзя колдовать здесь...
— Это не такое колдовство, которое заметят в Министерстве, — я почти не покривил душой — в зачаровании сумки используется много беспалочковой магии, хотя всё равно придётся закрываться от надзора.
— Я теперь полночи спать не буду. Ладно, до завтра.
Мы пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по комнатам. Когда я наутро спустился в гостиную, где мы договорились встретиться перед завтраком, Джастин был уже там, весёлый и оживлённый. Если он и не спал полночи, по нему это не было заметно. Он сказал, что уже поговорил с отцом насчёт сумки и что машину за покупками нам подадут к десяти утра.
Джаред с Френсисом, узнавшие за завтраком о нашей поездке, напросились с нами. Оказывается, в воскресенье вечером здесь намечалась костюмированная молодёжная вечеринка, к которой они хотели прикупить что-нибудь экстравагантное. Родители на этот вечер уезжали с ночёвкой к родственникам, у которых гостила младшая сестра Джастина, а мы с ним были достаточно взрослыми, чтобы остаться со студентами.
Сначала мы поехали за сумкой — выбирали её вчетвером, право решающего голоса Джастин оставил за мной — а затем побывали в специализированном магазине для развлечений, где продавались всякие фейерверки и шутихи, гирлянды и серпантины, маски и маскарадные костюмы всех эпох. Джаред с Френсисом накупили гору этого добра, я тоже подумывал, не купить ли мне какую-нибудь рубашку к случаю, но затем решил, что на один вечер обойдусь трансфигурацией. Я не тяготился поездкой, хотя не мог не заметить, насколько эти парни ребячливее моего привычного окружения. Наши были заметно сдержаннее и строже — даже одиннадцатилетки, даже семилетний брат Ромильды, уже пытавшийся вести себя по-взрослому. Родовых магов рано приучают к дисциплине и самодисциплине, с их колдовскими возможностями иначе нельзя.
После обеда я собрался зачаровывать сумку, и Джастин напросился посмотреть, как я это делаю. Я согласился, с условием, что во время работы он меня не отвлекает, а все вопросы потом. Мы поднялись в мою комнату, где я начал с того, что закрыл дверь на невербальный Коллопортус — на случай, если нас хватятся двое его неугомонных родственников.
В сумке было около десятка всяких кармашков и отделений. Я сказал Джастину, что зачарую только одно отделение, а прочие останутся, как у обычной сумки. Согласно кивнув, он уселся на стул, с которого я ему велел не вскакивать, и приготовился к зрелищу. Я расстегнул сумку, положил на стол отверстием к себе и остановился перед ней, сосредотачиваясь.
