Эрастом звали Эйвери-старшего. Значит, он здесь и наверняка захочет обсудить моё предложение.
— А Конрад почему не приехал?
— Ты же знаешь Нотта, он терпеть не может всякие визиты вежливости. Нужно было — он приезжал, а когда у него всё в порядке, его с места не сдвинешь.
Я усмехнулся про себя. Замкнутость Ноттов, похоже, была семейной чертой.
— Люк, так это вы с Роули устроили налёт на Азкабан?! — дошло до Трэверса, которому еще не рассказали последние новости. — А в Азкабане говорили, что это были оборотни.
— Нет, Торфинна я не привлекал. Предприятие было рискованное, кто-то же должен был вытаскивать нас в случае неудачи. Сам я в налёте не участвовал, но организовывал единолично от и до.
— Люциус, ты что сказал?! — потрясённо воскликнула Нарцисса, впервые услышавшая об этом.
Сообразив, что по пьяни сболтнул лишнее, Малфой спохватился:
— Надеюсь, все здесь понимают, что это секрет? Нарцисса? Драко? И вы все тоже. Рано еще об этом болтать.
Все согласно закивали, а Долохов подозрительно уставился на меня:
— А он не продаст?
— Я покупатель, — с нажимом сообщил я.
— Папа, возьми с Поттера клятву, — приказным тоном заявил Драко. — Это же Поттер, ему нельзя доверять.
Все взгляды обратились к нему.
— Ну-ка, сын, если ты что-то об этом знаешь, сейчас самое время сообщить, — раздался требовательный голос Нарциссы. — И не вздумай упираться, от этого слишком многое зависит!
Всё, как с обрыва, устремилось к тому, что праздник закончится вовсе не так радужно, как начинался. Азкабанцы напряжённо ждали ответа, мимоходом кидая на меня тревожные взгляды. Может, Драко что-то и соврал бы, но здесь был я, а нам обоим было очевидно, что если он обвинит меня в предательстве, то сам же и окажется в дураках. Побагровев до свёкольного оттенка, Малфой-младший скосил в сторону лживые глаза и невнятно забормотал о том, что сказал бы, но порядочность не позволяет.
Люциус, похоже, не поверил сыну. Он нахмурился и строго посмотрел на него. Но Нарцисса, не знавшая и половины наших совместных дел, причём наиболее компрометирующей, поверила своей кровиночке безоговорочно.
— Драко, сыночек, он взял с тебя обет? — всполошилась она и гневно повернулась ко мне. — Гарри!!! Что ты можешь сказать в своё оправдание?!
Меня накрыло осознание безвозвратной потери. Нечто похожее я испытывал только однажды, когда узнал, что Гермиона уговаривала Теда шпионить за мной. Вот так оно и бывает, трудишься-трудишься, стараешься-стараешься, а какая-нибудь подлая тварь из корысти, зависти или обиды в считанные минуты спускает твои усилия псу под хвост. Нет, я хорошо держу удар, но в некоторых ситуациях просто руки опускаются.
— Что я могу сказать? — я не узнал свой голос. — Что не считаю нужным оправдываться из-за каждой клеветы или поклёпа. Леди Малфой, никаких клятв и обетов с вашего сына я не брал. Можете смело спрашивать у него, почему он мне не доверяет. Мне это и самому интересно.
Странное тянущее чувство внутри вдруг завершилось резким ощущением освобождения, отвлекшим меня от переживаний. Похоже, с меня слетел какой-то обет. Не помню, чтобы я давал их, но с этим позже, сейчас не до них.
— Драко, объяснись, — жёстко потребовал Люциус.
— Пап, это... ну... — замямлил тот. — Я предупредил вас, я должен был предупредить, а это так, подробности... я просто не могу, мне неудобно...
— Но, Люциус!
— Подожди, Нарцисса, — он обратился ко мне. — Гарри, что скажешь?
— Мне удобно, пусть рассказывает. Я с удовольствием послушаю эти подробности, — я обвёл взглядом сидевших за столом. — Да и остальные, вижу, не откажутся. И чтобы было совсем убедительно, пусть он поклянётся, что ни в чём обо мне не солгал.
— Принято, — по понимающей усмешке Руквуда можно было догадаться, что бывший невыразимец уже составил своё мнение. — Давай, Драко, рассказывай, и постарайся не сгущать краски, а то клятва не пропустит.
— Да, Драко, говори, — поддержал его Долохов. — Обвинение серьёзное, мистер Поттер это тоже понимает. Даже если ты приносил ему обет, он дал своё разрешение.
— Сначала ответь, ты давал мистеру Поттеру какие-нибудь клятвы или обеты, а то мало ли вдруг, — это уже Трэверс обратился к Драко — и напоследок внезапно потребовал: — Так давал или нет?
— Нет... — прошептал Драко.
— Вот видишь, Нарси, а ты боялась. Продолжай, парень.
Но Драко, весь багровый, молчал, не отрывая взгляда от своей тарелки.
— Не тяни, парень, ты же видишь, мы все тебя ждём, — поторопил его Трэверс. — Чем ты можешь подтвердить обвинение, чтобы оно выдержало верификацию?
Драко неопределённо мотнул головой и что-то буркнул себе под нос.
— Чем-чем? — переспросил его Долохов.
— Ничем...
— Ничем, значит, — а дальше все четверо просто промолчали, словно ничего не случилось. Долохов отхлебнул сухого, Руквуд аккуратно зачерпнул кусочек пудинга с тарелки, Трэверс обтёр салфеткой совершенно чистые губы. Мальсибер с самого начала держался так, словно ситуация его не зацепила — возможно, ему и в самом деле было не до этого, выглядел он совсем неважно.
Я их понимал. Они точно так же зависели от Малфоев, как и я. За столом воцарилась тишина, белое лицо Нарциссы пошло красными пятнами.
— Драко, я с тобой потом поговорю, — севшим голосом сказала она.
Праздничный ужин пошёл по сценарию "если вы попали в неловкое положение, ведите себя так, будто вы никуда не попали". Начали с погоды, вычищая сгустившуюся неловкость ни к чему не обязывающими фразами. Рождество выдалось тёплое, выпавший в середине декабря снежок на днях подтаял, астропрогноз в "Пророке" предсказывает дальнейшее потепление, вино великолепное, плум-пудинг получился на редкость удачный. Сошлись на том, что всё неплохо, жить можно.
Мало-помалу беседа возобновилась. Каждый из азкабанцев, даже Мальсибер, нашёл о чём поинтересоваться моим мнением — о погоде, об ужине, о прессе, об учёбе и прочей дребедени. Каждый из них постарался включить меня в общую беседу, выбрав тем самым, кто прав, а кто неправ. Минут через десять мы уже бегло поддерживали непринуждённый разговор на светские темы, только Драко сидел как оплёванный.
К нему никто не обращался, даже родители.
Они могли бы избавить его от позора, разрешив покинуть стол, но ни Люциус, ни Нарцисса этого не сделали. Чувствительный и самолюбивый, Драко наверняка предпочёл бы подобному наказанию порку, но кто его спрашивал? Он сидел, уставившись в тарелку и, кажется, даже дышал через раз.
К доверительным разговорам в этот вечер никто не вернулся. После ужина я возвращался в свою комнату и думал, что уже никогда не почувствую себя здесь дома. Уходить было некуда, до этого я полностью полагался на Малфоев и не предусмотрел других вариантов. Разве что выгонят... ничего, устроюсь в гостиницу.
Думал я и о слетевшем обете, но ничего не вспомнил. Ладно, плевать.
Костюм вот только новый, похоже, зря покупал.
После завтрака, как лицо юридически самостоятельное, я забрал у Люциуса своё удостоверение об эмансипации и отправился в Гринготс. День был праздничный, но гоблины работали в обычном режиме, человечьи праздники им были ни о чём. Там я быстро выяснил, что удовлетворяю требованиям дедовского завещания, но получу родовое наследство только в семнадцать лет, по наступлении первого магического совершеннолетия, на которое гражданская эмансипация никак не влияла. А сейчас я имел право только на собственность, унаследованную от родителей — земельный участок с полуразрушенным коттеджем в Годриковой лощине и пару нищих сейфов. Негусто, но я еще со второго курса знал, что те золотые россыпи в детском сейфе достались мне от деда.
До семнадцати мне оставалось полтора года, в которые нужно было как-то перебиться. Я поинтересовался возможностью заказать ремонт коттеджа через гоблинов, но они занимались посредничеством только при купле-продаже. Ещё они предлагали услуги по установке магической защиты, но нужно было оказаться полным болваном, чтобы доверить защиту своего жилья враждебной расе. Деньги гоблинам доверяли, деньги в волшебном мире значили меньше, чем у маглов, но защиту недвижимости у них заказывали только безродные. Родовые маги справлялись сами.
Я закрыл оба родительских сейфа, переведя их содержимое в свой, поменявший статус с детского на взрослый. Документы на немагическую недвижимость оформляло Министерство. Чтобы подтвердить право на участок, нужно было обращаться туда, но это уже по окончании рождественских каникул, сейчас там почти никто не работал.
Сейчас в моём сейфе было сорок шесть тысяч галеонов с мелочью. Но если кому-то этих денег хватило бы надолго, то у меня намечалось несколько дорогостоящих проектов, на которые мне хватало в обрез.
Во-первых, написание программы расчёта покрытия домена, которое уже было в работе. Здесь расходы можно было бы скинуть на Регулуса, но я предпочёл бы не злоупотреблять его признательностью всего лишь из-за денег. Во-вторых, Эйвери-старший уже здесь, он наверняка заинтересован в кормёжке своей академии, и это не тот случай, где стоит мелочиться. В третьих, вливания в мануфактуру производства мётел и, в четвёртых, покупка и раскрутка алхимической лавки на паях с Невиллом и Джастином.
Тут хоть как бы уложиться в эти сорок шесть тысяч.
Передо мной вдруг остро встал вопрос заработка. К счастью, эмансипация никак не влияла на волю деда, назначившего мне регулярные отчисления до семнадцатилетия. Это были бы неплохие деньги, если бы на них просто жить и учиться в школе, но для продвижения деловых начинаний это были так, слёзы. Весь остальной доход за время опекунства Малфоев я получал от продажи яда и шкуры василиска. Люциус не присваивал себе ничего, кроме того, что я сам выделял на наши общие дела, он достаточно получал от магловского бизнеса, но как сложатся наши деловые отношения теперь, я затруднялся предсказать. Можно было сколько угодно надеяться на лучшее, но нужно было готовиться к худшему — понадеявшись прежде, я прямо сейчас оказался не готов.
С самостоятельной торговлей ингредиентами василиска дело обстояло совсем непросто. Такие ингредиенты продаются напрямую, в лавках появляются только изделия из них. Я не знал ни потребителей, ни путей сбыта, помимо них существовала еще такая проблема, как насыщение рынка. Кое-какие поделки я смог бы освоить и сам, но для рядового обывателя они были неподъёмно дороги. В любом случае нужно было искать клиентов.
Так и придётся продолжать торговлю через Люциуса, но теперь он не мой опекун и потребует свою долю. Нужно будет договариваться.
Я легко додумался до идеи торговли дешёвой массовой продукцией, откуда следовало, что алхимической лавке стоит уделить первоочередное внимание. Продукцию выгоднее изготавливать, а не перепродавать, а значит, мне понадобятся две гильдейские лицензии — зельевара и артефактора — сначала самые простые и дешёвые, дающие право на изготовление определённой категории товаров и на клеймо изготовителя. Экзамен на них примитивен, а когда я отработаю полугодичный срок обязательной практики, сдам на повышение мастерства. Ведь без предыдущей лицензии всё равно не получишь следующей.
Мне вдруг вспомнились наши детские рассуждения о том, что мы будем делать, если разоримся, и я не удержался от смешка. Как в воду глядели.
От Грега и Винса в роли охранников я не отказался бы. Но увы...
Раз уж я был здесь, в банке, я запросил у гоблинов список выставленных на продажу помещений и забрал с собой. Пригодится, когда мы пойдём присматривать место для лавки.
Вернулся я впритык к обеду. Подгадал специально, чтобы не нарваться на лишние объяснения. Кроме четы Малфоев, которые явно были в ссоре, в столовую спустились только Руквуд и Долохов. Остальные отсутствовали, включая Драко.
— Как твои дела, Гарри? — полюбопытствовал Малфой.
— Нормально, дядя Люциус. Получил сейфы родителей — не скажу, что разбогател. Отослал через гоблинов запрос в Министерство на владение родительской недвижимостью. Помните, те самые развалины в Годриковой лощине. Выяснил, что наследство деда я получу, но не раньше, чем на семнадцатилетие. Потом прояснял кое-какие коммерческие подробности.
— Просто Люциус, — заметив моё непонимание, Малфой пояснил: — Ты же теперь числишься совершеннолетним.
Я подтверждающе кивнул. Не "лорд Малфой", это хороший признак.
— Могу я узнать, что именно в коммерции тебя заинтересовало? — продолжил он.
— Покупка или аренда помещения под лавку. Объём торговли зельями и растительными ингредиентами. Ну и пара новичковых лицензий для наполнения лавки товарами.
— Вы с Лонгботтомом, вижу, серьёзно взялись за дело, — он одобрительно покивал.
— Если делать дело кое-как, мы получим только выброшенные деньги, — рассудительно изрёк я. — После каникул попрошу у Ранкорна право свободного посещения занятий, иначе я не справлюсь.
— Не думаю, что он тебе откажет. — Малфой позволил себе намёк на улыбку.
А до меня стало доходить, что Драко устроил серьёзные проблемы не только мне, но и ему. Не я один просчитывал варианты разрыва, Люциус занимался тем же. С какой стороны ни глянь, тяжёлый ущерб угрожал нам обоим.
За столом разговаривали только мы двое. Нарцисса с каменным лицом едва ковырялась в тарелке, Руквуд с Долоховым наблюдали и переглядывались, сидя с видом любопытствующих бездельников. После обеда Люциус позвал меня к себе в кабинет, чтобы кое-что обсудить, и я ни на секунду не усомнился, что именно.
Зная мою манеру держать паузу, он заговорил сразу же, едва мы устроились в кабинете:
— Пока ты был в банке, я разбирался, что же произошло между тобой и моим сыном. Не скажу, что это было легко, но в общих чертах я ситуацию представил. Надеюсь, непредвзято, хотя Драко очень старался склонить меня на свою сторону — а теперь мне хотелось бы выслушать твою версию. Рассказывай, Гарри.
— А что тут рассказывать? — я пожал плечами. — Увёл моего человека. Не удержал. Назначил меня виноватым и стал мстить. Всё.
— Всё? — Люциус искренне удивился. — А Драко мне целый час на тебя жаловался.
— У него много свободного времени, он может себе это позволить.
— Позволить... Для меня загадка, как мой сын вчера мог позволить себе такое. При том, сколько времени и усилий мы с Нарциссой уделяли его воспитанию. У тебя есть предположения?
— Если учесть, что в Хогвартсе он с октября пытается очернить меня по поводу и без повода, полагаю, здесь он просто не сумел перестроиться.
— Что же ты не останавливал его?
— Как вы это себе представляете? Он сын моего опекуна. Даже если я в чём-то и являюсь для него авторитетом, но стоит ему чуть-чуть позавидовать, как я уже конкурент, которого нужно немедленно уничтожить. А Драко, вообще-то, завистлив. Я много над чем работаю, он этого в упор не видит и потому считает, что должен получать то же самое даром.
Люциус вздохнул и устало поморщился.
— И что же мне с этим делать? — спросил он тоном потерпевшего поражение отца.
Я ожидал другого разговора, не на тему "что мне делать с непутёвым сыном", поэтому пребывал в затруднении.
