Шепот Бессмертных

— Погоди, не спеши! — усмехнулся мужчина в седую бороду. — Я ж тебя не гоню. Или, как и вся молодежь, старостью пренебрегаешь? Да не боись, не боись! Что ж я тебе сделаю?

И, правда, куда мне торопиться? День-то я освободил. Подумав, что каких-то двадцати минут мне не жаль, а идти, все равно, никуда не хочется, я остался.

— Дед, — взглянул я на него. — Ты куда по лесу идешь? Не удобно ведь.

— Да никуда! — ответил он, хохотнув. — Я тут каждую недельку гуляю. Люблю лес, вот и вся недолга.

Своим видом этот человек внушал уважение. Седые короткие волосы, выбивавшиеся из под шапки, длинная по современным меркам борода такая же седая. Глаза пронзительные. Под цвет зимнего серого неба. Только смотрят с добром. Густые брови. Глубокие морщинки в уголках глаз говорили о веселом нраве моего собеседника.

— А ты чего тут забыл? — спросил он. — Городской по виду.

— Я тоже лес люблю, — ответил я и посмотрел вдаль, на противоположный берег. — И реку эту.

— Эх, молодец! — одобрили меня. — А то вам, городским, все время некогда, все вы спешите...

— Дед, — перебил я, усмехаясь. — Это не мы спешим, а жизнь. Мы только за ней поспевать пытаемся.

— Не дури себе голову. Вот она, жизнь. Глянь!

Он обвел рукой лес, реку, небо.

— Куда она спешит? Вот! Это вы в городах, как в муравейниках, позапирались и копошитесь все, суетитесь! Жизни иной не знаете!

Я хмыкнул:

— Ну а ты? Знаешь иную жизнь, кроме этой? — я повторил его жест, обводя зимние просторы.

— А нет другой, сынок! — улыбнулся дед, показывая ровные зубы. — Другое и не жизнь вовсе.

— А что ж тогда? Существование?

— Не-е-ет, — вздохнул он. — Много хуже. То смерть медленная, не иначе.

Он наклонился. Оказывается, у его ног был небольшой старый рюкзак. Из него дед достал термос. Тоже старенький, как бы еще не "советский". Потом мне была протянута пластиковая чашка и большой бутерброд с маслом и сыром.

— На вот, все равно, мне столько не съесть. А чаек у меня хороший. На травах. Сам летом собирал. Угощайся!

Очевидно, второй кружки у путника не нашлось. Себе он чай налил прямо в крышку термоса. Потом достал еще один бутерброд — для себя.

— И что может быть лучше, чем обед на воздушке? Ты ешь-ешь, а то в городе привыкли, небось, на бегу все хватать, да пылью дышать. Тут-то воздушек хороший, с морозцем.

— Какой тут мороз? — я откусил от бутерброда. Натуральное масло не растекалось по хлебу в любую погоду, как то, что продавалось в магазинах. — От силы минус пять!

— А вон у тебя щеки заалели! — рассмеялся дед. — Кто ж их, как не мороз, щиплет?

Я отхлебнул горячего напитка. Чай, и вправду, был восхитительный. Коричневато-зеленого оттенка с насыщенным вкусом мяты. Но угадывались и другие травы. Я, конечно, не знаток, но землянику учуял.

— Ну? — спросил он. — Как?

— Горячий! — ответил я.

Меня снова одарили смехом:

— Смотри, не обожгись.

— Уже поздно, — констатировал я, вдыхая и пропуская по языку холодный воздух. — А чай вкусный!

Дед оказался очень разговорчивым. Он рассказывал о рыбалке, о ягодах, о травах. Всего мне было не запомнить. Мы еще съели по бутерброду. Сам не замечая того, я начал его искренне слушать и спорить в тех местах, где он был не прав. Конечно же, меня называли "молодым" и "городским", но звучало это как-то не зло. Даже придраться не к чему.

— В городе, все равно, смерть медленная, — продолжил он. — Вы там, как на динамите сидите. А фитилек-то уже подожженный!

— Динамит, — хмыкнул я, — это, как раз, очень быстро!

— Ну! Я ж тебе сравнение привожу. Вот вы, вроде как живете, а не в полную силу. Дышите, а не в полную грудь! И потом бац! И все.

— Что "все"?

— То "все", что "все", — объяснил дед. — Травите вы себя каждый час.

— С этим не спорю. Травим! — согласно кивнул я. — Только как иначе? Из городов все в деревни не пойдут, по хуторам и селам не расселятся.

— А не надо никуда идти. Только в город чуток перестроить. Вон, я слышал, ребятки какой-то школы решили в центре вашинского города аллею каштановую посадить. Это надо, это правильно. А вот один биз... бзи... предпри...ниматель, — в итоге выговорил дед, — еще одну заправку строит. Это плохо. На кой городу их столько? Это все деньги, сынок. Коли умом деньги правят, там разума уж нет. А где нет разума, там и жизни нет. Смерть одна!

— И как же узнать, где разум есть, где нет? — совершенно серьезно осведомился я, когда дед начал собираться дальше.

— А все просто, — улыбнулся он, снова демонстрируя потрясающие зубы. — Ум извращенные вещи может навыдумывать. А разум никогда их не поддержит, коли душа против.

Он встал, поправил рюкзак на спине. Протянул мне руку.

Я тоже встал, пожал теплую не по возрасту сильную ладонь.

— Будешь жить по разуму, будешь жить. А по уму, так и песенка твоя почти спета. — Строго проговорил он и медленно пошел дальше по берегу незамерзающей реки.

Я тоже пошел. Только в противоположную сторону. И что мне дался этот дед с его жизнью, смертью, умом, разумом? Сказано, пожилой человек. В его возрасте на все смотришь иначе. Тянет на философию. Но за чаек ему искренняя благодарность. Вкусный.

Великий Хаос! Я же сюда не чай пить пришел, а обдумать то, во что вляпался наш Круг и я вместе с ним. Дед со своей философией совсем с толку сбил! Смерть, жизнь...

Точно, тот самый Марк Витальевич Боргезов, с которым мы все дружно заключили сделку, тоже распинался про жизнь. Вернее про то, что она не ждет. Он говорил, что Кругу угрожает опасность, которую мы сможем преодолеть только благодаря его, Марка Витальевича, помощи. Вот тут и начинались смущающие меня моменты. Вернее, один. Самый главный.

Как колдун в одиночку может защитить целый Круг???

Одних хитрости и ума мало. Даже если приплюсовать сюда информацию об ангелах, которая, по словам Боргезова, абсолютно правдива, шансы прикрыть Круг от бессмертных ничтожны. В самом плохом варианте, ангелы нас перебьют, никакой Марк Витальевич не спасет! Но если есть возможность спастись, необходимо ее использовать.

Интересно, неужели мы одни выступили так открыто против бессмертных? Если нет, как держатся другие Круги? Или у них есть свои "Боргезовы"?

Клод, помнится, упоминал, что толком никто не давал отпор ангелам за последние сотни лет. Если мы первые, это, конечно, многое меняет. И нам необходима "крыша". Но Боргезов!.. Что-то с ним не то... Вкус его магии... Она холодная и темная, как омут. Затягивает, как болото.

Нет, от помощи я не отказываюсь. Всегда лучше тратить чужие ресурсы, чем свои собственные. Говори хоть о природных, магических или информационных.

Охота на ангелов меня, правда, не слишком воодушевляла. Личные претензии у меня только к одной бессмертной...

Стоп.

А не пытается ли господин Боргезов загрести жар чужими руками? И так понятно, что тот "покровитель", о котором периодически упоминал Клод, это Марк. В своей клятве мы обязались отдавать последнему пятую часть силы ангелов...

Отдавать силу ангелов.

Так-так. Сила Ксанки, которую у нее отобрал Клод, тоже, получается, пошла на нужды Марка? И тех ангелов, что когда-то выслеживали Миру и Клода? Выходит, ритуал призыва, проведенный мной и Клодом, тоже был нашептан нашему главе этим златоволосым? И львиная доля энергии мальчишки-бессмертного перекочевала Марку!

В бешенстве я ударил кулаком ближайшее дерево. Не рассчитал, вложив в руку колдовскую силу, и ствол треснул.

Я на многое закрываю глаза. Не могу простить лишь, когда используют меня или мой Круг. Только вот Клода не так-то просто использовать. Получается, учитель тоже ведет двойную игру?

— Великий Хаос, что дал мне силы! — взмолился я, хотя делал это очень редко. — Вразуми! Как быть теперь? Что за игру ведут твои дети?

Ответа не последовало.

Ничего. Главное, не торопиться, и я распутаю этот клубок.

Я порадовался тому, что Таня еще очень слабая колдунья. Вряд ли ее будут для чего-то использовать. Хотя бы за нее не стоит сильно переживать. А остальные? Грег — целитель, в первую очередь. Вряд ли выбор падет на него. Мира — одиночка. Но воинственная одиночка. И не слишком умная, скажем прямо. Ее использовать будет не трудно. При условии, что рядом нет Грега. Но Мира от англичанина не отходит. Любое действие будет с ним согласовывать. Остаюсь я. Мою силу применяли два раза. Первый раз с Роксаной, второй — в подвале у Клода. Чует мое сердце, третий раз не за горами. Но если до этого я не знал всей правды, то теперь полог тайны чуть приподнялся.

Учитель-учитель, во что ты играешь?

А во что играете Вы, господин Боргезов? И не сыграть ли мне с Вами?

Кое-какие мысли стали приходить в голову. Они еще не оформились в четкую идею, но пройдет какое-то время, и я сделаю свой ход. Никому не позволю использовать себя... или Таню.

С такими думами я вышел к машине. Одним жестом снял огненную защиту и сел за руль. Мотор завелся сразу.

Полный решимости, я отправился к Клоду. Послушаем, что он расскажет любимому ученику.

5

Я сидел в глубоком кресле в гостиной в доме Клода. В комнате, выдержанной в темных тонах, царил идеальный порядок. Два кресла, небольшой диван и мягкий ковер бордового оттенка. Деревянная мебель, а именно небольшой столик и шкаф с книгами, сделанная под красное дерево, усиливали ощущение роскоши. Зная учителя, можно предположить, что это и есть красное дерево. Обычно, он не любил и не воспринимал подделки. Тяжелые шторы, скрывающие окно, украшали золотые лилии. Каждая книга в шкафу стояла на отведенном ей месте. Клод всегда раскладывал рукописи по алфавиту.

Кстати, в этом шкафу были именно рукописи. На французском и староанглийском, норманнском, латинском, турецком, английском и русском языках. Все книги, так или иначе, повествовали о ритуалах давних времен. Клод не боялся незваных гостей. А из званных никто такой коллекции не удивился бы. Вот и хранил колдун важные вещи под рукой.

— Мальчик мой, о чем ты хочешь поговорить? — осведомился Клод, опускаясь в кресло напротив. Даже дома колдун ходил в темных наглаженных брюках и рубашке с галстуком. Исключение составляли те дни, когда он готовился к какому-то большому ритуальному колдовству.

— Конечно же, о Марке Витальевиче, учитель, — не стал скрывать я. — У меня масса вопросов, но я не хотел их задавать в присутствии других.

— И что же это за вопросы? — в глазах Клода мелькнули холодные искорки. Плохим бы я был учеником, если б не знал наперечет состояния учителя. Он скрывает, но ему не по себе.

— Клод, — я помолчал, выискивая нужные слова. — Господин Боргезов, действительно, стоит нашего доверия? Я хочу знать именно твое мнение. Почему ты решил нас с ним познакомить?

— Мальчик мой, — колдун пристально посмотрел мне в глаза. — Прежде, чем я отвечу, скажи свое мнение. Думаешь, стоит доверять Марку?

Учитель любил поиграть в такой вот словесный пинг-понг.

— Его магия потрясающая на вкус, — принял я игру. — Всем своим видом он излучает власть. Если б, — я снова стал подбирать правильные слова, — если б я больше знал его, возможно, я бы ему и доверился...

— И ты пришел за этим "больше". — Удовлетворенно кивнул Клод. — Я понял. Дмитрий, я не ошибся в тебе, взяв в ученики. Ты достоин моих знаний. Спрашивай.

— Он, действительно, маг-одиночка?

— Он одиночка, это да... Но магом или колдуном его назвать сложно...

— Так кто же он? Против ангелов могут помочь разве что демоны. — Усмехнулся я. — Или общемировое правительство.

Клод тоже усмехнулся. Его губы расползлись в хищном оскале:

— Не совсем, мой мальчик. Но ты близок к истине. Ангелы называют их не-людьми.

— Кем? — Я удивился. — Первый раз такое слышу.

— Это оттого, что ты никогда не сталкивался с сильными бессмертными. Они постоянно твердят, что мы, колдуны, служим не-людям и сами становимся не-людьми.

— И кто такие эти... не-люди? Что-то я у Марка ни рогов, ни хвоста не заметил, — мне вдруг стало не по себе, по рукам и спине пробежал озноб.

Клода позабавили мои слова. Он снисходительно улыбнулся.

— Не-люди, или как они сами себя называют, Первые, единственные, кто могут заткнуть даже небесных за пояс.

— Тогда почему они этого до сих пор не сделали? — резонно заметил я.

— Им не хватает рук. Поэтому они и вынуждены обращаться к нам, колдунам. И за это нам хорошо... платят. Если ты меня понимаешь.

Кажется, мои догадки по поводу того, что Боргезов пытается загрести жар чужими руками, верны.

— Зачем им истреблять бессмертных? Ангелам не нравимся мы, а не эти... Первые.

— Ошибаешься, мой мальчик, — Клод загадочно потер пальцем подбородок. — Ангелам нужны не-люди. Многих колдунов выпестовали именно они, Первые. Да, природный талант, врожденная сила все это имеет значение. Но без знаний мы никогда бы не достигли и половины своего могущества. Понимаешь, о чем я?

— Значит, бессмертным не нравится то, что кто-то может оказаться сильнее их?

— Да, — кивнул Клод. — Ангелы всеми силами пытаются остановить распространение знаний от не-людей. От Первых. Если кто-то сравняется силой с бессмертными, они перестанут быть уникальными, перестанут вершить судьбы простых людей. Ангелам это не нравится.

В задумчивости я кивнул. В голове не укладывалось одно:

— Почему тебе или Марку не рассказать все остальным? Круг имеет право знать.

Клод откинулся на спинку кресла, забарабанил пальцами по мягкому подлокотнику.

— Ни Мира, ни Таня сразу не осознают глубину противостояния сил бессмертных и не-людей. Они не поймут нашего места в этой ситуации. А Грег и так знает. Он очень много знает. Иногда я и сам ему удивляюсь.

— По отношению к девчонкам это нехорошо, — я упрямо взглянул на колдуна. — Они импульсивны, и многого не знают. Но сокрытие правды ведет к смерти Круга.

Довольная улыбка вползла на лицо Клода.

— Однажды, мой мальчик, ты сам возглавишь Круг. Ты станешь мудрым главой. Хорошо, я поговорю с Грегом. Пусть донесет всю правду до Миры. А ты, в свою очередь, поболтай с Татьяной. Если считаешь мое решение несправедливым...

— Нет, учитель, — согласился я. — Таня моя... — мне хотелось сказать "кошка", но спохватившись, я закончил, — ученица. Я должен ей все разъяснить.

Домой я вернулся поздно.

Серые снежные тучи расползлись. Засветились звезды. Дороги и тротуары подернуло морозцем. Только колдовство чуток согревало.

На пороге меня никто не встретил. Свет не горел, да и вообще, похоже, Татьяна спала.

Оно и к лучшему.

Не сказать, что я горел желанием говорить с ней прямо сейчас. В голове не укладывалось столько вещей. И, одновременно, все было кристально ясно.

Марк использует Круг в борьбе с ангелами. Ключевое слово "использует".

Он предлагал нам силу, но... Чувство, будто я продался, меня не покидало. Мне это не нравилось. Было противно от осознания, что я ничуть не лучше шлюх. Однако сила и знания Марка меня манили.