Шепот Бессмертных

Диана Гамова

(e-mail: shan-rin@list.ru)

Шёпот Бессмертных

Часть I. Ангел. Улыбка ангела

1

Визг тормозов. Запах стертой резины. Звон разбитого стекла и ударившая вслед за ним тишина. Вот, что я запомнила...

Не люблю машины. Вернее, все то, что связано с наземным транспортом. Честное слово, прокрутись время вспять, я бы с удовольствием каталась на велосипеде. Но сейчас даже он вселял в меня страх.

Благо, до работы не слишком далеко и можно прогуляться пешком. Всего-то сорок минут, если не плестись, как черепаха. Этим и пользуюсь. А если меня посещает хорошее настроение, то можно по пути зайти в парк. Он у нас красивый, тенистый, тихий. Здесь очень часто после обеда сидят мамы и бабушки с колясками.

День сегодня не задался. На работе мелкие неприятности пригрозили похоронить меня с головой, и я позорно сбежала. В смысле, прикинулась жутко больной. Начальник отпустил, не задумываясь. Хороший он у нас все-таки. Зря его жена каждый день по телефону пилит. Хотя, может, дома он совершенный зануда?

Так как настроение оказалось на отметке ниже нуля, сверху капал мелкий редкий осенний дождик, я решила не заходить в любимый парк. Внезапно мое внимание привлек зеленый сигнал светофора, на фоне которого показывал свои богатые витрины цветочный магазин. Я посчитала это знаком. Вообще за всю свою двадцатипятилетнюю жизнь я научилась их (знаки) читать. Пусть это и стоило дороговато.

Зеленый так зеленый. Цветы так цветы.

Свернув направо, я зашла в парк. Резко стихли звуки города. Теперь рев проезжающих, казалось бы, невдалеке, машин утопал в осенней листве. Листья акации уже тронули золотистые капли. Клен только-только начинал алеть. Еще неделька-другая, и парк превратится в хитросплетение желтых, оранжевых и рубиновых красок... "Красиво!" — будут восклицать люди. Но на меня это наводит тоску. Я не люблю увядающую природу. Мне ближе лето с его бурей зелени. Или, напротив, зима с кристально чистыми тихими ночами. Ни осень, ни весна меня не впечатляли. Поэтому я даже обрадовалась, когда зашла в парк. Лето в нем только-только кончилось.

Из-за дождя людей почти не было.

Я старалась идти под кронами деревьев. Холодные капли через густые листья просочиться еще не могли. Вдыхая влажный воздух, я вдруг почувствовала, что счастлива! Впервые, за несколько месяцев.

— Роксана! Кса-а-а-ана-а-а!

Я резко развернулась. Меня догоняла высокая девушка с растрепанным каре светлых волос. Именно она так истошно кричала.

— Ксанка! Совсем глухой стала! Я тебе от самого перекрестка кричу! А ты ни сном, ни духом! Вообще!!!

— Привет, Тань, — кивнула я. — Надо было не кричать, а позвонить. Мобильные еще не отменили вроде?

— До тебя дозвонишься! Как же. Ты сначала телефон включи!

Светловолосая насупилась. Ее зеленые глаза пылали праведным гневом.

— А что? — я удивленно полезла в сумку за телефоном. — Я его не выключала. Мне с работы должны позвонить.

— Пока что звонила тебе я. А ты чего под дождем гуляешь?

— Я не гуляю. Домой иду. Встречный вопрос, у тебя уроков нет?

Таня тяжело вздохнула.

— Это кошмар, а не работа! Когда я устроилась в школу, думала, будет легче. Представляешь, они даже миф о минотавре не читали?!

— Кто? — поинтересовалась я, все еще пытаясь найти мобильный. Это "благо цивилизации", как нарочно, от меня пряталось.

— Кто-кто? Дети! Нет, они не глупые. Но на вопрос "кто такой Ясон?" отвечают "наш трудовик!" Еще и поправляют: "Татьяна Валерьевна, его Ясон Палыч зовут". Не, ну представляешь?

— Угу, так займись просветительством. Почитай детям мифы Древней Греции на Классном часе.

— Нет, мы с ними будем делать стенд. Про Гагарина.

— Осенью?

— К весне и сделаем, — засмеялась подруга.

— А-а, — протянула я, смирившись с тем, что телефон на ходу не найти. — Если ты такая взвинченная, значит, с уроками на сегодня покончено...

— Точно! — кивнула она, беря меня под локоть. — Роксан, бросай это гиблое дело, — посмотрела на сумку и добавила. — Пошли ко мне. Я тебе кофе с коньяком налью. Грусть-тоску развеивать будем!

Татьяна оставалась моей подругой с самого детства. Когда после страшной аварии, в которую я угодила, вокруг были лишь лицемеры, преданно несущие охапки цветов, Таня одна оставалась строгой. Как только меня выписали из больницы, она дала мне подзатыльник, сказав, что нужно быть последней идиоткой, чтобы уронить зеркало на проезжую часть, а затем полезть его доставать. Правильно, я же не хотела, чтобы оно разбилось! Семь лет несчастья хуже, чем два дня в больнице.

Однако суеверия тут ни при чем. Меня тогда будто кто-то толкнул на дорогу. А затем я испугалась. Это неописуемый страх. Ты стоишь на проезжей части, а на тебя, пронзительно сигналя, несется поток машин. Поневоле впадаешь в ступор.

Никто так и не смог объяснить, почему ни один автомобиль не задел меня. Вокруг моего тела на расстоянии метра не было и маленького осколка стекла. Зато погибло семь человек в машинах.

Даже сейчас, вспоминая эту картину, мне хотелось выть от страха и бессилия.

Только Таня знала, что в смерти этих людей я винила себя, а не мокрый асфальт, несчастный случай и так далее. Наверное, родные и близкие погибших считали так же.

В небольшой, но уютной квартирке, Таня, как обычно кинула мне: "Располагайся!" — и убежала на кухню. Следуя нашей традиции, я пошла за ней.

— Тань, слушай, тебе одной в квартире не скучно?

— Скучно! Еще как! — не оборачиваясь, ответила та. — А что? Решила ко мне переехать?

— Не дай Бог! — пробормотала я.

— Какой конкретно?

— Какой угодно, лишь бы не дал мне такого. Вернее, такую. Знаешь ли, я сплю по ночам. Обычно.

— Ха! Мы болтать будем только до трех. И только на выходные. Мне ж на работу к восьми! Роксанка, правда, переезжай ко мне! Ну, хоть на недельку!

— Не надо посредством меня разгонять скуку, — я достала две чашки и поставила на стол.

Вскоре Таня разлила ароматный кофе, и мы пошли в зал.

— Роксан, ты телефон нашла? — как-то ехидно поинтересовалась подруга, стоя за моей спиной, пока я искала пульт от телевизора.

— Нет.

— В заднем кармане джинсов не смотрела?

— Даже если захочу, физически посмотреть не смогу!

— Хотя бы пощупай, — хихикнула Таня. — Теперь ясно, почему он отключился. Если б на меня сели, я б тоже работать отказалась.

— Зараза! — констатировала я, доставая телефон. Он был выключен.

Вздохнув, я протянула:

— Если звонили с работы...

— Бросай ее! — перебила Таня. — К чертям такую работу! Бумажки, бумажки, бумажки! Ты хоть что-нибудь кроме своих бумажек видела за эти два года?!

— Тань, не начинай! — я включила телефон.

— Я продолжаю!

— И что прикажешь делать? В школу я не пойду. Это не мое. Да и зарплата... прямо скажем, нищенская.

— Ну, конечно! Ты в своем офисе получаешь больше!

— Больше, — кивнула я.

— И проблем у тебя больше. Роксана, ты человек! А не биоробот. Заканчивай!

— Ну тебя! — шуточно огрызнулась я.

Телефон, наконец-то включился. Тут же раздался сигнал полученной ММS-ки. Все. Это точно с работы. Будет мне плохо...

В MMS не было ни текста, ни картинок. Зато телефон заиграл:

Следуй за мной — путь не близок.

Следуй за мной — бледный призрак.

Следуй за мной — обретая душу,

Обретая плоть и кровь...

Это больше чем родство, больше чем любовь...

— Что это? — Таня заинтересованно заглянула через мое плечо.

— ММS-ка.

— Интересно, кто это тебе послал?

— Понятия не имею.

— Это "Следуй за мной"? — поинтересовалась Татьяна. — Она во всех твоих плейлистах есть.

— Угу, — кивнула я, тупо глядя в телефон.

— Роксан, ты чего?

— Глянь, — я передала ей мобильник.

— Куда смотреть-то?

— На номер. От кого.

Подруга присвистнула.

— +0 000 000 00 00? Это что? Розыгрыш?

Ответила я абсолютно спокойно и холодно:

— Понятия не имею. Кто-то веселится из знакомых.

— На твоем месте я бы такого шутника убила. А если б тебе прислали похоронный марш?

— Все равно. Мне, действительно, все равно. Очередная глупость. Если кто-то хочет сходить с ума, не вижу смысла мешать.

Таня тяжело вздохнула, отпивая чуть остывший кофе:

— Ты вся в этом! "Все равно", "не вижу смысла"! Роксана! Нельзя так жить!

— И как же можно? — я тоже взяла свою чашку. Когда Таня пригласила меня на кофе с коньяком, я не знала, что она имела ввиду коньяк с привкусом кофе.

— Ты сколько ложек коньяка в турку вылила, когда кофе варила? — осторожно поинтересовалась я.

— Ложек? — переспросила та и расхохоталась. — Да, подруга, стареешь! Там целая стопка!

На мой испепеляющий взгляд она ответила:

— Во-первых, я хочу, чтобы ты развеселилась. Во-вторых, — Таня замялась, — эх, ты меня пошлешь.

— То есть, можно начинать?

— Погоди. Я хотела тебя попросить. Погадай мне! А то мои карты всегда мне счастье обещают, чтоб не расстраивать...

— Для этого и глотка вина бы хватило. Не зачем мне кофе в коньяк выливать!

— Ты ж сама говорила, легче гадать, после бокала спиртного.

— Глотка, Таня, одного глотка! После бокала я тебе ТАКОЕ нагадаю, сама рада не будешь!

— А что? Зато весело! — рассмеялась подруга. — Так, погадаешь?

— Ладно. — Смирилась я. — Думай вопросы. Только не больше трех. У меня запас сил не резиновый.

Нельзя сказать, что я считала себя талантливой предсказательницей, равно, как и Таня — себя. Еще лет десять назад к Татьяне попала колода Таро. Тогда не существовало такого повального увлечения оккультными штучками. Интерес был свеж и не испачкан желтенькими статьями на тему открытия третьего глаза, пятого уха и Бог весть чего еще. К свежей теме, не обмусоленной обществом, тянет с двойной силой.

Нам с подругой стало интересно. Татьяна со скрипом нашла парочку простеньких раскладов и тут все началось. Ее предсказания стали сбываться. С очень большой точностью. Все, кроме тех, которые касались лично ее персоны. Если спросить у любой цыганки, та ответит — гаданье на себя — грех! Причин не объяснит.

Вскоре несколько колод появилось у меня. Танина ситуация повторилась. Карты давали ответы на все, кроме того, что касалось моей персоны.

Выпив кофе, Татьяна убрала со стола все лишнее, уступая мне "рабочее место". Достав из сумки колоду Таро, я с любовью их перетасовала. Прежде, чем найти свою колоду, мне пришлось собрать небольшую коллекцию. Тут были и "классические" карты Райдера — Уайта, новомодные "Таро Кельтов", "Таро Богинь", экзотические "Пост Таро". Последние и к Таро не относились, зато "душу грели" и могли рассмешить. Однако полюбились мне карты из самой "зловещей" колоды. Таро Вампиров. Эти карты я носила с собой постоянно. Как некий талисман.

— О! У тебя опять с собой "вампирчики"! — Тане тоже нравились эти карты. Кстати, я не нашла еще того человека, который бы сказал, что эти Таро некрасивые, страшные или слишком мрачные. Как по волшебству, любой, кто видел "Вампиров", попросту влюблялся в них. Мне как-то даже предложили продать их, так сказать, в коллекцию. Нет уж.

— Три вопроса. Помнишь? — сказала я, закрывая глаза. — Вопрос первый. Загадала?

Как-то у нас с Таней сложилось, что она редко говорила вопросы вслух. А я и не спрашивала. За малым исключением. Карты и так давали достаточно информации.

Разложив "вампиров" на столе, я открыла глаза. Все ясно.

— Нет. На работе у тебя глухо. Никакого повышения. Одни сплетни. Кстати, аккуратнее. Твой одиннадцатый класс какой-то неадекватный. Еще про тебя нехорошие сплетни распускает какая-то блондинка лет сорока. Она говорит, что у тебя слишком близкие отношения с учащимися...

— Ясно, — хмуро сказала Таня. — Завуч в своем репертуаре. Странно, что от нее только муж сбежал. На месте ее детей я бы тоже уехала подальше. Корова крашеная!

Вздохнув, я спросила:

— Уточнять что-то будешь?

— Нет. Давай дальше.

Я собрала карты и снова их перемешала.

— Загадывай.

— Готово!

Снова Таро оказались на столе.

— Ага, а вот денег у тебя прибавится. И нет, это не репетиторство.

— Слава богам! — не удержалась подруга.

— Не перебивай.

— Извини.

— Так вот, деньги придут откуда-то со стороны... Нет, стой. Они уже идут. В смысле, завтра-послезавтра у тебя на руках будет кругленькая сумма... Интересно, куда ты их потратишь?..

— Хм, может, долг кто-то вернет? — задумалась Таня.

— Вряд ли. С новыми деньгами появятся новые знакомства. Какие-то перспективы... Извини, не могу понять. Сложно удержать нить предсказания. Была бы ясновидящей, сказала б, как в тумане... Даже голова разболелась.

— Все, с деньгами закончили. Ты как?

Собрав карты, я легонько пробежалась по ним пальцами. Нить прохлады скользнула в руку, растворяясь в теле. Постепенно мысли прояснились. Мигрень исчезла.

— Вроде нормально.

— А на еще один вопрос ответить сможешь? — с надеждой посмотрела на меня Таня.

— Карты помогут, — кивнула я. — Давай.

Разложив Таро в третий раз, я ничего не поняла. Выпадали противоречивые карты. Ничего не вязалось. Просто ахинея.

— Хммм, — нахмурилась я. — Либо ты спросила какую-то глупость, либо "вампиры" нас послали.

— Вовсе не глупость! Я, между прочим, о будущем спрашивала! На ближайший месяц.

— Да? А до этого вопросы к прошлому относились? — я приподняла бровь. — По всему выходит, что ты умрешь, утонув либо в реке, либо в канализации.

— Чего? — подруга округлила глаза. — Роксана, ты в своем уме?

— Просто я не знаю, что еще можно назвать "текучей водой". Ручей вроде мелковат. Да и нет у нас ничего такого поблизости. Путешествий у тебя не будет. Куча новых знакомств. Причем, после смерти.

— А! Я поняла! — хмыкнула Таня. — Я стану неупокоенным духом и найду себе таких же неупокоенных друзей.

— И всем скопом явитесь ко мне, да?

— Как ты угадала? — невинно похлопала ресницами Таня.

— Картам спасибо, — полушутливый тон был кстати.

— Нет, погоди, — посерьезнела Таня, — ты это честно?

— Нет, конечно! — фыркнула я. — И так видно. Ахинея! Не хотят они тебе про будущее рассказывать. Вот и все.

Поблагодарив расшалившиеся карты, я убрала их обратно в сумку.

За окном перестал лить дождь. На темном небе появились редкие звезды.

— Что-то мы засиделись, — я встала, потянулась, направляясь к окну. Только что зажегшийся фонарь заливал кусочек улицы бледным светом. — Поздно уже. Мне домой пора.

— Ой, Роксана! — махнула рукой подруга. — Завтра выходной! Оставайся уже у меня. Что, я тебе пижаму не выделю?

Поразмыслив немного, я согласилась. Действительно, незачем по ночному городу лишний раз гулять.

— Требую ответного доброго жеста, — неожиданно для Тани, сказала я. — Я остаюсь у тебя на ночь, и мы болтаем до трех утра. А ты мне гадаешь. Мне тоже хочется в будущее заглянуть... Развлекайте меня, развлекайте!

Я сделала неопределенный жест рукой, изображая скучающую светскую даму века эдак девятнадцатого. Таня нацепила маску непроницаемости:

— Все, что пожелаете, дорогая гостья! Все, что пожелаете.

Как обычно, подруга надо мной поиздевалась. Мне была выдана смешная розовая пижама с большим голубым слоном в районе пятой точки. Слон держал хоботом три разноцветных шарика, а выражение его "лица" сообщало, что на нем проверяли действие убойных антидепрессантов. На верхней части пижамы тоже был слон. Только зеленого цвета. Это животное играло на хоботе, как на флейте, обхватив его передними конечностями.

— Специально для тебя покупала! А это будет завершать образ!

С такими словами Таня собрала мои длинные пепельно-русые волосы в хвост и перетянула резинкой. На лицо упала вьющаяся прядь.

— Халтура, — сообщила я, сдувая непокорные волосы.

— Твои вездесущие завитки все портят! Но так даже симпатичнее!

Таня подвела меня к зеркалу.

— Ты решила меня ослонить?

— Я бы сказала "обслоновить"! Чем тебе не нравится розовый слоник на резинке? Он мило смотрится в твоих волосах!

— Тань, заканчивай! — я вздохнула, но хвост распускать не стала. — Спасибо тебе за старания, но я уже не в депрессии. Давно. Что было, то прошло.

— Не, ну сама недавно просила ее развлекать. А теперь в кусты! Пошли, я тебе гадать буду!

Последняя фраза прозвучала, как приговор.

В пользование на ночь мне был выделен диван. Мы застелили его веселенькой простыней в цветочек. Подруга расположилась в конце дивана, подогнув под себя ноги. Я обняла подушку и устроилась напротив. Девушка достала карты.

Вопреки всем желаниям, любимая Танина колода "Таро Драконов" показывала все четко, ясно и кратко. Перемены к лучшему. Перемены к худшему. Все, так или иначе, стабильно.

— Задай вопрос о своем будущем на месяц, — сказала вдруг Таня. — Может, и у тебя скорая смерть предвещается? Вместе неупокойничать будем.

— А что, давай. На месяц. — Легко согласилась я.

— Так, — блондинка сосредоточенно разложила карты перед собой. Лоб ее нахмурился, глаза сузились. Поджав губы, она оповестила, — Прогноз неутешителен. Ты не умрешь. Но, — она предупреждающе подняла палец.

Я с иронией покосилась на карты, затем на ее палец, но промолчала. Мне резко стало как-то грустно и все равно. В конце концов, какая разница, что будет? Ведь это всего лишь забава.

— Нет, ну ты меня вообще слышишь, барышня?! — Таня грозно придвинулась ко мне. Кажется, я что-то пропустила.

— Э-э... нет... задумалась, извини...

— Да никогда! — воскликнула девушка. — Ладно, повторю еще раз. Этот месяц даст тебе шансы завести очень интересные знакомства. Смотри, — она протянула мне карту, где рядом с гордым драконом стоял человек с крыльями ангела, — это прямой намек на то, что тебя защищают. Раскрой глаза и улыбнись мирозданию пошире.

— Угу, и тогда ко мне прилетит ангел верхом на изумрудном драконе.

— Не паясничай, — мне погрозили пальцем. — Однако, несмотря на всю защиту, ты очень уязвима к злым языкам и мыслям. Опасайся темной магии... что-то мне не нравятся эти карты...

— А что там? — я взглянула на расклад. В колоде "Драконов" я ничего не смыслила. Вероятно, связи с картами не было. Но подруга оставалась серьезной. Она сосредоточенно разглядывала три карты, а потом, резко выдохнув, убрала их в колоду.

— Ты чего? — спросила я в недоумении.

Татьяна делала так только тогда, когда видела что-то очень нехорошее.

— Забудь! Просто "Драконы" устали, вот и несут всякую чушь. Ты будь аккуратнее, вот и все. А остальное предоставь Богам.

Уснули мы поздно. Как и обещала Татьяна, проболтали до трех утра. Потом сонно разбрелись по спальным местам и провалились в сны.

2

Следующие выходные мы провели очень весело. Погода стабилизировалась, выглянуло солнце. Лужи и грязь подсохли. Поэтому в воскресенье мы рванули в горы. Покатались на лошадях. Полазили по пещерам. Вброд перебежали маленькую горную речушку, а потом слушали дробь зубов друг друга — вода оказалась ледяной. Там же Таня познакомилась с очень интересным человеком по имени Дмитрий, оказавшемся хирургом в частной клинике. Обменявшись номерами телефонов, они разошлись в разные стороны, а Таня еще три дня по-идиотски улыбалась всем и вся.

Вот так сходу полностью было ниспровергнуто мое предсказание. А чего вы хотели?

— Я сразу сказала, что карты несли полную ахинею, — улыбнулась я, попивая вишневый сок.

Мы с подругой сидели в кафе. И у меня, и у нее рабочий день уже закончился. Осенний вечер только-только начинался. Домой не хотелось. Вот и решили поужинать в кафе.

Таня по-прежнему светилась от счастья. Поглощая свою жареную картошку, она умудрялась разговаривать со мной и строчить попутно SMS-ки. Я с тихим интересом наблюдала за ней. Вроде бы взрослая женщина, а радуется, как подросток в период первой влюбленности.

— Знаешь, — доверительно шепнула подруга, — кажется, это любовь.

— Да? Очередная? — я улыбнулась, видя реакцию Тани. — Ладно-ладно, не дуйся. Если это действительно любовь, значит, ты это заслужила.

— Ой, Ксанка! Не умеешь ты радоваться жизни! — она вздохнула, но тут же переключилась на нового знакомого. — Этот Дима ничего.

— Если учесть, что ты влюбляешься в основном, в "плохих парней"...

— Не учитывай. Но, по-моему, это любовь. Он обещал на День рожденья свозить меня в Японию. Ты же знаешь, как я люблю эту страну!

— И что взамен? — я скептически повертела на вилке маслину из греческого салата.

— А взамен он получит самостоятельную любящую его женщину, которая может себя сама, если что, обеспечить.

— На зарплату учителя?

— Не придирайся! Может, моя профессия не позволяет покупать дачи на берегу моря, зато на жизнь хватает...

— На жизнь одного человека. И то со скрипом.

— Пессимистка! — констатировала подруга, но обижаться не стала. — Вернемся. Ни мне, ни ему не нужны эти "розовые сопли" детской романтики. Я уже устоявшаяся личность, в отличие от этих восемнадцатилетних дурех. Думаю, мы нашли друг друга.

— А я думаю, что-то тут не так. И причем тут восемнадцатилетние дурехи?

— Он мне рассказал о своей первой любви. Ему было двадцать три, а ей — восемнадцать. После МЕДа его отправляли в армию, а она не собиралась дожидаться. Если кратко.

— Хочешь сказать, на первом свидании он тебе про бывших рассказывал? Да, это любо-о-овь, — многозначительно протянула я.

— Ну, — замялась подруга, — я сначала тоже подумала, что он просто хочет, чтоб его пожалели. Но это не так. Он, вообще, странная личность. Не удивлюсь, если он чем-то таким, — блондинка сделала жест, будто бы что-то невидимое насылала на свой бокал, — занимается.

— Завязывай с кофе и книгами на ночь. Уже колдуны мерещатся.

В ответ меня ущипнули за бок.

— Кстати. Он сейчас придет, — проговорила Таня, как-то хитро на меня взглянув.

— Сюда? — спросила я, допивая вишневый сок.

Дождавшись кивка, я улыбнулась:

— Ладно, сейчас расплачусь и оставлю тебя.

— Нет, я хотела, чтобы ты на него взглянула еще раз. Вдруг я ошибаюсь? И у него на уме, действительно, что-то не то.

— Хорошо.

В кафе народу прибавилось. Вновь прибывшие останавливались в дверях, натянуто улыбающиеся официантки пытались рассадить их по свободным местам. Неуютная суета нарастала. Странно, меня это никогда раньше не тревожило. Я все острее слышала чужие разговоры. Постоянный скрип стульев и мелодичный звон посуды становился жутко неприятным. Наверное, Таня права, это нервы. Надо успокаиваться.

— Вот он, — тихонько сообщила подруга так, что я едва расслышала.

Действительно, в зал вошел высокий человек со светло-русыми волосами. Татьяна подала ему знак, махнув рукою. Дмитрий, улыбнувшись, подошел к нам и сел рядом с Таней.

— Добрый вечер, — он легонько кивнул мне, взял Танину руку, аккуратно поцеловал ее тонкие пальцы. — Спасибо, что дождалась.

На мой взгляд, это было слишком старомодное поведение, хотя старомодной из нас с Татьяной считалась именно я.

— Привет, — улыбнулась Таня, обращаясь к мужчине. — Помнишь мою подругу? Она была со мной в горах.

— И вы обе перебегали реку, — усмехнулся Дима. — Конечно, помню. Роксана, так? — он вопросительно посмотрел на меня.

Я кивнула:

— Совершенно верно.

— Ты, какой-то уставший. Трудный был день? — Таня коснулась мужского плеча.

— Да так. Утро выдалось то еще. А сам день...

Я не старалась вслушиваться в разговор. Меня он совершенно не интересовал. В противоположность той силе, исходившей от Дмитрия. Он, будто бы, печка, распространял вокруг себя тягучие волны тепла. Только мне это тепло не понравилось. Таня же, по всему, была в восторге.

"Сильный человек", — отметила я. Ему бы не хирургом, а гипнотизером работать. Но вдруг из него и хирург ничего так?

Я перевела взгляд на подругу. Та уже о чем-то разговаривала с Димой, вообще позабыв о моем присутствии. Он ведь ей, правда, нравится. Я наблюдала за влюбленной Татьяной не раз. Все те же чуть прикрытые зеленые глаза, губы в милой счастливой улыбке, ямочки на щечках... Только раньше во всем этом я не видела будущего. Сейчас же... Я знала, что из этих отношений может вырасти нечто большее и принципиально иное, отличное от того, что было раньше в Таниной жизни. Подруга была права. Это любовь.

Снова скользнув взглядом по Дмитрию, я отметила, что он чему-то радуется. Когда человек искренне счастлив, его тело расслаблено. Ноги не скрещены, руки свободно лежат на столе или жестикулируют, когда он говорит. Глаза тоже немного прикрыты, как у Тани...

Так, похоже, я здесь лишняя. Кто знает, чем закончится для них этот вечер?

Я встала:

— Тань, я пойду. Мне еще отчет за месяц писать.

— Уже? Жаль, — протянула подруга. Хотя ее лицо выражало совершенно противоположные чувства.

— Ничего не поделаешь. Ладно. Пока. Позвоню завтра, — я взяла сумочку. — Пока, Дим.

— Удачи, — кивнул мужчина.

Я напоследок окинула их взглядом. Только сейчас я заметила, как они похожи. Оба высокие, светловолосые, светлокожие. У Таньки глаза сияют изумрудным блеском, глаза Дмитрия зелено-карие, колдовские. Поймав себя на мысли, что искренне рада этой их встрече, я, почему-то, безумно смутилась и спешно вышла на улицу.

Осень встретила меня порывом холодного ветра и шумом городских машин. Вот и желтые листья сорвались с ветвей. Лето безвозвратно ушло.

Снова на душе стало грустно. От всего. Я переехала в этот не слишком большой городок два года назад вместе с Таней. Мы с подругой искали другую более свободную, самостоятельную жизнь. Устроились на работу. Она — учителем истории в школу, я — офисным сотрудником в небольшую риэлтерскую фирму. И потекли трудовые будни. За эти два года мы, в принципе, многого добились. Да и жилось не скучно. Только все время чего-то не хватало. Мы с Таней облазили, объехали и обошли все ближайшие горы, леса и пещеры. Побывали на всех озерах и считали себя заядлыми туристками. На работе тоже приходила удача. Нас с хорошей стороны замечало начальство. Мы становились в чем-то незаменимы. Но это было не то. По-прежнему чего-то не хватало.

В конце концов, может, Таня нашла то, что ей нужно? Этот Дмитрий... Да, с ним она не заскучает. Только, все равно, что-то меня сбивало в этом человеке. Очень многое в нем казалось идеальным. Разве так бывает? Или... неужели я завидую подруге?

Я остановилась, с силой тряхнув волосами.

Нет. Так низко, до зависти, я не паду. Тем более, завидовать человеку, который мне столько раз помогал. Нет уж. Я выше этого.

Резко выдохнув, я направилась домой. Но и двух шагов сделать не успела, как меня кто-то окликнул:

— Роксана!

Посмотрев вбок, я увидела спешащую ко мне фигуру.

— Здравствуйте, Антон Сергеевич! — поприветствовала я шефа. — Какими судьбами?

— Да так, со встречи шел.

— Шли? — переспросила я удивленно. Наш шеф отличался тем, что очень не любил ходить пешком. Именно поэтому в его гараже размещались три машины: для деловых встреч, для встреч за городом и для бытовых мелких дел.

— Что, непривычно, да? — хмыкнул он. — Кони мои в сервисе. Все три. Так что я своим ходом.

— А-а, — кивнула я.

Мой шеф был странным человеком. Чуть выше среднего роста, за тридцать, с цепкими серо-зелеными глазами и каштановыми волосами. Кстати, волосы, как и машины, были предметом его гордости. Никогда до него не встречала мужчину с шевелюрой до плеч, который бы так за ней ухаживал. Исключая пару-тройку стилистов, конечно же. Сам Антон Сергеевич был родом откуда-то с юга. Именно этим объяснялся странный золотистый цвет его кожи. А еще необходимо упомянуть о характере начальства. Антон Сергеевич всегда оставался спокоен, в любых ситуациях. К сотрудникам относился с пониманием.

— Хорошо, что я тебя встретил, — начал шеф. — У меня для тебя одно дельце есть. Хочу выгнать тебя из офиса и пустить погулять по городу и окрестностям.

— То есть я должна буду показывать дома? — я не удержалась от кислой мины.

— Ха, — рассмеялся шеф. — Тебе это на пользу. Совсем в офисе посерела.

— А оплата?

— Не обделю.

— Хорошо, — согласилась я.

— Только знаешь, я хотел бы, чтоб ты завтра утром квартирку показала.

— Как? — удивилась я. — Мне же надо за документами в офис съездить. Да еще и самой с планировкой и другими особенностями ознакомиться. А уже поздно. И завтра мне никак не успеть...

— Документы на эту квартиру у меня дома. Вот в этом проблема. Но как посмотреть. Надеюсь, ты не ужинала? — сказал шеф, ловя такси.

— К сожаленью, уже, — я с сомненьем посмотрела на остановившуюся белую легковушку с "шашечками".

— Ну, ничего. Тогда Кира тебя чаем с тортом угостит, — ответил шеф, садясь в такси. — Чего встала? Не пешком же идти?

Я с опаской покосилась на машину, на шефа. Прокляла последнего. Но, все же села на заднее сиденье, за начальником.

— Антон Сергеевич, Вы понимаете, что со стороны эта ситуация выглядит... гм, двусмысленно?

Я нервно вцепилась в сумочку, не давая панике развернутся по-полной. Надеясь разговором увести свои мысли прочь от того, что произошло со мной всего лишь несколько месяцев назад. Вот только стоило мне сесть в машину, и снова я слышала визг тормозов, звуки ударов и бьющегося стекла.

— Не переживай. Кира привыкла к тому, что я приглашаю коллег домой.

— Ваша жена очень понимающая, — ответила я, впиваясь взглядом в собственные руки.

— Увы, нет, — рассмеялся шеф, назвав водителю адрес. — Она, как бы так сказать, — снова обратился ко мне, — смирилась с моим образом работы.

— Смирилась? — переспросила я, вспоминая периодические разговоры шефа с женой по телефону. На мой взгляд, до сих пор не виденная мною Кира, ни терпением, ни смирением не отличалась.

На это Антон Сергеевич лишь посмеялся и заговорил с шофером о каких-то пустяках. А я продолжала рассматривать свои руки, пальцы, сумочку, затылок шефа, серые чехлы сидений — все, только бы не возвращаться мыслями к трагедии.

— Лучше бы пешком пошли, — тихонько пробубнила я. Но шеф услышал.

— Роксана, прекращай копаться в прошлом. Что было, того не вернешь. Живи в настоящем времени. Я тебе как шеф советую. Иначе в жизни несладко придется.

Уязвленная, я замолчала.

Добрались мы до места через каких-то пять минут. Антон Сергеевич вместе со своей женой (и тремя автомобилями) жили в двухэтажном небольшом, но очень уютном доме с нарядным крыльцом и садиком. Такие частные домовладения не редкость для провинциальных городков.

Мы поднялись по трем ступеням. Мужчина открыл дверь, пропуская меня вперед:

— Заходи. Не стесняйся, будь как дома.

Он вошел следом. Скинул тонкий осенний плащ на вешалку. Разулся и прошел дальше по коридору в одну из комнат. Я последовала за ним.

В комнате весь пол закрывал шерстяной ковролин темного цвета. У стены стоял диван, по бокам от него — два кресла, а между ними покоился красивый резной журнальный столик. Противоположную стену занимали книжные полки и большой плазменный телевизор. Антон Сергеевич положил на стол свою папку и теперь что-то усиленно в ней искал. В одном из кресел сидела хрупкая молодая женщина. Пожалуй, даже младше меня. Не больше двадцати. У нее была смуглая кожа, медно-рыжие волосы до плеч и золотистые глаза. Она с интересом оглядела меня. Улыбнулась:

— Так вот почему мой муж никогда не приглашает меня в офис.

— Простите? — не поняла я.

— Прощаю, — она весело рассмеялась.

Легко поднявшись, девушка подошла ко мне.

— Я — Кира. Жена вот этого человека.

— Очень приятно. Меня зовут Роксана. Ваш муж хороший начальник. Мне нравится с ним работать.

— С ним всем нравится работать, — Кира снова рассмеялась. — И это очень помогает ему манипулировать людьми.

— Ц-ц, — шеф поморщился, отодвигая папку. — Кира, родная, я тебя тоже очень люблю. Хватит рушить мой ореол святости.

— Хорошо, — легко согласилась она. — Как скажешь, родной. — Переведя на меня взгляд, она поинтересовалась. — Поужинаешь?

— Нет, благодарю. Я ужинала в кафе.

— Досадно. Ничего. У меня есть чай. И торт к нему. Будешь?

— Лучше согласись, — прошептал шеф, выходя из комнаты.

— Хорошо, — уступила я. — От чая не откажусь.

— Тебе зеленый или черный? — заботливо поинтересовалась Кира, легко переходя на "ты".

— Черный.

— Тогда погоди минуту. Сейчас принесу.

И меня оставили в одиночестве. Пользуясь минутой затишья, я подошла к окну. Заходящее солнце нанесло позолоту на окружающий мир. И без того желтая листва сейчас горела золотым и медным огнем. Окно выходило в сад. Поэтому у меня была возможность полюбоваться буйством красок.

Неожиданно зазвонил телефон. Судя по звуку, я оставила его в сумочке. А последняя находилась в коридоре на вешалке. Странно, что я вообще телефон услышала. Я вышла из комнаты, но пока доставала мобильный, звонок был "пропущен". Номер оказался мне неизвестен и перезванивать я не стала. В памяти почему-то всплыл номер с которого не столь давно я получила MMS-ку. Все нули. Интересно, может, шеф знает что-нибудь? Он много чего знает.

На "автопилоте" я пошла обратно. Почти зайдя в комнату, я услышала тихий разговор, шедший из соседнего помещения:

— С ума сошел, Вёрс? Не ее время, все испортишь! — это был голос Киры, изрядно приглушенный закрытой дверью.

Одновременно я смутилась и заинтересовалась. Подслушивать нехорошо. Но кто такой Вёрс?

— ... нельзя же было ... ... Поэтому ... сюда.

Отвечавший голос явно принадлежал моему шефу. Антону Сергеевичу. Вот только слова его были столь тихими, что я толком ничего не расслышала.

— Опять? Бедная девочка! Еще и полугода не прошло с того раза. Думаешь, кто-то пытается ее убить?

— ... не сомневаюсь... Роксана ... рано ей ... не поделаешь...

Недоуменно хлопнув ресницами, я приподняла бровь. Что за разговор ведется за дверью? Причем тут я? И вообще...

Поколебавшись, я постучала и вошла к говорившим.

Эта комната, как я и думала, оказалась кухней. Кира пританцовывала у стола, заваривая чай. У окна, опершись о подоконник, стоял шеф. Их лица мгновенно стали спокойными:

— Что-то случилось? — как ни в чем не бывало, поинтересовался мой начальник. — Кира уже заварила чай. Подождешь немного?

— Простите, — осторожно начала я, всем сердцем предчувствуя нечто нехорошее. — Я оказалась невольной свидетельницей вашего разговора. — Супруги переглянулись. — Не могли бы вы кое-что мне объяснить?

Не дождавшись ответа, я продолжила.

— Кира, ты говорила с неким Вёрсом, а тут кроме вас с Антоном Сергеевичем никого нет. Плюс к этому, всплывало мое имя... Что мне рано? И чего не поделаешь?

— Ничего не поделаешь, — со вздохом констатировал шеф. Он как-то преобразился. Стал немного выше. Глаза приобрели какую-то странную глубину.

— Нет, не надо, — тихо произнесла Кира. — Ты ее так ошеломишь. А пользы не будет.

— Зато она сразу все поймет.

— Уверен? Дай-ка лучше я с этим разберусь. А ты иди, прогуляйся. Заодно разведаешь, что да как.

Мягко, но довольно сильно для столь хрупкой женщины, Кира в спину вытолкала мужа. Он, проходя мимо меня, как-то загадочно улыбнулся и подмигнул:

— Что ж, оставлю вас, милые леди.

Как только входная дверь захлопнулась за мужчиной, Кира отодвинула один из стульев.

— Садись. В ногах, как известно, правды нет.

Осторожно, будто бы зная, что предложенный стул — это хищная тварь, я села. Кира поставила передо мной чашку с чаем, сахарницу. Серебряная ложечка появилась на аккуратной салфетке рядом. Потом на стол перекочевали тарелки с бисквитным тортом.

— Угощайся. А я постараюсь все объяснить.

— Уж, пожалуйста.

— Э-э-э, а ты суровая, — Кира устроилась на соседнем стуле, подтянула к себе другую тарелку с тортом. — Это неплохо. Только не сейчас.

— Кого ты назвала Вёрсом? — спросила я.

— Знамо кого, — хмыкнула Кира. — Этого зануду, естественно. — Девушка посмотрела в сторону выхода. — Его так зовут. А меня зовут Кирана. И, как ты могла догадаться, мы с ним далеко не супруги.

Об этом я думала в последнюю очередь. Кира или Кирана, меж тем продолжила:

— Мы знакомы очень давно. Когда-то Вёрс обучал меня. Потом мы стали партнерами. И сейчас действуем зачастую вместе. Как в твоем случае... Не надо, не смотри на меня так.

— Как мне еще смотреть? Такое ощущение, что я нахожусь в драмтеатре. А вокруг меня разворачивается спектакль, — процедила я, сощурившись. Мне совершенно все это не нравилось. Одна моя часть кричала — это все шуточки шефа. Другая — я вляпалась. Вот только куда? Меня раздражает, когда кто-то в разговоре тянет время и резину, говорит загадочными фразами и прочее.

— Думаю, — картинно посерьезнела она, — это правильная позиция. В драмтеатре всегда можно встать и выйти вон. — Кира грустно улыбнулась. — Жаль только у тебя не получится.

Я напряглась.

— Ой, нет, — она протестующее замахала руками. — Я тебе не угрожаю и не запугиваю. Я же не демон какой!

— Вот этого я как раз не знаю. Но что не ангел, это точно! — буркнула я.

— Почему еще? — вдруг обиделась Кира. Совершенно серьезно обиделась, между прочим. — Ты меня совсем не знаешь, но делаешь такие выводы. Роксана, ты ведь всегда такая рассудительная, не склонная к поспешным решениям. Что с тобой такое?

— А что с тобой?! — возмутилась я. — Мы знакомы от силы полчаса, а ты говоришь так, будто моя закадычная подружка!

— Хм, неплохая идея, — подмигнула она. — Давай дружить. У нас вечность впереди!

— Хватит со мной играть, — угрожающе прошипела я. Нет, опасности от девушки я не чувствовала. Но все происходящее мне, ой, как не нравилось. Дешевое кино, да и только!

— Попей чайку. Я его, между прочим, сама выращивала и собирала. Знаешь, какой это труд? Особенно в здешних условиях!

Почему-то я послушалась и, немного подсластив напиток, сделала пару глотков. Поймала себя только на том, что смакую чайное послевкусие. Да что здесь происходит?! Она меня что, гипнотизирует?!

Лицо Киры выражало крайнюю степень борьбы со смехом. И в итоге девушка заливисто рассмеялась.

— Нет, ну ты бы себя видела! — утирая веселые слезы, сказала она. — Этакий саблезубый хомяк, готовящийся к атаке. Ха-ха-ха!

Она потянулась ко мне. Ее пальцы потрепали мою щеку. И меня это почему-то обидело. Я вдруг почувствовала себя ребенком, который ни черта не понимает во взрослой жизни и лезет с умными речами к этим самым взрослым.

— Глупая, — нежно улыбнулась Кира. — Я, действительно, хорошо тебя знаю. Как и Вёрс. Когда небесный ангел берет шефство над земным ангелом, то изучает всю его жизнь. Даже не изучает, а проживает. Он испытывает те же чувства, наблюдает те же мысли, восхищается теми же вещами. Твой небесный ангел — Вёрс. Но доверять ему хрупкие женские натуры опасно. Потому я тоже здесь.

— Чего? — не поняла я.

— Конечно же, тебе сложно в это поверить. Всем поначалу сложно. Должно пройти время. Загвоздка в том, — Кира нахмурилась, — что у тебя этого время почти не осталось.

Я недоуменно похлопала ресницами.

— Есть небесные ангелы и земные. Что-то вроде даосских бессмертных. Небесные ангелы приглядывают за жизнью на земле, за ее энергиями. Земные — помогают небесным и делают то, что первым не под силу. Мы, я и Вёрс, — небесные ангелы. Ты, Роксана — ангел земной. По сути, каждый истинный человек — это земной ангел, чуток подзабывший себя. Но истинных людей в этом мире с каждым днем все меньше. Знаешь, сейчас вас не больше 15 % населения всей планеты.

Не перебивая, я слушала ее. У меня было много вопросов. И скептических и не очень. Я все еще ей не верила. Но мысли в голове были вялыми. Единственное, что я могла хорошо делать, так это слушать и запоминать.

— Все остальные, — продолжала Кирана, — это пришельцы из других миров или планет, синтетически полученные формы жизни, воплощенные духи и много кто еще. Кто-то помогает, кто-то мешает людям. Все они вносят такой жуткий хаос в энергии Земли, что нам, небесным ангелам, очень сложно во всем этом разобраться. Кроме этого, хаос приходит и в жизнь людей. Многие из вас забывают себя все больше и больше.

Кира подцепила ложкой кусочек своего торта и отправила в рот.

— Многим из не-людей этот мир оказался по вкусу. Но они в силу тех или иных причин не могут сосуществовать с истинными людьми. Другие используют коренное население мира, как пищу. Сказки про упырей — не сказки. Задумайся на досуге о кровавых жертвах богам... В общем, все это за многие тысячи лет сильно взбаламутило энергии Земли. Рано или поздно, это должно было случиться. И вот момент настал.

Сознание мое почему-то замутилось еще больше. Если мысли раньше были вялые, то теперь они стали плотные, как туман, и вязкие, как смола. Я все еще слушала Киру, но как-то отстраненно, издалека. Мне было все равно. Меня ничто не интересовало. Я поняла, что окунаюсь в забытье.

3

— Роксана, эй, Роксана, очнись!

На лоб легла чья-то прохладная ладонь. Приятный холодок заскользил куда-то вглубь черепной коробки. Туда, где вялым ворохом змей копошились бредовые и неприятные мысли. Виски вдруг проткнула жуткая боль. Будто голову насквозь прошили две горящие спицы. Я дернулась, машинально потянув руки к голове.

— Тихо-тихо! — мои кисти поймали и мягко отправили обратно. — Сейчас станет легче. Все пройдет.

Легко говорить. На виски как клеймо поставили. Я снова сделала попытку коснуться лица, но руки все также не отпускали.

— Потерпи.

К счастью, через пару минут, боль утихла. Я вздохнула и открыла глаза.

Надо мной был бежевый подвесной потолок, на фоне которого появились знакомые лица. Процесс узнавания не занял много времени. Конечно, это Антон Сергеевич и его жена Кира. Шеф помог мне сесть. Оказалось, что я лежала на мягком диване в той самой комнате с темным ковролином и окном в сад. Солнце давно зашло, и комнату освещал неяркий свет изысканных бра.

— Тебе лучше? — поинтересовалась смуглая женщина. — Я принесла тебе чай, а ты потеряла сознание.

— Потеряла сознание? — переспросила я. Язык был ватным и отказывался слушаться. — А как же тот разговор?

— Какой? — не понял Антон Сергеевич.

— Об ангелах и еще что-то...

Голова снова разболелась, и я откинулась на спинку дивана.

— Охо-х, — вздохнул шеф. — Значит так, Роксана. Берешь выходной, а лучше два. Отоспись хорошенько и отдохни. Об остальном не беспокойся. Твою работу разделят между собой Надежда и Николай.

— А как же завтрашняя встреча? — вспомнила я.

— Бумаги я нашел. Но передавать их тебе раздумал. Сам разберусь.

— Но... — запротестовала я, вновь принимая ровное сидячее положение.

— Не думай, будто это камушек в твой огород. Ты отличная сотрудница. Мое предложение о работе вне офиса все еще в силе. Как только отдохнешь, можешь приступать.

— Спасибо. — Я взглянула на стрелки настенных часов. Без двадцати десять. Поздновато.

Перехватив мой взгляд, Кира участливо осведомилась:

— Может, у нас останешься? Завтра домой пойдешь.

— Нет-нет, что ты, — покачала я головой. — Я очень ценю вашу заботу, но остаться не могу.

— Хорошо, — кивнул шеф. — Ты как? Тебе лучше?

— Да, просто переутомление.

— Ладно, — не стал спорить и расспрашивать мужчина. — Я вызову такси.

— Я лучше пешком. До дома недалеко.

— Спятила? — возмутилась Кира и пристально посмотрела на мужа. — Не слушай ее, Антон! Вызывай машину. И вообще, — это снова мне, — может, тебе врачу показаться?

— Не вижу смысла, — возразила я. — Осенний авитаминоз, плюс небольшое переутомление. Вот и все.

— Тебе виднее, — покачала головой Кира. — Но домой отправишься на такси. Не обсуждается.

Я еще попыталась возмутиться, однако меня никто и слушать не захотел. В итоге Кира пригрозила, что оставит меня на ночь в одной из комнат. Пришлось уступить и согласиться на такси. Природная скромность не позволяла оставаться с ночевкой в доме шефа.

Машина подъехала через десять минут. Все это время супруги настороженно смотрели, как бы я опять не грохнулась в обморок. Обошлось. Кира и Антон Сергеевич проводили меня до машины. Шеф напомнил, что завтра у меня выходной. Кивнув, я села в белую "Приору". Начальник, видимо, не доверяя мне, порывшись в своей записной книжке, назвал мой адрес, и машина тронулась.

Как и обычно, на меня накатил приступ амаксофобии (2). Несильный. Видимо, сказывался недавний обморок. Кстати, странно. Со мной такое редко случается... А, может, и не странно. Я постоянно извожу себя страхом машин, не сплю, как следует, и питаюсь кое-как. Вот организм и взбунтовался.

Я уткнулась взглядом в ладони, отвлекая внимание от поездки. Бесчувственным поленом я провалялась в доме шефа около двух часов. Интересно, почему они не вызвали "скорую"? Стоп. Антон Сергеевич когда-то упоминал, что его жена заканчивала какие-то фельдшерские курсы или типа того. Не важно.

Вздохнув, я вдруг вспомнила свои видения. Ангелы! Нет, ну надо же! Но если шефу прибавить пару сантиметров в росте, и чуточку глубины в глазах, получится очень даже симпатичный мужчина... Приехали. О чем я думаю? Антон Сергеевич, во-первых, женат; во-вторых, мой начальник; в-третьих, не в моем вкусе. Наверное, я ударилась головой.

Как бы подтверждая это, к горлу подкатил тошнотворный комок.

— Извините, не могли бы вы остановиться здесь? — сдавленно попросила я.

Таксист, взглянув на зеленую меня в зеркало заднего вида, тут же остановился. По его лицу я поняла, что он просто не хочет потом чистить салон после какой-то доходяги. Деньги ему были заплачены авансом, поэтому, когда я вышла из машины, со мной никто не стал спорить. Такси тут же, сверкнув задними огнями, слилось с потоком машин вечернего города.

Мне стало плохо. Перед глазами поплыли зеленоватые круги. Стиснув зубы, я дошла-таки до ближайшей лавочки у какого-то магазина. Вышедшая из его дверей женщина неопределенного возраста посмотрела на меня. Ядовито-презрительные слова едва коснулись моего слуха:

— Пьянь чертова! Еще и одиннадцати нет, а уже нажралась.

Я хотела ответить, но поняла, стоит мне разжать челюсти, и все съеденное за вечер попросится наружу.

Стараясь дышать как можно глубже, я попробовала разогнуться. Нет. Приступ боли спазмом сковал всю грудную клетку и живот. На отравление не походило. Что ж такое? На глаза навернулись слезы. Черт возьми! Что со мной происходит?

Несмотря на боль и страшную тошноту, я постаралась выпрямиться. Не получилось. Снова пришлось обхватить себя руками и скрючится на лавочке. Каким-то десятым чувством я отмечала на себе любопытные, гневные, осуждающие взгляды. Но никто не подходил.

Почувствовав себя чуть лучше, я встала и поплелась к дому. Прошла, однако, недалеко. Новый приступ боли застал меня в парке. Пришлось судорожно искать ближайшую лавочку. Таковая обнаружилась под разбитым фонарем. На нее-то я и села. Я уже честно подумывала о том, чтобы набрать 03. Не дело так загинаться не пойми от чего. Как только боль стала чуть тише, а перед глазами зеленые круги уступили место бледно-зеленым, я решила достать мобильник.

— С вами все в порядке?

От неожиданности я едва не подпрыгнула. За что тут же поплатилась новой волной ощущений. Желудок на этот раз почти допрыгнул до горла.

— Нор-мально, — сквозь зубы ответила я, цедя каждую букву, следя, чтобы это были только буквы.

— По вам не скажешь.

Голос был низкий, мужской. В нем присутствовали одновременно и интерес, и подобие заботы. Ни капли жалости.

— Вы ели или пили что-нибудь подозрительное? — деловито осведомился незнакомец. Судя по тому, откуда доносился голос, собеседник сидел рядом со мной на лавочке. Как же так? Я его не заметила? Совсем плохо.

Мужчина повторил вопрос.

Я отрицательно покачала головой.

— Вы беременны?

Снова не угадал.

— Ни в каких драках не участвовали?

— Вы... что... врач и вам нечем заняться? — прошептала я.

— Нечем, — согласился собеседник. — Клятва Гиппократа обязывает, если хотите.

— Кажется, я не просила... помощи

— Она вам нужна. Или скажете, нет?

Промолчала я не потому, что не доверяла случайно оказавшимся в парке врачам. А потому, что меня снова скрутил спазм. Собеседник воспринял мое молчание по-своему. Он подсел ближе, скользнул руками по моей шее, спине. Вынудил убрать руки от боков. Потом одним движением нажал куда-то под ребра. Было больно так, что из глаз полились слезы. Хватая ртом воздух, я прокляла все и всех: и свою работу, и шефа, и осень, и этого "добродетельного" врача.

Через минуту болевые ощущения стали проходить. Незнакомец с явным интересом осведомился:

— Лучше?

— Немного, — ответила я. — Что вы сделали?

— Ничего особенного. В Древнем Китае таким способом часто снимали боль. Акупунктура. Слышали?

Я кивнула.

— Я бы вам посоветовал все же обратиться со своей проблемой в клинику.

— У меня нет проблемы.

— Сначала все так говорят. А потом поздно. Кстати. Возьмите, это моя визитка. Обычно я не принимаю пациентов после шести да еще в парке на лавочке.

В благодарность я снова кивнула.

— Вам лучше пойти домой. Вас проводить?

— Нет, спасибо. Я живу недалеко. Сама как-нибудь справлюсь.

— Ну-ну, — донеслось из темноты.

Мой благодетель встал. В темноте я увидела очертания его фигуры. Худоват, невысокого роста.

— Доброй ночи, мадмуазель.

— Доброй, — ответила я.

Фигура плавно растворилась в темноте. Звук удаляющихся шагов смолк чуть позже. Я тоже встала и направилась домой. Хватит с меня на сегодня приключений.

Как добралась до дома, я не помню. На протяжении всего пути от парка, мне было страшно, что боль вернется. Этого не случилось. Как только дверь моей съемной квартиры захлопнулась, я в изнеможении села прямо на входе. Не разуваясь и даже не раздеваясь. Мне требовался отдых. Взглянув мимоходом на часы, отметила, что уже половина двенадцатого. Надо бы подняться. Раздеться. Принять душ и лечь в постель. Мысли о чистой кровати приятно согрели душу. Но сил не было.

Я дала себе обещание. Вот сейчас закрою глаза на минутку. Посижу чуточку. А потом соберусь с силами и отправлюсь в душ. В этом и заключалась моя роковая ошибка.

4

Холодные водовороты, темные глубины, пугающая высь и еще много чего проносилось перед глазами. Я падала, взлетала на сапфировых крыльях, кричала во все горло до хрипоты. Мне было странно, страшно и одновременно легко и весело. Я знала, что-то в моей жизни нестерпимо, неуловимо и неостановимо меняется. Как вода со скал несется вниз, так и моя душа летела куда-то в самую синюю высь. И эта высь... или глубина... меня совсем не пугала.

Мобильник настойчиво требовал внимания.

Бзззз. Бзззз. Бзззз.

Вибро-звонок — самая полезная, но и надоедливая функция в телефоне. Пошарив по полу, не открывая глаз, я нащупала выпрыгивающий прямоугольник.

— Да, — по хриплости я могла соперничать с некоторыми певцами шансона.

— Ксана! Ну, ты Кремль! Я тебе все утро звоню!

— Привет, Тань. Что-то срочное?

— Срочное? — переспросили в трубке. — Я тебе весь день вчера звонила! И все сегодняшнее утро! А ты меня не брала.

Пришлось поднять свинцовые веки. В квартире было светло. Часы показывали ровно два. Это что ж, я всю ночь тут на коврике перед дверью просидела? Стыд-то какой!

— Ксана! Алло! Ты тут? Слышишь меня?

— Слышу-слышу, — нехотя отозвалась я. — Чего ты хотела?

— Я хотела к тебе сегодня зайти.

Поняв, что без помощи обеих рук не встану, я смирилась с попытками подняться. Отдышавшись немного, ответила:

— Нет. Не сегодня. Работы много, — врать плохо. Но если Татьяна увидит меня в таком состоянии, я — а) сгорю от стыда; б) умру от ее руки. Ни то, ни другое мне не надобно.

— Ай, мне твоя работа всю жизнь портит! Роксана, слушай внимательно. Я освобожусь через два часа. Ты как? Дома будешь? Учти, если нет, зайду за тобой в офис!

— Через три часа. К пяти, — согласилась я.

— ОК! И, кстати, Ксан, ты что, простыла? У тебя голос, как у брутального мужика.

— Спасибо, милая, я тоже тебя люблю, — съязвила я в ответ. — Ладно. У меня дел куча. Будешь подходить, позвони. Пока.

— Пока.

Отключившись, я отодвинула телефон. Окинула себя взглядом.

Е-мое! Не знаю, в каком состоянии я вчера была. Походу, в ужасном, если даже туфли не сняла. Джинсы придется однозначно стирать. Они у меня светлые и мне даже смотреть боязно, во что превратилась их задняя часть. Коврик в прихожей — не самое чистое место.

Опершись о стены, я напрягла руки, подтягивая остальное тело. Слабость в мускулах была та еще. Ноги и спина затекли. Шею ломило. Голова побаливала. Однако состояние со вчерашним просто несравнимо лучше! Не тошнит, резкой боли нет. Спасибо неизвестному доктору в парке. Кстати, в кармане куртки должна лежать его визитка. А, ладно! Это потом. Сейчас встать и раздеться.

Осуществив этот нехитрый план, я поползла в ванную. Вопреки здравому смыслу, душ я принимала сидя. Стоять сил не было. Равно, как и стирать запылившиеся джинсы.

Натянув домашние спортивные штаны и свитер, я поплелась на кухню. Какао. Хочу какао с молоком. Та-а-ак. Я порылась в холодильнике. Молока нет. Ничего. Просто какао тоже сойдет. Пока закипала на медленном огне вода на шоколадный напиток, я сварила манную кашу. С детства ее обожаю. Не знаю, почему другим она так противна? Жевать не надо. Добавила сахара, варенья или меда по вкусу и ешь на здоровье. Меда, кстати говоря, тоже не оказалось. Как и варенья.

— Беда, — констатировала я, изучая сахарницу. Хватит либо на кашу, либо на какао. Зато нашлось подсолнечное масло. Его как раз можно добавить в манку. Проблема решена.

После обеда я боялась, что повторится вчерашнее. Но нет. Ничего. Доплетясь до дивана, я рухнула в его жесткие объятья. Как обычно, нашарила под собой пульт. Днем по ТВ смотреть решительно нечего. Либо "мыло", либо ток-шоу, либо новости, либо вездесущая реклама. "Пролистывая" каналы, я задержалась на новостном.

— Сегодня, пятнадцатого октября, в нашем крае проводился форум по ...

Ведущая была опрятно одета. Белозубая улыбка будто "Моментом" приклеилась к ее лицу.

Все же меня смутило не это. Что она сказала? 15 октября? Как так? С Таней мы виделись в кафе 13 октября. Вчера. Значит, сегодня 14 число. Чтобы развеять все сомнения, пришлось топать за мобильником. Телефон услужливо подсказал "15 октября, пятница". Это что? Я больше суток проспала на коврике у двери??? Ужассссс... Позор на мою голову! Главное, молчать об этом.

Уютно на диванчике устроиться не получалось. Постоянно мерзли то руки, то ноги. Через полчаса я не выдержала и завернулась в одеяло. Стало теплее.

По телевизору началась какая-то индийская драма последних годов. Смуглые актеры пели, танцевали, разбирались в хитросплетеньях чувств. Все, как обычно.

В дверь постучали. Взглянув на часы, я поняла, это Таня. Странно, что не позвонила. Просила ж, когда будет подходить, пусть звякнет на сотовый.

Я открыла дверь, впуская подругу. Та быстро зашла в квартиру, протянула мне пакет.

— Это к чаю. Или к кофе. Лучше к кофе. Там печенье в горьком шоколаде и фрукты. Кстати, — она окинула меня придирчивым взглядом. — Ты что, мумией в музее подрабатываешь?

— Угу, на полставки, — серьезно кивнула я. — Располагайся. Сейчас поставлю кофе.

— Погоди, Ксан! Лучше свари! Такой, чтоб ложка стояла!

— Ладно, — в кухне я разобрала пакет. Среди печенья и фруктов я нашла жаропонижающее и обезболивающее.

Недоуменно покрутив таблетки, отложила их на край стола. Пока я доставала турку и сыпала туда все необходимые ингредиенты, а именно кофе, имбирь и куркуму, подруга присвистнула из комнаты.

— Ксан, а ты чего, замерзла? Заболела? Значит, я правильно таблеток прихватила?

Блондинка уже пришла на кухню и расположилась на табурете в углу.

— Да нет. Осенний авитаминоз. Плюс работа.

— У тебя вечная отговорка "осенний авитаминоз". О! Прости! Весной у тебя "весенний авитаминоз". Заканчивай хандрить. А еще лучше, найди себе мужика!

— Точно, как там твой Дима?

— Хорошо. Мы завтра на горячие источники едем. Тут недалеко. В шестидесяти километрах от города. Давай с нами.

Я уже раскрыла рот, чтобы придумать отговорку, но не успела.

— Не думай отказываться. Ты нам мешать не будешь.

— Еще не так холодно для горячих ванн.

— Да ладно тебе, Роксан. Что, сложно с подругой за счет ее парня съездить?

— Ну, раз за счет парня... — протянула я.

— Вот! Я знала, чем подкупить твою еврейско-меркантильную душу! Да. Дима оплатит.

Спорить смысла не было. Мне и самой хотелось куда-нибудь уехать из города. Главное, чтоб я больше в обморок не грохалась и не скручивалась в живую загогулину. Остальное переживу.

Я разлила кофе по чашкам. Протянула Тане. Та невзначай коснулась моей руки, и глаза ее широко раскрылись.

— Ты чего? — спросила я подругу, поставив свой кофе.

— У тебя руки ледяные, — проговорила Таня. — Как у мертвеца.

— Ах, это, — я неопределенно повела плечом, — Ты ж сама выяснила, что я подрабатываю в музее мумией.

— Не, Роксан, не смешно.

Блондинка встала, оказавшись ко мне лицом. Хотя, вообще-то на уровне моих глаз было только ее плечо. Я ведь говорила, что Татьяна высокая? Подруга приложила ладонь к моему лбу.

— Роксана, ты вся холодная.

— Ничего. Просто слабость, — я убрала ее руку и села за стол. Моему примеру последовала и Таня.

— Слушай, давай я Димке звякну. Он все же врач.

Да что ж такое! Все меня к врачам отправляют в последнее время. Не жизнь, а сплошной больничный! Надоело.

Видимо мысли отразились на моем лице, потому как подруга произнесла.

— Между прочим, Дима хороший специалист.

— Он хирург вроде.

— Он — врач! — с нажимом произнесла Таня. — И если понадобится, я его порошу сюда приехать. Тебя ведь в больницу на аркане не притащишь!

— Не люблю врачей, — буркнула я.

— Ну что за детство! Так. Если к ночи тебе не станет легче, я ему звоню.

— А что мешает мне выставить вас обоих?

— Хе, — хитро сощурилась подруга. — Димка в армии был. Не как сейчас, а два года.

Неизвестно, сколько бы продлился наш спор, но зазвонил мой мобильный. Пришлось вставать и идти в комнату. Не надо было снимать это зловредное устройство с вибро...

Звонил шеф.

— Здравствуйте, Антон Сергеевич! — хорошо, что мой голос почти восстановился. Пусть он был глухим, но хотя бы не таким хрипло-скрипучим.

— Добрый вечер, Роксана, — ответили с того конца. — Как ты себя чувствуешь?

Я беззвучно вздохнула. И почему всех так резко взволновало мое самочувствие?

— Спасибо. Не жалуюсь, — спокойно ответила я.

— Хорошо. Меня Кира попросила позвонить, узнать, как ты. Ничего ли тебе не нужно?

— Нет, спасибо. У меня все есть, — я вспомнила про закончившийся сахар. Но шефу о таких мелочах не сообщают. — Не волнуйтесь, Антон Сергеевич. Я выйду на работу в понедельник.

— Смотри мне, — ответил шеф. — Кире так и передам. Приятных выходных.

— Антон Сергеевич, — вспомнила я, что хотела спросить у шефа. — Вы, случайно, не знаете, может ли номер мобильника со всеми нолями принадлежать физичскому лицу?

— Таких номеров не бывает, — не задумываясь, ответил начальник. — Что-то произошло?

— Да так, ничего особенного. До свиданья, Антон Сергеевич.

— До встречи, Роксана.

Мужчина отключился. Я отложила телефон на столик. Посмотрела на диван. Там вместе с одеялом лежала и моя куртка. А, точно, сначала я пыталась согреется в ней. Взяв одежду, я направилась в прихожую. Однако из кармана куртки выпала какая-то карточка. Подобрав ее, я прочитала:

Частная клиника "Хевитан"

Врач-консультант Клод Оди

Ниже на французском дублировалось имя, и шли телефоны. Городской и два мобильных.

В памяти сразу всплыл недавний вечер и странный врач в темном парке. Сцена из фильма ужасов. Если б этот "добрый самаритянин" не унял жуткую боль, неизвестно, где бы я сейчас находилась.

Повесив куртку на вешалку в прихожей, я с визиткой вернулась на кухню. Таня почти не притронулась к кофе.

— Горячий, — пояснила она. — И сахар ты забыла. Поэтому кофе крепкий, жесть!

— Не забыла, — поправила я. — У меня его нет.

— А чего молчала? Я б купила.

— Забыла как-то. Тань, а твой Дима, случайно, не в клинике "Хевитан" работает?

— Конечно, там, — подруга скучающе покивала. — У нас ведь нет других приличных частных больниц. А что?

— Я встретила одного человека. По работе. Но он оказался тоже врачом оттуда. — Я протянула визитку подруге. Та внимательно изучила серый прямоугольник.

— Нет, не знаю, — карточка снова перекочевала ко мне. — Да и с Димой мы знакомы не так давно, чтобы я всех его коллег знала. Мне, честно говоря, и не хочется. Познакомит — хорошо. Нет, значит не надо.

— Он, вроде бы, француз...

— Интересно, — сделав глоток кофе, Таня спросила. — Что француз делает в нашем захолустье?

— Вовсе и не захолустье, — почему-то я обиделась за город. — Очень зеленый, компактный. И жилье, и работа есть. И воздух не так загажен.

— Не спорю.

Допив кофе, мы еще проболтали полночи. Спохватились около часа. Решили, что ничего страшного, ведь завтра выходной.

Всего каких-то две недели назад мы также сидели с Татьяной и болтали ни о чем в ее квартире. Раскладывали Таро и делились интересными историями.

— Ксана, спишь?

Моя квартира однокомнатная. Так что, уложив подругу на разложенный диван, я свернулась калачиком на кровати у противоположной стены.

— Не-а, — я высунула нос из-под одеяла.

— Помнишь, мы недавно раскладывали Таро друг другу?

— Угу, — кажется, Таня тоже вспомнила тот вечер.

— Я вот думаю. Ведь все сбывается.

— Извини, — сонно сообщила я, — не помню, что тебе нагадала.

— Зато я помню. Ты предрекла мне деньги, новые знакомства... И смерть в текучей воде.

— А-а, теперь припоминаю. Еще я сказала, что тебе никакие поездки не светят. Да уж. Это, конечно, тоже абсолютная правда.

— У тебя опять кризис веры в себя? — спросили с дивана.

— Какой там... Я прекрасно понимаю скудость своих способностей.

— Твое счастье, что в темноте я не вижу. Прибила бы! Подушкой!

— Счастье, — согласилась я.

— Хм, я не к тому. Ведь другое-то верно. И деньги, и знакомства. Один Дима чего стоит.

— Боишься, что скоро придет и смерть в воде?

— Мы завтра, то есть уже сегодня, на горячие источники отправляемся, — с сомнением ответила Таня.

— Ты залезешь в трубу, через которую подается вода? Или предпочтешь сток в бассейне? Или это будет душ? Нет, душ мелковато как-то.

— Редиска!

— Не волнуйся. И не принимай близко к сердцу, — я посмотрела в сторону дивана. В свете уличных фонарей комната выглядела умиротворенно. Темные шторы пропускали не так уж много электрического сияния. Я отчетливо видела, как Таня ворочается под одеялом.

— Слушай, — продолжила она. — У тебя-то как дела? А то из-за работы, — она задумалась, — из-за Димки мы почти не видимся.

— Все по-прежнему.

Кого я обманываю? Ее или себя? Вокруг меня что-то странное происходит. То в обмороки грохаюсь, то загибаюсь не понятно, от чего.

— Помнишь, я тебе тоже гадала?

— Угу.

— Я еще не стала говорить, что карты показали.

— Угу.

— У тебя там сплошные неудачи и тяжелая болезнь шла.

— И что? Ты мне и про темную магию говорила. Вроде, пока никто не проклял... — или... я задумалась.

В самом деле. Что со мной происходит? Ни с того, ни с сего. Может, и правда, прокляли... Нет. Пусть у меня способностей кот наплакал, но проклятье над собой я почувствую. А вот порчу — нет. Ну и кому надо портить мою жизнь? Завистников всегда и везде хватает. Но чтоб до такой степени. И порчу простой обыватель не наведет. Тут профи нужен. Либо огромная удача. К простому человеку, в магии не искушенному, наводимая порча сама собой вернется. Опытный же мастер и концы спрятать может. В случае возврата порчи, она не на него, а на другого человека пойдет. На заказчика, например. Или на животное. Или дерево. Вариантов масса.

Бред. О чем только думаю? Будь рядом брат, сказал бы не страдать ерундой, а врачу показаться. Для него любая порча — злобный вирус.

— Ксана, спишь? — снова спросила подруга.

— Нет пока, — отозвалась я, выплывая из туманных мыслей.

— Если завтра какая беда случится, ты поможешь?

— Что? — не поняла я. — Какая беда, ты о чем? Или вправду тонуть собралась?

С дивана донеслось лишь молчаливое сопение.

— Хорошо. — Я закрыла глаза. — Я обещаю, если что случится, сделаю все, что в моих силах.

За окном проехал грузовик, заглянув в окно лучами мощных фар. Комната на мгновенье осветилась ярким светом.

Таня тихонько засмеялась.

— Это мироздание дало знак, что приняло твое обещание, Ксана.

— Угу.

— Спокойной ночи.

— Спокойной.

Иногда я сама себе кажусь циником. Разговаривая на глубокие животрепещущие темы, я могу проявлять разные эмоции. Только в сердце все равно лед. На самом деле мне зачастую все равно. Я научилась притворяться еще в средней школе, когда поняла, что все люди лицемерят, и что это очень выгодно. Как хамелеон, я часто подстраивалась под окружающих. Если во мне хотели видеть серьезного сотрудника, я была им. Если простоватую дурочку, была ею. Доброю и послушною гостьей — нет ничего проще! Постепенно это вошло в привычку. Теперь я сама зачастую не отличала, где говорю от души, сама, а где то, что хотят от меня услышать. Надеюсь, мое обещание было именно моим, а не выдумано-хамелионским.

Сама не заметив как, я провалилась в сон. Именно провалилась.

Многим кажется, что они парят и летают во сне. Я всегда падаю и проваливаюсь. То, что это сон, я поняла сразу. Осмотрев себя, пришла к выводу, что облик серебристо-голубоватой тучки вполне подходит, я поплыла по ночному городу. Промелькнула мысль, что это, возможно не сон, а полноценный внетелесный опыт. Но меня такие подробности не волновали.

У меня не было желаний. Мне нравилось рассматривать город с высоты ста метров. Ночная жизнь в провинциальных городках затихает после часа ночи. Утренняя просыпается только в шесть-семь утра. Сейчас было тихо.

Я обратила внимание на деревья внизу. Так-так. Листья-то зеленые. Значит, никак не астральная проекция. Все же ВТО (3). Неважно. Главное, свобода и спокойствие.

Мой взгляд зацепился за одинокую фигуру, идущую по ночной улице. Куда мысль, туда и энергия. Следуя этому закону, я оказалась рядом с заинтересовавшим меня человеком. Это была Татьяна. Только не такая, как в реальной жизни. Она была одета в длинное черное платье с готическим корсетом. Светлые волосы доходили до середины спины и были уложены в подобие средневековой прически с множеством локонов. Татьяна шла по улице с выражением абсолютного спокойствия. Я коснулась ее руки. Подруга этого не заметила. Потом остановилась и медленно повернула голову в мою сторону.

— Я умру. И ты тоже мертва. Так надо.

Ее глаза сделались стеклянными. По лицу потекла кровь. Спустя мгновенье, я почувствовала, что тоже истекаю кровью.

Испуг резко вернул меня в тело. Сонный паралич сковал конечности. Я лежала и хватала воздух широко раскрытым ртом. Знание, что телесный дискомфорт скоро закончится, уверенности не добавляло. Спустя несколько минут я пришла в норму. Тело снова начало меня слушаться. Сделав еще пару вдохов-выдохов, я села на кровати. 7.42 показывали часы. Самое время для завтрака.

Осторожно, чтобы не разбудить мирно посапывающую подругу, я вышла на кухню. Выяснилось, что в себя я так и не пришла. Руки дрожали, а тело колотил противный озноб.

Мне не снятся кошмары. Да и не сон это был. Ненавижу иногда свою силу, или что там у меня. Что могло означать это видение?

Посмотрев в сторону комнаты, я вспомнила обещание, данное подруге. И продублировала его. Однако теперь не для нее. Для себя.

— Не знаю, что происходит, — прошептала я, — но я не сдамся.

5

В одиннадцать за нами заехал Дмитрий. Таня договорилась, что он подберет нас у круглосуточного супермаркета. Мужчина не опоздал, и теперь мы ехали по трассе. Мимо проносились поля и лесополосы. Иногда показывались небольшие хутора и станицы.

Чтобы сесть в машину, мне потребовалась вся сила духа. В окно я смотрела только мельком, концентрируя внимание на неподвижных вещах. Мне это помогало.

Дима с Таней периодически о чем-то говорили. Иногда смеялись. Я, как обычно, не вслушивалась. Надо будет, окликнут. Они и окликнули.

— Ксан, ты как? — Татьяна развернулась лицом ко мне.

— Нормально. — Я подняла глаза, оторвавшись от созерцания молнии на своей сумке.

— Держишься?

Я кивнула, заметив на себе довольно пристальный взгляд Дмитрия. Он глядел на меня через зеркало заднего вида. Внутренне я поежилась. Когда-то я сравнивала его с гипнотизером. Беру слова обратно. Палач и инквизитор. Вот.

— Что-то не так? Укачало? — спросил хирург.

— Нет, — ответила я чуть резче, чем следовало.

— Просто она машины не любит, — пояснила подруга.

— Не знал, — Дима снова глянул на меня. — Как же ты на работу добираешься?

— Пешком, — сухо сказала я.

— А вечером не страшно?

— Было б страшно, не работала б.

— Вариант, — улыбнулся в ответ мужчина. — Почему ты машины не любишь? -После некоторой паузы, я снова поймала на себе его пристальный взгляд. Также я заметила, что Тане, как и мне, неприятно такое излишнее внимание к некоторым вещам.

На языке так и вертелось "не твое дело". Но сказать такое было бы ошибкой.

— Амаксофобия, — я отвернулась к окну, сконцентрировав взгляд на небольшом пятнышке на стекле.

— Боязнь транспорта? — расспросы продолжились. — Попала в аварию?

— Не совсем. Меня чуть не сбила машина... Извини Дим, мне неприятно говорить на такие темы.

— Не хотел, не буду, — врач улыбнулся и снова о чем-то заговорил с Татьяной.

А я весь остаток пути занималась тем, что отгоняла навязчивые воспоминания об изуродованных машинах и искалеченных телах. "Спасибо" Диме.

Горячие источники показались внезапно. Это был комплекс зданий. У одного, по всей видимости, административного располагалась стоянка для транспорта. Другое служило гостиницей для клиентов. Под крышами трех остальных разместились сами купальни. Еще на территории курорта находились кафе и бар с бильярдной.

Выйдя из машины, я стала на твердый асфальт. Оказаться на свежем воздухе для меня было подарком судьбы. Навязчивые воспоминания отошли на второй план. В серо-стальном осеннем небе пронеслась стайка птиц, забрав мой хмурый настрой с собою.

— Девушки, я пока место на стоянке оформлю. А вы с номерами разберитесь.

— Не задерживайся, — Таня чмокнула Дмитрия в висок.

Взяв свои сумки с паспортами и деньгами, мы направились ко входу в гостиницу.

Там выяснилось, что свободных номеров немного. Пришлось Тане на себя и Диму брать номер 205 на втором этаже. Мне достался 12 на первом. Договорившись с Таней, что они за мной зайдут, мы разошлись по номерам.

Мои апартаменты оказались не так плохи, как я думала. Аккуратная небольшая комнатка с узкой, но мягкой кроватью, тумбочка и стол со стулом. На паркетном полу — синтетический ковролин. Почему-то вспомнилась комната в доме Антона Сергеевича. Там было всяко уютнее, но ничего не поделаешь.

Белая боковая дверь вела в крохотный санузел. Тут ютился чистенький унитаз и маленькая раковина. Похоже, гостиница проектировалась и строилась еще в советские времена, когда об удобствах говорили шепотом, дабы не быть уличенным в стремлении к благонакопительству, то есть к капитализму.

Сначала я думала дождаться Таню. Однако потом решила немного прогуляться. Мне что-то не давало покоя. Поэтому, сунув паспорт и телефон в карманы куртки, я вышла из номера. Не успела я дверь замкнуть, как услышала знакомый голос.

— Роксана! Ты тут как оказалась?

Я повернулась в сторону говорившей и вспомнила смуглое молодое лицо с каре-золотистыми глазами.

— Кира! Добрый день!

— Ты меня помнишь, — радостно отозвалась жена шефа.

— Хорошие люди не забываются. Да и прошло всего несколько дней.

— Решила отдохнуть?

— Подруга с парнем вытащили. А вы тут с мужем? — в свою очередь поинтересовалась я.

— Да, — ответила она. — Утром приехали. Антон в бассейн пошел, а я уже там побывала. Захотела прогуляться.

— Понятно. Мне тоже захотелось пройтись.

— Знаешь, — доверительно шепнула Кира, — у них тут потрясающий парк. Пошли.

Парк и впрямь был бы потрясающим. Если бы листья деревьев окрасились в зелень, а не желтизну. Однако такому пустяку я не дала испортить настроение. Мы с Кирой выбрали лавочку и устроились на ней. Отсюда виднелись сразу два здания: одна из купален и гостиница. Невольно я засмотрелась на их крыши. Там, где синяя черепица граничила с серо-стальным небом, воздух плыл и танцевал, как над костром.

— Интересно. Не так, ли? — проследив мой взгляд, вымолвила Кира.

— Да. Неужели там горячий воздух?

— Нет, — собеседница отрицательно покачала головой.

— Нет? — я недоуменно посмотрела в ее хитрые золотистые глаза. — Тогда что же?

— По-разному. Посмотри на крышу гостиницы, — предложила она.

Я послушно перевела взгляд и удивилась. Над крышей этого здания плыл еле различимый неприятного бледно-розового оттенка туман.

— Что это?

— Энергии праздности и отупения.

Видя мое непонимание, Кира тихо засмеялась.

— Неужели все напрочь забыла? Или упырьи змеи проникли так глубоко в твою память и душу? А, земной ангел?

Я отстранилась от женщины, мгновенно все вспомнив. То, что раньше казалось обрывочным бредом, снова выстроилось в цельную картину. Кирана, Вёрс. Небесные ангелы, земные ангелы. Люди, не-люди. Чашечка чая, после которой у меня все поплыло перед глазами.

— Это ты! Вы! Кто вы такие, и что со мной сделали?! — я испугалась и разозлилась одновременно.

— Тише-тише, не кричи так. Во-первых, я несказанно рада, что ты вспомнила наш разговор. Во-вторых, напомню, мы с Вёрсом небесные ангелы, присматривающие за тобой.... Хотя, присматривает Вёрс. Я присматриваю именно за ним. Вот такой каламбур.... Ах, прости. — Она легонько хлопнула себя по лбу. — В-третьих, мы ничего с тобой не делали. Только помогли. Как я и говорила. Чай моего личного производства. Он должен был тебя успокоить. Но чужеродные энергии в твоем теле взбунтовались, обнаружив себя. Поэтому тебе было плохо.

Видя непонимание на моем лице, она продолжала объяснения.

— Кто-то из не-людей или их слуг пометил тебя. Эта метка притягивала к тебе несчастья, страхи. Твой организм устал сопротивляться. Поэтому...

— Опять! Все это бред! Я не верю в такие детские сказки!

Резко встав, я направилась прочь. Цепкие пальцы успели схватить мое запястье до того, как я ушла. Мгновенно лицо Кираны стало озабоченно-серьезным.

— Сядь, — велела она.

Немного удивившись силе хрупкой девушки, я снова опустилась на лавочку. Кира не выпускала меня. Ее руки казались обжигающе-горячими. Золотистые глаза смотрели прямо в душу. Затем женщина переменилась. Лицо ее стало жестким.

— Давно ты... такая? — даже голос преобразился, став стальным.

— Какая? — не совсем поняла я.

— Мертвая, — ответила Кирана.

И это слово, "мертвая", резануло по сердцу больнее ножа.

— О чем ты? — я постаралась высвободить руку. Не тут-то было. Тонкие пальцы клешнями вцепились в мое запястье.

— Я сегодня завтракала, а мертвецы, по-моему, не едят, — ехидно ответила я.

— Твое сердце остановилось. — Кирана проигнорировала мой тон. — В тебе нет движения. Будь ты не-людью, сгорела б под лучами солнца.

— Здесь тучи, — попыталась отшутиться я. Не от нее. От себя. Бесполезно. Кира своим поведением посеяла в моей душе что-то липкое, холодное. Я физически ощущала, как погружаюсь в глубокий колодец, на дне которого кишмя кишат ядовитые змеи. Только наверх не взобраться. Стены колодца осклизлые и холодные.

— Когда, — пальцы Кираны стали нестерпимо горячими, — когда ты умерла? Два дня назад твое сердце все еще билось. Значит, прошло не больше 48 часов. И есть шанс.

— На что шанс?

— Шанс, что ты все же станешь ангелом, а не не-людью. Или не умрешь, окончательно развеяв свою душу!

— Прости. Но я не могу быть мертвой. — Снова возразила я. — И мое сердце все же стучит.

— Да? — На лице Киры отразился такой яркий скепсис, смешанный с грустью, что мне стало не по себе.

Я медленно поднесла свободную руку к шее. Положив пальцы поверх сонной артерии, я ждала легких толчков под кожей. Прошла секунда, пять, двадцать пять. Тихо. Холодная податливая кожа. Больше ничего. Как к трупу прикоснулась.

Только сейчас я начала воспринимать происходящее. Мои плечи ссутулились, голова опустилась.

— Как это возможно? — прошептали губы.

— Возможно. Если человеческое тело не может функционировать, душа его покидает. В твоем случае, тело перестало быть живым, но душа его почему-то не оставила.

Мне вспомнились видения сапфировых крыльев за спиной, глубокая высь, неостановимые падения. Все это я испытала в глубоком сне, когда тело не смогло от входной двери доползти даже до кровати.

— Почему так важны именно 48 часов? — хриплый голос казался чужим.

— Потому что потом человеческую душу очень сложно вернуть обратно.

— Зачем? Ведь я здесь. В смысле, еще полчаса назад я считала себя живой...

— Пойдем.

Кирана мягко обняла меня за плечи, повела куда-то в сторону стоянки. Я тупо переставляла ноги. Неужели вся та боль, что пришлось мне пережить несколько дней назад, была лишь знамением моей смерти? Если так, то почему я тут? В своем теле, хожу по земле?

— Вёрс очень за тебя беспокоился. Надо было его не сдерживать, — горечи в голосе смуглянки было хоть отбавляй. — Ведь он, не я, — твой небесный ангел.

— И что мне теперь делать? — глухо осведомилась я. — Я, и вправду, мертва?

Пальцы снова потянулись к шее, но под ними по-прежнему чувствовался лишь холод. Ни намека на тепло. Как и на пульс.

Меж делом Кира довела меня до машины. Кажется, это автомобиль Антона Сергеевича... Вёрса... предназначенный для выездов за город. Надо же, я ничуть не побоялась сесть на заднее сиденье. Кира опустилась рядом. Она взяла в свои обжигающе-горячие руки мое лицо.

— Все будет хорошо. Не падай духом. Просто поверь мне и Вёрсу.

Я кивнула. Что еще делать? От ужасного сна не так просто проснутся. И не сон это вовсе.

Передняя дверь открылась, и на водительское место плюхнулся шеф. Он выглядел иначе. Не таким, как я привыкла его видеть. Кожа казалась более золотистой. Из глаз шел незримый успокаивающий свет. Одно осталось неизменным. Даже на курорте начальник предпочитал черные брюки и светлый свитер.

Вёрс посмотрел на меня, на Киру:

— Времени мало. Надо успеть.

Машина выехала со стоянки и понеслась по дороге куда-то прочь от горячих источников. На меня навалилась апатия. Все стало серым и скучным. Даже то, что мое сердце не билось, не вызывало опасений или страха.

Я посмотрела на сосредоточенного Вёрса, повернулась к Киране:

— Не думала, что ангелам нужны машины.

Глаза женщины сверкнули, с улыбкой она ответила:

— Ты много не знаешь.

— Есть время рассказать, — предложила я.

— Согласен, — подал голос Вёрс. — Что успела наговорить тебе Кирана?

— О небесных ангелах, земных. О не-людях.

— Ясно. Всего по чуть-чуть.

Кира откинулась на сиденье, опустив веки. Ее ладонь покоилась на моей руке, и кожу продолжало обжигать нечеловеческим жаром. Я терпела. Почему-то мне казалось, если дернусь, уберу руку, то случится что-то очень страшное. Поэтому я сидела, не шевелясь.

— Ангел... это ведь с латыни "посланник"?

— С древнегреческого, — поправил Вёрс. — Мне больше нравится санскритский вариант. "Быстрый".

— Вы — быстрые?

Он кивнул:

— В какой-то степени мы также посланники... Если я скажу "посланники Бога", это будет не совсем верно. Мы там, где нужны. — Он оглянулся, ловя мой взгляд. — Мне жаль, что так получилось.

Снова сосредоточившись на дороге, мужчина продолжал:

— Я и Кирана — небесные ангелы. Мы больше духи, чем люди. Но тоже родились на Земле. Давно. Как и ты, я был человеком до определенного момента. В триста с небольшим меня нашел мой небесный ангел. Он рассказал, что я могу стать земным ангелом, пробудив всю память души.

— Триста с небольшим? — перебила я шефа, недоуменно взглянув на него через зеркало.

— Потенциально человеческое тело бессмертно. Очень давно люди знали это и жили в одном теле столько, сколько хотели. Потом оно могло надоесть или еще что-нибудь. Человеческая душа свободно оставляла земную оболочку. Для нас смерть не была страшным концом, как для современных людей.

— Почему?

— Мы знали, что смерть — это время для смены тел. Мы могли в новое тело уйти с чистой памятью. Или помнить все, что прожили в предыдущих телах.

— Фантастика. Это недоказуемо.

— Считай, что одно доказательство сидит рядом с тобой. С другим ты общаешься.

Я кивнула, принимая это, как аксиому. В конце концов, какая разница? Можно и поверить. Ведь я и сама загадка для себя и науки. Сердце не бьется, а я дышу и разговариваю.

— И что случилось потом? Когда показался небесный ангел? — мне нравилось смотреть в отражающееся лицо шефа, ловить его спокойный, глубокий взгляд.

— Уже тогда некоторые люди и небесные ангелы почувствовали что-то неладное. В наших кругах это называется началом Конца. То время, когда в энергии Земли, этого мира, начал вторгаться хаос. Ангел предложил мне стать земным ангелом.

— Что это значило? Чем земные отличаются от небесных?

— Мало чем, — легко ответил Вёрс. — Ты родилась и помнишь жизнь в этом теле. Став земным ангелом, то есть, вернув себе все воспоминания души и получив полный контроль над своим телом, ты по-прежнему останешься человеком. Только полным. Осознанным.

— А небесные ангелы?

— Когда-то были земными, — мужчина кивнул. — Мы не захотели оставаться в одном теле. Избавившись от земных оболочек, мы стали просто душами. Если дело того требует, или мы захотим, нам легко создать любое тело, материализовав его из частиц.

— Как?

— Не важно. Даже если я расскажу, как это делается, ты не поймешь. И не надо. Просто помни, что энергия следует за мыслью. Ты же сама частенько материализовывала что-нибудь по мелочи. Даже деньги.

— Это другое. Я не вытаскивала их из воздуха. Мне возвращали старые долги или я находила купюры на земле...

— Не важно. Для полной материализации нужно больше энергии. Но схема одна и та же.

— То есть, вы с Кирой сделали себе временные тела и живете в них. Зачем?

— Я — для того, что бы приглядывать за тобой. Кирана, сколько ее помню, приглядывает за мной.

— Я тоже могу стать земным ангелом?.. Могла? — поправила я себя, с грустью думая о том, что тело мое мертво больше 48 часов.

— Все еще можешь, — серьезно заявили спереди. — Я предполагал такой поворот событий. Или думаешь, ты случайно оказалась на этом курорте?

— Подстроено?

— Мною. — Кивнул ангел.

— Зачем? — не поняла я.

— Мне пришлось действовать очень тонко и деликатно. Начиная с того самого случая, когда вокруг тебя погибло семеро не-людей. Ты неспроста себя винишь. Твоя душа знает, то была твоя сила.

— Не-людей? — переспросила я онемевшими губами. Снова перед глазами пронеслись окровавленные трупы и смятые кузова машин.

— Мы ничего не имеем против не-людей, — продолжил Вёрс. — Они сами к себе притягивают скорую смерть. Мы тут ни при чем. Их образ жизни, образ мыслей нацелен на власть, контроль, подчинение. Вселенную, мироздание, как ты говоришь, подчинить нельзя. Она защищает себя разными способами. Иногда просит о защите других. — Шеф на мгновенье отвлекся на дорогу, но тут же продолжил. — Твои душа, сила, услышали мольбу о помощи и вмешались в обход твоего разума. Результат: для семерых не-людей пришел конец. Они боятся смерти, потому что для многих из них она, действительно, конечна.

— Их души не перерождаются?

— Нет. У многих из них нет души.

За окном проносились редкие машины. По правую сторону от дороги мельтешили деревья какой-то рощицы. Впереди показался мост через большую реку. Она, как и многие в наших краях, спускалась с гор. Ширина ее не превышала тридцати метров, однако, для горных рек это уже показатель. Поток воды несся с завидной скоростью. Река несла мутную воду куда-то на юг. К морю. Глянув мельком на прибитую к берегу корягу, я отметила, что в горах, наверное, дожди.

Шеф ехал быстро. Машина проскочила мост за считанные секунды. Интересно, сколько надо времени, чтобы переехать по мосту, например, Волгу в самом широком ее месте? Дурацкий вопрос, надо сказать.

— Так зачем Вы все это подстраивали? — вернулась я к разговору.

Антон Сергеевич вздохнул.

— Вы — слишком официально.

Я утвердительно кивнула, соглашаясь. Еще пару дней назад обратиться к начальнику на "ты" для меня стало бы проблемой. Сейчас — ничего особого.

— Как я сказал, мне пришлось очень аккуратно тебя подталкивать и вести. Ты — истинный человек. Как и твоя подруга, Татьяна, — хм, не помню, чтобы знакомила шефа с Таней. Ангел. Что с него взять?

Будто прочитав мои мысли, Вёрс хмыкнул.

— За такими, как вы, чистыми душами, всегда охотятся не-люди и их слуги. Не все конечно, а только те, которым люди не выгодны. Человеческая душа — субстанция исключительной силы. Если ее поглотит какая-нибудь не-людская сущность, получится, например, война. Или какая-нибудь природная катастрофа. Дай детям спички и оставь играть в деревянном городе. Прекрасная аналогия, на мой взгляд.

— Так значит и мое состояние тоже тобой спланировано?

— Нет, — сознался Вёрс. — Это была моя ошибка. Я понадеялся, что сумел защитить и скрыть тебя.

— У тебя почти получилось, если это правда.

— Да уж, — невесело ответил мужчина.

— Если бы не тот врач в парке, я бы точно умерла. Раньше.

— Какой врач? — скосил глаза шеф.

— М-м, — я напрягла память, как там его? — Клод. Клод Оди, француз.

— Вот как, значит... — помрачнел Вёрс. — Снова Клод.

— Снова? Он тоже ангел?

Вёрс приложил все усилия, чтобы сохранить спокойствие. Странно. Я думала, его ничем не проймешь.

Морщинка между бровями стала очень глубокой, а глаза сделались темными.

— Если бы, — отозвался шеф. — Клод — слуга не-людей. Он очень заинтересован в ангелах. Ты — потенциальный земной ангел. Думаю, благодаря ему, ты... умерла.

— Смысл Клоду убивать меня?

— Чем ты слушала, Роксана? Ты для него — мощная батарейка, хорошая закуска — для его хозяев. Теперь ясно, почему в мертвом теле застоялась твоя душа.

— М-м? — я непонимающе покосилась на свои руки.

— Ты не хотела покидать оболочку. Твоя душа знает, время для смерти еще не пришло...

Он остановил машину у обочины.

— Это многое меняет. Нас там ждут.

— Где? Кто?

На мои вопросы никто не ответил. Кирана по-прежнему полулежала рядом, закрыв глаза. Ее ладонь так и не покинула моей руки. Вёрс откинулся на сиденье, барабаня пальцами по собственной коленке.

Я почувствовала себя абсолютно беспомощной. Вот она я. Ничего не знающая и не понимающая игрушка в чужих руках. Вроде бы Вёрс и Кирана желали мне добра. Но как проверить? Почему они носятся со мной, как дурни с писаной торбой?

— Ничего не поделаешь. Придется найти другое место, — наконец вымолвил мужчина.

Он обернулся и осторожно тронул Кирану за плечо. Та медленно подняла веки. Из-под ресниц вырвалось яркое золотое сияние.

— Разве мы уже приехали?

— Приехали, — согласился Вёрс. — Нас там ждут, — повторил он снова. — Ничего не поделаешь, будем довольствоваться тем, что есть. У тебя все получилось?

Девушка отрицательно качнула головой.

— Если мы проведем ее по Земному Пути сейчас, она не обретет всей силы.

— Решать только ей.

Они синхронно посмотрели на меня. Я должна была что-то сказать, но не знала, что. По-прежнему, я не понимала, что они собираются со мной делать. Кто нас там ждет? Там, это где? Что я должна решить?

Все это отразилось на моем лице. Поэтому Кирана, вздохнув, убрала свою руку с моей и вышла из машины. Осенний ветер тут же растрепал ее рыжие волосы, словно костер загорелся. На моих пальцах осталось подобие этого огня. Там, где лежала ладонь Кираны, я все еще чувствовала приятную теплоту.

Я ожидала, что мужчина тоже выйдет, но ошиблась. Вёрс остался. Он внимательно посмотрел на меня. Такого взгляда у начальника я не припомню. Да и может ли взгляд человека быть столь пристальным, добрым, сильным и понимающим?

— Роксана, — начал Вёрс. — Перед тобой выбор. Ты можешь умереть, можешь пройти по Земному Пути и стать ангелом. Если ты выберешь первое, мы с Кираной проследим, чтобы твоя душа не досталась не-людям. Если второе...

Он замолчал, переводя дыхание. Глаза его сверкнули сталью, в их глубине зажглись изумрудные искорки.

— Ты станешь земным ангелом, но сила твоя не будет полной. Я думаю, ты не сможешь вспомнить весь опыт своей души и осознать его, из-за того, что ты мертва. Цепочка памяти твой души порвалась. Это полностью моя вина... Прости.

— Я должна дать ответ сейчас?

Ангел кивнул.

Можно было бы оглядеться, посмеяться нелепости ситуации. Одинокая машина на обочине дороги. Вокруг поля и холмы предгорий. Серое небо над засыпающей землей. Романтика! И вот в этой машине мне предлагают либо умереть, либо жить вечно. Что бы выбрать, хм?...

Вопреки мыслям, я не рассмеялась.

— Как бы сделал на моем месте ты, шеф?

— Не скажу, — серьезный голос по-прежнему завораживал своей глубиной. — Это повлияет на твой выбор. Закрой глаза и спроси себя сама, чего ты хочешь.

Чего я хочу... Следуя совету, я сомкнула ресницы.

Я хочу жить в небольшом провинциальном городе по соседству с родителями и друзьями. Хочу путешествовать. Развить, наконец, свой дар, какой бы он ни был. Лет через пять хочу выйти замуж за любимого человека. Потом обзавестись детьми и растить их с мужем в любви и понимании... Вот, чего я хочу. При этом мне совершенно ясно, мечтам не сбыться. Даже если соглашусь стать земным ангелом. Но так хочется!

— Если я выберу второе, — открыв глаза, я поймала взгляд Вёрса, — смогу ли остаться здесь? В смысле, в этом городе? Со своей работой, друзьями?

Он согласно опустил голову.

— Сможешь. Я же не полет на Марс тебе предлагаю. Но жизнь твоя не останется прежней.

— Она хотя бы будет...

Я закусила губу, на глаза навернулись слезы.

— Вёрс, я не хочу умирать! Я жила так мало! Ничего еще не сделала сама! — по щекам покатились соленые капли.

Горло тяжелым обручем сдавила обида.

— Если я умру сейчас, это будет нечестно! Я столько всего обещала родителям и друзьям! Я не могу!

Соленые капли, скатившись по лицу, упали на мои ладони...

— Но я уже мертва! Даже слезы ледяные... Как я могу что-то выбрать?! Где та самая справедливость, к которой все взывают? Почему кто-то решил за меня, когда мне умереть?! Почему?!

Из груди вырвались рыдания. Я размазывала холодные капли по лицу.

Вёрс отвернулся и вышел из машины.

Это стало для меня новым ударом. Предательством. Я надеялась где-то в глубине души, что он погладит меня по голове. Хотя бы скажет что-нибудь утешительное. Но он отвернулся. Чего я хотела?! Он же мне никто... И я ему тоже.

Новые рыдания сотрясли меня. Никогда до этого мне не было так одиноко, обидно и горько.

Внезапно дверца рядом со мной открылась, кто-то быстро, но осторожно вытащил меня из машины. Это был Вёрс. Он взял меня на руки и уткнул в себя.

Я разрыдалась с новой силой. Теперь ко всей каше моих чувств добавилась злость и обида на себя.

6

Воцарилась ночь. Ни звезды на небе, ни огонька на земле. Темно и сыро. Вот-вот пойдет дождь. Куртка почти не греет. В ботинках влажно. Земля на полях сырая и воду уже не впитывает. Кое-где раскидываются приличные лужи. Найти их просто. Если из под ног слышится "чавк-хлюп", то вот она, родная.

Кирана шла чуть впереди. Вёрс — рядом. Он крепко держал мою руку, чтобы я не упала. Хотя, как я поняла, даже если мне сейчас свернуть шею, я почувствую лишь боль. Куда дальше умирать?

Выплакав на груди небесного ангела все имевшиеся слезы, я успокоилась и взглянула на ситуацию по-новому. Не без иронии, надо сказать. Я умерла больше двух дней назад. И если б моей душе так сильно не нравилось мое тело, меня бы уже опустили в сырую землю.

Кирана посоветовала мне прислушиваться к ощущениям тела. Не онемело ли чего? По ее словам, как только я почувствую онемение, надо будет срочно проводить меня по Земному Пути.

Взвесив все, я решила, что если есть шанс жить, то нужно им воспользоваться. Поэтому ангелы вели меня лишь им известным маршрутом.

По словам Кираны, скоро мы выйдем на небольшое место силы. Там, где земля отдает свою энергию, легче всего пройти Земным Путем. Что такое Земной Путь, мне не рассказали. В противоположность Земному Пути существует Небесный или Звездный Путь. Но чтобы встать на него, необходимо полностью осознать свою душу.

Вскоре мы вышли на очередное холмистое поле. Оно было заброшено. Или земля его отдыхала от культурных посевов. В низинах была вода, о чем свидетельствовала сырость воздуха.

— Нам туда, — произнесла Кирана.

Куда именно, я не разглядела. Уж очень темно. Судя по скользкой земле, уходящей из-под ног, мы спускались вниз. К грязи и воде.

— Точно туда? — переспросила я, не горя желанием уподобиться поросенку.

— Не бойся, не утонешь, — сообщила Кира.

Моя нога в очередной раз поехала. Встретиться бы мне дорогим местом с землей... Вёрс очень ловко схватил меня за шиворот и, как котенка встряхнул.

— Не зевай, — шепнул он, крепче беря мой локоть.

Спустя долгие десять минут, мы все же захлюпали в глубокой луже. Вода тут же пробралась в ботинки. Я приготовилась к холоду, но ногам стало тепло.

Я обратила внимание, что вижу странную сапфировую дымку у ног. Она едва различалась в темноте. Внутри нее загорались крохотные сапфировые звездочки. Присев, я наклонилась к ним. Тут же дымка стала плотнее. Она напоминала кошку. Тяну к ней руку, отскакивает. Убираю — ластится у ног.

Сапфировые огоньки стали ярче. Они давали немного света, отражались в воде. В этой самой воде мои ноги утонули по щиколотку. Я раскрыла ладонь рядом с крошечными огоньками. Сначала они облетали меня. А, натыкаясь на кожу, тут же отскакивали прочь. Мне было и забавно, и щекотно.

Через минуту, сапфировые огоньки "осмелели". Штук восемь осело в моей ладони. Осторожно, чтобы не спугнуть странное видение, я поднесла руку к глазам. Крошечные светящиеся точки оказались маленькими, очень маленькими бабочками. В следующий миг они взлетели, проносясь перед моим лицом.

— Кто они? — я проводила взглядом синие огоньки.

— Одни из природных духов, — проследив мой взгляд, пояснил Вёрс. — Хорошо. что ты их видишь.

— А если б не видела?

— Увидела бы потом.

Вёрс ясно дал понять, что сейчас на мои глупые вопросы отвечать не станет. Ну и ладно.

Мои спутники закрыли глаза, отдаляясь от реальности. Я отвернулась и снова стала забавляться с мелкими духами. Что толку глазеть на двух странных людей?

Нелепо все это. Неделю назад я бы даже не представила себя ночью на поле в луже да еще в компании двух ангелов. Судьба, ничего не скажешь. Хоть, в судьбу я и не верю. Да и сейчас я не уверена в реальности происходящего. Ангелы, не-люди, моя собственная смерть, наконец. Наборчик, что надо.

По спине поползли мурашки. Такое со мной всегда происходит, если я рядом чувствую силу. Обернуться мне не дали. На голову опустились чьи-то горячие руки. Почти обжигающие. Кирана? Нет. Девушка обошла меня и стояла теперь впереди. Ее облик изменился. Всю фигуру окутывало золотое сияние. Медные волосы чуть колыхались, будто бы от ветра. Вот только воздух был спокоен и недвижим.

Ангел что-то тихо запела. Это была мелодия без слов. Просто очень певучие звуки. И что-то вокруг стало происходить. Беспросветная ночь наполнилась яркими красками и загадками. Я явственно поняла, как земля, вода и воздух дышат. Абсурд, но это так. Под ногами я ощутила огромную толщу земли, в глубине которой копошились какие-то букашки. Надо же, а я думала, они все уже мертвы. Середина осени, как-никак.

Что-то побудило поднять ладонь к глазам. Кожа казалась чуть прозрачной. От меня самой исходило бледное сияние. Почти такое, как от Кираны. Только синего цвета.

Небо тоже изменилось. Я увидела крохотных птиц размером не больше трех сантиметров. А выше, много выше, парили какие-то странные существа. Я бы назвала их птеродактилями. Уж очень большие для простых птиц!

Очень четким, звонким показался голос Вёрса:

— Ты видишь жизнь. Даже ту, которая перестала существовать в зримом мире. Теперь ощути ее силу.

Давление рук на мою голову увеличилось. В какой-то миг почудилось, что я не выдержу, и затылок превратится в неприглядное месиво. По телу точно разряд пропустили. Спина выгнулась, пальцы скрючились. Стало нечем дышать. Хотя в принципе, как?! Я ведь уже мертва. Но такое чувство, словно в легких нет воздуха. Ощущение, вроде бы поднимаешься с глубины, остался последний метр, и вдруг понимаешь, не успеешь. Не хватит сил. Организм задохнется, так и не сделав глотка спасительного кислорода.

Я запаниковала. Хотелось одновременно дышать и кричать. Не получалось ни то, ни другое. Мне казалось, перед глазами должны поплыть алые круги. Не было и их.

Не выдержав напряжения, подкосились ноги. Я упала на колени, подняв тучу грязных брызг. Легкие сжались. Горло сдавило. Но хуже всего был колющий холодный страх.

— Не бойся, — как бы в ответ на мои мысли донесся мягкий голос Вёрса. — Я не отпущу тебя. Не дам тебе уйти. Слушай песню Кираны и мой голос.

Это помогло.

Пение Киры немного успокоило. Но я по-прежнему не могла сделать вдох. Боль ушла из тела. Осталась пустота. Наверное, такая пустота окружает маленькие снежинки, когда те опускаются на землю.

— Закрой глаза, — продолжил Вёрс, не отпуская моей головы. — Иди по тропе.

На внутренней стороне век не было ничего. Ни разноцветных пятен, ни тропы. Но вот Кирана запела громче. Все поплыло.

Не знала, что голова может кружиться и с закрытыми глазами.

Я, действительно, увидела дорогу. Это была лесная тропинка, уводящая в легкий сумрак леса. Горного букового леса. В детстве я часто бегала по этой тропинке. Там, в моем детстве, она шла под гору. Внизу текла маленькая речка с бирюзовой водой. В жаркие летние дни вода все равно оставалась холодной. Даже в конце июня!

— Иди по тропе, — напомнил голос Вёрса.

Я шла. Нет, эта тропа отличалась от той, что осталась в детстве. Тут было множество птиц, зверей и прочей живности. Я приметила пару коричневатых волков, одну очень хитрую рысь, следившую за мной из-под куста ежевики. С ветки перекрученного бука прямо перед лицом свесилась змея непонятного окраса. Потом я видела шакалов и зайцев, горных козлов и медведей, белок и кабанов.

Тропа сделала резкий поворот и вдруг ушла из-под ног. Обрыв. Очень крутой неожиданный склон, внизу которого большое озеро. Ботинки заскользили на камнях. Я попыталась ухватиться за что-нибудь, но безуспешно. Я сорвалась и полетела по каменистому склону. Завершилось все шумным падением в холодное озеро. Вода поглотила меня с головой.

Тут я вспомнила, что не могу дышать. Паника, утихшая на какое-то время, взорвалась в мозгу с новой силой. Каких трудов мне стоило себя успокоить! Я повторяла мысленно, что уже мертва. Что сердце мое не бьется, и воздух не поступает в легкие, а оттуда кислородом не расходится по организму. Уж не знаю, что помогло. То ли я смогла себя убедить, что дышать мне не надо (сомнительно, конечно), то ли просто отвлекла ум от паники. Наконец, я успокоилась. Относительно.

Вокруг была вода. Бирюзовая. Нет, не прозрачная, а чуть мутная. Не холодная, как я подумала вначале. Вполне терпимой температуры. Подо мной проскользнула стайка рыб. Сквозь бирюзовую мглу я увидела дно. Каменистое, покрытое мелкой галькой и песком. В самом низу маячила сапфировая дымка. Где-то я такую уже видела.

Добраться до дна стоило одного лишь гребка.

Да! Сапфировую дымку составляли те самые маленькие духи, которых я видела прежде над лужей в поле. Надеюсь, мое тело сейчас не валяется в этой грязной воде?

Тут же, духи, как ошпаренные, кинулись от меня. Ничего не понимая, я попыталась догнать хотя бы часть. Куда там.

Сверху на воду, на дно легла большая тень. Стало темнее. Рыбешки, что сновали туда-сюда, быстро шмыгнули в разные стороны. Я услышала глухой удар. В воде звуки распространяются совсем не так, как на поверхности. Удар ощутился не только ушами, но всем телом. Чувствуя опасность, уже понимая, что за мной что-то странное, я обернулась.

Всего разобрать не удалось. Размытая огромная тень. Сначала мне захотелось последовать примеру рыбешек, юркнув в бирюзовую мглу. Потом взяло верх обыкновенное человеческое любопытство. Что мне терять? Я и так мертва.

Уж не знаю, было ли это моей ошибкой, но тень очутилась прямо передо мной и превратилась в большую пасть с огромными зубами длиною с палец. Для меня было поздно. При виде такой картины я впала в ступор, зажмурилась и ждала конца. Думала, вот-вот откусят мою руку, или ногу, или голову!

Рывком меня выдернуло из воды. Пробыв мгновенье в свободном падении я ощутимо шлепнулась на что-то упругое и скользкое. Вроде жевать меня никто не собирался. Набравшись решимости, я открыла глаза. Мокрые волосы прилипли ко лбу. Пришлось их смахнуть. Лучше б я этого не делала, потому как на расстоянии вытянутой руки передо мной была зубастая морда. Та самая, что выкинула меня из воды. Боясь лишний раз пошевелиться, я робко огляделась в поисках хоть какой-то защиты. Ничего.

Как мне показалось, морда чуть оскалилась. С ехидцей.

У меня иногда бывает резкая смена настроений и состояний. То я грущу, то веселюсь. То боюсь, то мне любопытно. Так произошло и на этот раз. Особых признаков враждебности я не ощущала. Поэтому осмотрела диковинное животное поближе. Как выяснилось, куда уж ближе.

Я сидела на спине виверны. Да-да, большой, чешуйчатой зверюги, отдаленно похожей на дракона. А та за мной наблюдала. Теперь я точно скажу — ехидно и с любопытством. Голова ящера на длинной гибкой шее легко могла бы повернуться в любую сторону. Перепончатые крылья распластались по воде, не давая виверне затонуть. Такой же длинный и гибкий, как шея, хвост заканчивался костяными шипами. Чешуя зверя отливала серебром. Правда, сами крылья, шипы на морде, шее и хвосте у корня серые, к концу становились медного отлива. Красивая зверюга. Главное, большая.

Виверна повернула голову так, что мой взгляд встретился с ее. Сапфировые глаза ящера смотрели уверенно, хитро и хищно. Меня это не испугало. И я протянула руку. В противовес моим ожиданиям, виверна не обнюхала меня, а прикоснулась алым раздвоенным языком, самым его кончиком. Стало щекотно. Не удержавшись, я хихикнула. Язык тотчас втянулся, и виверна склонила голову другим боком. Потом пронзительно крикнула так, что у меня уши чуть не заложило. Зверь собрал крылья, окунулся по самую спину в воду и, оттолкнувшись всем телом, поднялся в воздух. Мощные огромные крылья всего в три взмаха подняли нас над водой. Чтобы не свалиться, я вцепилась в шипы на шее виверны. Ногами попыталась обхватить зверя, как лошадь. Как раз там, где шея перетекала в туловище, я нащупала костяные наросты. Сложность заключалась в том, что чешуя ящера от воды была очень скользкой. Приходилось цепляться за шипы, чтобы не соскользнуть.

Через несколько секунд я приняла удобное положение. Да и чешуя чуток подсохла.

Виверна летела сравнительно плавно. Она делала несколько взмахов крыльями, ловила воздушный поток и неслась вместе с ним. Через какое-то время она снова взмахивала крыльями, и все повторялось.

Под нами проскочили горы, и появился океан. Лазурный, точно отражение чистого неба над нами.

Я больше не боялась огромного животного. Меня охватил восторг полета. Сначала хотелось заплакать, потом закричать. Однако я просто вцепилась в шипы и, закусив губу, тихо глотала слезы восторга и счастья.

Когда-то, давно, еще в подростковом возрасте, я баловалась люцидными снами (4). Осознаваясь во сне, я всегда старалась пролететь над городом, рекой или еще где. Помню, очень сложно было летать над морем или океаном. Восторг от тех воспоминаний, казалось, перекрыть нельзя. Ан нет, можно. Да и виверна летела так стремительно...

Вскоре показался архипелаг. Он состоял из нескольких островков разной величины. Мы направились к самому большому. Я успела разглядеть, что острова покрыты зеленой растительностью. Но ни одного знакомого мне дерева я не заметила. Еще среди этого зеленого буйства проглядывали белые колонны, несколько каменных площадок, небольшое сооружение, похожее на колодец.

Сделав небольшой круг, виверна начала посадку. Я крепче обхватила ее ногами, пальцы до боли вцепились в шипы. Крылатый ящер садился по спирали, работая только одним крылом. Наконец, когтистые лапы коснулись земли. Я ожидала толчка, но его не последовало. На меня снова посмотрел хитрый сапфировый глаз зверя. Бьюсь об заклад, виверна специально сделала посадку как можно мягче!

На земле ящер сидел не так, как на воде. Он согнул крылья, опершись на них. Хвостом обвил задние конечности. Голова опять повернулась ко мне. Я поняла, пора слазить.

Взглянув вниз, я содрогнулась. Помимо аксофобии, я страдаю незначительной боязнью высоты. В смысле, стоять на краю обрыва, гулять по горам и ущельям (летать на спине виверны) я могу. Но если меня от земли отделяет каких-то полтора-два метра, у меня тут же начинает кружиться голова. Даже если все вокруг — это не реальный, не физический мир.

Неожиданно перед моей ногой оказался сгиб крыла. Виверна что-то выкрикнула, вероятно, подгоняя меня. Осторожно, цепляясь трясущимися руками за серебристую чешую, я поставила обе ноги на сгиб. Перевести дух мне никто не дал. Крыло качнулось, и я с визгом скатилась по нему, как по горке, на землю.

Виверна довольно зашипела, показав мне раздвоенный змеиный язык. Она вытянула шею и улеглась на травке, всем своим видом показывая, что свою задачу она выполнила.

Я пошла к видневшемуся невдалеке белому колодцу. Однако колодцем данное сооружение не являлось. Это оказалась площадка, покрытая черным камнем. Подниматься на нее мне резко расхотелось. Веяло оттуда какой-то жутью.

Недоумевая, я остановилась в нерешительности. Куда дальше? Я не слышу голос Вёрса или пение Кираны. Назад я не смогу вернуться, так как здесь совсем иначе, как в люцидном сне. Если в самом начале, до падения в озеро, я ощущала малую нереальность происходящего, то теперь все изменилось. Например, руки. Я четко могу рассмотреть каждую линию на своих ладонях, и мир вокруг меня в это время не растает, не поплывет, превращаясь во что-то иное. Поэтому просто пожелав, я никуда не перемещусь.

Никаких дорог или тропинок я тоже не вижу.

Оставалось одно.

Виверна все также лежала на солнышке с полуприкрытыми глазами. Подойдя к ней, я с сомнением оглядела большое создание. Серебристо-серая с медными кончиками шипов и крыльев виверна была очень красива. И красота ее теперь не казалась мне такой уж хищной.

На меня покосился глаз. Змеевидный зрачок сузился, и виверна лениво подтащила ко мне голову.

— Знаю, — начала я, обращаясь к виверне, — это прозвучит глупо, но не подскажешь, куда мне дальше идти? Хотя, ты виверна... и... — взгляд стал насмешливым, — я надеюсь, понимаешь меня. В общем...

Ящер меня не дослушал и крылом подтолкнул в сторону. Честное слово, как назойливую мошку. Только я направилась обратно, как крыло снова ткнуло меня в спину. Потом еще и еще. Как бы направляя.

Наконец, я сообразила, что мне указывают на заросли каких-то ягод.

— Благодарю, — сказала я, шагая к кустам.

За колючей зеленью оказалась заросшая тропинка. Если б не мое детство в горах, я бы ни за что не поняла, что здесь есть тропа. Следуя по ее изгибам, вскоре я вышла на небольшую поляну. Гораздо меньше той, на которой отдыхала виверна.

То, что с высоты я приняла за белые колонны, оказалось выступами известняка и песчаника. Странно, а сначала острова показались отнюдь не гористыми. Гор тут, в общем, и не было. Просто небольшие холмы. На одном таком выступе сидел человек. К нему я и направилась.

При ближайшем рассмотрении, "человек" оказался частью выступа песчаника. Под другим углом не то, что человека, даже корягу в нем не узнать. Однако у края выступа что-то виднелось. Пришлось сесть и поработать руками.

Через пятнадцать минут, выпачканная по локоть, с одним сломанным ногтем, я извлекла добычу. Вернее, часть ее.

В моих ладонях лежал сплетенный из тонких зеленых полосок шнур, уходящий глубже под землю. Дальше руками не выкопать. Неподалеку я нашла пару крепких палок и принялась изображать первобытного человека.

Что ни говори, а люди умные!

Палка-копалка значительно облегчила мою жизнь. Не знаю, сколько прошло времени, но я добилась своего. Точнее, докопалась.

Усевшись на камень, я посмотрела на добычу. Большая веревка с несколькими петлями на одном конце. Хитросплетение тонких зеленых шнуров. Судя по всему, к середине веревки крепился еще один шнур, но он был оторван.

На ощупь находка оказалась жесткой. И вот еще загадка. Стоило взять веревку в руки, как тут же в нос ударил запах свежескошенной травы. Так пахли именно шнуры. Более того, мои руки пропитались зелено-коричневатым соком, который, впрочем, легко оттирался.

Что делать дальше, я не знала. Тропа, приведшая меня на поляну, была единственной дорогой. Как поступить? Возвращаться обратно?

Вообще, что я должна сделать? Вёрс говорил о каком-то Земном Пути. Это его я должна пройти? Тогда как узнать, где он, куда идти...

Мои мысли нарушил дикий вопль. От неожиданности я подпрыгнула. К первому воплю добавился второй, более шипящий. В нем я узнала голос виверны, которая принесла меня на остров.

Схватив веревку, я бросилась обратно.

Яростные крики не утихали. Потом я услышала звуки ударов и громкий скрежет. Так царапали когти ящеров выступающие языки камней. Я увидела это, выбежав из зарослей.

Две виверны стояли на лапах, нанося друг другу удары то крыльями, то хвостами, то просто норовя укусить.

Моя виверна была значительно меньше чужака.

Незнакомый ящер имел изумрудно-коричневатый окрас. Когти на лапах были мощнее и длиннее. Зато серебристая виверна явно отличалась изворотливостью и гибкостью. Да и шип на ее хвосте был обоюдоострым, не таким тонким, как у противника.

Почему завязалась драка, я не знала. Пока что не хотела знать. А потом я приметила на спине чужака всадника. Человеческая фигура цепко держалась на чешуе.

Не придумав ничего лучше, я схватила ближайший камень и побежала к изумрудной виверне. Не иначе, как глупостью, мой поступок назвать нельзя. Однако подбежав поближе и метнув камень, как гранату на ОБЖ, я отвлекла внимание чужаков.

Тут же серая виверна отскочила назад и злобно зашипела на обидчиков. Зеленая попыталась было наВёрстать упущенное, но всадник ее осадил легким ударом коленей. Ящер замер. Всадник тоже. И я не шевелилась. Даже виверна в стороне замолчала.

— Она твоя? — крикнул мне всадник, кивком головы указывая на серебристую виверну.

— Моя, — зачем-то соврала я. — Кто ты? И чего тебе нужно?

— Если она твоя, почему я не вижу узды? — всадник проигнорировал мои вопросы. — Ты хоть соображаешь, как линорм опасен?! Кто позволил снять?!?!

— Э-э, — от такого напора я растерялась.

Между тем, чужая виверна опустилась, и всадник стремительно соскочил на землю. Мне бы его прыть. Несколькими большими шагами он приблизился ко мне и навис, точно острие гильотины. Я нечасто чувствую себя карликом, но тут... Я с трудом доставала человеку до груди.

Он был одет в зелено-коричневый, под цвет чешуе виверны, комбинезон. Предплечья защищали подобия средневековых наручей. Верхнюю часть туловища прикрывал застегнутый наглухо жилет. На голову был надет шлем, чем-то напоминающий мотоциклетный. Только визор очень уж прозрачный. Никаких изъянов!

— Теперь вижу, — голос, слегка деформированный шлемом, оказался сильным. Такой может принадлежать или певцу или армейскому командиру — Дай сюда.

Я не сразу поняла, чего он от меня хочет. Всадник, не обратив внимания на мой ступор, выхватил веревку из моих рук.

— Как ты умудрилась порвать уздечку?

Зеленая виверна недовольно заворчала, глядя на присевшего поодаль серого ящера. "Моя" виверна предостерегающе зашипела, подняв голову.

Всадник дернул плечом, тут же ворчание прекратилось. Серый ящер также замолчал.

Сняв шлем, незнакомец изучил веревку. Интересно, почему он назвал ее "уздечкой"? На мой взгляд, веревка как веревка. Ну, правда, с кучей непонятных петель.

— Где еще петля и боковой шнур?

Я пожала плечами. Хотя смутно догадывалась, что и петля, и шнур остались под валуном в земле. Мне подумалось, лучше молчать и радоваться хоть какому-то обществу.

— Ладно, сейчас починим. Пошли. Только питомцу своему прикажи не буянить.

Он хмыкнул и вернул мне уздечку, направившись к ближайшим деревьям. Как что бы то ни было приказывать виверне, я не знала. Поэтому просто погрозила пальцем обоим ящерам.

Догнала я всадника уже возле самых деревьев.

— Разве не ты первый напал на отдыхающую виверну?

— Виверну? — не оборачиваясь, переспросил человек. — Как старомодно. Предпочитаю называть их линормами. И да, я напал первым.

Тут он обернулся. Темные глаза сощурились, прожигая меня насквозь.

— То, что ты молода и неопытна, не дает тебе права бросать линорма даже на минуту, даже на необитаемом острове! Куда смотрит твой мастер?!

Я выдержала взгляд.

— Это не оправдывает такой жестокости. Она на тебя не нападала! — вступилась я за зверюгу. — Это то же самое, что перебить всех людей, чтобы не было киллеров!

— Упреждающее поведение. Тебе такое понятие знакомо?

— А я думаю, это необоснованная жестокость! И у тебя нет ни капли доброты!

Всадник усмехнулся.

— На твое счастье, есть. Иначе пришлось бы тебе самой чинить уздечку.

Уязвлено я пробормотала.

— Спасибо за помощь.

— Пока не за что. — Он отвернулся, сосредоточенно выискивая что-то в ветвях ближайшего дерева. — Сколько у тебя часов налета?

— А?

— Немногие долетают к архипелагу. А ты ведь именно сюда направлялась, — он снова посмотрел на меня, на этот раз с сочувствием, — побоялась возвращаться к мастеру с порванной уздечкой и решила наведаться сюда?

— Угу, — кивнула я.

К какому мастеру? Куда возвращаться? Почему должна боятся? Я решила не задавать такие вопросы.

— Сколько уже летаешь? Хочу знать, у кого появляются одновременно бредовые мысли и возможность их осуществить?

— Ты тоже долетел. Твой... линорм сзади. — Напомнила я, чем жутко рассмешила своего спутника.

— Сравнила! Мой линорм и старше, и сильнее твоего. Да и я в небе 7 000 часов провел.

— Это не объясняет, почему ты здесь.

Он хитро взглянул на меня.

— Понял. Я не задаю лишних вопросов. Ты тоже. Идет?

— Вполне.

Как я поняла, на этом острове находиться не то, чтобы незаконно, но не приветствуется. Видя, что словоохотливость моего незваного помощника поубавилась, я тоже не загорелась желанием общаться.

Перед нами высились странные деревья. Их кора была гладкой. Длинные узкие листья сплетались в обширные кроны, соединяя растения между собой. У их корней почти не было кустарника. Только редкий ковер темной травы. В листве периодически велось копошение — так с ветки на ветку перелетали или перепрыгивали небольшие птички, похожие на попугаев.

Всадник осмотрел одно дерево, перешел к другому, третьему. Я следовала тенью.

— Думаю, подойдет.

Мы остановились у абсолютно гладкого ствола, от которого на высоте человеческого роста отделялись первые ветви.

— Держи, — всадник протянул мне свой шлем, забрал уздечку, повязал ее вокруг пояса, чтобы не потерять.

Он отошел чуть назад, разбежался и взобрался по стволу до первой ветки. Там ухватился за следующую, потом еще за одну. Через полминуты человек затерялся в листве.

— Нашел, — донеслось сверху. — Скоро спущусь.

Пока незнакомец, который не то, что не представился, даже подшлемник не снял, был наверху, я прислонилась к гладкому стволу. Все происходящее уже давно перестало походить на сон или обычный ВТО. Уж конечно голоса Вёрса я не слышала. Может, я совсем умерла? Оставила тело на земле, а сознание мое носится по разным выдуманным мирам?

Я взглянула на доверенный шлем. Мои грязные пальцы оставили на его черной поверхности несколько отпечатков. Рукавом куртки я постаралась оттереть грязь, отчего стало еще хуже. Только сейчас я обратила внимание, что рукава моей одежды все еще влажные. И в ботинках до сих пор прохладно. Одежда и обувь не успели высохнуть после купания в горном озере.

Мое тело, вроде бы, вполне материально. Присутствуют тактильные ощущения. Вкусовые — я облизнула чуть солоноватые губы — тоже. Но как такое может быть? Как мой разум все это воспроизводит, я не понимала. Ведь все это происходит лишь в мыслях... Мистика, одним словом.

Все же интересно, могу ли я заболеть без тела? Некоторые утверждают, что все болезни от разума... Не хотелось бы подхватить простуду или что посерьезнее. Неизвестно, сколько еще мне тут быть.

Сняв куртку, перекинув ее через ближайшую ветку, я стала оттирать шлем. Только на первый взгляд он походил на мотоциклетный. Весил не больше полкило. Да и материал мне был неизвестен. Особенно тот, из которого сделан визор — прозрачный, как стекло, легкий, как пластик, тонкий, как лист бумаги. Что бы это могло быть?

В конце концов, я оттерла грязь. Сверху — ни звука.

— Эй! Ты там живой? — я крикнула, задрав голову.

Ответ пришел лишь через минуту, когда я уже начала волноваться и прикидывать, как залезть по гладкому стволу.

— Живой.

Вскоре зашелестели продолговатые листья, и мужчина спрыгнул с последней ветки. Он оценивающе глянул на меня.

— Это твое, — мне протянули странную свежесплетенную из ниток коры конструкцию, состоящую из ремешков и петелек.

Видя мое недоумение, он вздохнул.

— Сама оденешь?

Понимая, что не сделаю этого, даже если очень-очень-очень захочу, я покачала головой.

— Знать бы имя твоего мастера, — пробурчал мой собеседник. — Колесовать таких за неумение давать основы ученикам.

В душе я порадовалась, что нет у меня никакого мастера, которого пришлось бы колесовать. Кстати, а почему так жестоко?

— Ну, пойдем. Будем заполнять пробелы в твоем образовании.

Как и в первый раз, он не удосужился меня подождать. Едва не забыв куртку, я побежала за ним. Как может человек ходить так быстро без проблем с дыханием? Или он, как и я, мертв??? Это осталось тайной.

Судя по внутреннему ощущению, день клонился к вечеру. Тени от деревьев и камней стали длиннее.

Сколько же времени я провела на этом острове? Сколько времени мой новоявленный инструктор просидел в ветвях?

Когда мы приблизились к вивернам, те синхронно уставились на нас. Зеленый яшер проворчал нечто недовольное, серый зашипел.

— Утихомирь своего линорма, — бросил мужчина.

Он взял у меня шлем, одел его. Поудобнее перехватил уздечку.

— Ему больно не будет? — не утерпела я.

На меня посмотрели, как на умалишенную. Причем как всадник, так и его линорм.

— Нет, — тем не менее, буркнул человек.

Его голос снова изменился за счет шлема, но тише не стал.

— Ладно.

Я направилась к виверне. Та даже не думала отходить или шипеть. Только голову ко мне опустила. Сквозь чуть приоткрытую зубастую пасть скользнул змеиный язык, дотронулся до моего лица и снова исчез. Я подошла еще ближе. То ли я устала, то ли мне было все равно, но страха не ощущалось. Ящер легонько ткнул меня мордой. От его "легонько" я чуть не упала, но удержалась благодаря все той же морде. Чешуйки вокруг сапфировых глаз были маленькими и нежными на ощупь. А этот самый глаз смотрел с таким ехидством и озорством, что мне стало страшно.

Виверна снова ткнула меня. Фыркнула, совсем как кошка. Это, оказывается, мужчина, зайдя с другой стороны, завязал в основании ее шеи часть узды.

— Ты хорошо ее держишь? — осведомился всадник.

Я кивнула. Хотя, я скорее гладила чешуйчатую морду, чем держала.

Мужчина завязал по петле у основания каждого крыла и вывел поводья на спину ящеру.

Внимательно следя за всеми операциями, я отметила, что всадник крайне собран и готов в любую минуту среагировать. Наверное, виверны и впрямь очень опасны.

— Все, — сказал он, отходя. — Больше постарайся уздечку не рвать. Ничего и никого нет хуже линорма, потерявшего связь с хозяином.

Как послушная ученица, я снова кивнула.

Всадник, не прощаясь, развернулся и пошел к своему линорму. Двумя движениями оказавшись на его спине, он крикнул:

— И еще. Не надейся, будто я забуду, как ты швырнула в меня камень!

Его виверна, оттолкнувшись от земли, набрала высоту, и всадник скрылся из виду. А я стояла на поляне и тихо кипела от гнева. Не забудет, видите ли! Если это сон, то все здесь нереально! И вспоминать нечего!

"Нереальная" виверна заворчала за моей спиной. Чешуйки ткнулись в руку.

— И нам пора.

Что?

Я огляделась? Мне послышалось, или тут кто-то есть?

Нет, никого. Минуту поозиравшись, я расслабилась. Показалось.

— Как же вышло, что теперь на тебе моя уздечка, а? — спросила я ящера, обходя большую голову.

Ответа, конечно же, не последовало.

— Ладно, если б тебе это не нравилось, у того типа ничего бы не вышло.

С сомнением оглядев одетую уздечку, я мотнула головой. Не уздечка, а что-то непонятное. И как, а главное, чем это может помочь?

Виверна истолковала мое замешательство по-своему. Голова на гибкой шее тихонько подтолкнула меня пониже спины, приподнимая над землей.

— Эй! Ты чего?!

Балансируя на морде ящера, я инстинктивно ухватилась за выступ крыла. Меня снова подтолкнули и, подтянувшись, я оказалась на чешуйчатой спине. Держась за шнуры уздечки, мне удалось быстро принять удобное положение. Ноги сами нашли костяные наросты на туловище линорма.

— Если бы ты смогла довести меня до дома, — улыбнулась я, с сожалением проводя ладонью по стальной чешуе виверны. — А так... даже не знаю, куда нам лететь.

Поднявшись на лапах, расправив крылья, виверна мощно оттолкнулась от земли. Меня вжало в ее спину. Если б не поводья, быть мне внизу, на травке.

Ящер, издав громкий крик, стремительно понесся прочь от архипелага.

Через некоторое время я приноровилась удобно сидеть на спине зверя. Ноги больше не скользили. Руки были относительно свободны — их всего-то надо было продеть в петли на концах поводьев. Захочешь, не свалишься. Без седла тоже неплохо. Кстати я не видела ничего, напоминающего седло, на спине зеленой виверны незнакомого всадника. И так удобно. В какой-то степени даже удобнее, чем на лошади. Не так трясет.

Под нами расстилался океан. Периодически я осматривала все небо. Не хотелось повстречаться еще со всадниками. Прошлый был какой-то неприветливый.

Все же небо оставалось свободным. Даже птиц не было. Если взять реальность, то такое возможно далеко в море, где поблизости нет ни единого островка. Даже рифов.

Зазевавшись, я не сразу заметила, что моя виверна теряет высоту. Проще говоря, стремительно несется навстречу водной глади.

— Ты чего... — ветер не дал мне завершить фразу. С таким же успехом можно кричать в аэродинамической трубе. Воздуха не хватало даже на нормальное дыхание. Я поняла, зачем незнакомому всаднику нужен был шлем.

Между тем, виверна притормозила у самой воды и с размаху врезалась в ее толщу. Исключительно благодаря удаче я не слетела с крылатой спины! Виверну это не смутило. Она явно действовала согласно своему какому-то плану, продолжая стремительно погружаться все глубже и глубже.

Я снова удивилась, что мне не нужно дышать. Скоро привыкну.

Внизу показалось черное пятно большой пещеры. Ящер направлялся как раз туда. Мы нырнули в темноту. Стальные чешуйки засветились тусклым синим светом.

Под водой виверна работала крыльями, слово ластами. Я видела их ритмичную работу. До чего же приспособленное животное! Если б такие водились на земле, они бы точно не вымерли, как их собратья — динозавры.

На голову стало давить. Сказывалась глубина.

Пещера черным рукавом уходила вниз. Нет, я не видела это, а ощущала по движениям виверны. Когда человек лишается зрения, то все свое внимание переключает на другие органы чувств. Пусть я не различала, что нас окружает, зато чувствовала ритмичную работу мышц зверя и тускло светящиеся чешуйки слегка подогнутых крыльев. Вероятно, пещера была не слишком широкой. Виверна опасалась расправлять крылья-ласты полностью.

В какой-то миг давление стало сильнее. Вода вокруг наполнилась теплыми теченьями. В голове, не иначе, я услышала знакомый голос Кираны, все также поющей тихую песню. Думать я уже не могла. К горлу подкатывал тошнотворный ком. В глазах заполыхали алые круги.

— Возвращайся!

Далекий голос Вёрса подлил масла в огонь. Череп готов был взорваться. Виверна опускалась теперь вертикально вниз. Там, в далекой глубине сквозь алые всполохи отказывающего зрения, я различила два крохотных огонька: золотой и изумрудный. От них веяло чем-то знакомым и родным.

Я вцепилась в поводья, прижимаясь к гладкому телу как можно плотнее, чтобы хоть чуть облегчить свое состояние.

Огоньки тем временем приближались, становились больше.

Когда я готова была закричать от сминающей боли, все резко прекратилось. И меня, и виверну, и пещеру поглотило изумрудное сияние, перемешанное с золотыми искорками.

7

— Возвращайся, возвращайся, дитя!

Сначала я услышала голос начальника. Потом вспомнила, что еще его зовут Вёрс, припомнив заодно и все, что случилось во сне... Сне ли?

Резко распахнув глаза, я выпалила:

— Где виверна?! Серая, серебристая виверна!

Никакой виверны и в помине не было. Все та же ночь. Все то же поле. Все та же лужа... бли-и-и-ин... лужа!

Ноги по самую щиколотку утопали в воде. Неужели более сухого места не нашлось, куда могло упасть мое бренное тельце?

— Какая виверна? — переспросила Кирана, озабоченно помогая мне подняться.

— Неважно, — горестно вздохнула я. Ощущение полета по-прежнему не отпускало сердце. Грустно, что все это только иллюзии.

— Погоди, — Вёрс обнял меня за плечи, прижимая к себе. Я не ожидала такого, поэтому чуть не поскользнулась. — Так-то лучше, — совсем другим, теплым, бархатистым голосом сказал он.

— Как лучше? — не поняла я.

Вёрс взял мою руку и положил ее на шею. Под тонкой кожей я явственно уловила пульс. Сильный, ровный, стабильный. Удар, еще удар.

— Я... снова... жива? — прошептала я.

— Ты снова крепко связана с этим телом, — поправил Вёрс. — Но если тебе так больше нравится, то ты жива.

На глаза навернулись слезы радости и облегчения. Единственно возможной реакцией для меня было повиснуть на шее Вёрса. Что я и сделала с громким веселым воплем. С другой стороны нас обоих обняла Кирана.

— А ты говорил, опасно, не сможет! — через минуту отчитывала девушка небесного ангела. — Все она смогла! И по Пути прошла, и обратно вернулась! Кстати, — это уже мне. — Каков был твой Путь?

— Вы разве не знаете? — честно удивилась я. — Вы же говорили, что небесные ангелы все переживают со своими избранниками.

— Ну-у, обычно так и есть, — подтвердила Кирана. — Твой случай другой. Ты... умерла. И не покинула тело... Вообще, — девушка перевела взгляд на Вёрса, — это, как ни крути, странно.

— Угу, — кивнул ангел. — Будто бы кому-то на руку, чтобы ты умерла, не став земным ангелом. Кому-то, кто тебя знает.

— Не пугай девочку раньше времени. — Оборвала его Кира. — Тем более, Роксана прошла по Земному Пути и стала-таки земным ангелом.

— Да? — я удивленно покосилась на нее.

— Скажешь, нет?

— Не знаю. Как это определить?

Ангелы переглянулись. Что-то нехорошее мелькнуло в их взглядах. Что-то такое, что мне совсем не понравилось.

— То есть, ты не чувствуешь мир. Не чувствуешь жизнь. Не видишь... — Вёрс очень серьезно взглянул в мои глаза.

— Определенно, я что-то вижу, — меня осенило.

Правда! Сейчас ночь. Но я вижу! Я не просто различаю силуэты спутников на фоне беззвездного неба. Мне видны пятна на их одежде, эмоции на лицах, даже выбившаяся прядь, упавшая на лоб шефа не ускользнула от моего взгляда. Поправив ее, я подтвердила:

— Вижу.

От моего прикосновения Вёрс чуть отшатнулся, пояснив:

— У тебя руки холодные. Но хорошо, что ты хотя бы в темноте видишь.

Взглянув на поверхность лужи и на небо, затянутое тучами, я добавила:

— Еще вижу маленьких духов у воды и больших птиц... ящериц в небе.

При этом мне вспомнилась виверна... Закусив губу, я замолчала.

— Давайте выбираться, — предложила Кирана и первой пошла по склону вверх.

В реальном мире не прошло и пятнадцати минут. Судя по часам Кираны сейчас без двадцати полночь. Таня, наверное, волнуется.

Взяв мобильный, я поморщилась.

"Нет связи. Экстренный вызов 112"

Проследив за моими манипуляциями, Кира не удержалась:

— Чего ты хотела в чистом поле?

Пришлось убрать бесполезное средство связи и надеяться, что у Тани все хорошо.

— Что произошло на твоем Пути? — серьезности в голосе Вёрса было на пятерых.

— Я вообще не уверена, что прошла тем самым Путем, о котором вы говорите.

Пока мы добрались до оставленной у дороги машины, я успела рассказать все, что со мной приключилось в иллюзорном мире. По мере того, как я продолжала рассказ, Вёрс становился все серьезнее. Под конец повествования на его лице застыло подобие каменной маски.

— Э-эй! — как всегда попыталась развеять мрачную атмосферу Кирана. — Главное, она вернулась.

— Да, — согласился с ней мужчина, скорее, чтобы не начинать спор.

Оставшийся путь мы прошли молча. Вёрс о чем-то усиленно думал. Кирана тоже погрузилась в свои мысли, а я просто устала. Даже вид нескольких духов меня не приободрил. Раньше я их почти не видела. А теперь вон они — четыре сферы, понесшиеся куда-то в небо.

Обратный путь вышел короче. Чувствую, из-за меня наша троица вечером передвигалась со скоростью черепахи. Они, как я теперь выяснила, видели в темноте. Я же висела на руке Вёрса, чем значительно замедляла передвижение. Теперь я различала все четче и яснее. Нельзя сказать, что как днем, а так, как если на темной фотографии увеличить яркость и контрастность.

Грязные, мы сели в машину. Я — на заднее сиденье, Вёрс — за руль и Кирана рядом. В автомобиль я забралась без прежнего страха. Может, присутствие ангелов помогало, может, другие пережитые стрессы подавили собой аксофобию. Главное, я не боялась, не паниковала и чувствовала себя на редкость хорошо. По крайней мере, если говорить с точки зрения аксофобии.

— Объясните, — не выдержала я, когда в полной тишине машина развернулась и поехала в сторону горячих источников, — что все-таки со мной случилось.

— Ты — земной ангел, — ответила Кира, поворачиваясь ко мне. — Только...

— Что "только"?

— Был шанс, что став земным ангелом, ты не получишь всех причитающихся знаний.

— Потому что, я умерла?

— Да.

— И вы считаете, что я "недоразвитый" земной ангел, — вздохнула я.

— Думай иначе, — вмешался Вёрс. — Ты сняла со своего потенциала амбарный замок зашоренности. Раз. Два. Даже не связанная с телом, ты умудрилась пройти по Земному Пути. Три. Тебя выкинуло в один из параллельных миров, но у тебя хватило силы и духа вернуться. При этом нас с Кирой ты слышала лишь в начале и в конце путешествия. Значит, остальное сделала сама.

— И я не припомню, — деловито добавила Кира, — чтобы хоть кто-то за последнюю тысячу лет вот так легко нашел общий язык с линормом. Пусть ты не осознала всю память своей души, зато пробудила ее от долгого сна. Иначе линорм никогда бы не послушал тебя без крепкой связи.

— Так все, что со мной случилось, это не иллюзия?

— Нет, конечно, — тихонько засмеялась Кирана. — Линорм тому прямое доказательство. Эти существа очень умны. Даже разумны. Но они никого к себе не подпускают, пока не уверятся в своей безопасности. Потом всадник может протянуть связь между собой и линормом. Эту связь закрепляет и усиливает уздечка.

— Уздечку надевала не я.

— Не важно. Тебя это существо признало достойной. Поверь, никто больше не воспользуется твоей виверной.

— Чем они так примечательны, эти линормы? — поинтересовалась я, снимая мокрую куртку.

— Кроме того, что разумны? — Кира помогла мне, потянув за рукав. — Хорошо. Они уникальны. Связь — это телепатический, эмпатический мостик между тобой и линормом. Еще они могут путешествовать между мирами. Иначе на земле их давно бы истребили, как и других разумных животных... Как, например, огнедышащих драконов.

— И такие были?

— Были. Но вымерли.

— В любом случае связь с линормом для тебя — подарок. — Подал голос Вёрс. — Не важно, через уздечку или другим образом. Линорм о тебе позаботится и защитит там, где не сможем мы.

— Как? — не поняла я.

Не отрываясь от дороги, Вёрс разъяснил:

— Все время, пока ты была рядом с виверной, ты думала, как попасть домой, а не как накинуть на нее узду. Потом ты вступилась за нее там, где при других обстоятельствах проиграла б. Дальше ты снова оседлала ее и опять захотела вернуться. Виверна ощущала твои мысли и желания. Она сама захотела стать связанной с тобой. По сути, именно она, а не мы, вывела тебя обратно.

— Я бы сказала, вынесла, — хихикнула Кирана. — Но Вёрс прав. Линорм — хороший союзник.

— По вашим словам, — нахмурилась я, — виверна сейчас в реальном мире. Летает где-то. Такое разве возможно?

— Ты еще не привыкла? — Кира достала из бардачка печенье, протянула мне. — Сначала встретила нас, потом умерла, потом опять встретила нас. Затем побывала в параллельном мире и вернулась с виверной. По мне, ты уже должна бы освоиться в таких вещах. Все в мире возможно.

— Тогда ее же увидят! — я взяла печенье, но забеспокоившись, тут же забыла о нем.

— В небе ты видела существ, похожих на птеродактилей. Разве многие их видят?

— Я думала, то духи...

— Нет. Просто они живут в немного другой реальности. Иногда люди их чувствуют, но не видят. Кстати, это одна из особенностей земного ангела. Ты скоро увидишь множество странных вещей, на которые другие не будут обращать внимания.

— Получается, виверна где-то здесь, но в другой реальности. Как? — не понимала я.

— Отстань ты от линорма, — не выдержала Кира. — Ящерке тоже хочется полетать вдоволь. Надо будет, линорм сам тебя найдет... Лучше бы имя ему дала ...

— Как? Если я даже не знаю, он это или она.

Тут улыбнулся Вёрс. Но промолчал.

— Линорм пока тебя изучает. Поэтому, возможно, ты его плохо ощущаешь, — ответила Кира, свирепо сверкнув глазами в сторону "мужа". — Или ее. Не переживай. Это пройдет.

— Ты так говоришь, будто у тебя самой была связь с виверной, — отчего-то обиделась я.

— Была, — тихо сообщила ангел. — У каждого третьего земного ангела есть. Во многих параллельных мирах виверны — транспорт, охрана и еще много чего. Не удивляйся.

— Ладно, — я перевела взгляд в темноту за окном, которая тут же стала податливой и прозрачной. — Последний вопрос. Вы говорили, что на Земле истинных людей очень мало. А эти истинные люди еще где-нибудь есть? В других мирах?

— Хочешь узнать, кем был тот всадник? — понимающе кивнула Кирана. — Есть. Есть такие миры, где кроме истинных людей никого нет. Но эти миры сейчас наглухо закрыты. И даже мы не можем туда попасть.

— Считается, — подхватил Вёрс, — что миры истинных людей очень... как бы сказать... нереальны и опасны для не осознавших себя и свои возможности существ. Такие миры и манят, и пугают одновременно. Там видны все пороки и ошибки. Если ты не соответствуешь миру, он тебя "выплевывает".

— Так что, даже если твой добродетель истинный человек, а другого линорм не подпустит, то явно не осознавший себя до конца, — подытожила Кира. — Хотя мне интересно другое. Откуда у твоей души силы на материализацию временного тела? Пусть даже в другом мире?

Я пожала плечами. Кто тут вообще старше и мудрее?

Вёрс что-то ответил Киране, но я не расслышала. Мне сполна хватило переживаний. Моральная и физическая усталость навалились непосильной ношей. Сама того не заметив, я задремала.

Разбудил меня пронзительный звонок мобильника. Мы подъезжали к курорту, освещенному десятками ярких огней. Неудивительно, что связь появилась.

Телефон снова дал о себе знать.

SMS. Оказывается, Таня звонила семнадцать раз. Еще три звонка с неизвестного номера. Последней стала MMS-ка. Снова номер на нули. Я открыла ее. Телефон запел голосом Тэм Гринхилл — исполнительницы авторских песен:

Воину ночи никто никогда не выйдет навстречу,

Хотя он умел исцелять холодом рук.

И тихо в закате стоял его конь, обогнавший вечер,

И страхи ночные пришли и стали вокруг.

— От кого это? — заинтересовалась Кира.

— Не знаю. Как-то мне с этого же номера пришла другая MMS-ка с песней.

— Если были другие сообщения, то это твой знакомый, — предположила девушка.

— У меня нет знакомых с номером во все нули.

— Чего?

Молча я протянула телефон Киране.

— Любопытно, — протянула та, показывая Вёрсу.

Шеф мельком взглянул и снова уставился на дорогу. Он как раз искал место на парковке.

Телефон мне вернули. И Антон Сергеевич наконец-то припарковался.

— Кира, — выходя из машины, позвал шеф. — Ты иди в наш номер. А мы с тобой, — он взглянул на меня, — идем к тебе.

— Наши номера по соседству, — напомнила Кира. — Вместе пойдем.

— Нет, — я отрицательно качнула волосами. — Я к Тане. Вдруг что случилось?

— А если не случилось, то случится. Из-за тебя. — Пообещал шеф. — Ты выглядишь крайне неприглядно. Переоденься. Это не займет много времени.

Спорить было глупо. Мы фактически дошли до своих номеров, и подниматься наверх, делая крюк до лестницы, мне не хотелось.

Я нащупала в кармане джинсов ключ. Странно, что не потеряла. При таких приключениях.

Вскоре мы с Вёрсом оказались в номере, условившись встретиться с Кирой через полчаса.

— Давай в ванную, — повелительным тоном скомандовал Вёрс.

Я, было, попыталась возразить.

— Не спорить, — слишком мягко произнес он. Что-то крылось за этой мягкостью... — Я пока что не только ангел, но и твой непосредственный начальник. Не забыла еще? И если ты волнуешься за Татьяну, то я не чувствую с ней ничего плохого.

Кивнув, я взяла сменный комплект одежды и юркнула в ванную.

Ни душевой кабины, ни просто душа здесь не предусматривалось. Зато в зеркале над маленькой раковинкой я увидела свое прелестное отражение. Чумазая. Грязь не только на лице и одежде, но и в волосах. Последние спутаны и местами похожи на дрэды.

Хорошо, что в гостинице имелись небольшие тюбики с шампунем, зубной пастой и душистым мылом. Что смогла, я сделала. Промыла волосы, оттерла руки, ноги и лицо. Переоделась. На все ушло минут двадцать. Плюс еще пять — на сносную просушку волос.

Вёрс, как ни в чем не бывало, сидел на кровати и просматривал мой телефон. Шеф был чист, переодет и, кажется, выбрит. А-а-ангел. Что тут скажешь?

— Почему у тебя в руках мой телефон? — поинтересовалась я, запихивая грязную одежду в пакет.

— Потому что, мне интересно, кто шлет тебе MMS, — равнодушно ответил шеф.

— Я как-то спрашивала у тебя за этот номер, — сразу поняв, о каких сообщениях говорит мужчина, я напомнила. — Ты сказал, что физическому лицу такой номер принадлежать не может.

— Возможно, это антиопределитель. То есть, кто-то закрыл свой номер.

— Об этом я не подумала... Можно? — я протянула руку за сотовым. Получив его, я сразу набрала Татьянин номер. Гудки.

Посмотрев на часы, я отметила, около двух. Если я сейчас заявлюсь без предупреждения в их с Димой номер, не факт, что они будут рады меня видеть. Но узнать, все ли хорошо, надо.

Я повторно набрала номер. Снова гудки. Снова никто не ответил на звонок. Делать нечего. Повыше натянув горло свитера, я направилась к двери. Вёрс последовал за мной.

— Я справлюсь, — попыталась отговориться я.

— Знаю, — он не спорил. Но следовал по пятам, каждый раз мягко улыбаясь на мой косой взгляд. В итоге я смирилась.

205 номер оказался почему-то седьмым слева на втором этаже. Два двухсотых номера глядели друг на дружку с противоположных стен. Однозначно, гостиница строилась в советский период, а достраивалась и ремонтировалась в девяностые. Тогда не то, что два двухсотых, и шестисотые на втором этаже обнаруживались. Причем не номера...

Лампы в коридоре светили приглушенно, зато все. Плюс руководству.

Решительно я подошла к двери со значком "205". Постучала. Никакой реакции. Постучала громче.

— Таня! — тишина в ответ.

Вариант, что сейчас глубокая ночь и люди просто спят, мною не рассматривался. Интуиция говорила, здесь не все гладко.

— Дверь открыта. — Вёрс заглянул через мое плечо. — Не видишь?

Внимательность, к сожаленью, не всегда моя сильная черта. Дверь открывалась в коридор, поэтому я не заметила, что она приоткрыта, когда стучала.

— Пошли. — Поторопил шеф. — Или уже передумала?

Я не передумала и шагнула через порог.

В комнате был полумрак. Внешнее освещение с улицы давало немного света, но моему новому зрению хватило. Две Таниных сумки стояли не тронутые у тумбочки. Покрывало и простыни на двуспальной кровати смяты. Дверь в санузел приоткрыта. Я прошла именно туда.

Ничего.

Подумав, я снова набрала Танин номер. Из недр сумки заиграла приглушенная мелодия. Танин мобильный я угадаю с трех нот.

— Вот и ответ, почему никто не брал трубку, — я снова позавидовала спокойствию Вёрса.

— Она что-то предчувствовала, — вспомнила я наш разговор накануне поездки.

Подруга боялась, что я ей нагадала действительную смерть. В текучей воде. Воде!

— Вёрс! Здесь есть недалеко какие-нибудь реки, или ручьи?

— Река есть, — поразмыслив, ответил ангел. — Около километра отсюда.

— Я думаю, Таня там!

— С чего бы? Может, проверишь сначала бассейн и купальни? — в его голосе сквозила издевка. Проверяет?

— Нет, — моя интуиция на все лады кричала, что я должна быть в другом месте... только в каком?

Я постаралась расслабиться. Куда меня тянет? Где искать Татьяну? Вскоре правое плечо начало странно покалывать. Открыв глаза, я поглядела в ту сторону. Окно. За ним дорога, уводящая в сторону.

— Река там? — спросила я Вёрса, указывая направление.

Он кивнул.

Выбежать из номера я не успела. Ангел крепко ухватил меня за локоть.

— Ты понимаешь, что это западня?

— Возможно, — не стала отрицать я, беря во внимание все, что со мной произошло за последнее время.

— Хорошо. Ответь, что ты будешь делать.

— Я?

— Не я же? Но при таком отношении к делу, скорее всего, я. Или Кирана.

Пристыженная, я поубавила прыть. Однако Вёрс почему-то переменил свое решение.

— Пожалуй, я тебя отпущу, — произнес он. — Тем не менее, перед этим ты меня выслушаешь.

Я была готова слушать, при условии, что меня не будут держать взаперти.

— Всего два совета, — начала ангел. — Первый: думай сердцем. Второй: твой цвет — синий.

— И-и-и? Как мне это поможет? — я озадаченно взглянула на шефа.

Тот сделал загадочный жест, который можно было истолковать как "потом поймешь" или "это неважно".

— Кое-что еще. Не советую призывать виверну. Еще заметят.

8

По гостинице я пронеслась ураганом — так же быстро, громко — и побежала к реке. Сразу нашлась увиденная из окна дорога, кривая грунтовая, погрязшая в ухабах и рытвинах. Заасфальтировать ее было то ли лень, то ли не кому. Если б не мое новое зрение, я бы точно ноги переломала. Пусть не так хорошо, как днем, зато, хоть что-то видно.

Минут за пять я добежала до реки. О ее близости сообщили невысокие деревья и слабый уклон дороги.

Я остановилась, переводя дух. Прислушалась сначала к местности, потом к ощущениям. С первым было просто — тихо, ни звука, кроме моего бьющегося где-то в ушах сердца. По поводу второго, интуиция подсказывала, что Таня где-то недалеко. Еще чуть справа.

Сойдя с дороги, я пошла по ощущениям.

Тишину нарушало слабое журчание воды. Судя по всему, река не глубокая, и не очень широкая. Даже при плохом раскладе, Танька хорошо плавает.

Интуиция шептала — я рядом. Странно. Как и прежде, лишь вода нарушала спокойствие ночи. Я сделала еще несколько шагов, и мир изменился. Создалось впечатление, будто меня хлопнули по голове и закричали в уши одновременно. Все прошло через мгновенье. Будто, я барьер какой-то миновала. А затем появилось чувство чего-то неизбежного, фатального.

На берегу передо мной возвышалась мужская фигура. Я разглядела белую кожу, светло-русые волосы и зелено-карие глаза.

— Доброй ночи, Дима! — поприветствовала я мужчину.

Недаром он мне не нравился. Сила, что всегда окружала его фигуру, сейчас чуть ли не искрилась в воздухе.

— Доброй, — согласился, улыбаясь, Дмитрий. — Я уж думал, ты не появишься.

— Где Татьяна? — проигнорировав его слова, я пристально всмотрелась в бледное лицо. Спокойный взгляд. Легкая чуть ироничная улыбка. Он слишком уверен в себе.

Дима кивнул в сторону реки. Я взглянула туда и обмерла. По пояс в воде, зацепившись за корягу, лежало женское тело в тонких серых джинсах и легкой блузке. Светлые волосы разметались по земле. Неестественно гладкая кожа пугала своей белизной.

В два счета я оказалась у тела.

— Танька! — я потрясла подругу за плечи. — Танька, держись! Я помогу!

— Интересно, как? — осведомился Дмитрий, медленно подходя ко мне.

— Не приближайся, мразь! Это ты сделал?!

— А что, если я? — он остановился в нескольких шагах.

— Почему?! Она ведь нравилась тебе!

— Нравилась, — не возражал Дмитрий. — Тем больнее видеть ее такой. Знаешь, она во многом была хороша. Я не встречал раньше таких. Смелая, романтичная, сильная. Всегда знала, как позаботиться о себе и других.

— Прекрати! — ярость наваливалась тяжелым грузом. — Ты не ответил. Зачем?!

— Как зачем? — притворно удивился он. — Чтобы ты пришла. Видишь ли, только ангел может вернуть бедняжку к жизни. Покажи, ангел ты, или нет?

— Что?! — я зарычала, подобно волчице.

Захотелось стереть эту улыбочку с его лица. Желательно, вместе с лицом. Оторвать голову, сжечь тело, а пепел развеять на семи ветрах.

Ярость, гнев сосредоточились в одном месте — в ладони. Я ощутила, а потом и увидела, как за мгновенье в моей руке расцвел синий с золотистыми прожилками шип. Не задумывась, я запустила его в Дмитрия. Тот не ожидал такого поворота, не успел увернуться. С хрипом, упал, но тотчас попытался подняться.

Я тоже встала. Отошла от тела и с пылающей ладонью двинулась к мужчине. Пока тот полностью не поднялся, я обхватила горящей ладонью его шею.

— Говори, подлец! Все рассказывай! — голос был чужим, глухим, но явно принадлежал мне. — Считай, что лимит моего ангельского терпения и доброты исчерпан.

— Размечталась, — прохрипел Дима и швырнул мне в лицо горсть земли. Подобрал, наверное, пока валялся.

Вскрикнув, я отпустила мужчину, пытаясь проморгаться. Глаза невыносимо резало. По щекам потекли слезы — естественная реакция организма на пыль.

Потом что-то больно полоснуло меня по ноге, заставив встать на колено. Через пелену слез я заметила, что человек готовится к очередной атаке, размахивая алой плетью над головой.

Боевые навыки не входили в мои сильные стороны. Уклониться я не успевала. В голове вспомнился совет Вёрса. Что-то о синем цвете. Стоило мне вспомнить об этом, представив на мгновенье синее небо, как передо мной возник полупрозрачный сапфировый щит. Алая плеть ударила по нему и отскочила, не причинив мне вреда.

Ага! Вот как это работает!

Я представила всю синеву небосвода в своих руках. Ладони налились холодной пульсирующей тяжестью. Повинуясь инстинктам, я обрушила всю накопленную мощь на противника. Внешне это выглядело так, будто на Дмитрия упала сапфировая дымка, подминая человеческое тело.

Я не торопилась прекращать воздействие. Во мне все еще бушевала ярость и жажда мести. Мне хотелось, чтобы этот человек мучился как можно больше и сильнее!

Опомнилась я лишь тогда, когда Дима хрипло взмолился:

— Я расскажу! Не убивай!

Вздохнув, отгоняя яростные мысли, я процедила:

— Слушаю.

Однако развеивать синюю пелену над врагом мне не хотелось. Я довела ее до еле заметного голубоватого цвета, убрав большую часть давления.

— Мне нужен ангел. Вы, ваша сила — уникальны! — хрипел человек. — Мне нужна она.

— Зачем? — мой голос по-прежнему оставался крайне холодным и чужим.

— Так надо. Не мне.

— Так "мне" или "не мне"? — зарычала я, теряя терпение. — Для кого ты стараешься?

— Для тех, кого тебе не победить! — осмелел Дмитрий.

Зря. Я снова сгустила сапфировую пелену над ним. Дождавшись хриплых вскриков, ослабила воздействие.

— Поэтому ты убил Татьяну?

— Я должен был знать, что ты — ангел!

— А сам-то ты кто?

— Можешь называть меня колдуном.

— Значит, ты прислуживаешь не-людям, — заключила я. — Что еще в тебе ложного кроме имиджа порядочного джентльмена?

— Хочешь знать? — он сплюнул кровью. — Отлично! Да! Это мой друг тебя убил. Там, в парке. Я надеялся, что так ты себя выдашь! Но твоя сила спала. Поэтому пришлось ждать. И вот ты передо мной.

Я напряглась. Мало ли, какой козырь в рукаве у него остался. Но Дмитрий просто продолжал тираду.

— Думаешь, я не смогу забрать ее?!

— Это ты отправлял мне дурацкие MMS с отрывками песен.

— Нет, — прохрипел Дмитрий.

— Врешь! — я знала, что не врет, но ярость все еще не угасла до конца. Синяя пелена окутала человеческое тело.

Дмитрий что-то попытался сказать, но захрипел и затих. Повинуясь моей ярости, сапфировая сила лениво сползла с неподвижного тела. Я подошла ближе. Опустилась перед лежащим противником. Дышит. Слабо, но дышит. Хорошо. Не простила бы себя за убийство. Пусть даже такого гада, как этот.

Отвернувшись, я снова подошла к воде, к Тане. Взяв ее за руки, я постаралась вытащить подругу из реки. Когда мне это удалось, я обессилено рухнула рядом.

— Прости, Тань! Я — ничтожество! Даже обещанье сдержать не смогла. Что мне делать?

Главное — не падать духом. Но как же быть?

Кира еще днем упомянула, что человека можно вытащить с "того света", если не прошло больше сорока восьми часов. Пусть для меня за это время пролетели и день, и ночь, и еще день в неизвестном мире, для Тани миновало несколько часов. Дмитрий был уверен, что я смогу вернуть девушку к жизни. Но как?!

"Думай сердцем", — всплыли в памяти слова Вёрса. До чего ж он любит давать советы!

Думать сердцем. Как это?

Еще они говорили, что я могу многое видеть и чувствовать. Опять же как? Может, стоит вообще, не думать? Иногда ведь лучше отдаться инстинктам и рефлексам. Интересно, есть ли у ангелов инстинкт, отвечающий за оживление друзей?

В голову полезли разные неприятные мысли, о том, как я скажу родителям Тани о ее гибели, как будут собираться несчастные родственники...

Тьфу! Не бывать этому!

Я решительно встала на колени рядом с холодным телом. Не задумываясь, положила одну ладонь на лоб подруги, вторую — на грудь, ближе к сердцу.

Синий цвет — мой цвет. Так сказал Вёрс, а я ему верю.

Призвав на помощь все свою фантазию, я представляла синий цвет, синее небо, синее море, синие цветы... темно-синие глаза неизвестного всадника на большом линорме.

По рукам заструился холод. Будто тысяча ледяных ручьев устремилась от макушки через плечи к ладоням. Водопадом с них проникла в недвижное тело.

Вокруг Тани образовалось облачко синего цвета. Почти такое, как над Дмитрием всего десять минут назад. Но не злое, не приносящее смерть. Тут синева была чистой, холодной, ласковой. Как вода огромного озера.

Вскоре облачко приняло форму пульсирующего кокона. По его поверхности, как волны, проходили белые всполохи.

Я видела, как изо рта и носа девушки потекла вода. Начала уходить неестественная бледность кожи. Губы из синих стали просто бледными.

В какой-то миг я услышала Танин голос:

— Долго же ты.

Полупрозрачный силуэт девушки подошел ко мне от воды. Душа, не успевшая далеко уйти от тела, возвратилась и тихонечко стала рядом. Синий кокон расступился, пропуская ее. Как только полупрозрачные руки коснулись моих рук, лежащих на теле, силуэт исчез, растаял. Я почувствовала, как по коже подруги разливается тепло, поднимается навстречу моему холоду.

Кокон, пропустивший вернувшуюся душу, снова сомкнулся.

Мои руки по локоть оставались в холодной, текучей синеве. Под пальцами я уже ощущала тепло, жизнь. Но по-прежнему чего-то не хватало. Будто бы Таня не могла пробудиться от какого-то сна. Наверное, такое состояние называют комой. Вроде бы вот она, душа, не покидает тело. А веки все равно опущены. Ресницы не дрожат. И не жизнь, и не смерть.

— Таня, ну, вернись! Открой глаза! — я почувствовала, что плачу, по лицу текут горячие слезы.

Нет-нет! Нельзя! Не должно быть отчаянья и грусти!

— Мрр-я-ууу! — уж не знаю, откуда, но ко мне выскочила большая черная кошка с ярко-желтыми глазами.

Она с силой ткнулась в мою руку, обтерлась лоснящимся бочком, игриво затронула хвостом.

— Мррррр-ррр.

— Что, черная, помочь хочешь? — я улыбнулась нежданной компании.

В ответ кошка снова ткнулась в мой локоть. Потом прыгнула на грудь подруге, лизнула ту в нос, и быстро убежала в кусты, из которых появилась. Синий кокон ей совсем не помешал.

Казалось, все энергии, все духи вокруг пришли в движенье. Запоздало я отметила, что подул легкий ветер, по воде пошли волны. В воздухе запахло резко надвигающейся грозой. В противовес предчувствию, тучи на небе разошлись, показав чистые звезды и яркий полумесяц. Я увидела множество духов разных форм и размеров: от полупрозрачных крохотных сфер до полуметровых зеленых птиц. Все они выстроились вокруг меня и Тани. Поднялся страшный шум. Нет, не на берегу. У меня в голове. Будто бы в мозгу зарождалась и умирала тысяча мыслей сразу. И я знала, мысли это — чужие.

Несмотря ни на что, я поддерживала синий кокон-купол над подругой. По моему лицу по-прежнему текли слезы. Я чувствовала их солоноватый привкус на губах, растянутых в улыбке. Почему я улыбалась? Не знаю. Просто знала, так надо. Моя улыбка — нечто необходимое прямо здесь и сейчас.

Из головы не выходил образ забавной черной кошки. По суеверным легендам она — символ опасности, черной магии, невезенья. И все же, ее мурлыканье, теплая шерстка что-то будили в моей душе. И это "что-то" по рукам стекало в тело Татьяны.

Внутри кокона зажглась золотистая звездочка. Потом еще одна и еще. Через пару секунд я уже не могла разглядеть под синевой тела. Лишь золотое свечение. Оно поднималось по моим рукам, напирало на кокон изнутри. Скоро он треснул. Из трещины, как из открытого ночью окна, полился мягкий золотистый свет. Потом трещин стало много. Мой кокон раскололся изнутри на мириады осколков, превратился в сияющую сапфировую пыль. Вскоре погасло и свеченье.

Духи, стоявшие окрест, быстро разлетелись кто куда. Утих ветер. Река снова понесла свои воды в привычном ей темпе. Облака затянули небо, спрятав полумесяц и звезды. Только я продолжала улыбаться, незнамо чему.

— Рок-сана? — вдруг выдохнули порозовевшие губы. — Роксана, это ты?

— Нет, — вытирая мокрые дорожки с щек, сообщила я. — Призрак оперы.

— А-а, похожа... А что ты тут делаешь?

— Тебя воскрешаю.

— Что?

Я не выдержала. Забыв обо всем на свете, я крепко обняла Таньку и разрыдалась в голос. Захлебываясь слезами облегчения, я рассказала ей о том, как я не успела, как увидела ее мертвую. О том, какой козел этот Димка, и что его по асфальту надо бы раскатать. О том, что пришла черная кошка. О духах, собравшихся на берегу реки. О том, что я больше никогда не буду гадать и нарушать свои клятвы.

— Роксана, — отстраняясь, она с беспокойством заглянула мне в глаза. — Ты в последнее время совсем странная. Какие духи? Какие кошки? Мы с Димкой сами решили ночью на речку сходить. Романтично как бы, не находишь? И в воду я сама полезла. Каюсь, он меня на "слабо" взял. А потом... у нас... ну... это уже личное.

— Да? — возмутилась я. — Тогда почему ты мне столько раз звонила? Почему телефон с собой не взяла, и как ты объяснишь, что на тебе мокрая одежда, и я нашла тебя по пояс в воде?

— Ты сама пропала на полдня! — раздраженно ответила Таня. — Я волновалась, хотела узнать, как ты? Все-таки в машине мы провели долгое время. Вдруг опять твоя фобия разыгралась?! А потом я мобильник в номере забыла! И одежда на мне сухая!!!

Я не поверила и коснулась рукава светлой блузки. Действительно, сухая. Может, благодаря моей силе подсохла?

— Ладно, — воскликнула я, смирившись лишь постольку поскольку. — И где же твой ухажер, и почему ты была без сознания, по-твоему?!

— Я? — она озадаченно встала, поморгав большими зелеными глазами. — Я не теряла сознание. Просто задремала. И Дима скоро придет.

— Неужели? — ядовито осведомилась я. — Ну, пойдем к твоему Диме.

Встав, я потянула за рукав подругу, но, не сделав и трех шагов, резко остановилась. Что за наважденье? Там, где лежало тело Дмитрия, где оно должно лежать, была лишь примятая трава и речной песок, вперемешку с земляной пылью.

— И что? — желчно произнесла Таня. — Ксан, у тебя, походу, совсем с психикой нелады.

— Он был здесь, — я ничего не понимала. — Лежал. Я сама его оставила. Значит, сбежал. Быстро оклемался.

— Рок-са-на, — четко позвала Татьяна, — прекрати говорить глупости.

— Это не глупости. Пошли в гостиницу. Сама увидишь.

— Если ты так отстанешь...

Я не понимала, что происходит. Дмитрий сбежал. Колдун оказался хитер и решил уйти, пока о нем забыли. Молодец, ничего не скажешь. Таня ведет себя как-то не так. Слишком беспечно. Еще утром она беспокоилась, чтобы с ней, со мной ничего не случилось, а теперь ведет себя так, будто я — большая надоедливая муха, мешающая ей жить спокойно. Спишем ее кратковременную амнезию на то, что она была бездыханным трупом в течение нескольких часов. Но это никак не объясняет ее поведения.

До гостиницы мы дошли очень быстро. Барьер, который мне пришлось миновать при поисках Татьяны, исчез. Мы не тратили время на медленное ковыляние по ухабам. Это меня тоже насторожило. Я вижу в темноте — это небольшой ангельский плюсик. Но почему моя подруга идет, даже не спотыкаясь?

Когда до поворота к гостинице осталось не больше пяти метров, а до самой гостиницы — метров двадцать, я остановилась. Развернувшись к подруге, пристально всмотрелась в ее лицо.

— Что? — Проговорила она. — Почему ты на меня так смотришь?

— Ты видишь в темноте?

— Какая темнота? Ты о чем. Полнолунье скоро, и звезды ярко светят.

— Из-за туч?

Она запрокинула голову.

— Странно. Мне казалось, небо ясное.

— Таня, — попросила я. — Посмотри сейчас в сторону дороги и сосчитай, сколько там больших ям.

— Семь, — чуть погодя, ответила подруга. — Ксан. Я вижу. Странно, да?

Она повернулась ко мне. Ее глаза поймали приглушенный свет уличного фонаря, сверкнув желтым. Отшатнувшись, как от призрака, я спросила.

— Ты все видишь? Мир? Природу? Духов? Жизнь?

— Духов? — переспросила та, хихикнув. — Нет. Их я точно не вижу. А вот твое обалдевшее лицо — как днем! Здорово, да?

— Нет слов...

Надо срочно увидеться с Вёрсом. Не нравится мне все это: исчезнувший колдун, воскресшая подруга с хищными глазами.

Ни Вёрса, ни Кираны в номере не было. Поэтому мы с Таней пошли наверх. Я ожидала увидеть ангелов на втором этаже. Возможность лицезреть Дмитрия меня тоже не удивляла. Но я ошиблась. Ни первых, ни второго там не было.

По-прежнему чуть приоткрытая дверь сообщала, что ничего не изменилось с момента моего последнего визита. Мы с Таней зашли внутрь.

В комнате что-то шевельнулось. Сразу же подруга отскочила в сторону, шипя, как настоящая кошка. Я среагировать не успела. Воздух разом вышел из легких. Голова закружилась. По животу расползлась тупая боль. Инстинктивно обхватив себя руками, я рухнула на пол.

Перед собой я видела дорогие мужские туфли из черной кожи и светлые брюки. Выше посмотреть просто не было сил.

— Кто вы?! — возглас Татьяны перетек в неразборчивое мычание.

Потом я услышала короткое приглушенное "прости" и шум падающего на кровать тела.

— Готово? — спросил смутно-знакомый мужской голос.

— Да. Она не помешает, — ответили голосом Дмитрия. Подлый колдунишка!

— Хорошо. Закрой дверь и давай кинжал, пока небесные не спохватились, — скомандовал незнакомец.

Только я начала приходить в себя, как в то же самое место меня опять ударили. На сей раз ногой. Скорчившись на полу от боли и обиды, я застонала. Я же девушка! Я не привыкла, чтобы со мной обращались, как с мусором, с куклой для битья. Мне было жутко обидно и больно. Я постаралась вызвать синий огонь, но почему-то ничего не произошло.

— Быстрее, — услышала я над собой.

Кто-то живо, не церемонясь, развернул меня лицом вниз. С меня сняли куртку, стащили свитер. А потом правую лопатку обожгло сильной болью. Несмотря на нехватку воздуха от предыдущих ударов, я пронзительно закричала. Кто-то вонзил мне в спину острый нож и с нажимом повел вниз по лопатке.

— Вёрс!!!! — звала я. — Вёрс!!! Кирана!!!!

По спине потекло что-то горячее. Кровь.

Собственное бессилие душило куда больше, чем какая-то боль. Моя только что приобретенная сила не отвечала. Тело тоже не слушалось. Отчаянье готово было выплеснуться слезами.

По глазам резко ударила яркая изумрудная вспышка. Я услышала жуткий грохот, как если бы кто-то упал на тумбочку и сломал ее. По-настоящему, не как в фильмах.

В ответ воздух прорезала алая вспышка. На нее наложилась золотая.

— Хватит, — рявкнул откуда-то сбоку незнакомец. — Бери ее и бегом!

В следующий миг я почувствовала сильный толчок воздуха, и все стихло.

— Роксана! — с криком бросилась ко мне Кира. — Ты живая?

— Кирана? Где Таня? Что случилось? Где Вёрс? — спину по-прежнему жгло.

— Тут я, — донесся мужской голос. Ангел присел надо мной, приложил к спине влажное полотенце. Я почувствовала успокаивающую прохладу.

— Где Таня? — повторила я, предчувствуя недоброе.

— Они ее забрали.

— Кто "они"?

— Дмитрий и его подельник.

— Зачем? Что им нужно?

— Тш-ш-ш, пошли отсюда. Не стоит тут задерживаться. Люди скоро придут. И не только люди.

Вёрс перевернул меня, осторожно взял на руки.

— Придут? — горько переспросила я. — Мне казалось, мы перебудили всю гостиницу.

— Не всю. Колдуны поставили барьер, — Кира с беспокойством взглянула на меня. — Как ты, очень больно?

— Да какая разница?! — разозлилась я. — Они запудрили мозг Тане, потом похитили ее! А я беспомощной куклой валялась на полу! И вас нигде не было! Вы же сказали, что будете рядом!

— Нас отвлекли, — ответил Вёрс. — Мне жаль.

— Жаль?! — тут же мой гнев, смешанный с отчаяньем, переключился на него. — И мне жаль!! Я думала, бессмертные не совершают ошибок и не отвлекаются! Или это мне так повезло?! Сначала меня убили, чтобы посмотреть на мою силу, а теперь забрали единственную подругу. И все это под носом у двух небесных ангелов! И вы говорите, что вам жаль?!

Я забрыкалась, попытавшись вывернуться из рук Вёрса. В ответ он прижал меня еще сильнее. Снова обожгло спину. В поле зрения попала потерянная Кирана. В ее глазах не было и намека на прежний мягкий золотистый огонь. Вёрс напротив, был очень суров. Я не видела его таким. Ни разу. Ни когда он был просто Антоном Сергеевичем, ни когда стал ангелом.

— Простите, — ответила я, заглушая ярость. — Я сама во многом виновата. Я должна была почувствовать опасность, подумать, что нас могли поджидать.

— Будем считать, — сухо ответил Вёрс. — в этот раз колдуны победили. Это говорит о том, что мы были слишком беспечны и поверхностны. Надо учиться на ошибках.

Мы оказались в моем номере на первом этаже. Вёрс опустил меня на кровать лицом в подушку, Кирана стала хлопотать надо мной. Скосив глаза, я увидела сосредоточенное ее лицо и золотистый свет, идущий от рук. Но спина ничего не чувствовала. Она онемела. Кира ответила, что это хорошо. Вёрс развернулся на пятках и, не проронив и звука, вышел вон.

— Где вы были? Вы ведь хотели остаться здесь? — спросила я Киру.

— Кто-то сымитировал человеческий зов. Многие в момент опасности взывают к высшим силам. Именно такой зов был сымитирован. Мы, как небесные ангелы, не можем его проигнорировать. Кто-то этим воспользовался.

— Ясно, кто.

— Да, возможно. Тот, кто был с твоим знакомым, очень сильный колдун. Он смог произвести ритуал возврата, даже не произнеся словесной формулы. Высокое мастерство среди них.

— Зачем им Таня?

— Скорее всего, они хотят использовать ее силу себе на благо. Может, попытаются переманить на свою сторону.

— Какая у нее сила?

— Я так понимаю, ты вернула ее к жизни, используя Улыбку?

— Улыбку? Что это?

— Ты смеялась, когда воскрешала ее?

— Почти, — я вспомнила, что странная улыбка не покидала мое лицо, пока над Таней висел синий кокон.

Тут по спине разлилась приятная прохлада. Онемение потихоньку отступало. Ободренная этим, я зашевелилась, но Кира шикнула на меня.

— И при чем тут моя улыбка?

— Улыбка ангела способна творить чудеса, — любезно пояснила Кирана. — Ты не только вернула ее к жизни, ты смогла разбудить дремавшие силы ее души.

— Таня стала видеть в темноте. И глаза ее фосфоресцировали, как у кошки... Точно! Кошка! Прежде, чем Таня вернулась, на нее прыгнула большая кошка!

Я подробно рассказала заинтересованной Киране всю историю воскрешения подруги. Та слушала, не перебивая. Лишь в конце уточнила.

— То есть, увидев духа-кошку, ты смогла задействовать силу улыбки?

— Получается, так...

Ангел вздохнула.

— Роксана, с тобой играют странные силы. Не-люди, ангелы, духи, колдуны... Мы и они, кажется, танцуем один танец. И название этому танцу — судьба.

— Я не верю в судьбу.

— А я верю. Хотя я — небесный ангел и многое, в чем люди видят чудеса, для меня обыкновенная закономерность. Но я верю. А Вёрс — нет. Лично он считает, что судьба — это чья-то прихоть, желание, которое мы все, так или иначе, стремимся исполнить.

— Ну ее, эту судьбу, почему эти колдуны выбрали столь неординарный способ на мне отыграться? — я имела ввиду свою спину с глубоким порезом.

— Так они забрали твою силу.

— Что? Как?

— Когда ты улыбнулась, все силы природы пришли в движение. Все духи, находящиеся рядом, помогали тебе. На это нужна энергия. И ты платила своей. Обычно, после улыбки бессмертный восстанавливается в течение нескольких месяцев или даже лет. В этот период, он гораздо беззащитнее.

— Вот почему я не почувствовала опасность в номере?

— Угу, — ответила Кира, — из пореза на спине они взяли твою кровь. Еще рана была нанесена специальным клинком, запечатывающим силу ангела... Мне жаль, но если останется шрам, ты будешь слабее.

Я промолчала. Кирана, вздохнув, продолжила:

— По идее, они должны были нанести два пореза, два шрама, чтобы полностью блокировать твою силу. Но не успели...

— Я должна найти Татьяну, — резко заявила я.

— Пока что об этом и думать забудь. Тебе даже в стране оставаться опасно.

— То есть, я беспомощна, так? И что? Вы меня теперь в Канаду сошлете? Или еще куда?!

Не дожидаясь ответа, я села на кровати. Взяла многострадальную куртку и пошла в ванную. Кира, молча, проводила меня взглядом.

Закрывшись изнутри, я развернулась спиной к зеркалу. Аккуратный порез прочертился на всю длину правой лопатки. Благодаря силе Кираны, его края потихоньку стягивались. Кровь давно перестала течь. Я попыталась представить сапфировое пламя на ладони. Куда там. Вспомнила небо. Тоже ничего. Ударив стену кулаком от бессилия, я сползла на пол, прижала колени к груди и тихо расплакалась. За какую-то неделю вся моя жизнь пошла под откос. К чему мне какие-то ангельские силы, если и они для меня закрыты, если я даже подругу не смогла защитить?!

Нет уж. Хватит! Поиграли, теперь перейдем к серьезному. Это последние слезы, что я проливаю. Я найду Татьяну. Я верну свою силу и научусь ею пользоваться. И в этом мне помогут досточтимые Вёрс и Кирана. Да! Так будет.

Но пока... слезы неудержимо текли по моим щекам.

* * *

Вдали полыхнула молния. Вслед за ней ударил гром. Утреннее небо готовилось умыться осенним дождем. В пустом парке деревья обнажали свои стволы, день за днем скидывая золотые наряды. Люди в ярких оранжевых жилетках, надетых поверх теплых курток, безучастно сгребали омертвевшие листья в большие кучи, грузили в черные мешки. Надвигающийся дождь их совсем не смущал.

Обыкновенное осеннее утро в обыкновенном небольшом городке.

На лавочке, вдали от посторонних глаз, сидели двое мужчин. Один — шатен, чуть выше среднего роста, с серо-зелеными глазами и золотистой кожей. Второй — седой хмурый человек лет пятидесяти с пронзительно серыми глазами.

— Мне не нравятся твои методы, — говорил шатен. — Ты слишком жесток и суров. Всего этого можно было избежать.

— Зачем? — удивились в ответ. — Вёрс, ты слишком мягок. Теперь девочка начинает понимать цену своим поступкам. У нее впредь появится ответственность.

— Неужели это ты натравил на нее колдунов?

— Ты меня за врага держишь? — седой усмехнулся в бороду. — Я не защищал ее, не скрывал, как ты. Такой уж она человек. Ей нужен толчок. И чем сильнее он будет, тем лучше для нее.

— Колдуны забрали часть ее силы. Также украли ее подругу.

— В этом виноваты все мы.

— И как нам это исправлять?

— Не волнуйся, Вёрс. Отправляйся к своей ученице.

Седовласый извлек из кармана раскладной мобильник. Откинул крышку телефона, что-то набрал на клавиатуре.

— Значит, и это твоих рук дело? Зачем?

— Ты все еще не умеешь играть. Порой твоя серьезность меня удивляет.

— А меня удивляет твоя жестокость! Ты — ангел, но ведешь себя слишком коварно. Зачем ты шлешь ей эти песни?

— Если бы твоя ученица была повнимательней, она давно бы сообразила, что слова этих песен всегда предупреждают ее или дают советы.

— Они ее пугают.

— Само собой. Страх тоже подхлестывает, дает шанс выжить. Иди. Тебе пора.

Седобородый встал.

* * *

В тот же день Роксана написала электронные письма своим родителям и семье Татьяны, что они отправляются в длительную командировку для повышения квалификации.

Все самое необходимое было собрано в спортивную сумку: сменная одежда, деньги, документы. Вёрс зачем-то настоял на упаковке печенья и воде. Она не спорила.

В последний раз окинув съемную квартиру взглядом, Роксана решительно вышла. На улице ее поджидала серебристая машина шефа. Антон Сергеевич, как всегда безупречно выглядевший, был в компании своей "жены".

Автомобиль выехал за пределы города. Подкатил к пустырю. Там, широко распластав по земле крылья, сидела серо-стальная виверна. Увидев свою хозяйку, она приветственно заурчала. Роксана вскарабкалась по выступу крыла на чешуйчатую спину. Девушка посмотрела сначала на Вёрса, затем на Киру. Их лица были спокойными. Хотя за кажущимся равнодушием пряталась тревога. Роксана это знала. Она чувствовала.

Повинуясь желаниям хозяйки, виверна развернулась, готовая в любую минуту оттолкнуться от земли.

Но тут зазвонил телефон. Светловолосая девушка достала черный прямоугольник, хмыкнула чему-то. А потом швырнула его как можно дальше.

Помахав ангелам на прощанье, Роксана отдала мысленный приказ виверне. Последняя радостно закричав, рванулась ввысь, унося с собою всадницу подальше от проблем и опасностей здешней земли. Возможно там, в неизведанном будущем подстерегали еще большие неприятности. Но к ним земной ангел окажется готова. Чего бы ей это не стоило.

Когда всадница и ее линорм скрылись из вида, Вёрс отошел в сторону и поднял несчастный мобильник. В ответ на его прикосновенье телефон мелодично запел:

Только одно

Крыло за спиной

Навеки осталось от пары крыльев.

Что впереди —

Нельзя угадать,

Но нам в небесах уже не летать.

Ангел мой, нам не взлететь

с тобой в тени наших легких крыльев,

Ангел мой, здесь на земле мы забыты судьбой.

Часть II. Колдун. Заклятье

1

Белый снег запорошил улицы, осел мягким покрывалом на крышах домов, укутал замерзшие деревья.

Наступил февраль. Месяц, который я не люблю больше всего. А что в нем любить? Сильные морозы, слепящий снег или лед, сковывающий тротуары? Нет, это все не по мне. Скорее б весна. Когда природа просыпается, мои силы тоже на подъеме. Странно, а ведь именно ее, природу, я и предал, как говорят эти ангелы. Ну и пусть их!

Не заботит меня мнение фанатичных святош. У нас с ними слишком мало общего. Они — свора ангелов, пытающихся восстановить справедливость. Идеалисты. Мы — колдуны, давно уяснившие, что мир есть то, что мы хотим.

Я не жалею о том, что пять лет назад стал колдуном. Мой выбор был невелик. Либо смерть от лейкемии, либо новая жизнь в Круге. Выбрал я, естественно, второе.

Круг — это собрание, община колдунов, где каждый играет свою роль. Как там говорится, вместе мы сила? Так вот это про колдовской Круг. Каждый колдун в нем на своем неповторимом месте. Так, например, Клод — наш глава. Он самый старший из нас и самый опытный. Специалист по ритуальной магии. За ним следует Грегор — колдун-целитель. Ему я обязан своим излечением без всякой химии от "рака крови". Мира — оборотень-эмпат. Я — простой колдун. И моя ученица — Татьяна. Тоже оборотень.

Итого пятеро.

Всеми делами Круга руководит Клод. Именно он подкидывает нам информацию о небесных или земных ангелах. В чем разница между ними, мы толком не знаем. И те, и другие условно бессмертны.

Небесные владели большей силой, а земные сохранили в себе человечность. Последние часто переживали за своих бывших друзей, родственников и людей в целом. Это их слабость. А иногда — сила. С небесными надо держать ухо востро. Эти научились менять облик, как им вздумается, плести интриги, да и вообще, мало чем отличались от сильных колдунов. Таких не проведешь.

Сам я к ангелам отношусь терпимо, пока те первыми не лезут в чужие, а именно, мои дела. Но Клод совершенно другого мнения. Он считает, что бессмертные святоши могут сильно навредить Кругу. Кто знает, может, он прав. Я встречался с ангелами только один раз. Этой осенью. И мне хватило. Ожог на шее сошел только к Новому году. Спасибо Грегору и его целительским навыкам!

Правильно Клод забрал силу той бессмертной. Пусть он это и делал ради своих "хозяев", с которыми заключил какой-то контракт. Это неважно. Главное, ангелы получили отпор.

Интересно все же, почему они называют себя ангелами? Такие же колдуны, как и мы. Только взгляды на мир другие. А-а, пусть их!..

На работе было скучно. Несмотря на зиму и ее гололед, люди не ломали руки-ноги-носы. А с кашлем к хирургу не пойдут. Да и работаю я в частной клинике "Хевитан". Тут медицинские полисы не действуют. Кто ж, живя на одну зарплату, пойдет ко мне править кости, когда есть бесплатные поликлиники? Верно, мало кто из "простых смертных". А "непростые смертные" предпочитают областные центры мелким частным клиникам. Но я не в обиде. Кому-кому, а мне от голода не помирать.

Откинувшись на спинку серого кресла, я открыл ноутбук. В последнее время мне часто приходилось сидеть за ним. Работы в клинике, как я уже говорил, никакой, зато с ученицей забот валом. Поэтому, сидя в своем кабинете, я вынужден просматривать ее недельные отчеты. Судя по ним, моя Татьянка растет! И, видит Хаос, я рад за нее...

Из кармана послышался сигнал мобильника. "Кошка", — высветилось на экране. Легка на помине моя Танюшка!

— Добрый день, малыш! — пусть она меня не видит, зато я ей улыбаюсь.

— Кому как! — раздался ворчливый ответ. — Дима, однажды я тебя покалечу! Так, что даже Грегор не восстановит!

Судя по рычащим ноткам, проскальзывающим в трубке, моя ученица злилась. Интересно, почему на этот раз?

Татьяна обрела свою силу недавно, по осени, и до сих пор толком не поняла, чего ей от себя ждать. На самом деле это нормально. На познание собственных способностей у некоторых уходят десятилетия. Я же пытаюсь облегчить Танюшке задачу. Правда, мои попытки она называет "издевательством". Зато они действенны, и Кошка хоть что-то умеет. Ничего, потом отблагодарит.

— Что случилось, котенок? — делано удивился я, предчувствуя бурю негативных эмоций.

— Что случилось?! Дима! Тебе ли не знать, что случилось?! Ты меня сам отправил в этот чертов лес! Ты знал, ЧТО случится! И оно с-лу-чи-ло-сь!!!

Надо же? Я и впрямь заинтересовался. Надо сказать, ученицу я отправил зимой в лес для того, чтобы она познала все тонкости ориентирования на местности без технологических штучек. Ничего крамольного, честное колдовское!

— Котенок, успокойся!

— Не называй меня "котенком"! Я этой оленихе, как и тебе, все копыта переломаю!

— Какой оленихе? — не совсем понял я. — Ты видела оленя?

— Нет, блин, динозавра! — закричали в трубку. — Короче, я — домой. И если на горизонте появишься ты или эта копытная, я за себя не ручаюсь!

Таня бросила трубку. Когда девушка злилась, вокруг нее царила атмосфера повышенной взрывоопасности. Перезванивать я не стал. Но план действий у меня потихоньку сложился.

До конца рабочего времени еще три часа. Как раз хватит, чтобы дочитать отчет ученицы и заехать в пару-тройку магазинов. Хмыкнув, я погрузился в дальнейшее чтение отчета.

Улицы очистили от снега. Но лед не смогла разъесть даже химия, которой щедро посыпали улицы. Пришлось самую малость воспользоваться магией. Не хотелось поцарапать машину благодаря зимнему гололеду.

Вскоре я подъехал к многоэтажке, где жила Татьяна. Последний раз взглянул на себя в зеркало. Светлые волосы чуточку отросли. Надо бы сходить в парикмахерскую, а то не люблю неопрятность. За время зимы весь летний загар сошел, и зелено-карие глаза выделялись на бледном лице особо ярко. Я растянул губы в приветливой, чуть обольстительной улыбке. Хорошо! Несмотря на отросшие волосы! Есть все шансы помириться с Татьяной и узнать, что там у нее случилось.

Моя ученица перебралась в новую квартиру после обретения силы. Не без моего участия, конечно.

У моей подопечной должно быть достойное жилье, а не какая-то убогая хрущевка.

Поднявшись на нужный этаж, я постучал в дверь и заранее закрыл обзор глазка букетом алых роз. С той стороны послышались шаги, и все стихло.

— Таня, не вредничай. Я с миром!

Ни звука.

Ох, вздорная кошка! Совсем характер остервенел после пробуждения силы. Ничего не поделаешь. Пришлось слегка коснуться дверной ручки, шепнуть заклинание. С пальцев сорвалась маленькая рубиновая молния, и замок щелкнул. Дверь плавно отворилась.

— Ненавижу тебя! — тут же зашипели с порога. — Я ведь предупредила, не появляйся!

Бесцеремонно отодвинув девушку в сторону, я зашел в просторный светлый коридор. Танюшка была встрепана. Светлые волосы торчали вихрами, челка закрывала половину лба. Зеленые глаза смотрели с яростью и непримиримым гневом. Тонкие ноги обтягивали простые черные лосины. Выше женственную фигуру скрывал длинный мужской свитер ярко-рыжей шерсти.

С суровым видом Таня скрестила руки на груди, загораживая мне проход дальше в квартиру.

— Это тебе, Танюш! — я протянул ей алый букет. — Не злись.

Не дожидаясь ответа, я наклонился и чмокнул девушку в носик. От нее дохнуло ароматом зимнего леса. Я так и видел большую черную кошку, прыгающую по сугробам, взбирающуюся по мерзлой коре на голые ветки.

Она отстранилась, брезгливо повела плечом.

— Подкупить решил?

— Что ты! Нет! — из кармана я достал небольшой серебряный кулон с лунным камнем на тонком кожаном шнурке. Протянул девушке. — А вот теперь — да!

Зеленые глаза блондинки сверкнули. Она попыталась скрыть проснувшийся интерес, но было поздно. Я заметил.

— Лунный камень — оберег всех оборотней, — шепнул ей на ухо.

Таня резко отстранилась, сжав кулаки.

— Всех оборотней? — почему-то взъярилась она. — Ей ты тоже обереги дарил, да?!

— Кому? — Честно говоря, я был ошарашен ее реакцией.

— Оленихе!

— А-а! — начал я что-то понимать. — Ты видела в лесу другого оборотня?

— Оборотниху! И она сказала, что знает тебя, и вкусы твои сильно подпортились!

Танины губы побелели. По чуть изменившемуся зрачку я понял, что она злится. Сильно злится. Еще чуть, и пойдет неконтролируемая трансформация. Плохо.

— Ты видела Миру, — тихо ответил я, пытаясь голосом передать спокойствие. — Она — лань. У нас с ней ничего нет. Просто коллеги по Кругу. Она тебе не враг.

— Ты бы видел ее! Столько надменности! — фыркнула кошка, кажется, успокаиваясь. — Копытная!

Хмыкнув, я подумал, что где-то на другом конце города Мира примерно то же может говорить Грегору. Посмотреть бы на лицо целителя! Вроде, у них был роман...

Вслух, я продолжил:

— Она в Круге раньше меня. Пришла вслед за нашим колдуном-целителем Грегором. Его ты знаешь.

— Знаю... — она помедлила. — Что она имела ввиду, говоря, что твои вкусы испортились?

Ревность, отметил я. По сердцу разлилась приятная теплота.

— Мира меня недолюбливает. Она вообще одиночка. Только с Грегом язык нашла. Или он с ней?..

— Ты не ответил! Я, конечно, понимаю, у такого красавчика, как ты, явно были другие женщины, но я обижена! Хочу видеть эту, как там ее, Миру? И переломать ей все копыта!

Расхохотавшись, я обнял ее. Танюшка для вида поморщилась, поотпиралась, но вырываться не стала. Букет роз, шелестя, упал на паркет. Девушка, обвив руками мою шею, аккуратно чмокнула меня в висок.

— Колдун ты, Дмитрий! Но с этой Мирой я бы познакомилась!

— Еще успеешь!

Подхватив на руки, я унес девушку вглубь квартиры.

— Дим, с Роксанкой точно нельзя связаться?

Перевалило за полночь. Я расположился в просторном зале на большом бежевом ковре, прислонившись спиной к дивану. Горели свечи, что-то приятное напевал музыкальный центр. Кажется, "Ночная серенада" Моцарта. Танюшка, закутавшаяся в махровое одеяло, приютилась рядышком, положив голову мне на плечо. Она глубокомысленно водила тонким пальчиком по моей груди.

— Ксанка — моя подруга с детства. Она ведь не могла просто так взять и бросить меня?

Роксана... О, да! Я помнил эту девушку. Осенью мы с Клодом следили за ней. Как выяснилось, не мы одни. Небесные ангелы тоже почувствовали в ней силу. У нас с Клодом было два варианта. Первый — пробудить в Роксане дар и включить ее в Круг. Второй — убить ее, тем самым, позволив стать земным ангелом, а затем отобрать ее ангельскую силу.

Ангелы оказались проворнее. Роксану пришлось ликвидировать. Но ее силу отобрать было не так-то просто. Клоду перепало лишь пятьдесят процентов ангельской мощи. Однако мы и этим остались довольны. Таинственные "хозяева", с которыми часто советовался Клод, и на благо которых мы старались, тоже не жаловались.

Проблема заключалась в том, что для полного раскрытия сил Роксаны, мне пришлось убить Татьяну. Новоиспеченная ангел, конечно же, воскресила подругу.

Только вот Тане я преподнес все иначе.

Моя милая сладкая ученица уверилась в том, что именно ангелы переманили Ксану и бульдозером проехались по ее, Таниной, жизни. Пришлось сыграть в эдакого рыцаря, поддерживающего своим латным плечом милую леди.

Заклинание подмены памяти не самое простое. Но в данном случае оно оказалось истинно необходимо! Теперь Таня по-прежнему была влюблена в меня, считала ангелов гадами (впрочем, тут все верно) и мечтала вернуть Роксану обратно. Как объяснить глупенькой, что ангел колдуну не друг? И слышать ведь ничего не желает!

— Да, — шепнул я, едва касаясь лба девушки губами, — она была твоей подругой. Я знаю, тебе непросто. Непросто, когда предает человек, который был с тобой всю жизнь. Танюша, — приподняв ее лицо, я внимательно глянул в зеленые глаза, — теперь у тебя новая жизнь. И я тебя не предам.

— Не зарекайся, — хмыкнула она, беря мои пальцы.

— Я не вру и не зарекаюсь. Просто знаю.

— Как колдун?

— Как настоящий мужчина.

Она тихонько засмеялась. Наверное, подумала, что я играю в большого романтика. Пусть. Где-то в самой глубине души я знал, что такой второй, как Таня, на свете нет. И счастье обладать подобным сокровищем выпало именно мне. Один раз я чуть было не упустил своего котенка. Впредь буду поумнее.

— И все же, — не унималась блондинка, — ты не тянешь на звание "подружки".

— Верно, — улыбнулся я, — не смогу обсуждать с тобой правила эпиляции и наращивания ногтей. Но если хочешь, можешь попробовать подружиться с Мирой.

— С Мирой? — девушку аж перекосило. Я пожалел о своем предложении. — Ты издеваешься! Мы никогда не поладим!

— Знаешь, — я задумался, — мне бы пригодился свой человек рядом с этой ланью. Кто знает, какие тараканы ползают в ее голове?

— Предлагаешь мне сыграть в шпионку?

— Нет, ну почему? — я заметил вспыхнувший азарт в глазах девушки. — Рядом с Мирой вертится Грег...

— Но Грег слишком мягкотелый, да? Хорошо, — приняла игру Татьяна, — я попробую подружиться с этой дамочкой.

Свечи вспыхнули яркими огнями, будто кто-то подлил к фитилям масло. В мягком оранжевом свете глаза Тани показались по-кошачьи желтыми. Улыбку украсили симпатичные ямочки на щечках.

Одним жестом я потушил свечи. Такая красота должна принадлежать только мне! Даже огонь не имеет права видеть мою Танюшку!

Девушка рассмеялась. Пусть смеется. У нас вся ночь впереди.

2

Ресторанчик был почти пуст. Обеденное время не наступило, и до вечерних свиданий еще ой, как далеко. Пройдя в зал для некурящих, я сразу увидел приятеля. Целитель терпеть не мог запах сигарет. Пусть даже очень дорогих. Грегор сидел за столиком у окна. Как обычно, одет с иголочки. Короткие черные волосы в искусственном беспорядке. Смотрит в окно на серые тучи, делая вид, что меня не заметил. Н-да, англичанин в своем репертуаре.

— Привет, мистер! — я опустился на стул по другую сторону небольшого стола. — Зачем звал?

Грегор взглянул на меня. Поморщился.

Уроженец Великобритании окончательно перебрался в Россию больше шести лет назад, но от чопорности так и не избавился. Это, вероятно, их национальная черта, как ни крути.

— Здравствуй, Дмитрий! — голос у него тоже был "английский". Почти без акцента, но с какой-то медлительностью, что ли.

Тут к нам подошла молодая официантка. Поставила перед Грегором чашечку ароматного чая, дождалась моего заказа и быстро удалилась.

— Что за дело, Грег? Чего так срочно? — я откинулся на спинку стула. — Ты меня, между прочим, от важного дела оторвал.

Эх, я вспомнил о нежной белой коже, светлых волосах и аккуратном, немного курносом Танином носике...

— Прекращай мечтать, колдун, — в его голосе послышалось раздражение. Кажется, моя умильная физиономия его нервировала. Ладно, не буду издеваться над своим спасителем. Все же, если б не он, я бы испустил дух.

— Не вопрос!

— Ты в курсе, что произошло между Мирой и Таней? — в лоб спросил Грег.

Конечно! Я должен был сразу догадаться, что дело кроется в наших дамах!

— Если четно, — я пожал плечами, — даже не догадываюсь. Они, вроде как встретились в лесу на днях?

— Да, — кивнул целитель. — И наговорили друг другу гадостей. Спорю на крыло ангела, Таня обвинила во всем тебя.

— Точно. Тут не надо быть оракулом. Что? — ехидно оскалился я, — тебя постигла та же учесть?

— Мира подумала, что я вместе с тобой так решил их познакомить. Закатила истерику.

— Друг мой, тебя вышвырнули за дверь? — я развеселился.

— Не дождешься, — зачастую Грег не понимает шуток! Жаль! — все уладилось. Тем не менее, я обеспокоен такой их встречей. Мы все — части Круга. И мы не должны друг друга ненавидеть.

Вот вроде бы и говорит он без акцента, но, все равно, как-то нескладно. Рублено.

Вернулась официантка с моим горьким кофе. Мило улыбнулась то ли мне, то ли Грегу, и, повиливая бедрами, упорхнула прочь. Мы оба проводили ее взглядами. Грег — усталым, я — насмешливым. Англичанину хватало Миры, мне никто не был нужен, кроме Тани.

— Ну, не поладили девчонки! — вернулся я к разговору. — Что ж, мы в женские разборки полезем?

— Ты не понимаешь, наверное, Дмитрий, — качнул головой целитель. — Если в Круге начнется... раздрай, — как забавно у него получилось это слово, — мы все ослабеем.

Я приподнял бровь.

— По-моему, ты чересчур дотошный, Грег, — я сделал глоток терпкого напитка, — Есть древняя русская пословица: бабы дерутся, мужики отдыхают! Давай не будем лезть в их дела.

— Не припомню я такой пословицы, — Грег наморщил лоб. Нет, ну что ты с ним поделаешь?! Совсем юмор не тянет!

— Как там говорят американцы, расслабься? — Я решил забросать коллегу по "ремеслу" фольклором.

— Ты пожалеешь о том, что расслабляешься, мой друг, — его прозрачные синие глаза блеснули. Кажется, он не оценил моих литературно-культурологических познаний. — Не твою ли шею я залечивал месяц назад? Так-так... как ее звали? Роксана, да? А не подруга ли она Татьяне?

— Ты к чему клонишь? — я напрягся, поставив белую чашку. Не люблю, когда этот заморский колдун ходит вокруг да около.

— Сам подумай, — Грег чуть наклонил голову к плечу. В свете ламп блеснула серьга-оберег в его ухе. — Земные ангелы не теряют связи со своими близкими и друзьями. Как думаешь, что будет, если... — он наморщил лоб, вспоминая имя, — Роксана появится перед Татьяной?

— Исключено! — мой голос дрогнул, я и сам в тайне побаивался такого поворота событий. — Мы с Клодом забрали половину ее силы.

— Ей и одной трети хватит, чтобы найти подругу и уничтожить твою подмену памяти.

— Что? — я поперхнулся.

Целитель не так прост. Я-то думал, о моей хитрости с воспоминаниями Танюши знает только Клод... Недаром последний так уважает Грегора. А вот я самонадеянный дурак. Думал, что Грег всего лишь раны залечивать умеет.

— Дмитрий, — англичанин понизил голос, будто прочитав мои мысли, — целителем я стал, когда мне надоели все эти мелкие и большие разборки. Не стоит думать, что я слеп и не вижу дальше своего носа. Твоя страсть к Татьяне мне понятна. Но подумал ли ты о последствиях своей...политики?

Уверен, Грег хотел сказать "глупости". Черт бы его съел! На вид, чуть старше меня, а складывается впечатление, что совсем не "чуть". Один только взгляд чего стоит.

— Ей надо все рассказать, — продолжил Грегор.

— И не подумаю! — уперся я. — Ты хоть понимаешь, что будет, если она узнает, что я ее утопил?! Она же меня...

— Бросит, — перебил Грег. — И отомстит. Правильно, между прочим, сделает.

Я сжал зубы. Грегор поставил меня в тупик. Своим поведением, своими рассуждениями, своими знаниями. Мне англичанин всегда казался мягкотелым целителем. Не больше.

— Хорошо, это твое дело. — Отступил Грегор. — Давай вернемся к проблеме взаимоотношений Тани и Миры.

Возражать я не стал. В конце концов, мои дела с Таней, это мои дела с Таней.

— Что ты предлагаешь?

— Надо, чтобы они снова встретились. В более... цивилизованной обстановке.

— В смысле, — я усмехнулся, — там, где нет снега, леса и нас с тобой?

— Именно, дружище. Ты меня понял.

— Не совсем.

— Как думаешь, что объединяет женщин? — хитро прищурился Грег.

— Хочешь загнать меня в тупик, не выйдет, — ответил я. — Давай ближе к делу.

— Женщины по природе своей вечные модернизаторы! Все в себе меняют. От кончиков ногтей до заколок в волосах. Сегодня вечером Мира отправляется в салон "Платинум". Почему бы Татьяне не отправиться туда же? Очереди, записи... для нас не проблема.

Я задумался. Хорошая идея. Нет, я не горю желанием мирить девушек. Но Тане это будет полезно. Расслабится. Отдохнет морально, как говорится. А если подружится с Мирой, то у меня будут глаза и уши там, где меня самого не бывает. Мира очень интересна. Грег же ни за что не станет выдавать тайны своей любовницы. Да и мужская этика не позволит мне их выведывать таким грязным способом. Мне плевать на Круг. Сомнительно, что трения между двумя колдуньями ослабят нас всех. Но тут я одним ходом снимаю с доски две фигуры: успокаиваю Таню, и узнаю Миру чуть лучше. Если повезет, Грега тоже.

— Что ж, Грегор, — я повертел чашку перед глазами, подогревая еле заметными алыми искорками остывший кофе, — придется положиться на твое знание женской натуры.

Я в упор посмотрел на колдуна. Он спокойно улыбался с другого конца стола. Его чашка с недопитым чаем стояла чуть в стороне. Целитель смотрел уверено, по-доброму, мягко. Ни дать, ни взять, позитивный милашка. Прямая моя противоположность. Только это всего лишь видимость. Как я мог так долго оставаться слепым?!

— Грег, — вдруг спросил я, неожиданно даже для себя. — Тебе ведь не тридцать пять?

Он загадочно улыбнулся, качнув головой. Серьга-оберег снова сверкнула.

— Я целитель, мой друг, — многозначительно сказал Грег. — Всего лишь целитель.

Кофе показался уж очень горьким. Таким, что зубы свело. Как я мог так недооценивать Грегора? "Всего лишь целитель". Да он же Кругом может вертеть, как ему заблагорассудится! Всеми нами! Даже Клодом! А прячется под маской доброго доктора.

— Не волнуйся так, Дмитрий! — показал ровные белые зубы Грег. — У меня нет никаких тайных мыслей. Я действую на благо Круга. Пойми меня, пожалуйста.

— Да уж... — пробормотал я. — Ответь лучше, если ты действуешь на благо Круга, то почему не станешь во главе?

— О, нет, — он погрозил мне пальцем. — Клод — хороший глава. Толковый, расчетливый. Он бережет нас. Я буду рад ему помогать. У меня нет качеств лидера. Ты знаешь. Но я эти качества вижу в других. Клод — лучший.

— Ну, да... the best. — Я тряхнул волосами, взъерошил их пятерней. — Рад, что ты не претендуешь на место учителя. Мне бы тогда пришлось с тобой поругаться! Серьезно так... со вспышками, кнутами... Ты понимаешь!

Я засмеялся. Он тоже улыбнулся. Все верно, какие бы способности и знания не прятал Грег, ему не потянуть управление Кругом. По крайней мере, я на это надеялся. Клод — мой наставник. Предавать я его не собирался.

Если у Грегора возникнут идеи по завоеванию Круга, я останусь на стороне Клода.

Мы с целителем оба это понимали.

— Дмитрий, — когда-то меня раздражала постоянная официозность целителя, теперь я привык, — Татьяна — оборотень. Каков ее дар, как колдуньи? Кроме оборотничества?

У колдунов-оборотней есть одна интересная особенность. Кроме того, что они могут превращаться в определенное животное — свой тотем, — у них обостряется какое-либо чувство. Так сказать, появляется дополнительный дар. Мира — оборотень-лань. Ее дар — эмпатия. Может, девушка от того и пытается закрыться от всех и вся. Наверное, тяжело постоянно чувствовать эмоции, переживания окружающих, как свои собственные. Какой дар у Татьяны, я не знал. Моя подопечная тоже не догадывалась.

— Понятия не имею. Рано еще, — вымолвил я, пытаясь уловить скрытый смысл вопроса.

— Наверное, ты прав. — Грег положил деньги за чай в услужливо принесенную официанткой папочку с золотистыми буквами "Счет". Скупой англичанин никогда не оставлял чаевых. Кстати, мой кофе был не учтен. Наверное, Грег попросил счет еще до моего прихода. Какой же он иногда... англичанин!

— Всего доброго, Дмитрий! — Он поднялся, кивнув мне на прощанье. — Надеюсь, мне не стоит переживать за отношения Тани и Миры.

— Не стоит! — буркнул я. — Счастливо, Грег!

Колдун неспешно вышел.

Временами я его любил, как брата. Временами не понимал. А вот сейчас мне хотелось его убить. За заносчивость, за то, что знает больше меня, за то, что он сильнее меня, за то, что ведет себя как всемогущий Гудвин! Интересно, может, он в ангелы метил?

Я затряс головой, отгоняя бредовую мысль. Грег слишком эгоистичен, чтобы быть наивным дураком. Он до мозга костей колдун. Лепит мир и людей вокруг под себя.

— Счет, пожалуйста, — дожидаясь, пока мне подадут мою персональную папочку с золотыми буковками, я набрал Танин номер.

— Котенок? — Заговорил я, как только в динамике послышался ее голос. — Ты все еще не прочь сыграть в игру "Кошка-Лань"?

— В смысле, втереться в доверие к оленихе? — спросила сонным голосом Таня. — Я ж говорила, мне будет интересно!

— Отлично! Тогда ты сегодня идешь заниматься собой!

— Это что за намек такой? — в голосе послышались опасные нотки.

— Нет, это не намек, моя кошка! Это стратегический ход!

Вкратце я обрисовал свой план девушке, не забыв упомянуть про Грега. Она согласилась. Правда, уточнила:

— Дим, Грег точно не ведет двойню игру? Он просто хочет нас помирить?

— Не знаю, — признался я. — Хочется верить. Но что-то не верится.

— Не волнуйся, — ответила Таня. — Я буду осторожной. Что-что, а прикидываться безмозглой блондинкой я умею. От дурочек никогда не ждут опасностей. Если у Грега и Миры что-то на уме, я это узнаю!

Она отключилась.

Танюшка заинтересовалась. Хорошо! Даже отлично! Главное, пусть не слишком заигрывается. Не думаю, что Мира или Грегор способны ей сильно навредить, но осторожность не помешает. Ничего. Будем считать это частью обучения Татьяны.

Наконец-то принесли счет. Я не скупился в отличие от Грега. Вместо положенных десяти процентов от суммы, я положил целых пятнадцать на чаевые. Вот! Пусть милая девушка порадуется! Не все колдуны — скряги!

Беззаботно смеясь, я покинул ресторан. Уже на выходе о мою ауру ударилась чья-то злая мысль: "Вот, уроды!" Не церемонясь, я послал ответный несильный импульс. Будет знать, как за спинами обзывать благородных посетителей, несчастная прислуга! Из зала послышался вскрик и звук падающего тела. Всего лишь обморок. Через минутку оклемается.

Подняв воротник плаща повыше, я пошел к машине. Только сунул ключ в замок зажигания, как раздался телефонный звонок. Клод. Интересно, что учителю от меня надо?

Нажав на кнопку ответа, я поднес трубку к уху.

— Добрый день, мой мальчик! — послышался спокойный чуть суховатый голос. — Я тебя не побеспокоил?

— Добрый день, Клод! Никакого беспокойства!

Интересно, что будет, если я когда-нибудь отвечу иначе?

— Прелестно! Тогда жду тебя. Не задерживайся. У нас очень важное дело. Ах, да! Чуть не забыл, — он понизил голос, — мальчик мой, возьми свои инструменты.

— Конечно. Буду через сорок минут.

Я повернул ключ, и машина понеслась, совершенно не скользя по оледенелым улицам.

Клод жил за городом. Он терпеть не мог городской суеты, людей и бездомных животных. Самое замечательно то, что при всех своих качествах он умудрялся работать вместе со мной в клинике. Нет, не так. Не работать, зарабатывать. Конечно, я понимаю, Клод Оди — французский известный врач, каким-то чудом оказавшийся в нашей глубинке. Но почему его заработная плата, естественно та, что в конверте, а не по счету, переплевывала мою в три раза? Почему, а?

Но обижаться на Клода было святотатством. Он меня устроил на работу, обучил колдовству и, вообще, я ему многим обязан. Именно француз вывел меня в свет, так сказать. Поэтому я закрывал глаза на его странности и неприятный характер. Учитель, маэстро, как говорили в эпоху Возрождения, второй Бог для его учеников!

Заехав, по велению Клода, за своими инструментами, я повел машину за город. Большая шкатулка с двумя моими кинжалами, кубком и специально заговоренными свечами лежала на соседнем сиденье. Темный дубовый ларец с двумя выдвигающимися отделениями, обитый алым бархатом. Подарок Клода на мою успешную инициацию. Шкатулка была своего рода талисманом для меня. Пока она моя, пока она цела — я силен. Пусть глупо и суеверно, но колдуны — самый суеверный народ.

Остальное тоже при мне. Я не ритуальный маг, как Клод. И не люблю обереги, как Грег. Мое колдовство, по словам учителя, — это мое чистейшее намеренье. "Намеревался" же я всего в двух сферах: бытовой и боевой. Все остальное меня не волновало. Правда, до появления Танюшки, я баловался чародейством. Привораживал девиц, развлекаясь, пока не надоест. Сейчас надоело-таки. Да-а, Таня очень сильно меня изменила. Хорошо это? Или плохо? Как я к ней отношусь? Как к любовнице, коллеге, ученице? Или все вместе?..

Я закрыл глаза. Рискованно так делать за рулем. Только мне ничего не грозит. Колдовство отведет беду.

Приведя мысли в порядок, я снова уставился на дорогу. Зимой машин меньше, чем летом. Многие боятся попасть в аварии. Общественный транспорт переполнен, дороги — нет.

Съехав с трассы, я выругался. Снег сглаживал ухабы и ямы, но машина не переставала подпрыгивать и вихляться на грунтовой дороге.

Еще каких-то восемь минут, и я подъехал к дому главы нашего Круга.

Сам домик был двухэтажным, но небольшим, аккуратным. На просторном балконе по весне расцветали белые розы в горшках. Сбоку от дома разросся плодовый сад. Ни разу не видел, чтобы Клод за ним ухаживал. Однако каждое лето тут спели абрикосы.

К крыльцу вела вычищенная дорожка. Тут точно постарался сам француз. Порядок он любил даже больше, чем я.

Дверь оказалась незаперта. Я скинул плащ и, не разуваясь, спустился в подвал. Если Клод просил взять инструменты, значит, замыслил какое-то колдовство. А если колдовство, то в заклинательной комнате, которая и находилась в подвале.

Я спустился по деревянной лестнице. Каждая ступенька была заговорена. Охранные символы вспыхивали и тут же гасли, почуяв "своего". Чтобы открыть дверь в заклинательную комнату, мне пришлось приложить руку к теплой древесине и шепнуть слово-пароль, вложив в прикосновение капельку своего колдовства. Дверь отворилась, и я зашел внутрь.

Тут было тепло и сухо. Часто в подвалах домов пахнет сыростью. Только не здесь. Пол и стены облицованы камнем так, что щелочки не видно. Электричества нет. Только свечи. Четыре канделябра по углам комнаты давали неплохую видимость. У одного из них стоял хозяин дома.

Невысокий, ниже среднего роста, подтянутый мужчина лет сорока на вид. Бледная кожа, пронзительные холодные голубые глаза придавали ему какую-то загадочную харизму. Короткие черные волосы всегда идеально уложены. На пальце неизменное кольцо-печатка с выгравированными крыльями.

— Добро пожаловать, мой мальчик! — Колдун улыбнулся. — Рад, что ты все взял. Вспомним старые времена. Поможешь мне?

— Конечно, учитель, — я почтительно склонил голову. — Что будем делать?

— Дело простое. Но без помощника я не управлюсь. На Грега в ритуалике положиться нельзя. Мира слишком взбалмошна. Таня слишком неопытна. Так что, ты единственный, к кому я могу обратиться, — развел руками Клод.

Мне было приятно это слышать. Клод имел для меня большое значение, как и его слова.

— Учитель, — я склонил голову, — ты всегда можешь рассчитывать на мои силы.

— Я знаю. Перейдем к делу.

Клод развернулся на пятках и прошел к дальней стене. Там стоял комод с множеством ящиков. Из одного колдун достал хорошо перевязанный мешочек. Потом в руках его появились уголь, мел и деревянный скипетр с наконечником из горного хрусталя. Я помнил этот жезл. Клод говорил, что его камень нашли монахини достаточно древнего монастыря на необитаемом островке в Средиземном море. Монастыря уже нет. Одни руины. А камень вывезли еще в девятнадцатом веке. Слишком большая сила в нем заключена, чтобы оставлять в пустынных развалинах.

— Какой ритуал мы будем проводить? — я не скрывал интерес.

— Призыва.

— Да? — мне стало еще любопытнее. В своей практике я никогда на такое не решался. Эфирные существа капризны. Толку от них зачастую ноль. Зачем же они понадобились Клоду?

— Вижу, ты заинтересовался, — Клод удовлетворенно покивал. — Спрашивай!

— Кого ты хочешь вызвать, учитель?

Его губы растянулись в зловещей улыбке. Он выдержал паузу и тихо прошипел:

— Ангела!

— Ангела? — невольно переспросил я. — Как? Это ведь воплощенные существа. А чтобы вызвать небесного ангела, не хватит силы десяти... какой там, ста Кругов!

— Нам не нужен небесный ангел. Сгодится земной.

Против всякой моей воли заныла шея. Я потер кожу, где совсем недавно красовался ожег от руки земного ангела.

— Земные ангелы — не эфирные существа, — произнес я. — Как же ты хочешь их вызвать? И главное, зачем? Мало нам хлопот без этого?

— Повторюсь, мой мальчик. Мне нужен только один вполне конкретный ангел. Как я буду призывать его, ты сам увидишь. А вот зачем... — в его глазах снова вспыхнули зловещие огоньки, — скоро узнаешь.

С сомнением я глянул на учителя. Его идеи часто казались мне слишком абсурдными. Хотя, несмотря на всю нелепость, они срабатывали. Почти всегда.

Как обычно, подготовительную работу мы разделили поровну. Вооружившись мелом и углем, я ждал, пока учитель закончит свою часть приготовлений. Он, тем временем, развязал мешочек и стал сыпать на пол золотистый порошок. Не абы как сыпать, а по кругу. Внутри все тем же порошком Клод изобразил пентаграмму, повернутую на север основной вершиной. Фигура вышла идеальной. Полюбовавшись его творением, я аккуратно, чтобы не повредить контуры, стал вычерчивать символы призыва углем, и символы защиты — мелом. Рассмотрев поближе порошок, я удивленно взглянул на Клода.

— Это латунь?

— Да, — кивнул тот, наблюдая за моими действиями. — Наструженная и измельченная.

— Она ведь дает колоссальную силу... Мы, — я начал кое-что понимать, — мы не только призывать земного ангела будем. Нам нужно его... — ошеломленно я посмотрел на учителя, — пленить?

Он кивнул. Его холодные голубые глаза засияли. Клоду было приятно, что я начал вникать в его замысел, оценил важность ритуала.

— Разве это возможно? — Продолжал сомневаться я. — Это почти то же самое, как призвать человека. Нет-нет, не призвать. Телепортировать фактически!

— Латунь даст силы, — ответил Клод, наблюдая за моей реакцией.

— Это безрассудно! — воскликнул я, наконец. — Но если все получится...

— Тогда мы докажем, что не так слабы, как думают эти бессмертные святоши.

— Условно бессмертные, — уточнил я.

Клод улыбнулся, поняв, что я ухватил нить его желаний. Конечно. Пленить ангела, забрать его силу и убить. Чем меньше бессмертных, тем лучше и проще нам. Тем сильнее станет Круг. Тем больше колдунов мы сможем привлечь.

— Но не станут ли ангелы нам мстить? — усомнился я.

— Пусть попробуют. Это будет занятно.

— Клод, если их рассердить, они на многое способны.

— Нет, они способны на все, — как бы согласился колдун, — на все, кроме убийства. Силу нашу забрать они не смогут. Убить нас — это против их правил. Поэтому пусть попытаются отомстить.

— Ты не просто хочешь убить ангела, — я нахмурился. — Ты хочешь обратить на себя внимание бессмертных.

— Я хочу, чтобы они перестали лезть в дела колдунов. Мы сотни и тысячи лет жили в страхе провиниться перед бессмертными. Ангелы, как назвала их религия, забирали наши силы. То, что сегодня произойдет, навсегда отрезвит этих святош.

— Почему ты думаешь, что бессмертные не смогут нам навредить? — с сомнением я повертел в руках мел. — Раньше на зарвавшихся колдунов они находили управу.

— Ты еще не все знаешь о ритуальной магии, мой мальчик, — снисходительно ответил Клод. — Ритуалика посильнее, чем ваши любимые стихии будет. Пострашнее, чем астральные бои. Понадежнее, чем голое намеренье.

— И ритуалика защитит нас? Наш Круг?

— Она уже это сделала. Вернее, я через ритуальную магию оградил нас от бессмертных. Чтобы те не делали, забрать нашу силу им не удастся.

— Почему ты в этом уверен? Клод, это ведь не шутки!

— А когда я шутил на такие темы?! — колдун потерял терпение. — После того, как в Круг вошла Татьяна, я запечатал ваши силы в вас самих! Почему, ты думаешь, я похоронил себя на три месяца в этом подвале?! Почему многие дела Круга перекинул на тебя и Грега?! Все из-за того, чтобы защитить вас! Защитить Круг! И теперь ваша сила принадлежит только вам самим! А вы этого даже не ощутили!.. — он перевел дыхание. -То-то же! Теперь понимаешь?

— Понимаю.

Я сопоставил факты. Действительно, Клод не выходил из дома, просил завозить ему все необходимое. Сам ни на работе, ни в городе не показывался.

Колдовать стало легче. Не требовалась полная концентрация при мелких применениях силы. Я-то, дурень, считал это своей заслугой. Расту, мол. Дело же вот в чем крылось.

— Прости, учитель. Я зря усомнился.

Клод шумно выдохнул, но ничего не ответил.

Когда я закончил наносить все знаки, колдун попросил меня отойти к стене. Сам взял в руки жезл и сосредоточился.

Я почувствовал движение магии. Сила окутывала Клода и ручейками стекалась в круг, пентаграмму, знаки на полу. Через несколько минут свечи в канделябрах погасли. У меня по телу побежали мурашки от ощущения невиданной мощи. Нет, она не была моей. Она меня пронизывала, как лучи незримого света.

Камень в навершии жезла засветился призрачным лиловым цветом. Я взял кинжал с черной рукоятью и покрепче сжал его в руках. Если что-то пойдет не так, придется обороняться или, наоборот, нападать, — я буду готов. Но пока все шло гладко.

Клод начал размеренно читать заклинание. Это был древний язык, на котором говорили еще предки шумеров. Немного рубленный, местами, напротив, певучий, он завораживал. Горный хрусталь в скипетре в тон заклинанию посверкивал, переливаясь серебристыми огнями. Сила вокруг росла.

Когда Клод закончил первое заклинание, по кругу и звезде, очерченным латунью, побежали змейки пламени. Вот они стеклись в центре звезлы. Клод выкрикнул короткую словесную формулу, и огнем полыхнула вся магическая вязь на полу.

Еще одно заклинание, и снова взметнулся алый огонь.

Сейчас в действо вступать мне. Я обошел магическую фигуру и встал напротив Клода. Свою часть заклинания я помнил очень хорошо.

— Дебо мие нам! Мезо сикили эа-галь! Дебо мие нам! Мезо сикили эа-галь! Дебо мие нам! Мезо сикили эа-галь!

В переводе звучит так: "Принеси существо судьбы! Защити чистый дворец!". "Существо судьбы" — это, конечно же, ангел. Ну а "чистый дворец" — это наша заклинательная комната.

На самом деле, все заклинания очень банальны и просты. Весь смысл скрыт в языке, на котором их произносят. Чуть не так сказал, и уже не сработало. Но если сработало...

Пока я произносил слова древнего языка, глава Круга вычерчивал в воздухе своим скипетром сложные многоярусные символы. Они плыли над полом, но стоило колдуну закончить один знак, он растворялся, уступая место другому. Так Клод начертил шесть символов.

Латунь на полу вспыхнула золотым огнем. Все, что было внутри круга, затопил золотой свет. Я на мгновенье ослеп, а когда зрение вернулось, между мной и Клодом в центре магической звезды формировалась серое облако.

— Дебо мие нам муу Сергей Илидоров!

Слова прашумерского языка в сочетании с современным русским именем звучали странно. Клод этого не замечал. Он повторил формулу три раза, в конце снова начертив в воздухе замысловатый символ.

Серое облачко в круге поплыло. Латунь на полу по-прежнему полыхала пламенем, и было непонятно, то ли проявляется какая-то фигура, то ли воздух дрожит от огня.

Прошло еще пять минут.

Наконец, облако приняло очертания хрупкой подростковой фигуры. Спустя какое-то время, между мной и Клодом по центру магической фигуры парил над полом русоволосый парень лет пятнадцати. Тело его было сковано нашей магией. Он напоминал бабочку, пришпиленную к невидимому стенду коллекционера. Только глаза бешено глядели то на меня, то на Клода.

Колдун выдохнул:

— Вот и наш гость.

Видя мое напряженное лицо, Клод насмешливо добавил:

— Не волнуйся, мой мальчик. Наш ангел крепко связан заклятьем. Ничего не сделает.

Бешенство в глазах бессмертного сменилось удивлением. Вероятно, он пытался что-то предпринять. Вскоре удивление вновь уступило место бешенству даже сильнее предыдущего.

— Так-так, это у нас Сергей Илидоров. — Колдун прищурился. — Семнадцать лет. Официально. Знаешь, сколько он в шкуре земного ангела?

Я покачал головой. Вопрос риторический, ответа не требовалось.

— Сорок четыре, — сказал колдун. — Небольшой срок, это верно. Но нам и такой сойдет.

— Сорок четыре? — переспросил я.

Нет, я знал, что колдуны могут замедлять свое старение и выглядеть в восемьдесят на сорок. Но чтобы ангел, в принципе, живое существо, выглядел в сорок с хвостиком на пятнадцать!.. Как такое возможно?

— А ты думал, они после трехсот скелетами по городам ходят?

Оказывается, последние слова я тихонько проговорил, а Клод услышал. Вот и съязвил в ответ.

— Нет, бессмертные очень хорошо владеют своей физиологией. Этому у них стоит поучиться. Впрочем, — колдун сделал жест, будто стряхивал воду с пальцев, — приступим.

Клод начал читать еле слышно какое-то заклинание. Даже я не расслышал, что он говорил.

Руки ангела взметнулись вверх, подчиненные волей колдуна. На ладонях и ступнях пленника стали проявляться призрачные метки неизвестного мне заклятья. Лоб и губы бессмертного перечеркнули еще два символа. Я чувствовал, как из него просачивается дикая, страшная сила. Если б ангел мог в данный момент управлять ею, мы были бы мертвы.

Мальчишка не кричал. Его все еще держала наша магия. Но выражение всепоглощающих боли и ярости, застывшее в его глазах, будет мне сниться не один десяток ночей. Это уж точно.

3

Поганое настроение не поднял даже любимый диск с классикой. Снег под Шопенский вальс валил еще более омерзительно. Чуть ли не каждая снежинка готова была залететь в открытое окно. Не понимаю, зачем Таня открывает форточки зимой? Какой кислород?! Холод лютый!

Кроме зимы на мое настроение влияли недавние события. Плененный мной с Клодом ангел скончался сегодня утром. Вся его сила перешла Кругу, точно магическое наследство от богатого дядюшки. Угрызения совести меня не мучили, только вопрос, возникший сегодняшним утром: зачем Клоду такая силища? Куда он ее пустит? Даже одной десятой энергии бессмертного хватит на уйму амулетов, талисманов, ритуалов и прочее-прочее-прочее! Вопрос, а все ли Клод мне рассказал?

Я сам себе рассмеялся.

Чтобы Клод рассказывал свои планы "от" и "до", должно в лесу скончаться что-то не просто большое, а огроменное! Чего же учитель недоговаривает? И почему?

Взъерошив волосы, я пнул журнальный столик.

— Чего буянишь?

Погруженный в невеселые мысли, я не заметил пристального взгляда Татьяны. Она прислонилась к косяку и с любопытством за мной наблюдала. Ни дать, ни взять, кошка.

— Не буяню. Всего лишь думаю, — ответил я.

— Думай, пожалуйста, без меблевредительства, — она бесшумно подошла ко мне, заглянула своими зелеными глазами чуть ли не в душу. — Что случилось?

— С чего ты взяла?

Я оставил в тайне то, что мы с Клодом сделали. Не то, чтобы он был против огласки, просто я не хотел об этом говорить.

— Ви-жу. — По слогам произнесла она. — Дим, ты как в воду опущенный. Уже три дня таким ходишь. С работы едешь прямиком ко мне. У себя дома почти не бываешь...

— Это плохо? — притворно насупился я. — Мне уехать?

— Дурак! — констатировала кошка. — Я же за тебя волнуюсь! Ведь у меня ты устраиваешься в кресле и смотришь в окно. Досуг у тебя поменялся, что ли?

— Ревнуешь меня к окну? — усмехнулся я. — Или к креслу?

— К твоим проблемам, — она подошла еще ближе и постучала пальцем по моему лбу. — За ними ты меня не замечаешь.

— Нет такой проблемы, что смогла бы тебя затмить! — я чмокнул Таню в висок.

Она тяжело вздохнула, отстранилась. Весь ее облик излучал недоверие и беспокойство. Надо что-то делать.

Может, рассказать ей? Поделиться своими мыслями?

Нет. Плохая идея.

Если Таня узнает, что мы сотворили с ангелом, пощады мне не видать. В призывном круге могла оказаться ее подруга...

Верно! А что если бы там очутилась Ксана? Моих проблем стало бы меньше. Конечно, при грамотных действиях. Не поднимая лишнего шума, забрать силу ангела до последней капли. Пусть бессмертная подыхает, как собака! И тогда не будет свидетелей моих поступков. Никто не расскажет Тане всю правду. Ничто не помешает моему счастью... Да, признаю, мысли подлые. Хотя, как посмотреть. Именно Роксана меня на тот свет чуть не отправила. Пусть Клод говорит, сколько влезет, что какой-то там кодекс запрещает ангелам убивать. Он просто не видел глаза той девчонки. Столько бешеной решимости и презрения!

От воспоминаний я поморщился. Шея снова разболелась.

И почему на месте того мальчишки не оказалась Ксана?

— Кхм-кхм! — прокашлялись за моей спиной.

Я обернулся, смутившись. Надо ж было так увлечься мыслями, чтобы напрочь забыть о Татьяне. Оказывается, я снова отошел от нее и разглядывал снежную улицу. Все. Теперь мне конец.

— Котенок, — улыбнулся я. — Прости.

— Хватит! — решительно заявила Таня. — Меня задолбало твое поведение! Пялься в окно, размышляй о вселенной, слушай музыку! Но! — она угрожающе подняла палец. — Не смей меня игнорировать! Я тебе — не пустое место, учти!

— Да кто ж тебя игнорирует? — тут я покривил душой. Пусть неосознанно, не со зла, но я о ней забыл.

— Только Ксанке я такое с рук спускала! Ты — не она. Тебе не спущу!

Что ж такое?! И тут эта ангелица!

Однако моя кошка завелась. Зрачки стали вытягиваться, радужка приобрела желтоватый оттенок. Сейчас перекинется.

Точно. Мгновенный переворот из человека в большую черную кошку. Она грациозно выбралась из-под вороха упавшей одежды. Миг, и оборотень прыгнула на меня, выпустив совсем не шуточные когти. Думаете, кошка — это милый пушистый зверек? Конечно. Согласен. Но когда этот зверек выпускает коготки, метя в ногу или, куда достанет, вся его "милость" заканчивается.

Я еле успел выставить шит. Кошка с не кошачьим рыком вонзилась когтями в пустоту. Увязла в тонкой дымке.

— Тань, успокойся! Нельзя так! А если на улице перекинешься?

— Гла-а-авное, чтоб на у-у-улицце не было тебяяя-ууу, — кошачья пасть вряд ли предназначена для человеческой речи. — Ты — крррассная тря-а-а-апка!

Я восхвалил Хаос, что Таня — не бык. Представляю, как бы я бегал вокруг дивана от пышущего яростью орудия смерти. Тогда от нее за простым щитом не спрячешься.

Тем не менее, сравнение с тряпкой, пусть даже красной, оскорбило мое мужское самолюбие.

— Танюш, это уже не смешно. Ты хоть обратно-то перекинешься?

— Мря-а-а-у! Не твое-о-о де-э-э-ло!

Она усиленно заскребла когтями по еле заметной дымке щита. Подгадав момент, уверившись, что оборотень занята уничтожением моей защиты, я прыгнул вперед. Схватил кошку за шкирку и хорошенько встряхнул. От такой наглости Таня потеряла задор. Лишь на краткий миг, но мне хватило. В куче ее одежды, лежащей на полу, я нашел подаренный ранее амулет с лунным камнем. Пока кошка не опомнилась, я нацепил ей на пушистую шею кожаный шнур с оберегом. В следующую секунду на руках у меня лежала обнаженная ошеломленная девушка. Она посмотрела на меня широко раскрытыми зелеными глазами.

— Наха-а-а-ал! — блондинка опять накинулась, только уже в человеческом облике, на мое бедное тельце. — Ты меня еще лапать будешь?! После всего?!

Не выдержав, я расхохотался, рухнул на диван, так и не отпустив девушку. Таня еще пару раз стукнула меня кулаком в грудь, от чего я развеселился еще больше. Девушка недоуменно спросила.

— Ты чего радуешься? Я тебя, вроде как, колочу. — Она смерила меня скептическим взглядом. — Мазохистом заделался?

Отсмеявшись, я притянул ее к себе, поцеловал.

— Если я стану мазохистом, ты будешь моей садисткой?

— Вот еще! — фыркнула Таня, затем добавила обеспокоенно. — Дим, с тобой точно что-то не так...

В отличие от нее, я не хотел быть серьезным. Сейчас, по крайней мере. Ну, как можно рассуждать трезво, когда на руках прекрасная обнаженная женщина? Пусть я колдун, но все-таки человек. И ничто человеческое мне не чуждо. Тане, впрочем, тоже.

— Димка-Димка! — Вздохнула очаровательная оборотни?ца, заворачиваясь в одеяло по самый подбородок. — Что с тобой делать, ума не приложу!

— Поцелуй, — сонно пробормотал я.

Получив выпрошенное удовольствие, я снова откинулся на подушку. Блаженство и покой! Вечно б так. Танюшка устроилась у меня под боком, уткнувшись лбом в мое плечо.

За окном стемнело. Ночь подобралась совершенно незамеченной. Тане хорошо. Она оборотень с кошачьим зрением. Ей свет не нужен. Мне посложнее. Без заклинания или хотя бы люстры не обойдусь. Но свет включать не хотелось, а к магии прибегать лень. Вот мы и переговаривались в полутьме.

— Танюш, — вспомнил я. — Как прошла твоя встреча с Мирой?

Молодая колдунья засмеялась:

— Представь себе, весело!

— Подробнее, пожалуйста!

— Ишь, какой. Еще командует! — меня куснули за ухо. Вероятно, в воспитательных целях.

— Не буду... сегодня... больше, — пообещал я, тщетно пытаясь освободить ухо.

— Хмм, так и быть! — меня отпустили.

Чуть поерзав, устраиваясь поудобнее на моем плече, Таня добавила:

— Вот трезвое мнение об этой особе с небольшими рожками. Она: раз — эгоистичная, два — скрытная, три — лицемерная натура. И, что самое отвратительное, у меня возникло чувство, будто она читала мои ощущения, как книгу. Реагировала даже на невысказанные эмоции.

— Ничего удивительного. Мира — эмпат. Твои эмоции она ощущала, как свои.

— Раньше сказать не мог?

— Я говорил, что в Круге есть эмпат.

— Да, только я думала, что это Грег.

— Почему? — женская логика всегда ставила меня в тупик. — Разве я говорил, что Грег эмпат?

— Нет, ты сказал, что он целитель. А как целитель может без эмпатии?

— Не знаю. Я не целитель.

— Вот и хорошо. Не люблю целителей. Слишком они... — Таня недовольно засопела, — мягкие.

— А колдуны? — я улыбнулся.

— Не набивайся на лесть, Димка! — меня шутливо пнули коленкой. — Кстати, Грег тоже колдун, если вдуматься. Как и я, как и Мира.

— В общем, да, — я согласно вздохнул. — Все зависит от направленности и дара. Грег колдун, но дар у него — исцелять. Ты и Мира — колдуньи с даром обортничества.

— И какой дар или направленность у тебя? — вкрадчиво поинтересовалась Таня.

— Хм, меня учил Клод, — я задумался, окунаясь мыслями в прошлое. — Он связал себя с ритуальной магией. По идее, я тоже должен стать ритуальным магом. Но мне так не хочется возиться со всякими инструментами, заклинаниями... — Я осекся.

В памяти всплыли подробности недавнего ритуала по призыву. Ни один колдун на свете на голом намеренье не сможет призвать ангела. Ритуальному магу стоит собрать нужные ингредиенты, подобрать правильные формулы, вникнуть в суть заклинания и объединить все это со своей силой. Вуаля! Ангел на блюдечке! Ну, хорошо, не на блюдечке, а в круге. Результат, все равно, достигнут.

— Разве колдовство и ритуалика не одно и то же? — отвлекла меня от мыслей Татьяна.

— Не совсем, — чуть погодя, ответил я. — Колдовство — это любое твое действо, твоя воля, которую ты выплескиваешь в мир, и мир меняется. В ритуальной магии тебе обязательно придется точно выполнять созданные до тебя ритуалы, вызубрить заклинания и формулы. Без них ты ничего не сумеешь. Это и есть отличие.

— Почти, как в кулинарии. Не добавишь сахар, и пирог превратится в запеканку.

— Замечательное сравнение! Не так произнесешь заклинание, и сама обернешься кучкой пепла.

— Даже так?

— Если взять некоторые ритуалы... то это самое хорошее, что может случиться с магом.

Я не преувеличивал. Всего лишь рассказывал то, что слышал от Клода. Ему я верил. Он в ритуалике не один десяток лет.

— То есть, ты не определился, куда тебя тянет. — Подытожила молодая колдунья.

Усмехнувшись, я погладил ее пальцы, лежащие на моей груди.

— Занимайся, чем хочешь. Только не становись целителем. Это очень скучно! — девушка чмокнула меня в плечо.

— Договорились!

— Дим, я все же хотела узнать кое-что, — снова потеребила меня Таня.

— Слушаю, — я скосил на нее взгляд.

В свете улицы, пробивавшемся через окно, глаза Татьяны посверкивали желтизной. Мистическое зрелище!

— Мира тоже оборотень. Еще она эмпат. А есть ли у меня скрытые...гм, таланты?

Я так и не смог прочесть по ее лицу, она смущается, обижается, завидует или боится.

— Думаешь, ты бездарна и кроме оборотнических способностей в тебе ничего нет? — уточнил я, весело вглядываясь в ее белое лицо.

— Ну-у, нет...

— Не волнуйся! — не удержавшись, я поцеловал ее. — Каждая колдунья делает себя сама. Если есть способности, они обязательно проявятся. Тебе нужно запастись терпением.

— Блин! — отозвалась девушка. — Как же ты похож на Ксанку! Она тоже твердила о терпении.

Отвернувшись, я поморщился. Каждый раз, как Таня произносит имя своей подруги, моя шея начинает болеть, а руки так и чешутся придушить эту чертову ангелицу!

— Тань, — я не выдержал. — Вот о ком, о ком, но о Роксане я с тобой в постели говорить не намерен! Пойми, она — земной ангел. То есть, враг! Если вы с ней встретитесь, она тебя попытается... — некстати выплыли воспоминания об ангеле-мальчишке в подвале у Клода, — ...убить. Вы по разные стороны баррикад. Так яснее?

— С чего ты взял?! — она тоже вспылила. — Ксанка была моей подругой с самого детства. Ты даже не догадываешься, что нас связывает! Я никогда на нее не подниму руку! И она на меня — тоже! Да, у нас много противоречий! Мы могли ругаться, а потом не общаться месяц, но всегда мирились. Пойми, она мне как сестра! Вообще, вся эта война колдунов с ангелами выеденного яйца не стоит!

— Из-за твоей "как сестры" Грег мою шею заново склеивал.

— Это из-за других бессмертных! Они ее настроили против тебя.

— Так что им мешает настроить ее против тебя? — вкрадчиво прошипел я.

— Нет! — решительно ответила Таня. — Я верю Ксанке. А она верит мне!.. — уже тише девушка прошептала, — надеюсь, что верит.

Вздохнув, я приобнял ее за плечи. Глупая-глупая девочка. Ничего не понимает. Как ей объяснить, что мир, в котором она жила, рухнул, развалился на части? Его не восстановить, не собрать по крупинкам. Даже если Татьяну и Роксану связывала крепкая дружба, это в прошлом. Появись Таня среди ангелов, те попытаются отнять ее силу (спасибо Клоду, теперь это невозможно!). А если среди нас, в Круге, объявится Роксана...

Хоть бы объявилась!

Я непроизвольно растянул губы в плотоядной ухмылке...

Вот прямое доказательство, что мы ангелам не товарищи. Пусть попробуют с тамбовскими волками. Шансов побольше будет.

Пока я размышлял о тонкостях взаимоотношений бессмертных и колдунов, Танюшка заснула. Благо, не на моем плече. Женщины считают это романтичным. На самом же деле после такой вот "романтичной ночки" плечо отваливается два дня.

Стараясь не разбудить красавицу, я аккуратно выполз на кухню. Хотелось есть.

В холодильнике только полуфабрикаты на крайний случай. Конечно, последнее время Таня не готовит. Я приглашал ее в кафе и ресторанчики. Что ж, крайний случай наступил.

Достав их морозилки пару блинчиков с печенью, я сунул их в микроволновку. Полезнее все же на сковородке или колдовством. Но мне лень. Что-то последнее время я совсем ленюсь. Не дело... Вот завтра и исправлюсь!

Выждав положенные две минуты сорок секунд, я достал горячие блинчики и приступил к трапезе. Пусть говорят, что перекусы в два часа ночи вредны для здоровья; зато очень полезны для настроения. Дурные мысли как ветром сдуло. Или это результат совсем других действий? Я облизнулся от удовольствия. Будь рядом Таня, и услышь она мои мысли, я получил бы тычок под ребра за пошлость. А что делать? Натура у нее такая.

Неожиданно я услышал сигнал своего мобильника. Вот свинство! Сейчас Таня проснется. И кому приспичило звонить в полтретьего ночи?!

Благо, телефон остался в кармане моего пальто. Татьяна вряд ли его слышала.

— Чего надо? — рявкнул я в трубку, даже не удосужившись глянуть, кто звонит. И пожалел об этом.

— Мальчик мой, не дело так рычать на учителя, — голос Клода был суховат и чуть резок. — Прости, если разбудил.

Извинялся он только ради приличия. Никакого сожаления в голосе. Оно и понятно.

Обругав себя, я ответил:

— Прости, учитель. Я не посмотрел, что это ты... Что-то случилось?

— Кое-что, — ответил француз. — К пяти часам жду вас с Таней у здания театра. Не опаздывайте.

Прежде, чем я успел что-либо ответить, Клод отключился.

К пяти часам? То есть, к пяти утра??? Вот это распоряжение! Я сунул мобильник обратно в карман пальто. Клод велел прибыть самим. Об инструментах он и словом не обмолвился. Значит, никаких ритуальных действий не предвидится. Но время для светской беседы какое-то неподходящее. Впрочем, если бы Клод хотел нас увидеть вечером, он бы так и сказал "к семнадцати часам". И почему у театра?

Любит наш глава ставить членов Круга в тупик.

Ничего не поделаешь. Вернувшись на кухню, я сунул тарелку в раковину. Мыть лень, а завтра еще не наступило.

Мы с Таней сидели в машине недалеко от главного входа в театр. Девушка сонно озиралась по сторонам, выискивая в темноте знакомые лица или машины. Я просто откинулся на сиденье, наблюдая за тем, как падают редкие снежинки. Их танец под светом фонаря на фасаде театра завораживал. И пусть я не люблю зиму, в снеге есть что-то такое... особое, колдовское.

Из всех приборов в машине я оставил включенным только климат-контроль. Холод не любили ни я, ни моя кошка.

На часах без пяти пять. Пора бы кому-то и объявиться. Хотя, Клод приходит всегда во время. Если сказал, в пять, то ни минутой раньше, ни минутой позже.

Зазвонил телефон:

— Слушаю, — ответил я, снова не посмотрев, кто это. Впрочем, в пять утра мне мало кто мог позвонить.

— Доброе утро, Дмитрий, — произнесла трубка голосом Грегора. — Приятно видеть, что мы тут не одни.

Видеть? Я огляделся. Сзади стоял "неприметный" темно-синий астон-мартин Грега. Даже в выборе машин англичанин оставался англичанином. Патриот доморощенный! И не жалко ему бить такого красавца по нашим российским дорогам?

— И тебе гуд монинг! — пробурчал я.

— Твой английский плоховат, — это он сейчас пошутил или констатировал факт?

— Тебе тоже звонил Клод? — перевел я разговор на другую тему.

— Да. Он связался со мной и Мирой ночью.

— Вы вместе?

— Конечно. От Клода ничего не слышно?

— Нет. Остается только ждать.

Таня, внимательно прислушивающаяся к нашему разговору с Грегом, неожиданно дернула меня за рукав:

— Вот он! На углу, смотри!

— Вижу, — раздался ответ Грега. Не пойму, они так через меня общаются, что ли?

Сбросив разговор, я отключил климат-контроль и вышел из машины. За мной последовала Таня. Мы направились к одинокой фигуре Клода. Грег и Мира тоже двинулись вперед.

На англичанине был накинут его неизменный серый плащ. Как целителю не холодно? Неужели колдует потихоньку? Мира — молодая женщина чуть выше среднего роста — напротив, закутана по самый нос. Теплая куртка сверху перетекала в шарф. Светло-карие глаза смотрели с отчужденным подозрением. Оборотни?ца держала целителя под локоть. Не иначе, грелась.

По сравнению с нами, даже с Грегом, Клод выглядел "заблудившимся в лете". На нем был только серый свитер, хорошо отглаженные брюки и осенние кожаные туфли.

— Доброго всем утра! — поприветствовал нас колдун. — Прошу за мной!

Господин Оди пошел по улице вдоль здания театра. Мы переглянулись, но спорить или спрашивать что-либо не стали.

— Друзья мои, — сказал Клод, когда мы подтянулись к черному входу в театр. — Думаю, все вы понимаете, что наш Круг не стал бы таким сильным без поддержки извне.

Я заметил, как Грег на мгновенье напрягся. Только лишь на мгновенье. Целитель о чем-то догадывался? Мира поджала губы, накрашенные помадой цвета шоколада. Таня удивленно посмотрела на меня. Я же внимательно слушал Клода.

— Дима, — обратился ко мне учитель. — Ты был в курсе, что мне помогают крупные силы, — и уже ко всем. — Настало время познакомить с ними всех вас.

— Почему так рано, Клод? — поинтересовалась Мира. По сравнению с ее меланхолично-замкнутым обликом, голос был звонким и теплым.

— Потому что, девочка моя, для каждого дела есть свое время, — француз выглядел спокойным и дружелюбным. — Прошу вас, не задавайте лишних вопросов. Вы скоро все узнаете и поймете. А теперь, за мной.

Он первым зашел в театр. Ничего не понимая, мы двинулись за ним. Сначала Мира, за ней Таня, потом я. Шествие замыкал Грегор. Странно, целитель не казался напряженным, не колдовал, но я явно что-то почувствовал с его стороны.

Мы шли по узкой лестнице вверх, туда, где ждали таинственные покровители нашего Круга.

4

Театр — это гордость нашего городка. Большой с несколькими залами. На его сценах выступали актеры не только местной труппы, но даже заграничные коллективы. Как любитель классики и культуры в целом, я не раз бывал здесь.

По запутанным ходам мы, наконец-то, вышли на сцену. Помнится, именно тут проходил балет "Лебединое озеро" год назад. Постановка "советской" Вёрсии, где добро в лице Зигфрида, побеждает зло, представленное Ротбартом, мне не слишком-то нравилась. Не было той трагичности, полноты чувств. Хотя, людям пришлось по вкусу. Народ у нас такой, до последнего верит в бесплатное и абсолютное чудо. Меня же окрыляла сама только музыка Чайковского.

Сейчас свет был приглушен. На сцене возвышался большой круглый стол. Его украшала яркая алая скатерть. В центре стояли кругом шесть свечей, каждая — напротив одного стула. Имелись тут и бокалы, полные шампанского, и крупный виноград, и даже блюдо с маленькими пирожными.

— Мило. Почти по-домашнему, — хихикнула Таня.

Зрительный зал тонул в темноте. Если кто-то там и был, нам его отсюда не разглядеть. Грегор поежился. Тоже предполагал, что за нами наблюдают.

Первой на мягкий стул опустилась Мира. Она с независимым видом скинула шарф, расстегнула куртку.

— Чего стоите? — бросила она нам. — Круг не так уж часто собирается вместе. Грех не воспользоваться таким обстоятельством!

Мы расселись. Стулья, и впрямь, оказались удобными. Один минус — нет вешалок. Поэтому никто из нас верхнюю одежду не снял. От этого создавалось впечатление небрежности и кратковременности встречи, с кем бы она ни была.

Оставался один незанятый стул. Место, между мной и Клодом.

Когда наше общее терпение начало кончаться, я уловил тонкое завихрение силы. Это не было магией. Что-то другое. Как если сравнивать врожденную харизму с приобретенным ораторским искусством. И первое, и второе — залог, что к тебе потянутся люди. Так и тут. Не магия, но управляет силой.

Как я и предполагал, из темноты зала появился человек. Он был крепкого телосложения, но не полный. Длинные золотистые волосы, перехваченные алой лентой в хвост, перекинуты через плечо. Дорогой черный костюм пошит явно на заказ. Все идеально.

Человек прошел на сцену. Неспешно приблизился к нам. С интересом оглядел каждого из присутствующих. Клод поднялся ему навстречу.

— Доброго утра, Марк! — француз пожал руку незнакомцу, тем самым показывая, что мы можем доверять этому щеголю.

— Рад видеть тебя, Клод! — голос у мужчины был приятным, певучим, бархатным. Почти, как мой, только... сильнее. Именно от этого человека исходил слабый аромат врожденной магии, что я почувствовал минуту назад.

— Господа и дамы, надеюсь, вам понравился прием? — тот, кого Клод назвал Марком, опустился на единственно свободный стул. Рядом со мной. После него на свое место сел и Клод. Меня почему-то обдала волна холода. Что-то в этом типе меня смущало.

— Ничего так, — буркнула Мира. — Радушненько. Только пить по утрам — дурной тон. — Она ткнула пальцем в бокал с шампанским. — А так все миленько. На троечку сгодится.

Марк посмотрел на нее снисходительно, как на маленького ребенка, затеявшего шалость.

— Я так понимаю, — начал Грег, придирчиво оглядывая Марка, — вы нам все сейчас объясните.

— Разумеется. Меня зовут Боргезов Марк Витальевич. Вас всех я уже знаю. Мы давно и успешно ведем дела с господином Оди, и что происходит в Круге, для меня не секрет.

Вот так-так. Неужели, Клод рассказывал о наших делах чужаку? Интересно, зачем? Ослу понятно, этот человек не просто прохожий. Кто же он?

— И кто же вы такой, чтобы знать о делах Круга? — наши мысли с Грегом сошлись. Только он высказался вслух.

— Господин Фрост, — обратился Марк к Грегу, — я ценю смелость. Мало кто отваживается задавать мне вопросы подобным тоном.

Меня снова обдало холодом. Грег сузил глаза, но ничего не ответил. Клод, как ни странно, тоже молчал.

— Итак. Я знаю, что все вы ищете силы и покровительства. Некоторым из вас, — он посмотрел на Клода, на Миру, на меня, — нужна помощь.

— И что за помощь ты хочешь оказать? — перебила его эмпатка. — Почему? И как дорого она нам обойдется? Можно без всех этих словесных реверансов?

У-у, Мира настроена крайне враждебно. Что с ней? Обычно оборотни?ца не вступала в диалоги без крайней нужды. Особенно с незнакомцами.

— Без реверансов? — задумался Марк, пропустив мимо ушей все остальное. — Ну, ладно. Как пожелаете.

Его улыбка напоминала улыбку Люцифера. Кто знает, возможно, это и был сам "Светоносный"?

— У всех у вас проблемы с так называемыми ангелами. Ваш Круг сильно засветился перед ними. Рано или поздно они вас найдут. Отловят по одному, или всех, неважно. Конец один. Как бы вы ни старались, себя не сбережете. Сил не хватит.

— Ангелы — не служба зачистки. — Выступила Татьяна, сидящая по другую сторону от меня. — С чего бы нам верить в такие россказни?

— А-а, юная оборотень! — Тут же повернулся к ней Марк Витальевич. — Недавно в Круге, так? И единственным встреченным ангелом оказалась лучшая подруга. Сочувствую.

Моя Танюшка под его тяжелым взглядом вся напряглась. Мне было видно, каких усилий ей стоило не отвести взгляд. Так дело не пойдет. Это моя кошка!

— М-м, простите, господин Боргезов. — Развернулся я к блондину. — Откуда такие познания и жажда помочь?

Марк перевел на меня холодный взгляд. Нет, это не красочная аллегория. Веяло ощутимым холодом, почти физическим, от его глаз. В свете свечей они казались серо-карими, но, готов поспорить, днем все теплые тона уходят.

— У меня тоже имеются, — он произнес с нажимом, — претензии к бессмертным. И я привык изучать своего врага до мелочей. Об ангелах я знаю больше всех вас вместе взятых. Жажда помочь? — выдержал он паузу. — Отнюдь! Здравое размышление. Если мы с вами объединим силы, то ангелам придется несладко.

— То есть, — начал Грегор, — вы, Марк Витальевич, хотите стать частью нашего Круга? Вы — колдун?

— Разумеется, я владею магией, — мягко ответил блондин. — Но становиться частью вашего Круга не в моих и даже не в ваших интересах. Мне проще в стороне от разных... обществ.

Он сказал это так, будто мы тайная ложа какого-то средневекового оккультного ордена. Мне не нравились его отношение, его манера поведения, его взгляд. Голос приятный. Но таким голосом не договариваются, а повелевают. Что общего между Марком и Клодом? Что их связало вместе?

— Я когда-то слышала о колдунах-одиночках, — прокомментировала Мира, обнимая руку Грега, будто пытаясь спрятаться за ним. — Все они сумасшедшие и...

Грегор взглядом остановил колдунью. Та молча вжалась в спинку стула, по-прежнему не отпуская руку целителя.

Конечно, это не скрылось от Марка. Но он предпочитал не замечать нашу невоспитанную лань.

— Что вы нам можете предложить? — спросил я. Сложно было не отвести взгляд под натиском незримой силы Марка. Он давил ею, как многотонным прессом. Теперь я понял, что пережила Мира, и прикинул, какие синяки от ее пальцев на руке Грега останутся после сегодняшнего утра. В кого бы вцепиться мне? Увы, Танины руки слишком нежные, а по другую сторону от меня Марк. Если я вцеплюсь в него, меня не так поймут...

Нет-нет, не время юморить.

— Я могу предложить все, что вас заинтересует. Например, имена всех земных ангелов, находящихся в вашем городе. Или в стране. Их точные координаты. Кое-какую защиту от них. — За время своей практики, я многое узнал. Мне не сложно поделиться знаниями.

— А взамен? — мое лицо оставалось каменным, по крайней мере, я на это надеялся. Руки я положил на стол, переплетя пальцы. Пусть видит, меня так просто не подавить.

— Часть полученной силы бессмертных Круг будет передавать мне.

Таня побледнела. Наверное, поняла, чем это грозит Ксане.

Мне же стало не по себе. Я помнил, какую энергию выплескивал ангел-мальчишка, когда мы с Клодом его поймали. Тогда сила бессмертного рассредоточилась по камням-резервуарам. Ими можно воспользоваться в любой момент. А что если хотя бы десятая часть достанется одному человеку? Да не с одного ангела, а, скажем, с пятерых? Куда девать энергию? Поставлять обездоленным колдунам всего света, не имеющим своего Круга? Поставим ритуал призыва бессмертных на конвейер? Именно этого добивается Марк?

Стоп! Получается, он знает и о ритуале призыва?

Я взглянул на его крепкую фигуру, уверенную осанку, холеные руки. Кто же ты такой, Марк Витальевич Боргезов?

— Клод, — обратился к нашему главе Грегор, — а что скажешь ты? Ведь именно ты сотрудничал с этим человеком.

— Я не вступал в разговор, — ответил учитель, будто оправдываясь, нехорошая позиция для лидера, — давая вам возможность задать те вопросы, которые интересовали вас. Да, Грегор, я давно знаю господина Боргезова и хочу сказать, что всегда был доволен нашей деловой дружбой. Вся та сила, которой обладает Круг в данный момент, это заслуга и моя, и Марка Витальевича!

— И чем ты ему отплатил? — снова подала голос Мира.

Нехорошие подозрения закрались в мои мысли, но пока не обрели словесной формы.

— Одной пятой силы каждого ангела, от которого отбивался наш Круг, — спокойно ответил Клод.

Я так и знал! Учитель крайне рисковый человек. И как это сочетается с его вечной серьезностью? Даже не знаю, восхищаться мне им или бояться?

Целитель поморщился. По его глазам я понял, что англичанин чем-то очень недоволен.

— Раз, — начал считать Грег, загибая пальцы, — ангел, пытавшийся выйти на Миру. Два, ангел, желавший лишить силы тебя, Клод. Три, ангел с Татьяной... Куда вы, господин Боргезов, деваете такую мощь?

— Все же, господин Фрост, вы мне нравитесь! — улыбнулся самыми уголками губ наш новый знакомый. — Ваша смелость меня поражает.

Целитель хмыкнул:

— Какая смелость? Чистое любопытство.

— В таком случае, — не сгоняя улыбки с лица, ответил Марк, — что я делаю со своей долей полученной силы, не ваша забота.

— Верно, — покивал Грег. — Где гарантия, что вы не станете использовать силу бессмертных против нашего Круга или нас в отдельности?

— Вам придется мне поверить, — холодно проговорил блондин. — Или, — его тон сменился на более мягкий, — заключить со мной контракт.

Ни дать, ни взять, Люцифер. Кажется, я уже их сравнивал.

— Понимаю. — Продолжил он. — Это сложное решение. Я и не тороплю... в отличие от жизни.

— Это угроза? — сощурилась моя кошка.

— Предупреждение, — Марк взял бокал с шампанским, стоящий напротив него, сделал пару глотков. — Я ведь говорил, ваш Круг сильно засветился перед бессмертными. В ближайшее время они дадут о себе знать, будьте уверены.

Тут я был полностью согласен с Марком. Если вдуматься, на нашем счету два земных ангела, полностью лишенных силы, так сказать, обескрыленных. Одна ангелица с одним крылом, то есть с половиной своей силы, и один подохший ангел в подвале Клода. Щекотливая ситуация. Но как можно быть уверенным в том, что какой-то там господин Боргезов сможет нас прикрыть в этом деле? Клод ему доверяет, да. Я доверяю Клоду.

Великий Хаос!

Я бы принял поддержку Марка! Несмотря на свои сомнения. Пусть Боргезова я не знаю, но Клоду обязан всем...

— Друзья мои, — произнес Клод, привлекая наше внимание. — Я думаю, каждый из вас уже сделал выбор.

— Будем голосовать? — спросил Грег. — Принять нам поддержку господина Боргезова или нет?

— Да, — ответил Клод. — Вы готовы?

Мы дружно кивнули.

— Я "за", — первым высказался наш глава.

— Я тоже, — кивнул Грег.

Не ожидал от него. Обычно целитель против всего нового. И если вспомнить вопросы, которые он задавал Марку... Что же для себя решил англичанин?

— Я "против", — отвернулась Мира.

Тоже неожиданность. Ей ой как нужна поддержка со стороны. Бессмертные на нее имеют острый зуб. Думает, сумеет спрятаться за Грегом? Целитель не всемогущ.

— И я "против", — процедила Татьяна. — Ни за что не выступлю против подруги!

Оно и понятно. Кошка никогда не сдаст позиций в деле Роксаны, что б последнюю черти обглодали!..

Все развернулись ко мне.

Двое "за", двое "против". Мой голос решающий. Сохраняя интригу, я тянул с ответом. Картинно взглянул на Грега. Этот спокоен. Потом, на Марка. Похоже, Боргезов прекрасно знал мой ответ. Он и бровью не повел, когда я с сомнением разглядывал черты его лица. Клод тоже уверен во мне. Девчонки сморели настороженно. Мира, насупившись, исподлобья, Таня с нажимом. Нет, дамы, сегодня я вас разочарую. На чувствах, которые вами руководят, мы долго не проживем.

— "За" — коротко бросил я.

— Итак, большинством голосов согласны, — подытожил Клод.

— Замечательно, — кивнул Марк. Похоже, он не ждал другого.

Таня отвернулась, нахмурившись. Прощение придется вымаливать с боем. Я коснулся ее руки под столом. Она отстранилась.

— А что насчет контракта? — вспомнил Грег. — Или это была шутка?

— Нет, — качнул головой Марк. — Если вы мне не доверяете, мы всегда можем заключить... официально... нашу сделку.

— Я бы не отказался, — вот тут целитель оправдал мои ожидания. Всегда подстраховывается, если чувствует где-то слабину.

— Тогда предлагаю поклясться кровью. Самая надежная клятва для колдуна.

Не дожидаясь ответа, Марк достал из внутреннего кармана пиджака маленький нож. Провел лезвием по подушечке большого пальца. Тут же на коже появились капли крови.

— Очень хорошо, — пробормотал англичанин, протягивая свой бокал Боргезову.

За ним жест продублировали я и Клод. Мира и Таня нехотя подали свои бокалы. Марк пожертвовал в каждый бокал каплю крови. Обходя все законы химии и физики, шампанское вмиг стало красным.

— Я, Боргезов Марк Витальевич, клянусь собственной кровью, что никогда не использую полученную от этих людей ангельскую силу во вред им, либо Кругу, в котором они состоят.

Наши бокалы покрылись инеем. Все. Клятва принята. Осталось только сделать глоток.

— В свою очередь, — проговорил Боргезов, когда мы потянулись за бокалами обратно, — прошу и вас принести мне клятву, что отдадите мне с каждого ангела ровно одну пятую его силы.

Пришлось соглашаться. Интересно, Марк рассчитывал, что наш маленький Круг сможет перебить половину бессмертных? Нам уже стоит называть себя подпольным клубом колдунов "Рэмбо" или подождем чуток?

Клод взял в руки нож, услужливо протянутый Марком, и выполнил тот же ритуал, что и господин Боргезов минуту назад.

— Я, Клод Оди, клянусь своей кровью, что отдам пятую часть силы плененного или убитого мной или моим Кругом ангела Боргезову Марку Витальевичу.

Снова бокалы покрылись изморозью. Следующим нож взял я...

Как только все собравшиеся совершили ритуал клятвы, мы торжественно (колдуньи — брезгливо) взяли бокалы и сделали несколько глотков. Чужая сила разлилась в моем теле. Здесь чувствовалась грация моей кошки, непокорность Миры, мягкость Грега, величие знаний Клода и... Что-то еще. Что-то темное, холодное, затягивающее. Никогда прежде я не встречал магию такого вкуса. Мне одновременно было и страшно, и интересно. Я понял, что Боргезов, ведь это именно его магия, обладает огромной мощью. Вряд ли кто-либо из нас мог себе представить, какой именно! Тем интереснее узнать, для чего ему наш Круг...

И я узнаю.

Всему свое время.

Подбросив Таню до дома, я взял на работе отгул и поехал в лес. Сейчас мне не хватило б терпения на разгневанную кошку. Дома слишком уныло, чтобы провести там целый день, а в городе — слишком шумно. Отключив мобильный для полной уверенности, что меня никто не найдет, я зашвырнул его на заднее сиденье. В душе переплелись самые разные чувства. Сразу и не разберешь, какие именно! Одно я знаю точно, уединение мне просто необходимо.

Оставив машину на обочине, я достал коробку спичек, отошел на несколько шагов. Увидь меня сейчас кто посторонний, решил бы, что я от следов какого-то преступления избавляюсь.

Я взял из коробки шесть спичек и зажег их все разом. Несмотря на минусовую температуру и медленно кружащийся снег, пламя полыхнуло, обжигая кончики пальцев. Я кинул горящие спички прямиком на свой серебристый опель. Огонь не потух, не уступил натиску воздушной стихии. Как только горящие кусочки дерева коснулись машины, я произнес:

— Охраняй, огонь!

Вмиг машину затянула алая пелена и тут же пропала. Все. Охранное заклятье наложено. Теперь кто бы ни подошел к машине, тот будет иметь дело не со мной, а со стихией огня.

Для проверки я слепил небольшой снежок и кинул его в лобовое стекло. Не долетев, снег превратился в облачко пара.

Сгодится.

Развернувшись, я пошел от машины вглубь леса, подальше от дороги.

Против всех моих ожиданий, снега тут оказалось не так уж и много. Сказывался южный климат. С холодом пришлось бороться иначе. Теплая одежда не спасала. А бегать по опушке я не собирался.

В таком простом колдовстве заклинания не нужны. Всего лишь капля знаний по биоэнергетике, чуточку концентрации, и мне уже не холодно. Кровь, как говорится, не стынет в жилах.

Когда за мной осталось полкилометра леса, я сбавил ход и пошел не спеша. Сейчас я наслаждался одиночеством. Думать ни о чем не хотелось. Холодный лес завораживал. Белый снег, куда ни глянь, и черные росчерки древесных стволов. Никаких других красок. Ничего лишнего. Вот он, мировой порядок: все на своих местах, нет никакой недосказанности. Черное и белое будет властвовать до весны. Потом не останется места ни черному, ни белому. Все займет зеленое...

Из памяти выплыл случай далекого детства. Однажды, когда родители еще не развелись, отец вывез нас с матерью ранней весной в лес. Это и весной назвать было сложно. Холодно, везде снег. Но на проталинах уже появлялись первые зеленые ростки. Я увидел одну такую проталину. Издали она вся была черной. Я пошел к ней, а когда увидел, что это было на самом деле, впал в оцепенение.

В здешних краях ласточки прилетают далеко не первыми птицами. Наши вестники весны — это грачи.

Кто-то перестрелял бедных птиц и стащил в кучу. На поживу лесным оголодавшим хищникам или забавы ради, не знаю. Только ни волки, ни рыси, ни лисы, ни медведи их не тронули. Мертвые птицы смотрели матово-черными глазами и, как будто спрашивали, за что?

С тех пор мы в лес не ездили. И для меня те грачи стали первым ударом по человеколюбию. Я стал замкнутым, с людьми общался, если от них что-то было надо мне. Потом развелись родители. Мать сразу вышла повторно замуж, а отец нашел десяток любовниц. Так меня и перекидывали от одних дедушек-бабушек к другим. И отца, и мать я видел только раз в год — на свой день рождения. Там они неминуемо ругались, хлопали дверьми, а на прощанье гладили меня по голове, приговаривая: "Ничего, Дим, вырастешь — поймешь!"

Они были правы. Я вырос, и многое встало на свои места. Особенно, люди. Я понял, что могу их использовать так, как захочу, и ничего мне не будет.

Я озлобился. Мне всегда казалось, все мои беды из-за тех грачей. Будто бы я стал одним из них, и это меня подстрелили в самое сердце. Вот оно и разучилось любить.

Нить воспоминаний от одного случая потянулась к другому.

Я только-только закончил медицинский униВёрситет и вернулся в родной город. Там я встретил девушку. Земное воплощение красоты, нежности и любви. Она была добра и мила. Каменный саркофаг моего сердца треснул. Я думал, вот она, моя королева, моя богиня! Я не просто был готов ее полюбить, я ее полюбил. Планировал нашу дальнейшую жизнь...

Нельзя сказать, что повестка из военкомата пришла неожиданно. Обучение в вузе давало отсрочку от армии, но не освобождало полностью. В военкомат мне надлежало явиться в начале осени.

Когда моя богиня узнала, что ей придется ждать меня целых два года, мне уверенно сказали "нет".

— Дим, ты хоть знаешь, как это много?! — Кричала она. — Мне уже двадцать будет! Кому я буду нужна?

— Мне, — недоуменно отвечал я.

— И что с того? А как мне жить эти два года? Ну, ты придешь, ни гроша за душой! А дальше что? Свадьба? Зачем? На что ты надеешься?! Если б не эта армия, ты б работать пошел. Врачи всегда нужны. А так... нет. Не согласна, раз тебе армия важнее, катись в свой военкомат! Стой! — она подошла и поцеловала меня в щеку. — На прощанье! Не злись...

Отслужив в санчасти положенный срок, я вернулся.

Она была права, врачей всегда не хватает. Кто пойдет на такую зарплату? Конечно же, я. Однако, выучили меня на славу. Очень быстро я обзавелся неплохой репутацией. А еще через год ко мне на прием попала смутно знакомая девушка. Протирая пыль на шкафу, она неудачно упала с табурета и повредила руку. С рукой ничего серьезного не случилось, только синяк расползся темным пятном.

— Дима... — в конце концов, она узнала меня. — Так ты вернулся! Давно?

— Давно, — ответил я, направляясь к выходу из кабинета.

— Да погоди ты! — поспешила она за мной. — Столько не виделись! А знаешь, я не замужем!

Открыв было дверь, я повернулся к девушке. В душе вспыхнула жуткая ярость. Я схватил двумя пальцами ее подбородок и поцеловал в губы, ехидно наблюдая, как она шокирована. Постепенно ее глаза засияли от счастья. Когда я ее отпустил, она улыбнулась, что-то хотела сказать, но я сухо оборвал:

— На прощанье! Не злись...

И выпроводил барышню вон. Каменный саркофаг моего сердца, что когда-то дал трещину, покрылся новым гранитным слоем.

И через месяц мне поставили диагноз "Лейкемия"...

Воспоминания во мне больше не будили ни гнева, ни обиды. Они просто были. Застывшие картинки в недрах моей черепной коробки. В последнее время, я нечасто к ним обращался, стараясь больше думать о настоящем. Но когда настоящее ставит серьезные проблемы, разум так и стремится от них спрятаться. Вот и вспоминается все, что не попадя.

Сам того не заметя, я вышел к реке. В наших широтах реки до конца не замерзают. Озера — да. Но реки... слишком они быстрые, чтоб покрыться неповоротливым панцирем льда. Все равно, хоть ручьем, а будут бежать.

Пройдя немного по берегу, я нашел поваленное дерево. Расчистил с него снег и сел, упершись согнутыми локтями в колени. Вид, что надо. Берег, на котором находился я, был высоким, обрывистым. Противоположный, наоборот, плавно спускался к реке.

Снег перестал срываться с серого неба. Только ветер усилился, доносил холодный влажный воздух с реки своими порывами.

— Ох! Можно? — я вздрогнул от неожиданности, когда рядом со мной на поваленное дерево опустился пожилой мужчина.

Дернув плечом, мол, не занято, я собрался вставать.

— Погоди, не спеши! — усмехнулся мужчина в седую бороду. — Я ж тебя не гоню. Или, как и вся молодежь, старостью пренебрегаешь? Да не боись, не боись! Что ж я тебе сделаю?

И, правда, куда мне торопиться? День-то я освободил. Подумав, что каких-то двадцати минут мне не жаль, а идти, все равно, никуда не хочется, я остался.

— Дед, — взглянул я на него. — Ты куда по лесу идешь? Не удобно ведь.

— Да никуда! — ответил он, хохотнув. — Я тут каждую недельку гуляю. Люблю лес, вот и вся недолга.

Своим видом этот человек внушал уважение. Седые короткие волосы, выбивавшиеся из под шапки, длинная по современным меркам борода такая же седая. Глаза пронзительные. Под цвет зимнего серого неба. Только смотрят с добром. Густые брови. Глубокие морщинки в уголках глаз говорили о веселом нраве моего собеседника.

— А ты чего тут забыл? — спросил он. — Городской по виду.

— Я тоже лес люблю, — ответил я и посмотрел вдаль, на противоположный берег. — И реку эту.

— Эх, молодец! — одобрили меня. — А то вам, городским, все время некогда, все вы спешите...

— Дед, — перебил я, усмехаясь. — Это не мы спешим, а жизнь. Мы только за ней поспевать пытаемся.

— Не дури себе голову. Вот она, жизнь. Глянь!

Он обвел рукой лес, реку, небо.

— Куда она спешит? Вот! Это вы в городах, как в муравейниках, позапирались и копошитесь все, суетитесь! Жизни иной не знаете!

Я хмыкнул:

— Ну а ты? Знаешь иную жизнь, кроме этой? — я повторил его жест, обводя зимние просторы.

— А нет другой, сынок! — улыбнулся дед, показывая ровные зубы. — Другое и не жизнь вовсе.

— А что ж тогда? Существование?

— Не-е-ет, — вздохнул он. — Много хуже. То смерть медленная, не иначе.

Он наклонился. Оказывается, у его ног был небольшой старый рюкзак. Из него дед достал термос. Тоже старенький, как бы еще не "советский". Потом мне была протянута пластиковая чашка и большой бутерброд с маслом и сыром.

— На вот, все равно, мне столько не съесть. А чаек у меня хороший. На травах. Сам летом собирал. Угощайся!

Очевидно, второй кружки у путника не нашлось. Себе он чай налил прямо в крышку термоса. Потом достал еще один бутерброд — для себя.

— И что может быть лучше, чем обед на воздушке? Ты ешь-ешь, а то в городе привыкли, небось, на бегу все хватать, да пылью дышать. Тут-то воздушек хороший, с морозцем.

— Какой тут мороз? — я откусил от бутерброда. Натуральное масло не растекалось по хлебу в любую погоду, как то, что продавалось в магазинах. — От силы минус пять!

— А вон у тебя щеки заалели! — рассмеялся дед. — Кто ж их, как не мороз, щиплет?

Я отхлебнул горячего напитка. Чай, и вправду, был восхитительный. Коричневато-зеленого оттенка с насыщенным вкусом мяты. Но угадывались и другие травы. Я, конечно, не знаток, но землянику учуял.

— Ну? — спросил он. — Как?

— Горячий! — ответил я.

Меня снова одарили смехом:

— Смотри, не обожгись.

— Уже поздно, — констатировал я, вдыхая и пропуская по языку холодный воздух. — А чай вкусный!

Дед оказался очень разговорчивым. Он рассказывал о рыбалке, о ягодах, о травах. Всего мне было не запомнить. Мы еще съели по бутерброду. Сам не замечая того, я начал его искренне слушать и спорить в тех местах, где он был не прав. Конечно же, меня называли "молодым" и "городским", но звучало это как-то не зло. Даже придраться не к чему.

— В городе, все равно, смерть медленная, — продолжил он. — Вы там, как на динамите сидите. А фитилек-то уже подожженный!

— Динамит, — хмыкнул я, — это, как раз, очень быстро!

— Ну! Я ж тебе сравнение привожу. Вот вы, вроде как живете, а не в полную силу. Дышите, а не в полную грудь! И потом бац! И все.

— Что "все"?

— То "все", что "все", — объяснил дед. — Травите вы себя каждый час.

— С этим не спорю. Травим! — согласно кивнул я. — Только как иначе? Из городов все в деревни не пойдут, по хуторам и селам не расселятся.

— А не надо никуда идти. Только в город чуток перестроить. Вон, я слышал, ребятки какой-то школы решили в центре вашинского города аллею каштановую посадить. Это надо, это правильно. А вот один биз... бзи... предпри...ниматель, — в итоге выговорил дед, — еще одну заправку строит. Это плохо. На кой городу их столько? Это все деньги, сынок. Коли умом деньги правят, там разума уж нет. А где нет разума, там и жизни нет. Смерть одна!

— И как же узнать, где разум есть, где нет? — совершенно серьезно осведомился я, когда дед начал собираться дальше.

— А все просто, — улыбнулся он, снова демонстрируя потрясающие зубы. — Ум извращенные вещи может навыдумывать. А разум никогда их не поддержит, коли душа против.

Он встал, поправил рюкзак на спине. Протянул мне руку.

Я тоже встал, пожал теплую не по возрасту сильную ладонь.

— Будешь жить по разуму, будешь жить. А по уму, так и песенка твоя почти спета. — Строго проговорил он и медленно пошел дальше по берегу незамерзающей реки.

Я тоже пошел. Только в противоположную сторону. И что мне дался этот дед с его жизнью, смертью, умом, разумом? Сказано, пожилой человек. В его возрасте на все смотришь иначе. Тянет на философию. Но за чаек ему искренняя благодарность. Вкусный.

Великий Хаос! Я же сюда не чай пить пришел, а обдумать то, во что вляпался наш Круг и я вместе с ним. Дед со своей философией совсем с толку сбил! Смерть, жизнь...

Точно, тот самый Марк Витальевич Боргезов, с которым мы все дружно заключили сделку, тоже распинался про жизнь. Вернее про то, что она не ждет. Он говорил, что Кругу угрожает опасность, которую мы сможем преодолеть только благодаря его, Марка Витальевича, помощи. Вот тут и начинались смущающие меня моменты. Вернее, один. Самый главный.

Как колдун в одиночку может защитить целый Круг???

Одних хитрости и ума мало. Даже если приплюсовать сюда информацию об ангелах, которая, по словам Боргезова, абсолютно правдива, шансы прикрыть Круг от бессмертных ничтожны. В самом плохом варианте, ангелы нас перебьют, никакой Марк Витальевич не спасет! Но если есть возможность спастись, необходимо ее использовать.

Интересно, неужели мы одни выступили так открыто против бессмертных? Если нет, как держатся другие Круги? Или у них есть свои "Боргезовы"?

Клод, помнится, упоминал, что толком никто не давал отпор ангелам за последние сотни лет. Если мы первые, это, конечно, многое меняет. И нам необходима "крыша". Но Боргезов!.. Что-то с ним не то... Вкус его магии... Она холодная и темная, как омут. Затягивает, как болото.

Нет, от помощи я не отказываюсь. Всегда лучше тратить чужие ресурсы, чем свои собственные. Говори хоть о природных, магических или информационных.

Охота на ангелов меня, правда, не слишком воодушевляла. Личные претензии у меня только к одной бессмертной...

Стоп.

А не пытается ли господин Боргезов загрести жар чужими руками? И так понятно, что тот "покровитель", о котором периодически упоминал Клод, это Марк. В своей клятве мы обязались отдавать последнему пятую часть силы ангелов...

Отдавать силу ангелов.

Так-так. Сила Ксанки, которую у нее отобрал Клод, тоже, получается, пошла на нужды Марка? И тех ангелов, что когда-то выслеживали Миру и Клода? Выходит, ритуал призыва, проведенный мной и Клодом, тоже был нашептан нашему главе этим златоволосым? И львиная доля энергии мальчишки-бессмертного перекочевала Марку!

В бешенстве я ударил кулаком ближайшее дерево. Не рассчитал, вложив в руку колдовскую силу, и ствол треснул.

Я на многое закрываю глаза. Не могу простить лишь, когда используют меня или мой Круг. Только вот Клода не так-то просто использовать. Получается, учитель тоже ведет двойную игру?

— Великий Хаос, что дал мне силы! — взмолился я, хотя делал это очень редко. — Вразуми! Как быть теперь? Что за игру ведут твои дети?

Ответа не последовало.

Ничего. Главное, не торопиться, и я распутаю этот клубок.

Я порадовался тому, что Таня еще очень слабая колдунья. Вряд ли ее будут для чего-то использовать. Хотя бы за нее не стоит сильно переживать. А остальные? Грег — целитель, в первую очередь. Вряд ли выбор падет на него. Мира — одиночка. Но воинственная одиночка. И не слишком умная, скажем прямо. Ее использовать будет не трудно. При условии, что рядом нет Грега. Но Мира от англичанина не отходит. Любое действие будет с ним согласовывать. Остаюсь я. Мою силу применяли два раза. Первый раз с Роксаной, второй — в подвале у Клода. Чует мое сердце, третий раз не за горами. Но если до этого я не знал всей правды, то теперь полог тайны чуть приподнялся.

Учитель-учитель, во что ты играешь?

А во что играете Вы, господин Боргезов? И не сыграть ли мне с Вами?

Кое-какие мысли стали приходить в голову. Они еще не оформились в четкую идею, но пройдет какое-то время, и я сделаю свой ход. Никому не позволю использовать себя... или Таню.

С такими думами я вышел к машине. Одним жестом снял огненную защиту и сел за руль. Мотор завелся сразу.

Полный решимости, я отправился к Клоду. Послушаем, что он расскажет любимому ученику.

5

Я сидел в глубоком кресле в гостиной в доме Клода. В комнате, выдержанной в темных тонах, царил идеальный порядок. Два кресла, небольшой диван и мягкий ковер бордового оттенка. Деревянная мебель, а именно небольшой столик и шкаф с книгами, сделанная под красное дерево, усиливали ощущение роскоши. Зная учителя, можно предположить, что это и есть красное дерево. Обычно, он не любил и не воспринимал подделки. Тяжелые шторы, скрывающие окно, украшали золотые лилии. Каждая книга в шкафу стояла на отведенном ей месте. Клод всегда раскладывал рукописи по алфавиту.

Кстати, в этом шкафу были именно рукописи. На французском и староанглийском, норманнском, латинском, турецком, английском и русском языках. Все книги, так или иначе, повествовали о ритуалах давних времен. Клод не боялся незваных гостей. А из званных никто такой коллекции не удивился бы. Вот и хранил колдун важные вещи под рукой.

— Мальчик мой, о чем ты хочешь поговорить? — осведомился Клод, опускаясь в кресло напротив. Даже дома колдун ходил в темных наглаженных брюках и рубашке с галстуком. Исключение составляли те дни, когда он готовился к какому-то большому ритуальному колдовству.

— Конечно же, о Марке Витальевиче, учитель, — не стал скрывать я. — У меня масса вопросов, но я не хотел их задавать в присутствии других.

— И что же это за вопросы? — в глазах Клода мелькнули холодные искорки. Плохим бы я был учеником, если б не знал наперечет состояния учителя. Он скрывает, но ему не по себе.

— Клод, — я помолчал, выискивая нужные слова. — Господин Боргезов, действительно, стоит нашего доверия? Я хочу знать именно твое мнение. Почему ты решил нас с ним познакомить?

— Мальчик мой, — колдун пристально посмотрел мне в глаза. — Прежде, чем я отвечу, скажи свое мнение. Думаешь, стоит доверять Марку?

Учитель любил поиграть в такой вот словесный пинг-понг.

— Его магия потрясающая на вкус, — принял я игру. — Всем своим видом он излучает власть. Если б, — я снова стал подбирать правильные слова, — если б я больше знал его, возможно, я бы ему и доверился...

— И ты пришел за этим "больше". — Удовлетворенно кивнул Клод. — Я понял. Дмитрий, я не ошибся в тебе, взяв в ученики. Ты достоин моих знаний. Спрашивай.

— Он, действительно, маг-одиночка?

— Он одиночка, это да... Но магом или колдуном его назвать сложно...

— Так кто же он? Против ангелов могут помочь разве что демоны. — Усмехнулся я. — Или общемировое правительство.

Клод тоже усмехнулся. Его губы расползлись в хищном оскале:

— Не совсем, мой мальчик. Но ты близок к истине. Ангелы называют их не-людьми.

— Кем? — Я удивился. — Первый раз такое слышу.

— Это оттого, что ты никогда не сталкивался с сильными бессмертными. Они постоянно твердят, что мы, колдуны, служим не-людям и сами становимся не-людьми.

— И кто такие эти... не-люди? Что-то я у Марка ни рогов, ни хвоста не заметил, — мне вдруг стало не по себе, по рукам и спине пробежал озноб.

Клода позабавили мои слова. Он снисходительно улыбнулся.

— Не-люди, или как они сами себя называют, Первые, единственные, кто могут заткнуть даже небесных за пояс.

— Тогда почему они этого до сих пор не сделали? — резонно заметил я.

— Им не хватает рук. Поэтому они и вынуждены обращаться к нам, колдунам. И за это нам хорошо... платят. Если ты меня понимаешь.

Кажется, мои догадки по поводу того, что Боргезов пытается загрести жар чужими руками, верны.

— Зачем им истреблять бессмертных? Ангелам не нравимся мы, а не эти... Первые.

— Ошибаешься, мой мальчик, — Клод загадочно потер пальцем подбородок. — Ангелам нужны не-люди. Многих колдунов выпестовали именно они, Первые. Да, природный талант, врожденная сила все это имеет значение. Но без знаний мы никогда бы не достигли и половины своего могущества. Понимаешь, о чем я?

— Значит, бессмертным не нравится то, что кто-то может оказаться сильнее их?

— Да, — кивнул Клод. — Ангелы всеми силами пытаются остановить распространение знаний от не-людей. От Первых. Если кто-то сравняется силой с бессмертными, они перестанут быть уникальными, перестанут вершить судьбы простых людей. Ангелам это не нравится.

В задумчивости я кивнул. В голове не укладывалось одно:

— Почему тебе или Марку не рассказать все остальным? Круг имеет право знать.

Клод откинулся на спинку кресла, забарабанил пальцами по мягкому подлокотнику.

— Ни Мира, ни Таня сразу не осознают глубину противостояния сил бессмертных и не-людей. Они не поймут нашего места в этой ситуации. А Грег и так знает. Он очень много знает. Иногда я и сам ему удивляюсь.

— По отношению к девчонкам это нехорошо, — я упрямо взглянул на колдуна. — Они импульсивны, и многого не знают. Но сокрытие правды ведет к смерти Круга.

Довольная улыбка вползла на лицо Клода.

— Однажды, мой мальчик, ты сам возглавишь Круг. Ты станешь мудрым главой. Хорошо, я поговорю с Грегом. Пусть донесет всю правду до Миры. А ты, в свою очередь, поболтай с Татьяной. Если считаешь мое решение несправедливым...

— Нет, учитель, — согласился я. — Таня моя... — мне хотелось сказать "кошка", но спохватившись, я закончил, — ученица. Я должен ей все разъяснить.

Домой я вернулся поздно.

Серые снежные тучи расползлись. Засветились звезды. Дороги и тротуары подернуло морозцем. Только колдовство чуток согревало.

На пороге меня никто не встретил. Свет не горел, да и вообще, похоже, Татьяна спала.

Оно и к лучшему.

Не сказать, что я горел желанием говорить с ней прямо сейчас. В голове не укладывалось столько вещей. И, одновременно, все было кристально ясно.

Марк использует Круг в борьбе с ангелами. Ключевое слово "использует".

Он предлагал нам силу, но... Чувство, будто я продался, меня не покидало. Мне это не нравилось. Было противно от осознания, что я ничуть не лучше шлюх. Однако сила и знания Марка меня манили.

Раздвоенность души опустошала.

Из бара я достал коньяк и один пузатый бокал. Пристроившись на широком подоконнике в большой комнате, я сделал глоток, второй. А потом залпом осушил содержимое бокала.

По горлу царапнул когтями алкоголь. От желудка расползалось приятное тепло. Не такое приятное, как колдовское, но тоже сойдет.

Один минус. Колдуну напиться очень сложно. Разум ясный. Мысли стройные. Эх, избавиться бы сейчас от всех этих дум.

— Дим, — на плечо опустилась узкая ладошка Татьяны. — Ты давно вернулся?

Я не заметил, как она подошла. Свет не горел, и во тьме комнаты девушка казалась призрачной. Только глаза немного отливают желтизной.

— Не очень, — ответил я, не в силах отвести от нее взгляда. — Разбудил? Извини, не хотел.

— Нет, — она мотнула головой. — Я сама встала.

Потом ее взгляд скользнул по ополовиненной бутылке.

— Хреново?

— Есть такое. Только не помогает.

Снова наполнив бокал, я сделал небольшой глоток. Таня опустилась на подоконник с противоположной стороны.

— Злишься на меня? — спросил я, глядя мимо нее. — За то, что поддержал Боргезова.

— Злюсь, — ответила Таня. — Только какая разница? Нам ведь, все равно, поддержка нужна. Круг не так дружен, как хотелось бы.

— А это ты верно подметила.

— Только не хочу я с ангелами сражаться, — будто не заметя моих слов, продолжила Таня. — Не хочу, и все.

— Если ты вдруг встретишь свою подругу, — в который раз начал я, — все, что вас...

— Да не я ее встречу! — неожиданно вспылила Таня. — Не я! А ты! Очень скоро! И она тебе вреда не причинит! Вот увидишь!

Вскочив, колдунья убежала, шлепая босыми пятками по паркету.

Недоуменно я проводил ее взглядом. Поставил бокал, отодвинул бутылку и пошел следом.

Она закрылась в спальне. Открыть простенький замочек для меня труда не составило. Я зашел в комнату.

На прикроватном столике горела маленькая гелевая свеча. Сама Таня сидела спиной ко мне на кровати. Я обошел ее, сел рядом. Оборотни?ца, не мигая, смотрела на огонь:

— Я не знаю, откуда, но я знаю... — сказала она очень тихо. — Ты мне не веришь?

Татьяна перевела на меня взгляд. Зелень ее глаз в свете фитилька играла желтыми искорками.

— Ты уверена, что я встречу... Роксану? — хрипло спросил я.

Она кивнула.

— Как ты узнала об этом?

— Говорю же! — с нажимом ответила Таня. — Не знаю! Просто ощущение такое. И картинки... как в воображении. Только это не фантазии. Я уверена.

С каждым часом моя жизнь становилась веселее.

Я потер пальцами переносицу.

— То есть, ты меня предупреждаешь?

— Нет, — она покачала головой. — Я вообще не хотела говорить тебе. А потом подумала, что вы с Ксанкой при встрече обязательно разругаетесь или еще хуже. Поэтому и рассказала.

— Что? — я хмыкнул. — Теперь не разругаемся?

— Может быть, — задумчиво ответила она. — Только сейчас это уже не смертельно.

Ее ясные глаза вдруг подернулись странной дымкой. Зрачки расширились. Дыхание остановилось.

Внезапный транс.

Такое обычно случается с ясновидящими. Или оракулами, когда тем приходят видения. Неужели у моей кошки открылся второй дар?..

Осторожно, чтобы не побеспокоить ее, я встал. Опустился перед ней на колени. Лицо девушки казалось мраморным, идеальным. Только пальцы сжались в кулаки до побелевших костяшек.

Резко она содрогнулась. Пелена с ее глаз спала. Таня в упор посмотрела на меня, взяла за руку.

— Не спрашивай! Просто делай! — выпалила она. — Немедленно езжай домой! Понял?!

Честно говоря, я ничего не понял.

— Да что ж ты стоишь?! Езжай к себе домой, балбес! Говорю же, времени мало!

Она практически вытащила меня в коридор, заставила обуться.

— Что случилось? — никак не мог сориентироваться я, но, все же, стал одеваться.

— Сказала же, не спрашивай! — рыкнула Таня, и ее зрачки начали вытягиваться. — Езжай домой, как можно скорее. Времени у тебя до рассвета. Потом будет поздно...

Я уже стоял на выходе. Таня, вцепившись в мой воротник, наклонила меня и страстно поцеловала.

Как я добрался до машины и сел за руль, не помню. Отрезвила меня только моя немного туповатая улыбка в зеркале. Вот чертовка! Околдовала-таки!

До своей уже порядком заброшенной квартиры я добрался минут через тридцать. День, практически весь проведенный на воздухе, давал о себе знать сонливостью. И зачем я послушал Татьяну? Сейчас приспокойненько спал бы в обнимку с красоткой. Так нет. Хотя попробуй ее не послушай. Сначала она просто покричит, а потом и по физиономии заехать может. Взбалмошная кошка. За это она мне и нравится. Не прячет себя передо мной, не боится, не пытается охмурить... Последнее как-то само собой получается. Н-да. Колдун я или кто?

Моя холостяцкая берлога разместилась на четвертом этаже девятиэтажного панельного дома. Две комнаты, большой балкон и сдвоенный санузел. Предел мечтаний хирурга-одиночки.

Как и следовало ожидать, лампочка в подъезде на этаже помигивала, давая яркий, но переменный свет. Хоть что-то хорошее.

Ключи от квартиры я нашел не сразу. Даже успел подумать, не забыл их у Тани или в машине. Но похлопав себя по карманам, убедился, что они со мной.

Замок тихонько клацнул, затем щелкнул.

Я зашел внутрь. Все как всегда. Тихо и безжизненно. Такова особенность моего жилища. Живу я один. Ко мне почти никогда не заходят гости. Даже рыбок или растений живых у меня нет. Клод пытался втолковать мне, что элементы земли обязаны присутствовать в доме, только кто за этими "элементами" смотреть будет? У меня, как у Клода, сады самостоятельно не растут.

Зачем Таня советовала мне поторопиться домой?

Я вслушался в тишину квартиры. Ни звука. Соседи спят, краны не текут, часы не тикают... А вот это странно. Батарейки разрядились? Все разом?

Очень осторожно я закрыл за собой дверь. Прислушался к своим ощущениям. На редкость спокойно. Будто не только часы остановились, но само время, жизнь вместе с ними.

Часы на телефоне показали 4.20. Раннее утро. Однако, по моим внутренним ощущениям прошло еще минуты две, а часы все твердили 4.20.

Что за наважденье? Ведь никакой магии не чувствую!

За окном мелькнула тень. Инстинктивно я слился со стеной, чтобы снаружи было труднее заметить. Странно, живу я на четвертом этаже. Забраться сюда сложно.

Тень снова пробежалась по окнам. Теперь я разглядел ее размеры. Нечто большое было снаружи, размером с грузовик. Никак не человек. Еще любопытнее.

В душе по-прежнему не было и тени страха. Все тот же покой. Плюс любопытство. Какая тварь, в смысле существо, могла обладать такими вот размерами и дотянуться до четвертого этажа?

Я услышал легкий шорох со стороны балкона. Абсурд. Лоджия у меня застекленная. Да и дверь закрывается изнутри.

Тихо, пытаясь не выдать своего присутствия, я направился в сторону балкона. На всякий случай призвал огненную плеть, скрутил ее у пояса. Вряд ли простой человек залезет в квартиру колдуна. А вот противостоящий колдун запросто! Отсюда и странности с часами?

То, что тень, мелькавшая за моими окнами, явно не принадлежит физическому обыденному миру, догадался бы даже полный кретин. Я таковым уж точно не был.

Пройдя по квартире, я затаился на пороге одной из комнат с выходом на лоджию. От увиденного челюсть сама поползла к полу.

За стеклянной дверью стоял невысокий человек. Он присел, приложив руку к двери. Возможно, даже что-то зашептал. Но за его спиной... Там, на фоне еще одной многоэтажки виднелась огромная голова рептилии! Свет отражался от чешуек. Сама ящерица (или змея?), вероятно, держалась за выступы балконов нижних этажей.

Мне стало не по себе. Недолюбливаю рептилий. У какого колдуна хватило сумасшествия приручить ТАКОЕ?

В том, что незваный гость колдун (или все-таки домушник?), я убедился, как только дверь (закрытая изнутри) с тихим скрипом отворилась. Человек зашел в комнату. На нем была зимняя темная куртка пуховик с накинутым капюшоном.

Я поудобнее перехватил рукоять плети. Она с готовностью отозвалась, вплетая в мою руку свои огненные жилки, становясь продолжением меня.

Я замер, подпуская незнакомца ближе.

Гость явно не рвался вперед. Он сделал жест рукой, затянутой в перчатку. Голова рептилии тут же скрылась из виду. Потом я услышал странный хлопок, и огромная тень снова пронеслась за окном. Что ж это за тварь такая?

Человек тихо вздохнул и осторожно двинулся вперед. Прямо в мои руки.

Я пожалел, что не поставил какую-нибудь ловушку. Ну-ка стоп. Зачем ставить? Ведь одна такая уже есть. Как раз на входе в комнату. Вернее, почти на выходе из нее. Под пол сюда я положил давным-давно созданный мною оберег, окружив его вырезанными на досках охранными знаками. Стоит только произнести заклятье-активатор и ловушка захлопнется.

Гость все ближе подбирался к месту "Х". Но, когда до ловушки было всего каких-то пять сантиметров, человек легко перепрыгнул незримые границы и приземлился на расстоянии вытянутой руки от меня.

В следующий миг от фигуры неслась силовая волна, оформившаяся в клинок. Я отскочил, отбивая атаку плетью. Алая нить, чуть посверкивающая пламенем, обмотала призрачное лезвие. Я дернул, и клинок распался синеватыми всполохами.

Незнакомец схватил стоявший на полке стеклянный флакон и со всего размаху запустил в меня. Знаю я такую тактику. Оружием может стать все, что в твоих руках.

Увернувшись, я попытался достать противника ногой. Для плети слишком мало места, не развернуть на полную. Гость ушел в сторону, и мой удар прошел вскользь, но не напрасно. Враг по инерции впечатался плечом в стену.

Не дав ему опомниться, я метнул атакующее заклятье, свернувшееся черным дротиком. Его развеяло о какой-то наспех возведенный щит.

Главное — не отступить, не дать передышки врагу, не допустить контратаки.

Изловчившись, я развернул плеть. Снова алая нить выстрелила смертоносным жалом. Вспыхнул синий щит, отклоняя мою атаку. Я вывернул руку, но плеть не отпустил. Со второго захода у меня получилось опутать ногу противника. С силой я дернул плеть.

И тут произошло нечто непредвиденное. На полу оказался не только мой враг, но и я сам. Оказывается, противник времени даром не терял. С его пальцев к моей ноге тоже тянулась еле различимая синеватая нить. Враг резко дернул за нее, и я кубарем покатился в его сторону. Не растерявшись, я активировал ловушку под полом. Ведь незваный гость, после столь блистательного падения, лежал как раз на ней.

Кое-где я ошибся.

Пол под незнакомцем вспыхнул восьмью яркими искрами, образовав многоугольник. Враг, было, дернулся, но его засосало в ловушку. Равно как и меня.

Хитрое плетение ловушки-клетки не давало возможности пользоваться колдовством. Мы оказались заперты на клочке пространства чуть больше метра в диаметре.

— Г-ррр! — услышал я из-под капюшона. — До чего ж я ненавижу колдунов!!!

Странно, голос показался знакомым.

Воспользовавшись моим замешательством, противник резко ударил меня в висок. Вспомнить, где я слышал этот голос, мне так и не удалось.

6

— Знаешь, Димка, — руки отца были большими и чуть влажными. — В жизни главное что?

— Сила, — хлюпал я разбитым носом.

В детском саду мы подрались с одним мальчишкой. Я зарядил ему в глаз, а он мне в нос. Потом нас растащили воспитатели. Вызвали родителей. Поставили по разным углам.

Дома отец наказывать меня не стал. Мальчишки без драки, что елка без иголок. По его мнению, я правильно дал отпор.

Он усадил меня на высокий деревянный стул.

Кухня у нас была маленькая. Мы с родителями едва ли помещались втроем за столом. Но сейчас отец сел напротив меня.

— Нет, сын, — произнес он. — Сила — это уже не главное. Главное, как и куда ты эту силу применяешь. Ты вот в глаз ему дал. А мог бы и покалечить.

— А еще, — сказала зашедшая на кухню мама, — Ты мог не драться.

— Как не драться? — удивился я и засопел еще сильнее. — Он меня дураком назвал!

— Он назвал, а ты доказал.

— Как? Я его за дело побил! Будет знать, как меня обзывать!

— Он тебя только бояться будет. А про себя, все равно, дураком обзывать.

— Тогда я его еще раз побью!

— Я запрещаю тебе, Дмитрий! — грозно воскликнула мама. — Ты не будешь драться по пустякам! Понял?!

— Что ты взъелась? — вскинулся отец. — Мальчишка так растет. Ну, подрался, и что? Повзрослеет, мы его в спортивную секцию определим. Куда ж малышу энергию девать?!

— Пусть пока слабых избивает, по-твоему? — и уже мне. — Я запрещаю тебе драться с теми, кто тебя обзывает. Не позорься.

— Но... — я запротестовал, но мама перебила.

— Вырастешь, поймешь. Сила — не главное. Главное — ум! Попробуй подумать, почему тебя дураком назвали, и как это изменить...

Это воспоминание было из такого далекого детства, что я даже сомневался, а не сон ли. Тогда родители были вместе. О разводе никто из них не говорил.

Отец всегда меня поддерживал. А мама читала нотации. Как хорошо, что все это осталось в прошлом.

В чувство меня привели несильным тычком под ребра. Не больно. Скорее, обидно и непонятно.

Так, где это я? Вспомнил. Я вместе с незваным гостем угодил в собственную ловушку. Теперь мы оба пленники моего колдовства. Замечательно.

А! Этот гад меня еще и вырубить сумел.

Я резко сел, подогнув под себя ноги.

— Сейчас я кому-то...

Договорить я не успел, ибо меня перебили:

— Расскажешь, как выбраться из этой гадости.

Нет, ну точно! Знакомый голос. Только хрипловатый какой-то. Мой недруг простужен?

Выжидая, пока в голове стихнут колокола, я сидел, с минуту не двигаясь. Нет, сотрясение не заработал. Уже хорошо. А почему это мой гость не спешит нападать снова? То, что удар у него хороший, я выяснил.

Я поднял голову на фигуру в куртке. Глаза в темноте видели плохо. Свет не включишь. Заклинание не сотворишь. Не везет.

— Тебе какого хрена в моей квартире понадобилось? — процедил я, потирая ноющий висок.

— Да так... — сухо ответили сверху. — Заблудилась.

— Заблуди... лась?

Мой враг — женщина? А по голосу и не скажешь. Хриплый какой-то.

Это что, я дрался с женщиной? Я? С женщиной? Какой позор на мою гордость. В детстве в меня очень хорошо вбили одно правило: девочек, девушек, женщин и старух бить нельзя. Ни в коем случае. Даже если это дочь самого страшного из демонов Ада.

— Ты идиот? Или я слишком сильно тебя приложила?

— Кто ты вообще такая?! — разъярился я. — Вламываешься в мою квартиру, пытаешься меня убить!

— А ты со своим дружком меня вообще убил! Да я тебя с лица Мироздания стереть готова, не то, что пнуть пару раз! — гость... гостья тоже разошлась не на шутку.

— Я тебя впервые вижу, психопатка!

— Сам ты психопат! Колдун вшивый!

— Да из тебя тоже колдунья так себе!

— Обрадовал! Мне ваши заклинанья вот уже где! — она провела пальцем над головой. — Силу приручили, а пользуетесь ею, как макаки! Гомодрил!

— Кто? — не понял я.

— Ты, говорю, гомодрил недобитый!

— Слушай, леди, — на меня накатил холодный гнев. — Или ты сейчас же рассказываешь, что ты тут забыла. Или будет хуже!

— Ах, так? Ладно! — она прокашлялась, от чего голос стал намного чище. — Как там моя подруга поживает? Не обижаешь Таню, Кощей Бессмертный?

Спиной я даже через теплую зимнюю одежду почувствовал холод стены ловушки.

— Роксана?

— Нет, мама римская! — Выплюнула она.

Передо мной на расстоянии всего лишь вытянутой руки стоял мой враг. Пожалуй, самый злейший за последнее время. Ангел. Та, которую я так жаждал придушить собственными руками! И чихать на вдолбленные в детстве моральные устои. На ангелов они не распространяются!

Пальцы невольно сжались. Я подался вперед, но тут же взял себя в руки.

Хотелось бы ее убить. Пока она передо мной. Пока ее не защищает особая магия бессмертных...

Не выйдет. Даже без своей силы ангел остается ангелом. Бессмертным. Убить их, как показывает практика, можно только при определенных обстоятельствах, коих сейчас нет.

Но почему она бездействует? Я ведь тоже сейчас не колдун... Боится? Простой страх перед сильным мужчиной? Хотелось бы верить, но я себе не льстил.

— Повторю, ангел, зачем ты ко мне явилась?

Она явно хотела сказать что-то колкое, но вздохнула и села на пол, обняв колени. Потом сняла капюшон и чуть расстегнула куртку.

— Я тебя искала, колдун, — ответила она.

— Нашла. Что дальше?

— Честно говоря, я хотела тебя убить.

— Это можно считать чистосердечным признанием? — Съязвил я.

— Как хочешь. Хоть божественным откровением.

— И чего ж не убила?

— От тебя живого толку больше. Рассказывай, хмырь. Что ты с Таней сделал, не отпускаешь от себя ни на шаг?

— С чего ты взяла, что она со мной? — я окинул взглядом темную комнату, на выходе из которой мы сидели. Ни одного источника света, кроме единичных светлых пятнышек окон соседнего дома. Как отсюда выбираться?

— Я видела вас, — пояснила ангел. — Вместе. Танька по-прежнему не помнит, что ты с ней сделал?

— А зачем ей помнить? — спросил я. — Зачем ей такая травма?

— Вот оно что, — рассмеялась она. — Боишься за ее душевное равновесие... Ну ты и ха-а-ам! А за здоровье свое физическое не боишься? Когда она узнает, а она узнает, я позабочусь, на тебе места живого не будет.

— Интересно, — ядовито сказал я. — Кто ж тебя живой отсюда выпустит? Ты бы о себе побеспокоилась, бескрылая.

— Думаешь, сможешь меня убить, недопапюс(6)?! — в ее словах тоже яда было на четверых.

Мы напоминали двух кобр, закрытых в одной клетке. Постоянно шипели, огрызались, выискивали момент для укуса. Только оба понимали, что этот самый момент упущен после того, как мы оказались заперты в одной ловушке.

— Смогу, — уверенно кивнул я, вспоминая недавнее прошлое и сделку с Боргезовым.

— Самоуверенный болван.

— Посмотрим, — сообщил я, опуская воротник свитера. Становилось жарко. Судя по всему, не мне одному. Бессмертная до конца расстегнула куртку и сняла перчатки.

— А что за зверюгу ты притащила к моим окнам? — не к месту вспомнил я.

— Завидно? — сощурилась ангел.

— Думаю, какую б отраву подсыпать. От змей или все ж от крыс?

— Слушай, колдун, — сказала незваная гостья, осматривая приютившую нас ловушку. — Как из этой клетки выбраться?

— Что, уже уходить собралась? — съехидничал я. — А как же чаек, пряники?

— Хм, — она задумалась, — как насчет колдуна, запеченного до золотистой корочки? Не чувствуешь? Воздух нагревается. Мне-то все равно. Я бессмертная. А тебе не позавидуешь.

К несчастью она была права. Температура внутри клетки ползла неукротимо вверх. Еще минут двадцать, и будет жарче, чем в тропиках. Через час я тут сварюсь. Внутреннее нагревание воздуха — особый шик данной ловушки.

Я похлопал себя по карманам. Бесполезно. Мобильник остался в прихожей на столике. Помощь извне вряд ли придет. Значит, надо попытаться разрушить клетку изнутри. Причем желательно не до конца. Идеально было бы выбраться самому, а бессмертную оставить здесь. Сомнительно, что такое удастся.

Эх, поздно Марк со своим предложением силы и помощи появился! Так бы упокоить эту Роксану на веки вечные, и никаких проблем.

— Эй, колдун, — окликнула она, — не делай такое несчастное лицо. Еще немного и я расплачусь.

— Чертова бессмертная! — выругался я. — Не мешай, если не хочешь тут со мной покуковать еще дней десять.

А, вернее, с моим трупом. Но этого я не сказал. Пусть не думает, что я такой слабый.

— Ладно, — легко согласилась она и опустила подбородок в ямку между коленями. — Работай, великий кудесник!

— Как только выберемся, — пообещал я, — тебе не сбежать.

Она хмыкнула, ничего не ответив.

Все свое внимание я переключил на собственную ловушку. Если я правильно помнил, то эту штуку изнутри просто так не снять. Разрушить, правда, можно. Но тоже сложно. Ловушка блокировала абсолютно всю магию.

Я опустился на пол. Провел рукой по гладкому покрытию. Где-то тут под нами притаился оберег, который держит нас в своих цепких сетях.

Достав из внутреннего кармана складной нож, я начал отдирать покрытие.

— Из-за тебя придется новый пол класть, — пробурчал я в сторону бессмертной.

— Наколдуешь, — ответила она, с интересом поглядывая на мои действия. — У тебя там что, какая-то магическая заначка? Может, водичка или...

— Помолчи, а!

— Какой нервный, — ангел передвинулась чуть в сторону и ткнула пальцем в пол. — Тут отдирай.

— Чего? — я посмотрел на нее с недоумением. Глаза привыкли к темноте, и я видел, с каким скучающим лицом бессмертная наблюдает за моими действиями. Только в глазах ее сапфировые огоньки. Они-то мне и не понравились.

— Тут твоя магическая бяка запрятана. Я ее аж от балкона увидела.

— Увидела? Ангелы, что, все обереги видят?

Она утвердительно кивнула.

— Не знал? — сощурилась с превосходством.

— Теперь знаю.

Мысленно пообещав, что как только выберусь отсюда, сразу ее убью, я принялся за работу в указанном месте. Как выяснилось, отодрать напольное покрытие обыкновенным ножичком не слишком удачная идея. Я порезался в нескольких местах, пока проклятый пол начал поддаваться.

— Осенью, — вдруг заговорила ангел, — вы с Танькой были такой красивой парой! Я даже немного завидовала. Ей всегда нравилась скандинавская, арийская порода. Такие, как ты.

Чего это она? Я от такого заявления даже палец порезал. Снова.

— Она тебя, действительно, любила. Еще до всей этой кутерьмы с ангелами и колдунами... Таня всерьез хотела, чтобы у вас получилось что-то серьезное.

— У нас и так получилось нечто серьезное, — возразил я, терзая себя, нож и пол.

— Нет. Сейчас ты ее обманываешь... Дим, — вдруг сказала она совсем другим тоном. Чуть усталым и более мягким. — Расскажи ей. Она позлится, но поймет. Она тебя любит. По-прежнему.

Ангел вздохнула, снова обнимая руками колени.

— Что ты заладила? Святоша! Не лезь в чужую жизнь! — прикрикнул я. — Мне на ваше ангельское мнение глубоко... все равно.

— Я тебе говорю, не как ангел, а как Танина подруга.

— Замолчи, будь любезна! — Мое терпение кончалось. Очень не хотелось говорить на такие темы. Ангелица к моей совести взывает, что ли? Нашлась праведница!

— Ты использовал Таню, чтобы ослабить меня и затем забрать мою силу, — и не думала замолкать "сокамерница". — Тогда я была зла. Но сейчас простила. За себя. Не за Таню. Поэтому повторю. Расскажи ей все. Не бойся ее потерять, иначе потеряешь.

— Так, все, хватит! — Я резко развернулся к ней с перекошенным от ярости лицом. Пусть я ее не убью, но минут пятнадцать она побудет без сознания, а я — в тишине.

— Расскажи ей, — спокойно ответила ангел, глядя мне прямо в глаза. В них вспыхнули сапфировые искры. Холодная волна сокрушающе ударила мою ярость. Еще пару секунд я пытался сконцентрироваться, разбудить в себе гнев, негодование. Но было только холодное спокойствие.

Как?! Ведь в ловушке нельзя колдовать! Или?.. Это не колдовство... Ангелы!!!

— Даже если бы захотел, не смог, — отвернулся я и продолжил докапываться до своего запрятанного оберега.

— Почему?

— Потому! Ты вообще представляешь, что такое Круг, бескрылая? — огрызнулся я.

— Ве... мой наставник говорил об этом. О Кругах. Я думала, колдуны из Круга доверяют друг другу. Таня ведь с вами. В одном Круге.

— Да что святые ангелы знают о простой колдовской жизни?! — воскликнул я.

Мне было противно слышать ее рассуждения. Она вся чуть ли не светилась от своей праведности. Или она считает только себя и других ангелов единственно правыми, осведомленными? А остальные что? Мы, по их мнению, тараканы, не больше.

Хотелось зарычать. Но злость снова быстро ушла.

— Таня тоже колдунья. — Я вытер пот со лба. — Вот чего я не пойму, почему ты не отстанешь от Татьяны? Вы же теперь враги.

— Когда успели? — Она фыркнула в ответ. — Настоящая дружба таким пустяком не рушится.

Я посмотрел на ангелицу с удивлением, припомнил слова своей кошки. Та тоже витала в радужных мечтах о дружбе и верности.

— Ничего, — пообещал я, — встретитесь на поле боя под разными знаменами, куда ваша дружба денется!

— Понятно, почему я хотела убить тебя. — Промолвила ангел задумчиво. — Все-таки ты приложил все усилия, чтобы забрать мою силу, использовал мою подругу, а перед этим, благодаря тебе, меня убили. Но почему ты снова хочешь моей смерти?

— Личная неприязнь.

— Я ведь смогла вернуть Таню. Разве не это тебе было нужно? — не отставала бессмертная.

— А еще ты чуть ли не в угольки сожгла мою шею. Шрамы сошли только месяц назад.

— То есть, мы квиты?

Нет, ну что за логика? Женщины не меняются, даже если становятся ангелами. Или колдуньями.

— Я спрашиваю, — с нажимом повторила ангелица, — мы теперь квиты? Кстати. Шрам, что вы со своим подельником оставили на моей спине, до сих пор не сошел. А я девушка. Меня шрамы не украшают!

— Ты меня виноватым пытаешься сделать? — оторопел я. — Мы враги, не забыла?!

— А черт с этой враждой! — воскликнула она. — Моя подруга всегда влюблялась в плохих парней. Если с тобой у нее все серьезно, так и быть, перетерплю ради нее!

— Героиня! Тьфу! Может, ты и простила меня. За себя, — подчеркнул я, — не за Таню. Но я тебя не простил. И как только выдастся такая возможность, с радостью выкачаю все твою силу и брошу подыхать где-нибудь в подворотне. Уясни это, ладно?

— Тогда мне придется защищаться, — улыбнулась она. — Ты это тоже уясни.

— Вполне подходит.

Наконец-то я сделал достаточную дыру, чтобы вытащить злосчастный кусочек древесины. Все. Скоро конец плену.

Пот лил с меня так, что даже свитер вымок. Дышать тяжело. Воздух горячий.

В одной руке я зажал оберег с плавной вязью знаков. Во вторую взял все тот же нож. Примерился и двумя движениями перечеркнул-процарапал ровный крест на обереге.

Сразу воздух стал остывать. Почти незримые стены ловушки растаяли. Я смог вздохнуть полной грудью.

Моя "сокамерница" тоже встала и подошла ко мне. Сейчас у меня не было сил на атаку. Бессмертная это видела.

— Про Таню я не шутила. Она, действительно, тебя любит, — повторила Роксана с нажимом. — Как ангел я вижу это.

Не дав мне и слова вставить, она взяла меня за руку. Будто холодный огонь по пальцам пробежал.

— Не предавай ее.

После этого она стремительно выбежала на балкон и спрыгнула вниз, в утреннюю темноту под окнами. Потом вверх взмыла едва различимая крылатая тень и растворилась где-то в небе.

Как же я ненавижу ангелов! Руку хотелось встряхнуть, а еще лучше, вымыть в горячей воде, чтоб даже воспоминания о холодном касании не осталось!

С досадой я стукнул кулаком о стену. Мысль, что могу потревожить соседей, возникла и тут же пропала в жгучей ярости на самого себя. Как?! Ну, как я мог упустить ТАКОЙ шанс поквитаться с ангелицей?! КАК?!

Ведь все было на моей стороне. В конце концов, даже территория моя! Но нет, не вышло! И Таня...

Таня знала, что все именно так и произойдет! Она специально спровадила меня сюда.

Как же так? Неужели она не понимала, что мы друг друга попытаемся убить?..

Понимала.

И не хотела этого.

Но здесь ничего не изменишь. Моя ярость и решительность только окрепли. Танюшка просчиталась.

Не включая свет, я направился в коридор к тумбочке, туда, где оставил мобильник. Нужный номер искать не пришлось. Он был среди недавно набранных.

— Учитель? Доброй ночи! Я хочу, чтобы Боргезов немедленно поделился с Кругом а, в частности со мной, информацией об одном ангеле. И силой, способной его уничтожить. Если возможно, скорее.

Разговор с Клодом был краток и содержателен.

Я пожертвую всем, чтобы уничтожить Роксану. Всем и всеми... Только не Таней. Даже если есть призрачный шанс ее потерять, я искореню любую возможность такого исхода. А возможность кроется именно в Роксане.

Спать мне сегодня не пришлось и вряд ли придется.

Сунув в карман мобильник и ключи от машины, я быстро спустился вниз. Часы показывали 4.26. По их мнению, я зашел в квартиру шесть минут назад. Внутренние часы говорили, что прошло не меньше получаса.

Вывод?

Не знал, что ангелы умеют останавливать время. Это может очень многое усложнить.

Сев за руль, я усмехнулся. В прошлый раз встречу с Марком назначили тоже ранним утром. На пять часов. Сейчас выйдет примерно так же. Самое время для беседы с господином Боргезовым. Он у нас ранняя пташка. Или очень поздняя.

7

Как и в прошлый раз, Клод назначил встречу у театра. В такой час не то, что случайных прохожих, даже кошек не увидишь. Все спят. Почти все.

В машине я сидеть не стал. Хотелось прояснить и отрезвить немного мысли. Нахождение на свежем воздухе этому способствовало.

Я скромно прислонился к оледенелой стене театра, наблюдая, как облачка пара поднимаются от моего рта вверх. Специально стал так, чтобы свет фонарей на меня не слишком падал. Темнота, пусть и относительная, успокаивала. Давала сосредоточиться или, наоборот, отвлечься.

Клод появился в тот момент, когда я разглядывал небольшие сугробы вдоль дороги. В свете фонарей они казались бежево-персиковыми с заляпанными бурой грязью боками.

Увидев колдуна, я подошел к нему.

— Доброе утро, учитель!

— И тебе утро доброе, мальчик мой. Хорошо выглядишь.

Это была ирония? Я не спал ночь, днем совершил марш-бросок по лесу, а под утро сцепился и посидел в одной клетке с ангелом. И после этого я хорошо выгляжу?

— Ты собран и нацелен на результат. — Отвечая на невысказанный вопрос, кивнул господин Оди. — Это мне и нравится. Идем.

Уже по знакомому маршруту мы обошли здание театра, подошли к нему с тыла. Дверь черного входа тихо отворилась, пропуская нас внутрь.

В этот раз Клод пошел не в сторону сцены, а в подвальное помещение. Цокольный этаж. Тут располагались реквизитная, просто небольшой склад разного уже ненужного хлама и другие служебные помещения. Мы вошли в обыкновенную серую дверь без каких-либо опознавательных знаков. Это была небольшая каморка. На стеллажах грудами лежали пачки салфеток, полотенца, дырявые, зато чистые тряпки. В углу выстроился лес швабр. В другом — дружным батальоном стояли совки.

Я даже удивиться не успел, а Клод прошел комнату насквозь, остановившись у противоположной стены. Вероятно, в силу своей усталости, я не сразу заметил странный колдовской фон. Стена чуть вибрировала. Конечно, не в физическом аспекте. Именно, что в колдовском. Как задетая неосторожным пальцем гитарная струна.

Клод поднес к ней руку, но отдернул назад.

— Ты уверен, мальчик мой? — спросил он, пристально глядя на меня.

— Уверен, — кивнул я. — Не позволю какой-то бескрылой надо мной насмехаться.

Я ожидал расспросов, но Клод лишь согласно опустил голову и прикоснулся к стене. Я не разобрал заклинание, так тихо произнес его колдун. Стена медленно растворилась в воздухе. Не открылась, не отъехала. А именно растворилась. От нее осталась легкая дымка, за которой виднелась богато обставленная комната.

— Проходи, не стесняйся, — сделал приглашающий жест учитель.

Глянув на него, я понял, что пойду один. Что ж, так даже лучше.

Не раздумывая, я прошел сквозь мутную дымку.

Преграда оказалась несущественной. На миг мне почудилось, будто я в одежде погрузился в воду, а потом все пропало.

Я стоял в комнате, в которой бархатными волнами разлегся полумрак. По трем стенам тянулись высоченные шкафы с книгами. К середине комнаты пол уходил вниз на три ступеньки, образовывая нишу. В ней помещались два бархатных шезлонга шоколадного цвета. Между ними, изогнув деревянные ножки, встал кофейный столик. На нем, поигрывая мягким светом, разместился подсвечник на шесть свечей.

Оглянувшись, я нашел лишь темно-коричневую, отделанную золотом, стенную панель. Никаких дверей, никакой дымки, никакого коридора.

— Добро пожаловать, Дмитрий, — окликнул знакомый мягкий голос.

Марк, одетый в светлый костюм, выплыл из темноты крайне неожиданно. Я бы сказал, как призрак из стены. Нет-нет, минуту, из стены был как раз я.

— Благодарю, — чуть кивнул я, разглядывая господина Боргезова. — Марк Витальевич, вы всегда назначаете встречи в такое время и в таких странных местах?

— Обычно, — он еле-еле улыбнулся. — Проходи, Дмитрий, присаживайся.

Март сошел по ступенькам и устроился в шезлонге, убрав из-за спины лишнюю подушку. Я последовал его примеру и опустился в соседнее кресло.

— Дмитрий, — сказал Марк, — одна просьба. Не надо так официально.

— Как... — я хмыкнул, — как скажешь.

Золотоволосый покивал.

— Рассказывай, что так срочно заставило тебя встретиться со мной.

— Если коротко и лаконично, хочу убить ангела. И мне нужна помощь в этом.

— Разве ты не можешь призвать этого ангела, как сделали недавно вы с Клодом?

— Этого не достаточно, — твердо произнес я. — Слишком легко для нее.

— Хм, — Боргезов откинулся назад, чуть прикрыв глаза. — Так-так.

— Я хочу, чтобы она умирала долго и как можно мучительнее. Но дотянутся до этой бессмертной я не могу. Я был уверен, что ее нет в городе. Пока она не появилась и не остановила время вокруг. Я трезво оцениваю свои способности, и знаю, мне с ней просто так не справиться. Даже, если ее ангельская сила мала.

— Кажется, я понял, о ком ты, — вымолвил Марк. — Роксана Лебедева. Стала земным ангелом в двадцать пять лет... Помню ее.

— Что? — не удержался я. — Вы знакомы?

— Не совсем, — засмеялся он. — Только с ее силой. Клод передал мне часть. Еще осенью.

Я вспомнил, что учитель собирался лишить силы бессмертную сразу же после того, как она ее обретет. Тогда задуманное удалось лишь наполовину. Если Клод изначально заключил сделку с Боргезовым, то пятую часть того, что мы получили, колдун обязан был отдать Марку. Тогда ясно, что Марк имеет ввиду.

— Знаешь ли, Дима, — не-людь, как назвали бы его ангелы, наклонил голову набок, — у нее очень интересная сила. Холодная и горячая одновременно. Ты прав. Тебе не победить просто так.

— Ты поможешь? — прямо спросил я, пытаясь понять, о чем он думает. Внешне Боргезов был очень спокоен. На губах его играла легкая улыбка, будто в предвкушении чего-то приятного. Но в глазах не было никакого намека на чувства или какие-либо эмоции.

— Не все так просто, — помолчав, ответил он. — Я думаю, за ней стоят другие бессмертные. И, скорее всего, это небесные ангелы. Тебе с ними не тягаться. Сейчас, по крайней мере.

Даже не знаю, как это воспринять. То ли как оскорбление и щелчок по носу, то ли как обещание, что в будущем я стану сильнее.

Я промолчал, решив, что отвечать на его реплику бессмысленно.

— Если ты станешь сражаться с Роксаной в открытую, шансы на победу у тебя нулевые. По сути, она будет не одна, а как минимум со своими наставниками. Но если ты заманишь ее в ловушку...

— Уже заманил, — вздохнул я, потирая висок. — Неудачно сложилось.

Еще одного такого позора я не переживу.

— Ловушка ловушке рознь. Но! — он вдруг подмигнул мне. — Ты способный. Ангела сложно удержать в силках. И если у тебя получилось один раз, значит, получится и во второй. Пожалуй, я кое-чему тебя научу. Только, — Марк загадочно улыбнулся, не размыкая губ. — Ты должен не просто доверять мне, а доверить мне все. В том числе и свою душу.

— Напоминает сделку с Диаволом, — я хмыкнул, мысленно дорисовывая господину Боргезову рога и хвост. Содрогнулся. Уж очень хороший из него выходил демон. Просто отменный!

— Не волнуйся, — он продолжал улыбаться, — твоя душа мне не нужна. По крайней мере, насовсем. Так ты согласен?

Что мне действительно не нравилось в Марке, так это то, что непонятно, когда он шутит, а когда серьезен. За смерть ангела душу отдавать не хотелось. Но за Татьяну, за жизнь с ней, я бы не только свою душу отдал, но и души всех людей какого-нибудь небольшого государства.

— Согласен.— Я не изменял принятому ранее решению. — Согласен на что угодно. Что мне делать?

— Ничего. Я все сделаю сам. А ты, — он внезапно поймал мой взгляд. Я понял, что так страшило меня, что заставляло без крайней нужды не находится рядом с Марком. Его глаза были бесцветными, водянистыми, почти белыми. В них читался голод и жажда. Вот только чего хотел Боргезов? — Ты постарайся не передумать. Не люблю отступников.

— Здесь мы похожи, — я выдержал его взгляд, не отвел глаз, не ссутулился. На меня напал какой-то мрачный азарт. — Я тоже не люблю отступников. Если ты сказал, что окажешь поддержку, именно этого я буду ожидать.

Боргезов сначала улыбнулся, а потом расхохотался. Громко и весело.

— Кажется, я понимаю, почему Клод поставил именно на тебя. Ты тоже мне нравишься!

Отсмеявшись, Марк встал. Он пошел к стене, из которой вышел я. Бросив через плечо "Жди тут!", он прошел сквозь стену, как сквозь какую-то голограмму. Любопытство взяло вверх, и я тоже приблизился к этой стене. Медленно поднял к ней руку, коснулся. Ничего. Только приятная на ощупь деревянная панель. Вот что такое высшее колдовство в быту!

Восхищение с неприятным привкусом зависти зашевелились в душе. Смогу ли я когда-нибудь также?

Открыть замок, навести морок, уничтожить что-то для меня труда не составит. Но это? Я даже классифицировать подобное колдовство не мог. Здесь и воздействие на структуру предмета, и изменение собственной структуры тела, и еще Хаос ведает что! Как же мало мы знаем о мире магии. Даже я, колдун, не вчера прошедший инициацию, порой чувствую себя глупым ребенком.

Когда я уже отчаялся дождаться Марка, он появился в комнате. Я спиной почувствовал его присутствие. Словно в глубокой пещере побывал: неуютно и холодно. Обернувшись, я увидел, что он идет ко мне, бережно неся в руках какой-то серый кубок. Чую, придется мне пить какую-то гадость. Что ж, назвался груздем...

— Что это? — указал я на кубок.

В нем, правда, была жидкость. На вид, как смола. Почти не колыхалась от движения, черная и пахла чем-то резким.

— Это моя помощь, — объяснил Марк, ожидая мою реакцию. Я молчал.

— Тебе надо все это выпить. До дна.

— И что потом?

— Я получу связь с твоей душой на какое-то время и передам силу, способную уничтожить ангела. Но я передумал, — без тени улыбки заявил Боргезов. — Платой будет не пятая часть силы бессмертной, а ее кровь. Вся, которую сможешь достать.

Удивление я скрыть не пытался. Все равно, не вышло б:

— Марк, в человеке в среднем пять литров крови. В Роксане где-то четыре. Как ты себе это представляешь?

— Странно, — задумался он. — Я думал, ты спросишь, зачем мне это...

— Для чего тебе кровь ангела, я примерно догадываюсь. Магия крови очень могущественна. Но повторю, как, по-твоему, мне сцедить ее?

— Ты врач. Ты и придумай... — он приблизился ко мне вплотную. Я почти физически ощущал, как его сила давит на меня. — Или ты передумал? Отступил?..

— Я не беру своих слов обратно.

— Вот и замечательно, — улыбнулся Марк. — Тогда пей.

Загнав сомнения в самую глубокую и темную часть своей души, я взял кубок. Под пристальным взглядом холодных бесцветных глаз, я поднес питье к губам. В ноздри ударил резкий непонятный запах. Стараясь не морщиться, я сделал глоток. На вкус это было отвратительно. Нечто холодное, скользкое, как кисель, и горькое.

— Не останавливайся, — предупредил Боргезов. — Иначе эффект будет неполным.

Чтоб его!

Пришлось выпить всю эту дрянь. Видит Хаос, каких усилий мне стоило не выплюнуть все. Но осуществление мечты стоило того, чтоб потерпеть.

Вернув кубок в руки Боргезова, я наклонился, опершись руками о собственные ноги чуть выше колен. Голова кружилась. Поташнивало. Дышать приходилось ртом.

— Пойдем, — Марк потянул меня за руку.

Я не сопротивлялся. Разум немного помутился. В конце концов, раз я дал себя напоить этой гадостью, что теперь пасовать?

Боргезов заставил меня сесть в шезлонг и приказал:

— Ложись.

— Зачем? Так хуже будет.

— Хуже будет, если не ляжешь. Давай. Тебе предстоит открыть мне свою душу. А у меня еще планы. Так что не задерживай нас обоих.

Пришлось подчиниться. Как только моя голова коснулась подушек, в разум, будто, тараном врезалось нечто. Казалось, от моих мыслей в моем же черепе не осталось и следа.

— Не сопротивляйся, — услышал я откуда-то издалека. — Ты ведь дал согласие...

Да, дал... и не жалею об этом.

Меня вихрем унесло в какой-то серый туман. Знаю, вихрь и туман несовместимы. Но для меня это было именно так. Сколько я пробыл в таком странном состоянии, не знаю. Постепенно сознание стало утекать, просачиваться сквозь приходящие смутные образы. Кажется, я уснул.

Голова болела, как после чьего-то Дня рождения. Сухость во рту и резь в горле. Желудок периодически подпрыгивал куда-то к сердцу, но, слава Хаосу, там и останавливался.

Что-то еще было не так.

Я лежал все в той же комнате, где и заснул. В странной библиотеке господина Боргезова, расположенной под театром. Кроме меня здесь никого не было. Интересно. Удалось ли Марку передать мне какую-то силу? И если да, что теперь? Как мне быть? Как понять, что изменилось?

Сидя на месте, ничего не узнаешь.

Что ж. Я встал, поднялся по ступеням из ниши, в которой стояли шезлонги и столик, направился к стене.

Во всем теле была непередаваемая легкость. Нет, не так. Только в мышцах. Голова по-прежнему гудела. И еще кое-что. В руках я чувствовал странную опасную силу. Не физическую, колдовскую. Она черным туманом свернулась у меня в груди, но стоило только захотеть, она устремлялась к моей ладони. Эта сила напоминала чистую неразбавленную мыслями и прочим мусором мощь самого первого Хаоса, что царил до сотворения мира.

Проверим.

Я встал у стены, через которую некогда вошел. Если моя теория верна, то все получится. Если нет, подожду Боргезова.

Я прикоснулся ладонью к шершавой стене, провел по ней, примеряясь. Приложил вторую ладонь. Как в странном сне, я чуть надавил руками на стену, послав к кончикам пальцев черную силу, таившуюся во мне. И сделал шаг.

Не было страха ткнуться лбом, заработав шишку. Только интерес и странная уверенность, что все получится.

Меня как будто пропустила в свои глубины вода. Затем ощущение пропало. Но и я находился уже в небольшом подсобном помещении с кучей тряпок, совков и швабр.

Так вот как это работает. Ясно. Каков же лимит подаренной силы? Как бы то ни было, но теперь у меня есть ощутимое преимущество перед бессмертной. И я его использую.

С мрачной решительной ухмылкой я направился к выходу.

Надо кое-что сделать, прежде чем пригласить Ксану на свидание.

* * *

— Ты уверен, что он правильно распорядится твоей силой? — Клод, как и Марк, наблюдал теперь уже за пустой комнатой, откуда совсем недавно вышел Дмитрий.

— "Он способный мальчик". Разве не твои слова, Оди? — Первый, как он сам себя называл, холодно глянул на колдуна. — В его душе месть и пламя ненависти. Они гораздо сильнее, чем твои. Запомни, Клод. Ты не вмешаешься в его дела, не будешь ему помогать или мешать. Пусть сам все сделает. Справится — хорошо. Нет — невелика потеря.

— Как скажешь, патриций, — француз знал, что Марку, а вернее, Маркусу Боргезе больше нравилось именно такое обращение. Так его называли очень давно там, где он родился и вырос.

— Теперь иди. Ты мне не нужен.

Клод, учтиво поклонившись, пошел к выходу из кабинета, декорированного под небольшой зал эпохи Древнего Рима. Взгляд колдуна зацепился за фреску. С нее холодными бесцветными глазами смотрел золотоволосый человек в белых одеждах. Еще совсем юный, но уже избранный представитель своего рода в сенате.

8

На редкость яркое зимнее утро заглянуло во все улочки города, пробежалось по дорогам и тротуарам, опустилось искорками на деревья в парке. В моем кабинете тоже было светло и солнечно.

Несколькими часами раньше я прошелся по всей клинике. На грядущую ночь оставались всего десять человек. Десять — не пятьдесят. Заглянув каждому в глаза, я мягко разъяснил, что они забудут о своих сменах и отправятся домой, как ни в чем не бывало. Мне посторонние сегодня не нужны.

Позвав свою ассистентку, медсестру Зою, я также заглянул ей в глаза:

— Зоя, — тихо, начал я, когда ее зрачки чуточку расширились. — Ты сегодня себя плохо чувствуешь. У тебя мигрень. Ты отпросилась у меня на целый день. И до завтрашнего утра я отпустил тебя домой. Ты придешь в свою уютную квартиру и ляжешь спать. А когда проснешься, то забудешь этот разговор. Вспомнишь только то, что у тебя болела голова, и ты ушла домой. Когда ты уснешь, мое колдовство отпустит тебя. Ты поняла меня, Зоя?

— Да, Дмитрий Александрович. Поняла.

Все еще не отпуская ее взгляд, я протянул заранее приготовленную заговоренную воду.

— Выпей, Зоя. Все выпей, до дна.

Когда женщина сделала последний глоток, я молча взял у нее стакан. Она медленно отвернулась и пошла к выходу. Только тогда я позволил себе чуточку расслабиться, прикрыть веки.

— Дмитрий Александрович, — раздалось от двери. Я вздрогнул, поднял на медсестру глаза. Неужели не подействовало? — Так я пойду? Вы тут без меня как? Справитесь?

— Спасибо, Зоя, — выдавил я улыбку. — Не волнуйся. Лучше отдохни.

— Это вам спасибо. Только вы тоже какой-то бледный. Наверное, с погодой что-то не так, вот всем плохо становится. — И без перерыва. — Всего вам хорошего, Дмитрий Александрович!

С этими словами женщина покинула кабинет.

Наконец-то я остался один. Впереди у меня целый день. На самом деле слишком мало, чтобы все подготовить. Но выбора нет. Действовать надо быстро. Я же не хочу, чтобы подаренная Боргезовым сила разошлась на обыкновенные чары? Не хочу.

Из ящика стола я достал пачку серой бумаги "для записей". Сойдет. Чтобы запечатать клинику, сделав ее последним пристанищем ангела, мне хватит листов сорок-сорок пять. Пора за работу.

Я пробежался пальцами по обитой бархатом дубовой шкатулке, той самой, в которой хранил свои ритуальные принадлежности. Мой талисман. Моя удача. Глупое суеверие и ничего больше.

Во втором отделении шкатулки лежали черные свечи. Каждую из них я делал самостоятельно. Каждую заговаривал на особый случай.

Достав одну свечу, я коснулся губами ее фитиля. Тут же зажегся маленький огонек. Пару раз мигнув, он загорелся ярко и ровно. Тогда я взял один лист бумаги, встряхнул его, и начал водить из стороны в сторону над пламенем свечи. Вскоре лист стал коричневеть.

Слова заклятья сами слетели с губ. Миг, и на шершавой бумажной поверхности всплыл обережный символ, вспыхнул алым и исчез. Бумага снова стала светло-серой, как будто ее только что достали из пачки.

Удовлетворенный результатом, я достал второй лист...

Когда со всеми сорока пятью бумажками было закончено, я собрал их в стопку. Разнес по зданию клиники, расположив кругом, где в центре был мой кабинет Даже если кто-то из сотрудников что-то напишет на моих листках до вечера, колдовство сохранится.

Второй шаг подготовки выполнен.

Устало я опустился в кресло. По-хорошему сейчас надо бы поспать. Сутки на ногах. И если раньше усталость сидела тихонько, не показываясь, то теперь навалилась со всей силой.

Нет, надо сделать еще кое-что.

Наклонившись к служебному телефону, белым квадратом стоявшем на рабочем столе, я набрал городской номер. Прежде, чем мне ответили, прошло гудков двадцать.

— Слушаю, — раздался недовольный ответ Татьяны.

— Здравствуй, котенок, — невольно улыбнулся трубке я. — Ты выспалась?

— Привет, Дим, — голос тут же потеплел. — Как дела?

— Все нормально, — не соврал я. Пока все шло по плану. А, значит, было в норме.

— Вы уже виделись?

— Ты о своей подруге?

— О ней, конечно!

— Да... мы побеседовали, — я прищурился, подбирая слова. — Тань, вообще-то, я хотел поговорить с тобой по этому поводу...

— Да? О чем же? — я бы сказал, удивление ее было с хорошо скрываемой радостью.

— Ты веришь ей?

— В смысле? — не поняла колдунья. — О чем вы говорили?

— Если взять в общем, ты ей веришь? В ее намеренья, в вашу... дружбу? — настаивал я.

— Да-а, — протянула она. — Что случилось? Ты мне чего-то недоговариваешь?

— А мне ты веришь? — я напряженно сжал руку в кулак. — Тань, это очень важно.

— Я? Ну, Дим, там у тебя точно все в порядке?

— Ответь мне, пожалуйста. Ты веришь мне, или нет?

— Хватит! Я тебе не котенок домашний! Выкладывай все!

— Значит, нет... — тихо проговорил я.

— Дима! — воскликнула оборотни?ца. — Как я могу тебе верить, если ты вечно мне чего-то недоговариваешь?!

— Татьяна, — очень сдержанно, холодно начал я. — Уезжай к родителям на два дня. Считай это очередным уроком. Уроком о терпении. И доверии.

— С ума сошел?! Как я могу...

— Не перебивай, — один Хаос знает, чего стоил мне спокойный властный тон. — В Круге сейчас происходит нечто... неприятное. Я хочу, чтобы ты была в безопасности. Сегодня к вечеру тебя не должно быть в городе... Пожалуйста, я очень тебя прошу.

Последние слова я произнес тихо и мягко. Не удержался.

— Ну, ладно, — неуверенно согласилась Таня. — Но учти! — в ее голосе появились нотки раздражения. — Если я не получу объяснений через два дня, пеняй на себя! Ты всем грешникам в Аду обзавидуешься! Понял?!

— Понял, — опять я улыбнулся телефону. — Целую, котенок.

Не дожидаясь ответа, я положил трубку. Таня выполнит мою просьбу. Я уверен. Только зачем я сказал эту банальность в конце?!

Разболелась голова. Явственно запульсировала жилка на виске. Надо бы отдохнуть. Но прежде еще кое-что.

Теперь я взял уже свой мобильник. Однако не успел даже войти в меню контактов, как мне позвонили. Ну, надо же, какое совпадение!

— День добрый, Грег! — ответил я на звонок.

— На работе, Дмитрий? — не церемонясь, узнал Грегор.

— На работе, где ж еще.

— Скоро буду.

Все. Звонок завершен. В недоумении я посмотрел на телефон. Потом рыкнув, сжал ни в чем неповинный аппарат до хруста. Зачем мне сдался этот англичанин собственной персоной?! Я-то всего лишь хотел переговорить с ним по телефону, а ему что-то взбрело в голову! И ведь он не привык считаться с чужим мнением. Если ему так удобно, он так сделает. Та-а-ак, а не иначе!

Чего ему от меня-то нужно?

Грегово "скоро буду" обернулось пятью минутами. Именно через такой срок англичанин появился в моем кабинете. Я как раз заварил себе чай и пытался привести мысли в порядок. Последнее получалось со скрипом.

— Ты что, специально припарковался за поворотом, когда звонил мне? — я не удержался от легкой иронии.

— Не надо недооценивать мою машину, — покачал головой целитель.

— Грег, — поморщился я, — в который раз убеждаюсь, юмор для тебя непостижимая вселенная. Что уж там, проходи, присаживайся... — я взглянул на него. — На что жалуешься?

— Я? — брови целителя поползли вверх. — А-а! — догадался он. — Снова твой юмор.

Англичанин провел ладонью по волосам. От этого искусственный беспорядок, царивший на его голове, стал еще более беспорядочным, но не менее идеальным. Не знай я, что Грег — колдун, мне стало бы интересно, сколько средств и времени он принес в жертву стилистам.

— Чего тебе надобно, Грегор? — чуточку перефразировал я Пушкина, усаживаясь за свой стол.

Грег, недолго думая, поставил один из стульев по другую сторону стола. Как раз напротив меня. Поерзал на мягком сиденье, устраиваясь поудобнее.

— Ты ведь говорил с Клодом о Боргезове?

— Да, — я кивнул, отхлебывая чай. Подумав, жестом предложил чашку Грегу. Тот отрицательно махнул рукой. — Тебя интересует что-то конкретное?

Теперь кивнул он.

— Меня интересует его сила. Если точнее, предел его силы. Ты же в курсе, что он Первый?

— Первый? — шуточно изумился я. — В чем?

Грегор вздохнул и уставился на меня исподлобья. Ничего не могу поделать. С этим англичанином меня так и тянет пошутить:

— Не смотри на меня, как саблезубый кролик на удава.

В итоге, Грег все же хмыкнул.

— Конечно, я знаю, что он Первый. — Серьезно произнес я. — Тебя это беспокоит?

— Не то слово. Я сталкивался с такими, как он. Думаю, он использует Круг.

Как выяснилось, с Грегом мы думали в одном направлении. Интересно, до какого момента?

— Использует, — подтвердил я. — Но не ты ли одним из первых согласился принять его услуги?

— Я, — не стал отрицать Грег. — Потому что бестолку отказываться. Если Марк вцепился в наш Круг, то так просто не отпустит.

— То есть? Кажется, я не совсем тебя понимаю.

— Марку нужны сильные колдуны. Сам он с бессмертными сладить не в состоянии. Он будет давать нам силу, а мы за него работать. У вас, русских, это называется "загребать жар чужими руками". Так, по-моему.

— Тем более не понимаю, почему ты сказал "за" в театре, — мне стало любопытно, к чему завел весь этот разговор целитель.

— Думаю, он будет проверять, кто из нас сильнее, яростнее ненавидит бессмертных. Кто из нас умнее, изворотливее, хитрее. Тот, кто займет первое место, навеки станет верным псом Марка. И от Круга останется лишь память. Мы все потеряем.

Смутные опасения заворочались где-то на задворках разума. Инстинктивно я чувствовал, что от Боргезова добра не жди. Да, он дал мне силы, но и плату потребовал нешуточную. Чести ему это не делает. Впрочем, как и позора.

Что касается Грега, он всегда был умным. Мне нравился этот тип потому, что его мозг просчитывал варианты действий на несколько шагов вперед. Интуиция целителя тоже никогда не подводила.

Чего же надобно Грегу от меня?

— Если ты прав, то почему решил говорить со мной, а не с Клодом? Он глава. — Я поставил полупустую чашку на стол. Напиток поостыл и потерял свое очарование.

— Он поддался, — вздохнул Грегор. Ему явно было не по себе. Он всегда уважал учителя. — Думаю, Марк давно купил его своей силой.

— Неужели все настолько плохо, Грег? — я постарался понять причину предчувствия опасности, охватившего меня мгновенье назад. — Круг существует, пока мы существуем.

— Пока мы едины, — уточнил Грегор. — Я проследил, чтобы Мира покинула город. Нельзя, чтобы весь Круг утонул в планах Боргезова.

— Н-да, — озадаченно протянул я, — Я тоже отправил Татьяну...

— Ты пил его кровь? — неожиданно спросил целитель.

— Что? — опешил я. — Чью кровь?

— Кровь Марка, — пояснил Грегор. — Черная вязкая маслянистая жидкость с терпким резким запахом.

— Откуда ты знаешь? — не поверил я своим ушам. — Так ты тоже?.. А ты зачем?..

— Чтобы защитить Миру, — невесело усмехнулся Грег.

— У меня прозаичнее, — хмыкнул я. — Мне нужно свести кое с кем счеты.

Грегор покивал. Предчувствие беды нарастало.

— Грегор, — осведомился я. — Считаешь, Марк стравливает нас между собой? Меня и тебя?

Англичанин сплел пальцы в замок, дернул плечом:

— Не думаю. Просто он хочет посмотреть, кто лучше и результативней распорядится его помощью.

Мне стало жутковато, хоть и признаваться в этом я не спешил:

— Ты опытнее. В этой гонке первое место за тобой...

— Ты не понял, Дмитрий, — раздраженно бросил Грегор. Когда целитель злился, в его говоре отчетливо сквозил иностранный акцент. — Не важно, кто первый. Круг погибнет. Погибнут те, кого мы пытаемся сберегать!

— Сберечь, — на автомате поправил я, все больше задумываясь о том навозе, в который угодил.

— Да не важно! Или тебе наплевать на Татьяну?!

— Нет, не наплевать! — я стукнул пятерней по столу. — Грег, может я и заносчивый эгоист, может, и ты для меня не кровный брат. Но Круг стал моей семьей! А эта ангелица пытается уничтожить мою жизнь! Мне все равно, как, я не дам растоптать свое счастье или свою семью! Ни Роксане, ни Марку! Только без помощи последнего мне не справиться с первой!

Конец фразы я прокричал, падая в жаркую пасть гнева. Между молотом и наковальней. Как быть? Если Грегор прав...

— Первые всегда передают свою силу через кровь? — я постарался взять себя в руки. Голос уже не дрожал от гнева.

— Всегда, — отозвался Грег. — Так они контролируют... заемщиков. Чтобы данное им не обернулось против самих Первых.

— Меры предосторожности, — вздохнул я. — Не слишком умно и элегантно. Зато действенно.

— Действенно, — эхом откликнулся Грег.

— А потом?

Он глянул на меня с усмешкой, так и не ответив.

— Грегор, что будет с тем, кто выпил кровь Первого? — задал я мучавший вопрос. — Это вызовет привыкание? Или что-то вроде того?

— Нет, — он отрицательно мотнул головой. Только я расслабился, как целитель меня добил. — Это спровоцирует мощный всплеск энергии у выпившего. Наступит такое состояние часов через восемь после первого глотка. Как раз этим вечером для нас с тобой. Продлится около двенадцати часов. Дальше — сильнейшее утомление. Колдуну не подчинится ни одна стихия.

— Как долго будет продолжаться бессилие?

— Пять-семь дней.

Я присвистнул. Ничего себе перспективка! Неделю прожить... просуществовать, полностью лишившись сил. Невероятно!

Зато понятно, почему Клод после серьезного колдовства запирался дома на неделю, не желая никого видеть

— Колдун без колдовства... что может быть хуже? — я скрестил руки на груди. Мне не нравилось такое будущее. Я стану крайне уязвимым. — Ты уверен?

Грег кивнул.

— Есть, правда, способ избежать бессилия... — начал он, но я перебил.

— Вряд ли кто-то захочет снова обратиться за помощью к Первому.

Англичанин пожал плечами. Он повернулся в мою сторону. Немного напряженный, задумчивый.

— За Мирой тоже охотятся бессмертные, — вымолвил он. — Поэтому я принял помощь Боргезова. И мне тоже не нравится расплата... Выход у нас один.

— Какой же? — я метнул на него яростный взгляд. — Марк сильнее и, надо признать, умнее.

— Побьем его его же картой, — брюнет напряг подбородок, почесывая пальцем ямку под нижней губой.

Я лишь скептически скривился, откинувшись на спинку стула.

— Победит не тот, у кого сила. А тот, кто знает, как этой силой распорядиться. — В ответ на мой недоуменный взгляд, он сказал. — Ты поможешь мне, а я помогу тебе. Как только проблемы с бессмертными решатся, займемся Первым.

— Почему-то мне кажется, — хмыкнул я, — мы очень рискуем.

— Но если победим, — продолжил Грег с таким же ехидным видом, как у меня, — то нас ждет большой куш!

— Ты так и не сказал, гость из туманного Альбиона, кого мы тут ожидаем.

Грегор и я стояли на высоком холме далеко за городом. Не знаю, как этому англичанину удалось уговорить меня накануне столь важного дела, как уничтожение ангела, покинуть собственную крепость. То есть, кабинет. Да еще посреди зимнего холодного дня! Что не сделаешь ради Круга и собственной выгоды.

Снова во мне просыпались черный юмор и мрачная решимость на все. Ничем хорошим обычно это не заканчивалось.

— Увидишь, — пообещал Грег и поднял руку.

Я уловил толчок магии. Едва ощутимый. Наверное, сила Боргезова, разлитая в моем теле, делала меня чувствительнее к тонкому миру.

Ветер, что всегда бывает на вершинах холмов и гор, прекратился. Напоследок бросил нам в лица снег и стих, будто не бывало.

— Грег, — я вспомнил кое-что, — перед первой встречей с Марком ты колдовал. На входе в театр. Я заметил. Что это было? Что ты сделал тогда?

Целитель глянул в мою сторону. По его лицу пробежали удивление и интерес. Однако он ответил.

— Ставил маяк. На случай, если не вернусь. А ты молодец, уловил. Даже Клод не распознал.

Его похвала, как более опытного колдуна, была приятна, но не более.

— Маяк? Для кого?

Грегор загадочно улыбнулся и продолжил смотреть вдаль. Если целитель не ответил в первый раз, дальше можно не пытаться. Еще месяц назад я был о нем совершенно другого мнения. Грег казался мне мягким и понятным. Я думал, что все его действия можно предсказать.

Теперь целитель открылся совсем с другой стороны. Рядом со мной стоял сильный, умный, расчетливый и до безумия добрый колдун. Если первое я видел и осмыслил, то последнее чувствовал.

Чем ближе общаешься с другими членами Круга, тем лучше их узнаешь, тем сильнее твое колдовство. Я знал это всегда. Но понял только недавно, когда в моей жизни появилась Татьяна. Таня... Она стала тем человеком в Круге, которому я, действительно, доверял и верил. После Клода. И мои силы возросли. Если бы я осознал это раньше и подружился с Грегом... А ведь целитель был прав. Пока Круг един, он непобедим. Жаль, что сейчас это почти недостижимо.

— Думаешь, Клод так слеп, что идет безоговорочно за Марком? — неожиданно хрипло спросил я.

Вместо ответа целитель кивнул.

— Но Клод глава Круга. Он сильнее и опытнее любого из нас.

— Ответь, Дмитрий, — также не глядя на меня, вымолвил Грег, — если бы я не пришел, ты бы действовал по своему плану?

— Конечно, — не колеблясь, ответил я.

— То есть, ты бы использовал заемную силу, чтобы убить бессмертную, и отдал бы потом свою плату Марку.

— Верно.

— Вот видишь. Боргезов играет нами... Позволь узнать, — медленно проговорил целитель, — платой была не сила ангела, а ее кровь?

— Вот скажи, Грег, — ехидно осведомился я, предчувствуя, что не получу ответа, — откуда твое серое вещество все знает?

— Мое серое вещество много чего знает. — Спокойно отозвался он. — Но далеко не все. Первые поглощают кровь.

— То есть, как упыри и прочие мертвяки? — не поверил я. — Шутишь!

— Проверь, — он даже плечом не повел.

— Ты проверял. Да?

— Я видел, — вздохнул он. — Жуткое зрелище. Упыри и рядом не стояли. Именно тогда начинаешь понимать, что перед тобой не человек.

— Не боишься, что Марк узнает о твоем замысле? — я тоже посмотрел вдаль, на далекий горизонт.

— Нет, — равнодушно отозвался Грегор. — Это то же самое, как машине бояться бензина. Марк всего лишь источник силы. Обмани его, и ты победил.

— Только обмануть его не так-то просто... и, Грегор, — я скосил на него взгляд.

— Да?

— Жаль, что ты не открылся раньше. Друзьями мы бы не стали, но выгоду получили б.

Тот кивнул. Снова никаких эмоций на лице. Порой я завидую ему. Его силе воли. Или Грегору все равно? Нет, не похоже.

Внезапно на горизонте появилась какая-то тень. Даже пятно. Будто кто-то развел невидимый костер, и над ним колыхался, плавился, воздух. Пятно все росло и росло, пока не достигло метров тридцати, а, может, и больше.

Судя по всему, Грегор ждал чего-то такого. Он не шелохнулся. Я решил, что тоже не стоит беспокоиться. Тем более опасности от этого странного явления не чувствовал. И все равно, когда из колышущегося облака появилась огромная крылатая тень, мне не удалось сдержать тихого вздоха.

Нечто огромное вынырнуло прямо из воздуха, пронеслось над нами, взвив столбы снега с земли.

Что это? Дракон?

Бестия заходила на второй круг.

— Давай уступим место для посадки, — Грег отошел в сторону. Я последовал за ним, не в силах оторвать взгляда от чудовища.

Дракон явно обрадовался освободившейся верхушке холма, и устремился к ней. Потом он будто завис над землей на мгновенье, и плавно опустился в снег.

Зеленая чешуя зверюги резко контрастировала с белоснежным покрывалом, укрывшим пустырь. Огромные желто-оранжевые глаза смотрели крайне хищно. Но не это поразило меня.

Со спины дракона, ухватившись за чуть коричневатое крыло, спрыгнул прямо в снег человек. Его одежда была, мягко говоря, странной. Зелено-коричневые узкие штаны, заканчивающиеся в высоких сапогах, коричневый жилет и... Это что? Наручи???

Меж тем человек двинулся к нам. На ходу он снял непроницаемый, похожий на мотоциклетный, черный шлем. Под ним оказался подшлемник, который тоже был скинут.

Когда человек подошел к нам, я приподнял бровь. Незнакомец походил на Грегора, как брат. Неужели о семье нашего целителя известно так мало?

— Дмитрий, — обратился ко мне Грег, — это мой младший брат, Криспиан Фрост. Криспиан, — уже подошедшему, — это мой коллега по Кругу, Дмитрий. Он русский. Так что будь добр, говори на русском.

Темно-синие глаза насмешливо взглянули на меня. Я в долгу не остался. Заносчивый мальчишка. На вид чуть младше меня, зато выше. Брюнет, как и Грегор. Только волосы не в искусственном беспорядке, а в длинном хвосте, перекинутом через плечо.

И откуда этот человек взялся? Да еще с драконом?

— Приятно познакомиться, Дмитрий, — Криспиан не подал мне руки.

— Взаимно, — буркнул я.

Грегор вздохнул. Только хотел что-то сказать, но его перебил брат:

— И ради чего ты меня вызвал? Знаешь, каково это пересекать грань на линорме? Попробуй как-нибудь. Я даже попрошу Гектора не сильно разгоняться.

— Крисп, — прервал его брат, — дело серьезное. Это касается ангелов и Первых.

— Да-а? — заинтересовался Криспиан. — Уже лучше. И, — он глянул на меня, — он ангел или Первый?

— Я колдун, — холодно ответил я, все так же изучая брата Грегора. Что-то в нем было... странное. — И чем занимаешься ты?

— Стою и мерзну в чистом поле, — хмыкнул Крисп. — Что, братец не сказал? Я охочусь на не-людей.

— Ты ангел? — спросил я, бросив взгляд в сторону целителя, тот пожал плечами, мол, сами разбирайтесь пока.

— Аж десять раз, — беззаботно махнул рукой Крисп. — Нимб и крылья надежно спрятаны на спине линорма.

Криспиан кивнул в сторону дракона. Тот по-собачьи наклонил голову и уставился на нас янтарными глазищами.

— Шутник, — процедил я, вспоминая кое-что. — Видел я одного ангела с такой вот зверюгой. Или очень похожей на эту...

Когда Роксана выпрыгнула с моего балкона, ее подхватила какая-то крылатая тварь. Да и большие змеиные глаза не перепутаешь ни с чем.

— Исключено, — Криспиан оглянулся на дракона, затем снова посмотрел на меня. — Линорм берет в хозяева только человека. Ангелов они недолюбливают.

— Ну-ну, — я наконец-то оторвал взгляд от изумрудно-коричневой чешуи зверя. — Грегор, ты, действительно, хочешь обыграть Марка? И твой брат может что-то сделать?

— Пф, — усмехнулся "погонщик дракона".

— Может, — ответил Грегор. И кинул брату, — Крисп, убери свою зверюгу, и шагай к машине. Мы ждем.

План Грегора оказался хитрым и многоуровневым. Естественно, все он не раскрыл. Нет, он не лгал, и не скрывал ничего. Просто не говорил. Я и не настаивал.

Криспиан оказался прямой противоположностью брата. Если Грег скрывал свой характер за напускным "мне все равно" и, реже, за мягкостью, то Крисп, наоборот, был жестким и зачастую желчным. В принципе, меня это мало волновало. Пусть делают свое дело, а я сделаю свое.

Марк мне не слишком-то нравился. Я пришел к нему за помощью от бессилия.

За то, что он использовал и продолжает использовать Круг, за то, что одурачил Клода, ему не мешало бы заплатить. Так как платить он будет не мне, а Криспиану, и сила, что дал мне Первый, останется со мной, я не был против вмешательства таинственного брата Грега.

Обговорив кое-какие детали, мы высадили Криспиана в городе, и вдвоем с целителем направились обратно в клинику.

— Ты не говорил о брате, — заметил я, удобно устроившись на диване в своем кабинете.

— Зачем? — вопросом ответил англичанин. — Кроме того, Криспиан не тот брат, которым гордятся.

— Я заметил, — мне стало смешно. Чопорный, правильный Грег и скиталец, оболтус, разгильдяй Криспиан. — Ему вообще доверять-то можно?

— Можно. Это он с виду такой. На самом деле Крисп серьезный, — подумав, Грег уточнил, — временами.

— Откуда у него дракон? — этот вопрос порядком терзал меня.

— Это линорм, — поправил Грегор. — У них передних лап нет. Сразу крылья.

— Неважно, — отмахнулся я. — Где таких берут?

— На нашей матери-Земле их уже не встретишь, — с какой-то горечью ответил Грег.

— Так-так... — протянул я. — Интересно. Вот какую грань пересекал твой брат... — и Роксана...

Последнее имя я вслух не произнес.

— Да, — кивнул целитель, — грань между одним миром и другим.

— И откуда только силы на колдовство столь высокого уровня?

Вопрос остался без ответа. Грегор, кажется, исчерпал лимит пояснений о жизни и талантах своего брата. Ничего. Попробуем снова.

— Твой брат может использовать линорма против Марка? — уточнил я. Мне все же хотелось быть уверенным в том, что если план братьев полетит к чертям, я останусь в живых.

— Может, — не раздумывая, сказал Грегор. — Но не станет. Крисп слишком любит своего Гектора. Не волнуйся, Дмитрий, — улыбнулся целитель, — мой брат не слабак. Просто делай свое дело, а мы сделаем свое. Договорились?

— Отчего бы и нет... Ты не забыл порошок латуни? Без него наша часть плана не выгорит.

— Держи.

Я поймал брошенный мне холщовый мешочек. Открыл. Все верно. Чуть золотистый порошок. Стружка латуни, измельченная. В большом количестве. Теперь сил точно хватит.

— Чего ждешь? — поднявшись, я направился к Грегору. — Помогай. На тебе запечатывающие символы. Я возьму призыв...

9

Приготовления были завершены. Сумерки давным-давно превратились в светлую зимнюю ночь. Хоть какой-то толк от снега. Чуть-чуть свет отражает, поигрывает искрами в свете фонарей.

В клинике никого, кроме меня. Грег ушел час назад, как только помог мне с заклятьем призыва. Чертить призывные и обережные формулы — дело крайне муторное. Вдвоем быстрее и точнее выходит. Меньше шансов запороть дело глупой ошибкой в символе. Если первый колдун напортачит, второй поправит.

Теперь, когда подготовка к встрече с ангелом была окончена, можно браться за основное. Все здание находилось в моем распоряжении. Сигнализация, видеонаблюдение, даже телефоны я отключил. Ничто теперь не помешает.

Из ритуальной шкатулки, все также стоявшей на моем столе, я достал кусок кварца. Помня уговор с Грегом, я должен был расходовать в основном силы Марка. Теоретически, у того, кто выпил его (как же это плохо звучит!) кровь, имеется устойчивая связь с Первым. Значит, я буду тратить не только тот лимит сил, данный мне в пользование, но и вообще силы Марка.

Помнить-то я помнил. Но для некоторых вещей нужна мгновенная энергия, схороненная в талисмане, например, или резервуаре.

Этот горный хрусталь был безупречен. Идеальные грани, прозрачные стенки. Ни одного мутного пятнышка! Именно этот камень стал моим резервуаром. Сила первого ангела, которого нам с Клодом удалось поймать, часть этой силы, была заключена в большом прозрачном камне.

Холодный кварц быстро нагревался в моих ладонях. Не потому, что руки источали жар, а из-за скрытой в камне силы.

— Что ж, дружок, приходит твое время. Я немного возьму.

Прошептал я камню. Горный хрусталь изнутри засветился голубоватым сиянием, но сразу же потух. Славно. Можно начинать.

Как только все свечи зажглись, я встал у круга, внутри которого была вписана звезда. Порошок латуни на полу посверкивал желтизной.

Слова заклинания я выучил давно. Выудить их из памяти дело плевое. Правда, сам ритуал призыва исполнять в одиночестве крайне сложно. Ничего. Сила Боргезова, что разлита в моем теле, должна помочь.

Действительно. Как только полились первые строки заклинания, вокруг стала сгущаться магия. Не просто сила, а готовая субстанция. Только направляй ее острием воли. Что я и делал.

Голос мой окреп. Магия вливалась в слова. Колдовство набирало силы.

Вот вспыхнули огнем звезда и круг. Латунь заполыхала. Камень, зажатый в моей руке, засветился голубым огнем. Вовремя.

— Дебо мие нам муу Роксана Лебедева!

Благодаря заемной силе и силе, что давал камень-резервуар, заклятье получилось гладкое и быстрое. Лучом оно скользнуло по звезде и затерялось в очерченном латунью круге. В следующую минуту передо мной в центре магической фигуры появилась знакомая ангелица.

— Доброй ночи, Роксана. — Осклабился я. — Рад, что ты заглянула.

Я не мог сдержать злобной радости, охватившей меня, почти восторга! Вот она, прямо передо мной. Беспомощная и слабая. Не противник.

Взяв себя в руки, я обошел круг так, чтобы она меня видела. Заклятье держало ее парализованной. Все, что могла делать бессмертная, это смотреть на меня. И взгляд этот мне понравился. Огромные серые глаза распахнулись, в ужасе взирая на меня.

Я удовлетворенно кивнул и чуть отошел от круга. Надо успеть все, пока не набежали гости. Роксана не сможет позвать небесных. Мое заклятье блокирует любую ее силу. Но сами ангелы могут понять, что одна из них куда-то подевалась.

Проверив баланс сил в обережных и сдерживающих формулах, я удовлетворенно кивнул и вышел из кабинета. Все шло по плану. Моему плану.

В операционной N 2 стояли три донорских кресла. Одно из них я подготовил еще днем. Эх! Если б тут было просторнее, можно было бы ангелицу призвать сюда. А так придется еще повозиться.

На всем пути от кабинета до операционной я активировал охранные и гасящие символы. Тут же самостоятельно вспыхнул контур вокруг клиники. Зря я боялся, что его кто-то обнаружит. Магия сразу же свернулась кольцом и направилась вовнутрь. Теперь для колдунов или бессмертных клиника ничем не примечательна. Все колдовские всплески, что бушуют внутри, снаружи незаметны. Да и вздумай ангел каким-то образом вырваться из сети моего заклятья, дальше контура ей не убежать.

Если б только сила Боргезова была у меня раньше!..

А что б я тогда сделал?

Тогда...

Горько улыбнувшись своим мыслям, я снова вошел в кабинет.

Обездвиженная бессмертная парила по центру звезды, спеленатая моим колдовством.

— Знаешь, Рокси, — в моей руке оказалась одна из черных самодельных свечей, — я вдруг подумал, а что было бы, если б не было вас. Никакого надзора, никакого давления. Скажешь, мир поглотил бы Хаос? А вот и нет. Ангелы слишком плохо знают колдунов.

Я нежно коснулся тонкого фитиля. В ответ он робко вспыхнул, через мгновенье изменив свой цвет на черный. Это мое черное пламя. Я гордился им, своим детищем. Оно не обжигает плоть. Оно сжигает, пожирает любую энергию, заключенную во что-то или просто витающую в воздухе. Если черное пламя не сдерживать, оно способно уничтожить все. Чистейшее проявление Хаоса.

— Смотри, — я поднес черную свечу к кругу. — Это дыхание Хаоса. Стоит мне захотеть, и оно поглотит тебя. Ему все равно, человек, ангел или колдун. Но я этого не сделаю. Мне известно понятие баланса. Стоит Хаосу вырваться на свободу, и Порядок треснет. Вместе с ним расколются жизни и души живых существ. Если мы все это знаем, используем колдовство, не нарушая природного баланса, то зачем нужны вы? Вы просто надзиратели. Для таких, как я, вы — тюремщики. Однако, я не испытываю ненависти ко всем вам. Только ты для меня враг.

Черное пламя свечи в моих руках дрогнуло, потянулось к кругу. Нет. Туда не надо.

Я присел, позволив черному огню влиться в золотисто-алое пламя символов на полу. Темные всполохи рассредоточились сначала по кругу, потом по звезде. Вскоре пламя лизнуло лодыжки ангела.

Глаза Роксаны сузились. Теперь в них читался гнев. На смену ему пришло смятение.

— Твоя сила страшна. Но не сейчас.

Я зашел в круг, ничего не опасаясь. Свеча по-прежнему горела в моей руке. Второй рукой я взял девушку за кисть и потянул за собой. Та, ведомая не только мною, но и моим колдовством, послушно зашагала следом.

— Откажись ты от своей идеи влезть в Танину жизнь, и ничего бы этого не случилось. Думаешь, ей нужна правда? Нет. Если она счастлива, то зачем ей что-то другое? Хорошо, даже если бы у тебя получилось, и ты восстановила б в ее памяти все те события, что потом? Не знаешь? — Я оглянулся на бессмертную. Та внимательно вглядывалась в мое лицо. Что она пыталась там найти? Впрочем, вряд ли это важно. — А я знаю.

Я снова пошел по коридору, ведя за собой послушную ангелицу.

— Ты бы разрушила ее жизнь, — продолжил я, не глядя на врага. — Таня возненавидела бы и меня, и тебя, и, заодно, всех живых на этой планете. Она бы перестала верить в любовь, дружбу... Черт возьми, — меня поразила догадка. — Она бы стала такой, как я...

— Мне... жаль... тебя...

От удивления я остановился. Оглянулся. Да, эти слова принадлежали Роксане. Она по-прежнему ничего не могла сделать или пошевелиться. Но губы ее медленно двигались.

— Ты в Круге... но ты... один... И всегда был... один.

— Пф, — я хмыкнул, овладел собой после некоторого замешательства. Ангел снова замолчала. Силы ее таяли. — Хочешь пожалеть меня? Лучше посочувствуй. Себе.

Странно, что бессмертная смогла что-то произнести. Какая же у нее на самом деле сила? При желании, она запросто бы меня убила. Не сейчас. Раньше у нее было много шансов. Но она ими не воспользовалась. Ее ошибка. И все же...

Меня мучил один вопрос. Зачем Боргезову кровь Роксаны? Кровь содержит корень силы. Что будет, если Первый поймет, какой энергией обладает ангелица, и сможет ее воспроизвести?

Очень уж мне не хотелось отдавать кровь бессмертной Боргезову. Но... я сам согласился на условия сделки.

Внутреннее обострившееся чутье зашептало, что надо бы поторопиться. Колдун обязан доверять себе.

Я ускорил шаг, потащив за собой бессмуртную.

В операционной N 2 я усадил девушку в кресло для забора крови. Теперь медлить нельзя. Закрепив черную свечу в подсвечнике, я занялся фактически профессиональным делом. На саму процедуру потребуется около часа. Это вам не 450 миллилитров крови забрать.

Чтобы немного убыстрить процесс, я пошел на хитрость. Мое колдовство потекло в сторону ангела. Оно впилось в каждую клетку ее тела и стало пульсировать вместе с сердцем. Тут главное не перестараться. Моя сила, благодаря Марку, увеличилась в разы, и контролировать ее — сложное дело. Нужно просто чуть усилить давление. Самую каплю. Иначе качество крови ухудшится. Да и жертва моя умрет быстрее.

Глаза бессмертной стали закрываться. Она все еще пыталась сфокусировать взгляд на мне, но у нее ничего не выходило. Нет, нельзя, чтобы она отключилась.

Осторожно прикоснувшись пальцами к ее виску, я послал несильный заряд. Она тут же распахнула глаза и уставилась на меня с непониманием.

— Не хочу, чтобы ты так быстро со мной рассталась, — прокомментировал я, отходя в сторону.

На меня внезапно напал приступ апатии. Я смотрел на эту девчонку и не понимал, как такая, как она, смогла меня задеть, ввести в ярость и жажду мщения. Обычная девушка. Невысокая. С бледной кожей и пепельно-русыми волосами. Можно даже сказать, симпатичная. В серых глазах ни ярости, ни страха. Только грусть и печаль. Как такая могла меня чуть не убить?

Роксана глядела на меня, не отрываясь.

— Не жди, — я отрицательно качнул головой, — ничего объяснять не буду.

Она прищурилась. Потом закрыла глаза. Я только усмехнулся. Глупо на ее месте пытаться сопротивляться силе Хаоса. Это моя стихия, как-никак. Не ее. Даже если бессмертной повезет, все, что она сможет сделать, так это сказать пару слов.

— Она... — разлепив губы, выдавила Роксана, — ... знает.

— Что? — переспросил я, подготавливая очередной пакет для крови. Два уже были наполнены. Это чуть меньше литра. — Чего ты там бормочешь?

— Та...ня. Таня... знает. Я ей... рассказала... вечером...

— Что?!! — мое сердце остановилось. А потом заколотилось в бешенном ритме. — Что ты сказала?!!

Я нагнулся над бледным лицом так, чтобы встретиться глазами с ангелицей.

— Врешь! — выплюнул я.

— Проверь, — тихо шепнула она, все также грустно глядя на меня. — Таня... сейчас у... у меня на... старой квартире. В твоих... силах... исправить все...

— Ты!.. — сложно передать, какая ярость клокотала внутри меня. Я судорожно сжимал-разжимал пальцы. — Хочешь одурачить меня?! Не выйдет! Эти стены станут твоими вратами в Рай! Или куда там попадают такие, как вы?!

Мое чутье подсказывало, ангелица не врет. Она и впрямь нашла Татьяну и все ей рассказала. Так пусть же будет наказана! Не будет ей пощады!

В правую руку впились жаркие паутинки огненной плети. Повинуясь моей воле и движению, алая лента со свистом разрезала воздух, оплетя шею бессмертной. Я дернул плеть на себя, уходя в сторону. Вырванное из кресла тело с грохотом свалилось на пол, стукнувшись о стену, позади меня. Пока я замахивался во второй раз, бессмертная попыталась встать. Похвально, но тщетно. Плеть с силой опустилась на ее спину. Будь это просто бич, девчонка бы отделалась жгучей болью. Но это огненная плеть, сила которой возросла в разы. Одежда на спине ангела обуглилась. А ярость во мне все нарастала.

— Хушуэ тукулле! — отчеканил заклятье.

Бессмертная взвыла, когда ее спина вспыхнула черным огнем.

— Ми-лимуа! — продолжил я.

Пламя стало белым, взорвалось ослепительной вспышкой. Новый крик, и следующее заклятье:

— Хик су-убэ!

Я не мог позволить ей потерять сознание, отключиться. Та боль, что затягивала мою душу, словно черная дыра, была в разы сильнее той, что терпела девчонка! Она причина моей боли! Пусть страдает!

— Ты — дрянь! — процедил я чужим отрешенным голосом. Казалось, в нем должна быть неуправляемая ярость. Ан нет. Только глухая боль. — Даже твоя смерть не принесет мне отрады. Может, мне сделать так, чтобы ты умирала долго и мучительно? Что скажешь?

— Опомнись, Дмитрий, — по ее лицу текли слезы боли. — Только ты решаешь свою судьбу! Не делай того, о чем пожалеешь.

— Хм, — ощерился я. — Неверные слова. Ми-лимуа!

Снова раны, оставленные огненной плетью, полыхнули белой вспышкой, в ответ на которую ангел захрипела.

— Я... знаю... твою боль, — донеслись до моего слуха еле различимые слова.

— О чем ты? — с притворной лаской спросил я. — То, что переживаешь ты, не идет и в малейшее сравнение с...

Я не договорил. Не знаю как, но девчонка умудрилась дозваться своей силы. От нее метнулась сапфировая молния, метя мне в голову. Не задумываясь, я отбил удар тут же воздвигнутым щитом. И ошибся.

Это был отвлекающий маневр. На самом деле, бессмертная послала еще одну молнию. Совсем крохотную. И эта вторая молния срубила фитиль черного пламени со свечи. Умно! Но бесполезно. К Роксане вернулась лишь мизерная часть ее сил. Все остальное сдерживали мои заклятья. Да и не стоит сбрасывать со щитов почти литр выкаченной крови.

Она слаба.

Пора с этим заканчивать.

Алая плеть легла у моих ног, замкнувшись вокруг идеальной восьмилучевой звездой. Абсолютная защита минуты на полторы. Мне хватит.

Повинуясь моему мысленному приказу, замок в двери клацнул, отделив нас от всего остального мира. Окон в операционной не было.

Я закрыл глаза, полностью концентрируясь на собственном заклятье. Нельзя ошибиться, нельзя сбиться. Если такое произойдет, погибну я, а не мой враг. И тут я понял, что моя сила не подчиняется мне. Не так. Мое колдовство полностью исчезло! Испарилось! Вообще!

И не только это. Время вокруг как будто замерло.

В недоумении я взглянул на лежащую бессмертную. Та подняла голову и повернула ее в сторону одной из стен. В следующий миг раздался оглушительный грохот. Будто в стену со всего разгона врезался бронированный танк. Пытаясь укрыться от вмиг сгустившейся пыли, я закрыл нос и рот ладонью. Когда серо-коричневый туман стал опадать, я сжал зубы до хруста.

В стене красовалась приличная дыра. Честное слово, думал, такое возможно только в голливудских боевиках! Но то, что виднелось в этой дыре, не поддавалось никакому здравому объяснению.

Через дыру в операционную пролезла огромная голова рептилии, покрытая серебристой чешуей. Серые шипы на макушке к концу становились медными. Синие глаза хищно взирали на происходящее. Потом зверюга увидела меня. Я едва успел отпрыгнуть от клацнувших в полуметре зубов. Вся рептилия в дыру пролезть не могла. Зато голова с шеей поместились только так.

С непонятной для такой туши быстротой, ящерица (больше всего это животное походило именно на ящерицу) пыталась достать меня зубами. Отпрыгнув от смертоносных резцов раз шесть, я кое-что подметил. Мое колдовство не действовало из-за рептилии. Все же, это магическое животное. Кто знает, какими свойствами наделила ее матушка Магия? Чем ближе к чешуйчатому зверю я оказывался, тем слабее чувствовал свой дар. Слава Хаосу, у меня есть, чем ответить

— На-ка! — я злорадно осклабился, выхватив из кармана камень-резервуар с силой ангела. — Подавись!

— Смелая, назад!

— Ушу-ус!

Крик Роксаны и мое заклятье переплелись. Так как сила, данная камнем, принадлежала не мне, то и ящерица ее не подавила. Заклятье лишь подкорректировало силу, вонзившись в серую морду мощным колдовством.

Вопль зверя оглушил меня на какое-то время. Казалось, я встал у турбины взлетающего самолета. Но сила ко мне вернулась. Напрягая волю, я справился с временной глухотой. Наверное, напрасно.

Гигантская ящерица продолжала реветь и биться головой и крыльями (!) за стенами клиники. Всего в десятке метров. Плохо! Так она привлечет внимание. Надо кончать с этим!

Я крутанулся в сторону Роксаны. Та тоже кричала, стараясь на негнущихся ногах выйти к животному. Как же они надоели!

Закрыв глаза, мысленно отрешившись от всего, я сжал горячий кристалл горного хрусталя, направив его в совершенно позабывшую обо мне Роксану. Сейчас во мне сплелись три силы: ангельская из камня, моя собственная и заемная у Боргезова. Момент настал.

Я произнес:

— Ушу-ус.

Заклятье получилось столь сильным, что обрело зрительный эффект. Черный луч, прожигающий пространство и материю ударил в ангела, пробив ее насквозь. Она даже понять ничего не успела. Че-о-о-орт! Я ведь хотел, чтобы смерть ее была долгой и болезненной! А это... Так, милость с небес! Твою ж...!

Как только тело "бессмертной" рухнуло на пол, заткнулась и тварь за стенами клиники. Дело сделано. Переведя дух, я подошел к телу девчонки. Недвижная и бездыханная. Спи вечно, земной ангел! Жаль, ад ее не примет.

Я подобрал заполненные кровью пакеты. Не слишком много, но Марку выбирать не придется. Правда, если у Грегора и Криспиана все получится, отдавать должок мне будет некому. Только вот, имелись у меня сомнения на этот счет.

Прежде, чем покинуть здание, необходимо было забрать свои вещи из кабинета, уничтожив следы колдовства.

Обо всем об этом я думал как-то отрешенно. Изнутри меня стала заполнять пустота. Как будто черное пламя Хаоса поселилось в моей душе, сжигая ее изнутри. Нестерпимая боль от того, что потерю не восполнить.

Татьяна знает...

Не успел я выйти из операционной, как раздался новый грохот. Не такой сильный, как при обрушении стены, однако достаточный, чтобы от него вздрогнуть. С удивлением я оглянулся. Появились новые действующие лица. Вернее, одно лицо и одна морда.

Как там все же Грег назвал эту зверюгу? Линорм? Так вот, зеленый линорм опустился рядом с тушей серой ящерицы, то есть тоже линорма. В снег спрыгнул высокий человек и побежал к провалу в стене. Он легко перебрался через остатки кирпичной кладки и отряхнул руки друг о дружку. Это оказался Криспиан. Младший брат Грегора.

— Чего тебе тут надо? — зло осведомился я.

— Хорошо ты развлекся! — присвистнул Крисп.

На его скуле расцвел лиловый синяк. По всему лицу живописно раскинулись ссадины.

— Меня Грег послал, — пояснил он.

Я внимательно на него посмотрел. Весь вид всадника говорил, что он только что из какой-то заварушки. Я даже знал, какой. Он и Грег должны были именно ночью наведаться к Марку. Боргезов, судя по всему, был не рад визитерам.

Что-то меня смутило, заставило насторожиться. Еще сам, не зная, что именно я спросил.

— Видел зверюгу, что валяется на снегу? Это тоже линорм? — я не отводил взгляда от Криспиана.

— Да, — кивнул тот. — Молодой, правда. До конца еще не вырос. А что?

— Даже так?...Тебе не интересно, откуда он взялся? — не дожидаясь ответа, я сказал. — А мне интересно. Неужели дохлый линорм в наших краях это такая банальная картина?

— К чему ты клонишь? — не понял Крисп.

— Грегор тебя не посылал, — констатировал я. — Ты сам сюда примчался. И даже не удивился кое-каким вещам. — Я выразительно посмотрел на серую тушу на улице. — Ну, и зачем ты тут?

Вместо слов в меня полетели огненные шары. С размаху они впечатались в возведенный мною щит, растеклись по нему огненными кляксами.

На слова он не тратился.

Не успел я закрыться от его первой атаки, как тут же пошла вторая. Физическая. Я еле успел увернуться от летящего в меня кулака. Попытался перехватить руку, перенаправив врага в сторону. Но Крисп резко подался в бок и достал меня ногой. Не давая мне сконцентрироваться для колдовства, он снова атаковал меня. Этот удар я сблокировал.

Передо мной был профессиональный если не спезназовец, то точно боец. Значит, его грубой силой не победить. Потом выясню, какого лешего он на меня напал, а пока...

— Митеку суа.

Крисп не понял, что за желтые ленты спеленали его по рукам и ногам. Нельзя ведь кидаться на колдуна, не зная, чем это может обернуться!

— Ну? — поинтересовался я, потирая место, куда пришелся удар ноги Криспа. — И что это такое? Ты чего творишь?

На мое удивление, Криспиан закрыл глаза и что-то шепнул. Я приготовился отразить возможную атаку, но ее не последовало. Вместо этого зеленый линорм с коричневатыми шипами и крыльями со всей дури врезался в здание.

Корпус N 3, где мы находились, не был большим. Всего два этажа. Ящерица же действовала с упрямством осла и силой стенобитной машины.

— Идиот! — заорал я, поняв, какой приказ прошептал Крисп своей зверюге. — Нас тут обоих завалит!

— Пошел ты! — отмахнулся от меня Криспиан.

— А-а! — я махнул рукой на этого недоумка, подхватил пакеты с кровью и бросился на выход.

По зданию везде поползли трещины. Кое-где обвалилась штукатурка. Ударять по бедным стенам всей своей массой крылатая бестия не прекратила.

Влетев в свой кабинет, я схватил бархатную коробку с ритуальными вещами и барсетку. Побежал к выходу.

Из здания мне удалось сбежать без происшествий. Я закинул все на заднее сиденье опеля, сам плюхнулся за руль. Машина, подгоняемая колдовством, завелась с пол-оборота. Только я отъехал за квартал от клиники, как послышался грохот. В зеркало заднего вида я рассмотрел, как подняв тучу пыли, рухнуло здание корпуса клиники под номером три.

О таком повороте событий я не задумывался. Самое время это исправить.

Что теперь?

Роксана мертва.

Боргезов... Вряд ли Крисп смог его одолеть. В любом случае, кровь бывшей бессмертной мне пригодится.

Круг... Что с нашим Кругом? Я в ярости ударил тыльной стороной ладони по рулю. Машина вильнула.

Татьяна, зная обо все, вряд ли захочет оставаться рядом со мной. Клод, попав под сильное влияние Боргезова, скорее всего, будет беспокоиться о его безопасности. Что стало с Грегором, где он и стоит ли ему доверять, неизвестно. О Мире вообще думать не стоит. Значит, Круг можно временно считать распавшимся.

Надежда лишь на себя. Необходимо скрыться на какое-то время, переждать. Если верить Грегору, скоро всплеск силы, что дал мне Марк, пройдет. Вместе с тем уйдут все мои колдовские таланты на целую неделю. И эту неделю нужно как-то пережить. Дальше будет видно. Можно попробовать связаться с Грегором... Хотя... Зачем?

К этому времени я выехал на шоссе.

Черная пустота в моей душе зияла голодным пятном.

Зачем что-то делать, как-то трепыхаться, если единственный смысл жизни для меня потерян?

Я остановил машину на обочине. Включил в салоне свет. Из барсетки выудил мобильник, дождался, пока он загорится, включаясь... Что я делаю? Но вдруг...

Дрожащей рукой я поднес телефон к уху. Гудки. С каждым гудком обрывалось сердце, оживало ровно на один удар, и снова обрывалось. Гудки прекратились. Кто-то ответил мне, но в динамике ни звука. Тишина.

— Таня? — еле подавив дрожь в голосе, вымолвил я.

— Сволочь!!! — раздался выкрик на том конце. — Как ты...?!! Да, как...! Как у тебя смелости хватило мне позвонить?! Ненавижу! Чтоб ты пропал!!!

Она отбила разговор. Дисплей мобильника потух. Я беспомощно вздохнул, выпустив телефон из слабых пальцев, откинулся на спинку кресла.

Хотелось пустить себе черную молнию в лоб. Я все потерял. Всего лишился.

— Сынок-сынок... — раздалось с заднего сиденья.

У меня не было сил даже на удивление. Я только скосил взгляд на зеркало в салоне. Сзади сидел смутно знакомый пожилой мужчина со стальными серыми глазами и длинной по современным меркам бородой. Я никак не мог вспомнить, где видел его. А он достал походный старый рюкзак, вытащил из него такой же старый термос и налил в небольшой пластиковый стакан горячий чай. Протянул мне.

— На-ка вот, выпей.

Без вопросов я взял стаканчик, сделал глоток.

— Я ж говорил тебе, хочешь жить, живи по разуму. А ты не понял. Эх, бестолковый! Что ж теперь будешь делать? Таких дров наломал...

— Дед, — глухо сказал я. — Не говори, что и ты ангел.

— Не буду, — тяжело вздохнул он.

— Убьешь меня? — я взглянул на него через зеркало заднего вида.

— Я не палач, — ответил бессмертный. — Я не убийца.

— Хочу умереть, — пустота съела мою душу. Теперь остался какой-то кровоточащий огрызок.

— Э-э, это дело не хитрое. Не надо быть ни умным, ни сильным, ни смелым. Ты не таков, — плутовато улыбнулся ангел. — Что, сынок? Наворотил делов, и в кусты? Э-э, — снова протянул он укоризненно. — А о Танюшке ты подумал?

— Толку? — прошептал я. — Она видеть меня не хочет.

— Потому что больно ей. Вот ты опять лишь о себе переживаешь. А ведь у Танюшки-то и друзей не осталось. Кто ее поддерживать будет? Или хочешь, чтоб она как ты стала: циничной, с каменным сердцем?

— Не хочу, — ответил я хрипло.

— Ты пей чаек, пей, — как только я отхлебнул еще немного, ангел продолжил. — Она дорога? тебе, а почему? Признаться себе боишься. Ну, скажи, давай!

— Я люблю ее, — вдруг произнес я. Впервые за несколько месяцев, я признался себе...

Как гром, прозвучали мои слова. Я впал в странное оцепенение.

— А раз любишь, сможешь умереть? Оставить Танюшку одну? — голос ангела стал тихим. — Сможешь?

— Нет, — горько ответил я.

— Даже зная, что она тебя ненавидит?

— Не смогу.

— И что делать будешь?

— Жить, — как во сне промолвил я, — буду жить ради нее...

Отклика не последовало. Я взглянул в зеркало заднего вида, обернулся. Никого. Только недопитый чай в пластиковом стаканчике грел ладонь. Единственное напоминание о визите бессмертного. Наверное, это был небесный... Что толку гадать?

Пустота внутри все также обжигала холодом, но больше не расползалась. Я чувствовал себя препогано, зато, кажется, обрел новый смысл жизни.

Танюха меня теперь ненавидит. Но это не значит, что я ненавижу ее. Я люблю ее. Действительно, люблю. Если б я только был смелее, и признался себе в этом раньше...

Прошлого не вернуть.

Допив чай, я бережно завернул стаканчик в салфетку и положил в бардачок. Туда же отправились два пакета с кровью Роксаны. Возможно, они мне понадобятся.

Я погасил свет в салоне, снова завел машину и поехал вперед. Куда еще? Назад дороги нет. Я все сделал, чтобы ее разрушить.

* * *

Серебристый опель, мазнув габаритными огнями, скрылся во тьме зимней ночной дороги. Седобородый мужчина опустил в снег свой неизменный рюкзак и достал термос и два пластиковых стаканчика. Он поставил их прямо в снег. Наполнил чаем один, затем второй.

— Опаздываешь, Вёрс, — хмыкнул бородатый, беря один стакан и протягивая его неизвестно откуда взявшемуся шатену лет тридцати пяти-сорока на вид.

Тот принял чай.

— Спасибо, — отозвался Вёрс.

— Мы-то с тобой знаем, он никого не спасает. Только смотрит из своих высших сфер... этот Бог.

— Тимур, чего это ты?

— Просто подумал, зачем Богу спасать кого-то, если этот кто-то не жаждет спасения.

— А-а, — добродушно протянул шатен. — Теперь ясно. Спасаться ты не будешь.

— Ха-ха, — рассмеялся бородач. — Гляжу, у тебя настроение хорошее. Есть повод?

— Есть, — загадочно улыбнулся небесный ангел, делая большой глоток чая. — Тимур, научи Кирану такой же заваривать. А то от ее бодрящего сбора я уже устал. Скоро из ушей полезет.

— Как-нибудь научу.

— Все играешь? — осведомился разом посерьезневший шатен, кивнув в сторону давно уехавшего опеля. — Это жестоко.

— Отнюдь, — улыбнулся ангел в седую бороду. — Вёрс, я не жесток. Я не играю людьми. Я подталкиваю их туда, куда им надо, куда они хотят, но боятся себе признаться в этом.

— И куда ты подтолкнул его? — снова кивок на пустынную дорогу.

— В будущее.

Часть III. Бессмертная. Игра

1

Сквозь темные велюровые шторы золотилось закатное солнце. Просачиваясь в щели между тяжелой тканью, его лучи робко оседали на стенах, украшенных картинами, на мягком кресле с кривыми деревянными ножками и, конечно же, на полу. Теплый паркет приятно прикасался к моим босым ногам, даже нежно. Стоя на полу, ловя пятками солнечный свет, я даже позабыла про ноющее тело. Странно, но за каких-то пять дней я научилась радоваться даже самым обычным мелочам. Как, например, прощальный лучик заходящего солнца.

Держась за край кровати, я подошла ближе к окну. Там ухватилась за подоконник и, отодвинув ткань штор, пристроилась между горшков с цветами и огромным белым медведем. Благо, подоконник большой и широкий. Штора тут же укрыла меня от посторонних глаз. Хотя какие уж тут посторонние?

Я находилась в доме Вёрса. Мне любезно была выделена спальня на втором этаже. В комнате напротив расположилась Таня. Еще, насколько я поняла, ангел приютил двух странных братьев-колдунов. Один из них, постарше и поприятнее в общении, оказался целителем. И не просто целителем, а гениальным целителем! Его имя, кажется, Грегор. Тот, что помладше избегал общения со мной. Почему? Не знаю. Его я видела мельком и всего пару-тройку раз.

Таня... Таня сильно переживала из-за Димки. Честное бессмертное, я уже начала жалеть о своем поступке. Я понимала, что когда девушка узнает правду, узнает то, что Димка сделал с ней, она расстроится. Но я и предположить не могла, что до такой степени.

От мыслей меня отвлек звук открывающейся двери и тихий голос:

— Ксан? Ты спишь?

Таня. Легка на помине.

— Не-а, — держась за разнывшийся бок одной рукой, другой я отодвинула штору. — Привет!

— Ты чего там делаешь?! — грозно прошипела подруга. — Тебе Грегор что сказал?! Ни ногой с кровати!! А ну бегом обратно!

В ответ я показала ей язык и снова скрылась за тяжелой тканью.

Реакцию подруги я предугадала точно. Она поднырнула под штору с другой стороны и устроилась на противоположном конце подоконника. Нас разделяли каких-то два горшка с алоэ.

Татьяна забралась на подоконник, подогнув под себя ноги. Укрыв кисть левой руки в ладони правой, она взглянула на меня. Нет, Таня не ссутулилась, ее взгляд не был затравленным, руки не дрожали. Но та атмосфера, аура, что ее окружала, говорила как нельзя лучше о страданиях души. Таня переживала предательство глубоко любимого человека. Ей было больно. Но вместе с тем, она ненавидела Дмитрия...

Что же я наделала?

— Ты как? — хором спросили мы, глядя друг на друга. Улыбнулись и хором же ответили, — Нормально.

— Жить буду, — уточнила я.

— По тебе не скажешь, — скосила на меня глаза Татьяна. — Труп невесты, честное слово!

— Не правда! — возмутилась я. Тут боль в боку стала сильнее, вынудив меня поморщиться.

— Оно и видно. Может, ляжешь?

Я покачала головой.

— Это Грегу не понравится...

Еще бы! Грегор — потрясающий целитель, но очень требовательный. Пререканий он не терпит. Вёрс говорил, что если б не помощь Грега, одним земным ангелом стало бы меньше.

Все-таки Дима постарался на славу. Как только смог силу не-людя так использовать: легко, метко, смертельно? Будто не заемной она была, а его собственной! Брат Грегора очень быстро доставил меня к нему. И целитель, не покладая рук, провозился со мной целые сутки.

Все это мне рассказали Вёрс и Кирана. Сама я помнила только жуткую боль в боку и сердце. А еще страх...

— Тань, — опустив голову, пробормотала я, — прости меня, пожалуйста... Я не должна была тебе говорить...

— Не должна?! — воскликнула подруга. Она сразу же поняла, что я имела ввиду. — Еще как должна!

— Ты это слишком... болезненно воспринимаешь.

— А как иначе? — она горько улыбнулась. — Я имела виды на него. Хотела всю жизнь с ним связать. А тут такое...

— Таня, ты не виновата, — я закусила губу. Что тут скажешь кроме банальных общих фраз?

— Ага, никто не виноват... Кроме Димки!

— Он тебя тоже любил. По-своему, но любил. — Мне почему-то захотелось защитить Диму. Самую толику. Чуть-чуть, не больше.

— Ну, конечно. Любил! Ага! Как Кощей бессмертный свое злато! Как филателист дорогую марку! Только я не вещь! Ни за что его не прощу! Как он мог?!! Ксана, он меня убил! УБИЛ!!! Понимаешь? — она перевела дух и тут же продолжила. — А потом, как ни в чем не бывало: "Котенок, кошечка"! Он мерзавец! И все, что натворил, спихивал на небесных и на тебя.

— Если тебе станет легче, он меня хотел убить только ради...

— Вот! — перебила меня Татьяна. — Мало того, что он меня утопил, так еще и мою единственную подругу пытался пришить!

— Меня он хотел убить, чтобы жить с тобой счастливо, — все же закончила я фразу. — Понимаешь, он и впрямь тебя любил. Хотел, чтобы ты осталась с ним. А я смешала ему все карты. Все равно тебе рассказала...

Вся бездна ада!... А ведь он точно ее любил. По-настоящему.

Меня как громом поразило этой мыслью. Димка стал действовать непреклонно, только когда услышал, что Таня обо всем знает. До этого у него были еще какие-то сомнения на мой счет. Все изменилось в секунду, когда я сказала о Тане. В тот миг мне показалось, что колдун с меня живьем постарается кожу спустить. Такой у него был взгляд... Вряд ли в нем взыграла самость. Скорее, он понял, что для них с Таней все кончено... Могу представить, как все оборвалось в его душе в тот миг.

Что же я наделала... Ведь можно было сыграть иначе! И сейчас, возможно, здесь был бы Димка... И Таня не убивалась бы так...

Как же я сразу этой искорки чистого чувства в колдуне не обнаружила, не увидела? Стыд мне, а не бессмертие!

— Роксана, ты в порядке? — Таня встревожено поглядела на меня.

— Да. Пойдет... — нужно собраться. Нельзя, чтобы Таня видела меня такой. Киснуть не время.

— Ты бледная. Может, Грегора позвать?

— Позови, — согласилась я.

Возможно, товарищ по Кругу прольет свет на то, как мне нужно было поступить с Димкой?

— Сиди тут, никуда не уходи. Я скоро.

Таня, кинув на меня встревоженный взгляд, покинула комнату.

Мне показалось, будто бы прошло несколько часов, прежде чем дверь снова тихонько открылась. Как не запрещала я себе думать о своих ошибках, это мало помогло. В итоге, искусав все губы, я продолжала заниматься самокопанием по поводу "ах, если б я только поступила иначе".

Оторвалась я от своих тяжких дум только, когда на мое плечо опустилась теплая ладонь Грегора. Целитель наклонился надо мной и, не мигая, смотрел прямо в глаза. Раньше я бы смутилась. Сейчас только сказала:

— Мне нужен совет.

— У тебя есть свои наставники, — ответил Грегор, убрав, наконец, руку с моего плеча. — Неужели они не смогут помочь тебе?

— В данном вопросе? Вряд ли.

— Ксана, — это зашла Таня. — Ты побледнела еще больше. Что такое?

В ответ я лишь чуть опустила голову.

— Садись, Тань. Грегор, тебе лучше тоже присесть. Думаю, разговор получится долгим.

— Что-то все же случилось, — нахмурилась Татьяна, но все же присела на краешек кровати.

Грегор убрал в сторону штору, за которой я "пряталась" и тоже сел на бежевое одеяло недалеко от девушки.

— Я думаю, тебя интересует наш Круг, — предположил Грегор.

— Не совсем. Хотя нет... интересует. Как вы относились друг к другу?

— Мы??? — Таня покосилась на целителя.

— Нет, — дожила я до стольких лет, а формулировать вопросы не научилась. — Не у вас, а у вас в Круге. Насколько я знаю, Круг силен настолько, насколько его колдуны доверяют друг другу.

— А-а, вот ты о чем, — подруга задумалась. — По-разному. Я хочу сказать, живя в Круге, я доверяла только... Только Диме.

— И была права, — неожиданно поддержал ее Грегор. — Он был единственным, кто, действительно, заботился о тебе.

— Угу, — невесело кивнула Таня. — Как ты — о Мире. Кстати, где она?

— Думаю, в безопасности... — Грегор посмотрел куда-то в окно. — Насколько это возможно.

— И все же, — продолжила я. — Грегор, каким ты видел Диму?

— А мы можем говорить о ком-то кроме этого колдуна?! — внезапно разозлилась Таня.

— Это важно. Погоди, — я постаралась, чтобы мой голос звучал как можно мягче. На что подруга вздохнула, но спорить не стала.

— Я неплохо к нему относился, — "исчерпывающе" ответил целитель. Видя мою приподнятую бровь, он добавил. — Дмитрий — очень сильный колдун, полностью не осознавший себя. Однако он умел думать и просчитывать ситуации. Не лишен своего мнения. И кое-что очень важное: ради своего учителя и Татьяны он готов был пойти на все.

— Это я поняла, — пробормотала я, погладив бинты под рубашкой.

— Я уважаю его за такие качества, — закончил Грег.

— Ага, за такие качества... — что-то мне показалось неясным. — А за какие качества ты его... недолюбливаешь, презираешь?

— Он мягок, вспыльчив и мстителен. Месть заслонила его взор. Поэтому он пошел на сделку с Первым.

— Первым?

— Не-людем, как говорят ангелы, — улыбнулся Грег, поясняя.

— Да-да, мне говорили, — я потерла переносицу, припоминая слова Кираны. — Этот ваш Первый...Борза... Боргезе...

— Боргезов, — кивнул Грег, не сводя изучающего взгляда с меня.

— Точно. — Сама того не заметив, я начала болтать ногой в воздухе. Подоконники в доме Вёрса оказались довольно высокими. — И что этот Боргезов? Ему нужна была моя кровь... Дима выполнил свою часть сделки?

— Не знаю. Марк ему не нравился так же, как и мне. Думаю, твоя кровь пока у Дмитрия... Если только... — Грегор замолчал.

Я вполне могла продолжить его мысль. Если только Марк не нашел его и не потребовал в жесткой форме свою "долю". Потребовать он мог разными способами, один другого извращенней и страшней. Именно это хотел сказать целитель. Я тоже не стала озвучивать мысли вслух. Пусть Таня сейчас ненавидит Дмитрия, но сердце ее по-прежнему любит колдуна.

— Ясно. Скажи, Грег... Кстати, — я серьезно посмотрела на целителя, — я Могу тебя так называть? Не слишком фамильярно?

Тот чуть улыбнувшись, кивнул:

— Можешь, Рокси.

— Почему, Рокси? — удивилась я.

Грег пожал плечами:

— Так тебя мой брат называет. Я у него... Как это слово... а! — улыбнулся Грег, — нахватался.

— Брат. Ну-ну.

Видела я этого брата. Хоть бы словом приличным со мной обмолвился. Нет же. Как завидит меня, так сразу у него срочные дела находятся. А я вслед только и слышу сдавленные смешки. Вот поправлюсь еще чуточку, мигом узнает, прохвост, кто в доме у Вёрса хозяин! И за смешки и за "Рокси" получит!

— Не злись на него. — Правильно прочитал мои мысли Грег.

— Я и не злюсь, — слишком резко выдохнула я. — Все же, благодаря ему, я все еще жива!

Да, ведь именно Крисп вытащил меня и Смелую — моего линорма — из той передряги в клинике. Кстати, как его полное имя? Криспуан? Криспайн? Крисвен? Нет, не так. Ладно! Потом у Грега спрошу. А может, и не спрошу. Сдалось оно мне!

Тряхнув волосами и заплатив за этот жест приступом головокружения, я возобновила расспросы.

— Вы доверяли друг другу?

— А так не видно? — буркнула молчавшая до этого Таня. — Каждый доверял кому-то одному. Я — Димке. Димка — Клоду. Клод — себе на уме... Хотя, все же Димку он выделял. У Грега и Миры, — она посмотрела на целителя, — вообще все запущенно.

— Как вы Кругом-то назывались? — искренне поразилась я. — Нет, когда Кирана говорила, что колдуны — жуткие индивидуалисты, я и не подозревала, насколько!

Да при таких обстоятельствах, Кругу точно не выжить. Как они существовали? Кошки с собаками и то дружнее. Нет у меня ощущения, что они — Круг. Так, общество индивидуумов, собирающихся раз в год. Каждый сам по себе. Какой там Круг?

— Все не совсем так, — вмешался Грегор, глянув сначала на меня, потом на Таню. — Клод доверял Дмитрию. Дмитрий — Клоду и тебе, Татьяна. Чуть позже, мне.

— Если б он мне доверял, то никогда б не наложил на меня заклятье изменения памяти.

— Тань, — попыталась я успокоить подругу, — Он ведь это сделал...

А что сказать? "Из лучших побуждений"? "Не со зла"? Неубедительно как-то.

— Из прихоти, — сухо подытожила Таня. — Ксан, я не понимаю, зачем тебе все это? Круг-то развалился!

— Круг — да. Но колдуны его живы и по-прежнему в силе.

— Опасаешься Клода или Дмитрия? — снова Грегор скользнул по мне внимательным взглядом.

— Нет. Опасаюсь Борге... — Я наморщила лоб, снова пытаясь вспомнить фамилию.

— Боргезова, — скучающе наклонив голову, помогла Таня.

— Точно, Боргезова, — благодарно улыбнувшись подруге, я продолжила. — Мне кажется, мы о нем еще услышим. Раз уж с Димой у него все могло накрыться, то ему нужен другой вариант. Думаю, он выберет кого-то еще для своих целей. Хотела понять, кто может оказаться мишенью.

— Любой из нас, — кивнул целитель. — Не застрахована даже Татьяна.

— Я-то тут причем? Я самая слабая, — нахмурилась оборотни?ца, закидывая ногу на ногу.

— Ты самая неопытная. Чувствуешь разницу? — прищурился Грег. — Плюс, ты потеряла защиту Дмитрия.

— Зато приобрела защиту ангела!

— Ее? — Грег усмехнулся, кивнув в мою сторону. — Она вряд ли сможет себя защитить.

Я пропустила обидные слова мимо ушей. Грег, все же, прав. Пока я не восстановлюсь от ранения, я бесполезна. Рана же, нанесенная Дмитрием, затягивалась крайне неохотно и вяло. Колдун чуть не отправил меня в поссмертие. Силы, причитающиеся любому бессмертному, оказались на отметке около нуля. Если все это суммировать и сделать вывод, можно сказать, что я сейчас — дырка от бублика.

— Не ее! — разбила мои мысли, а вместе с ними мечты Таня. — Вёрса и Киры! Они-то в полной силе.

— Тань, — вмешалась я. — Они — небесные. Они не всегда могут оказать помощь. Они часто чем-то заняты. Тебе нужно рассчитывать на себя... Прости.

Я чувствовала себя виноватой. Все же эта каша заварилась при прямом моем участии. И то, что произошло с Таней, тоже моя вина.

— Конечно, я буду рассчитывать на собственные силы! Но я не думаю, что если случится что-то плохое, Вёрс и Кира будут сидеть, сложа крылья. Если таковые имеются.

— Дело не в этом. Они могут не услышать или не успеть, — продолжила я. — Вспомни, на помощь мне пришел ни Вёрс, а его брат, — я ткнула подбородком в Грега.

— Вот! Уже неплохо! Круговая порука! — сменила тактику подруга. — Если мы все станем заботиться друг о друге, мы — непобедимы!

— Тань, — не выдержала я. — Чего ты хочешь?

— Я хочу остаться здесь, с тобой. Еще хочу продолжить свое обучение. Это я могу сделать только под надзором кого-то опытнее и старше. Идеальная кандидатура — Грег!

Целитель тихо вздохнул. Покосился на Таню.

— С этим я согласен, — колдун ответил раньше меня. — Нам всем желательно остаться под одной крышей. Учитывая то, что небесные ангелы появляются здесь не так часто, места на всех хватит.

— Так-так, — раздался четвертый голос от двери. Мы, естественно, развернулись в ту сторону. — Вы уже мой дом делите?

Вёрс насмешливо разглядывал нас. Не дождавшись ответа, он подошел ко мне, сгреб в охапку, чуть задев бинты. От этого я сморщилась, и легонько стукнула ангела пяткой. Не обращая на это внимания, хоть и извинившись, он уже аккуратнее уложил меня в кровать, чуть подвинув Таню. Мой протестующий взгляд он даже не заметил.

— Хорошо, — пригрозив мне пальцем, чтоб не рыпалась, небесный обратился к Грегу, — если сможешь, займись Таниными способностями.

— А жить где? — не унималась оборотни?ца.

— Как где? Тут! Как правильно сказал Грегор, места на всех хватит.

— А вы с Кирой? — я поймала Вёрса за руку. — Опять куда-то уходите?

Вздохнув, бессмертный нехотя ответил:

— Глядя на Боргезова, зашевелятся остальные не-люди. Да и сам этот Марк затевает нечто грандиозное. Многие небесные вынуждены заниматься этой проблемой. Увы. Мы с Кираной в их числе. Так что, не шалите тут без нас. И... Роксана, — строго обратился ко мне Вёрс. — Когда почувствуешь себя лучше, успокой своего линорма. Она перепугала жителей всех окрестных городков.

— Волнуется, — с приятной теплотой я вспомнила серебристую морду Смелой. — Я попробую ее успокоить. Как только наберусь сил.

— Вот и решили, — подвел итог Грегор. — Мы с братом остаемся здесь. Крисп приглядит пока что за линормами: своим и Рокси. Татьяна займется обучением. Рокси продолжит выздоравливать. Итак, каждый будет занят своим делом.

— И приглядывайте друг за другом. Вы нужны друг другу гораздо больше, чем полагаете. А теперь, — Вёрс указал на дверь, — попрошу лишних удалиться.

Грег покинул комнату. Таня, досадно кашлянув, последовала его примеру, закрыв за собой дверь.

Как только Вёрс сел на край кровати, я обняла его руку. Небесный ангел стал мне родным за все это время. Я воспринимала его как доброго дядюшку. Кирана же для меня была подобием сестры. Грубо говоря, семья моя выросла.

— Вы надолго уйдете? — извернуться под нужным углом так, чтобы и руку ангела не отпустить, и самой не пищать от боли, было тяжеловато. Но я справилась.

— Не знаю. Не-люди вышли на тропу войны.

— Один лишь Борге.. Как там его!

Постоянно забываю имя этого типчика.

— И его пока хватит. Если вовремя не остановить это чудовище, за ним последуют остальные.

— Прости, — я носом уткнулась в его ладонь. — Это из-за меня. Я должна была думать, прежде чем делать.

Второй рукой ангел погладил меня по голове:

— Хорошо, что ты понимаешь. Значит, в следующий раз так не поступишь. Чем не утешение?

Тяжело вздохнув, я все же сказала то, о чем так долго думала.

— Если бы не мои поспешные действия, мы могли бы переубедить Диму. Сделать так, чтобы он сейчас был с нами, с Таней. А я разрушила все. Я не ангел. Я — демон. А тут еще, — я снова вздохнула. — Поговорив с Грегом, я поняла, что Димка не такой уж плохой. И это я толкнула его на месть. Если б я действовала осторожнее, Дима не пошел бы к Марку, не заключил с ним договор... Везде виновата я. Только я...

— Нет, — тихо ответил Вёрс, продолжая гладить меня по макушке. — Ты только подтолкнула события, раскрыла сущность Димы, возможно, даже для него самого.

— Хочешь сказать, он с самого начала был мстительным и гнилым внутри?

— Нет, — снова повторил Вёрс. — Никто не рождается злым. Такими нас делает жизнь. Дима сам выбирал, как ему поступить. В его печальной судьбе есть и твоя вина, но только косвенная. Он сам принимал решения. Он сам решил мстить.

— Если бы я действовала иначе...

— К чему себя корить за то, что сделано? — ангел мягко улыбнулся мне. Свет его изумрудной силы окутал меня мягким покрывалом. — Ты уяснила свои ошибки. Впредь ты их не допустишь. А теперь, — он наклонился, поцеловав меня в лоб, — поспи. Тебе надо восстанавливаться. Это все, что ты можешь и должна сейчас делать.

2

В холодильнике было шаром покати. За несколько дней наша не совсем дружная компания подчистую выела запасы съестного в доме. Таня говорила, что как у оборотня, у нее быстрый обмен веществ, поэтому она должна часто питаться. Грегор редко появлялся на кухне, а вот его брат был замечен мною несколько раз, спешно покидающим оное помещение с непрозрачными пакетами. Что касается моей роли, я от нее не отказывалась. Каюсь, как только дела мои пошли на поправку, аппетит прорезался, точно в той же Тане. Она даже пошутила, что я тоже оборотень. Голодная львица, не иначе.

Закрыв холодильник, я опустилась на стул. Надо что-то придумать. Таня ушла на прогулку. Братья-англичане не появлялись дома с самого утра. Как собрались на рассвете, так и все. Что же делать? Позвонить кому-нибудь из них на мобильник?

Таньку трогать не хотелось. Пусть немного развеется. Номер Грега мне не известен, а в существовании телефона у его братца я вообще сомневалась.

Оставался единственный выход.

Собравшись примерно через час, я впервые за несколько недель покинула дом Вёрса. За щеки тут же начал подщипывать несильный морозец. Под ногами похрустывал предвесенний снег. День выдался просто замечательный!

Солнце ярко светит. Небо синее-синее, еще холодное, но уже почти весеннее. На большом кусте жасмина чирикает синица. Благодать, а не погода!

Не забывая про осторожность, я медленно направилась в сторону магазина. Зарубцевавшаяся рана уже болела не так нестерпимо, как вначале. Правда, слабость по-прежнему ощущалась в руках и ногах, но решив, что, сидя дома, так никогда не поправлюсь, я медленно, но верно пошла по улице.

— Куда это ты?! — услышала я возмущенный до предела голос. — Разве Грег позволил тебе выходить?!

Обернувшись, я увидела в пяти метрах от себя Криспа. Он рассержено глядел на меня, скрестив руки на груди.

— А, это всего лишь ты, — грозный вид Фроста младшего на меня не произвел должного впечатления. Я пошла дальше.

— Что значит "всего лишь я"?! — Крисп быстро догнал меня, но напоровшись на угрюмый взгляд, руки, якобы поддержать меня, протягивать не стал. Молодец. — Куда идешь?

— В доме закончились продукты. Питаться святым духом ни я, ни Таня не умеем.

— Могла бы нам сказать.

— А вам, товарищ вор, я могла бы сказать многое!

— Ты — коммунистка? — удивился Крисп.

— Что? — не поняла я.

— Товарищ...

— Извини, — хмыкнула я, — господин вор. Так тебе привычнее?

— Почему ты злишься? — сменил тему Крисп. — Я заметил, что ты постоянно меня подкалываешь.

И это правда. Все наши разговоры в последние дни сводились к паре-другой реплик взаимного подшпиливания. Причина проста. Мне надоело постоянное хмыканье этого субъекта у меня за спиной. Крисп в долгу не оставался и отвечал мне той же монетой. В смысле, также подтрунивал. Сейчас заданный им в лоб вопрос даже поставил меня в тупик. Правда, ненадолго.

— А ты чаще с кухни утаскивай продукты, да хихикай надо мной больше, не только подкалывать стану.

— Обижаешься? — невинно спросил англичанин.

— Больно надо. — Фыркнула я.

— Обижаешься, — кивнул он. — Извини. Я не со зла. Хочешь, объясню, для чего мне столько еды?

Я вопросительно посмотрела на него. Опять пытается поддеть? Вроде нет. Хм, необычная для нас с ним беседа. Почти добрая и человеческая.

— И для чего же?

— Подкармливаю линормов.

— Ах, точно! — вспомнила я. — Грегор ведь говорил, что у тебя тоже есть виверна.

Крисп снова хихикнул. Я не выдержала и, повинуясь внезапному порыву, локтем ткнула его, куда достала. Его пуховик смягчил мой удар, а я поскользнулась на подмороженной плитке тротуара. Упасть не упала, но навредила лишь себе. Снова заныла рана.

Поморщившись, я отвернулась и, молча, потопала дальше.

— Что ты постоянно злишься? — Крисп и не думал отставать.

— А что ты постоянно надо мной смеешься?! Я тебе клоун?! — возмутилась я.

На что он снова хихикнул. Я же разозлилась в конец и приняла решение не обращать на него внимания. Хочет идти рядом — пусть. Мешать не стану.

— Не злись, — примирительно заговорил Крисп, когда мы вошли в магазин.

Не глядя на него, я тут же пошла в овощные ряды.

— Рокси, ты меня не так поняла. Я ведь не над тобой смеюсь!

Если я решила, то все. Не разговариваю — значит, нет.

Хм, чего бы такого взять, чтобы на всех наготовить и не слишком трудиться при этом?

Кажется, я поторопилась со своими выводами о собственном здоровье. Как только в корзинку легла очередная покупка, рана дала о себе знать. В глазах помутилось и потемнело разом. Эх! Надо было брать тележку...

— Рокси!

Упасть мне не дали. В следующую секунду мир снова предстал пред мои очи. Крисп поддерживал меня за локоть, с тревогой вглядываясь в глаза.

— Убери руки, — посоветовала я чуть дрожащим от слабости голосом. Надеюсь, это прозвучало не слишком жалко?

— Надоела, — отозвался англичанин, даже не думая меня выпускать. Второй рукой он подхватил корзинку. — Если шлепнешься в обморок, мне придется отчитываться за это перед Грегом. Знаешь, какой он противный, когда дело касается его пациентов? Врагу не пожелаешь!

Так мы и дошли до дома. Я вяло отбрыкивалась от добровольного "костыля". Он не обращал на это внимания.

Дорогу мы одолели молча. Не получались у меня диалоги с этим парнем. Да и вину я чувствовала. Все же, он фактически на себе меня дотащил от магазина, честно делая вид, что я иду сама.

Дома я чуть пришла в себя. Решив, что мне лучше, я подумала заняться обыкновенными бытовыми делами. А именно — готовкой. Если не я, то кто?

Неожиданно в помощники мне вызвался Крисп. Таня еще не пришла, а когда будет Грег, не знал даже его родной братец. Подумав немного, помощь я приняла. Не царское это дело, картошку чистить! А для этого насмешника вполне сойдет!

Вот так, занятые одним делом, мы потихоньку стали общаться. В итоге, когда я сидела (стоять уже не было сил) у плиты, помешивая мясной соус, Крисп вернулся к прошлой теме.

— Рокси, правда, не злись. Ты — не клоун.

Я метнула на него недобрый взгляд. Неужели он не видит, что со мной опасно говорить на такие темы?

— Ты и впрямь меня не помнишь?

— В смысле? — я подняла брови. — Конечно, помню, ты — брат Грега.

— Нет! Там! На Запретном острове!

— Чего? — я даже прищурилась. — Где?

— Вспоминай! — подался вперед Крисп, сидящий у стола с другой стороны плиты. — Линорм, остров, уздечка... Ну!.. Камень, брошенный в меня!

— Камень?..

Ложка сама собой сжалась в моей руке. Та-а-ак... Эта самая ложка грозила исполнить роль очередного камня.

Конечно, я вспомнила! Такое не забывается. Он со своим зверем угрожал моей Смелой! Он же, правда, и помог ее зауздать. Но жить со мной под одной крышей столько времени, смеяться надо мной, и даже словом об этом не обмолвиться...! О, Вселенная, как же ему повезло, что я сейчас не в силах дать ему в зубы! А то был бы он у меня битым!

— Это ты?!? — злость напрочь вытеснила удивление. Так и хотелось съездить ложкой по этому высокому лбу.

— Я... Рокси, положи ложку. От греха...

Сцепив зубы, я положила орудие на стол. Титаническим усилием воли, я подавила растущую злобу. Это далось очень тяжело. Была бы во мне хоть капля силы, я бы точно его испепелила синим пламенем. Увы, не могу.

— Почему сразу не сказал?

— Я думал, ты догадаешься, — развел руками англичанин. — А ты все не вспоминала...

Говори-говори, не отговоришься.

Та-ак, а вот об этом я не подумала:

— Погоди, — встряхнула я головой. — Тот мир... это же другой мир! Не Земля. Ты что, из другого мира? Так ты не брат Грегу?

— Брат-брат! — охотно закивал Крисп, пояснив. — Только тот мир мне больше нравится, чем этот. На Земле я давно не был.

— Теперь ясно.

Линормы с легкостью пересекают границы миров. А Крисп, тоже мне, скиталец. Видите ли, Земля ему не нравится, так он путешествовать приноровился.

В душе место злобы заняло раздражение.

Я отвернулась и продолжила помешивать соус.

— Ты смеялся над моей глупостью. Потому что я не вспомнила сразу? Не стыдно?

— Я ожидал немного другой реакции, — признался Крисп.

— Я должна прыгнуть тебе на шею и сказать... что, собственно я должна сказать? Чего ты вообще ждал?

— Ты мне не рада? — Крисп снова подался чуть вперед.

— Нет, — ну вот, опять я сначала говорю, а потом думаю. — В смысле, я благодарна, что ты здесь. Я тебе уже два раза обязана...

Кстати, хорошо это или плохо? Быть обязанной этому типу. Конечно, он вел себя неправильно. Сразу мог бы сказать, что старый знакомый. Но и я вспылила. Принимала все его смешки лично в свой адрес. Кто тут выдержит? С другой стороны, он мне жизнь спас. И мне, и Смелой.

— Спасибо, — вымолвила я, наконец.

Не дождавшись ответа, я глянула в сторону Криспа. Тот выглядел, мягко говоря, удивленным.

— Что теперь не так?

— Не думал, что ты поблагодаришь. Твоя недавняя реакция... Я думал, ты меня ложкой зашибешь. А ты говоришь "спасибо".

— А что? — взглянула я на красивую металлическую посуду в руке. — Еще не поздно.

— Ты нелогична, Рокси.

— Как и подавляющее большинство женщин. Еще замечания будут?

— Вот, опять ворчишь!

— Крисп! — в сердцах я стукнула все еще зажатой в кулаке ложкой по краю кастрюли. — Не испытывай судьбу! Я уже поблагодарила тебя за свое спасение. А! Вот еще. Спасибо тебе за то, что помог с уздечкой там, на острове. Ну и за помощь в готовке тоже благодарю. Чего еще тебе надо?

Молчал он довольно долго. Даже соус успел дойти до кондиции, а картошка с грибами в духовке — испечься. Открыв как раз эту самую духовку, я пыталась достать из нее блюдо, когда Крисп предложил.

— Давай завтра проведаем линормов. Думаю, ты достаточно окрепла. Будет полезно и тебе, и Смелой. Норов у нее очень уж крутой. Меня почти не подпускает. А тебе она будет рада.

Ответить я не успела. Послышался хлопок входной двери и бодрый голос Тани:

— Есть кто живой?

Переглянувшись с Криспом, мы синхронно кивнули. Почему-то подать голос никто из нас не додумался. Поэтому залетевшая на кухню Татьяна, порядком удивилась, увидев нас тут. Брови ее медленно поползли вверх.

— Ксанка, ты чего не в постели?!

Только я набрала в легкие воздуха для ответа, как Таня продолжила, обращаясь к англичанину.

— А ты куда смотрел?! Ей же перенапрягаться нельзя!

Крисп повторил все то же, что и я за пару секунд до этого. Но и ему ответить было не суждено.

— И чем тут у вас кормят?

Шумно выдохнув, я скомандовала:

— Голодные — за стол!

— Только переоденусь в домашнее, — Таня скрылась наверху.

— Хорошо, — обратилась я к Криспу.

Тот наклонил голову, пытаясь понять, о чем это я.

— Завтра навестим линормов. Нельзя ведь, чтобы их связь с всадниками ослабла. Так ведь? Условие: Татьяне — ни слова!

— Почему?

— Она — замечательная подруга. Но иногда — чересчур заботливая.

* * *

Отплевываясь от пут заклятья, высвобождая часть за частью свой разум, Марк негодовал. Его план дал трещину. Не рухнул, как многие могли подумать, но пошатнулся. Всего два колдуна. Два! Даже не Круг! Смогли спеленать его, точно щенка, на месяц заперев в бесконечном мраке какого-то заклятья.

Они явились, одинаковые до помутнения в глазах. Действовали по простейшей схеме. Один отвлекал. Второй накладывал заклятье. И вот! У них все вышло. А он, Маркус Боргезе, только и мог надеяться, что наглецам хорошенько от него досталось. Пусть пройдет время. Он полностью восстановит свои силы. И тогда он найдет их и выпьет до дна. Не оставит и капли в их сморщенных телах. Все заберет: и душу, и кровь.

Кровь...

А где же Дмитрий? Его юный ставленник, так виртуозно воспользовавшийся заемной силой. Он ведь свершил месть? Добыл кровь ангела? Если да, то где он? Где Дмитрий и его плата? Где кровь?

Нет. Ни колдуна, ни платы.

Предательство?

Ничего. Единожды выпивший кровь Первого, навсегда становится отмеченным. А тут еще и сам он знает на вкус Дмитрия, его кровь, его силу. Марку не составит труда найти нерадивого колдуна. Вот только спадут последние путы заклятья...

Неестественно светлые глаза, наконец, обрели способность видеть. Патриций ужаснулся. Все его столь любимые предметы римской роскоши были уничтожены. Фреска, с которой смотрел он сам, — облупилась. Паркетный пол изрыт пламенем боевых заклятий. Кем бы ни были те два безумца, напавших на него, они дорого заплатят за уничтоженную память о таком золотом времени. Римляне не прощают обид. Тем более, патриции.

В воздухе витали странные запахи. Терпкий, немного тягучий — так пахло заклятье, которым сковали Марка. Кислый — это запах его собственной энергии. А это что? Пряный, чуть сладковатый? Повинуясь инстинктам, Первый сделал несколько шагов по искореженному полу. На когда-то идеальном паркете то тут, то там расползлись уродливые пятна подпалин и еще чего-то. Все не то. Но вдруг приятный неизвестный аромат усилился.

Маркус присел, провел пальцами по покрытому мелкой крошкой и пылью полу. Ничего. Он снова повторил движение. И тут удача улыбнулась ему. Под всей грязью на паркете красовалось несколько капель давно засохшей крови. Должно быть, они принадлежали тому колдуну, что так яростно отвлекал его, давая сотоварищу возможность плести заклятье. Помнится, тут Маркус, уже не слишком заботясь о гостеприимстве, резанул противника отросшими когтями. Понятно, откуда кровь.

Аккуратно ковырнув пальцем коричневатое пятнышко, Первый слизнул с когтя частичку запекшейся крови.

О! Восхитительно! Великолепно! До ангельской далеко, но сила в колдуне, оставившем каплю своей крови, присутствовала та еще.

Поднявшись, отряхнув себя настолько, насколько это возможно, Боргезов закрыл глаза и пустился по следу. Под плотно закрытыми веками, Первый видел тонкую пульсирующую алую нить, отдающую сладковатым привкусом чужой прекрасной силы.

* * *

Я проснулась от страха. Сердце колотилось где-то в горле или в ушах. Холодная капелька пота прочертила дорожку по лбу.

Я чувствовала в доме чужого. Кто-то совсем недобрый присутствовал здесь. Кто-то незримый, но от этого еще более опасный. Он ходил по дому, заглядывал в комнаты.

Нет, я не слышала шагов, я ощущала их кожей.

Меня била мелкая дрожь. Это враг. Я понимала. Но также я понимала, что ничего не могу противопоставить сейчас. Я выжата, высушена благодаря Димке.

Ребята! Грег, Крисп, Таня. Надо их разбудить!

На негнущихся ногах я дошла до двери в коридор. Нестерпимо хотелось зажечь свет, но так я либо спугну, либо, наоборот, привлеку к себе внимание. Главное, чтобы этот чужой меня раньше времени не заметил.

Сердце уже не колотилось. Оно замерло в груди, боясь выдать и себя, и меня.

Надо добраться до комнаты Грега, пока чужой не поднялся на второй этаж. Грег — самый опытный и сильный из нас.

Приоткрыв дверь в его комнату, заглянув туда, я поняла, что целителя нет на месте. Где же он?!

Внутри нарастала паника. Она точно лишняя. Если нет Грега, поможет Крисп. Его комната — соседняя. Сделав пару шагов, я остановилась. Потеряв чувство чужого, я даже головой завертела. Нет. Ничего. Кажется, кто бы это ни был, он ушел. Точно?

Я снова прислушалась к дому, к себе. Кажется, тихо. Но ребят разбудить надо. Лучше перестраховаться.

В три шага я одолела расстояние до комнаты Криспиана. Рывком открыла дверь и встала, ошарашенная.

Все, что осталось во мне от бессмертной — это ночное зрение. И видела я неплохо. По центру, спиной ко мне, лицом к спящему Криспу, стояло что-то. Довольно высокая фигура, словно сотканная из пыли и тумана. Края ее размытыми лохмотьями колыхались, будто на ветру.

Вот он, тот чужой, которого я так хорошо почувствовала, и потеряла минуту назад. Нашел, что искал?

В мозгу щелкнула мысль. Даже не мысль, а сирена "Опасность!!!"

— Крисп! — Закричала я. — Проснись!

Мужчина подскочил, одним движением оказавшись на ногах. В руке его зажегся серебряным светом энергетический шар. Крисп удивленно осмотрелся, потряс рукой, развеивая боевую магию, и злобно уставился на меня.

А я не могла отвести глаз от туманной фигуры. Незваный гость медленно, как в фильме про приведение, повернул голову ко мне. Она вертелась у него, похоже, на все триста шестьдесят градусов. Холодные, невыносимо-светлые почти белые глаза, не мигая, уставились на меня. Там, где должен был быть рот, зиял провал. Чужой ухмылялся.

Меня прошибла волна животного страха, намертво приковывая ноги к полу.

"Увидимся, земная!" — скорее почувствовала, нежели услышала я.

Фигура исчезла. Чужой ушел. Теперь уже точно.

Я так и осталась стоять в дверях, побелевшими пальцами стиснув белый косяк.

— Эй, ангелы страдают сомнамбулизмом? — Крисп недовольно морщась, подошел ко мне. — Спящая красавица, проснись. Тебе приснился кошмар.

— Ты его не видел? — голос мой сильно дрожал. Как и все остальное.

Я медленно перевела взгляд с того места, где парил призрак, на хмурое лицо Криспа.

— Кого? Шутки у тебя...

— Крисп, там, — я протянула руку к центру комнаты, — стояло нечто. Очень опасное и сильное. Чужое и враждебное. Сначала оно ходило по дому, а потом смотрело на тебя. Это... Это как хищник.

— Ну, все, — он обнял меня за плечи, крепко сжав их, — сейчас-то его нет?

— Сейчас — нет... — я даже не обратила внимания на его прикосновение, все еще пребывая в шоке.

— Народ, — подошла сзади сонная Таня. — Вы чего тут устроили? Четыре утра! Ой, Ксан. Ты дрожишь.

Колдунья посмотрела на меня, на Криспа, который продолжал стискивать мои плечи. Картинно изогнув бровь, она фыркнула:

— Даже думать не хочу, чем вы тут занимаетесь...

— Ты тоже ничего не почувствовала?! — перебила я подругу. — Ничего странного или опасного?

— М-м-м... не-а. Но, знаешь, мне снился очень хороший сон...

— Думаю, это был не-людь, — проговорила я.

— Нет, мне снился Дима, вернее, то, как я его разрываю когтями... Погоди, — потерла лоб Татьяна. — Ты не про мой сон, да?

В горле резко пересохло, ноги стали подкашиваться. Страх, что я ощутила, когда визитер посмотрел на меня бесцветными глазами, снова вернулся. Таня заметила мою бледность, а Крисп ощутил нарастающую дрожь.

Они подвели меня к кровати, усадили. Таня крепко стиснула мою руку. Они с Криспом переглянулись. Подруга, заглядывая мне в лицо, произнесла:

— Ксан, расскажи, что произошло.

Я и рассказала. Начиная от того, как проснулась от жуткого ощущения чужого присутствия, до того, как это нечто испарилось.

— С чего ты взяла, что это был кто-то из не-людей? — уточнила Таня.

— Не знаю... Он сказал на прощанье "увидимся, земная". Или что-то вроде того. Не помню.

— Может, тебе показалось?

Я отрицательно мотнула головой. Слишком сильным был страх... Первобытным.

— А где Грегор? — спросила Таня, переведя взгляд на Криспа. Тот только рукой махнул.

— Наверное, со своей колдуньей. Он за нее побаивается.

— Может, ее тоже лучше сюда переселить? Я, конечно, ее недолюбливаю...

— Ребята, — я посмотрела сначала на одного, потом на другую. — Я бессильна против него. Он искал кого-то и, думаю, нашел. Он снова придет. Вопрос времени. Мы ничего не можем противопоставить.

— Вряд ли наш гость придет еще раз до рассвета, — усомнился Криспиан. — А там вернется Грегор. Неплохо б и небесных позвать. Вместе обдумать происшедшее.

— Согласна. — Заявила Таня. — И у нас все же есть особое преимущество. — На мое плечо легла рука подруги. — Ты, Ксана. Ты можешь его чувствовать.

— Не всегда, — я вспомнила минутную "тишину", прежде чем увидела это существо.

— И все же, — настаивала Таня. — Предупрежден — значит вооружен. Суворов был не глупым. Доверимся его словам?

— Выбора нет... — я порывисто вздохнула, стараясь успокоить все еще трясущиеся руки. — Ладно. Я попробую поспать...

— Пойдем, провожу, — Таня тут же вскочила, протягивая мне руку. — Вдвоем не страшно.

Крисп проводил нас взглядом, но идти следом не стал. Только мы с Таней миновали центр комнаты, как колдунья дернулась. Хватка ее усилилась так, что мои косточки под ее пальцами заскрипели. Глаза ее закатились, губы чуть приоткрылись.

— Что еще? — кинулся было к нам англичанин, но я остановила его жестом.

— Погоди, кажется, я знаю, что происходит...

— Бескрылая станцует танец ветра. — Начала тихим голосом подруга. — Ей путь осветят звезды. Будет их четыре. Одна звезда манящая, указывать дорогу станет. Еще две — оберегами сияют с двух сторон. Но под ногами у бескрылой бездна. И танец ее будет страшен.

Произнеся это, Таня нахмурилась, чихнула и пришла в себя. Хватка ее заметно ослабла. Она заправила за ухо прядь светлых волос и тихо промолвила:

— Это какое-то пророчество.

— Мы догадались, — кивнул подошедший к нам Крисп. — Кто хочет кофе?

Конечно, вряд ли кто-то из нас троих сможет теперь уснуть. После такой-то ночки. Может, Криспу это удастся. Насчет Тани я сомневалась. Про себя вообще молчала. Сначала я подумывала о том, чтобы попытаться уснуть. Но после такого выброса адреналина в кровь... Да и Таня молодец со своим пророчеством. Какой уж тут сон?

На кухне мы включили яркий свет. Не хотелось сидеть в полумраке. Я устроилась за столом у самой стены, прислонившись к ней плечом и головой. Таня прихлебывала крепкий кофе напротив. Она поджала под себя ноги, сев по-турецки. Всегда удивлялась, как ей так удобно на стуле. Я вот сваливаюсь в таком положении.

Между нами, оседлав стул и сложив на его спинку руки, расположился Крисп. Он и начал беседу:

— Итак. За одну ночь мы имеем: появление Первого и по всем правилам размытое пророчество.

— Не согласна, — возразила я. — Это мог быть не сам не-людь, а что-то вроде его фантома.

— И пророчество не такое уж и размытое, — поддержала меня Таня.

— Раз так, объясни, — пожал плечами брюнет, проигнорировав мою фразу. — Я вот понял только то, что бескрылой может быть она, — он ткнул в меня пальцем, в ответ я сердито бросила на него взгляд.

— У нее нет только одного крыла. Так Кирана сказала.

— Друзья, я тут. И я слышу. Это минимум — невежливо! — насупилась я.

Ну, да. Сейчас я без сил. Но шрам у меня на спине только один. Не надо на меня наговаривать.

— Кто ее знает, в какой переплет она попадет? — Крисп меня явно не услышал. — Может Клод или... еще кто-то заберут остатки ее бессмертного могущества.

— Ну, вас! — махнула я на них рукой, сделав небольшой глоток черного кофе.

— Допустим, "бескрылую" мы нашли, — продолжал тем временем Крисп. — Что за звезды?

— С этим не так все понятно, — погрустнела Татьяна. — Два оберега... Может, это Вёрс и Кира? Они за ней, — теперь подруга ткнула в меня пальцем, — приглядывают. С остальным не ясно. Особенно непонятно про бездну.

— Тань, — Крисп повертел свою чашку в руках. — Откуда ты берешь свои пророчества? Может, это хоть как-то прольет свет.

— Я совсем недавно открыла в себе этот дар. Это как видения. Ты словно отключаешься от реальности и видишь картинки. Но они размыты.

— То есть, ты только изображение видишь. А слова откуда?

— Не знаю, — Таня посмотрела вверх, будто надеясь найти ответ на потолке, украшенном лепниной. — Это как песня. Вдохновение. Мне хочется говорить определенные слова, я и говорю.

— Озарение, — буркнула я, немного обидевшись, что меня позабыли.

— Точно! — воскликнула подруга. — Озарение! И длится оно секунды.

— Делать-то что будем? — я оторвала глаза от чашки.

— Сможешь позвать небесных? — спросил Крисп, наклонив немного голову.

— Позвать смогу. Не уверена, что придут сразу.

— Тогда зови. Надо им обо всем рассказать. Как только появится Грегор, ему тоже сообщим.

Закрыв глаза, я откинулась на спинку стула. Голова стала побаливать от недосыпа, от перенапряжения. Здесь, в светлой, уютной кухне, казалось, ничто угрожать не может. Рядом со мной моя подруга. Она сильная колдунья, пусть еще и неопытная. Крисп тоже не слабак. Но волнение из души никуда не девалось. Противным слизняком ворочалась мысль, что не-людь может появиться в любой момент. А мы фактически беспомощны.

Я тихонько позвала Вёрса и Кирану, вспомнив их мягкую обволакивающую силу. Такую родную и непонятную одновременно.

Вопреки всем ожиданиям, небесные появились мгновенно. Озабоченные и озадаченные.

— Что случилось? — сразу задал вопрос крайне серьезный Вёрс. Его серо-зеленые глаза быстро обежали каждого из нас. Судя по его сдвинувшимся бровям, то, что он увидел, ему не понравилось.

— Рассказывайте, — Кира не стала буравить нас взглядом, а просто пригладив свои рыжие волосы, прислонилась спиной к холодильнику.

Мы втроем переглянулись. Еще раз рассказывать о случившемся я не хотела. Снова переживать в уме этот страх... бессилие.

Крисп разговорчивостью не отличался. Поэтому о событиях уходящей ночи пришлось поведать Татьяне. Она не скупилась на подробности. Все расписала в ярких красках и даже полутонах. Я бы лучше не смогла.

Ангелы призадумались. Потом Кирана подтвердила, что гостем был именно Первый. Вернее, его часть, фантом. С пророчеством нашей колдуньи было посложнее. Даже, несмотря на то, что Вёрс знал о моей жизни порою даже больше меня, для него эта загадка оказалась трудноватой. Однако, подумав, он заявил.

— Я знаю, о каких четырех звездах идет речь.

— Те четыре, что освещают путь? — уточнила Таня.

— Да. Это колдуны твоего Круга, Танюш.

— Нас пятеро.

— Клода в расчет не берем.

— Если так рассуждать, то Мира нам тоже не помощница. Про Димку я вообще молчу, — Таня скривилась так, будто съела таракана, не иначе. — Ты ошибаешься, Вёрс.

— Ничуть, — загадочно улыбнулся мой наставник. — Поживете — увидите. Только не подгоняйте события.

— Все равно, это не реально. Даже смешно, — фыркнула колдунья.

— А что с бездной под ногами? — задала вопрос я.

Небесные переглянулись.

— По-моему, — я развернулась так, чтобы видеть их обоих, — вы знаете.

Они снова обменялись взглядами. Вёрс промолчал, а Кирана нехотя произнесла:

— Мы знаем многое, но далеко не все. Когда эта цивилизация была совсем-совсем юной (и я не была ангелом), от нашего народа вашему досталась легенда. Сказка.

— Что за сказка? — Крисп тоже с интересом поглядывал то на Вёрса, то на Киру.

— Когда Творец создал эту вселенную, он понял, что есть в ней один изъян. Слишком легко нарушить равновесие между Хаосом и Порядком. Любой, кто пожелает, сделает это без труда. И тогда боги, те, что помладше, и совсем тогда юные ангелы, предложили Творцу создать еще один мир, который бы прятался под всей вселенной. Творец создал его и назвал Бездной. Но Бездна — не Ад. Там не переплавляются души. В тот мир попадает разный мусор, который может нарушить гармонию Хаоса и Порядка. Мусор — это яркие мысли, эмоции, чувства, ведущие к разрушению. Такие, как гнев, обида, зависть.

— Чтобы мусора не накопилось много, и он не прорвался бы в остальные миры вселенной, — продолжил Вёрс, когда Кирана замолчала, — Творец создал существ, которые бы поедали мусор. Это были довольно примитивные существа. Но мусора становилось больше, и "мусорщики" тоже росли.

— Некоторые считают, — подхватила Кира, — что не-люди, а точнее Первые — это те самые мусорщики.

— Не-е-ет! — возразила Таня. — Знаете, Боргезов не похож на мусорщика.

— Так ведь никто и не настаивает на том, что это именно они. Не-людей много. Гораздо больше, чем вы думаете, — серьезная до невозможности Кира — это непривычно, мягко говоря. — Среди них места всем хватит: и мусорщикам, и визитерам из далеких миров и еще много кому.

— Вернемся к бездне, — я подправила русло нашего разговора. — Думаете, бездна из Таниного видения — это Бездна из вашего рассказа?

— Возможно, — нехотя отозвалась Кирана.

— Тогда наш Боргезов все же — мусорщик?

— Пф... — скептически выдала Таня. — Ксан, ты не видела эту лощеную морду. Он тянет на кого угодно, но не на мусорщика. Не представляю его перерабатывающим какие-то плохие эмоции.

— А может, — тихо предположил Крисп, — есть опасность тебе туда упасть? Ведь "танец страшен", как сказала наша пророчица.

Мы втроем уставились на ангелов. Те промолчали.

— Значит, такая возможность имеется, — подвела итог я.

Неприятно, знаете ли. Совсем не хочется попадать на свалку вселенной. Это как-то не вяжется с моими планами на ближайшие несколько лет.

Вообще, если посмотреть на мою жизнь бессмертной, то она началась крайне плохо. Сразу, как только я обрела силу, у меня оттяпали ровно ее половину. Не прошло и полугода, как меня чуть не убили, сначала основательно откачав крови. Благодаря чему я сейчас абсолютно без сил. И когда они восстановятся, я не знаю. Теперь еще одна новость. Я, оказывается, могу выпасть из вселенной, угодив прямиком на свалку. Что за невезенье!

Мое запястье сжали. От неожиданности, я потеряла нить мрачных рассуждений и уставилась на горячую чужую руку. Она принадлежала Криспу. Англичанин поднял сапфирово-синие серьезные глаза.

— Этого не произойдет. — Тихо, проговаривая каждое слово, вымолвил Крисп. — Верь.

Я кивнула, а он убрал руку. Мне почему-то захотелось, чтобы он вернул ее обратно. Но, испугавшись, сама не знаю чего, я только натянула рукава пижамы до самых пальцев.

Ангелы ушли на рассвете, пообещав, что явятся к нам по первому зову. Наша троица, так объединенная сегодняшней ночью, перекочевала в просторную комнату на первом этаже с бежевым мягким ковролином, телевизором и удобным диваном. На этом самом диване под монотонный бубнеж телеведущей мы и уснули. Втроем. Мы с Таней по бокам, Криспиан, приобняв обеих, по центру.

3

Время перевалило за полдень, когда мы с Криспом вышли в подмерзлое, обдуваемое всеми ветрами поле. Даже не поле, пустырь! На несколько километров людей не найдешь. Яркое, но все еще холодное солнце, светило с чистых прозрачных небес. Смотреть вверх было больно. А посмотреть было на что.

Синюю глубину неба заволокла дымка, перешедшая в рябь. Сродни ряби на воде, когда появляется слабый ветерок. Из этой почти иллюзорной картины, как по невиданному волшебству, вылетели две виверны: темно-зеленая и серебристая. Они пронеслись над нами, сделали круг и, обдав нас ветром от работы огромных крыльев, опустились на землю.

— Смелая! — я все еще чувствовала жуткую слабость. Поэтому навстречу ко мне кинулась серебристая виверна, а не я к ней. Распластавшись по ее морде, я чмокнула ее между глаз. На самом деле мне хотелось обнять ее, но размеры зверя не позволяли.

Виверна заурчала. Хоть и звучало это страшно, так Смелая проявляла свою радость и удовольствие от встречи со мной. "Я тоже соскучилась", примерно так можно было перевести ее поведение.

После десяти минут взаимных сюсюканий, я, наконец, обернулась. На нас со Смелой с одинаковым видом взирали двое. И не важно, что один из них был человеком, а другой — линормом. У первого на лице читалась детская заинтересованность. Она же проступала во всей мимике темно-зеленой морды большого линорма.

— Что не так? — по-прежнему обнимая Смелую, правда уже за шею, осведомилась я. — Опять смеяться станешь?

От ответа его жизнь, конечно, не зависела. Однако ж пусть только попробует сказать что-то не так. Теперь я не одна. Рядом все еще чуть поуркивает виверна. Вместе мы как-нибудь найдем управу на наглеца.

— Нет-нет, — Крисп все же расплылся в улыбке. Мой суровый взгляд, похоже, его ни капли не испугал. — Знаешь, — доверительно произнес англичанин, — я впервые вижу ангела и линорма в одной паре.

— Я не ангел. Я бессмертная.

— Мне больше нравится ангел.

Я пожала плечами. В принципе, как не называй, суть остается сутью. Я вон тоже иногда Вёрса с Кираной "крылатыми" называю, хоть это отражает лишь малую каплю правды.

— А что, разве бессмертная и линорм — это такая большая редкость?

— Это огромная редкость. Линормы не любят ангелов.

— Почему?

— Ну... — Крисп ласково похлопал своего зверя по чешуйчатому боку. — Сложно сказать. Не любят и все. Не доверяют. А тут, — он кивнул на Смелую, — совсем иная картина.

— Я так посмотрю, ты много знаешь о линормах.

— Еще бы! — Не без гордости заявил Крисп. Кажется, я нашла его слабое место? Виверны? — Я очень много о них знаю.

— Замечательно! Как зовут твоего?

Глаза Криспиана округлились. Он изумленно посмотрел на меня. Готова поспорить, он еле сдержался от одного очень известного жеста у виска головы. По крайней мере, вид у него был тот еще. Я поняла, что выдала глупость. Поэтому потупившись, отвернулась.

— Гектор, — услышала я сзади после недолгой паузы. — Его имя Гектор.

В тайне я обрадовалась, что надо мной не потешаются. Оглядев большого темно-изумрудного линорма я улыбнулась:

— Ему подходит. А почему он такой большой? Больше Смелой чуть ли не в два раза?

— Ты что, завидуешь? — лукаво прищурился Крисп.

— Ты сам сказал, что много о линормах знаешь! — возмутилась я. — Мне просто интересно!

Мне и в голову не пришло чему-то там завидовать. Моя Смелая — лучшая. Не потому, что она быстрая и красивая, а еще храбрая и умная, а потому что — моя! Как чей-то друг может быть лучше твоего собственного?!

— Разные виды, — поспешил ответить Криспиан. — Гектор — степной линорм. То есть его племя предпочитает жить в степях, может, среди невысоких холмов. Твоя Смелая — горный линорм. Они меньше. Верткие, быстрые и... злые.. Пролезут в любую скальную щель в погоне за добычей.

— А-а, — понятливо закивала я. — Тогда и с окрасом понятно. Хм, Крисп, а почему ты так удивился, когда я спросила его имя, — я указала глазами на его линорма.

— Это не принято у всадников. — Видя мое полнейшее непонимание, он снова чуть не засмеялся. Сдержался. — Всадники — те, кто летают на линормах.

— Я, по-твоему, совсем думать не умею? Сообразила уже, кто такие всадники. Не понимаю, почему из имени делается такая тайна.

— У тебя подруга — колдунья. Спроси ее о тайне имени.

Крисп больше ничего не сказал, а отвернулся и лихо взобрался на спину Гектора.

Не пойму, я что, обидела его чем-то? Переглянувшись со Смелой, я решила об этом не думать.

Чтобы взобраться на виверну, мне пришлось изрядно постараться. Руки-ноги не слушались и не желали подтягивать мое тельце вверх. Поняв, еще пара таких безрезультатных усилий, и волны боли от рубца на моей ране меня прикончат, я опустила руки. Напрасно. Помощь пришла, откуда не ждали. Ни я, ни Смелая.

Неожиданно под ногами я почувствовала не скользкую чешую Смелой, а что-то мягкое, но, вместе с тем прочное. Пара секунд и меня, словно на лифте, подбросили до спины Смелой. Привычно устроившись в основании шеи виверны, я просунула руки в петли уздечки. Ноги тут же нашли костяные выступы под плечами линорма. Только тогда я позволила себе отвлечься и посмотреть, что же мне помогло очутиться на месте. Гектор как раз убирал сгиб крыла от бока Смелой.

— Спасибо, — прошептала я, обращаясь скорее к изумрудному линорму, нежели к его всаднику.

Шлема, как у Криспа, у меня, естественно не оказалось. Пришлось использовать купленный по дороге мотоциклетный. Неудобно, конечно, зато ветер в глаза не бьет. Чего не скажешь об остальном теле. Сидеть на гладкой чешуе линорма зимой довольно холодно. Раньше я как-то не замечала этого. А сейчас ощутила сполна.

Гектор издал странный звук. Как только я обратила на него внимание, Крисп бросил мне что-то. Инстинктивно я это поймала. Небольшой черный мешочек со шнуром. И что это такое? Зачем мне эта штука? Не успела я залезть внутрь, как Крисп жестами объяснил, чтобы я надела мешочек на шею. Благо под шлемом лица моего не видно. Вряд ли бы скепсис, отразившийся на нем, сыграл на руку нашей зарождающейся дружбе.

Все же я повесила мешочек на груди. Из него выползла странная магическая алая змейка. За ней — вторая, третья. Они проникли под одежду, защекотав кожу теплыми прикосновениями. Стало чуть теплее. Хм, а змейки-то огненные. Надо Тане сказать. Может, ей пригодится такая магия?

Ну, раз уж зимний холод мне теперь не страшен, пора размяться! То есть, размять крылья Смелой. Согласно фыркнув, виверна рывком поднялась в воздух.

Небо! Как же это прекрасно — быть в небе! Ощущать всем телом сильного линорма, и мчаться навстречу ветру. Шлем, кстати, неплохо от него защищал! Змейки по-прежнему не давали замерзнуть. Мысленно разрешив Смелой вытворять любые кульбиты, я покрепче ухватилась за петли уздечки. Чтобы виверна не делала, она не даст мне упасть, соскользнуть с собственной спины. Смелая в этом плане очень ответственная.

Мы нырнули в небесную глубину, чуть тронутую рябью. Своего рода порог невидимости. Оглянувшись, я заметила, что Гектор с Криспом на спине тоже прошли сквозь небесную рябь. Я по-прежнему их видела, а вот с земли нас никто не заметит.

Помахав Криспу рукой, я слилась со Смелой в единой жажде скорости. И виверна не подвела. Стремительной молнией она понеслась вперед. Мне пришлось плотно припасть к ее спине и шее, чтобы меня не сдуло.

Потом Смелая заложила крутой вираж, сбрасывая высоту, и понеслась в обратную сторону. Прямо на Гектора. Сейчас я подумала, что, возможно, надо было назвать ее Шалуньей. За несколько метров от невозмутимого Гектора я подумала, о том, чтобы переименовать Смелую в Огненный Таран(7). Когда я не на шутку испугалась, виверна поднырнула под Гектора и с радостным воплем снова устремилась ввысь.

Сколько мы так развлекались, я не знаю. Смелая радостно носилась в небесах. И не уверена, чья радость была больше: ее или моя. Я ощущала себя сильной. Не какой-то доходягой, у которой темнеет в глазах по любому поводу, а бессмертной. Пусть временно и без сил. Знание того, что Смелая неощутимо подпитывает меня своей собственной энергией ничуть меня не огорчало. Скорее, наоборот. Всегда радует тот факт, когда твои друзья тебя поддерживают.

Солнце приблизилось к горизонту. Мы со Смелой решили сделать последний круг и садиться. На том самом пустыре нас уже поджидали Крисп и Гектор. Однако последний круг затянулся. Виверна сбавила темп. Подустала. Пользуясь этим, я во все глаза разглядывала проплывающий внизу пейзаж. Небольшая деревенька. За ней речка. Извилистая, но не глубже полутора метров. Потом начался лес. Довольно крупные деревья отбрасывали длинные тени. Почти закат. Наверное, благодаря этому мой глаз зацепился за нечто странное. Большая тень явно не принадлежала дереву...

Повинуясь моему желанию, Смелая снизилась над заинтересовавшей меня поляной.

Так и есть. Олень. Вернее, лань, от которой разит магией.

Заложив еще небольшой круг, Смелая опустилась на небольшую поляну, стараясь не задеть деревья и лежащую без движений лань.

Кое-как спустившись, я подошла к животному. Тело после полета ныло, но я не обратила на это внимание. Сейчас важнее другое.

Лань была большой. Не то, чтобы очень, но явно крупнее средней особи. Никаких видимых повреждений не было. Казалось, животное просто спит. Только под личиной коричневатой красавицы я ощутила слабое биение человеческого сердца. Кем бы ни была лань, она явно нуждалась в помощи.

Прикинув размеры поляны, я сразу сообразила, Гектор тут не сядет. Значит, на Криспа рассчитывать не придется. Ничего, справимся со Смелой.

Ага. Легче сказать, чем сделать. Виверна, конечно же, делилась своими силами, но и с ними затащить на ее спину довольно крупное животное, не навредив никому при этом, дело непростое. Кое-как я вскарабкалась следом.

Вскоре Смелая опустилась на пустыре, где поджидали Крисп с Гектором. Я махнула Криспу рукой. Нет уж, сама я тут не справлюсь.

Как только парень оказался у бока Смелой, я сняла шлем.

— Что это? — округлил глаза Крисп, подтянувшись на серебристо-медном крыле Смелой. Он рассматривал оглушенную лань. — Ты не говорила, что собралась на охоту.

— Крисп, это человек.

— Да?

— Не чувствуешь?

— Ты ангел, — вздохнул он. — Тебе виднее. Но откуда у тебя человек в образе оленя?

— Там, на поляне нашла. Крисп, помоги. Надо бы машину подогнать.

— Собралась это забрать? Думаешь, хорошая идея?

— Прекрати! — Вдруг разозлилась я. — Ты слышал о взаимовыручке?! И о том, что если кто-то нуждается в помощи, ты обязан ее оказать!

— Не заводись, — примирительно сказал Фрост, спускаясь с крыла Смелой. — Просто вдруг этот человек недостоин твоей помощи?

— Об этом пусть думает сам. Моя задача не дать ему замерзнуть. Отблагодарит — хорошо! Нет — так не обижусь! Давай, не мешкай!

— Ладно-ладно. Жди!

С этими словами Крисп убежал в сторону машины, оставленной нами на обочине. Смелая аккуратно передвигая конечностями, стала подползать ближе к дороге.

Через пару минут Крисп аккуратно спустил животное со Смелой и с моей помощью погрузил на заднее сиденье одной из машин Вёрса (ну, в самом деле, не пешком же было сюда идти). Потом мы отпустили линормов, клятвенно пообещав скоро вернуться. Они оба долго смотрели нам вслед, А когда скрылись за поворотом, мы услышали протяжный чуть урчащий вой — своеобразное обещание хранить верность только одному всаднику.

— Оказывается, ты не только хороший "летун", но и шофер неплохой, — пробормотала я, дабы хоть как-то нарушить тяготившее меня молчание.

— Водить машину я научился в самом детстве. Спасибо деду, — ответил Крисп. — Рокси, ты-то как?

— А-а, точно! — Я сняла мешочек с огненными змейками. Они уже давно заползли в него и теперь никак себя не выдавали. — Спасибо, — я протянула его Криспу. Потом сообразила, что он сейчас немного занят, и просто положила в боковой карман собственной сумки. Дома отдам.

— Всегда пожалуйста, — чуть наклонил голову Крисп. — В полете без него — никуда.

— А ты как же? — забеспокоилась я.

— Волнуешься? — широко улыбнулся Криспиан.

Меня начинала раздражать его манера задавать вопросы тогда, когда их не ждешь. Чувствуешь себя как-то странно. Я бы сказала, прочитанной. Как книга, открытая на определенной странице. Очень неприятно.

— У меня их два. Один запасной. Этот можешь оставить себе. — Криспиан искоса глянул на мое хмурое лицо. — И не злись, Рокси. Тебе не идет.

— Я вот хочу спросить, с какой стати ты называешь меня "Рокси". Я — Роксана. Ксана, в крайнем случае.

— Не-е-е, — хмыкнул он. — Я не "крайний случай". Мне по душе "Рокси". Чем тебе не нравится?

— Не то чтобы не нравится...

— Значит, непривычно. Ничего, привыкнешь.

— Слушай, колдун! — закипела я. — Ты со всеми так фамильярно обращаешься? Если да, то не понимаю, как твоя физиономия еще цела!

— Ш-ш-ш, — подмигнул мне Крисп. — Я же говорил, не злись. Тебе, правда, не идет.

Фыркнув, я скрестила руки на груди, и отвернулась от хама. Даю слово, наберусь сил, окончательно приду в себя и покажу ему кузькину мать!

В свирепом молчании мы ехали недолго. Только-то и успели в город заехать.

— Что планируешь делать с ним? — Крисп указал на заднее сиденье. — Ты вообще уверена, что это человек?

Я кивнула. И что тут можно планировать? У меня, поправка, у Вёрса дом полон колдунов и бессмертных. Кто-нибудь что-нибудь придумает...

— Если мне не изменяет память, — осенило меня, — Твой брат говорил, что Мира — оборотни?ца... Лань.

— Мира? — приподнял брови Крисп. — Оборотень? Я думал, Грег надо мной смеется.

Покосившись на животное сади, Крисп усмехнулся.

— То есть, возможно, это она?

Я кивнула.

— Подружка-оборотень. — Протянул англичанин. — Экстрим....

Этим он заслужил от меня шлепок по плечу. На него не слишком подействовало мое рукоприкладство, и он продолжил.

— Интересно, Димка тоже с Таней закрутил из-за того, что твоя подружка — оборотень?

Вот это была самая необдуманная фраза в его жизни. Тихо, цедя каждое слово, я вымолвила:

— Криспиан, если ты полезешь в личную жизнь моей подруги, я тебе просто сверну шею. Ясно?

Обернувшись ко мне, мужчина внимательно изучил мое чересчур спокойное (я надеялась) лицо. Благо, светофор горел красным.

— Да, — задумчиво кивнул он. — Злость тебе не к лицу. Но в ярости...

Крисп недоговорил. Просто, поморгав, вздрогнул. Зажегся зеленый, и колдун полностью ушел в дорогу. А я еще долго не могла разжать сведенные странной судорогой скулы.

— Где она?! — входная дверь хлопнула, и в комнату ворвался целитель.

Я никогда не видела его таким... диким, что ли? Синие глаза сияют. В волосах уже не искусственный, а вполне натуральный беспорядок. Лицо бледное, ни кровинки.

Как только мы принесли животное в дом, находившаяся там Татьяна сразу заявила:

— Это она. Нашу олениху я везде узнаю. Где вы ее нашли?

Пока я вкратце обрисовывала ситуацию подруге, Крисп стоял, не шевелясь. Губы его бесшумно двигались. Глаза, напротив, остановились в одной точке. А через семь минут примчался Грегор. Вот и не верь потом в телепатическую связь между родственниками. Или Криспиан владеет двусторонней телепатией?

Целитель кинулся к дивану, на который мы уложили лань. Как мы не старались, но ее ноги никак не хотели сгибаться. Поэтому сейчас к дивану подойти было сложно, не напоровшись на твердые копыта.

— Одеяло, — скомандовал Грегор.

Как только Таня принесла теплый плед, Целитель заботливо укрыл им лань. Потом с огромной нежностью провел над ней рукой, как бы оглаживая что-то невидимое. Вслед за его движением с животным стали происходить метаморфозы. Сначала увеличилось тело, потом с головы пропала шерсть и небольшие рога. Вскоре из-под пледа выглядывало личико вполне миловидной девушки с темно-русыми прямыми волосами. Глаза ее были плотно закрыты.

Как земной ангел я видела, что жизненные силы девушки очень малы. Они еле-еле двигались по меридианам тела. Странно, что могло ее так истощить? Никаких повреждений ведь не было. Энергетическая структура тоже цела. В чем же дело?

— Рокси, — Грег подозвал меня поближе, — ты видишь ее?

Я кивнула. Но, сообразив, что сидящий ко мне спиной целитель вряд ли меня видит, выдохнула:

— Да. Жизненных сил очень мало. Не вижу, куда они утекают.

— Комментируй, что ты заметишь.

От Грега повеяло теплом. Его руки засветились оранжевым сиянием. Оно, как солнечные лучи в воду, проникало в тело девушки. Где-то в области солнечного сплетения безжизненной фигуры стал собираться оранжевый огонек. Он рос и рос, пока не достиг размера грецкого ореха. Об этом я тут же сообщила Грегу. Он кивнул, и огонек внутри тела обортинцы стал наливаться розовым. От него потянулась паутинка тонких нитей. По ним заструилась новая жизненная сила. В конце концов, девушка шумно вздохнула. Глаза ее по-прежнему были закрыты, но на щеках появился легкий румянец.

— Что-то не так, — процедил Грегор. — Рокси?

В ответ я закрыла глаза. Абсурдный поступок на самом деле. Однако он оправдался. На внутренней поверхности век я увидела девушку совсем иначе. Все ее тело было в каких-то кислотных пятнах, имеющих едкий кислый запах. Эти пятна были повсюду. Особенно раскиданы по брюшной полости, шее и ногах. По самым главным артериям.

— Гре-э-эг, — протянула я. — Слушай внимательно.

Описав все в подробностях целителю, я открыла глаза. Очень хмурый Грегор смотрел на меня в упор. От его взгляда мне хотелось съежиться и заползти куда-нибудь под стол. Или под кровать. Только потом я осознала, что гнев его направлен не на меня.

— Прошу, — вымолвил он, — позови небесных.

Отрывисто кивнув, я поспешила исполнить просьбу. Как Вёрс и обещал, они с Кирой прибыли по первому зову... и были очень удивлены, увидев всю нашу гоп-компанию в сборе. Потом взгляд Кираны остановился на лежащей под пледом девушке. Поняв все без слов (мне бы так), она опустилась на колени рядом с диваном, заключила руку оборотницы в свои ладони.

Что было дальше, мы не видели. Вёрс попросил всех нас, включая даже Грега, покинуть комнату. Делать нечего. Кажется, кухня у нас станет вскоре этаким штабом.

Силы, которые подарила мне Смелая, потихоньку приближались к нулю. Снова заныл рубец от недавней раны. Сейчас бы принять душ и чуть-чуть полежать... Посмотрев на Грега, я тут же выкинула эти мысли. Его лицо посерело. В глазах — лихорадочный блеск.

— Грег, — я подошла к сидящему у окна целителю. — Кира сильная. Она не дала окончательно умереть мне. Даже по прошествии двух суток, когда человека уже в принципе нельзя воскресить, она меня держала...

— Спасибо, — пересохшими губами произнес Грегор. — Но ты не знаешь, с чем столкнулась Мира.

— А ты знаешь?

Он кивнул и, вздохнув, объяснил.

— Ее выпил Первый.

— Что? — Вмешалась Таня. — И тут Боргезов? Как?!

— Те кислотные пятна, — продолжил Грег, — не что иное, как следы его сути, его отпечатки.

— Как он нашел ее? — это Крисп встал у другого конца окна.

— По крови, — невесело ответил ему брат.

— Откуда у Первого ее кровь?

— Наш Круг заключил сделку. На крови.

— С Первым? — поперхнулся Крисп. — Грег, вы там с ума посходили?!

— Я тоже была против, — резко заметила Татьяна. — Как и Мира, между прочим.

— Погодите, вы что, все отдали ему по капле крови?!? — глаза Криспа не просто округлились, а полезли на лоб.

— Да, — хмуро отозвался Грег.

— Так это что, — Таня тревожно посмотрела на Криспа, — Боргезов всех нас может найти?

— Нечего было своей кровью разбрасываться, — отчеканил Крисп.

— Мы не знали! — воскликнула Таня.

— Боргезов знал.

— Давайте не будем ссориться! — не выдержала я. — Это ни к чему хорошему не приведет.

— Знаете что, — зло бросила колдунья. — Я не собираюсь сидеть и ждать, пока какой-то там не-людь Боргезов выпьет мою жизнь!

Я не успела ее остановить, а Крисп и Грегор даже не пытались. Таня, быстро накинув пальто и занырнув в сапоги, выбежала на улицу. В моем состоянии мне ее не догнать.

Сердце тревожно сжалось.

Вернувшись на кухню, где все еще сидели братья, я решила заварить чай. Мужчины отказались. Что ж, возиться меньше. Когда я наливала ароматный напиток себе в чашку, Грегор проронил:

— Спасибо, что не оставила ее.

— Я же бессмертная, — тепло улыбнувшись, напомнила я.

— Ты ангел.

И как на такое реагировать? Вроде бы и правду он сказал, только не так как-то. То есть да, я-то считаюсь ангелом, но неужели об этом постоянно стоит напоминать? По душе мне больше называться бессмертной. Ангел — слишком сказочно.

Подумав, что братьям лучше остаться наедине, я поднялась к себе.

Вёрс и Кирана нескоро дадут кому бы то ни было увидеть Миру. Там я точно не помощник. Да и коленки уже от усталости подрагивают. Не дай Небо, рана разболится сильнее.

Все! Пора отдыхать!

Многовато волнений за один день накопилось. Полуживая оборотни?ца. Грегор, встревоженный до такой степени, что даже скрыть этого не может. Таня, убежавшая на ночь глядя не пойми куда... А еще ночью этот визитер.

Ох, чую не-людь нам еще подгадит... И это мягко сказано.

Так...

Какой-то червячок завозился в моей голове. Что не-людь тут делал ночью? Даже если я не уверена в том, что это именно Боргезов. Что это существо тут забыло? Или кого? Вспомнив, где я нашла визитера, мне стало не по себе. Не-людь приходил за Криспом. Почему? Как он нашел его? Кровь? Значит...

Оставив недопитый чай в комнате, я быстро спустилась по ступеням. В глазах резко потемнело, но после пары глубоких вдохов-выдохов, дурнота прошла. На кухне по-прежнему сидели братья. Они перекидывались ничего не значащими фразами, скорее для проформы, чем для дела. Вот и хорошо. Не придется отвлекать от чего-то важного.

Переведя дух в дверях, не обращая внимания на взгляды братьев, я быстро подошла к Криспиану. Ухватив того за локоть, заглянув в сапфировые глаза, я задала ошарашивший Криспа вопрос:

— Откуда у не-люди твоя кровь?

— О чем ты? — вроде бы не понял он.

— Повторяю, откуда у Первого твоя кровь? Он искал именно тебя! И нашел!.. Так откуда?

Крисп с Грегом переглянулись. Уж не знаю, какими мыслями они обменивались, однако в ответ мне донеслось лишь молчание.

— Отвечай! — я дернула за руку Криспа. — Это серьезно!

Терпение мое медленно иссякало. Капля за каплей. Сейчас ведь не сдержусь, и полетят клочки по закоулочкам. И ничего, что я потом полутрупом лежать буду. Таня придет — она еще сверху подбавит этим братцам, за то, что меня довели...

Нет, не довели.

Криспиан освободил руку из моего захвата и снова поглядел на брата. Тот слабо кивнул.

— Хорошо, Рокси, слушай.

* * *

Как только вечер окутал морозными сумерками город, два колдуна приблизились к зданию театра. Последний спектакль начинался через двадцать минут, и в толпе никто не обращал внимания на людей, движущихся к запасному выходу.

— Надо действовать аккуратно. Не хотелось бы лишних жертв, — тот, чьи глаза были чуть светлее, а волосы — короче, предостерегающе посмотрел на брата. — Давай в этот раз без масштабных грандиозных сцен.

— Это как получится, — азартно оскалился другой, заправляя выпавшую черную прядь обратно в хвост на затылке.

— Я серьезно.

— Я тоже.

Дверь запасного выхода, а для них — входа, была закрыта. Братьев это ничуть не смутило. Магией они пользоваться не стали. Не хотелось, чтобы раньше времени их кто-то заметил. Тем более тот, к кому они направлялись. Младший достал из кармана складной перочинный нож и в два движения свернул клацнувший замок.

— Аккуратнее нельзя? — шепнул старший. — Следы оставляешь!

— Вечно ты мной недоволен! — так же шепотом возмутился младший. — Извини, набор отмычек забыл в другом мире!

— Заходи, давай. Шутник!

Внутри отчего-то было не теплее, чем снаружи. Разве только мороз за нос не хватал. Похоже, вспомогательные помещения театра не отапливались. Зачем тратить тепло на те комнаты, где люди появляются слишком редко?

Колдуны шли недолго. Они опустились в подвал, прошли через сеть узких коридоров и остановились в темном тупике. Проблема освещения была та же, что и отопления. Никто не хотел менять лампочки в старом подвале.

— Будь готов, — вымолвил старший, убирая челку со лба. — Как только мы войдем, скрывающий щит рухнет.

— Смешной ты, братец! — Съехидничал младший. — Когда мы войдем, нас и со щитом обнаружат, и без него. Так что не болтай лишнего, а делай, что должен.

— Совсем ты от рук отбился... — покачал темной головой колдун. Он крепко сжал руку брата и резко прошел сквозь стену.

Когда они так делали, младшему постоянно хотелось зажмуриться. В подсознании жил страх, что у старшего брата однажды не получится открыть портал, и они со всего размаху поцелуют лбом стену. В ушах даже противный треск раздавался от назойливых опасений. Но нет. На этот раз обошлось.

Они оказались в просторной темной комнате. Под ногами сразу захрустел бордовый паркет. Освещение здесь было скудным, но очень даже экзотичным. Масляные глиняные лампы закреплялись на двух стенах, высвечивая на них замечательной работы римские фрески. С них на братьев смотрели юноши и девушки, облаченные в белые летящие одежды. Но не они одни смотрели на гостей. Холодный, острый, словно льдинка, взгляд пробежал сначала по старшему брату, потом по младшему.

— Вы так похожи... — растягивая слова, произнес хозяин "дома". — Грегор! Чем обязан твоему визиту? Неужто той силы, что я дал тебе, оказалось мало?

— Сейчас проверим, — сухо ответил старший из братьев. Младший воспринял эти слова, как сигнал к началу боевых действий. И понеслось.

Фрост-младший выкинул узкий стилет из рукава плаща, метя в голову Первого. Смертоносное оружие отскочило от незримой стены в метре от цели и со звоном откатилось в сторону. Не давая противнику шанса понять, что происходит, колдун бросил еще один стилет, на этот раз пропитанный магией. Тонкой черной полоской оружие врезалось в щит, так же, не достигнув цели, но и не покатился по полу. Стилет увяз в магическом щите не-людя. Первый удивился, замешкался.

Криспиан перешел к ближнему бою. Он резко поднырнул под противника, обманным движениям целясь в грудь, но тут же выбросил ногу для удара. Кованый каблук сапога со всего маху врезался в колено Первого. Ни один щит не спас. Не-людь зашипел. Не от боли. От раздражения. Что позволяют себе эти наглецы?!

Пока первый раздумывал, чтобы такого "приятного" сделать с гостями, Крисп двумя ударами ног свалил хозяина на пол. У младшего брата было строгое указание от старшего.

— Тяни время, — сказал Грег, когда они вошли в театр. — Столько, сколько сможешь.

— А сколько надо?

— Сколько сможешь...

Пока что Криспиан мог. Он не слишком верил в свои уникальные способности. Скорее, Первый еще не сообразил, что да как. Сейчас милый хозяин встанет и покажет свое радушие во всем масштабе! Самое сложное еще впереди.

Первый, действительно, встал. Его бесцветные глаза стали сейчас абсолютно белыми. Только в черных зрачках непонятное пламя.

— Щенок, который станет ужином! — в голосе не-людя прорезалось звериное рычание. Ногти на его пальцах отрасли. Теперь это уже были самые настоящие звериные когти.

Первый медленно, наслаждаясь каждым движением, двинулся на Криспа. Тот, видя, что "рыбка крючок заглотнула", также медленно попятился. Вскоре спина его ощутила мерзлый холод стены. Отступать некуда. Теперь игра в "кошки-мышки" началась по-настоящему.

Висок Криспа обожгло. Волна ядовито-зеленого пламени прошлась по тому месту, где он только что стоял. Если бы не военная выучка, где бы он сейчас был?

Три таких же волны заставили откатиться Криспа к углу, туда, где на стене висел искуснейшей работы глиняный светильник с горючим маслом.

— На-ка, Первый! Согрейся!

Криспиан, сорвав горящий светильник, бросился на врага. "Бомбу" свою он кидать не стал, а лично разбил о плечо противника. Целился он в голову, но Первый уклонился от удара. Выставленный им щит увел руку Криспиана. Но магия не смогла защитить его от горящего масла.

Издав страшный вой, не-людь, сбросил с себя загоревшуюся рубаху. Глаза его метали такие молнии, что электричества на целый город с миллионным населением хватило бы!

Дальше отбиваться пришлось Криспу. Первый перешел в наступление. Да в какое! Ни единого лишнего движения. Пять из восьми ударов попадают в цель. Три из этих пяти подкреплены магией. Если так продолжится, то Криспиана отправят на тот свет много раньше, чем он сам планировал.

После очередного падения, озверел уже сам колдун. Перекувыркнувшись, он бросился к противоположной стене. Первый быстро сообразил, чего хочет его враг, но опередить его не сумел. Крисп сорвал второй светильник. И, сделав шаг в сторону Первого, снова резко ушел в сторону.

Первому приходилось то ставить, то снимать щиты. Он никак не мог понять, куда конкретно хочет нанести удар горящим маслом колдун.

Пользуясь своим призрачным преимуществом, Криспиан, "протанцевал" к третьему светильнику, сорвав и его. Теперь обе его руки были вооружены серьезным оружием против Первого — огнем.

Не дожидаясь, пока враг снова перейдет в наступление, Крисп кинул один светильник и бросился следом сам. Не-людь отклонил первую атаку так, что даже глиняные осколки не коснулись его кожи, но от второй увернуться не смог. На этот раз Криспиан метил в лицо и... попал! Наверное, Небеса на его стороне!

Первый волчком завертелся на месте, стараясь сбить пламя. Куда там! Масло слишком легко воспламенить!

Крисп кинул взгляд в сторону брата. Та-а-ак, еще чуть-чуть. Грегор полностью сконцентрирован на своем заклятье. Молодец, не отвелекается. Значит, и он не будет. Однако какая роскошь, так думать во время боя. За нее всенепременно следует расплата.

Первого заволокло темным дымом. А в следующий миг лохмотья этого дыма превратились в острые шипы, разящие с огромной скоростью. Один такой чиркнул Криспа по руке. Второй — по ноге. Третий — по щеке, а четвертый — по горлу. В самый последний миг колдун откинул голову назад, что и спасло его от фатального конца.

Очень хотелось крикнуть, подгоняя брата, но Криспиан не мог. Если сейчас отвлечь Грегора, все пойдет насмарку. Нельзя. Оставалось только уворачиваться от сумасшедшей магии Первого.

Уставший, вымазанный собственной кровью, Крисп снова прижался к стене. "Ну все, — подумал он. — Теперь я буду бабочкой! Наколют, как на стенд".. Но шипы резко втянулись обратно. Черная хмарь, окутывавшая все это время Первого, исчезла. Теперь он стоял и с холодным интересом глядел на Криспиана.

— Ты силен, колдун. — Смаковал слова не-людь. — Я думаю, ты — вкусный.

Непонятная сила скрутила Криспа по рукам и ногам. Тело перестало его слушаться. Он ощутил себя заложником чего-то незримого.

— Подойди. — Властно приказал Первый. — Утоли мой голод.

Криспиан дернулся, но путы никуда не исчезли. Как не слишком ловкий кукловод, не-людь, дергая за свои невидимые ниточки, заставлял Криспа делать шаги. Маленькие, неловкие, неуклюжие, но неотвратимые. И как ни старался колдун, освободить свое же собственное тело он не мог. Казалась бы, куда воля — туда и магия. Нет. Ни в этот раз. Как бы Криспиан не призывал себя остановиться, его тело в какой-то степени перестало ему принадлежать. Даже магия оказалась бессильна.

До Первого оставалось всего лишь три неверных шага, когда Грегор, наконец-то закончил плести заклятье. Он резко вскинул руки, словно воодушевленный пианист над роялем, и что-то очень тихо произнес. Тут же путы, что сковывали Криспа, исчезли. Разорвались, точно паутинка под потоком шквалистого ветра. А сам не-людь отступил.

Криспиан, не удержавшись на ногах, рухнул на пол, обильно полив его собственной кровью. Он не видел, как в глаза, уши, ноздри Первого затекает густая муть. Как дергается и замирает его тело. Как собственная сила не-людя засыпает, словно вода скованная льдом.

Отныне, время для Первого замкнулось.

— Ты как? Встать можешь? — Чуть пошатываясь, Грегор подошел к изрядно помятому брату.

— Не неженка! Справлюсь, — Крисп перевел взгляд на зависшую в десяти сантиметрах над полом неподвижную фигуру Первого. — Что ты с ним сделал?

— Остановил. На время. Он как бы выпал из реальности.

— Надолго?

— Месяца на два. Может, меньше.

— Что ж, успеем подготовиться.

— Скорее всего, он забудет нас. Наши лица. Но не то, что мы сделали. Нам понадобятся союзники... — Грегор все же протянул руку, на которую нехотя оперся Крисп.

— У тебя есть на примете парочка могущественных ангелов?

Задумавшись, Грегор на мгновенье опустил веки:

— Есть.

Лицо Криспа удивленно вытянулось

— И ты, — продолжил Грег, — отправишься знакомиться с одной из них.

— Опять командуешь...

Договорить Криспиан не сумел. Голову прожгла раскаленная игла боли, от которой помутилось в глазах. В ушах, в сердце зазвенел зов.

— Что случилось? — Грегор встряхнул брата за плечи.

— Гектор зовет. Он почувствовал кого-то из своих.

— "Своих"? — переспросил Гергор. — Линормов, что ли? Они вымерли на Земле.

— Вот и проверю! — Криспиан, отмахнувшись от помощи брата, кинулся к выходу.

* * *

Я сидела, открыв рот от изумления. Теперь многое прояснялось. Стало понятно не только, как, но и кто, нашел Криспа прошлой ночью. Так вот, кем являлся этот страшный ночной "призрак".

— Вы напали на Боргезова? — не верила я своим ушам. — Это же чистой воды самоубийство!

— Как видишь, мы живы, — сдержано отозвался Крисп.

— Поодиночке у нас не было шансов. Вдвоем все получилось, — отозвался Грегор. — Жаль, Боргезов проснулся раньше, чем я думал.

— Почему вы вообще с ним связались? Зачем? — недоумевала я.

— Понимаешь, Рокси, — Крисп вздохнул, поглядел на понурого брата, потом на меня. — Первые — не только ваша проблема. От таких, как Боргезов, страдают все. Только они не понимают, что объединившись, можно наподдать этим тварям так, что им и не снилось и не приснится даже в самом страшном сне. Нужно всего лишь хорошенько подготовиться.

— Иначе, — угрюмо проронил Грегор, — страшные сны будут сниться нам...

— Но мы не готовы, — холодеющими губами отозвалась я. Мне становилось понятно, к чему может привести гнев Первого. И словами проступающую картину не описать. Это уже не детские шалости. Даже тот эпизод моей жизни, где я чуть не распрощалась с оной в тогда еще не рухнувшей клинике, мог быть лишь "цветочком". Если ничего не изменится, в скором времени мы столкнемся с "ягодками".

— Это не конец, — Криспиан оперся руками о стол. — Сейчас мы не готовы. Но и Боргезов только что очнулся. Пока у него все в голове на свои места не встанет, открыто он действовать не будет — он слишком осторожный. Мы же в это время все успеем. Не переживай, — он подмигнул мне, — ангел!

Мне почему-то стало тепло на душе от этого его "ангел". По рукам, шее, груди разлилась непонятная сила. Уверенность? Не-людь? Ну и ладно! Как-нибудь разберемся!

— Психи! — покачав головой, констатировала я в сторону. — Форменные психи!.. И я одна из них.

4

На город со своей небесной арены, перемигиваясь, смотрели звезды. Как и положено уходящей зиме, она так просто не желала отдавать припорошенные снегом деревья, дома, дороги своей сестре — весне. Судя по расцветающим белым узорам на окне, на улице крепчал мороз. Да и под одеялом ноги мерзли. Даже грелка не спасала.

Электронные часы, глядя во тьму ночи зеленоватым глазом, показывали 5:36. А сна как не бывало. Вернее, того самого сладкого утреннего, предрассветного сна.

Отчего-то я проснулась и уставилась в потолок. Возможно, так выходили мои эмоциональные переживания. Или организм решил, что ему надоело лежать и восстанавливаться. Как бы то ни было, сон не шел.

Накинув поверх теплой пижамы еще более теплый халатик, я отправилась на кухню. Там тепло, светло и, как говорится, мухи не кусают. А если честно, мне почему-то захотелось этого особого уюта, который бывает только в кухне. Трудно описать это очарование, но каждый его испытывал.

На цыпочках прокравшись по второму, в нашем случае — жилому — этажу, я уже более свободно миновала лестницу и одну из комнат внизу. Мира, вроде бы немного ожила после того, что сделали небесные. Но пока улучшений явных не наблюдалось. Грегор унес оборотницу в отведенные ему апартаменты, ни на миг не доверяя нашим рукам. Вот и правильно, целитель он, а не мы.

Однако на кухне меня ждал сюрприз.

Свет, расплывающийся бледным пятном от матового стекла прикрытой двери, ясно сообщал, не одна я страдаю бессонницей. Осторожно открыв дверь, я сунула нос на кухню. Там сидела Таня и сосредоточенно изучала что-то на большом бутерброде у себя в руках. Таня! У меня от сердца отлегло. Вернулась!

— Можно? — Спросила я, точно змея, втягиваясь на кухню.

Колдунья вздрогнула, как если бы я оторвала ее от каких-то глубоких мыслей.

— Ксан? Ты чего не спишь? — голос у нее был... какой-то странный. Будто бы она до сих пор не вышла из самокопания, а я — всего лишь плод ее воображения. Глюк, так сказать.

— Не спится, — я наклонила голову на бок, изучая подругу. Волосы собраны в маленький хвостик на затылке. На бледном лице выделяются особенно яркие зеленые глаза с желтыми, точно золотыми вкраплениями. Из одежды — теплый домашний свитер и черные лосины. Ага, значит, подруга пришла раньше и успела переодеться.

— Куда ты убежала так спешно? — Я села напротив, внимательно вгляделась в ее лицо.

Таня отложила недоеденный бутерброд и тоже в упор посмотрела на меня.

— Я видела Диму.

Что? Как снег в пустыне! Дима??? Трудно передать, сколько мыслей пронеслось у меня в голове. Жаль, ни одну из них нельзя назвать дельной. С другой стороны, это хотя бы объясняет странно-удрученное состояние подруги.

— Где? — наконец, успокоившись, я собрала мысли в кучу.

— За городом, — не мигая, ответила Таня.

— А ты что за городом делала?

— Я кошка! Ты же помнишь. А кошки гуляют там, где им хочется. Мне захотелось в лесу.

— И что?

— Я погуляла, — деланно скучным тоном ответила та.

— Ты знаешь, о чем я.

— Знаю, — Татьяна вздохнула, уронив подбородок на скрещенные на столе руки. — Ксан, я думала, что убью его после того, что он сделал. А сейчас... сейчас не смогла.

— Понимаю, — чуть улыбнулась я. — Он тебе все же дорог...

— У-у, — издала протестующий звук Таня. — Я была до такой степени взбешена, что и двинуться не смогла. Это... Это! Не передать словами! Ксана, я его не-на-ви-жу!!! И хочу, чтоб он сгнил в земле, чтоб в его черепе свили гнездо черви!

— Тань, успокойся. Черви гнезда не вьют... — поспешила я хоть как-то отвлечь подругу. Взбешенная колдунья, сидящая от меня на расстоянии вытянутой руки, приравнивалась к угрозе первой степени!

— Да черт с ними, с этими червями! Я хочу, чтоб м-м-м-м-м. Тьфу!

— Ай!

— Ксана!!!

Решив, что дело плохо, и любые слова, произнесенные с чувством, исполняются, особенно, если их выплевывает колдунья, я зажала ей рот ладошкой. За что и расплатилась укушенным пальцем. Крайне возмущенный вскрик был моим ушам чем-то вроде сирены.

— Тссс! Не кричи, — зашикала я. — Народ весь перебудишь!

Тяжело, точно на шею ей повесили пудовую гирю, колдунья вздохнула, но возмущаться перестала.

— И что сказал Дмитрий? — Вернула я разговор в интересующее меня русло.

По гримасе, перековеркавшей красивое лицо Татьяны, я поняла, что ей больно об этом говорить. Приняв про себя решение, если не скажет, повторно не спрошу, я перестала ожидать ответа, погрузившись в изучение собственной ладони. Но я ошиблась. Таня была сильнее, чем выглядела. Она спокойно ответила.

— Он извинился и обещал больше никогда меня не тревожить. Еще он передал, чтобы я не играла с Боргезовым, потому что он слишком силен... Кстати, он и тебе "привет" передавал.

— А кровь мою он вернуть не хотел? — Н-да, признаться, фраза прозвучала диковато.

— Кровь? Ах, да... Нет. Она пока у него. Но и Боргезову Димка отдавать ее не собирался... Ксан, я думаю, он что-то затеял.

— Я бы на его месте тоже что-то затеяла. Сама представь, от него отвернулась ты, он сам себя выкинул из Круга, да еще, судя по всему, нарушил сделку с Боргезовым... Да он сейчас должен вертеться, как уж на сковородке с кипящим маслом.

В глазах Татьяны я уловила какую-то странную боль. Впрочем, она быстро взяла себя в руки, так что разглядеть, что же это все-таки было, внимательнее я не смогла.

— А тут как дела? — спустя несколько тихих минут, осведомилась подруга. — Как там наша олениха?

— Подлатали... Сейчас она с Грегом...

— А-а, развлекаются...

— Это вряд ли...

— Поверь мне, я тебе, как оборотень скажу...

— Она в сознание так и не приходила. Грег сильно переживает... Кстати, о Грегоре и его брате. Они мне кое-что рассказали. Про Боргезова.

Следующие десять минут я пересказывала то, что услышала от братьев прошлым днем. Стараясь припомнить все детали, ничего не упустить.

Рассказ получился что надо, захватывающий. В духе мистических боевиков.

— Во, дают! — Таня даже рот приоткрыла. — Они серьезно пытались его удержать в магическом плену?! Я даже не предполагала, что добряк Грегор способен на такие ходы.

— Думаю, Грегор, конечно добряк. Только вот до целителя он был серьезным ритуаликом-практиком. Крисп же скорее боевая единица, чем колдун. Но все ж.

— Пока я была в Круге, — медленно проговорила Таня, явно что-то припоминая, — я слышала о так называемой боевой магии. Нет-нет, это не расшвыривание молний, фаерболов еще чего-нибудь такого. Это, когда магия направлена вовнутрь, на самого мага. Она усиливает его. Его силу, рефлексы... энергетику.

— Кажется, понимаю, — кивнула я. — Что ж, вместе они неплохая команда.

— Но и не хорошая, раз Боргезов так легко выпутался.

— Ну, знаешь, подруга, — выдохнула я. — То ты с ним связываться не хочешь и убегаешь, на ночь глядя. То его недостаточно отлупили, по твоему же мнению. Ты уж определись, страшный он для тебя или ты страшнее!

— А что тут определяться? — Пожала она плечами. — Раз вы так дружненько решили против него скооперироваться, то я с вами! — Помолчав, подумав немного, она добавила. — Кроме того, Димка просил об обратном. А я буду поступать наперекор всем его словам! Он для меня больше не авторитет!

— Значит, снова вместе? — Подмигнула я, хитро прищурившись.

— Вместе, — Таня обошла стол и заключила меня в объятья, немилосердно посверкивая желто-зелеными глазами. — Только покатай меня как-нибудь на своей серебристой ящерице!

— На Смелой?

— Угу. Тебя Димка с потрохами продал, сказав, что дороже твоей ящерицы для тебя быть никого не может!

— Ну-у, Смелая — это уже часть меня...

— Ксан, — все так же, не разжимая объятий, протянула Татьяна. — Давай ты не будешь нудить, а просто как-нибудь прокатишь меня на виверне. Ладно?

— Ладно.

— Кстати, Тань, скажи мне, как ведьма, — вспомнила я кое-что.

— "Как ведьма", — отшутилась она. Поймав мой угрюмый взгляд, она перестала хихикать, ожидая моих слов.

— Имя — это, и правда, так важно?

— Не-а, — отрицательно помотала головой колдунья. — Вообще, смотря какое имя. Например, имя по паспорту в магии не котируется. Нужно именно то имя, под которым себя видит, мыслит и чувствует человек.

Выпустив меня из объятий, Татьяна снова уселась на свое место.

— Например... — Она задумалась, подперев кулачком подбородок. — Вот ты. Твое имя "Роксана" не годится. Подойдет "Роксана Лебедева". Ты ж без фамилии никуда. Но больше всего силы имеет то имя, которое дорого лично тебе. — Рокси... Вдруг подумала я, но вслух не сказала. — И что ты так заинтересовалась именами?

— С Криспом вышел... казус. Вернее, с его линормом. Оказывается, спрашивать имя линорма — дурной тон. Нельзя.

— А ты спросила, — кивнула Таня. — Тогда ясно...

За окном все еще таилась непроглядная темень. Судя по всему, снова наползли тучи. Утром может и снег пойти. Есть у нас одна примета, когда снег идет, мороз уходит. В последнее время это далеко не так. Снег ложится слегка рваным покрывалом, и ему все равно, сколько там показывает термометр. Может, некоторые и правы. Планета мстит людям, выдавая погодные кульбиты.

— Кса-а-а-ан, вот ответь мне. — После довольно долгого молчания, протянула колдунья. — Долго ты из себя полено будешь корчить?

Я перевела взгляд от темного пейзажа, скрытого чуть разрисованным инеем окном, на Таню.

— Ты о чем? — Абсолютно не поняла я.

— Угу, — покивала подруга. — Ты даже не заметила...

— Чего? — Я уже заинтересовалась.

— Да так, пустяк, — картинно зевнула Таня. — Это заметила бы любая женщина, но не ты. Тебя такие мирские вещи никогда не трогали.

— Да о чем ты?! — Воскликнула я, теряя терпение. — Говори уже!

— Ты ему нравишься! — Улыбнулась колдунья.

— Кому? — Не поняла я, и уставилась на нее квадратными глазами.

— Только вот такому полену, как ты, неведомо чувство влюбленности. — Таня будто бы не заметила моего вопроса. — Хотя... какая там влюбленность. Ты хоть симпатию когда-нибудь к кому-нибудь испытывала? Нет! — Упреждающе цыкнула она. — Отец, брат, Вёрс не в счет... Ну-у-у-у...?

— Татьяна, — зловеще проговорила я, чуть опустив голову. — Я не просто не понимаю, о чем ты. Я вообще тебя сейчас не понимаю. Вот говоришь ты, и я слышу. Но смысла не улавливаю.

Оборотни?ца хмыкнула, оценивающе на меня поглядела. Не знаю, что она высмотрела, но, в конце концов, ее молчание закончилось приглушенным хохотом.

— Ксанка, три слова. — Хихикала Таня. — Три слова. Ты. Нравишься. Криспу.

Моя левая бровь поползла вверх. Видя такую реакцию, подруга чуть не захрюкала от сдерживаемого смеха. По ее мнению, я выглядела крайне забавно.

— Вот! Что я говорила, — успокоилась, наконец, Татьяна. — У тебя реакция, как у полена. Я даже ему сочувствую.

— Полену?

— Ну, и ему тоже, — согласилась Таня. — Если без шуток, не издевайся над человеком. Если тебе он тоже, хоть капельку, симпатичен, прояви хоть какой-нибудь знак внимания.

— Какой?

— О! Попалась! — Таня снова засмеялась. Я же почувствовала, как щеки заливает теплом.

— Ну тебя! — Пробурчала я, отворачиваясь. — Психоаналитик недобитый.

— Признавайся! Он ведь в твоем вкусе!

— Не буду. Может, я и полено, но ты ведешь себя, как подросток.

— Зато мне весело. И я не мучаюсь чувством вины за все и всех.

Я зыркнула на нее исподлобья, решив больше не препираться. Таня поняла по-своему.

— Я слишком хорошо тебя знаю, подруга. Ты всегда чувствуешь за собой какую-нибудь вину... Бука, — хмыкнула Таня, все же вспомнив о своем надкушенном час назад бутерброде.

Так незаметно к нам подкрался рассвет, а вместе с ним и хмурое первое мартовское утро.

5

В комнате с одним окном, задернутым легкой, местами пожелтевшей, тюлевой занавеской клубился полумрак. Именно клубился. Он мягкой тенью ложился на мебель, единственную старую картину и покрытый линолеумом пол. Он нежно окутывал ссутулившуюся человеческую фигуру, чуть светящуюся призрачно-голубым сиянием. Если приглядеться, можно разглядеть короткие светлые волосы, широкие плечи и, вероятно, тяжелую голову. Ибо лбом человек, сидящий за деревянным столом, утыкался в собственные ладони.

Он вздрогнул, когда я подошла чуть ближе и коснулась сгорбленной спины. Голова поднялась, оторвалась от рук, и взгляд тусклых зелено-карих глаз скользнул по мне, но ничего не заметил. Нет, не эти глаза мне внушали опасения и страх... Где вся сила, что таили они?

— Дмитрий, — тихо позвал мой фантом.

Человек снова вздрогнул, Он не видел меня, не слышал, но явно ощущал мое присутствие.

— Нам нужна твоя помощь, — как же я надеялась, что он услышит, хотя бы почувствует мои слова — На время я закрою тебя от Первого. Но только на время. Вернись в Круг.

Мои призрачные полупрозрачные руки коснулись его плеч. И почти сразу фигуру колдуна стала опутывать синяя пелена с тонкими пульсирующими волокнами. Моя сила. Моя защита. На какое-то время я смогу укрыть его от вездесущего внимания Боргезова. По крайней мере, я очень на это надеялась.

Фантом исчез, растворился, а сознание стремительно вернулось в тело.

В этой комнате ничего не изменилось. Через пришторенное окно едва ли проникал дневной свет. Я сидела на полу перед кроватью в собственной комнате в доме Вёрса. У моих, сложенных по-турецки ног, сгорела почти наполовину белая свеча — мой ориентир в пространстве. Последнее время, когда я собиралась кого-то навестить или что-то сделать в своем призрачном фантоме, я всегда оставляла горящую свечу. На ее пламя проще идти. И в душе поселялась уверенность, что все пройдет, как надо.

Вздохнув, я пальцами зажала фитиль. Пламя погасло.

Сил моих хватило ненамного. Но уже наметился явный прогресс. Я не просто нашла Диму, но и смогла чуточку его закрыть. При этом сознание, почти не замутненное, вернулось обратно. Поскорее бы снова ощутить себя бессмертной, ангелом. Как же надоело быть слабой!

В дверь тихонько постучали.

— Не заперто, — отозвалась я, подымаясь с пола, тут же отряхивая одежду.

— Не помешал? — недоверчиво спросил вошедший Крисп, с удивлением оглядывая меня.

— Если б мешал, — я присела, взяв огарок в подсвечнике, — я бы не ответила.

— Что ты делала на полу? — Он с интересом вытянул шею, чтоб были лучше видны мои манипуляции со свечой.

Я глянула на него. Чуть удивленный, на губах странное подобие полуулыбки — явно что-то задумал.

— А что делают на полу? Сидят, например. Вот я и сидела, — безразлично пожав плечами, я, наконец, отодрала от подсвечника огарок и сунула его в верхний ящик комода. — Ты чего-то хотел?

Лицо Фроста затвердело. Глаза стали холодными. Он сделал несколько шагов ко мне, остановился. Я уже привыкла к его веселой, немного хамоватой натуре. И этот образ явно не вязался с вышеперечисленным.

— Что-то случилось? — Нервно дернув рукой, будто сбрасывая с нее неприятный липкий осадок, спросила я.

Он кивнул.

— Мира пришла в сознание. И теперь требует тебя.

— Меня??? — Я очень удивилась. — Мы с ней даже не знакомы.

— Тебя, — кивнул Крисп, не сводя с меня темных синих глаз.

Молча, я обошла Криспа и направилась в комнату Грега. Именно там сейчас обитала наша оборотни?ца номер два. По пути я старалась не думать, зачем я ей вдруг понадобилась. Может, она отблагодарить меня хочет? Тогда у Криспа не было б такого жуткого выражения лица. А, впрочем, не думать, так не думать!

Я заметила, как Криспиан шагнул в комнату брата следом за мной.

Эта сторона дома была более светлой, чем та, в которой находилась моя комната. Окно выходило на тихую безлюдную улицу. Тротуар уже запорошило снегом, а дорогу покрыла блестящая тонкая корочка льда.

На кровати, застеленной белым покрывалом, сидела довольно хрупкая бледная девушка. Она разделила свои темно-русые волосы идеальным пробором по центру, и теперь медленно расчесывала пряди. Светлые карие глаза изучали пейзаж на маленькой картинке в позолоченной раме.

Как только мы вошли, девушка поднялась. Она сразу подошла ко мне и порывисто схватила за руку. Чуть отшатнулась, закрыв глаза. Потом, вздохнув, грустно поглядела на меня и снова уселась на кровать.

— Извини, — пробормотала я, — У меня всегда руки холодные.

— Я эмпат. — Голос колдуньи оказался резким, никак не вяжущимся с ее миловидным личиком. — Будь твои руки хоть изо льда, меня это не волнует.

Переглянувшись с Криспом, мы прошли к небольшому диванчику, стоявшему напротив кровати. Я села поглубже, утонув в мягкой спинке. Крисп устроился на подлокотнике, сурово глядя на оборотницу.

Только я собралась с мыслями, чтобы начать беседу, как меня опередила сама Мира.

— Ты — Роксана Лебедева. Земной ангел. Тебя хотел убить Димка. И твою силу хочет Боргезов. Так что, можешь не представляться. Я тебя уже знаю.

Я снова обменялась с Криспом взглядами. В душе накапливались какие-то неприятные волнения.

— Меня зовут Танимира. Но я предпочту, чтобы ты, как и все, звала меня Мирой.

— Хорошо, — протянула я.

— Сначала, — Мира впервые после того, как мы сели на диван, оторвала взгляд от картинки на стене и заглянула мне в глаза. — Спасибо, что спасла. Этого колдуна, — она перевела взгляд на сидящего на противоположном конце дивана Криспиана, — я уже поблагодарила. Теперь к делу.

И замолчала.

Прошла минута. Вторая. Я поерзала на мягком диване. Может, оборотни?ца хочет, чтобы я первой начала разговор? Может, ей просто еще не очень хорошо? Когда мы нашли ее в лесу, она стояла, как говорится, на пороге смерти. Я закрыла глаза, привычно вызывая виденье внутренней энергоструктуры человека. Н-да, сил у нее мало. Но она быстро восстанавливается. Кажется, Таня говорила, что у оборотней метаболизм быстрее, чем у других. И, соответственно, выздоравливают они быстрее.

Открыть глаза меня заставил ее резкий голос.

— Ты неплохая, — констатировала оборотни?ца. — Я не хочу отдавать тебя Боргезову.

В третий раз мы с Криспом взглянули друг на друга.

— В смысле? — Я потерла пальцами начавший колоть тупой болью висок. Перенапряглась с поиском и защитой Димки.

— Марк нашел меня. По крови, — Мира поморщилась. Воспоминания явно не были радужными. — Он сказал, что отловит каждого из нас, если мы не отдадим тебя. Он знает, что наш Круг связан с тобой.

— Конечно! — Прыснул Криспиан. — Трое из вашего круга живут под одной с Рокси крышей. И когда бедолага-Первый решил вас проверить, то тут ее и обнаружил. С чего бы ему думать, что ваш Круг и Рокси связаны? — Желчно закончил он.

Я не поленилась, дотянулась до Криспиана и больно ущипнула его за ногу. Он оскорблено воззрился на меня, потер больное место, но комментировать не стал.

— Боргезов был здесь? — резко осведомилась Мира. — Когда?

— Не так давно, — я дернула плечом. — Несколько дней назад.

— Тогда никто из нас не в безопасности.

— Нет, — я мягко улыбнулась, пытаясь подбодрить оборотницу. — Боргезов сам не знает, с кем связался. Если он сунется сюда, его ждут неприятные сюрпризы. Вместе нас сложно одолеть. А поодиночке мы не ходим.

Мира с сомнением посмотрела на меня, потом скептически глянула на Криспа.

— Кстати, — я тоже обернулась к англичанину. — Где Грегор и Таня?

— Пф! — Фыркнула Мира, уводя взгляд в сторону и скрещивая руки на груди. — Кошка драная тоже тут?

Кажется, они с моей подругой действительно, не ладят. Это может все порядком усложнить.

— Грег ее тренирует, — объяснила я.

Криспиан неодобрительно посмотрел на Миру, но ничего не сказал.

— А-а-а, так, Димка, ее все же бросил? — Хмыкнула колдунья. — Хороша парочка. Один — предатель-гуляка-недоубийца. Вторая — кошка-недоучка. — Мира небрежно откинула волосы за спину. — По-моему, они друг друга стоят. Оба недоделки.

Сузив глаза, я встала. Криспиан не успел меня поймать, возможно, даже не пытался. Думаю, он предвкушал и ждал дальнейшие события. Несмотря на упадок сил, я быстро очутилась рядом с оборотницей, наклонилась над ней.

— Танимира, — процедила я, стараясь не выплескивать свою расцветшую в душе ярость, — Татьяна — моя подруга. Раз. Два. Ты жива только потому, что я тебя нашла. Три. Дима — преданнее многих будет. Только преданность его на тебя не распространяется. И четыре. Если будешь поливать грязью тех, кто мне дорог, вылетишь из своей шкурки так, что Грегор тебя назад нескоро вернет.

— Ты мне угрожаешь?! — резкий голос оборотницы резанул не хуже бритвы.

— Ты же эмпат. — Довольно улыбнулась я. — Почувствуй.

Больше не говоря ни слова, я вышла из комнаты. Также молча, я спустилась вниз. Ярость и гнев требовали хоть какого-то выплеска. Теперь я поняла Таню, когда та не лестно отзывалась о Мире. Как же ее Грегор-то терпит? Любовь зла?

— Рокси!

Меня догнал Криспиан. Я смерила его убийственным взглядом и отвела глаза. Фрост тут не причем.

— Успокойся, ангел, — попытался пошутить колдун. — Она же оборотень. Еще и эмпат. Ей свойственны эмоциональные порывы.

— Знаешь, — зло прошипела я. — Это не эмоциональный порыв. Это невоспитанность. У меня вон тоже эмоциональный порыв. Хотела ее стукнуть чем-нибудь. Но сдержалась ведь. Вот пусть и она придержит свой язычок. У Грегора ангельское терпение!

Криспиан улыбнулся.

— Не-а. — Качнул он головой. — У него явно больше терпения, чем у одной моей знакомой ангелицы.

Подняв на его ехидную физиономию взгляд. Я тоже улыбнулась.

— Да, — кивнула я, — ему прямая дорога в небесные. Не то, что мне.

— Рокси, — посерьезнел Криспиан. — Наверху ты сказала Мире, что не потерпишь оскорблений в сторону дорогих тебе людей. А она, между прочим, говорила и о Диме...

— И, — я пожала плечами.

Смотреть на бежевый рисунок обоев было гораздо приятнее, чем говорить о Дмитрии.

— Напомню, — склонил голову Крисп. — Он тебя чуть не убил.

— Не убил же.

— По чистой случайности.

— И благодаря тебе, — я снова кивнула. — Я знаю.

— Тогда почему ты так сказала? Чем он дорог тебе? — Криспиан пристально вгляделся в мои серые глаза, но ничего, кроме холодной стали там не увидел.

— Тем, что он дорог моей подруге. — Вымолвила я, не отводя взгляда. — Пусть она сама его сейчас ненавидит, но я знаю. На самом деле, Таня любит его.

Выдохнув, Криспиан отвернулся, подошел к окну.

— Интересно, — делая вид, что нашел там нечто жутко занимательное, произнес англичанин. — Если бы вы поменялись местами, ты была бы для него дорога? Предположим, ты бы пыталась его убить...

— А я и пыталась, — тихо прошептала я. — Правда, это было мимолетное желание. Но если б я тогда не опомнилась...

Крисп тут же развернулся ко мне. Во всем виде его читался неподдельный интерес и удивление.

— Ты? Ты пыталась его убить? Ты же ангел! — Выдохнул он.

Ну, вот. Очередную чью-то мечту о высокоморальных ангелах я разбила. Говорила ж, не ангел я, а бессмертная. Это совсем иное. Сказок в жизни не бывает.

Мне стало вдруг неуютно и холодно. Обняв себя за плечи, опустив голову, я сказала:

— Не совсем убить. Просто ярость была поглощающей... Только к чему привели мои действия? Дима мне мстил. А теперь находится, незнамо где. Я уже молчу про душевное состояние Тани. Она здорово скрывает. Она сильная. Только я вижу и знаю, как ей нелегко. Да и вообще, все, что сейчас происходит, происходит и по моей вине тоже. А я ничего не могу сделать.

Я собралась уже уйти, как вдруг меня догнали и поймали за плечи. Крисп быстро, пока я не сориентировалась, обнял меня, прижавшись щекой к моему виску. Его руки, в отличие от моих, были горячими.

— Кора-зу, — произнес он, пока я, не мигая, смотрела перед собой, ощущая спиной его тепло. — Это термин, известный всем всадникам. Из-за поспешных необдуманных действий всадника, линорм снижается на опасную высоту, где его легко сбить вражеским линормам, просто чиркнув хвостом по спине. Из кора-зу есть только один выход. Довериться своему линорму и дать ему полную свободу действий.

— И как мне это поможет? — спросила я севшим голосом.

— Ты тоже в кора-зу. Твои необдуманные действия привели твою удачу в очень плохое состояние.

— Удача — не линорм.

— Ошибаешься, — мягко заверил он. — Делай, что должна, и будь то линорм, или удача, они поднимут тебя до самых высоких небес. Просто положись на них.

Он замолчал. А спорить я не хотела. Может, в словах Криспиана, действительно, был смысл...

Меня вдруг заволокло облаком странное спокойствие. Стало как-то непривычно уютно и хорошо.

Моргнув, я вздохнула и выпуталась из объятий колдуна. Он с явным сожалением опустил руки. Надо же. А еще неделю назад эти самые руки я бы за такое выдернула из плеч, и одно Небо знает, что еще сделала... С другой стороны, неделю назад он такого себе и не позволял... Может, Таня права в своих подозрениях о симпатии Криспа?

— Спасибо, — тихо проговорила я, пряча взгляд. На глаза почему-то навернулись слезы. Что ж такое?!

— Обращайся, — я не увидела, а, скорее, почувствовала его улыбку.

Неловкую паузу заполнили голоса только что вернувшихся Грегора и Тани.

— Ну, скажи, Грег, сегодня все лучше. А с ветром вообще получилось идеально! — Это Таня скинула сапожки.

— Лучше. Только не слишком гордись. Дыры в твоей защите зияют очень даже заметно. — Это Грег направился в гостиную.

— О! Ребята! — А это Таня с Грегом увидели нас. — Кого хороним, Ксана?

— Да, так...— я подошла к Татьяне, беря ее за руку. — Грегор, Мира пришла в себя.

— Я знаю, — качнул головой целитель. — Что-то случилось?

— Рокси пообещала шкурку спустить с твоей... эм... девушки, если она себя продолжит вести в том же духе. — Без зазрения совести выдал меня Криспиан. — Братец, ты уж проследи. Ангел-то у нас темненький. Вдруг выполнит свою угрозу?

— Угу, — недобро оскалилась я. — С кого-то — шкурку. У кого-то — язык!

— Вот, видишь?! — Вытаращил глаза от "страха" Криспиан.

Грегор только вздохнул.

— Извини, — он с сожалением посмотрел на меня.

Было в его взгляде что-то странное. Так смотрят, когда извиняются за нашкодившего ребенка, в глубине души зная, что этот ребенок никогда не повзрослеет. Мне снова стало чуточку жаль Грегора.

— Ничего страшного, — я вернула ему взгляд. — Я тоже вспылила.

Грегор, кивнув нам, неторопливо поднялся по лестнице. Я же увлекла Татьяну на кухню. Вернее, попыталась.

— Ксан, — извиняющимся тоном проговорила Таня. — Давай потом. Я бы в душ хотела. Лучше — в ванну. Ты не представляешь, каким суровым учителем может быть наш добродушный Грегор. С меня семь потов сошло.

— Эх, ладно, — я выпустила руку колдуньи. — Тогда... потом.

Закусив губу, она кивнула и тоже скрылась наверху. Мы снова остались с Криспом наедине. Кинув на него взгляд, я мотнула головой. Вряд ли он подойдет для того, что я задумала. Идеально подходила кандидатура Тани. Может, потом?

Углубившись в мысли, я стала мерить гостиную шагами от стены к стене. Тут же руки нашли себе занятие. За все время моих размышлений, я раз сорок прошла от одной стены до другой и заплела себе длинную косу, перехватив ее тонкой черной резинкой. Остановилась. Полюбовалась на свое творение. Не то, что бы толстая. Не то, чтобы очень уж длинная, но русская пепельная коса. Почти до пояса. Перекинув ее на спину, я снова принялась обдумывать план.

Все это время, как оказалось, Криспиан неотрывно наблюдал за мной. Как только головокружение не заработал? Недаром он опытный всадник. Многие часы полетов закалят, какой угодно, вестибулярный аппарат.

— Ты умеешь взламывать замки? — В лоб спросила я, выжидающе глядя на Криспа. Тот, ничуть не смутившись, кивнул. — Замечательно. Тогда идем вместе!

— Стой-стой! И куда ты засобиралась? — Прикидывая, насколько я нетерпелива, спросил Крисп.

— По дороге объясню.

Это была светлая панельная девятиэтажка. Четыре подъезда. Детская, запорошенная снежком, площадка. И ряды припаркованных, где попало, автомобилей. Выходной день. Понятное дело, все по домам сидят или по гостям, что в принципе, едино.

Я остановилась возле заборчика, огораживающего детскую площадку. Снега тут было не больше двух-трех сантиметров. А вот голый коричнево-бурый лед тянул свои языки повсюду.

Посмотрим. Я запрокинула голову, вспоминая, с какой стороны зимой я и Смелая пикировали на обледенелый балкон. Кажется, вон там. Это у нас четвертый подъезд.

На двери висел домофон. Людей вокруг было мало. Еще меньше надежды, что кто-то из них живет в этом доме и захочет зайти в подъезд именно сейчас. Ничего! На этот замок у меня была управа.

Странное дело, но магнитики от одного домофона почти стопроцентно подойдут к другому. Та квартира, которую я снимала всего лишь год назад, располагалась в подъезде, оборудованным такой вот не слишком хитрой мерой безопасности. Взяв собственный магнитик, я приложила его к этому домофону. Тут же послышалось дружелюбное тренькание, и дверь открылась. Мы с Криспом не заставили себя долго ждать.

— Нам на четвертый этаж, — поднимаясь по лестнице, сообщила я Криспу. Тот, словно тень, не отставал от меня ни на шаг.

— Не любишь лифт? — Донеслось сзади.

— Таня не любит. А я как-то по привычке.

Оказавшись на четвертом этаже, я слегка смутилась. На площадке располагалось четыре двери. Четыре квартиры. Выглянув из окна подъезда, я примерно сообразила, в какой стороне должна быть интересующая меня квартира. Задачу это облегчило только наполовину. Передо мной вместо четырех дверей остались две.

— Крисп, сможешь, если что, открыть вот эту дверь? — Я указала на железную массивную пластину черного металла.

Скользнув к ней, Криспиан быстро осмотрел замок. Кивнул.

— Хорошо. Но надо подстраховаться. Я не уверена, что это его квартира.

— Давай. Я подожду.

Для проформы я нажала на коричневую кнопочку звонка. В квартире послышался неприятный "Дзы-ы-ынь". Никакого движения. Я повторила попытку. Снова ничего. Криспиан стал разминать пальцы.

— Погоди, — шепотом остановила я его. — Вдруг я ошиблась?

Тот безразлично пожал плечами. Мол, как знаешь, мне все равно, что вскрывать. Домушник недипломированный!

— Я подошла к соседней двери и нажала на звонок рядом с ней. Здесь заиграла мелодия, отдаленно напоминающая "Собачий вальс". И почти сразу послышались шаги. Дверь открыли, даже не спросив "кто там?", не заглянув в глазок. На пороге стояла женщина лет тридцати пяти с распущенными волосами в домашнем халатике и малиновых тапочках.

— Вы к кому? — Она также оглядела меня с Криспианом оценивающим взглядом.

— Здравствуйте! — Вежливо улыбнулась я. — Извините, вы не подскажите, ваш сосед, Дмитрий, дома?

— Этот что ли? — Она кивнула в сторону двери. — Его уже месяц как нет. Может меньше.

— Как? — Вполне натурально удивилась я.

Женщина развела руками.

— Ничем помочь не могу.

— Извините еще раз. — Снова улыбнулась я. — Всего вам доброго!

— И вам!

После этих слов дверь закрылась. Мы услышали шаги, уносящие хозяйку квартиры прочь.

— Теперь можно? — Тоскливо осведомился Криспиан, доставая из кармана самый настоящий набор отмычек.

Заворожено наблюдая за ним, я кивнула.

Криспиан, похоже, изучил замок, пока я разговаривала с соседкой. Он тут же вытащил тонкую, но достаточно прочную металлическую загогулину, росшую из красивой маленькой деревянной ручки. Отмычка легко скользнула в замок. Там что-то клацнуло. Спустя какой-то миг, что-то клацнуло еще раз.

Зашипев, словно рассерженный кот, Крисп вытащил отмычку.

— На двери охранка, — пояснил он. — Колдун повесил какой-то оберег. Похоже, что-то огненное.

— Снять сможешь? — Встревожено шепнула я.

В ответ он только ухмыльнулся.

Тихий хлопок, и от двери дохнуло жженой резиной.

— Вот и все! — Улыбнулся Криспиан, убирая отмычку обратно к ее сестрам разного размера и "загогулистости".

— То есть, если я войду, меня не шандарахнет фаерболом промеж глаз? — С опаской я покосилась на тонкую струйку уже почти развеявшегося дыма.

— Леди — вперед, — мурлыкнул колдун, открывая передо мной дверь. Вдохнув в легкие воздуха, я резко зашла в коридор небольшой квартиры. Нет. Вроде цела. Только атмосфера тяжелая. Тут явно давно не проветривали.

Посторонившись, я впустила Криспиана. Он осторожно прикрыл за нами дверь.

— Как думаешь, мы не слишком шумели в подъезде? — Я настороженно оглянулась, посмотрела в глазок.

— Даже если слишком, это вряд ли кого побеспокоит. — Спокойно ответил Криспиан.

— Где ты так лихо научился взламывать замки? — Я вспомнила целый набор отмычек. — И откуда они у тебя? — Я указала на внутренний карман, в котором прятались такие диковинные для меня штуки.

— В детстве меня часто запирали в комнате на ключ. Матушка думала, что я слишком много хулиганил.

— А-а-а, — понимающе протянула я.

— По поводу второго твоего вопроса, так ты сама спросила, умею ли я взламывать замки. Пришлось срочно найти отмычки, — он широко улыбнулся, беспомощно разведя руками. — Что поделаешь, слово леди для меня закон.

— Это хорошо, — кивнула я, осматриваясь в поисках вешалки.

— Рокси, — Криспиан окинул узкий пустой коридор долгим взглядом. — Мы же не собираемся выносить из квартиры ничего ценного? Тут и так, судя по всему, не слишком богатая обстановка.

— Смотря, что назвать ценным, — скинув теплую куртку и ботинки, я осмотрелась. Я собиралась основательно порыться в квартире Дмитрия.

— Что мы хоть ищем? — Криспиан быстро прошелся по двухкомнатной квартирке.

Ничего лишнего. Спальня, она же кабинет, аккуратно заставлена стопками разной литературы. В зале кроме большого дивана и очень хорошего музыкального центра с сотней дисков под ним, ничего примечательного нет. Впрочем, я вспомнила, как в той самой спальне, вроде бы совершенно обычной, я вместе с Димкой попала в ловушку. Однако вряд ли то, что я ищу, находится под полом, как в прошлый раз.

— Все, что поможет узнать нам, где сейчас Дмитрий. Волосы, ногти, любимые вещи. Хоть что-нибудь.

— Никак не пойму, зачем он тебе нужен? Предоставь им с Таней самим разобраться в их отношениях.

— Дима мне нужен, как сильный колдун, а не как парень моей подруги.

Я прислушалась к себе. Что говорит мне внутренний голос, чутье бессмертной?

Интуиция привела меня в зал. В спальню я заходить вообще не хотела. Нет. То, что мне нужно, находится именно здесь, в комнате с большим окном на детскую площадку.

— Не спорю, колдун он хороший. — Криспиан наблюдал за мной, не помогая... и не мешая, впрочем. — Только его сила против Боргезова, что иголка против слона.

— Зато он связан с Боргезовым гораздо больше, чем твой брат, — парировала я.

— Причем тут Грегор?

— И Грег, и Дима получили тогда силу не-людя. Грег использовал ее несколько иначе, чем предполагал Боргезов. А вот Дмитрий действовал точно по плану до некоего момента, — я начала поиски с дивана. Может, в щелях между сиденьем и подлокотниками что-то притаилось?

— И что с того?

— Как бы объяснить... — я задумалась, продолжая прощупывать все щели в мебели. — У них с Боргезовым могла возникнуть своего рода ментальная связь. Они оба желали моей смерти. Это их объединяло. Мне тогда показалось, я ощущала Диму не только, как сильного колдуна, но почти что полубога.

— Что это значит?

— Ну-у, — я выпрямилась, посмотрела на Криспиана. — Мне кажется, Дима получил тогда не только силу Боргезова, но и часть его гм... духа? Личности, грубо говоря.

Я снова вернулась к диванному поиску.

— С чего ты взяла, что это так? — Задал вполне резонный вопрос мой спутник.

— Посуди сам. Вы с братом, когда вломились в логово Марка, отделались легко. Это значит, что он был лишен всей своей силы. Оно и понятно. Часть Боргезов отдал Грегу, часть — Диме. Но не-людь, которому, по меньшей мере, около двух тысяч лет, вряд ли был бы облапошен двумя, пусть и сильными, но всего лишь колдунами.

Переведя дух, утерев выступивший пот со лба, я продолжила высказывать свои догадки и рассуждения.

— Все это говорит о том, что Боргезов отдал не только силу, но и часть себя кому-то из тех двоих. Я имею в виду Грега и Диму. А, раз уж, Марк был самолично заинтересован в победе Димы надо мной, значит, и отдал бы частицу своего духа последнему. Вполне логично.

— Погоди, — не согласился со мной Крисп. — Первое. Откуда ты взяла, что Боргезову около двух тысяч лет?

— Это просто. — Я оставила в покое диван и переключилась на коробки с дисками. — Таня мне его описала. Выше среднего роста со смуглой кожей и темными, хоть и золотистыми, волосами. Это приметы какого-нибудь римского патриция. Плюс, вы сами описали обстановку его жилища. Тоже Римом попахивает. Да и фамилия... Боргезов. Созвучна с Боргезе.

— Тут много притянутых за уши фактов, — возразил Крисп, но спорить не стал. — Ну, хорошо. Тогда, второе. Почему ты решила, что Первый может делиться не только силой, но и духом?

Усевшись на пол напротив небольшого столика, под которым громоздились коробки с дисками, я принялась внимательно их изучать.

— Криспиан, ты веришь в женскую интуицию? — Не тратя время на долгие объяснения, задала я вопрос.

— Не всегда. Иногда интуиция оказывается глупостью.

Сверкнув в его сторону глазами, я усмехнулась:

— Тогда тебе стоит надеяться, что во мне проснулась не интуиция, а именно глупость. Потому что, если я права, то Боргезова и подобных ему без небесных ангелов нам в жизни не победить! В смерти тоже.

Почти все диски были с классикой. Исполнители разные, но произведения попадались одни и те же, минимум, по два, максимум, по шесть раз. Сдается мне, Дмитрий очень любил классическую музыку. Стоп-стоп. Не любил. Любит. Я ведь знаю, что он жив. Даже знаю примерно, в какой комнате находится. Эх, знать бы еще, где эта комната.

Меня почему-то тянуло к крайнему левому столбцу коробок. Я внимательнее изучила диски. Бах, целых 5 CD, Моцарт — 3 CD, Шуберт — 3 CD, Бетховен — 2 CD, Чайковский — 3 CD. А это у нас что? Ага, самопалка. Я достала диск без каких либо заводских надписей и этикеток. На коробке каллиграфическим почерком значилось "Любимое". Вот оно! Кажется, нашла. То, что так любит Дима, обязательно приведет к нему.

Криспиан, с нескрываемым любопытством наблюдавший за моими действиями, подошел, оказывается, вплотную и устроился у меня за спиной. Поэтому его слова так напугали меня.

— Нашла?

— Криспиан! — Воскликнула я от голоса над самым ухом. От неожиданности я выронила коробку с диском и, упав на жесткий пол, она раскололась. — Вот! Ты чего творишь? Я же испугалась!

Он только хмыкнул, а я принялась закладывать обратно выпавший из коробки диск. Непрочный пластик раскололся. Повертев часть коробки, я хотела было отправить его в сумку, но неосторожно крутанув осколок, глубоко порезала палец. Вскрикнув, я тут же сунула его в рот.

В ответ на встревоженный взгляд Криспа, я ответила, насколько это позволял пораненный палец во рту.

— Мне фефодня не вефет. Пофли домой.

— Ты бедоносец, — покачав головой, прокомментировал Крисп. — Дай сюда.

Мою руку с пораненным пальцем дернули к себе. Колдун наклонился, внимательно изучил порез. Мне почему-то стало до невозможности стыдно и захотелось немедленно отправиться домой, там залезть в своей комнате под одеяло и замкнуть дверь изнутри, подперев ее комодом.

Я почувствовала легкий укол горячей иглы, и тут же все ушло. И пульсирующая боль, и зуд.

— Все, — подытожил Крисп, осматривая мой палец.

Только начинающая подсыхать кровь на коже свидетельствовала о недавнем порезе. Ни шрамика, ни даже покраснения. Слизнув собственную кровь, я окончательно убедилась, что палец цел.

— Чего ты хотела? Я же брат очень сильного целителя. Тоже кое-что умею.

— Спасибо, — пробормотала я, и тут же ушла в прихожую. За окном начинало темнеть. Я же хотела добраться до дома по-светлому... Комод в потемках двигать неудобно.

Вернулись мы домой еще до того, как ранняя ночь укрыла своим пологом город. К вечеру подморозило, и я выбивала отчетливую дробь не только зубами, но и коленками. Кажется, промерзла насквозь. Даже надетый мешочек с огненными змейками Криспа не помог. Равно как и климат-контроль в машине. Все равно, не отогрелась.

— У тебя талант, — авторитетно заявил Криспиан, кутая меня в собственную куртку, когда мы уже шли по двору Вёрсового дома.

— Д-да, я т-та-к-кая! Пп-рос-ст-то м-мерзляч-ч-чка...

— Нашла, когда мерзнуть. Март, весна, а ты трясешься.

— Так х-холод-дно! — Возразила я, пытаясь сделать так, чтобы зуб на зуб все же попал. — Это у т-тебя ф-фа-милия мор-р-розная, ты и н-не м-мерзнешь.

— Хорошая у меня фамилия, — Криспиан открыл дверь и буквально втолкнул меня в дом. — А вот ты, судя по фамилии, Свон, должна до мая сидеть на экваторе.

— Прямо-таки на экваторе? — Переспросила я, наконец-то переставая дрожать. — Сейчас Смелую позову, и будем вместе с ней сидеть. Раз вы тут такие... фростовые.

Убедившись, что мои руки согрелись, а нос перестал быть синим, Крисп снял с меня свою тяжелую куртку. Помог снять и мою.

Дома везде горел свет. Не успели мы с ним зайти, как тут же услышали громкие голоса... да что там, вопли! Из гостиной.

— Спорим, это наши оборотницы выясняют, чья тут территория? — Подмигнул колдун. — Я ее подержу, а ты сделаешь, что обещала.

— Сейчас разберемся, — угрюмо пообещала я, входя в комнату.

Нас никто и не заметил. Мира и Таня стояли друг напротив друга у разных стен комнаты и наперебой обласкивали друг друга забавными, а порой и тяжелыми эпитетами. Все это сопровождалось легким потрескиванием воздуха и спокойным взглядом Грегора поверх книги, которую он читал.

— Что тут произошло? — Криспиан подошел к брату, тот, мельком кинув взгляд на бушующих фурий, ответил.

— Как всегда. Чего-то не поделили.

— И ты не попытался их разнять? — Удивилась я, взглянув на Грега.

— Если попытаюсь разнять — буду крайним. Пусть сами разбираются.

Тут в диалоге проскользнуло "кошка безмозглая", а затем "ангельша-дура", и мой глаз дернулся.

— Хватит, — пока еще шепотом попросила я. Кто б меня услышал. Ну, хорошо.

Я призвала на помощь оставшуюся где-то в глубине моего существа силу. Сложила руки на груди в молитвенном жесте, а затем резко выстрелила ими в стороны. Вместе с тем, ссорящихся колдуний прижала к противоположным стенам.

— Минуту внимания, — проговорила я, тяжело глядя на одну, потом на другую. — Мира, — я "ласково" глянула на девушку с темно-русыми волосами, безрезультатно дергающуюся под моей сапфировой сетью. — Я предупреждала, если будешь оскорблять тех, кто мне дорог, я из тебя душу вытрясу? Предупреждала. Не обессудь. — Следуя моей мысли, сапфировое облачко накрыло лицо оборотницы и та, сделав глубокий вдох, уснула. — Таня, — на подругу я посмотрела гораздо мягче, зато с укором. — Ты поддаешься провокациям. Нельзя же так. Особенно сейчас. Мы должны быть едины, если хотим победить Боргезова! А ты...

Вздохнув, я бессильно опустила руки.

— Грегор, — я вяло оглянулась на чуть встревоженного целителя, который тут же оказался рядом со сползающей по стене Мирой. — Извини. Она уснула и проспит до завтрашнего утра.

— Ей это полезно, — чуть раздвинул губы в улыбке колдун. — Я понимаю.

— Тань, — я посмотрела на слегка испуганную подругу. — Тоже прости. Просто накатило, когда я вас тут увидела в такой глупой ситуации. А дальше меня назвали "дурой"... Не сдержалась.

— Ладно тебе, — кисло улыбнулась Таня. — Я б тоже не сдержалась. Пойду-ка я наверх. Никто не возражает? Вот и хорошо.

— Тебе тоже не мешало бы отдохнуть, — произнес Крисп, когда в который за сегодня раз мы остались один на один. — Вид, как у поганки.

— Знаешь, Криспиан. Я наблюдала за твоей речью и сделала очень интересный вывод. — Наклонив голову, я смерила его высокую фигуру насмешливым взглядом.

— И какой же? — Не удержался, спросил Крисп.

— Ты полностью обрусел.

— Чего-чего? — Я не смогла сдержать улыбки, когда лицо англичанина вытянулось.

— Грегор зачастую не понимает обычного русского юмора. А когда нервничает, то в его выговоре явственно проскальзывает акцент. У тебя не так. С тобой я разговариваю, не боясь, что ты не поймешь моих речевых оборотов. Это здорово!

— Речевые обороты я понимаю, — прищурился Криспиан, — тебя же — вряд ли.

— Это очень сложная задача. Я сама себя иногда не понимаю. Неважно, — махнула я рукой, направляясь в кухню. — Пойду, чайку попью.

В этот раз Крисп за мной не последовал, а, судя по тихому шелесту шагов, направился наверх. Вот и славно. Сейчас мне, как никогда за все те дни после ранения, захотелось побыть в одиночестве. Таня в таких случаях говорит, будто я отгораживаюсь черной скорлупой от мира. Пусть. Мне-то уютно и хорошо. Мир без меня как-нибудь проживет, я думаю.

Взяв в руки горячую чашку, я поднесла ее к лицу. Ах! Как же хорошо стоять перед темным окном с горячей чашечкой травяного чая, смотреть на проглядывающие сквозь разрывы в тучах звезды, и не думать ни о чем. Просто созерцать и наслаждаться.

Приятный вкус чая, что собирала сама Кирана, успокаивал душу и наполнял силами тело. Впервые за несколько дней я, наконец, расслабилась. Сейчас для меня не существовало никаких проблем. Сплошное спокойствие... если б не этот взгляд в спину.

Что такое? Таня решила-таки со мной поболтать по-дружески? Или мои извинения за грубые магические действия не приняты?

— Я не в настроении. Может, потом? — Не оборачиваясь, промолвила я.

Взгляд уколол какой-то насмешкой. Передернув плечами, я развернулась и окаменела.

Прямо передо мной парила вытянутая сероватая тень, состоящая будто бы из клоков тумана и пыли. От нее исходили страшные волны голода, которые, в свою очередь, будили во мне дикий ужас. Гость уставился на меня бесцветными почти белыми глазами. Вместо рта, как и в прошлый раз, зиял черный провал. Теперь я разглядела и руки призрачной фигуры. Они казались неестественно белыми и тонкими, словно кости скелета, обтянутые бумагой.

"Земная, сыграем? — Донеслась до моего сознания холодная мысль Первого. — Выиграешь ты — Круг твой. Я — мой. Смотри, я даже дал тебе фору. Трое из пяти живут с тобой бок о бок. И тот, чья кровь такая сладкая, тоже с тобой".

Вёрс, Кирана! Где же вы, когда так нужны?

От бессильного ужаса все мое тело онемело. Даже сердце забыло, как стучать и гнать кровь по артериям и венам.

Края туманной фигуры снова развевал нездешний ветер.

"Сегодня ты сделала свой ход. — Его костлявый палец едва не коснулся моего лица. — Теперь моя очередь. Чую, игра будет полной чувств... как танец. Станцуем, земная?"

С этими словами не-людь растаял в воздухе, как клок тумана. Мое сердце ожило и, будто стремясь загладить вину за простой, с бешенной силой заколотилось где-то у самого горла.

Не разжимая сведенных судорогой пальцев с чашки, я бессильно сползла по стене, при этом больно ударившись локтем о подоконник. Из глаз полились безмолвные слезы. Что ж такое? Я ведь обещала себе больше не плакать? Не жаловаться... Не сдаваться.

— Вёрс! Кирана! — Просипела я пропавшим голосом. — Вёрс!!! Кирана!!! — Закричала уже в полное горло... Но никто не появился. Ни через минуту, ни к полуночи, ни к рассвету.

6

Абсолютная тьма заполняла комнату. Ни проблеска из-под опущенных штор, ни щелочки света от двери. Даже где эта самая дверь — не ясно.

В руках я сжимала диск, и без всяких плейеров и наушников в мое сознание лилась музыка. Эта не знакомая мне композиция вселяла покой и уверенность. Наверное, Дмитрий использовал ее, как я свечу, как маяк — гарант безопасного движения к цели. Или иначе?

Музыка кружила, вела меня куда-то, пока, наконец, не стихла. Тогда я осталась одна. Снова в кромешной тьме. Снова в холоде. Но тут все стало меняться. Медленно, осторожно в мире проявились краски. Сначала тусклые, потом они разгорались все ярче. Чуть погодя, я увидела грунтовую дорогу, покрытую снегом со льдом. По бокам ее тянулись небольшие саманные дома. Один, перед которым я стояла, выделялся ярким голубым цветом, новенькой крышей и железным синим забором. На доме значилось "Первомайская 7".

Полдела сделано. Теперь бы узнать, что за населенный пункт. Где-то недалеко...

В дверь настойчиво постучали.

Я постаралась не обращать внимания, и продолжала концентрацию на поиске Димы. Да только в дверь постучали еще сильнее, а потом донесся голос:

— Рокси! Рокси, открывай! У тебя все хорошо?

Такую настойчивость мог проявить только один человек. Я медленно открыла глаза, возвращая свое сознание в тело. По темной комнате блуждали сапфировые блики. Но стоило мне засмотреться на них, они стали меркнуть. Кажется, это отголоски моей возвращающейся силы бессмертной.

Тут дверь все-таки открылась, и в комнату влетел настороженный Крисп. Он быстрым взглядом окинул почти исчезнувшие, но все также блуждающие синие блики и подошел ко мне.

За его спиной в открывшийся портал дневного света клубами вывалилась тьма, что так уютно обнимала меня. По этому яркому свету, я поняла, где-то полдень. Что ж, не плохо.

Я по-прежнему сидела на кровати. В этот раз мне не нужна была свеча, и можно было расположиться не на холодном полу, а чуть повыше.

Мне все еще сложно было прийти в себя. Ошметки сознания от такого резкого возвращения, витали где-то рядом. Я чувствовала себя крайне заторможенной.

Криспиан направился к окну, чтобы расшторить его, но я протестующее замычала. Тогда он присел рядом, стараясь заглянуть в мои туманные глаза.

— Что тут произошло?

Потом он увидел сжатый мной диск, попытался взять его из моих рук, но и этого я не дала.

— Я нашла его. — Чуть придя в себя, сообщила я. — Я знаю, где Дима. Поможешь мне?

Колдун ничего не ответил. Он все же забрал у меня диск, положил в новую коробку, взамен той, что раскололась вчера.

— Мы решили поодиночке никуда не ходить, — заметил он, как бы принимая мою просьбу. — Но есть одно дело.

— Срочное? — Я взяла свою сумку, проверяя, все ли на месте, что мне может потребоваться.

— Утром приходил небесный. Твой наставник. Он попросил передать тебе, — Крисп протянул свернутый трубкой листок, перевязанный синей лентой.

— Что это такое? — Недоуменно покосилась я на небольшой свиток. Поколебавшись, взяла его. — Вёрс больше ни о чем не говорил?

— Нет, — отрицательно мотнул головой Крисп. — А должен был?

Резко отвернувшись, я ответила чуть поспешней, чем надо было:

— Нет. Если больше ничего не сказал, значит, не надо. — Я сразу перевела разговор на другую тему. — Сможешь взять машину Вёрса? Нам нужно съездить за Димой.

Криспиан поднялся. Он сделал несколько шагов к двери, потом оглянулся и вымолвил:

— Надеюсь, однажды мы станет хорошими друзьями, и будем доверять друг другу.

Вскоре он вышел, плотно закрыв за собой дверь.

Я тяжело вздохнула. Жаль, что вздох не мог снять всю ту тяжесть, скопившуюся в душе. После вчерашнего визита Марка я приняла ряд решений. Некоторые из них оказались тяжелыми.

А он... доверять друг другу.

То, что я решила, я бы не сказала и своей лучшей подруге — Татьяне. Незачем ей это знать. У нее своих проблем по горло. Криспиан... возможно, мы станем друзьями. А возможно, я допущу самую тяжелую ошибку в своей жизни. Как ты там говорил, "кора-зу"? Я постараюсь довериться своей удаче. Надеюсь, она снова поднимет меня. Но если нет... Не будем об этом.

— Не понимаю, почему ты не захотела брать линормов? — Ворчал Криспиан, тщетно пытаясь соблюдать скоростной режим. — Кто выпустил этих... баранов на дорогу?! Ни снега, ни льда, а он ползет, как червяк! — Скоростной режим, конечно же, был имени Криспиана. Раньше я считала верным замечание о том, что какой русский не любит быстрой езды. Теперь сюда можно добавить и пару "английских". Я улыбнулась своим мыслям.

— Линормы слишком заметны. Нам пришлось бы оставить их далеко от деревни и идти пешком. Мне такие прогулки по слякоти со снегом не нравятся.

— Зато они нашли бы твою деревеньку в два счета. А ты терзаешь карту два часа. — Едко заметил он.

Не спорю, слегка ошиблась. Нет, ну направление я выбрала правильно. Кто ж виноват, что станиц, сел и деревень по дороге оказалось, куда больше, чем я рассчитывала? И в каждом таком населенном пункте была улица Первомайская. В результате терпение Криспиана не выдержало. Он остановил машину у обочины и потребовал, чтобы я немедленно сконцентрировалась, и точно ткнула в карту там, где должен находиться мой сбежавший хороший враг.

В итоге мы въехали в одну большую деревню, тянущуюся по двум берегам быстрой речки на десяток километров. Не успели мы заехать в Лихожитскую, именно так называлась деревня, как сразу почувствовали мощные магические "тучи".

Крисп сбавил скорость до 40 км/ч.

— Что тут такое твориться? — Я не смогла скрыть удивления.

Люди недобро на нас косились. Не лаяла ни одна собака. А вот все дома делились на два класса. Нет, не на "богатые" и "бедные", а на "жуткие" и "милые".

— По-моему, сюда сбежались все ведьмы-колдуны ближайших окрестностей и поселились тут. Не зря же "Лихожитская".

— Думаешь? — Недоверчиво глянула я на сурового ребенка, немигающим взглядом проводившего нашу машину.

— Нет. Просто чувствую, что половина здешнего населения — сплошь маги. Хотя нет, — он скривился, — маги — слишком громко. "Порчуны" и "Исцеляльщики".

— У вас в роду с Грегом точно русских не было? Юмор у тебя больно... наш.

— Русских?.. — Он картинно встряхнул волосами. — Нет, не было. Если б были, матушка не говорила бы: "Не знаю, в кого ты такой".

Он рассмеялся собственной шутке. Я тоже улыбнулась.

— Нам "Первомайская" нужна? — Спросил Крисп, внимательно изучая таблички на домах.

— Да. "Первомайская". Номер семь.

Он остановил машину. Глушить не стал.

— Сиди тут, — скомандовал мне и вышел из автомобиля. Огляделся и бодрым шагом направился к какому-то дедку.

Вернулся он довольно быстро, лучась от счастья.

— Кажется, удача наконец-то тебе улыбнулась, Рокси, — он произнес это так, словно и был моей удачей. — Это крайняя улица. Выходит к тому вон лесу.

— Поехали.

Это была самая милая улица в Лихожитской. Из чего Крисп заключил, что мы находимся на вотчине "Исцеляльщиков". Седьмой дом оказался точно таким, каким я видела его в утреннем виденье. Голубого цвета, с новенькой крышей и железным синим забором. Окна, выходившие на улицу, изнутри занавешивались тюлевыми занавесками. Снаружи на ночь закрывались синими ставнями. Обычный деревенский домик. Не удивлюсь, если за ним расположен курятник и деревянная теплица.

Стоило нам остановиться у железных ворот, как за ними послышалось встревоженное рычание, а затем звонкий лай.

— Тише, малыш, — даже не видя собаки, причмокнула я. — Мы тебя не обидим.

Лай прекратился.

— Снова замок вскрывать? — Живо осведомился Крисп. Ну, точно, домушник!

— Нет. Думаю, здесь вообще не закрыто.

Но ломиться в чужой двор мне совесть не позволила. Криспиан хотел заметить что-то едкое по этому поводу, но я его опередила.

— Эй! — Закричала я, тарабаня в железные ворота. — Хозяева! Есть кто дома?!

Колдун скорчил кислую мину.

— Пошли уже. — Не стал он дожидаться ответа от хозяев, взялся за ручку и легко открыл тяжелую калитку. — Не отставай.

Дворик был небольшой, но чистенький, укрытый плетеным низким навесом, по которому вел свои стебли хмель. Ой, как тут, наверное, па-а-ахнет летом. Тут же, сбивая меня с мыслей, голос подал черный большой пес, дисциплинированно сидящий возле будки.

— А-а, привет, малыш, — хотя какой он "малыш". В холке сантиметров пятьдесят. Явная помесь черной немецкой овчарки с кем-то еще. — Где твои хозяева?

— Тссс! — вдруг шикнул на меня Криспиан, и, пригнувшись, подбежал к крыльцу.

Мы с псом настороженно поглядели на него. Криспиан, сгенерировал боевой белый шар на своей ладони, бесшумным рывком открыл дверь. Всмотрелся в темноту и в следующую минуту скрылся в ней.

Как можно тише и осторожнее, я взошла по ступеням крыльца. Последовала примеру Криспа. За той лишь разницей, что в руке у меня появился комок синего пламени.

В доме было прохладно. Входная дверь, очевидно, давно пропускала холодный воздух с улицы.

— Смелее, — вынырнул из одной маленькой комнатки Крисп. — Здесь никого нет... в живых.

— Как? — Побледнела я и сама бросилась обыскивать дом. Правда, в дальнюю комнату меня не пустили.

Криспиан резко поймал меня, обвив руками за пояс, и жестко произнес.

— Нечего тебе там делать.

— Кто, сколько и отчего умерли? — Не собиралась уступать я, но видя, что хватка колдуна только крепнет, перестала сопротивляться.

— Без сомнений, это хозяева. Всего трое. Тела высушены.

— Как... высушены? — В недоумении я попыталась заглянуть за угол.

— Хорошо. Выжаты, как лимоны. — Перефразировал Криспиан, с каменным лицом оттаскивая меня от комнаты. — Димки нет.

Он уже тащил меня по двору к калитке.

— Стой! Отпусти! Да погоди ты! — Извернувшись, я выпуталась из его рук. — Нельзя это так оставлять!

— Что ты предлагаешь? — Криспиан смирился с тем, что в машину меня так просто не затащишь.

— Высушены... Значит, до них добрался Боргезов? — вслух начала размышлять я. — Если Димы среди погибших нет... а его точно нет?

— Нет, — подтвердил Фрост.

— Тогда Дмитрий у Боргезова, — с упавшим сердцем резюмировала я.

— Мы этого точно не знаем, — спокойно ответил Криспиан. — Не думай. Димку голыми руками не возьмешь.

— Но как он его выследил? — Не слушая, я продолжала размышлять вслух. — Я же закрыла Диму.

Прежде, чем Крисп успел меня остановить, я двинулась обратно в дом. Колдун последовал за мной.

— Не мешай, — предупредила я. — В ту комнату я не полезу. Мне нужна другая.

Зайдя в небольшую спаленку, я сразу ее узнала. Тюлевые, местами пожелтевшие занавески. Небольшая старая картина. Узкая кровать и стол со стулом. Именно за этим деревянным столом сидел тогда Дмитрий, опустив голову на руки. Что же тут произошло?

Задумчиво я пробежала пальцами по шершавой поверхности стола. Подошла к окну, поправила занавеску. Вернулась. Села на стул. Повернулась к столу и приняла точно такое же положение, что и Дима в моем видении.

Ничего.

То есть, он явно был здесь. И не умер этим днем. Но где он???

Я вздрогнула точно так же, как Дима, когда по моей спине пробежались горячие пальцы.

— Ты чего? — Не поняла я,

— Ты выглядишь подавленной, — ответил Криспиан, убирая руку.

— Не-ет, — я закусила губу. — Все нормально. Димки здесь нет, он жив, но...

— Но?

— Два "но". — Скорбно вздохнула я. — Первое "но". Я не знаю, что стало с колдуном. Второе "но", я не уеду, пока не похороним хозяев дома.

— С ума сошла? — Почему-то шепотом воскликнул Крисп. — А если у них есть родственники? Соседи? Сообщить в полицию — это можно. Но родным...

— Дурак, — беззлобно вздохнула я. — Полиция еще долго будет рассуждать, откуда взялись обескровленные тела. И представь, в каком шоке будут родные, когда узнают, какой смертью умерли эти люди...

— Ты заботишься о чувствах совсем незнакомых тебе людей, — я так и не поняла, с какой интонацией произнес эти слова Крисп. То ли с грустью и огорчением, то ли с болью и злобой.

— Помоги мне, пожалуйста, — попросила я, глядя на Криспиана. Тот вздохнул и кивнул.

— Что надо делать?

— Сможешь завернуть тела в простыни?

Без единой эмоции на лице колдун кивнул и вышел. Я же снова вздохнула и посмотрела на три похожие полупрозрачные фигуры. Мужскую, женскую и маленькую детскую.

— Я не скажу им, — тихо прошептала я, обращаясь к призракам. — Пусть считают вас пропавшими без вести.

Те синхронно кивнули. Мужчина и женщина растаяли, а ребенок, кажется, мальчик, очутился рядом со мной.

Он положил холодные ладошки мне на виски, и я увидела все, что здесь произошло его глазами. Глазами мальчика, умершего от того, что кто-то полностью, без остатка вытянул его кровь из вен. Оторвал кусок души и продолжал бесчинствовать. В воспоминаниях ребенка я видела туманную тень не-людя, источавшую волны звериного голода. Но радости в его бесцветных глазах не было. Только ярость и... боль...

— Димку он не нашел... — Прошептала я, когда призрак ребенка растаял.

Возвращались мы в полном молчании. Только на заднем сиденье поскуливала большая собака. Я не смогла оставить ее на опустевшем подворье.

Кстати, собака оказалась именно собакой. Так как в будке посапывали еще два теплых черных комочка. Забрали и их. Тут уже не выдержал Криспиан. Уговаривать его не пришлось.

— Ты уверен, что нашу машину никто не вспомнит? — Я решила нарушить молчание.

Крисп кивнул.

— Вспомнить — вспомнят. Но без подробностей. Ни номеров, ни марки, ни, тем более, наших лиц.

Снова молчание.

— Криспиан, — тихо позвала я, робко скосив на него взгляд.

— Что? — Он не отрывался от дороги.

— Прости, что заставила возиться с телами...

— Ты правильно поступила, — перебил он меня. — Этим не должна заниматься леди. Оставлять их просто так тоже было нельзя.

За окнами бежали лесополосы и поля. Здесь снег даже не собирался таять. Так и лежал белым покрывалом на земле. Точно саван.

Меня очень тяготил сегодняшний день. Не люблю сталкиваться со смертью лицом к лицу. Еще раньше, когда я была обыкновенным человеком, простой Роксаной, я чувствовала мертвых. Но не видела их. А теперь. Со способностями бессмертной... Это оказалось очень тяжело. На самом деле, мертвые ничем не отличаются от живых. Ничем.

— Что тебе передал Вёрс? — Неожиданно спросил Криспиан. Наверное, чтобы отвлечь меня.

Только сейчас я заметила, с какой силой сжимаю кулаки. На ладонях остались следы от ногтей.

— Точно, — я полезла в сумку. Дома я не успела посмотреть, поэтому взяла перевязанный лентой листок с собой. После нескольких минут поиска я достала подарок. Или как его назвать? — Я не смотрела, что там. — Пояснила специально для Криспа.

— Тебе что, не любопытно?

— Любопытно. Поэтому взяла с собой.

Сняв сапфировую ленточку, я развернула бумагу. Там было что-то написано чьей-то уверенной рукою. Только что? Буквы складывались в совершенно непонятные слова.

— Ладо рашик... гольдо...

Через пять минут я закончила чтение. Слова звучали странно, одновременно певуче и резко. Как песня на чужом языке.

— Ты что-нибудь понял? — Растерялась я, озадаченно почесав лопатку.

— Мне казалось, это письмо на каком-то вашем "ангельском" диалекте. — То ли пошутил, то ли всерьез высказался Крисп.

— Не знаю я таких диалектов, — спина снова зачесалась, а вывернуться под нужным углом в теплой одежде не представлялось возможным.

— Кому-то надо помыться, — ехидна-Крисп не пропустил шанса меня подколоть.

— Угу, — ответила я. — Ты еще спинку предложи потереть.

— Потереть тебе спинку? — Тут же, улыбаясь во все зубы, воспользовался советом Крисп.

— Не надо, — я одарила его убийственным взглядом.

— Жаль, у меня большой опыт.

— Еще одна такая фраза, и получишь по своей лощеной физиономии! — Отчего-то заливаясь краской, отрывисто бросила я.

— Как знаешь, — ни тени раскаянья не пробежало по его лицу. Только глаза как-то странно сверкнули.

— Гав! — Внесла свое веское слово поднявшая морду собака.

Интересно. Как Вёрс отнесется к новым жильцам??? Надеюсь, он любит животных.

Снова я сидела в своей комнате на втором этаже. Снова небо смотрело на меня мириадами звезд. И снова я не могла заснуть. Пора что-то делать со своей бессонницей. Медок с молоком на ночь не помогли. Проверила сегодня. Может, надо просто меньше нервничать? Да только как тут успокоишься? События несутся, как в кошмарном кино.

На удивление легко выпали из мыслей переживания об убитых людях — жителях Лихожитской. Надеюсь, их души успокоились. Конечно, неплохо было бы найти их родственников, если такие имеются. Но сейчас для меня это очень сложно. А нагружать еще кого-то — чистой воды свинство.

У каждого из нас забот хватает. Грегор возится сразу с двумя оборотни?цами. Таня усердно пытается стать сильнее. Мира потихоньку выздоравливает. Она мне, кстати, так и не простила грубую выходку с ее усыплением. Вёрс и Кира постоянно заняты в каких-то недоступных моему пониманию кругах. Криспиан старается в меру помогать брату и одновременно приглядывает за мной.

Криспиан... Он, действительно, может стать хорошим другом.

Решив, что глупо сидеть на подоконнике и ждать, пока мои глаза просто закроются сами собой, я решила чуточку прогуляться по ночному городу. Уверена, мои новые и старые друзья назвали бы эту затею крайне глупой. Но я решила, что мне ничего не грозит. Защитить себя от маргинальных городских элементов я сумею. А Боргезо, если бы захотел так просто свести со мной счеты, сделал бы это давно. Ему, видите ли, игру подавай.

Очень тихо, словно мышка, я выскользнула из дома. Только глухо заворчавшая собака на первом этаже дала понять, что учуяла меня. Больше, я надеялась, никто не заметил моего исчезновения.

Часы на телефоне показали без пяти час. Поздновато. Зато нет шума вездесущих машин и гомона людей.

Звезды, рассыпавшиеся над головой, стали как будто бы ярче. Безветрие и тишина. Мороза нет. Почти что благодать. Только слякоть и лужи мешают. Но это настроение вряд ли испортит.

Я решила пройтись, подышать свежим ночным воздухом. Я устала прокручивать в голове варианты своих действий. Устала думать, какой шаг предпримет Марк. Возможно, просто устала?

Мой силуэт высветил свет далеких фар сзади. Длинная тень легла у моих ног. Почему-то этот факт вызвал у меня всплеск раздражения. Машина, как назло, ехала очень медленно. Я всерьез подумывала, не скрыться ли мне за каким-нибудь деревом? Вон тот тополь подошел бы.

Однако свет фар стал ярче, и я услышала шум подъехавшей машины. Непроизвольно я скользнула взглядом по грязной "Девятке". Из открытого окна высунулась далеко не трезвая физиономия с блестящими черными глазками.

— Дэвушка! — почти не заплетаясь, выдал "красавец". — И нэ страшно тэбэ одной ночью?

Дожили!

Улыбнувшись, поборов отвращение, я подошла к машине. Там сидело два человека. Оба они, завидев мое приближение, широко разулыбались.

Наклонившись перед окном, я заглянула в глаза сначала одному, потом второму. Вёрс говорил, нельзя напрямую вмешиваться в разум людей. Мне этого и не потребовалось.

— Езжайте домой, — шепнула я.

Тот, что сидел за рулем, вякнул какое-то словечко. Я не расслышала, по-прежнему не отрывая взгляда от второго. Его глаза были похожи на собачьи. Выразительные. Я постаралась найти там то, что люди зовут честью и добротой.

— Тебя ждет молодая жена, — я нежно коснулась черных жестких волос. — Ты ведь любишь ее.

Затем мой взгляд переместился на водителя. Отвращение потихоньку уходило из моего сердца. Там оставалась только нежность и забота. Странные чувства.

— О тебе волнуется мать, — я была уверена, что это именно так. Интуиция. — Ты же хочешь ее порадовать. Езжай домой.

Они кивнули. Их состояние сейчас приближалось к легкому трансу. Зато выпитый алкоголь не даст совершить глупых ошибок.

Как только я сделала шаг назад, машина плавно тронулась с места и уехала, растворяясь в темноте ночной улицы.

Вздохнув, я улыбнулась. Чему? Не знаю. Просто на душе стало как-то спокойно, умиротворенно. С таким настроем я и пошла домой. А там, набрав горячей воды в ванну, выключила свет и зажгла свечи. Не хватало только цветочных лепестков в пене. Впрочем, пена как раз была.

Давно надо было себя побаловать.

Кажется, я задремала. Ибо в какой-то момент, открыв глаза, как я думала, после пятиминутного расслабления, увидела, рядом с собой Грегора. Нет, не Грегора. Криспиана!

— Ты чего тут забыл?!?!? — От возмущения я подняла тучу брызг, взбивая пену в порядком остывшей воде.

— Тебя искал, — он по-прежнему стоял в трех шагах от ванны, загораживая спиной выход.

— Нашел! Теперь выйди! — Возмущение во мне уступило место раздражению. Ах, как же я была счастлива, погружаясь в эту ванну. Теперь от этого счастья остался "пшик".

Вместо того чтобы выйти, закрыв за собой дверь, он просто отвернулся.

— Крисп, ты ненормальный, ты знаешь?! — ворчливо бросила я, хватая полотенце.

— А ты нормальная? — отчего-то зло прошипел колдун. — Где ты была полночи?

Я быстро вылезла, обернулась полотенцем.

— Откуда ты знаешь?!

— Знаю и все! Я думал, ты мне хотя бы каплю веришь! Я не принадлежу к Кругу. И я не такой колдун, как все здесь. Мне могут доверять ангелы. Почему ты не доверяешь?!

Поискав глазами халат и поняв, что оставила его в комнате, я недовольно поморщилась. Досадно. Теперь придется в комнату топать, обернувшись полотенцем. А тут еще этот "искатель доверия".

— Ты так хочешь, чтоб я тебе доверяла? — я склонила голову, изучая его спину, по которой струились длинные черные волосы. — Тогда не вламывайся в ванную комнату, когда в ней нахожусь я!

— Тогда не уходи, не сказав ни слова.

Криспиан резко развернулся, поймав мой взгляд. Его лицо побелело. В темно-синих глазах плескалась... тревога. Он и впрямь переживал? За меня?

Едкие слова, что вертелись на самом кончике языка, вмиг куда-то подевались. Я растеряно отвела взгляд.

— Не понимаю, почему ты так волнуешься за меня? Я совсем не беззащитная.

Колдун тяжело вздохнул. Мне было отчего-то стыдно смотреть на него. По какой-то совсем неясной причине, я чувствовала вину перед ним. Кажется, Таня была права. Не важно, за что, но мне просто необходимо чувствовать себя виноватой. Ох уж эта моя Татьяна! Лучше бы сказала, как от этого избавиться.

— Жди тут. Я принесу тебе халат. — Криспиан вышел.

— Он на кровати, — зачем-то уточнила я закрывшейся двери.

В растерянности, я села на краешек ванны. Таня снова оказалась права. Крисп явно чересчур обо мне заботится. И что делать мне? Кажется, я впервые в такой ситуации. Неужели в список моих проблем сразу после пункта "найти Дмитрия" добавился пункт "разобраться с Криспианом"? Или "разобраться с собой"?

Раздался стук в дверь, после которого она открылась. В появившуюся щель просунулась рука с моим теплым зеленым халатом. Резко выхватив его, я пробубнила "Спасибо" и захлопнула дверь.

Из ванной я вышла в полном смятении. То, от чего я так старательно избавлялась на своей маленькой прогулке, снова ко мне вернулось. А именно, бессонное состояние с огромнейшей кучей мыслей.

В комнате меня ждал Крисп. Наверно, я устала удивляться, поэтому лишь мельком обратила на него внимание, спрятав огарки свечей из ванной комнаты в своем комоде.

— Расскажешь? — Криспиан дождался, пока я сяду рядом на кровать.

— О чем? — я озадаченно подняла брови.

— Почему ты ушла, никому ничего не сказав?

— Так спали все.

— Не уходи от ответа.

Вздохнув, я запрокинула голову назад. На спину упали плохо высушенные спутанные волосы.

Колдун ведь не отстанет.

— Ко мне приходил Марк... Боргезов, — еле размыкая губы, промолвила я.

— Опять? — резко дернул головой Крисп, будто его чем-то по лицу ударили.

— Угу, — я невесело кивнула, изучая над собой бежевый потолок, в приглушенном свете бра казавшийся желто-розовым. — Только в этот раз он пришел не за кем-то из вас. Его интересовала я.

— Что он сделал? — Криспиан был напряжен. Это слышалось и в его голосе, и в хрусте костяшек сжавшегося кулака.

— Со мной — ничего. Только напугал. Но это моя реакция на него.

— С тобой — ничего? — переспросил Крисп. — Тогда с кем?

Поражаюсь, как легко он улавливает мои мысли.

— Не знаю. Думаю, он хотел напасть на Димку.

— Поэтому ты ни с того, ни с сего помчалась его искать?

Я снова кивнула.

— Кстати, — я глянула в сторону колдуна, — надеюсь, ты никому не говорил, где и зачем мы были.

Криспиан еле заметно мотнул головой. Даже волосы не колыхнулись.

— Хорошо. — Я немного расслабилась. Мне бы очень хотелось, чтобы Татьяна не узнала о моих поисках. Не время еще.

— Первый угрожал ему чем-то? — англичанин сменил положение, усевшись ко мне лицом. — Он говорил что-то о Диме?

— Не совсем, — я сделала паузу, думая, как бы лучше объяснить сложившуюся ситуацию. — Понимаешь, Марк хочет со мной сыграть. Он так и выразился. Проблема в том, что играем в его игру только он и я. Ни слова о небесных. Круг — это приз выигравшему. Тебя, я думаю, он тоже причисляет к Кругу.

— Он об этом пожалеет, — уверенно сказал Крисп, скривив губы в недоброй усмешке. — Это все?

— Почти, — я собрала влажные волосы и перекинула их вперед, завернув в тут же распавшийся жгут. — Каким-то образом он знает или догадывается о наших действиях.

— То есть?

— Он знал, что я сумела найти и ментально защитить Диму. Он назвал это моим "первым ходом". Сказал, что теперь его очередь.

— Так-так, и он, значит, тоже выследил нашего бродягу и попытался его схватить.

— У него не вышло, — я чуть улыбнулась, но тут же загрустила, вспомнив холодное прикосновение ребенка-призрака.

— Всех на свете не спасешь, — участливо заметил Крисп, как бы невзначай накрывая своей ладонью мою руку.

Снова я поразилась, как легко он угадывает ход моих мыслей. Или это у меня на лице все написано?

— Знаю, — со вздохом я освободила своим пальцы. — От этого не легче.

Еще какое-то время мы сидели молча. Я пыталась распутать волосы. Крисп о чем-то думал, то и дело, бросая на меня взгляды. В итоге, я не сдержалась.

— Ну? Что на этот раз задумал? — поймав его очередной взгляд, осведомилась я.

— Спросить хотел.

Мне показалось, или Криспиан смутился?

— Так спрашивай, — великодушно разрешила я.

— Ладно, — легко согласился он. — Я слышал, у тебя шрам на спине.

— Да, — я кивнула, припоминая, как тот самый Димка вместе с их главой — Клодом — резал мою спину. Бррр, я даже вздрогнула, отогнав назойливые болезненные воспоминания.

— Его нет, — спокойно произнес Крисп.

— Как? — сначала я не поняла и не поверила его словам. Заведя руку назад, я с силой провела пальцами по спине. Обычно шрам отзывался тянущей болью. А тут... ничего.

— Не старайся, — ехидно заметил колдун. — Говорю ж, его там нет.

— А ты откуда знаешь? — я с подозрением сощурилась.

— В ванной было зеркало. А в полотенце ты завернулась не сразу. Вот я и разглядел. — У Криспиана была физиономия кота, объевшегося сметаны на год вперед.

— Ах ты...!!!

Я задохнулась от возмущения и праведного гнева. Он расхохотался. А я кинула в него так удачно попавшуюся под руку подушку. Он не увернулся, закрывшись ею от меня. Об эту самую подушку я и побилась, тщетно пытаясь дотянутся до хулигана. В итоге сообразив, что такими методами ничего не добьешься, я просто пнула его под коленку — излюбленный Танин метод. Как только Крисп охнул, хватаясь за ногу, я отобрала подушку. Через минуту колдун был полностью побежден и честно просил прощения.

— За что тебя извинить? — уже сквозь смех уточнила я. Хотела, чтоб фраза получилась грозной. Но вряд ли это вышло именно так.

— За все, что было и будет! — неожиданно серьезно ответил Крисп. — Я бы не хотел тебя чем-то обидеть, но если это произойдет, прощения я уже попросил.

— Дальновидно, — согласилась я. — Но... не дождешься. Напортачишь, тогда и извинишься.

— Хорошо. — Не стал спорить Криспиан.

7

Это был обыкновенный пруд, с трех сторон закованный в высокие скалы. Тонкий ледок давно перестал стягивать его поверхность. Вода, против всякого ожидания, не резала опущенные в нее пальцы холодом. Странновато для марта.

Расхаживавший по пустынному берегу Грегор, наконец, остановился в шаге от воды и, указывая вперед, в глубину озера сказал.

— Туда.

— Чего?? — Переспросила Таня таким тоном, которым говорят обычно с умалишенными. — Ты уверен, что нам туда?

Вместо ответа, Грегор сделал шаг и резко ушел под воду. Мы и сказать ничего не успели. Только Мира испуганно закричала.

Так, надо бы вспомнить все, что произошло за последнюю неделю.

Как-то за обедом целитель выдал нам небольшой экскурс в историю. Когда-то, по его мнению, на земле, по которой мы ходим, была развитая цивилизация, к которой, вероятно, принадлежала наша Кирана. Она никак не прокомментировала слова целителя, ибо ее с нами тогда не было. Как и Вёрса.

Грегор считал, что та цивилизация оставила много артефактов, которые люди просто-напросто не в силах заметить. А ведь элементы той далекой культуры имели огромную магическую силу. Некоторые артефакты были бы нам очень полезны. Вскоре, Грег убедил нас всех в реальности этих предметов. Он снял свою серьгу-оберег и продемонстрировал нам. Раньше я думала, это всего лишь изумрудный оберег, который сделал сам Грегор. Однако маленький рисунок внутри камня, видимый только под лупой, говорил об обратном. Даже самый искусный ювелир не смог бы повторить нечто подобное, не говоря уже о колдуне, который имел дело лишь с выплавкой тонких медных пластин. Грегор спокойно выслушал наши восклицания и спокойным голосом ответил, что этот артефакт был подарен ему древними жителями этих мест. Есть большая вероятность, что объединившись в своих поисках, мы сможем найти что-то интересное и для себя.

Вскоре целитель вместе с оборотницей-ланью нашли странное озеро почти идеальной круглой формы. Оно находилось чуть южнее нашего города, там, где начинались предгорья. Как сказал Грегор, это место очень популярно среди местных жителей и туристов. Но только не в марте. Через несколько дней, основательно подготовившись, мы всей компанией, за исключением небесных ангелов, отправились на поиски... А вот что мы хотели отыскать — совершенно другой вопрос. Никто из нас четко не представлял, что мы можем найти и найдем ли что-нибудь.

Так мы и оказались холодным мартовским утром на берегу кристально чистого озера, в недрах которого скрылся Грегор.

— Не кричи, — Крисп мягко взял взволнованную Миру за руку. — Там проход. Пойдем.

Также, не отпуская локоть колдуньи, Криспиан резко вошел в воду. Ни его, ни Миры мы больше не увидели. Даже круги по воде не пошли.

— Мы следующие, — лукаво улыбнулась Таня. — Всегда мечтала побывать в каком-нибудь таинственном месте.

— Мечты сбываются.

Мы взялись за руки, словно в школе, и вошли в воду.

Ощущения мне показались знакомыми. Именно такое давление я испытывала, когда Смелая пересекала грань невидимости в небе.

Сначала мы падали, не ощущая ничего под ногами, но потом раздался громкий всплеск. Из-под обуви посыпались брызги.

Было ощущение, будто мы с Таней спрыгнули с утеса. А внизу вместо глубокого озера оказалась мелкая лужа, оставленная легким дождичком.

— Ничего себе! — Восторженно выдохнула оглядевшаяся раньше меня Татьяна.

— Ничего себе! — Повторила я мигом позже, окидывая взглядом огромные глыбы идеально ровных, составленных кругом камней.

— Это вам не Стоунхендж! — Продолжала удивляться Татьяна. — Ой, Грегор, прости. Не хотела обижать твою родину.

В шаге от нас стояли Грег, Мира и Криспиан. Только целитель выглядел более-менее уверенно. Мы же, раскрыв рты, внимали величию каменных изваяний.

Никакого озера здесь не было. Голая земля. Но в тридцати метрах высилась первая каменная глыба. Это был идеальный прямоугольник с ровной поверхностью размерами шесть метров у основания и не меньше десяти в длину. За ним виднелись еще камни. Некоторые сверху были заостренны, как египетские стеллы. Другие образовывали подобие арок и порталов. Последние были украшены какими-то символами. Снизу их было почти не видно. Все, что я разглядела, это какие-то спирали и круги.

— Почти как Китеж-град. — Заметила Таня, оглядываясь. — Только колокольного звона нет.

— Ты еще озерцо наше Светлояром обзови, — грубо вмешалась Мира.

— Знаете, — задумчиво ответила я, предупреждая очередную ссору, — Светлояр тоже почти круглой формы. В этом что-то есть.

— А я о чем?! — Таня первой двинулась к каменным стелам. — Стоя здесь, мы ничего не добьемся. Пошли.

Медленно мы двинулись вперед. Грегор отчего-то постоянно хмурился и смотрел больше себе под ноги, нежели по сторонам. Такая его задумчивость, гораздо более сильная, чем обычно, сбивала с толку не одну меня.

— Грег, — Мира говорила в полголоса, но я отчего-то хорошо ее слышала, хотя плелась почти в самом конце нашей компании. — О чем ты задумался? Ты так легко нашел вход...

— Именно это меня тревожит. Слишком легко, — также тихо ответил Грегор.

— И что? Ты просто умный.

Целитель невесело улыбнулся:

— Хотелось бы верить, что причиной всему именно мой ум.

— Думаешь, нас заманивают? — к беседе прислушивался еще и Криспиан. Ну, с этого станется. Для него правила приличия писаны только им самим. Хотя, я не лучше. Тоже вот уши развесила.

— Возможно, Крисп, возможно, — задумчиво вздохнул Грегор.

— Это Боргезов? — насторожилась Мира.

— Вряд ли. Для него это место — табу. Даже если бы он о нем знал, — спокойно ответил целитель. — Это... священное место. Сюда нельзя таким, как он. — Грегор обнял колдунью за плечи. — Да и если бы тут была хоть капля силы Боргезова, ты бы ее почувствовала. Ты ведь эмпат, ты многое чувствуешь.

Он поцеловал Миру в висок. Та смущенно опустила голову.

— А ты что думаешь, ангел?

Кажется, у Криспиана появилось новое хобби — пугать меня.

— Перестань так делать, — шикнула я на него.

— Опять испугал? — довольно улыбнулся он. — Извини.

Как-то неискренне это прозвучало. Совсем не верится в его раскаянье.

— Я ничего не чувствую, если ты об этом, — нехотя ответила я, незаметно делая шаг в сторону от колдуна-всадника. Куда там. Он сделал точно такой же шаг следом. Издевается что ли?

— Ангелы, — это был Грег, — должны что-то знать об этой культуре и людях, оставивших ее.

— Ну, простите! — развела я руками. — Вам достался бракованный ангел. Возврату и обмену не подлежит. Я почти ничего не знаю.

Шедшая впереди Татьяна, прислушивавшаяся к нашему разговору, развернулась и грозно сообщила:

— Все, кто будут гм... недовольно высказываться в адрес Роксанки, непременно наживут врага в моем лице, — и она скорчила такую страшную физиономию, что даже мне стало не по себе. — Ксан, тебя это тоже касается. Не наговаривай на себя.

Крисп хмыкнул, подмигнув Тане. Та довольно кивнула. Кажется, они спелись. Или сговорились.

— И все же, — Мира подняла голову, принципиально не глядя на Татьяну, — Что мы ищем?

Дойдя до камней, мы остановились и рассредоточились. Вблизи каменные глыбы выглядели еще более внушительно, чем издали. Я провела по чуть шероховатой серой поверхности. В геологии я ориентируюсь плохо, но еще с уроков природоведения в школе, уяснила, что таким цветом и структурой обладает базальт — одна из самых прочных каменных пород. Невольно я зауважала древних строителей.

— Мы ищем все, что нам приглянется, — ответила за всех Таня. Внезапно ее глаза снова закатились. Она стояла неестественно прямо. — Тот, кто привел, тот и найдет. Все найдут. У самой земли или в земле. Каждый найдет то, что захочет найти... — Она твердой походкой подошла ко мне и с силой сжала руку. — Бессмертная, уходи. Тебе не место здесь. Беги!

После этого Таня развернула меня к выходу и с силой ударила в спину.

Одинаково недоуменные взгляды скрестились на мне. Я же повернулась к Татьяне. Подруга уже пришла в себя и с каким-то ужасом глядела на меня.

— Ксана, уходи. Тебе, правда, тут опасно. Они не любят бессмертных. Ну, уходи же!

— Ладно, — протянула я, неуверенно глядя на колдунью-прорицательницу. — Только держитесь вместе. Криспиан, — я обратилась к стремительно подошедшему англичанину, — пожалуйста, пригляди за Таней.

Он кивнул, но все же спросил:

— Может, пойти с тобой?

Я отрицательно качнула головой, отчего из косы вылезла прядь, упав на висок и щеку.

— Я-то буду на знакомой земле. Со мной ничего не случится. Присматривай за Таней. Пожалуйста.

— Я не беспомощная, чтоб за мной присматривать, — оскорбилась подруга. — Но Ксанка права, ей опаснее здесь, чем там. — Видя мое непонимающее лицо, Таня пообещала. — Потом все объясню.

— Удачи, ребята, — обратилась я ко всем, отправляясь назад.

— Не скучай, Рокси, — прищурился Крисп, махнув мне рукой.

— Просто иди прямо. Выйдешь на берегу озера, — предупредил и заодно скоординировал мои действия Грегор.

Я кивнула в знак благодарности и, как можно скорее, побежала к выходу. Мне было тревожно оставлять тут новоприобретенных друзей. Но ничего не поделаешь. Я и сама начинала чувствовать болезненное ощущение где-то в плечах и спине. Будто смотрит на меня кто-то. Недружелюбно так смотрит.

Как и сказал Грегор, я вышла на берегу все того же озера. Под ногами серая земля стала немного влажной. Небольшая лужица натекла с моей обуви, пока я стояла и смотрела на легкую рябь на воде. Поднялся слабый, еле ощутимый ветерок. Небо насупилось тучами.

Интересно, что за цивилизация оставила там свои руины? Или не руины вовсе? Что за незримые хозяева вежливо, но очень настойчиво попросили меня удалиться? Чем им не угодили бессмертные?

Задавая себе эти вопросы, я не находила ответа. Я так мало знаю!

Когда-то Кирана говорила, что с исчезновением шрама на моей спине, ко мне придут те знания, которые я упустила при своем обращении. Но знаний не было. Только странное чувство в душе, как будто клок ее неровно оторвали и уничтожили. Я как-то раньше не задумывалась о своих ощущениях. А вот сейчас прислушалась к себе.

Да, сила моя чуток возросла. Я почти на все сто восстановилась после того, как меня чуть не уничтожил Дмитрий. Хорошо Смелой! У нее регенерация гораздо быстрее. Все виверны замечательно переносят любые травмы. Я же только номинально являюсь бессмертной... Очень надеюсь, что это не так.

Я снова повела плечами, сбрасывая чужой взгляд.

Погодите. Какой взгляд? Чей? Я давно вышла на берег, покинув странные каменные развалины... Тут есть люди? Сейчас???

Я посмотрела в стороны. Там, где в десятке метров начинался буковый лес, стояла, прислонившись к стволу, высокая фигура. Поймав мой взгляд, человек поднял руку в приветственном жесте. Я не заставила себя долго ждать и подошла.

Человек был одет по погоде. Куртка с капюшоном скрывала лицо. Руки он спрятал в карманах. На ногах — черные джинсы, из-под которых видны дорогие, но уже потрепанные ботинки.

— Привет, — хриплым простуженным голосом поздоровался человек, откинув капюшон.

Отросшая за месяц светлая челка тут же упала на зелено-карие колдовские глаза. Он убрал ее легким точным движением.

— Дима??? — прошептала я, пытаясь не слишком уронить челюсть.

— Да, — хмыкнул он, — меня так зовут. Рад, что ты меня помнишь, настырная ангельша.

Во мне боролись два желания. Первое — съездить ему кулаком по физиономии. Второе — дать оплеуху. Поэтому, сжав губы тонкой полоской, я стояла, не шевелясь.

— Я с миром, — через пару минут произнес он.

— Как ты нашел меня? — недоверчиво прищурилась я, скрещивая руки на груди.

— Ты сама искала меня. Разве нет? — возмутился колдун. — И Таня тоже с тобой... Я искал не только тебя, но и ее. Кстати, где она?

— Не терпится получить взбучку? — я все еще изучала Диму, его поведение, его силу. Нет, он не казался муляжом или иллюзией. В нем я не чувствовала ничего от Боргезова.

Раньше мне казалось, что Дмитрий получил часть его духа. Нет, я ошиблась. Обычный светловолосый парень. Только маг.

— Мы с Таней сами разберемся в наших отношениях. Лучше не лезь.

— И ты мне угрожаешь? — мои брови удивленно подпрыгнули. — Либо у тебя совсем нет совести, либо — разума.

Колдун поджал губы, с едва заметным презрением стрельнув в меня взглядом. Ну, все, сейчас он получит!

— Димка, ты долбанный эгоист! Что такое совесть, тебе вообще не ведомо. Даже не знаю, проснется ли она в тебе? Прекращай свои дурацкие выходки и умей ценить друзей. Ладно! Может, не друзей, но хотя бы доброжелателей. Вряд ли мы сможем назвать друг друга друзьями.

— Это верно, — скрестил руки на груди Дмитрий. — И с чего бы ты вдруг стала для меня доброжелательницей?

— Так уж вышло, что моя подруга влюблялась в плохих парней. Постоянно. Но твой "уровень плохости" зашкаливает, по сравнению со всеми остальными. Наверное, поэтому она и любит тебя больше всех. Повторюсь, Таня моя подруга. В этом секрет! Я хочу, чтобы она была счастлива. А ты, осел этакий, вечно делаешь не то, что надо.

— И что я, по-твоему, должен сделать? Теперь, когда ты все ей рассказала, она видеть меня не хочет!

— Я знаю. — Горестно вздохнув, я подошла к дереву, о которое опирался Дмитрий, и села у его корней, прислонившись спиной к стволу. Ничего, не замерзну. — Тебе нужно извиниться. Таня очень обижена.

— Ты ради этого хотела меня видеть, бессмертная? — глухо спросил Дмитрий.

— И ради этого тоже. Мне надоело смотреть, как Таня прячет боль за улыбкой. Знаешь, когда она думает, что я ее не вижу, у нее такое печальное выражение лица...

— Я не могу вернуться, — Дима тоже сполз спиной по дереву, опустившись рядом. — Она сама сказала, что ненавидит меня и не желает меня видеть.

— Говорю ж, осел! — улыбнулась я. — Чего ты ждал? Когда правда прорывает нарыв лжи, всегда больно.

Я услышала тяжелый вздох. Дима молчал, печально глядя на поверхность пруда.

Странно. Чуть больше месяца назад он готов был меня убить. А сейчас сидит рядом подавленный и опустошенный.

— Как ты ушел от Боргезова из Лихожитской? — я решила сменить тему.

— Во-первых, — не глядя на меня, выдохнул колдун, — я почувствовал на себе твою магию. И очень удивился. Я понял, что это своего рода защита, и удивился еще больше. Я бы на твоем месте меня убил.

— Я бессмертная, — мне очень захотелось улыбнуться. — Не могу убивать людей.

— Во-вторых, — продолжил Дима, — очень скоро я заметил, что твоя магическая защита странно себя ведет. Дергается и смещается в сторону. Вот я и бежал без оглядки... Что стало с Паниновыми?

— А? — я растерянно посмотрела на колдуна.

— С семьей, у которой я жил. Ты ведь была там? Паниновы.

Что делать? Сказать правду и раздавить Диму в конец? Солгать? Но не слишком ли много лжи?

— Боргезов был там.

Дима кивнул, поняв все без слов. Его глаза стали ледяными. Мне хотелось сказать что-то, утешить его как-то. Но как?

— Почему ты жива? — неожиданно спросил он. — Я ведь точно рассчитал удар. — Дмитрий скосил на меня взгляд.

— Не точно, — покачала я головой, — до сердца чуточку не достал. А от долгой и мучительной смерти от потери крови и сил меня спас Криспиан.

— А-а, этот хмырь с дурными манерами?

— Его манеры тебя не касаются, — глядите-ка, я защищаю Криспиана. Что-то новенькое. — Кстати, насчет крови...

— Ты ее не получишь, — отрезал Дима.

— Как это? — опешила я от его наглости. — Тебя Боргезов из-за нее ищет. Ты хоть представляешь, какой...

— Силой она обладает? — Колко закончил колдун. — Знаю. И хочу использовать. Вернее, уже использовал.

— Что. Ты. Сделал. — Отчетливо прошипела я. Так шипит змея, прежде чем напасть.

— Это. — Коротко бросил колдун, закатывая рукава куртки, а, вместе с ней и свитера.

По мускулистым рукам, переливаясь багрянцем, шел витой узор, пропадая под тканью. По контуру рисунка виднелась золотистая окантовка. А потом я поняла, чем сделан этот рисунок.

— Какая мерзость!!! — брезгливо скривилась я. — Ты сделал татуировку моей кровью?!?!?! Да ты... Ты... Я даже не знаю, кто ты!!!!

— О, ты опять хочешь меня убить? — скорчил виноватую мину Дмитрий. — Жа-а-а-аль. Ты ведь ангел. А у ангелов на это дело табу.

— Ху! — Я резко выдохнула и откинулась назад так, что затылком неслабо приложилась о ствол бука. В глаза набежали золотистые искорки.

— Как? И зачем? — борясь с желанием его покалечить, я процедила каждую букву.

— Просто. Один мальчик помог. Взял кисточку и разрисовал меня твоей кровью. Пара экспериментов с заклинаниями, и рисунок впитался в кожу. Пришлось его запаять магией, а то все время норовил стереться.

Так вот, что за золотистые линии бежали по краям рисунка. Значит, это Димкина магия. Ну, выдумщик!

— Кстати, Роксана, — он сделал шутовской поклон, даже не отрывая седалищного места от земли. — Благодарю! Твоя кровь, действительно, носитель очень сильной магии. Спасибо тебе за нее.

— Зачем? Тебе так были нужны силы? — Не могла успокоиться я.

— За мной шел Боргезов. Ведь я с самого начала знал, что авантюра братьев Фрост закончится провалом, — зло ответил Дмитрий. — Мне нужно было себя обезопасить.

— И ты решил, что Боргезов сразу поймет, что ты знал о готовящемся на него нападении?

— Я не решил. Так оно и вышло. Я всем телом, каждой клеточкой ощущал его гнев. Каждое мгновенье.

— Разумеется. Вы же связаны. — Этим меня было не удивить. Особенно после всего того, что довелось пережить нашей компании за последнее время.

— Так ты знаешь...

— Грегор, Мира, Таня живут со мной в одном доме. Они все рассказали. Мы решили объединиться против Боргезова. Только Клода вашего не искали. Грегор сразу поставил на нем крест.

Дмитрий замолчал, вероятно, обдумывая услышанное. Я ему не мешала. Гнев прошел, и я трезво смогла оценить поступок колдуна. Интересно, как я бы поступила на его месте? Тоже бы воспользовалась любой возможностью защититься? Наверное, да.

Уже с интересом я посмотрела на сидящего рядом человека. Он по-прежнему казался разбитым. Но теперь грусть на его лице уступила место какой-то решительности. Хорошо. Пусть подумает. Главное, чтоб дров не наломал. Зима прошла, топить печь поздно...

Закрыв глаза, я сконцентрировалась на Диме. Привычно я увидела сети голубоватых нитей, сплетающихся в человеческую фигуру. Колдун сейчас силен, как никогда. С ним бы я предпочла сначала переговорить, а уж потом лезть в драку. Если можно, вообще бы обошлась без второго пункта.

В переплетениях голубых волокон явственно мелькала алая нить, оплетенная золотой спиралью — моя сила. Каким-то образом, она слилась с силой колдуна, открывая в нем такие резервы, о которых он сам не подозревал.

Вот, как он распознал мою защиту! Моя же кровь ему и подсказала. Ну, колдун, погоди! Доберется до тебя Татьяна. Рад не будешь.

— Что решил? — наконец спросила я, поднимая веки. — Снова будешь прятаться?

— Нет, — твердо произнес он. — Я с вами!

В это время из воды один за другим появились все мои спутники. Они выныривали, точно в сказке про коня-горбунка, где добрый молодец выпрыгнул из чана с кипящим молоком.

Вид у всех был довольный. Они поглядели в сторону озера, о чем-то говоря. Затем Крисп стал оглядываться. К нему присоединилась Таня.

— Рокси! — услышала я крик Криспиана. Конечно, сложно ведь пройти пару шагов вдоль берега и глянуть в сторону леса. Они с Таней переглянувшись, так и сделали.

Димка напрягся. Скулы его затвердели. Вот болван! Сейчас опять все испортит. Надо как-то помочь делу.

Встав, я отряхнулась и поглядела на приближающихся ребят. Они уже заметили нас, но Дмитрия издалека не узнали. У меня оставалось полминуты, чтобы хоть что-то сделать.

Я заглянула в глаза вставшему рядом со мной Диме. Он озадаченно посмотрел на меня, попытался отвести взгляд, но я не дала.

— Она по-прежнему тебя любит, — мягко произнесла я, стараясь, говорить тихо, заставляя его концентрироваться на моих словах. — Ты сделал ей очень больно, и она возненавидела тебя. Но это пройдет. Если ты докажешь и покажешь, что ты не такой, как она считает. Ты изменился. И тебе она дорога. Ты сможешь возродить в ней ту искорку любви, что теплится в ее сердце. Сможешь. Будь собой, тем, кого так любит Татьяна.

Я обхватила его лицо руками. А он, не мигая, смотрел мне в глаза. Лицо колдуна казалось растерянным. Именно это он и ощущал. Ничего. Мои слова и сила, вложенная в них, сумеют добраться до его сердца и разума.

— Дима? — Неуверенный голос Татьяны вывел колдуна из транса.

Я сделала шаг в сторону, настороженно наблюдая за встречей двух таких разных людей. Ко мне подошел Крисп, ожег меня пронзительным взглядом, но вслух ничего не сказал.

— Здравствуй, Таня, — прошептал колдун.

Пауза.

— Что ты тут делаешь? Следишь за нами? — Злобно прошипела подруга.

Дмитрий скользнул взглядом по мне, получил положительный кивок и сказал.

— Я возвращаюсь в Круг.

— Возвращаешься?! — Таня явно не верила своим ушам. — После всего того, что сделал? Как ты вообще осмелился появиться здесь?

— Тань, — я взяла подругу за плечи. Как бы она не утопила блудного колдуна в этом красивом озерце от переизбытка чувств. — Он — сильный колдун. Гораздо сильнее, чем был. Нам нужна его помощь, его магия. Как твоя, Грегора или Миры.

— Я не потерплю его присутствия! — Воскликнула Таня, пытаясь высвободиться из моих объятий. Я не дала.

— Позволь ему, дай второй шанс, — приподнявшись на цыпочки, в самое ухо подруги прошептала я. — Ну, хоть ради меня. Тань, а?

Она засопела, развернув голову в мою сторону.

— Ладно! Как хотите! Только близко ко мне пусть не подходит!

Так мы получили еще не прощение, но хотя бы намек с Таниной стороны на то, что сразу Диму она не зашибет чем-нибудь тяжелым. Хрупкий мир, а все ж лучше всякой ссоры.

Что ж, я сделала очередной шаг. Теперь ход Боргезова. Интересно, мы и дальше будем играть в такие вот шашки-шахматы? Поскорее бы все это закончилось. Не люблю азартные игры... Вечно проигрываю...

8

С Димкиным возвращением я даже забыла расспросить о том, что же нашли мои приятели на "дне" озера. А нашли они много чего интересного. Мне рассказали, что, как и говорила Татьяна, "клад" нашел Грегор. В одном месте, у одного из громадных камней, был тайник. Оттуда Грегор получил очередной артефакт-серьгу, чем был крайне недоволен. По его мнению, ему и одного продырявленного уха хватало.

Мира обзавелась ожерельем-ошейником из светлого метала. Что за металл, не смог определить даже всезнающий Грегор. Мира заявила, что этот артефакт может быть полезен только эмпатам, а нам, простым смертным и бессмертным, лучше не лезть с расспросами.

Татьяне приглянулось обыкновенная "волшебная палочка". Она отшучивалась, что какая, мол, ведьма без палочки. Сам артефакт был явно деревянным, даже не лакированным. Только у более тупого конца древесину обхватывал темным кольцом камень. По камню шел спиралевидный орнамент.

Крисп сразу распознал дерево, из которого была сделана волшебная палочка длиной в тридцать сантиметров. Он объяснил, что благодаря удивительному свойству данного дерева, его в том мире, из которого пришли наши линормы, используют как аккумуляторы и даже ретрансляторы магических энергий. Крисп порывался объяснить все более подробно, но Грегор отрицательно качнул головой. За что ему большое человеческое спасибо. Никогда не думала, что Криспиан может быть занудой.

Сам Фрост-младший наотрез отказался говорить про свою находку на публике. Просто замолчал, как рыба, и не отвечал на наши расспросы. Когда мы совсем его замучили, он, молча, встал и поднялся к себе в комнату.

Еще одним молчуном в этом доме стал Дмитрий. Он внимательно наблюдал за нами. Кивал своим мыслям. Я нередко замечала его взгляд на себе, на Тане. Колдун старательно избегал общества оборотницы, а от меня почему-то прятал глаза.

— Не жди с моря погоды! — в результате я поймала его во дворе и вцепилась в локоть. — Димка, ты же прожженный Казанова! Неужели не знаешь, как подступиться к обиженной девушке?!

Кажется, я правильно поняла его настроение. На всех здесь, кроме Тани, ему было начхать. Его не тревожили злобные взгляды Криспиана, колкие остроты Миры и сочувственные речи Грегора. Диму интересовало только отношение Татьяны.

— Все это банально. Таня не такая девушка.

— Вот! Ты это знаешь. Так тоже не веди себя банально. Прятаться от нее, якобы играя с собакой — не выход.

Упомянутая мной собака, та самая, которую мы привезли из Лихожитской, заскулив, глянула на колдуна. Тот потрепал ее по черному загривку.

— Дожил, — выплюнул Дмитрий. — Меня учит недобитая ангелица.

— Кровь которой ты размазал по всему своему телу. — Язвительно добавила я. — Не выпендривайся! Чтобы к вечеру был результат!

Не дав ему даже шанса со мной поспорить, я вбежала по ступенькам в дом. И почему его надо постоянно подталкивать?! Нашелся обделенный любовью и вниманием! Бррр! Размазня! И когда он стал таким нерешительным?

Весь оставшийся день я провела с Грегом, Мирой и Таней. Целитель пытался обучить какому-то хитроумному способу защиты оборотниц. Те, недружелюбно косясь друг на друга, все же постигали тайную науку магии.

Надо сказать, Грегор — замечательный учитель. Даже у меня что-то получилось. У бессмертных совершенно иной принцип работы энергий. Нашу силу и магией-то назвать сложно. Именно по этой причине колдовские заклинания в наших устах ничего не значат. Так, просто красивые словечки.

Поэтому то, что получилось у меня под руководством Грега, было похоже на странную конструкцию, постоянно повернутую в сторону ожидаемой опасности. Если таковой нет, защита делилась на несколько секторов и просто прокручивалась вокруг меня, как глобус вокруг стержня-оси.

Грегор озадаченно потер переносицу, но комментировать отказался.

Зато, оборотницы, удивленные моим сомнительным успехом, позабыв о распрях, с радостью отпускали шуточки в сторону ангельской "магии". Я не обижалась.

Домой вернулись только я и Таня. Грегор с Мирой попросили их не ждать. Втайне я надеялась, что Грегор знает, что делает. Когда мы разобщены, мы легкая добыча для Первого.

— Ксан, — потеребила меня за плечо подруга, когда мы подходили к дому. — Мне не слишком нравится то, что Дима живет вместе с нами.

— Не доверяешь ему? Или не знаешь, как реагировать? — ни капли не удивилась я. Если честно, думала, Татьяна поднимет такой разговор много раньше.

— И то, и другое. С одной стороны, мне его дико не хватает. А с другой, — подруга вздохнула, — не могу его простить.

— Дай ему время, — посоветовала я. — И ему, и себе. Думаю, он испытывает нечто подобное.

— Да?! И за что он меня ненавидит?!

— Успокойся, — я досадливо поморщилась. Не умею я иногда выбирать слова. — Я хотела сказать, что ему тоже тебя не хватает. Он прекрасно знает, как сильно ты на него злишься. Он тоже меж двух огней.

Мы зашли в дом, поднялись на второй этаж. Я все продолжала убеждать подругу быть снисходительной. Перед своей дверью она остановилась, с любопытством поглядела на меня:

— Роксана, я вот одного не пойму. Больше, чем мне, Димка насолил только тебе. А ты защищаешь его. Почему?

Кажется, я нашла приличное оправдание всем своим выходящим из ряда вон поступкам:

— Я же ангел, — состроив невинную мордашку, улыбнулась я.

Таня хмыкнула, качнув головой.

— Боги с тобой, ангел! Я немного отдохну. Грегор совсем меня измотал своими уроками.

— Хорошо. Приятного отдыха!

Дождавшись, пока подруга зайдет в свою комнату, я подошла к двери Криспиана. Я не видела его целый день. Он и раньше, конечно, пропадал. Но сейчас я почему-то забеспокоилась. Интересно, он дома?

Я нерешительно постучала в дверь. Ни ответа, ни даже шороха. В комнате пусто.

Немного разочарованная я вернулась в свою комнату. Не успела переступить порог, как тут же удивленно встала. В комнате неярко горели два бежевых бра. Верхний свет не включен.

На краешке кровати сидел Крисп, сцепив пальцы рук. Он глянул в мою сторону. Поднялся.

— Я тебя ждал.

— Мы были с Таней, Мирой и твоим братом, — пояснила я, входя в комнату, закрывая за собой дверь. — Зачем ты здесь?

Криспиан выдохнул, подошел ко мне вплотную. Его тяжелый взгляд скользнул по моему лицу. Темно-синие глаза стали почти черными.

— Что-то случилось? — встревожилась я. — Ты что-то узнал?

Он улыбнулся самым краешком губ.

— Нет, ничего такого не случилось.

— Тогда что?

— Роксана... Рокси, — та-а-ак, он назвал меня полным именем? Это уже странно. — Будь моей девушкой.

Все мысли из моей головы выдул сильный ветер, не иначе. Я смотрела в такие темные глаза Криспа и не понимала, чего он от меня хочет.

— Что? — Спросила я, абсолютно не осознавая смысла слов его последней фразы.

— Это тебе, — вместо ответа он протянул мне черную коробку, перевязанную синей атласной лентой.

— Спасибо, — на автомате поблагодарила я.

— Открой.

Также, не слишком осознавая свои действия и мысли, я сняла ленту и подняла крышку. Внутри лежал деревянный браслет тонкой работы. По нему тянулась искусная резьба. С двух сторон браслет заканчивался зеленоватыми нитями, которые завязывались непосредственно на руке.

— Ты спрашивала, что я нашел в недрах озера... — Раздался над ухом тихий голос Криспиана. — Он явно не подходит к моему стилю.

— Невозможно, — покачала я головой, убирая в который уже раз выпавшую из косы прядь. — Вы бы там нашли только то, что хотели найти. Именно так передала Татьяна... ой.

Я смущенно замолчала. Так он хотел найти что-то для меня?

— Почему? — я посмотрела в бездонные глаза Криспа.

— Ты мне нравишься. С той самой минуты, когда кинула в меня камень. Еще там, на запретном острове. — Он улыбнулся. — Я искал тебя, но выяснилось, что нет такой всадницы на горном серебристом линорме. Ни в одной из летных частей. Я уже подумал, что это надо мной так пошутил Запретный остров... А потом я вернулся к брату и услышал далекий, полный отчаянья и боли крик линорма, всадницей которого была ты.

Небо! О чем он сейчас говорил? Это что, признание? Таня оказалась права на все двести пятьдесят процентов??? Вот уж не думала, что в моей жизни случится нечто подобное!

— Я сильно испугался, увидев тебя там, на полу в крови. — Продолжал говорить Криспиан, не сводя с меня взгляда. — И сильно обрадовался, когда Грегор сказал, что с тобой все будет хорошо. Когда ты открыла глаза, я полностью уверился в том, что ты — это ты. Та самая всадница. Но тебе до меня и дела не было. Ты меня не помнила. Это и обижало, и забавляло меня... Живя с тобой под одной крышей, я хорошо тебя изучил. Ты честная, добрая и заботливая. Еще ты очень сильная. И одинокая. В свою жизнь ты впустила только Татьяну. Но даже ей ты многого не говоришь, боясь, что она будет беспокоиться о тебе.

— Да-а, — протянула я ошеломленно. — Ты, правда, хорошо изучил меня. Но... — я села на краешек кровати, глядя в его светлое лицо. — Думаю, сейчас не время для таких... отношений.

Он тоже присел. Между нами лежала черная коробка, на дне которой покоился браслет из точно такой же породы дерева, из которой была вырезана палочка Тани.

— Я не настаиваю, — он опустил веки, чуть качнув головой. — Просто прими мой подарок, если сочтешь, что когда-нибудь, когда закончится весь этот кошмарный цирк с Боргезовым, у нас могло бы что-нибудь получиться.

Крисп говорил искренне. Я видела это по его лицу, читала по глазам. Что сказать в ответ? "Я не уверена, что мы сможем победить не-людя?" "Не знаю, наступит ли это "когда-нибудь"?"

Он даже не шевельнулся все то время, пока я размышляла. Сидел и смотрел на меня.

Наконец, я решилась.

Отчего-то дрожащими пальцами, я взяла деревянный браслет, одела на левую руку. Из-за моих прыгающих пальцев оказалось невозможным завязать тонкие шнурки на запястье. Вот беда!

— Помоги, — я протянула руку с браслетом Криспиану. — Самой мне это не завязать.

Колдун не сумел сдержать улыбки. Она счастьем отразилась на его лице, серебристыми искорками заплясала в глазах.

Когда он затянул шнурки, я хотела убрать руку, но он, ухватив меня за запястье, резко дернул к себе, заключив в объятья. В первое мгновенье я хотела избавиться от рук назойливого колдуна, но в этих объятьях было так уютно. Спокойно. Тепло. Крисп опустил подбородок на мое плечо.

— Я хочу, чтобы ты доверяла мне, — повторил он когда-то оброненную фразу. — Я смогу защитить и поддержать тебя.

— Я знаю, — тихо отозвалась я, утыкаясь лбом в его плечо. — Я это знаю.

Вчера мы просидели с Криспом полночи. Выяснилось, у нас много тем для разговоров. Да и молчать вместе было приятно.

Утром, увидев мое лицо, Таня сразу подытожила: "Влюбилась!" Я махнула рукой, но спрятать улыбку не смогла. Впрочем, не одна я сияла утренним солнышком. Таня, судя по всему, помирилась с Димой. Или убила его, закопала труп и теперь абсолютно счастлива. Дмитрий нашелся к обеду. Вполне целый, без царапин и синяков.

К вечеру мы собрались в уютной гостиной. Даже черная собака, обняв передними лапами щенков, насторожила уши у дальней стены.

Признаться, я волновалась. Теперь, когда почти весь Круг в сборе, да еще под моим боком, как станет действовать Марк? Думаю, он страшно зол, что упустил Дмитрия. Вопрос в том, какой он нанесет удар? Как и когда?

— Толку, что вы думаете о Боргезове? — резко спросил Дмитрий. — Не на него надо оглядываться, а самим ноги переставлять!

Мира фыркнула, давая понять, что мнение колдуна для нее не ценнее дырки от бублика.

— И куда ты хочешь их переставить? — я с интересом повернулась в его сторону.

— Да хотя бы в дом Клода, — не растерялся Дима.

— Зачем он нам? — Таня тоже развернулась так, чтобы видеть и Диму, и меня.

— Он — его верный раб.

От меня не скрылась едва промелькнувшая в голосе Дмитрия горечь. "Дмитрий был любимым учеником Клода", — всплыли в памяти слова Грегора. Ясно, что симпатия была взаимной. Как любой хороший ученик, Дмитрий должен был если не боготворить, то хотя бы уважать своего учителя.

— Откуда нам знать, что ты, Димочка, тоже не прислуживаешь Боргезову? — не то, чтобы ядовито, но с некоторой долей неприязни произнесла Таня. Интересно, так они помирились, или как?

— Нет, Димка, конечно, редкостный... — мы все посмотрели на Миру. Она подавилась непроизнесенным словом, но, откашлявшись, продолжила говорить. — Я не чувствую в нем лжи. Он искренне хочет отомстить Первому. Только я не понимаю, за что... У них ведь была взаимовыгодная сделка!

Безусловно, Танимира не знала всех тонкостей Димкиной души. Будь она хоть трижды отменным эмпатом, ей ни за что не прочувствовать причины его поступков. Дмитрий перешел на нашу сторону, потому что всем сердцем любит Татьяну. Боргезов использовал его ненависть ко мне, чтобы раз и навсегда выбить мой образ из мыслей подруги. Но потом колдун отчего-то передумал. Что стало тем самым маленьким зернышком, перевесившим чашу весов в нашу сторону, я не знаю. Наверное, это правда, любовь творит чудеса... Да и март на дворе, кстати говоря.

— Не думаю, что Дима захочет посвящать нас в свою душу, — ответила я на Мирин вопрос. — Это его право.

— А что нам даст захват или уничтожение Клода? — подал голос совершенно серьезный Крисп. Он явно досконально обдумывал предложение Дмитрия.

— Клод — информатор Боргезова. Вероятно, один из многих. — Он обвел членов Круга тяжелым взглядом. — Каждый из нас понимает, как силен Клод. Без него первый будет по-прежнему непобедим. Но не так, как раньше.

— Почему бы тогда просто всей силой не ударить по Марку? — Татьяна откинулась на спинку кресла.

— Я думала об этом, — нехотя отозвалась я. — К такой встрече мы еще не готовы. Сами посудите, сколько земных ангелов "скушал" Боргезов? Если этот приятель начнет играть всерьез, в честной схватке мы не одержим победу.

— Да-а, — погрустнела Таня, — он размажет нас тонким слоем по всему городу... Тогда что же делать?

— Я согласна с Дмитрием.

Упомянутый колдун с интересом изогнул бровь. Неужели не ожидал от меня поддержки?

— Я тоже, — кивнул Крисп.

— Надо основательно подготовиться, — согласился с нами Грегор. — Времени мало. Не стоит дразнить Первого.

9

Если бы я знала, что значит "основательно подготовиться", я бы ни за что на это не согласилась. Сейчас, увы, деваться некуда.

Пока колдуны разрабатывали план вторжения в частную собственность Клода Оди, Таня и Мира занялись инвентарем. Я ни разу в жизни не видела, как готовятся к бою колдуньи. Многое потеряла. Оборотни?ца-лань изготовила странно-пахнущую краску на основе хны. Тщательно закрыв баночку, она отложила ее в сторону и принялась искать кисти. На мой вопрос, "зачем тебе это?" она непринужденно ответила "охранные руны нанесу". Куда она собралась их наносить, мне не сказали. Но Таня, хихикнув, отчего-то посочувствовала Грегу.

Сама Татьяна решила не слишком мудрить, а сразу поставила вопрос ребром.

— Ксана, лучше ангельской защиты может быть только двойная ангельская защита.

Сложно описать словами ту хищную гримасу, которую скорчила моя заклятая подруга. Я уж подумала, она меня сейчас надкусывать начнет.

— А я причем? Может, обратимся к Вёрсу? Или Кире?

— Да, ладно! Я уже знаю, что вы работаете на совершенно разных частотах. Их защита не подойдет. Она слишком эфемерная.

— На разных частотах? — переспросила я, пятясь к выходу. — Кто тебе сказал? У них очень эффективные чары.

— Стой, подруга! Никуда не денешься!

Мои маневры по выскальзыванию из комнаты были грубо пресечены. Таня ухватила меня за запястье и потащила в кресло.

— Не упирайся. Я тебе сейчас весь план расскажу!

Пришлось, тяжело вздохнув, утопить себя в мягких объятиях кресла.

— Я видела руки Димки! — Заговорщически сказала Таня.

Ну, конечно! А эти самые руки в буквальном смысле по локоть в моей крови. Может, и выше. Я не проверяла.

Моя реакция ее вряд ли порадовала. Видя недоверие и скепсис на моем лице, колдунья тут же усмехнулась.

— Все нормально. Я тебя резать не буду! Обещаю!

— И на том спасибо...

Тем не менее, блеск в глазах подруги только усилился.

— В магии есть принцип жертвенности.

— Нет, — резко отказалась я. — По доброй или по злой воле себя резать не буду!

— Ну, я же не прошу твою кровь! — Воскликнула Таня, энергично всплеснув руками. — Мне только твоя сила нужна. Можешь подышать, например, на пару оберегов.

— Угу, плюнуть, — продолжила я саркастически.

— Плевать не надо, — совершенно серьезно ответила Таня. — Неужели тебе так сложно подарить капельку своей защиты?! Ксанка, ты — жадина! Бе! — совсем, как в первом классе, высунула язык Таня. Помнится, я тогда отказалась с ней меняться фломастерами.

— Бе! — передразнила я, скорчив точно такую же гримасу.

Потом мы рассмеялись, глядя друг на друга. Будто бы совсем и не было всех этих лет, а также Круга, Боргезова...

Отсмеявшись, я смирилась:

— Давай, куда "подышать".

Полчаса спустя передо мной лежали четыре тонких шнурка, каждый с деревянной пластиной. На деревяшке красовался какой-то символ. На каждой — свой. Не было одинаковых.

— Что это? — я удивленно повертела в руках один из медальонов.

— Это наши личные обереги. В нашем Круге у каждого есть такой. Тот, что ты вертишь, принадлежит Грегу. Даже не представляешь, каких трудов мне стоило уговорить всех расстаться с медальонами даже на час.

— Так ты хочешь, чтобы я каждому... э-э-э... зачаровала его оберег?

Интересно, смогу ли я сделать нечто эдакое? Сплести свою силу воедино с энергией каждого оберега — это, на самом деле, не просто. Нет, конечно, добавить туда капельку сапфирового сияния совсем не трудно. Но сделать так, чтобы оберег стал сильнее, и не нарушить внутреннюю гармонию артефакта...

— Ладно, — я вздохнула. — Сейчас что-нибудь придумаю.

— Э-э, Ксан, — неуверенно пробормотала Таня. — Я тут подумала...

— И как? Получилось? — автоматически спросила я.

— В целом, да...

— Говори уже.

— Ну-у, у Криспа ведь нет такого же оберега, как у нас...

Я подняла на нее глаза, оторвавшись от одного из деревянных медальонов.

— Ксан, ему ведь тоже что-то нужно. Не боишься за него?

Тяжело вздохнув, я все-таки отложила оберег. Посмотрела, закрыта ли дверь.

— Не боюсь, — вполголоса сообщила я, сцепив на коленях пальцы, — но волнуюсь. Он тот еще сорвиголова. Ты права... надо что-то придумать... Кстати, — я снова взялась за обереги, — который из них Димин?

— Этот, — сразу ответила Таня, подцепив пальцем один из ремешков. — А что?

— Думаю, у него самая лучшая защита. Вряд ли я смогу еще что-то сделать...

По лицу Тани пробежала тень тревоги. Но она легко скрыла ее за улыбкой.

— Уверена? Может, можно что-то придумать?..

— А ты его уже простила? — неожиданно осведомилась я. — Так обеспокоилась...

И, о чудо! Танькины щеки залились румянцем. Но глаза тут же ожгли злостью.

— Нет, — сквозь зубы процедила Таня. — Я его не простила... По крайней мере, не до конца. Ксан, это очень сложно описать. Понимаешь, я его разодрать когтями готова... Но...

— Но?... — протянула я.

— Но не могу. — Сокрушенно закончила подруга. — Не могу, и все. Особенно после вчерашнего.

— Да? — я задумалась. Разве не вчера я пригрозила Диме за его безделье? — И что было?

— Когда мы вечером вернулись, я пошла к себе, помнишь? — Я утвердительно кивнула, хотя Таня даже не взглянула на меня, сосредоточенно теребя Димкин медальон. — Вся моя комната была усыпана темно-бордовыми лепестками роз. Представляешь? Я сначала ничего не поняла. А на кровати лежала записка. Вот, смотри.

Из кармана рыжего домашнего свитера Таня выудила порядком измятый листок. Я развернула его и прочла: "Прости меня, пожалуйста! Я только теперь понял, что потерял... С надеждой, Дмитрий".

Для первого шага совсем не дурно. Нельзя назвать Диму "молодцом", но и "бездельником" тоже обзывать не стоит. Еще чуть-чуть, и моя помощь им не понадобится. Сами помирятся.

Только бы Таня поверила в его искренность.

— И что ты думаешь по этому поводу? — я передала листок обратно Тане.

— Не знаю, — вздохнула девушка. — Признаться, за мной впервые так ухаживают и вымаливают прощение...

— А он вымаливал??? — Я со все возрастающим интересом заглянула в зеленые глаза подруги.

Та кивнула.

— Сегодня утром... Но, не буду вдаваться в подробности.

— И что ты ответила?

— Ничего, — Таня отвела взгляд, чуть отвернувшись от меня. — Я же говорю, не могу до конца простить его... Может, потом... когда все это пройдет...

Я все пытаюсь их помирить. Интуиция говорит, что это правильно. Но, как же сложно! Оба они слишком упрямы. Только Дима переступил через свою гордость. А Таня? Сможет она переступить через обиду?..

— Ладно, — я протянула руку в требовательном жесте. — Давай его медальон. Будет нашим... хи-хи ..."танком". Постараюсь сделать все, как надо.

Таня превосходно скрыла свою радость. Только я слишком давно ее знала, и веселые огоньки в ее глазах от меня не спрятались.

С медальонами я провозилась очень долго. Я думала, стоит мне сделать один, как я пойму принцип. Все пойдет, как по маслу. Нет, ошиблась. Индивидуальный подход нужен, оказывается, не только к колдунам, но и к их артефактам.

Под конец дня я была вымотана и выжата разом. Но передо мной на комоде лежали четыре зачарованных медальона. Были бы силы, возгордилась.

— Ничего себе!

Я и не слышала, как вошла Мира. Она, не стесняясь, схватила свой оберег и покрутила перед носом. Зачем-то принюхалась к артефакту и только потом повесила на шею. Тут же медальон замерцал синеватым цветом. Колдунья накрыла его рукой. Мерцание прекратилось.

— Роксана, — серьезно и, как всегда, резко произнесла Мира, — с твоими талантами ты могла бы стать великолепной ведьмой! Но мне не жаль, что ты ангел!

— Я не ангел, я — бессмертная, — уже устала повторять одну и ту же фразу.

— Вот ей и оставайся, — заявила колдунья и, забрав оберег Грегора, быстро удалилась.

Потом появилась Таня. С детским восторгом она надела медальон.

— Ксана, ты — волшебница! А почему он мерцает?

— Ему нужно подтверждение, что ты — та, кого он должен охранять. Просто накрой рукой, — пояснила я, откидываясь в кресле. Глаза слипались.

— Ясно. — Подруга последовала моему совету, затем обняла меня. — О! Да ты совсем спишь! Не спать, Ксана! Не спать! Тебе еще что-нибудь для Криспа надо придумать!

— У-у, — я протестующе наморщила лоб. Об этом я совсем забыла. Нет, завтра об этом подумаю. Сегодня уже нет никаких сил!

— Ладно-ладно! — Таня рывком выдернула меня из такого мягкого, уютного кресла. — Не спи тут. Спина разболится!

— Да, мамуля! — съязвила я, но спорить не стала.

Не успела я распрощаться с Таней, как дверь снова открылась. Без стука, без вопросов в моей комнате появился Дмитрий.

— О! — Я скрестила руки на груди. — Мои апартаменты популярнее, чем Ниагарский водопад и пирамиды в Гизе. Твой медальон на комоде. Можешь забирать.

Он, молча, прошел мимо меня, взял оберег. Я думала, он также, молча, и выйдет. Но колдун обратился ко мне задумчивым тоном.

— Не знал, что ангелы так умеют, — видя мою удрученную гримасу, Димка тут же оскалился, — знаю-знаю. Ты — не ангел, а бессмертная. Без разницы.

Потерев начавший пульсировать от переутомления тупой болью висок, я опустила голову.

— Если это твоя благодарность, я ее принимаю.

— Роксана, — интересно, он постоянно будет кривиться, произнося мое имя полностью? — Мы кое-что упускаем.

— Мы? — я удивленно уставилась на него. Неужели он признал-таки себя в одной упряжке с нами?

— Мы, — кивнул ученик Клода. — Тут что-то не клеится. Почему Боргезов до сих пор вас не разделал под орех? Везеньем можно оправдаться один раз. И этот раз был у братьев Фрост.

— Думаешь, — тут же посерьезнела я, — он действует не в полную силу?

— Уверен.

— На основании чего?

— Сама подумай, если можешь, конечно, — я не обратила внимания на такую заезженную провокацию, — сила Марка где-то на уровне между земным и небесным ангелом. Но тебя он решил убить моими руками. Круг подмять под себя обманом, а Клода он привлек на свою сторону не иначе, как хитростью.

— Я и без тебя знаю, что Марк играет с нами.

— Знаешь, — не стал спорить колдун. — Но не понимаешь. — Он подошел и постучал пальцем по моему лбу. — Разница ясна?

— Дима, я не дура.

— А ведешь себя именно так. Ты очень беспечна. Даже меня послушала, но не услышала.

Я непонимающе посмотрела на него. Каменное чуть бледное лицо, отросшие растрепанные светлые волосы и потемневшие зелено-карие глаза. Да, я что-то упустила в его речи. Теперь я это поняла. Только что? Он говорил о Боргезове... Нет, не только. Дима размышлял о его силе... Точно.

Я прошептала одними губами:

— Сильнее земного ангела, но слабее небесного.

— Хм, — покивал колдун, — ты не совсем потеряна.

— Тогда почему небесные не вмешаются?

— Вот и я задавал себе точно такой же вопрос, — довольно прищурился Дмитрий. — Только ни одного небесного ангела у меня под рукой не оказалось.

С такими словами колдун развернулся на пятках и вышел из комнаты. Уже потом я услышала его слова:

— Спасибо за оберег! Прекрасная работа!

Я уже не слушала. Полностью обратила внимание на ту мысль, которую подкинул мне Дмитрий. И, правда, почему небесные не вмешаются? Вёрс говорил о каких-то запретах и табу, которые небесные никак не могли обойти в рамках земной жизни. Но что это за запреты? И знает ли об этом Боргезов? Что, если все его действия направлены не на меня, как он пытается убедить нас, а на небесных?

— Вёрс! — с тревогой позвала я, не двигаясь с места. — Кира!

В прошлый раз, когда я звала их, они появились много позже. И со мной так и не встретились. Неужели и сейчас не появятся?

— Да, Роксана, — раздалось в моей голове. — Прости, мы не можем прийти к тебе.

— У вас все хорошо? — невольно я забеспокоилась. В ответ получила волну тепла, что, должно быть, означало "да".

— Чего ты хочешь?

Чего хочу?.. Мысленно я припомнила весь разговор с Димой. Также привела и свои домыслы. Интересно, уловят ли Кира и Вёрс мое послание?

Когда я уже подумала, что призрачная связь с наставниками оборвалась, в голове зазвучал спокойный голос Вёрса.

— Не все так просто, милая дитя. Мы не можем вмешаться напрямую. Но можешь ты. Наша задача — поддерживать и направлять тебя.

— И как вы, интересно, собираетесь это делать, даже на глаза мне не показываясь?

Надо признаться, я обиделась. Почувствовала себя ведомой марионеткой. Ощущение это, правда, быстро прошло, но осадок остался.

— Ты прочитала древние слова, и шрам твой исчез. Ты снова обрела те силы, которые утратила, лишь ступив на дорогу земного ангела. Разве это не доказательство нашей помощи?

— Даже так я не могу противостоять Первому! Он много сильнее. И вы это знали с самого начала! — я снова стала злиться.

Часть меня понимала, что я неправильно обижаюсь и злюсь на наставников. Они ведь поступают так, потому что считают свои действия оптимальными.

А другая моя часть злилась все сильнее. Мне казалось, что я не просто кукла в чужих руках, но инструмент, орудие. Для Боргезова еще и разменная монета.

— Что будет, если я не справлюсь? — тщетно пытаясь скрыть злость и обиду, осведомилась я.

— Ты справишься.

Был ответ.

— Справлюсь? Это все?

Но больше не последовало никаких слов и объяснений. Слышали меня небесные? Просто не захотели отвечать? Я не знала.

Зато кое-что прояснилось. То, о чем я смутно догадывалась, но не задумывалась всерьез. То, что не приняла бы никогда и ни за что.

Вёрс и Кирана ставили в острие своего плана меня. Они помогали мне, пестовали. Как мудрые учителя никогда не станут решать задачку за ученика, так и они ни за что не выступили бы открыто против Боргезова. Эта дельце ставилось передо мной.

Я вдруг осознала, все, через что мне довелось пройти, было спланировано легкой рукой моих небесных покровителей. Они направляли и подталкивали меня сначала к Земному пути, потом — к вражде с Дмитрием. Ведь в результате я получила сильного союзника в лице бывшего врага. А сейчас меня стравливают с Боргезовым, чтобы тот не дотянулся до небесных? Ведь если я права, и не-людь знает о всевозможных табу небесных ангелов, то он также знает, что перед ним они беззащитны...

Значит, небесные могут обороняться только опосредованно. Через других. Например, через меня и Круг.

Ох, как же все непросто!

Не понимает мой разум всех ходов бессмертных. Не понимает, и все!

— Рокси? — Я вздрогнула от неожиданно раздавшегося над моим ухом голоса. Криспиан. Куда ж без него? — У тебя такое лицо, будто ты смерть повстречала.

Я отрицательно покачала головой, делая шаг в сторону. Как и когда Криспиан умудрился незаметно пройти в мою комнату?

Снова разболелась голова. Вероятно, от всех этих мыслей. Что-то часто меня посещают мигрени.

То сонное состояние, одолевавшее меня до разговора с Димой, потихоньку возвращалось. Но волнение и обида на небесных, не покидали.

— Крисп, — вполголоса обратилась я, разворачиваясь лицом к англичанину, — чтобы ты сделал, если бы узнал, что являешься инструментом в чужих руках? Только вот эти чужие руки когда-то были для тебя родными.

Всадник посерьезнел.

— И в чьих же руках ты инструмент?

Я слабо улыбнулась.

— Почему ты решил, будто бы это я?

— На лице твоем прочитал. Там прям так и написано: "Я — жертва интриг".

— Все шутишь... Но ты не ответил, — я зябко повела плечами, пытаясь согреться от вдруг набежавшего озноба.

— Есть ли выбор?

Я качнула волосами.

— Тогда ответ ясен. Я бы делал то, что делал. То, что считал нужным.

— А если "то, что делал", противоречит "тому, что считал нужным"?

— А противоречит ли? — в темно-синих глазах зажглись хитрые огоньки. — Рокси, в этом мире все взаимосвязано. Как бы мы ни поступали, мы всегда поступаем правильно. Ведь если бы мы поступили как-то иначе день или два назад, то сейчас бы могли и не разговаривать друг с другом. Все было бы по-другому.

— Твоя позиция ясна, — кисло улыбнулась я.

— Делай, что должна.

— И получишь то, что заслужила, — я закончила за него. Впрочем, судя по его мине, вряд ли мои слова были теми же, что хотел сказать он.

Повинуясь мимолетному порыву, я сделала шаг к колдуну и уткнулась лбом в его шею. В первое мгновенье Крисп растерялся, но потом я почувствовала теплые руки на своей спине. И прижалась к колдуну еще сильнее. Мне вдруг так захотелось почувствовать себя защищенной, нужной кому-то не потому, что я ангел, а потому, что я — это я. Роксана.

Именно так я ощущала себя только в присутствии Криспиана. Живой, нужной, настоящей...

— Я так и не сделала для тебя никакой защиты, — мне вдруг вспомнились принесенные Таней медальоны. — Завтра обязательно что-нибудь придумаю.

Он крепче обнял меня, проронив:

— Спасибо. Но я и так далеко не слабого десятка, — я была уверена, что он улыбнулся. Совсем чуточку, краешком губ. — Лучше побереги силы.

Да, сил у меня почти не осталось. Тяжелый выдался денек.

В теплых объятьях я пригрелась, и сама себе напоминала мелкого зверька, готового скрутиться клубком и сладко засопеть. Сознание потихоньку уплывало, ведомое странными обрывочными видениями. В теле появилась легкость. Я слышала стук сердца Криспиана.

Разрывая предсонные видения, моего сознания коснулся крик:

— Роксана! Вернись! Рокси!

Но полный отчаянья голос так и не смог вырвать меня из набежавших волн странного теплого сна...

* * *

— Вот и наша славная рагазза! — Битыми осколками мелкого стекла разнесся незнакомый голос. Наверное, он бы показался мне красивым при других обстоятельствах. Но не сейчас.

Открыв глаза, я поняла, что попала точно в такую же ловушку, в какую меня когда-то затащил Дмитрий.

Я висела в темной комнате в пятнадцати-двадцати сантиметрах от пола. Тело скручивала сильная магия. Вокруг пылал ярким пламенем колдовской круг. В воздухе витал запах жженого металла. И хотелось бы повернуть голову, рассмотреть обладателя "стеклянного" голоса, да никак не получалось.

Зато было видно, кто призвал меня, произнеся ритуальное заклятье. Этого человека я видела лишь мельком, но запомнить смогла. Брюнет чуть старше сорока. Клод Оди, если не ошибаюсь. Наставник Дмитрия, глава Круга и прихвостень Марка в одном лице. Какая честь!

Я хотела было пуститься в размышления о том, что самое главное мы с ребятами упустили. Такая первоклассная ловушка... Однако ж мне помешал все тот же сильный голос.

— Добро пожаловать, земная! — в поле зрения вошел достаточно молодой мужчина чуть выше среднего роста. В отблесках пламени магического круга, я разобрала, что кожа незнакомца имела бронзовый оттенок, в то время как глаза... О, да! Я узнала это ощущение ни с чем несравнимого страха! Первобытного ужаса перед неотвратимым. И на лице сверкали бесцветные почти белые холодные глаза.

Не-людь. Первый. Марк Боргезов.

— Ты меня узнала, — довольно растянул губы Марк. — Теперь ты знаешь, кому обязана своим визитом. Впрочем, не буду тебе надоедать. Пойдем, Клод. Дадим гостье время отдохнуть.

Все, что я смогла сделать, это проводить спину Боргезова жгучим взглядом.

Как, о Небо, как я могла упустить это из виду?! То, как меня поймали единожды, может повториться не раз! Как же я была глупа и недальновидна! И никто, даже Грегор не задумался о повторном ритуале призыва. Так глупо попасться.

И теперь я распята, словно моль. Даже челюсти разжать не могу, не то, что пальцем шевельнуть. Что я теперь буду делать?

А делать надо.

Остались ребята, Таня, Крисп. Они кинутся меня искать. В этом я ни минуты не сомневалась. И могут наделать много ошибок. Вряд ли они нужны Боргезову больше меня. Но этот Первый принадлежит к тем, кто не боится заглотить большой кусок. Или даже несколько таких кусков разом. Думаю, он и Круг собрался прибрать. Главное, чтоб ребята нужны были ему живьем.

Интересно, а я ему зачем понадобилась? Неужели моя догадка была верна? Боргезов хочет через меня выйти на небесных?..

Тем более, надо что-то придумать! Только, что тут придумаешь, если даже сказать ничего не можешь.

Я сникла.

Лихорадочный перебор всевозможных идей меня вымотал. Тот адреналин, что поддерживал меня после встречи с Марком, потихоньку исчезал. На меня навалилась усталость. От полной неподвижности заныло тело.

Еще в русских сказках Василиса Премудрая говорила: "Утро вечера мудренее". Я понадеялась, что так оно и есть.

Сквозь ноющую боль в суставах и мышцах, я попыталась окунуться в сон.

Мое сознание растеклось странным облачком. Окутало сначала тело, потом робко проскользнуло сквозь пылающую ограду магического круга и устремилось на свободу.

Я видела и слышала все. Для меня не было сторон. Я замечала все, что находилось в округе. Только восприятие было отличным. Я вроде бы узнавала и не узнавала местность. Все было так знакомо, и так пугающе чуждо.

Завидев родной сапфировый туман, я с радостью полетела к нему навстречу, а в следующий миг...

10

Дмитрий

Я проклял пятый раз свою дурацкую поспешность. Зачем, спрашивается, пошел на поводу у этой ангелицы, и остался с ними всеми под одной крышей? Нет, один весомый плюс тут был. И имя этому "плюсу" Татьяна. Таня. Танечка. Кошка моя драгоценная.

Да только Танюшка меня и видеть не желала... Хотя, Роксана права. За едкой, жгучей ненавистью, в сердце моей колдуньи теплится, тлеет слабый уголек симпатии. Возможно, я смогу его разжечь? Хотя, смогу ли?.. Таня пылает праведным гневом. И кто я такой, чтобы осуждать ее за это? Ведь всю ее ненависть я заслужил...

— Сюда! Все сюда, живо!

Я вздрогнул от громкого крика. Что позволяет себе этот выскочка? И как Грегор может быть в родстве с этим... Криспианом?

Собака у моих ног раздраженно заворчала.

Нехотя поднявшись по ступеням, я сразу почувствовал что-то неладное. В воздухе витал горьковатый привкус магии. Не нашей магии. Хоть и знакомой мне.

Взбудораженные голоса доносились из комнаты ангелицы. Она опять что-то вытворила?

Когда я заглянул в освещенную электрическими лампами комнату, пред моим взором предстал злой, рассерженный и, в то же время, растерянный Криспиан. Вокруг него собрались остальные, обсуждая что-то еще непонятное мне.

— Куда?!

— А я откуда знаю???

— Грег!

— Не трогай его! Все по ее глупости!

Я тяжело вздохнул. Сколько можно? Почему в этом доме постоянно какой-то шум, гам?

— Что тут произошло? — осведомился я у Грега, стоящего чуть поодаль. Он единственный замер молчаливой угрюмой статуей, и буравил пристальным взглядом светлый ворс напольного ковра.

— Судя по всему, похищение.

— Ангельшу кто-то куда-то утащил? — уточнил я, снова проследив взгляд целителя. Тот кивнул.

По спине нехорошими лапками пробежал мороз. Но неужели?..

— Кажется, я знаю, что случилось, — я обреченно вздохнул, собирая встревоженные взгляды.

Мне слишком хорошо был известен тот ритуал, в результате которого, Роксана исчезла из собственной комнаты. Именно таким же образом я призвал ее в магический круг, очерченный на полу моего кабинета. Даже вспоминать не хотелось, чем все это закончилось...

Ритуал знали только два колдуна: я и мой бывший учитель. Я здесь. И Роксана мне даром не нужна. Значит, это Клод. Боргезов решил, наконец, схватить лакомый кусочек?

— Так говори уже, чего ждешь? — Мне кажется, или Криспиан вел себя подозрительно нервно?

— Для начала, кто-нибудь видел, что именно произошло? — я спокойно прошелся по комнате.

— Да, — ответил все тот же Крисп. — Она стала впадать в беспамятство и...

— И?... — выразительно протянул я, подгоняя рассказчика.

— И за несколько секунд растаяла в воздухе.

— Как костромская Снегурочка? — не удержался я. Уж больно забавно все выходило.

Наша бессмертная наткнулась на одни и те же грабли. Думаю, рукоять больно треснула ее по лбу... Однако прежней ядовитой злобы в моих мыслях не было. Скорее саркастическое сожаление.

— Димка! — угрожающе зашипела Таня. — Так ты знаешь, что случилось?

— Конечно, — ни капли не раздумывая, ответил я. — Ее призвали.

Наступило всеобщее молчание. Только тиканье часов в коридоре нарушало тишину. Отлично. Пока они в таком состоянии, я смогу кое-что сделать.

Опустившись на пол, я провел по мягкому ковру ладонью. Мне сразу бросился в глаза магический фон. Грегор тоже не зря буравил взглядом это место.

Я ощутил сильный холод. Даже пальцы свело. А вот вылезший из-под рукава рубашки алый завиток засиял мелким фонариком.

Что-то новенькое. Раньше такого за моей татуировкой не наблюдалось.

— Ну, что? — наконец оторвал меня от созерцания алого язычка вопрос Криспа. — Что нашел?

— Ничего хорошего, — буркнул я, натягивая рукав. — Это Клод, больше некому.

— Зачем? — побелевшими губами спросила Таня.

— Наверное, для Боргезова. — Я уже смирился, что сейчас для Татьяны самой главной персоной оставалась Роксана. Сам заслужил такое отношение.

— Мы должны найти ее! — заявила моя оборотни?ца.

— Как? — спокойно осведомился я. — Она — ангел, бессмертная. Хуже, чем любой дух или колдун. По вещи ее не найдешь.

— Разве ты не можешь определить, куда ее призвали? Где место ритуала? — не сдавалась Татьяна.

— Не могу. Я колдун, а не бог. — Мне было жаль, что я не могу помочь. Душа болезненно сжималась при виде такого обеспокоенного лица Тани.

— Можешь, — процедил Криспиан. — Только не по вещи. А по крови.

Ах, вот ты куда клонишь.

— Это, — я ткнул пальцем в закрытую рукавом руку, — не кровь. Это артефакт.

— Не заговаривай мне зубы, — Крисп угрожающе придвинулся ко мне. Свой немаленький рост он использовал, как надо. Только и я уже пуганный.

— Поумерь пыл, всадник, — под моим холодным взглядом он даже не вздрогнул, не отступил. Вот же упрямый. — Не могу, и все.

— Не хочешь, — также с нажимом произнес Крисп. — И, правда, с какой стати тебе помогать в ее поисках? Ты ведь хотел убить ее. А она тебя простила, дурочка глупая!

— Да, хотел, — отпираться не было смысла. — Хотел, Крисп, а не хочу. Мне даже выгодно будет, если Роксана останется жива.

— Ах ты!

Я не успел увернуться от удара. Да и готов к нему не был. Кулак же у этого погонщика виверн чугунный! От него я глухо упал на ковер. Повинуясь инстинктам, резко перекатился па бок и быстро поднялся, готовый к следующему удару. Но его не последовало.

— Знаете, — заключила Мира, сдерживая напряженную, чуть сияющую руку Грега, — Вы похожи. Оба. Милый, — это уже целителю, — брось ты их. Пусть добьют друг друга. Устроим естественный отбор.

Я разглядел тускло мерцающую грань между мной и Криспом. Ни я, ни он преодолевать ее не спешили. Я слишком хорошо изучил Грегора, и понимал, злить его не стоит. Криспиан, наверное, не хуже меня знал своего братца.

Напряженно мы переглянулись.

— Молчи уже, Мирка! — это вмешалась Таня. — Пошли.

Она бесцеремонно схватила меня за руку и уволокла из комнаты. Что там было дальше, я не видел.

Таня протащила меня через весь дом, остановившись только на кухне. Там она разжала пальцы и энергично развернулась ко мне.

Колдунья молчала. Ее глаза пристально вглядывались в мои. Что она хотела там увидеть? Что увидела? Я совсем потерялся. Мне почудилось, будто я снова стою перед разгневанной матерью, а она требует от меня ответственности за свои поступки.

— Таня, — не выдержал я ее взгляда.

— Дим, — перебила она. — Ты, правда, совсем не можешь помочь?

Я опустил голову. Что тут скажешь? Мог бы — помог.

Татьяна вздохнула и принялась рыться в каком-то ящичке. Я хотел было помочь, но она велела:

— Сядь.

Я подчинился. Выбрал ближайший стул и откинулся на его прохладную спинку. Холод почему-то чувствовался даже через рубашку. Прикрыв глаза, я начал думать. Неужели нет никакого способа узнать, куда вызвали Ксану? Должно же быть решение...

— Х-х-х, — резко выдохнул я, когда к моей рассеченной губе прижалось нечто холодное и мокрое. — Что это?

— Не дергайся, — порекомендовала Татьяна. — Это всего лишь ватный тампон с перекисью. У тебя кровь идет.

— Благодарю, — вымолвил я, растерявшись от подобной заботы.

— Кулак у Криспа, что надо. Зубы хоть целы?

Машинально я провел языком по зубам. Кивнул.

— Хорошо, — проговорила колдунья. — Не хотелось бы звать Грега.

— С чего Крисп так взбесился? — задал я не дававший мне покоя вопрос. — Будто я его виверне на хвост наступил.

— Ты задел его чувства, когда стал говорить про Ксану и выгоду, — с видом эксперта пояснила Татьяна.

Увы, я, все равно, не понял.

— Причем тут его чувства?

— Дим, ты бываешь редкостным идиотом. Хорошо, что это временное твое состояние, — заявила Таня, чуть сильнее, чем требовалось, надавив на мою губу. Я ойкнул, но задавать вопросы перестал.

Таня, громко вздохнув, сказала.

— Да любит он ее. Что не понятного?

— Ее? — я даже про боль в губе и челюсти забыл. — Она же хуже тысячи муравьев! Как...

Почуяв недоброе, я решил заткнуться. Вовремя. Глаза Танюшки, и так не простившей меня, стали опасно-желтыми. Не прикуси я язык, на моей физиономии добавилось бы царапин. Если ни чего посерьезней.

Она жестко запрокинула мою голову к свету. Ни капли нежности. Снова окунула ватный шарик в бесцветную жидкость, и с силой приложила к моей губе.

— Повторю, для тех, кто забыл, — показным спокойным тоном сказала Таня, с такой же показной заботой изучая мое лицо. — Ксана — моя лучшая и единственная подруга. Выбирай выражения. Если б не она, я бы с радостью применила на себе заклятье изменения памяти, чтоб забыть все, связанное с тобой. Но Ксанка твердила "дай ему шанс". Учти, количество "шансов" ограничено.

Она по-прежнему стояла, прикасаясь ко мне бедром. Ее руки придерживали мою голову. Но взгляд был холодным и чужим. Она права. Мои шансы ограничены. Нельзя так просто их терять.

Я снова закрыл глаза, сосредотачиваясь на общей проблеме. В наших с Таней отношениях я попробую разобраться чуть позже. Сейчас путь к ее сердцу лежит через спасение Роксаны.

Сначала не было ни одной мысли. Ни светлой, ни темной. Потом появилась одна робкая, но жутко глупая мыслишка. Ее я прогнал. А потом, будто прорвало какую-то плотину. Идеи посыпались отовсюду. Одна другой бредовее. Я даже устал от такого потока мыслей. Не думал, что моя фантазия столь богата и никчемна одновременно.

Но за одну идею я все же ухватился. Что-то было в ней... Надо предложить.

— Тань, — морщась от яркой лампочки, изрек я. — Есть у меня одна мысль. Надо собрать остальных.

Пока Таня бегала на второй этаж, я усиленно обдумывал свой план. Буквально сегодня мы решали, как лучше напасть на Клода. Искали подступы к его небольшому особнячку. И нашли. Если Ксана там, половина моего плана, считай, готова. Если нет — о том подумаем позже.

Вскоре в малой гостиной собрались все. Криспиан успокоился и смотрел на меня уже ни с ненавистью, а просто с раздражением. Таня и Грегор — с интересом. Мира, как всегда, — со скукой.

— Во-первых, — начал я, когда все расселись на мягкой мебели. — Мы не знаем, для чего Боргезову Роксана.

— Почему, не знаем? — осведомилась Мира, скучающе поглядывая вокруг. — И так ясно. Ему нужна ее сила.

— Отнюдь, — улыбнулся я и тут же пожалел об этом. Затянувшаяся было губа снова закровоточила. Пришлось опять прижимать к ней надоевший ватный шарик, пропитанный перекисью. — Ему нужна и ее сила, и мы, и небесные ангелы в придачу. Жизни Ксаны ничто не угрожает... По крайней мере, сейчас.

— Думаешь, он использует ее, как наживку?

Не удивительно, что Грегор хватал мысли на лету. Ничего сложного в излагаемых мной выводах не было. Впрочем, целитель выжидающе на меня уставился. Чего он ждет? Ведь сам уже обо всем догадался!

— Уверен в этом. — Я поглядел на сурового Криспа: каменное лицо и смертоносные молнии в глазах. Хм, если посмотреть на него с моей циничной колокольни, они с Ксаной замечательная пара. Тысяча голодных муравьев и трансформаторная будка. Очень колоритная парочка... Как хорошо, что среди собравшихся нет телепатов...

— Как нам найти ее? — Все же задал вопрос Фрост-младший.

— Погоди, — я отмахнулся. — Сейчас важнее то, что мы будем делать, когда найдем ее?

— Говори уже без подвохов! — Таня скрестила руки на груди, давая понять, что шутить здесь никто не намерен.

— Где бы сейчас не находилась Роксана, рядом с ней и Клод, и Марк, и еще Хаос знает, кто. И все они ждут нас. И мы придем, — предупреждая обвинения в малодушие, готовые сорваться с языков присутствующих, сказал я. — Только надо идти грамотно. С четким планом. Чтобы не попасть впросак.

Грегор склонил голову набок, отчего серьга-оберег в его ухе пару раз неудачно сверкнула, попав бликом точно мне в глаза.

— Если ты прав, и Первый ждет нас, что мы можем ему противопоставить?

— Грег, ты — гений. Ну, я думаю, ты это знаешь, — я действительно восхищался тем, как быстро целитель хватал нить рассуждений! — Мы ничего не будем ему противопоставлять. Он так хочет нас собрать воедино, вместе. Подчинить нас, что мы просто обязаны ему помочь в этом!

— Вы что, — возмутилась Мира. От негодования ее голос стал еще более резким. — С ума сошли?! Ему это и надо!

— Он прав, — неожиданно поддержал меня Крисп. — Меньше всего Первый ожидает нашего мирного визита.

Хм, а я-то думал, Криспиан болтает гораздо больше, чем понимает. Отрадно, что я ошибался. Рано судить, но, кажется, Грег был прав, назвав однажды своего братца хорошим охотником на Первых.

Удостоверившись, что возражений и вопросов больше нет, я перешел к следующему пункту.

— Все это было "во-первых". Во-вторых. Как нам найти Роксану? Очень просто. И искать будем не мы.

Видя живой интерес как минимум двоих членов собрания, я удовлетворенно продолжил:

— У Ксаны есть ее верная ящерица. Подожди негодовать, Крисп! — я примирительно поднял ладонь, когда англичанин попытался в чем-то возмутиться. — Ангелица не раз говорила, что они связаны. Да я и сам это видел, — хмыкнул я, вспоминая ту ночь в клинике. Стоило смертельно ранить зверюгу, как Роксана скрутилась в три погибели. Это любого наведет на некоторые забавные мысли.

— Смелая сможет почувствовать Ксану? — Таня задала вопрос не мне, а Криспу.

— Нет, линорм способен понять, жив его всадник или нет. Но почувствовать, где он находится, не сможет ни один даже самый преданный линорм.

— Я так не думаю, — прищурившись, я покачал головой. — Крисп, не забывай, Ксанка не простая всадница. Она — ангел. Ты сам говорил, что эти ваши линормы на дух бессмертных не переносят. А тут такая привязанность! Что мы теряем? Тебе нужно просто найти эту Смелую и проследить за ней.

— Ты так говоришь, будто это проще простого, — рыкнул Крисп.

— А чего сложного? — я пожал плечами. — Да любой ребенок справится! Или тебе не найти виверну нашей ангелицы?

Колдун уколол меня льдинкой взгляда. В нем боролись два желания. Первое — поверить мне и сделать так, как я предложил. Второе — очертя голову, кинуться куда-то бежать и что-то делать. Давай же, Криспиан, я верю в тебя. Верю в твой здравый смысл.

Руки ожгло теплом. Я даже поморщился от боли и неожиданности. Что еще такое?

Пока все были заняты обсуждением моего плана, я закатил рукав рубашки выше локтя. Вот, откуда жар! Мой рисунок точно взбесился. По нему шли алые и золотые волны. От линий и завитков пыхало жаром. Сами багряные полосы извивались, точно языки пламени, норовя лизнуть кожу чуть ли не на спине.

Что за чертовщина?

Я принялся успокаивать взбесившуюся татуировку. Легко сказать. На всякое мое усилие рисунок реагировал волной жара.

На лбу выступила испарина. Губы потрескались.

Нет, Ксана, ты не ангелица! Ты — дьяволица! Судя по твоей крови...

Помоги мне. Ты все верно делаешь. Убереги их от глупых поступков! Дима, слышишь меня?! Убереги!

— Что??? — от удивления я дернулся. Языки рисунка заплясали еще быстрее.

— Что? — хором переспросили остальные.

Но я не ответил.

Не знаю, где я. Но Смелая найдет! Помоги мне. Пожалуйста!

— Стой, Ксана, это ты?! — от напряжения разболелась голова, и свело судорогой шею. — Кто тебя держит? Сколько?.. И почему только я тебя слышу???

Я видела Клода и Марка. Больше никого. И, Дима, мы связаны. Не знаю, сколько у меня времени. Но, Боргезов, действительно, хочет приманить вас. Он гораздо сильнее, чем мы думаем!..

Было ясно, что она торопится. Конечно, очень рискованно вытворять такие фокусы рядом с Первым. Узнает — мало не покажется!

— Роксана! — чувствуя, как теряется с ней связь, крикнул я. — Стой! Ангелица!!!

Но поздно. Если хоть какая-то ниточка соединяла нас, она оборвалась. Перерезал ее Боргезов, или силы покинули Роксану, я не знал.

В любом случае, то, что ангелица смогла выйти на нас, на меня, вселяло надежду. Может, я и смогу помириться с Таней. Ведь если вытащу Ксану из беды, Татьяна, возможно, меня простит.

"Нет-нет, — оборвал я себя, — нельзя же быть таким эгоистичным. Или можно?"

— Димка! — вывел меня из задумчивости оклик моей Кошки. — Что это было?

Я вздохнул. Потер виски и обвел всех чуть туманным взглядом.

— Это была ваша... — нет, все-таки наша, — Роксана.

— Как? — удивилась Мира. — Я почувствовала чье-то едва уловимое присутствие. И тепло. Оно исходило от Ксанки?

— Возможно, — не стал отрицать я. Кто их знает, этих эмпатов, как они чувствуют окружающих?

— Почему она обратилась к тебе? — с заметной нотой ревности поинтересовался Криспиан.

Пожав плечами, я встал. Немного прошелся по комнате, разминая затекшие ноги.

— Она сказала, что мы связаны. — Покосившись на замершие алые линии, покрывшие мои руки, я заметил. — Вот этим связаны. Каким-то образом она нашла меня.

Криспиан поморщился, но поверил. Я же не смог сдержаться, хоть и знал, что могу опять получить в зубы.

— Крисп, если хочешь, я тебе такую же вязь нанесу, — я продемонстрировал руку. — Будешь везде со своей птахой бескрылой общаться. Только Ксанку сначала спасем.

Всадник недобро глянул на мои руки. Недвусмысленно опустил большой палец вниз. Тоже мне, римский император!

Но искушать судьбу и язвить дальше мне не хотелось. А то ведь точно получу. Не от Криспа, так от Татьяны.

— За дело, — скомандовал я. — У нас полно работы.

11

Роксана

Сон мой длился недолго. Зато плодотворно. Не знаю, как у меня такое получилось, но я нашла Диму. Нас связал сапфировый туман моей силы. И, кажется, Дима меня услышал. Сначала было так сложно до него достучаться! Он закрывал свой разум. Я не могла влить ни одну мысль в его голову. Зато потом пошло. Наверное, связь укрепилась, и он даже услышал меня. Главное, чтобы понял.

Я так хотела донести до него, чтобы они были осторожны!

Боргезов играет нечестно. А мы — глупо. Да толку сейчас заламывать руки и рвать на себе волосы?

Нужно действовать. Но, опять же, как?!?

С Димой я связалась. Это хорошо. С Вёрсом и Кираной лучше этого не делать. Готова поспорить, они и так знают, что со мной случилось. Главное, чтоб они не появились в этой комнате.

Но если я и дальше буду висеть здесь в одиночестве, без шанса даже челюсти разжать, толку от меня не будет.

Интересно, сколь долго может удерживать меня заклятье? День? Два? Неделю? Грегор запечатал Первого почти на месяц. Что если Клод использует на мне похожий ритуал? Тогда дело мое — дрянь.

Висеть в центре пламенного круга очень скучно. Снова заснуть и связаться с Димой не получилось. От нечего делать, я занялась обдумыванием своего положения. Ни к чему хорошему не пришла. Зато вспомнила множество забавных анекдотов и случаев из жизни. Даже понравившиеся мне рекламы всплыли из памяти. Особенно та, где какой-то мужчина дышал огнем, расхваливая средство от изжоги.

Я не могла смеяться вслух. Я вообще не могла смеяться. Однако в душе было смешно до жути. Почти до душевных колик! Уж не знаю с чего, но настроение мое та-а-ак приподнялось, что назвать себя "несчастной пленницей" ни одна мысль не поворачивалась.

"Надо бы попробовать освободиться, — решила я для себя. — Что я, в конце концов, теряю?" Судя по всему, вряд ли Боргезов с Клодом часто будут меня навещать.

Сконцентрироваться на собственной силе не удалось. Ни в первый, ни во второй, ни в третий раз. Ладно, значит, поищем другое решение проблемы.

Когда-то, очень давно я увлекалась осознанными сновидениями. Мне нравилось чувствовать себя, контролировать свои поступки в сновиденном мире. Но чтобы туда попасть, нужно было поймать тонкую грань, ступеньку, отделяющую явь от сна. Только на этой ступеньке возможно волшебство!

Я постаралась вспомнить это состояние. Закрыла глаза и стала созерцать появляющиеся образы.

Разум никак не мог утихнуть. Его отвлекали слишком яркие мысли, переживания. Заметных трудов мне стоило успокоиться. Я почувствовала, как медленно соскальзываю в сон. Теперь бы не упустить сознание, не высвободить его из тела...

Удержать такую тонкую грань оказалось в разы сложнее, чем достичь ее!

Появилось непонятное напряжение в спине. Только болели не мышцы тела, а что-то... даже описать сложно! Будто бы болела душа, отдаваясь почему-то через спину.

Напряжение в том деле, что я задумала, неуместно. Если так пойдет и дальше, вся затея провалится с треском.

Я постаралась расслабиться. Вскоре, у меня это получилось.

Внутренним зрением я увидела нежную, едва мерцающую сапфировую дымку. Она поднималась от спины на пару сантиметров. Ага! То, что надо! Теперь попробую вот это...

Дождавшись, пока дымка станет чуточку ярче, воображением я превратила ее в сверкающую пыль. Как хорошо, что в детстве я любила сказки о феях! Они мне пригодились. Правда, на фею я даже отдаленно не походила. Зато пыльца вышла отменная! Увидела бы Татьяна, высмеяла. Я, гордо именующая себя бессмертной, играю в фею!

Сверкающая сапфировая пыльца, искрясь, легла ковром на пылающие символы и знаки вражеского заклятья. Вопреки всем моим планам, звезда под ногами вспыхнула жарким огнем. Босые пятки обожгло. Я чудом не вылетела в реальный мир из своего транса. Удержалась-таки.

О, интересно! Оказывается, моя пыль не сгорела в пламени пентаграммы на полу, но и звезда пылала уже не так ярко.

Я снова дождалась, пока сапфировое свечение над телом уплотнится. Так же, как и в первый раз, я рассыпала его сверкающей пылью. Знаки призывающего ритуала опять полыхнули жаром. На этот раз, слабее.

Воодушевившись, я проделала всю процедуру раз семь, уже из последних сил гася чужую непреклонную магию.

В какой-то момент незримые путы, обвивающие мое тело, исчезли. Рухнув на пол, я инстинктивно закусила губу, приготовившись к опаляющему жару бушующего подо мной пламени. И... ничего. Только болью стрельнуло плечо и коленка, на которую я так неудачно приземлилась.

Свободна?

Я приподнялась на руках, огляделась. Да! Свободна!

Подо мной теплой россыпью лежала золотистая металлическая крошка. Она не резала, но временами обжигала. Пламя потухло. И никаких других источников света в комнате не было. Равно, как и живых существ. В который раз я поблагодарила Небеса за подаренное мне ночное зрение. Если б не оно...

Я постаралась встать. Показавшаяся сначала безобидной металлическая крошка больно врезалась в пятки. Ойкнув, я пошатнулась. Падать нельзя. Я и так не знала, сколько шума наделала, гася чужую магию и шмякаясь всем телом на пол. Не нужно привлекать еще больше внимания.

Проведенные часы в магической ловушке отдались ломотой во всем теле. Чтобы сделать пару шагов, мне пришлось несколько минут разминать ноги. Сдаваться было нельзя. Не теперь, когда я смогла выпутаться из колдовского аркана.

Я доковыляла до стены, прислонившись к ней спиной и затылком. Эти несчастные метры дались мне с огромным трудом. Кажется, я израсходовала львиную долю собственной силы! Как вовремя Вёрс вручил мне тот свиток. Если б я не восстановила вырезанное "крыло", сил бы мне ни за что не хватило.

Оглядев небольшую комнату, я заметила тонкую щель в стене напротив. Ага! Дверь. Теперь бы до нее добраться. Что ждет меня там, я не думала, предпочитая ставить маленькие цели и потихоньку достигать их.

Вскоре мои пальцы коснулись двери с небольшой круглой ручкой. На миг меня пронзила тревога, что если дверь заперта. Но, повернув ручку, я просунула голову в открывшуюся щель.

Замечательно!

Передо мной тянулся узкий коридор, теряясь во мраке. Даже мое зрение не смогло увидеть, чем он заканчивался. Делать нечего. Если Боргезов с Клодом застанут меня здесь... Не хочу об этом думать.

Медленно я двинулась вперед.

Каждый шаг давался с трудом. Сказывался прошедший день. Я вымоталась, зачаровывая медальоны для друзей. Потом был неприятный диалог с Вёрсом. Дальше Крисп... Криспиан... Он сейчас волнуется. Гораздо сильнее других. Небо! Пусть он не наделает глупостей! Пусть с ним все будет хорошо!

Остановившись у какой-то двери, я постаралась отдышаться. Перед глазами уже все плыло. Ни за что не прощу себе, если отключусь. Никогда!

Кстати, а это что?

Дверь, у которой я остановилась, с такой удобной ручкой, чтобы на нее опереться, была какой-то странной. Явно деревянная. Явно окованная железом. А из-под нее по ногам ощутимо поддувает прохладой. Сквозняк? Тут выход? Или окно? Да, хоть форточка! Все равно, вылезу!

Эта дверь была заперта. И, кажется, снаружи. Что делать? Идти дальше по нескончаемому коридору? Попытаться магией открыть дверь? Эх, был бы Крисп... Ему замки — не преграда!

Подумав, я остановилась на втором варианте. Сейчас как раз такой момент, когда можно рискнуть. Банальная усталость сморила бы меня гораздо раньше энергетического истощения. Да и блуждать во мраке совсем не хотелось.

Присев на корточки, я осмотрела тонкую щель меж дверью и стеной. В самой двери была только холодная бронзовая ручка. Замочная скважина отсутствовала. Скорее всего, замок навесной. А если это так, то за дверью, вполне возможно, скрывался выход из этого темного дома.

Я приложила ладонь к щели, чувствуя, как из нее вырывается прохладный воздух.

С моих пальцев сорвалась тонкая сапфировая нить. Проволокой она пролезла сквозь щель, ощупала ее и нашла перекидную дужку замка. Стараясь не торопиться, я ощупала весь замок. Можно попробовать спилить дужку. А можно — открыть его. И так, и так времени теряется много.

Все же я попробовала залезть тонкой проволокой силы в нутро тяжелого замка. В который раз я позавидовала Криспу. С его навыками, мне не пришлось бы возиться долго. Увы, Крисп сейчас далеко. Я искренне на это надеялась.

Не знаю, сколько прошло времени, пока я ковырялась с замком. Полностью сосредоточившись, я отключилась от внешнего мира. Для меня остался только тяжелый замок, который необходимо открыть.

Снова удача улыбнулась мне. Оглушительно, как мне показалось, щелкнув, замок сорвался с петли. Звонко ударившись обо что-то, он освободил мне путь.

Вжав голову в плечи, я внимательно осмотрела коридор. Нет, кажется, никого. Тогда я осторожно проскользнула за дверь. Тут же мои босые подошвы ожгло холодом. Опустив глаза, я разглядела каменные пол. Нет, это были не плитки мрамора или гранита. Поверхность оказалась шершавой и бугристой. Просто выложенный булыжниками пол. Так раньше мостили улицы.

Передо мной снова открылся коридор. Гораздо больше, шире и выше предыдущего. А по ногам и без того, замерзшим, ощутимо сквозил ветер.

Я наклонилась, взяла замок. Не зачем указывать Боргезову на мой побег. Вдетая в петли на двери и стене тяжелая дужка легонько щелкнула. Закрылся замок гораздо тише, чем открылся.

Воодушевленная, я двинулась вглубь коридора.

Вскоре под ногами захрустела пыль. Шероховатый камень постепенно уступил место мягкой земле. Я даже удивилась. И с каждой минутой мое удивление росло. Коридор уводил вниз. Потолок нависал почти над самой макушкой. Стены ощутимо сдвинулись по бокам. Теперь, вытянув руки в стороны, я запросто могла коснуться теплого песчаника. Все указывало на то, что это рукотворный ход в мягкой породе камня. Надеюсь, он выведет меня на свободу.

Сколько прошло времени, сколько я двигалась по извилистому тоннелю, отмеряя шагами прохладную землю, я не знала. Мне жутко хотелось спать и есть. Даже не знаю, чего больше.

И вот потянуло свежим воздухом. Я явственно уловила аромат... снега??? И поспешила вперед.

Тут пол резко уходил вниз. Цепляясь за шершавые стены, я смогла не упасть. А потом в глаза мне ударил яркий белый свет. Это был конец длинного тоннеля. Выход!

Правда, чтоб добраться до него, надо было преодолеть крутой подъем. Ничего. Это мелочь!

На четвереньках, я выползла к свету.

Тут же ветер бросил в лицо горсть пушистых снежинок. Утерев слезящиеся от дневного света и белого снега глаза, я взбудоражено охнула. Передо мной расстилался в своей вечной зелени хвойный лес. Со светло-серого неба срывались легкие снежинки. Их плотный толстый ковер укрывал землю.

Вот это плохо. По следам меня быстро разыщут!

Переминаясь с ноги на ногу, я выглянула из своей пещеры. Лес справа, лес слева, лес впереди. Да где ж я? Но стоять, нерешительно поглядывая на суровую природу, глупо. Приготовившись к холодному прикосновению снежного покрывала, я шагнула вперед.

Хорошо, что за время блуждания по коридорам, босые ноги растеряли большую часть чувствительности. Навеки потерять отмерзшие пальцы я тоже не боялась. Бессмертная я или кто? Тело восстановится... Если, конечно, не будет Боргезова или еще кого, жаждущего проткнуть мое сердце какой-нибудь дрянью.

Оглянувшись, я увидела цепочку собственный следов. Нет, так дело не пойдет. По ним меня легко выследят. Призвав на помощь остатки собственной силы, я устроила маленькую поземку. Ветерок заботливо скрывал все мои следы, оставляя позади только чистый снег.

Еще один сюрприз ждал меня оглянувшуюся. Я догадывалась, что тоннель, выведший меня к свободе, прорублен в горе. Теперь я эту гору увидела. Ее покрывал густой хвойный лес. Ели умудрялись расти даже на скалистых уступах, спокойно цепляясь ветвистыми корнями за торчащие кое-где камни.

Надо же, я-то сначала думала, меня призвали в дом Клода. Или в театр Боргезова. Сейчас же понять свое географическое положение возможным не представлялось.

Я побрела по лесу, куда глаза глядели. Вскоре земля стала уходить вниз. Сначала уклон оказался небольшим, потом все круче и круче. Поземка за моей спиной добросовестно заметала следы. Даже там, где в снег я провалилась по пояс.

В какой-то момент я споткнулась о торчавшую из земли корягу и кубарем покатилась вниз. Правда, не слишком далеко. Вскоре воздух из легких выбила выросшая на моем пути сосна.

Как только в глазах утихла пляска красно-золотистых огоньков, я поблагодарила несчастное дерево. Кто знает, далеко бы мне катиться, если б не сосна?

Следующая неудача ждала меня через два шага. Теперь я с громким воплем провалилась в сугроб. И надо ж было так "удачно" свалиться!

Под сугробом оказалась небольшая пещерка. Ее с двух сторон образовали стенки горы. Сверху хороший потолок обеспечивали корни памятной моим легким сосны.

Не сказать, что места много. Зато сухо и относительно тепло. "Моя" поземка тут же замела дыру, которую я проделала, падая сюда. Если не вставать, и не вытягиваться на земле в полный рост, можно незаметно отдохнуть. Не слишком хорошее убежище. Но выбирать не приходилось.

Глаза слипались. Замерзшее тело отказывалось двигаться. Будь я, как раньше, простым хрупким человеком, сон в таком состоянии привел бы к печальным последствиям. Однако, теперь я бессмертная. Холод для меня не смертелен... Белоликая старуха с косой подождет...

Дмитрий

— Она... где?

Я задал вопрос не потому, что не расслышал. А потому, что совсем ничего не понял. Рано утром, когда мы заставили себя отдохнуть, в дом ворвался черноволосым ураганом Криспиан. Глаза его бешено горели. Что там, адское пламя?! Его бы внутренний огонь взбудораженного колдуна затмил и не заметил.

Так вот, только мы подошли к общему знаменателю, закончили приготовление боевых и защитных заклятий, и решили уснуть хотя б на часок, и тут здравствуйте!..

Крисп ушел сразу после того, как я предложил использовать виверну. Смелая — не поисковая собака, но, по мнению все той же Роксаны, могла помочь.

И вот, когда прошел всего десяток минут нашего не совсем здорового сна, Криспиан влетел, бешено размахивая руками.

— Мы нашли ее! — отдышавшись, повторил Крисп. — В горах!

Видок у нас был тот еще. Отдохнуть мы решили, прибегнув к магии. И теперь сонное заклятье так неохотно нас выпускало...

— Вы чего? — Криспиан только сейчас заметил, что с нами что-то не так.

— Ничего, — отозвался Грегор. — Дай минуту в себя прийти.

Фрост-младший кивнул.

Я проверил свои резервы. Надо же, почти полные. Где-то процентов девяносто пять. Замечательно. Окинув своих собратьев по Кругу, я довольно кивнул. Не смотря на бесцеремонно прерванный отдых, они тоже сумели восстановиться.

— Так что у тебя, — Таня потянулась всем телом, особо никого не стесняясь. Я хотел было поревновать, но махнул на ее выходку рукой. Кошка. А кошки они слишком независимые. Кроме того, она все еще сердилась на меня. Кто знает, чем обернется моя ревнивая выходка?

— К юго-востоку отсюда. Не очень далеко. Там начинаются горы. Городов и сел почти нет. — Крисп собрал в хвост растрепанную шевелюру. — В нескольких местах наблюдается очень сильный магический фон. Над одним из которых Смелая почуяла Рокси.

— Отлично! — воскликнула Татьяна, рывком поднимаясь на ноги. — Тогда выступаем! У нас все готово!

Не буду рассказывать, с каким недоверием я покосился на зеленую зверюгу. В моей памяти были свежи воспоминания, как эта летающая ящерица развалила здание клиники. Гектор, кажется, тоже меня припомнил.

О том, как добрались, до нужного места, также умолчу. При одном лишь воспоминании о гладкой зеленоватой чешуе под собственным эм... энным местом, озноб пробирал.

Мы стояли у подножья не слишком высокой горы, покрытой снегом и лесом. Весна в этих краях начиналась много позже. Снега — много больше. Холод — много злее.

Решив не расходиться, мы вместе пошли вверх. Под ногами явно лежала грунтовая дорога, плотно укрытая снежным подмерзшим одеялом. Идти оказалось нетрудно. Зато долго.

Криспиан, не желавший терять драгоценное время, оставил нас и взмыл воздух на своем линорме. Пусть. Он, все равно, не часть Круга. Крисп — колдун-одиночка. Этим сложно колдовать вместе с кем-то. Его сила в его одиночестве.

— Клод рядом, — резко остановилась Мира, глядя куда-то в сторону.

Мы тоже встали. Проследив за ее взглядом я, и впрямь, обнаружил одинокую фигуру, медленно спускающуюся к нам по склону горы.

Клод.

Учителя я узнал не по походке. Магическая сила, что витала вокруг него, ничуть не изменилась. Разве что стала плотнее, мощнее. Интересно, он, как заядлый артефактник-ритуалик пользуется талисманами? Или свой потенциал нарастил?

Однако ж я напрягся. Поблизости вроде бы никого не было, но здоровая осторожность никому еще не помешала.

— Дмитрий, — вполголоса окликнул меня Грег. — Иди вперед.

— Что? — возмутилась Мира. — Значит, нам самим отдуваться?

— Вы все пойдете вперед, — невозмутимо продолжил Грегор. — Я просто побеседую со старым другом. Потом догоню.

Ох, как я сомневался, что это будет именно беседа.

Грегор казался особенно флегматичным. В синих глазах разлилось море спокойствия и уверенности. Он медленно стянул кожаные перчатки, спрятал их в карманах. Руки его украшали колдовские руны, заботливо нанесенные Мирой. Магическая вязь давала хорошую защиту владельцу.

— Чего вы ждете? — осведомился Грегор вполне будничным тоном. — Время поджимает.

Снова глянув на него, я, молча, кивнул. Развернулся и пошел дальше. По пути взял под локоть Миру и Таню.

— Все будет хорошо, — шепнул я обеим, увлекая их за собой.

Колдуньи зашагали следом. Только Мира постоянно оглядывалась на оставшуюся позади фигуру. Вскоре и Грегор, и подошедший к нему Клод, скрылись за поворотом горной дороги.

Мы шли, не таясь. Наш план основывался на открытости и "желании сотрудничать". И это скоро окупилось.

Как из-под земли перед нами появились шестеро колдунов. То, что это колдуны, мы поняли сразу. То, что они заключили свои сделки с Первым, почуял только я. Откуда нашим девчонкам знать о горьковато-кислом запахе Боргезовской магии?

— Стойте, — крикнул один из незнакомцев. — Кто вы?

— А то ты не видишь? — раздраженно воскликнула Таня, останавливаясь по правую руку от меня. — Глаза разуй!

Я только вздохнул. Кошка в своем репертуаре. Так и норовит продемонстрировать строптивый характер.

— Вы еще кто такие?

Нет, они что, сговорились? Мира также уперла руки в боки. Правда, по левую сторону от меня. Ну, девчонки, весь план коту!..

Колдуны отчего-то растерялись. Наверное, думали, мы либо пойдем с ними без разговоров, либо атакуем сразу же.

— Я — Василий, — смущаясь, ответил один из шестерки.

— Превосходно, Вася! — расплылась в притворной улыбке Таня. — Будь другом, проводи к своему хозяину!

— Он нам не хозяин! — Встрепенулся еще один.

— Ну, зато вы поняли, к кому надо идти, — безапелляционно ответила колдунья. — Пошли!

Она двинулась вперед. Я, опомнившись, тут же схватил ее за руку. Останавливать, правда, не стал.

— Тань, — шепнул я, — ты бы на рожон не лезла.

— Отстань, — девушка высвободила свою руку. — Сама разберусь.

Ох уж эта "сама"! Ладно, пока все идет, как надо.

— Стойте!

Тьфу ты, сглазил. Колдун, первым начавший с нами разговор, протестующе поднял руку.

— Я должен удостовериться, что вы идете с миром.

— Угу, — проворчала оборотни?ца-лань, — несем Боргезову этот мир на блюдечке с голубой каемочкой.

Скверно. Если колдуны начнут дотошно нас прощупывать, они найдут массу интересного. И теперь, благодаря милым дамам, легким обыском мы не отделаемся. А впрочем...

— Меняем план, — шепнул я. — Гасим врагов. Идем вперед.

Татьяна злобно осклабилась.

Ударили мы одновременно. Каждый избрал себе по паре врагов. Тех колдунов, что стояли напротив Танюшки, сбила с ног полупрозрачная стена.

Мира обронила чуть слышное "боль". Ее враги резко согнулись пополам. Закричали. Моя парочка хотела было разбежаться в стороны, помочь товарищам. Только я не позволил.

Мягко скользнула в ладонь рукоять алой плети. Почти без замаха я нанес удар. Мне не нужно было сбивать их, калечить или убивать. Достаточно просто обвить их шеи. Что, разделившись, сделала моя плеть. Один ее обжигающий язык проник под шарф "главного" колдуна шестерки. Второй — стиснул обнаженную шею его сотоварища. По длинным алым лентам плети ко мне потекли магические силы противников. Колдуны пытались сопротивляться. Но тщетно.

Я не хотел их убивать. Только обессилить и усыпить.

Я позволил плети ласково вернуться в руку. Лизнув пальцы, она чуть уколола меня жаром. Обожаю это заклятье. Оно чем-то напоминает Таню. Грациозное, нежное, ласковое и безумно смертельное.

Кстати, о Тане. И о Мире. Девушки тоже успели расправиться со своими жертвами. Не сказать, чтобы им это далось легко. Да только колдуньи лишь раззадорились от короткой схватки.

— Теперь Боргезов точно знает, что мы не такие добрые котятки, — пробурчала Мира. — Может, не стоило так поступать?

— Поздно сожалеть, — откликнулась Таня. — Надо идти.

— Дамы, — я на всякий случай проверил пульс у ближайшего поверженного колдуна. Вроде, жив. — Теперь идем осторожно. У нас было преимущество неожиданности. Поэтому атаковали мы, а не нас. — Я размял запястье, по которому вновь, как ночью, пробежали языки багряной татуировки. — Мира, нам очень нужны твои способности эмпата.

Она кивнула. Поняла. Эмпаты — самые лучшие сенсоры. К ним с плохой мыслью близко не подойдешь. Если за нами будут следить, или кто приблизится для атаки, Мира должна почувствовать заранее.

— Тань, — я хотел сказать, чтобы она держалась рядом, но передумал. — У оборотней хороший слух. Будь внимательней. Может, что услышишь?

— Хорошо, — отозвалась колдунья.

Где-то через пятнадцать минут пути я почувствовал мощную волну магии сзади. Обернувшись, я, конечно же, ничего не заметил. Вздрогнула Мира. Напряглась Татьяна. Мы все узнали энергию Грегора.

— Что ж, дружище. Поговорить не удалось?

— Грегор! — взволнованно прошептала Мира.

— С ним все в порядке, — я, действительно, так считал. — Грега парой-тройкой фокусов не одолеешь. Тебе ли не знать?

Мира опустила голову.

— Пошли, — я поспешил ухватить ее за локоть.

Мало ли, что взбредет в голову эмпату? Грегор сам справится. А у нас впереди наклевывается встреча с Марком. Мне вся сила нужна. Поэтому я не могу позволить Мире сбежать на помощь Грегу.

Прости, целитель. Ты ведь гораздо крепче, чем кажешься.

Вскоре дорога, серпантином извивающаяся по склону горы, вывела нас на самую вершину. Не успели мы, как следует осмотреться, нас взяли в кольцо люди в странной одежде. В руках они держали кристаллы кварца. А из них лилась завораживающая сила. Ангельская сила. Н-да. Клод не сидел без дела. Чтобы зарядить десять кристаллов, по количеству окруживших нас колдунов, потребовалось бы минимум три земных ангела. С этой силой бороться бесполезно.

— Уели, — констатировал я, поднимая руки.

Колдуньи спорить не стали, всем своим видом показывая, что сдаются.

Не слишком церемонясь, не проронив и слова, десяток магов проводил нас к небольшому, зато приземистому полудому-полузамку. Строение выдерживало строгий средневековый вид. Этакий мини-монастырь в романском стиле.

— А говорят, у нас не Европа... — пробубнила Таня, с интересом рассматривая каменную кладку. — Чем не темное средневековье?

Мира фыркнула, то ли соглашаясь, то ли издеваясь.

— Это уж точно на средние века не тянет, — заметил я краем глаза черный цилиндрик видеокамеры у входа. — Неужели наш Боргезов такой любитель технического прогресса? Ни за что бы не сказал.

Таня и тут не смогла без причуд. Она послала воздушный поцелуй в черный крохотный объектив. Что ты с ней будешь делать?

Перед нами распахнулись тяжелые двери. Нас проводили по вполне современно обставленному холлу, по нескольким сквозным комнатам, в одной из которых была оборудована маленькая библиотека. Оставив нас в просторном светлом зале с пятью узкими окнами, конвой ушел. Мира тут же проверила двери.

— Заперто, — обронила она.

Я и не сомневался.

— Что будем делать? — спросила Таня, оглядываясь.

— Ждать, — я пожал плечами.

В комнате стоял роскошный мягкий диван цвета слоновой кости. Вполне в моем вкусе. М-м, и правда, мягкий. Сев, я тут же вольготно откинулся на спинку дивана.

— Дамы, вы слишком нервничаете, — я устроился поудобнее. — Рано или поздно к нам придет если не Боргезов, то кто-нибудь. А пока подождем.

Сохранять маску непринужденного спокойствия было достаточно легко. Я чувствовал силу, перекатывающуюся под кожей. Нет, мы не надеялись расправиться с Первым. Это исключительно не наше дело. Но пощипать его. Подразнить. Вывести из себя, на худой случай, просто позлить, я хотел.

Если повезет, мы найдем Ксану. Она сильная. Она смогла сопротивляться мне там, в клинике. Уверен, здесь она тоже не бездействует. Хотя, есть шанс, что ее спеленали куда крепче, чем мы все рассчитывали. Было бы идеально, если б Боргезов вывел нас к ангелице.

За Грегора я старался не волноваться. Он взрослый. Не пропадет. А если пропадет, то уж тем более не стоит об этом думать, себя расстраивать.

Есть и еще один непредсказуемый Фрост. Где этого черти носят, вряд ли ведомо самим чертям.

— Дима, — рядом со мной опустилась Татьяна. Ее щеки пылали румянцем. Мороз здорово ее покусал. — Я хотела сказать тебе...

Мира отошла к дальнему концу зала, высматривая что-то за окном. С Таней мы остались практически наедине.

— Если ничего не получится... И мы...

— Ш-ш-ш, — улыбнулся я, пальцем коснувшись ее губ. — Скажешь, как ненавидишь меня, когда все закончится.

— Но я не ненавижу тебя! — оборотни?ца поймала меня за запястье.

— Я надеюсь, — мне так не хотелось скрывать забурлившую радость. Я и не смог.

Поцелуй был жарким и долгим. В него выплеснулась вся моя боль и вся моя радость. Я так давно хотел обнять ее, прижать к себе, не выпускать! Одна, только одна ее фраза разбудила мою душу и сердце. Танечка! Как я люблю тебя!

— О-о-о, — прервал нас мягкий голос. — Как вовремя я зашел.

12

Роксана

Моей ноги коснулось что-то мягкое, гладкое и теплое. Я дернула лодыжкой. Не помогло. По икре вверх, к бедру что-то медленно поползло.

Открыв глаза, я вспомнила, что нахожусь не в своей комнате, а в маленькой пещерке у корней сосны.

Я окончательно замерзла. Зато выспалась.

Что-то коснулось моего бедра. Сквозь плотную ткань черных полуспортивных штанов явственно чувствовалось скользящее прикосновение. Я скосила взгляд и обмерла. По моей ноге медленно ползла большая серая змея с темным ромбовидным узором. Гадюка. Детство, проведенное в предгорьях, навсегда оставило воспоминание об этих страшно-ядовитых змеях! Один укус — и все.

То, что я теперь бессмертная, меня не слишком успокоило. Умереть — не умру. А вот если она тяпнет, приятных последствий не жди. И угораздило ж меня уснуть рядышком со змеиным логовом! Интересно, она тут одна? И чего ей не спится? Холодно еще!

Стараясь не делать резких движений, очень плавно, я развернулась на спину. Надеялась, гадюка переползет с моей ноги на землю. Зря.

Проснувшаяся змейка тяжелой лентой устроилась на моем животе. Ма-ма! Да я Боргезова так не боялась, как этой гадюки!

Кажется, ее привлекло тепло моего тела.

— Милая змейка, — тихим дрожащим голосом обратилась я к гадюке, — не сочти за грубость, за зло. Уйди, милая. Уползи.

Только потом я вспомнила, что змеи глухие. Они "слышат" телом. Ушей у них нет. Впрочем, едва ли моя мольба достигла б ее ума...

Вот и выход!

Все, что живет. Все, что создано Творцом, имеет часть Его души. Даже эта ядовитая змея — не исключение.

Я улыбнулась внутренней улыбкой, вызывая сапфировое ангельское свечение. Им я осторожно с великой нежностью окутала змею. Та непонятливо подняла голову, высунув несколько раз узкий язычок.

— А ты красивая! — Не к месту заметила я. — Настоящая королева!

Змея уставилась на меня немигающим колким взглядом. Герпетологи (11) в один голос советуют не смотреть в глаза ползающим рептилиям, равно как не делать резких движений. Вообще, не двигаться. Змеями это может толковаться, как угроза. Но я угрозы не несла. Я — ангел. Какая тут угроза?

Медленно я протянула к змее руку. Она коснулась моих пальцев раздвоенным языком. Точь-в-точь, как Смелая когда-то.

— Милая, твое время еще не пришло. Ты замерзнешь. Тебе надо спать.

Готова поспорить, змея меня поняла. Она нехотя сползла с моего живота на землю. Вскоре я увидела ее исчезающий в маленькой расщелине хвост.

Только тогда я позволила себе чуточку расслабиться. Никому не пожелала бы такого пробуждения!

Однако эта змея натолкнула меня на еще не совсем обдуманную мысль... Живые существа — дети Творца, частички его души... Надо запомнить. Есть у меня чувство, будто пригодится мне этот тезис.

Расчистив себе маленькое окошко в снежной стене, я высунула нос наружу. Тут же меня прихватил морозец. Снаружи было холоднее, чем внутри. Мало того, я страшно проголодалась!

Делать нечего. Выбравшись из своего укрытия, я отметила, что солнце высоко. За полдень.

Вспомнив обрывки видений, я нахмурилась. По всему выходило, Диме с ребятами удалось меня найти. И сами колдуны тоже рядом.

Я прислушалась к лесной тишине. Где-то поблизости журчала вода.

Удачно.

Я скатилась по сугробам, памятуя о вездесущих деревьях. Больше биться о них руками-ногами-лбом не хотелось.

Звук текущей воды становился все сильнее. Я уже видела, как редеет лес...

Горная речка несла свою незамерзающую воду вниз, к далекому морю. Я оглядела маленькую долинку, в которой оказалась. Лес и горы вокруг. Никого.

Подбежав к реке, я встала на колени и окунула ладони в морозную воду. Пальцы тут же свело судорогой. Чую, после всех моих снежных приключений, такие любимые слова как "горы", "мороз", "зима" будут вызывать у меня оскомину.

Вода оказалась не только холодной, но и сладковатой. Чувствовался привкус минералов. В детстве я часто пила такую воду прямо из горных ручьев и рек. Тут нет производства, нет добычи полезных ископаемых. Все девственно чисто!

Надо мной пронеслась тень. Я резко встала на ноги, готовая к любому бою. Моих волос коснулся ветер, а с небес долетел такой родной и знакомый крик.

В следующую секунду небо подернулось рябью. Вызвав сильный вихрь, в снег рядом со мной опустилась серебристая виверна с чуть медными крыльями.

— Смелая! — бросилась я к линорму. — Ты нашла меня, родная!

Виверна довольно уркнула и сбила меня с ног своей громадной головой. Это она так ластилась. Еще какое-то время я, смеясь, отбивалась от ее алого язычка и хвоста с солидными костяными шипами. Она старалась аккуратно щекотать меня, выражая свою любовь и привязанность.

— Ладно-ладно! Хватит, — хихикнула я, уворачиваясь от шипастого хвоста. — У нас дел невпроворот!

Обиженно заскулив, точно громадная собака, Смелая нехотя дала мне подняться. Отряхнувшись от снега, я взобралась по ее гладкой чешуе. В петле уздечки я нашла привязанный мешочек.

— Крисп, — улыбнулась я. Кто еще мог оставить это гнездо маленьких огненных змеек. — Верил, что ты найдешь меня!

Я дружелюбно потрепала виверну меж медных шипов по шее. Стоило надеть мешочек, как из него выползли крохотные алые змейки. Они тут же принялись за дело. Теперь-то мне холод не страшен.

Так. А куда лететь-то?

Круг находится где-то рядом. Я чувствую Дмитрия. Наверное, все из-за его бредовой идеи расписать себя моей кровью. Поганец!

Если Смелая здесь, то и Гектор с Криспом должны быть неподалеку.

Сил я поднабралась. Решимости — тоже. Что мешает поставить большую жирную точку на не-люди сейчас? Если наносить удар, то немедля. Пока меня еще не хватились... Кстати, странно. Я думала, Боргезов сразу сообразит, что я сбежала. Первый занят другими делами?

Как бы там ни было, я знала, как поступить.

— Смелая, вверх! Найдем Криспиана.

Виверна легко оттолкнулась лапами от снежной земли. Раскрыв крылья, сделав пару взмахов, она поймала поток воздуха, и заскользила вверх, ныряя в слой невидимости.

Криспа мы нашли довольно быстро. Гектор спокойно сидел поодаль, прижав нешуточным хвостом к земле несколько дергающихся людей. Те дрыгали руками-ногами, но линорм только рассерженно шипел.

Сам всадник, приперев локтем шею какого-то блондина, угрожающе что-то говорил. Тот испуганно косясь на зеленого линорма, нервно качал головой. А когда опустилась Смелая, вынырнув практически из ниоткуда, испуганный человечек и вовсе глаза вытаращил.

Я скатилась по чешуйчатому боку, направилась к Криспиану. Тот тоже увидел меня. Сильно треснув пленника затылком о дерево, он кинулся ко мне.

— Рокси!

Я и охнуть не успела, как меня подхватили за талию сильные руки, закружив похлеще урагана. А в следующий миг я уткнулась в мужскую грудь.

— До каких пор ты будешь меня пугать и бросать?! — через минуту спросил он, строго взглянув на меня. — Заканчивай эту нехорошую традицию. Еще раз исчезнешь в моих руках, и я за себя не отвечаю!

— Я знала, что вы меня найдете, — счастливо улыбаясь, сказала я. — Крисп! Я за тебя очень волновалась!

Повинуясь внезапному порыву, как тогда, в комнате, я снова уткнулась в него носом. Руки сами собой обняли шибутного колдуна.

— Глупая, — ласково пожурил он. — Это я за тебя волновался.

— Ну, — неоднозначно протянула я, потершись щекой о его плечо, — это ты мастер на непредсказуемые действия. Я так... мелочь

— Ты — не мелочь, — тихо произнес колдун. — Ты — любимая мелочь.

Осторожно пальцами он поднял мой подбородок. В последующий миг я почувствовала тепло его губ.

— Прости, — нехотя отстраняясь, вымолвил Крисп. — Я не хотел.

— Нет, — качнула я головой, — хотел, — чуть улыбнувшись, прибавила, — И я тоже.

Кто знает, сколько б мы еще обменивались нежностями, если б нас не прервало злобное шипение одного из линормов.

Гектору надоело приглядывать за вражескими приспешниками. Он нервно скреб крылом хрустящий снег.

С большой неохотой Крисп выпустил меня из объятий, направился к пленникам.

— Стой! — догнала я его. — Они ведь нам больше не нужны?

— Тот, — колдун кинул взгляд на бессознательное тело у корней массивного дерева, — мне все рассказал.

— Вот и хорошо. Значит, эти могут спать.

Сила, направленная моей мыслью, окутала прижатых к земле людей. Те порывались как-то колдовать, но у них ничего не вышло. Вскоре они уснули. Надеюсь, крепким здоровым сном.

Гектор облегченно убрал хвост и отполз в сторону.

— Где остальные?

— Где ты была?

Хором спросили мы друг друга. Вздохнув, Крисп подал знак, что слушает меня.

— Остальные не с тобой?

— Нет, — дернул головой Крисп. — Мы разделились. Круг пошел на встречу с Марком.

— Первым? — вскричала я. — Это безумие! Он их проглотит и не заметит!

— Это ты им объясни, хотя я так не думаю.

Предупреждая все мои вопросы, Крисп сказал.

— Они очень хорошо подготовились. На руку сыграло то, что день до этого мы думали, как напасть на Клода. Так что, Круг далеко не беззащитен... А ты, правда, связана с Димой?

Ой, это что, ревность в его голосе?

— Да, — я вздохнула. — Так уж получилось. Он — моя путеводная звезда.

— Чего? — скривился Криспиан.

Пришлось пояснить.

— Помнишь, Татьяна как-то выдала пророчество? Про страшный танец бескрылой. Про бездну под ее ногами. И про звезды. Дмитрий — это та самая, манящая звезда, которая указывает дорогу. Я могу узнать, где он, если захочу.

Криспиан тяжело вздохнул. Не зная, как его подбодрить, я положила руку на его локоть.

— Домой отправлять тебя бесполезно, — переключился на другую тему Крисп. Я кивнула. — Боргезов знает, что ты здесь?

— Нет, вряд ли. Я вообще сомневаюсь, что он заметил мое исчезновение. Я тихонько сбежала.

Криспиан о чем-то задумался. Покосившись на соседнюю гору, он выдохнул сквозь сжатые зубы.

— Летим. Нанесем визит вежливости. Только прошу, — он стиснул мои пальцы, — не делай глупостей.

Я мило улыбнулась в ответ. Как трогательна его забота!

— Я постараюсь. А там, как получится.

Дмитрий

И надо же было этому Марку зайти именно сейчас?! Сейчас, когда мосты с Таней только-только наладились!

Я заметил, как побледнела Татьяна, как прижалась к стене Мира. Я тоже почувствовал холодный пугающий океан чуждой силы. Но я здесь с определенной целью. И Марку меня не запугать.

— Дима! — Воскликнул он, в притворном радушии вскидывая руки. — Я уже думал, ты не придешь!

— А как же, господин Боргезов? — я опустил ладонь на плечо Тани. Сам встал, потянул шею.

Я почувствовал, как под свитером ожили багряные знаки.

Не нравится им этот тип. Как же я их понимаю!

Боргезов, был, как всегда, идеален. Светлый брючный костюм сидел на нем превосходно. Золотистые волосы лежали волосок к волоску. А глаза... Ну, глаза — это слабое место Первого. От них веяло холодом и могильной мертвой жутью. Они, как и прежде, не отличались глубиной цвета.

Разглядывать дальше я его не стал.

— Долго тебя не было, Дмитрий, — с мягким укором сказал Марк.

Только добрым отеческим тоном меня не одурачишь. Я хорошо представляю, что кроется за его полуулыбкой.

— Заблудился, — пожал я плечами, незаметно загораживая собой Таню.

Кажется, ему не понравился мой тон. Он привык, чтобы ему подчинялись. Меня он, наверное, посчитал хамом. Впрочем, после того, что сделали с ним братцы Фрост, я могу показаться милым ангелочком. Пупсиком с розовыми щечками и курчавой шевелюрой.

— Где кровь? — голос Марка изменился. Куда только подевалась вся мягкость и терпение?

— Кровь? — я округлил глаза. — А! Роксанкина? Здесь.

Я растянулся в довольной улыбке. Почти от уха до уха. Мне доставляло удовольствие злить этого не-людя. Тьфу! Нахватался от ангелицы! Глаза Первого еще больше посветлели.

— Так отдавай ее.

В ответ я кисло развел руками.

— Не могу, господин Боргезов. — Я прекрасно понимал, что кидаю баллоны с газом в жаркий костер. Сейчас рванет. Вот-вот. Осталось недолго.

Надеюсь, защита, которую нам обеспечила Ксана, сработает на славу.

— Что значит, не можешь? — прогремел Боргезов. — Дима, не шути со мной.

— Уважаемый господин Марк, — я поднял руку, закатывая рукав куртки. — Не могу! Потому что отдать Вам кровь ангелицы, значит, пожертвовать свою шкуру. А она мне самому нужна.

Первый впился глазами в мою руку. Под его острым взглядом багровый рисунок завертелся еще сильнее. Его линии поползли по всем телу. Я ощутил их жар на спине, на ногах. Даже на шее.

— Дерзкий щенок! — прорычал Боргезов. — Ты должен знать свое место.

Все, точка кипения достигнута.

Я оттолкнул Татьяну, выставляя вперед ладонь. По ней уже вовсю колосились бордовые с золотом линии. Вовремя.

Боргезов в мгновение ока очутился рядом. Будто бы исчез в одном месте и появился в другом. Я поневоле заглянул в его полные нечеловеческого голода глаза. Такие холодные, они могли быть лишь у смерти.

Он протянул руку к моей шее, но тут сработало то, на что я угробил столько потрясающей крови. Мою шею оплели красные полосы и засверкали рубиновым светом. Сила Ксаны сплелась, наконец, с моей.

Боргезова отшвырнуло в сторону.

— Сейчас! — завопил я, выводя девчонок из ступора.

Они молодцы. Быстро став на одной линии с Боргезовым, речитативом выкрикнули сложное заклинание.

Пошло мое время.

Из внутреннего кармана куртки я выхватил бархатный мешочек. В нем была серебряная крошка, Немного. За вчерашнюю ночь я достал с гулькин нос. Но должно хватить. В другом кармане дожидался своего часа мой ритуальный нож. Схватив его, я быстро подоспел к Боргезову. Заклинание держало его прочно. Но силы колдуний, поддерживавших его, таяли неумолимо. Почти на глазах. Я буквально видел бледнеющие лица и синеющие губы. Потерпите, девчонки. Еще чуть-чуть.

Рассыпав серебряную крошку по лезвию, я рассек горло Первому. Кровь черным потоком полилась на его щегольской костюм. Частицы серебра застряли в ране. Боргезов взвыл. Однако умирать не собирался. А я-то в глубине души надеялся...

Зачерпнув второй рукой как можно больше серебра, я провел ладонью по мерзкой ране. Мелкие частицы тут же окрасились черным.

Тогда я зашептал. Заклятье было полностью на древненемецком. Прашумерские формулы тут бы не помогли. Их магию Первый щелкал, как семечки.

С каждым моим словом, с каждой фразой бронзовое лицо Марка белело. Кровь постепенно из черной превращалось в серо-бурую.

Не останавливаясь на достигнутом, я опустился на пол. На светлом ковре уже хлюпала черная лужица. Обмакнув в нее палец, я принялся чертить колдовские руны. Хвала Клоду, я знал их на зубок! Эта ослабит Боргезова еще больше. Эта — лишит защиты. А эта будет неуклонно давить своей светлой силой.

Мне оставалась всего одна руна! Дверь вылетела от тяжелого удара ноги.

На пороге зала застыли все те же люди в странной одежде. В их руках засверкали силой мертвых бессмертных прозрачные кристаллы.

Вот не везет!

— В стороны! — рявкнул я, отпрыгивая назад.

Колдуньи смогли увернуться от грубо направленной силы. Кто бы ни владел кристаллами, сколько бы их ни было, работали они топорно. Но мощно. То место, где я только что выписывал руны, дымилось сизым. Что ж получается, ребята бьют на поражение? Ай-ай, а ведь у нас тут девушки.

Кинув взгляд на одну колдунью, на другую, я заметил, что с ними, вроде б, все в порядке.

Мира угрожающе наклонила голову, прошипев:

— Боль! — и двое осели на пол, теряя кристаллы.

Там, где была Таня, с шелестом опадал ворох одежды. Я заметил черную кошку, молнией кинувшуюся к выроненному кварцу. Даже не успев испугаться за Таню, я полоснул плетью врагов. Те, кто нацелились на кошку, попадали на колени.

Я снова услышал Мирин голос:

— Слепота! Онемение!

Эмпатка передавала ощущения колдунам. Завелась серьезно, судя по внезапно застывшим фигурам. Мстила за разлуку с Грегом.

— Ррау!

Таня в образе кошки подскочила ко мне, оставляя в моих руках на половину заряженный кристалл.

Многие вражеские колдуны растеряли столь драгоценные артефакты. Они рассыпались по полу, отражая солнечные блики. Взмахнув алой плетью, я раздробил в крошку пленивший ангельскую силу камень.

Я не знал, что получится. Просто не хотел оставлять столь замечательное оружие.

Полыхнуло знатно! Ярко! Грохот был такой, будто рядом разорвался снаряд.

Мы попадали. Стекла с дребезгом вылетели из оконных рам.

Дыша ртом, я попытался подняться. От взрыва потемнело в глазах. В ушах раздавался только противный звон. Хаос вас всех раздери!

Времени оглядываться не было. Я взглядом скользнул по едва шевелящейся фигуре Боргезова, подхватил черную кошку одной рукой. Через другое плечо перекинул оглушенную Миру и выпрыгнул в окно. Благо, стекла вылетели напрочь. Даже осколки в рамах не торчали. Кажется, Роксана знала, что делала, зачаровывая наши медальоны. Если б не это, легкой глухотой я бы не отделался.

Приземлившись на ноги, я быстро побежал в сторону виднеющегося леса. Там начинался уклон. Все лучше, чем сражаться в полуглухом состоянии.

Снег вздыбился у самых ног. Едва я успел отскочить в сторону, как атака повторилась. Кто, откуда и чем бьет?

В двадцати метрах стояли еще маги. Судя по их вытянутым рукам, каждый сжимал кварцевый кристалл. Ну, Клод, скольких бессмертных ты отправил на тот свет, пока мы были не у дел?

Я скоро буду. Продержитесь!

О! Ксаночка! Самое время! Поторопись, ангелица общипанная, что б тебя вечно проклинали!!

На плече слабо зашевелилась Мира.

— Быстрее приходи в себя, эмпатка! — прошипел я. — Мне одному тяжело!

Мира, пошатываясь, встала на собственные ноги.

Пока она приходила в себя, атака повторилась. Ну, глупцы, сами напросились!

Опустив легкое тельце черной кошки на снег, я принялся чертить пассами сложный многоуровневый знак. За моей ладонью по воздуху расплывался алый след. К движениям я добавил слова заклинания.

Колдуны почуяли угрозу. Они с двойной силой атаковали нашу троицу. Но тот ритуал, что я затеял, с самых первых моих пассов окружал колдующего и тех, кто рядом с ним, абсолютной защитой. Ни магия, ни нож, ни пуля не пробьют.

Мира настороженно посмотрела на меня, на Таню, вставшую уже на четыре лапки. Взяв ее на руки, эмпатка отошла за мою спину. Разумное решение.

А я продолжал читать заклинание.

Передо мной вырисовалась многомерная мандала. Здесь были переплетены многие геометрические фигуры. В центре ярко-алым наливалось идеально круглое ядро.

В заклинание Предела, именно так называлось то, что я творил, пришлось вложить все оставшиеся силы. Я надеялся, что Роксана прибудет вовремя.

Забавно получалось. Сначала мы спасали ее. Теперь же, если она промедлит, замешкается, спасать придется меня. О, Великий Хаос, как же я не люблю зависеть от женщин.

Кстати, а как ангелица сюда прибудет? Разве, она не в плену? Выбралась?

Тем временем ядро заклинания налилось кровавым цветом. Пора.

Я мягко вскинул руки, посылая конструкцию Предела ввысь. Она застыла в четырех метрах над землей. Квадраты, круги и треугольники, вертевшиеся вокруг ядра, выстроились в одну фигуру. Как кольца Сатурна в учебнике по астрономии.

Мне виделся испуг и интерес на лицах колдунов. Глупые, совсем глупые маги! Они даже не знали, что ждет их буквально через секунду.

Ядро взорвалось белой вспышкой. Она прошила пространство на сорок метров в диаметре. Из своего защитного купола я видел, как воздух сделался алым, поплыл. Снег на глазах начал таять, образовывая грязные лужицы. Потом стали испаряться и они. За куполом поднялся ветер. Он нес крохотные частички алой смертоностной пыли. За ними не видно было, как корчились, погибая маги. Мои уши не слышали их предсмертных воплей.

Заклинание Предела уничтожает все, что находится в мире живых. Все, что, так или иначе, пропитано жизнью. После него остается выжженная земля, на которой долго не растет даже самая сорная трава.

Сил моих не хватило на большую площадь. Думаю, заклинание съест жизнь на малом клочке земли.

В алом тумане вспыхнуло множество ярких вспышек. Это взрывались кусочки кварца, высвобождая когда-то плененную силу бессмертных.

Теперь главное, вовремя остановиться.

Заклинание потоком высасывало силу и жизнь не только у врагов, но и у самого заклинателя. Я буквально чувствовал, как из моих рук тянутся плети силы.

Спокойно. Нужно потихоньку остановиться

Сначала надо сделать пару вдохов-выдохов. Как можно глубже. Потом опустить воздетые к небесам руки. Сложить их завершающим пассом. Как-то так.

Я переплел пальцы, припоминая движения.

В глазах ощутимо темнело. Заклинание Предела могло вырваться из-под контроля. Если я отключусь, меня потом разбудят на том свете.

Предел подчинялся нехотя, сложно. Но настал миг, когда квадраты, треугольники, круги снова завертелись вокруг ядра. А сама мандала опустилась к моим рукам. Одна за другой геометрические фигуры таяли. Вскоре бесцветным прахом рассыпалось ядро. Алый туман вокруг нашего защитного купола растаял.

То, что предстало перед глазами, можно смело называть адом. Тем самым, где горят грешники. Вернее, догорают. И не сами грешники, а их скелеты.

Земля у ног превратилась в красно-рыжий песок. В зону действия заклинания попала часть стены каменного дома. Теперь в кладке зияла аккуратная дыра. А камень сверху и по бокам прорехи потихоньку крошился.

Такое косметическим ремонтом не заделаешь.

Жаль, что в зону Предела не попал Боргезов.

Кто-то потормошил меня за плечо. Я обернулся.

— Дим, — испуганно проговорила Мира, — ты в порядке?

— Да, — подумав, кивнул я. — Даже слух вернулся.

— А это, — эмпатка дрожащей рукой указала на обгоревшие скелеты.

— Заклинание Предела. Что? Грегор не рассказывал? Правильно делал.

Не успели мы сделать трех шагов, как из пустоты над нами вынырнули два дракона. То есть две виверны: серебристая и темно-зеленая. С серебристой тут же сокочила знакомая пепельноволосая фигура в спортивных штанах и домашнем теплом пуловере. Правда, босиком. Ангелица мгновенно подбежала к нам, зачем-то поддержала меня за плечо.

— Что ты тут устроил? — гневно спросила Роксана.

Надо же, ангелица, правда, освободилась. Как ей удалось?

— Предел, — коротко ответил Крисп, шагавший к нам. — Впервые вижу его в этом мире.

— О, благодарю, — осклабился я.

— В том мире, где я жил, это заклинание под запретом. Его используют только глупцы. — Безжалостно закончил Крисп. И чего он так меня невзлюбил?

Нашу беседу прервали сухие хлопки.

Из дома. Вернее, из дыры в доме вышел Боргезов, даря нам свои аплодисменты.

— Браво, Дима! Ты гораздо сильнее своего наставника! Благодарю за этот прекрасный пир в мою честь!

13

Роксана

Сердце мое похолодело.

Боргезов! Все эти смерти, за которыми стоял Дмитрий, были для не-людя словно изысканный деликатес для гурмана. Он наслаждался ими и восполнял свои резервы.

Выглядел же не-людь помятым. Его светлый костюм потерял весь лоск. Кое-где его покрывали серо-бурые пятна. Весь воротник заливала какая-то черная жижа. На шее виднелся розоватый рубец. Похоже, ребята потрепали его.

Дима слегка пошатывался. Но глаза его горели бешенным огнем. Да я и чувствовала мрачную решимость. Колдун готов драться до конца.

Мира стояла, исподлобья глядя на неспешно приближающегося Марка. Из ее рук выпрыгнула черная кошка с яркими желтыми глазами. Таня, поняла я.

По другую сторону от меня расслабился Крисп.

Все готовы к бою, если потребуется.

— Не будем затягивать, Марк, — я приняла решение и выступила вперед.

Он сфокусировал на мне взгляд. Лишь на крохотное мгновенье по лицо его пробежала удивленная тень. Значит, он не догадывался о моем побеге.

Подумав пару секунд, Первый расхохотался. Посчитал, будто я ему не противница?

— Что ж, милая земная. Не затягивай.

Боргезов не делал никаких движений. Я просто почувствовала надвигающуюся смерть.

Мы с Криспом успели одновременно. Я подняла мерцающий щит, а колдун поднырнув под смертоносную волну, с силой ударил Марка в грудь. Тот отлетел, брякнувшись в снег.

— Ксана, — шепнул Дмитрий, — мы отвлечем его. Ты придумай, как уничтожить. Раз и навсегда.

— Мяв, — подбодрила меня Таня.

Ладно. Вперед!

Пока мы перекидывались парой фраз с ребятами, поодаль завязалась настоящая драка.

Я видела, как Крисп двигался смазанным пятном. Его окутывала призрачно-серая дымка, придавая скорость и силу. Вскоре к нему подключился Дима. Он стоял рядом со мной, но его магия рубиновыми всполохами озаряла пространство. Мира стояла чуть поодаль, тихо шепча какие-то слова. Взгляд ее был полон решимости и презрения. Таня-кошка немного прибавила в размерах, дотянув до крупной рыси. И тоже атаковала врага. Ее когти либо задевали Боргезова, либо в сантиметре свистели от его лица.

Пора бы и мне подключиться.

Я вспомнила гадюку, с которой проснулась сегодня под елью. И в памяти всплыла та самая идея, которая могла бы помочь с Марком.

Все, что существует — частичка Творца. Люди, животные, небо, земля... Даже звезды и Луна. Над всем этим у меня есть власть, как у бессмертной. А не-люди? Они ведь тоже живые. Они тоже существуют. Они тоже частички Творца. Значит, у меня есть власть и над Первым?

Не нужно сражаться с ним. Не нужно бояться или ненавидеть. Это поставит меня на один уровень с врагом.

Творец любит всех своих детей, все свои творения... Он милосерден настолько, что позволяет им жить... или умереть.

Я начала собирать силу. Откуда она приходила, я не задумывалась. Сложив руки замком, почти что в молитвенном жесте, закрыв глаза, я сосредоточилась на задуманном.

Сапфировые огоньки мелькали перед глазами. Руки приятно покалывали теплые иголочки. Лица коснулся мягкий ветер. Выжженная Димой сухая земля разрыхлилась. Под моими босыми ногами стали прорастать маленькие нежные листики травы.

А я все набирала силу.

Тут раздался Мирин крик. Я дернулась. Но мне нельзя было сбиваться. Внутренним зрением я видела собирающуюся вокруг себя сапфировую силу. Если отвлекусь, оторвусь хоть на миг, ничего не получится, а собранная сила ударит по своим же!

В нескольких метрах от меня крепко выругался Дима. Я уловила его боль и злость. А также раскаленную огненную плеть, вспоровшую землю и воздух. Впереди ощущалась стремительная решимость Криспиана. Марк не раз задел его. Я чувствовала кровь.

Нельзя! Нельзя отвлекаться!

Сапфировые огоньки, кружившие вокруг, почуяв мою слабину, совсем недружелюбно укололи пальцы. Это лишь намек на то, что может случиться, если я потеряю контроль.

Сила все прибывала. Я сама излучала ее.

Где-то в небе послышался орлиный клекот. Посчитав это знаком, я открыла глаза. Сила разрывала меня на части. Я не позволяла себе и слова. Если нарушу хрупкий баланс, здесь разразится нечто пострашнее, чем Предел.

Сапфировым взглядом я окинула поле боя. Все мои соратники едва ли не валились от усталости и ран. Кажется, я собирала силу гораздо больше времени, чем мне показалось.

Дмитрий с Криспианом объединились и пытались оттеснить Боргезова. Он, кстати, оказался метрах в трех от меня. Глаза его блестели ярче снега. И резали острее ножа. Таня все также в образе большой кошки пыталась напасть сзади. Но от Первого постоянно тянулись черные щупальца. Оборотни?ца лавировала меж ними, но подойти близко не могла.

Мира больше не шептала слова, а сидела у большого валуна, откинув назад голову. Из раны на боку текла кровь. Колдунья зажимала ее руками, но тонкие алые струйки сочились сквозь пальцы.

"Странно, — отвлеченно подумала я, — а где Грегор?" Впрочем, на это не было времени.

Идти оказалось легко. Я сделала маленький шаг, потом второй. Медленно, чтоб не расплескать накопленную мощь, не дать ей выйти из-под контроля, я приближалась к Боргезову. Он сощурился, увидев меня. И... отступил! Колдуны, не сговариваясь, атаковали его. Как я поняла, из последних сил. Но вокруг Боргезова черным бутоном сплелись все те же мерзкие щупальца. Он отклонил брошенные в него заклятья. Таню с ног сбила стена грязно-серого тумана.

Марк продолжал пятиться. Я продолжала наступать. Колдуны все также тщетно пытались отвлечь Боргезова на себя. В какой-то миг он простер руки в стороны, и от него пошла горизонтальная режущая волна. Ребята увернулись, но их задело. Я видела, как вспыхнул на шее Димки зачарованный мной оберег. Сам колдун не устоял на ногах. Его тут же загородила собой большая черная кошка.

Криспиан, морщась, зажимая разорванное плечо, все же встал.

Не надо, ребята!

Только слов я сказать не могла. Губы, как и все тело, сводили незримые судороги.

Боргезов злобно оскалился. Его кожа из бронзовой превратилась в серую. Явственно обозначились скулы. Сейчас он, как никогда, походил на свой фантом, в котором являлся для беседы со мной.

Продолжая пятиться, не-людь не спускал с меня белых глаз. Я чувствовала его гнев, ярость, голод. Но все это не то. Мне нужно было совсем иное!

Марк решил, что пятясь, меня не одолеть.

Почувствовав острое жало его силы, я мгновенно собрала перед собой сапфировый щит. Царапнув по нему, черный шип ушел в сторону. Однако от сильного толчка мне пришлось остановиться. Нельзя падать. Упаду — и всем здесь конец. Не только Боргезову.

Со страшным рыком мимо меня пронеслась большая черная кошка. Татьяна не заметным для глаза движением, смазанной молнией, уворачиваясь от шипов и щупалец, ударила мощными лапами Первого. На этом оборотни?ца не остановилась. Острые клыки вошли в серое горло. Она повалили Марка, стараясь разодрать его в клочья.

Я хотела предупредить ее! Но не смогла!

Озлобленный Марк хлестким движением сбросил колдунью, пригвоздив ее лапы шипами. По ушам резанул крик раненой кошки.

Справа от меня тоже разворачивалось действо. Криспиан даром времени не терял. Он позвал своего линорма. Темно-изумрудный зверь не заставил себя ждать. Он нервно бил хвостом о землю. И вокруг его шипов на голове замерцала странная дымка. Точно, ведь линормы разумны и владеют собственной магией!

Моя Смелая тоже решила поучаствовать. Только не так, как ее сотоварищ. Она гортанно закричала, заскребла крылом. Воздух перед ней подернулся дымкой. Она развернулась, сбив при этом хвостом что-то или кого-то. А из дымки вышел... Грегор?

Колдун удивленно осмотрелся. Смелая заурчала ему прямо в ухо, отчего целитель болезненно поморщился. Из всех нас он выглядел самым приличным. Только из рассеченной брови стекала струйка крови.

Взгляд его задержался на мне, брате и Боргезове. Потом он обнаружил привалившуюся спиной к камню Миру. Он тут же кинулся к ней. Но Смелая загородила ему дорогу, недобро заворчав. Целитель вздохнул.

— Криспиан! — услышала я его окрик. — Пусть Гектор свернет воздух вокруг Первого!

Крисп раздраженно кивнул, указав на своего линорма, мол, уже. Кажется, братья думали в одном направлении.

— Роксана, — Грегор пытался привлечь мое внимание. Все, что я могла, так это скосить на него взгляд. — Погоди еще чуть-чуть! Сейчас не время!

Медленно я кивнула. Сама понимаю. Не время. Да и подобраться к Боргезову не могу. А мне нужно, во что бы то ни стало, коснуться его кожи!

Боргезов, глядя на все эти действия, не стал дожидаться развязки. Он принял решение. В глазах его по-прежнему горел голод, и сдаваться не-людь не собирался.

Он бросился на Криспиана. Тот попытался уйти в сторону. Но медленно. Слишком медленно.

— Крисп!!! — закричала я... и полностью потеряла концентрацию.

Сила вырвалась бушующим потоком, отсекая колдуна от атаки не-людя. Сапфировые огоньки превратились в острейшие лезвия, в мгновенье разрезав кожу моих рук, лица и шеи. Поддавшись на краткий миг панике, я постаралась подавить, усмирить выпущенную на свободу мощь. Чуть ли не руками я хватала синие искры. А они, больно коловшись, продирались на свободу сквозь пальцы.

Тщетно я пыталась сконцентрироваться. Но сил не хватало. Я не могла удержать то, что вырвалось на волю.

— Спокойнее, — услышала я над ухом тихий голос.

Обернувшись, я увидела измазанное кровью лицо Криспа. Он обнял меня со спины, крепко обхватив запястья.

— Не хватает своей силы, — шепнул он, — бери мою.

Я, в самом деле, почувствовала, как через его сомкнутые на моих запястьях пальцы переливается энергия. Теплая, пульсирующая, почти родная.

— Я не справлюсь, — запаниковала я. — Слишком поздно!

— Справишься, — сам того не зная, повторил Крисп слова Вёрса. — Ты справишься!

Не отрывая глаз от бушующего сапфирового смерча, я направила свою и заемную у Криспа силу. Стихия поддавалась неохотно. Она так и желала снова взбеситься, круша и кромсая все на своем пути.

Сейчас!

Тугим импульсом я подчинила то, что сама же выпустила на свободу. Сапфировые искорки замерли. Я подняла руку. Сжала кулак.

Синие частички приблизились друг к другу, точно прилипая на невидимом клее.

Пока я занималась разбушевавшейся силой, Боргезов изрядно помятый сапфировым вихрем, кинулся на меня. Я почувствовала, как Крисп напрягся, тщетно воздвигая защиту.

— Получай, тварь! — удар пришел оттуда, откуда Марк его совершенно не ждал.

Таня, абсолютно обнаженная, перепачканная кровью, налетела на Боргезова. Глаза ее пылали янтарным огнем. В руке девушка сжимала острую палочку. Ту самую, которую вынесла из руин под озером. Древний артефакт легко вошел в серую кожу. Первый взвыл хлеще самого дикого зверя.

— Сейчас, — шепнул Криспиан, крепче обхватив мои запястья.

Я резко взмахнула руками. Словно дирижер, ведя свою силу на врага.

Снова завертелся сапфировый вихрь. Кстати отпрыгнувшая Таня, не пострадала. Синие искорки-лезвия замелькали над Боргезовым. Я сделала пару неуверенных шагов к объятому моим вихрем Марку. Крисп следовал за мной. Первый кричал страшным голосом, пытаясь отбиться от мириад ярких искорок. Но куда там!

Меня, подошедшую вплотную, он даже не заметил.

Осторожно я стряхнула ладонь Криспа со своего запястья. Сглотнула и протянула руку. Искры расступились, пропуская мою кисть. Ни одна не царапнула. Вскоре под пальцами я ощутила мертвенно холодную шею. Только в этот миг Боргезов упер в меня взгляд. Он попытался взмахнуть руками, но сапфировые огоньки не дали.

— Воля Творца. Воля Неба. Будет исполнена. Ты нес смерть. Значит, сам хотел умереть. Я исполню твое желание.

Впервые в глазах Марка отразился ужас. Дальше все происходило очень быстро и очень медленно одновременно.

Я мягко оттолкнула Криспа. Не размыкая пальцев на шее Боргезова, второй рукой поймала его кисть. Обоих нас заволокло синей дымкой.

Сколько это продлилось, я не знаю. Мои руки сначала сжимали холодную скользкую плоть. Потом она начала иссушаться, крошиться. В какой-то момент промелькнуло осознание того, что я сжимаю голые кости. Вскоре прахом развеялись и они. А меня все кружил и кружил синий вихрь. Пока левое запястье не окутало теплом. Скосив взгляд, я заметила на руке браслет. Тот, что подарил мне Криспиан. Я уже и думать забыла о странном подарке. И тут кто-то дернул меня за лодыжку,

Вскрикнув, я упала на землю. Надо мной прекращали свой танец последние синие завихрения. А потом небо загородило встревоженное лицо Криспа.

— Рокси? — позвал он, нежно касаясь моей щеки.

Я улыбнулась.

— Все нормально.

Он помог мне встать. Кажется, я поторопилась со своим "все нормально".

Наш маленький отряд был в ужасном состоянии. Над потерявшей сознание Мирой склонился Грег. Он пытался остановить кровь, стянуть края раны. Судя по его бледному лицу, это получалось очень плохо. Неподалеку Дмитрий, завернув Таню в свою куртку, крепко прижимал ее к себе, пытаясь привести девушку в чувство.

Меньше всего пострадали наши с Криспом линормы. Смелая глухо ворчала. Ей вторил Гектор.

— Крисп, — я огляделась в поисках грандиозных разрушений. По моим прикидкам, даже за те минуты, что я потеряла контроль над синим вихрем, он должен был уничтожить не только нас, но и полгоры в придачу! — Что случилось?

Так, а это что зеленеет. Трава??? Зеленая дорожка покрыла землю именно там, где я шла. Что ж это такое?

— А, — махнул исцарапанной рукой колдун. — Гектор скрутил воздух и пространство вокруг Боргезова. Это нас всех спасло. Твоя сила не вырвалась из ловушки.

Я облегченно вздохнула.

— Кстати, а где сам Первый? — Криспиан тревожно заглянул в мои глаза.

— Там, где ему и положено быть. В небытии.

Танино пророчество исполнилось. Я, действительно, станцевала своей танец. Танец бессмертной. И кто может представить, к чему бы он привел, если б не друзья? Если бы они не отвлекли от меня Боргезова, если б Крисп не поделился силой...

Мы бы разделили участь Марка.

* * *

Я поставила на поднос четыре чашки горячего шоколада и вазу с печеньем. Прошла в небольшую гостиную на первом этаже дома Вёрса. Зайдя в комнату, я подмигнула Тане:

— Как вы тут, герои?

"Герои" посмотрели на меня осуждающе. Даже Таня.

После битвы с Марком прошла неделя, а мои друзья еще не оправились до конца. Перебинтованные, с пластырями, ссадинами и синяками, к которым даже я опасалась прикасаться, они выглядели страшновато. И пугал вовсе не внешний вид, а горящие праведным гневом глаза. Ну, да. Некоторые травмы, особенно порезы, они получили, когда из-под контроля вырвалась моя сила. Но так им еще повезло. Могло быть и хуже.

В общем, чувствуя вину перед товарищами, я взяла на себя заботу о них. Вскоре Круг сел мне на шею.

Я не обижалась. Пусть выздоравливают. Как только я удостоверюсь, что с ними все хорошо, они у меня попляшут.

— Ксана, — вздохнул Дмитрий.

Он, словно большой кот, развалился на диване, приобняв Таню.

— Что? — я невинно похлопала ресницами, как учила меня Татьяна. — Разве не герои?

— Она издевается, — констатировала факт Таня, недаром моей подругой была все эти годы.

— Если только чуть-чуть, — горестно согласилась я. — Ладно, пока я добрая, вам что-нибудь нужно?

— Иди уже! — это махнула рукой Мира.

— Ладно! — легко согласилась я.

Накинув куртку, запрыгнув в ботинки, я выбежала на улицу. Там меня ждал Криспиан. Он обнял меня здоровой рукой. Надо сказать, раны на Фросте-младшем затягивались, как на линорме. Впрочем, доля правды в этом была. Любому всаднику восстановиться помогал его линорм. Ни я, ни Крисп исключениями не были. Равно, как Смелая и Гектор. Но сегодня мы решили обойтись без них. В кои-то веки мне захотелось просто погулять по городу, любуясь домами и людьми.

— Крисп, — я склонила голову, покрепче прижимаясь к нему. — Я подумала над твоим предложением. Я ведь обещала подумать, когда вся история с Боргезовым останется в прошлом. Помнишь?

Он выжидающе глянул на меня.

— И? — выдавил он явно через силу.

— Я подумала. — Остановившись, поднявшись на самые цыпочки, я обняла его за шею. — Ты — самый лучший! Я тебя люблю!

* * *

В парке на скамье сидели трое. Первым был мужчина около пятидесяти лет. Однако борода накидывала ему еще с десяток. Вторым оказался шатен чуть выше среднего роста с мягким серо-зеленым взглядом. Третьей была молодая девушка с ярким пламенем золотисто-рыжих волос.

— Н-да, — проворчал седобородый, провожая пронзительно серыми глазами влюбленную пару. — Не можешь ты, Вёрс, без сантиментов.

— А что? — ответила за шатена смуглая девушка с рыжей копной волос. — Они — отличная пара!

— Так это твоя заслуга, Кира? — шатен с интересом хмыкнул, наблюдая за хрупкой бессмертной.

Та пожала плечами.

— Может, этого Роксана хотела? Она тоже бессмертная. Пусть земная. Но она — одна из нас! И, Тимур, — девушка покосилась на бородача, — твои методы мне никогда не нравились. Вроде бы столько дел вместе переделали, а ты ни на йоту не изменился.

— Благодаря моим неменяющимся методам, еще один Круг встал на верный путь. А вполне обычные колдуны щелкнули по носу зарвавшихся Первых. Не будем же мы спорить, что Роксана одна бы не справилась?

— Что верно, то верно, — согласился шатен.

Когда Криспиан с Роксаной скрылись из виду, Вёрс, обращаясь в никуда, сказал.

— Пойдемте и мы, что ли.

Никто не обратил внимания, как трое бессмертных исчезли со скамьи в парке. Никто не разглядел их лиц, не запомнил их голоса.

Люди пока не готовы к чудесам. Только это мешает им слышать шепот бессмертных, видеть их танцы...

К О Н Е Ц

1. Песня "Следуй за мной" группы "ХимерА"

2. А м а к с о ф о б и я — навязчивый страх — боязнь колесного транспорта, езды на машине, вызванная болезненными причинами. Например, после аварии на дороге.

3. В Т О — внетелесный опыт — состояние отделенности энергетического двойника от человеческого тела.

4. Л ю ц и д н ы й с о н — состояние, в котором человек понимает, что видит сон и может в разной степени контролировать в нем события, действия, персонажей и пр.

5. Текст песни "Ангел мой" группы "Черный кузнец"

6. Папюс — известный в определенных кругах французский маг XIX-ХХ вв.

7. О г н е н н ы й т а р а н — название смертельного подвига, появившееся в период ВОВ, при котором советские летчики превращали свои самолеты в тараны, поражая боевую технику противника.

8. Криспиан играет с фамилией Роксаны — Лебедева.

9. Таня вспомнила легенду о граде Китеже, в одночасье ушедшим под воду со всеми жителями. На месте города разлилось озеро Светлояр.

10. R a g a z z a — с ит. "девушка"

11. Г е р п е т о л о г — специалист, изучающий рептилий.