"Он несёт меня к горам", — поняла Гинта.
Хель приземлился в долине Хаюганны и стоял, не то отдыхая, не то раздумывая. Примерно в ста шагах блестел под луной замёрзший водопад — ледяная пирамида со множеством гигантских неровных ступеней. Гинта слышала, что ханны съезжают по нему в Хаюганну, как дети с ледяных катушек...
Хель не двигался с места. Он словно размышлял, везти ли ему свою маленькую наездницу дальше. Может быть, он почувствовал её нерешительность? Конечно, он же всё понимает.
— Ну что же ты? — шепнула Гинта, чуть наклонившись вперёд. — Едем.
Хель вскинул голову и, шумно вздохнув, начал разбег...
Гинте казалось, что они поднимаются по ослепительно сверкающим ступеням, хотя хель и не касался их копытами. Он опустился на небольшую заснеженную площадку. Справа темнел лес, слева молочной белизной светился ледяной каскад. Следующий прыжок был выше и круче. Водопад и лес остались внизу. Гинта с изумлением увидела, как навстречу им из сумрака вышли два зверя — золотой и серебряный. Человеческие фигуры она заметила чуть позже — они были из непрозрачного хальциона и блестели не так ярко. Одна была призрачно-белая, другая желтоватая. Дед так и говорил: юноша из светло-голубого хальциона, девушка из жёлтого. Рядом с юношей харгал, рядом с девушкой сингал.
Хель приземлился на маленьком горном уступе в двух шагах от изваяний, и Гинта невольно задалась вопросом, где он тут будет разбегаться. В полумраке четыре фигуры казались живыми. Здесь была граница, где кончался лес и начиналось царство камня и холода. И на этой границе стояли два божества. Гинтра и Хонтор. Гинта и ханн. Гин и Хан... Граница, отделяющая Средний мир от Верхнего... Первый был родным и привычным, второй — чуждым и пугающим. Но божественный зверь нёс её туда, а четыре фигуры на маленьком уступе были стражами, что открывают врата в неведомое.
Хель прыгнул без разбега, и они зависли над пропастью. Это длилось целую вечность, и у Гинты возникло ощущение, что она уже более не принадлежит Среднему миру. Она где-то между Нижним и Верхним, а под ней зияющая пустота, бездна, огромная трещина в мироздании, готовая всё поглотить и снова растворить в темноте и беспредельности... Куда же он её несёт?
Хель опустился на плоскую вершину, со всех сторон окружённую пропастью. До следующей вершины было далеко, и он немного отдохнул, набираясь сил. Следующий прыжок, вернее, полёт над бездной уже не показался Гинте таким головокружительным. Её смелость как будто росла вместе с высотой. И всё же время от времени её начинала одолевать тревога. А вдруг это ненастоящий хель, и в один прекрасный момент, зависнув над пропастью, он растворится в воздухе или превратится в тень и увлечёт её за собой в бездну... Хель насмешливо косился на Гинту большим лиловато-синим глазом, и девочке становилось стыдно. Что за глупости! Конечно, он настоящий, иначе давно бы уже во что-нибудь превратился.
Диуриновый дворец приближался. Он то скрывался за белыми вершинами, то возникал в беззвёздном небе величественной сверкающей громадой, а Гинта смотрела и не могла понять, гора это или настоящий замок. Картины, проплывающие мимо, восхищали её своей сказочной красотой. Так вот оно какое — царство горных озёр! Оно раскинулось в длинной ложбине. Гинта видела под собой башни и мосты, крутые лестницы и причудливые арки. Кто всё это построил?
Пролетая над одной из башен, Гинта обнаружила, что это просто высокий и гладкий горный пик, — он только издали напоминал творение человеческих рук, но дальше она увидела башни с длинными окнами, из которых падал свет... Да нет, это, наверное, диурин светился... Здесь господствовали белый и голубой турм и диурин всех цветов и оттенков. Застывшие озёра тоже сверкали разноцветными огнями. Правда, Гинта не всегда могла понять, где лёд, а где диурин. Эйринтам возвышался над царством горных озёр, словно резиденция правителя. Гинту поразила лестница, похожая на гигантский водопад. Может, это и был водопад? Внизу раскинулись дворцы поменьше. Непонятно, кто создал всю эту красоту — люди или боги...
Хель остановился на вершине не то горы, не то башни, стоявшей посреди ледяного озера, над которой висел изогнутый, словно радуга, мост. Он заканчивался вдали высокой ажурной аркой. И ещё над озером был дворец. К нему вела большая лестница со множеством широких площадок. Эти площадки располагались примерно через каждые пятнадцать-двадцать ступенек. Диуриновый дворец сверкал так, как будто его насквозь пронзали сотни солнечных лучей. Лестницу украшали какие-то фигуры. Одни стояли, другие — поменьше — лежали. Гинта хотела рассмотреть их поближе и в то же время боялась. Здесь от всего веяло холодом. И смертью. В этой прекрасной, величественной картине было что-то зловещее.
Хель мягко спрыгнул на лёд, осторожно ступая по мерцающей глади, подвёз Гинту к лестнице и опустился на колени. Божественный зверь доставил её во дворец. Но что это за дворец? Чей он? Гинта соскользнула со спины хеля. Медленно огляделась и снова почувствовала страх. Не то ледяные, не то диуриновые фигуры светились холодным, призрачным светом. Это были изображения чудовищ и людей. Среди последних встречались и красивые, и безобразные. А иные напоминали изваяния нафтов. Безмолвные стражи таинственного замка. Гинте казалось: сделай она одно неосторожное движение — они проснутся и схватят её. Но ещё больше её поразили те, что лежали. Они как будто очень устали и забылись крепким сном, устроившись прямо на ступеньках. Их длинные локоны сверкали серебром, на белых одеждах и неподвижных бледных лицах дрожали голубоватые блики. В руках у некоторых поблескивали мечи, рядом валялись копья... Кто они? Похожи на людей, но красивы, как боги. Что за странное царство, холодное и безмолвное, погружённое в сказочный сон...
Гинта медленно поднялась по высоким супеням. Перед входом во дворец сияла белым пламенем огромная диуриновая арка. Подойдя поближе, девочка едва не вскрикнула от испуга и удивления. Сквозь прозрачный камень на неё смотрел великан. Гинта ясно видела его красивое, суровое лицо, обрамлённое волнистыми серебряными волосами и такой же бородой. Большие светлые глаза смотрели пристально и холодно. Исполин возвышался над Гинтой, окружённый льдисто-голубым сиянием. На нём было что-то светлое, серебристое. Может быть, доспехи... Или расшитый звёздами плащ. Девочке казалось, что вокруг него мерцают и вспыхивают звёзды — голубые, серебряные, розовые... И одна красная! Самая крупная, ярко-красная звезда горела у него на груди. И ещё Гинта видела большую белую руку с длинными пальцами, лежащую на эфесе гигантского меча... Кто он, этот небесный воитель? Может быть, сам Нэффс, который пожаловал во дворец своего любимца Эйрина? Но почему он так грозен? Гинта стояла, словно оцепенев, и чувствовала, как стынет у неё в жилах кровь. Величественное и жуткое зрелище пугало и в то же время завораживало её. А вдруг это ледяной бог, одним взглядом убивающий всё живое?!
— Нет... — прошептала Гинта и попятилась.
Белые воины — не то люди, не то полубоги — спали мёртвым сном, и Гинте было страшно смотреть на их прекрасные неподвижные лица. Она знала, что они не проснутся. А ещё немного — и она сама...
Гинта со всех ног кинулась прочь. На нижних ступеньках она оступилась и упала. Прямо перед ней на гладком льду что-то сверкнуло яркой голубой звёздочкой. Гинта протянула руку... Глаз! Продолговатый камешек-глаз! Девочка зажала его в кулаке, встала и почувствовала, что еле держится на ногах. На неё вдруг навалилась ужасная слабость. Хель подошёл к ней и преклонил колени.
— Кто это? — шёпотом спросила Гинта. — Что это такое?... Зачем ты меня сюда принёс?
Последнее, что она видела, — это бледный лик Камы, смотрящий на неё из чёрной ледяной бездны...
Её нашли рано утром. Она лежала возле статуи хеля. Никогда ещё изваяние не горело так ярко. Оно словно превратилось в голубое пламя, которое озаряло сад и замок каким-то странным, неземным светом. Этот свет разбудил и хозяина, и его учеников, и слуг. Две служанки, выбежав в голубой дворик, увидели, что маленькая аттана лежит на замёрзшей глади фонтана без чувств, одетая в меховые штаны, куртку и сапожки. На левой руке варежка, а правая — голая и побелевшая от холода — сжата в кулак.
Девочку принесли в спальню, раздели, растёрли настоем из хаговой коры. Когда она пришла в себя, её первыми словами были:
— Где небесный глаз?
Таома и помогавшая ей молоденькая служанка испуганно переглянулись.
— Ах вот он где... — пробормотала Гинта, с трудом разжав онемевшие пальцы. На её узенькой ладони лежал полупрозрачный белый камешек с голубым пятном посередине. Она спрятала его под подушку и, стуча зубами, натянула одеяло до самого носа.
За окном снова стояла тьма — статуя больше не светилась, а в замке царило смятение. Гинте было плохо. Она горела как в огне, и деду приходилось всё время сидеть с ней, чтобы снимать жар.
— Обычного больного я бы быстро вылечил, — вздыхал старый Аххан. — А она... Ей дана большая сила, но она ещё совсем дитя и плохо умеет управлять ею. Слишком большой огонь для такого маленького факела...
— Погаси его, господин мой, — плакала Таома. — Не дай ей сгореть.
— Погасить его не сможет никто, — покачал головой нумад. — Но я не дам ей сгореть, даже если потрачу на это всю свою силу.
Три дня в замке почти не спали. В покои аттаны принесли её новый, недавно сделанный наор из жёлтого хальциона. Ученики Аххана шептали заклинания, отгоняющие злых духов. Слуги жгли вокруг замка хаговую смолу, которая очищала воздух и тоже создавала защиту от враждебных сил.
Временами Гинта бредила, и её сумбурные речи приводили окружающих в недоумение. Девочка говорила о небесном дворце, о каком-то великане и спящих воинах. А порой металась, стонала и кричала, что она не успела и теперь из-за неё Эйрин не появится в небе и в мире воцарится тьма.
— Я не успела, не успела... — шептала она пересохшими губами даже во сне.
— Что ты не успела, детка? — спросил дед утром третьего дня, когда ей стало немного лучше.
— Мне кажется... его похитили.
— Кого?
— Эйрина. Небесные воины не смогли его защитить. Они оцепенели от взгляда Харранга. Я тоже чуть не умерла.
— И кто же его похитил? Харранг?
— Нет... Не знаю. Наверное, Танхаронн. Вместе с Камой... Ну конечно! Они же всегда заодно. Ему нужен Эйрин, а ей нужен небесный глаз. Она не успела схватить его, когда он в тот вечер летел на птице в свой диуриновый замок. А Харранг им помог... Он же холодный и злой, он тоже заодно с Танхаронном. Ведь недаром во время Божественной Ночи так холодно...
— Сейчас ты что-нибудь съешь, — остановил её дед. — А потом расскажешь мне всё по порядку.
— Дитя моё, — улыбнулся он, внимательно выслушав Гинту. — Тебе это всё приснилось. Ведь ты уже тогда болела, у тебя был жар, а сны в таком состоянии...
— Нет, — нахмурилась Гинта. — Это был не сон. Я всё прекрасно помню. Я летела на хеле — над лесом, над горами... Я видела статуи близнецов в Хаюганне. Я была у дворца Эйрина! Но его там не было. Они похитили...
Глаза её наполнились слезами.
— Послушай, Гинта, — мягко сказал дед. — Если даже его действительно похитили... Этого, конечно, не было, но предположим, что это так. В чём ты себя винишь? Неужели ты сумела бы ему помочь, если ему не помогли его небесные воины? Эйрин — могущественный бог. Он не нуждается в помощи маленькой девочки. И уверяю тебя — никто его не похитил.
— Но что же это такое было? — растерянно спросила Гинта.
— Это был сон.
— Нет, не сон. Это было на самом деле. И там что-то случилось. А бывает так, что боги ищут помощи у людей? Нет, я понимаю, мы помогаем им поддерживать в мире порядок, но я о другом... Вот у человека горе или просто что-то не ладится, и он просит помощи у кого-нибудь из богов. А есть что-нибудь такое, что боги не могут, а люди...
— Конечно, есть. Божество может дать человеку очень многое, но... Повлиять на человека способен только человек. Боги наделили тебя большой силой, но таннуму тебя учит смертный. Боги дают ребёнку душу, но любит он ту, что его родила и воспитывает, — свою мать. И верит ей больше, чем всем богам вместе взятым. Ребёнок любит мать, отца, деда... И верит им. И каким он станет человеком, во многом зависит от них. Мы способны влиять на тех, кого любим. И на тех, кто любит нас.
— Но ведь можно любить и бога...
— Да, но это другая любовь. Она сродни поклонению. Это любовь издалека. Может быть, ты хочешь сказать, что любишь Нэффса больше, чем меня, своего деда?
— Ну конечно, нет.
В Сантаре издавна существовала традиция изображать старших богов — Нэффса, Танхаронна, Харранга и Маррона — зрелыми мужами или величественными старцами. Нэффс на рельефе в мандаварском Храме Двух Богов очень походил на деда Аххана. Такое же красивое худощавое лицо, спокойный взгляд глубоких синих глаз, волнистые белые волосы и борода. У его брата Танхаронна лицо было темнее, а глаза и волосы чёрные. Когда Гинта была совсем маленькая, она считала, что небесный бог действительно похож на её деда. Иначе она его себе и не представляла. Может быть, поэтому она всегда питала к Нэффсу какую-то особую симпатию. Чем больше бог похож на близкого тебе человека, тем больше ты его любишь. Бога можно любить. Как человека. На кого похож тот мальчик? На валлона? На линна из древнего святилища? Впрочем, она не видела его лица. Кто он — человек или бог? А какие глаза были у того великана? Синие? Нет, голубые... А лицо бледное. Как у Харранга...
— Перестань об этом думать, — внимательно глядя на внучку, сказал старый Аххан. — Это был сон. Один из тех, что посещают людей во время полнолуния Камы. К тому же тебе нездоровилось.
— Говоришь, сон... — Гинта достала из-под подушки продолговатый камешек, похожий на глаз. — А это что? Я нашла это там, на ступенях дворца.
Дед повертел камень в руке и снисходительно улыбнулся:
— Думаю, у одной из служанок порвались бусы. Или у кого-нибудь из гостей на твоих именинах. Это ведь явно камешек из бус... Или кулон. Посмотри.
В камне было маленькое сквозное отверстие — для шнура или тонкой цепочки.
— Странный кулон, правда, дедушка? Что это за камень? Я ещё никогда такого не видела.
— Это... Та-а-к... Что же это за... — Дед был явно озадачен. — Наверное, какой-то сплав. У каждого мастера свои секреты.
— Хорошо, — кивнула Гинта. — Допустим, это чей-то кулон или бусина. Но как она оказалась у меня?
— Наверное, ты нашла её той ночью в саду. Ты просто этого не помнишь. Ты увидела, что статуя светится, выбежала во двор. Эта бусина вполне могла валяться где-нибудь у фонтана, и ты её подобрала. Потом тебе стало совсем плохо. У тебя был сильный жар, а в таком состоянии мы часто принимаем свои фантазии за действительность. Это был сон, Гинта. Тревожный и неприятный. Постарайся его забыть. И не бойся, Эйрина никто не похитил. Эйринтам — просто гора. Диуриновая гора, которая издали кажется замком. Великая Ночь скоро кончится, и солнце снова взойдёт над Сантарой. Снег растает, появятся цветы... Ты увидишь, как прекрасна весенняя пора. Ты же совсем не знаешь весну.
