Невеста Темного Дракона

— Морриган больше нет, Элла.

— Это ты? — все, что я могла спросить.

От его ответа многое зависело. Да, знаю, Морриган хотела убить меня, ненавидела, использовала в своих целях. Но желать ей смерти...

Ладон отрицательно покачал головой.

— Она узнала, что ты выжила. Ее нашли повешенной в своем доме. Не расстраивайся из-за нее, Элла, она могла выбрать и другую судьбу. Глупость ее сгубила.

— Ее похоронили? — зачем-то спросила я.

Может, не до конца верила, что она мертва.

— Здесь не хоронят самоубийц. Их относят в горы и засыпают камнями. Морриган больше нас не потревожит. Но все равно будь очень осторожна, помимо Морриган есть много людей, ненавидящих меня. И драконов. Давай так: Тхэш урок извлек. Вылечи его, если хочешь. И в следующий раз тоже заботься о собственной безопасности: не оставайся одна, изучи несколько заклятий на разные случаи, научи Ларана и Рыса поднимать тревогу.

— Ты со мной разговариваешь, как с маленькой девочкой.

— Ты и есть маленькая девочка. Но я все равно почему-то тебя целую, — он усмехнулся и убрал волосы с лица.

Чего нельзя было отрицать, так это того, что Ладон в человеческом обличье был хорош. На мой вкус, по крайней мере.

— Не злись, Эльчонок, мы с тобой из совершенно разных миров. То, что нормально для меня, вызывает в тебе ужас. Пройдет время прежде чем установится равновесие.

Мне вдруг безумно захотелось закончить разговор. Его "много времени" вызывало закономерные вопросы, ответы на которые слушать я была не готова.

— Поздно уже. Пойду, отберу у Тхэша Ларана и лягу спать. Длинный день.

Но Ладон удержал меня, схватив за запястье.

— Останься на ночь у меня.

Предупреждая мой, полный подозрения, взгляд, объяснил:

— Я не буду тебя трогать. Просто останься в моей комнате, ладно?

Ах да, моя совсем сгорела. А вместе с ней и одежда, книги, наверное. Пожалуй, некоторое время придется терпеть неудобства, прежде чем Тхэш найдет новые вещи.

— Хорошо. Но сначала вылечу Тхэша.

Мне было плевать, нравится это Ладону, или нет. И, наверное, мое лицо выражало эту решимость, потому что мужчина согласился.

Уже потом, после того, как я все-таки поймала расстроенного Тхэша и едва ли не силой залечила ему спину, помыла Рыса и Ларана, уложив их спать в соседней комнате, и умылась сама, наблюдала за Ладоном, готовящимся ко сну. Вообще мне казалось, что он не спит в человеческом обличье. Ошибалась, по-видимому.

— Не бойся, — фыркнул он, — штаны снимать не буду. Чтобы тебя не смущать.

— Или не веселить, — фыркнула я.

Увернулась от метко брошенной подушки и вдруг вспомнила о том, что спать-то мне не в чем. Сомнение усилилось, едва я посмотрела на белоснежные простыни, подушки и одеяла. Жалко было портить такую чистоту пусть и домашним, но все равно не предназначенным для сна нарядом.

— Ладон, а у меня же все вещи сгорели. Мне спать не в чем. И ходить.

— Знаю, но пока ничего сделать не могу. Тхэш закажет завтра для тебя одежду. Хотя, в чем тебе спать, найдем. Моя рубашка тебе будет как платье.

— Или как палатка, — я с сомнением посмотрела на широкоплечего Ладона.

Но переодеться в чистую, приятную на ощупь светлую рубашку было очень приятно. И сразу захотелось растянуться на постели и как следует отдохнуть, потому что сон перед пожаром и тревожный сон после ссоры отдыха не принесли.

— Ты не ужинала, — напомнил Ладон. — Перекуси немного.

— Давай, — я зевнула. — Только немного. А то не дам тебе спать.

Мне протянули бокал красного вина и небольшую чашечку с чем-то явно мясным и вкусным.

— Это что?

— Это отварная курица с морковью и фасолью. Попробуй, довольно неплохо.

Было действительно вкусно. И вино, к счастью, оказалось полусладким. И пусть не подходило к мясу, все равно мне нравилось. Это когда это Ладон успел изучить мои пристрастия?

Так мы ужинали. Вечер плавно перетекал в ночь. Я сидела на кровати, уже доев и потягивая вино, Ладон — прямо на столе. Его порция была значительно больше моей. Невольно я рассматривала этого мужчину, который был по пояс голый, и также невольно отмечала хорошо развитую мускулатуру, красивый, пожалуй, слишком темный для севера, цвет кожи. Мне всегда нравились в мужчинах руки. Руки Ладона я бы с удовольствием нарисовала.

— И чего ты так меня разглядываешь? — спросил он, чем заставил меня слегка покраснеть.

— Просто размышляю.

Я поставила пустой бокал на стол и, игнорируя легкое головокружение, залезла под одеяло. Было удивительно хорошо и не хотелось думать ни о чем. Голос Ладона словно доносился откуда-то издалека.

— Спишь уже? А поцелуй на ночь?

— Ты обещал не трогать меня, — я, собственно, против поцелуя и не была.

Так, вредность взыграла.

— Как скажешь, — я не видела его лица, но могла поспорить, что Ладон улыбнулся.

Мужчина опустился рядом, не став укрываться и повернулся ко мне лицом.

— А обнять тебя хоть можно?

— Обнимай.

Я зевнула и не стала сопротивляться, когда Ладон прижал меня к себе поближе. Довольно удобно, и тепло и... безопасно что ли.

— Спокойной ночи? — голова кружилась все сильнее.

— Рядом с тобой ночь спокойной не получится. Когда разрешишь себя поцеловать, дай мне знать, ладно?

— Разрешаю, — вздохнула я.

Он не стал меня мучить, к счастью. Видел, наверное, что я почти сплю, поэтому просто прикоснулся губами к виску. Но и это невинное прикосновение вызвало во мне дрожь.

— Что со мной происходит?

В этом состоянии, опьяненная вином и сонная, я говорила все, что думаю, совсем не обращая внимания на доводы разума, который все-таки требовал кое-что сохранить в тайне.

— Сама-то как думаешь?

— Не хочу, — вздохнула я. — Я должна тебя ненавидеть.

— Кому должна? Я тебе хоть что-нибудь сделал?

— Да! Ты меня похитил, разлучил с семьей, напугал. Мало? Ты на меня кричал! И...и целоваться лез!

— И еще полезу, — он довольно улыбнулся.

Полез. Рука прошлась по моей ноге и замерла на бедре, совсем легонько поглаживая. Но от этой простой ласки хотелось выгибаться и мурчать. Губы прижались к моим, лишили дыхания и сна. Хорошо, что я лежала, иначе этот напор было выдержать сложно.

— Если мы и дальше будем так лежать, то займемся любовью, — прошептал Ладон, отчего я окончательно проснулась и покраснела.

— Этим все равно все кончится, да?

— Разумеется. Но не сегодня. Ты хочешь спать?

Я кивнула и какая-то часть меня порадовалась, что мужчина убрал руку. А вторая часть разочаровалась, она была не против и дальше спать в таком положении.

Раздался стук, непривычно громко прозвучавший в комнате.

— Ладон, ты какого здесь...

Тхэш остановился посреди, глядя на кровать.

— О, Эльчонок, вы помирились! Молодцы. Слушай, там к Элле пришли... надо бы разобраться.

— Не дадут тебе поспать, — Ладон усмехнулся. — Иди. Но недолго.

Наг почему-то заволновался. Он переводил взгляд то на меня, то на Ладона.

— Лучше бы тебе пойти с ней, — ко всеобщему удивлению выдал Тхэш.

И добавил, уже с явственно слышавшейся опаской:

— А еще лучше — без нее.

Я озадаченно взглянула на Ладона, но тот, похоже, тоже не понимал, в чем дело. Однако пожал плечами и взял меня за руку, вынуждая подняться с постели.

— Пошли, посмотрим, кого там принесло.

— Э-э-э, — я оглядела голые свои голые ноги. — Ладон, я в рубашке.

— Она закрывает все, что нужно.

Так-то оно было так, но все-таки мужская рубашка в качестве единственного предмета одежды на мне не способствовала встрече гостей.

— Это не очень прилично, — начала было я.

И почему мне до сих пор казалось, будто Ладону есть дело до приличий?

— Зато красноречиво. Я хочу, чтобы каждый раз и навсегда уяснил, кому ты принадлежишь.

Это он о себе, похоже. Самонадеянный какой. Я — своя собственность. А то, что Ладон может со мной сделать все, что придет ему в голову, не считается. Я ведь не завишу от него как личность. Наверное...

— Ладон, может, оставишь ее со мной?

— Чтобы все решили, будто я ее прячу? Они ничего ей не сделают, ты и сам знаешь.

— Почему? — тут же влезла я.

— Потом поговорим, — голос Ладона звучал напряженно, и мне показалось, будто он знает, кто там пришел.

Их не пустили в холл, поэтому нам пришлось выйти наружу. При мысли о морозе, поджидающем за дверями замка, я поежилась, но мужчина успокаивающе погладил меня по плечу и нас окутал чуть светящийся щит. Все же я к своим семнадцати годам не была профаном в магии и помимо согревающей части узрела в щите и защитную.

Человек сорок. Несколько знакомых лиц — все из деревни. Была среди них и Хельга, чьего сына я не так давно спасла.

— И по какому поводу фестивалим? — флегматично спросил Ладон. — Свадьба? Впрочем, лица у вас не радостные. Похороны?

Ага, я даже знала, кого именно. Этого стоило ожидать: у Морриган была со мной стычка и вскоре она покончила жизнь самоубийством. Кто такая, в сущности, я? Непонятная девка, которую притащил Ладон. А Морриган здесь знали и любили, ее отец был одним из кормильцев деревни. К слову, мои уши торчат и из его смерти. Да уж, положение незавидное.

— Мы хотим, чтобы вы разобрались, повелитель, — говорил, очевидно, самый храбрый, потому что выражение лица Ладона лично в меня вселяло дикий ужас. — С появлением этой девушки нас преследуют несчастья. Умер Элтарн после ее лечения. Пробудился инеевый волк. Как обычные дети могли его разбудить? Говорят, она приготовила зелье-противоядие. Откуда она знает, как его готовить? А Морриган... после случившегося в таверне...

— Так, — Ладон прервал его взмахом руки.

Голос его звучал напряженно, и в нем явственно чувствовалась сдерживаемая ярость.

— Элтарна ранили на охоте. Здесь есть свидетели того, что произошло?

Несколько мужчин робко подняли руки.

— Там была моя гостья?

Молчание.

— Инеевый волк пробудился из-за вашего недосмотра. Вы разбаловали детей, дали им слишком много свободы. Эллы, насколько мне известно, с ними тоже не было. Кто-нибудь чувствует в ней силу, способную пробудить волка на расстоянии?

И снова тишина.

— Противоядие нашел я, а не она. Она лишь сварила. Она похожа на слабоумную?

Ответить никто не решился.

— Я тоже так думаю. Приготовить зелье по рецепту не сумеет разве что слабоумный. Такой, как вы, например. Элла первая начала оскорблять Морриган? Тхэш, ты был там, поясни.

Наг, как оказалось, неслышно подполз сзади.

— Нет, повелитель, — он обеспокоенно глянул на меня. — Элла только защищалась от нападок Морриган. Она ни единого грубого слова ей не сказала.

— Чудно. Элла распускала слухи о Морриган в деревне? Элла устроила пожар, едва не стоивший жизни всем, живущим в замке? Нет, это устроила Морриган, решившая, что она здесь уже королева.

Он обвел взглядом притихшую толпу, и я уловила в золотистых глазах искорки удовлетворения.

— Я объясняю это в первый и последний раз. Вы имеете наглость приходить сюда и требовать от меня ответа? Вы решили поставить под сомнение мои решения? Решили устроить самосуд? Через две минуты я не хочу видеть никого из вас в пределах моего замка. Тот, кто первым подал эту идею, явится завтра утром во дворец. Если никто не явится... пострадают все. Выражаюсь понятно? Еще один подобный акт неповиновения, еще хоть одна попытка обидеть госпожу Златокрылую, и я поставлю вас перед ней на колени. Вопросы?

Последняя фраза не только для меня была неожиданностью. Народ перешептывался и косился в мою сторону, хотя из-за спин нага и Ладона меня почти не было видно. Я догадывалась, что отношение ко мне уже давно выходило за рамки отношения к пленнице, но такая угроза все перевернула. Ладон это понял, потому что когда двери замка закрылись, повернулся ко мне и произнес:

— Спать мы сегодня не будем. Пожалуй, пришло время поговорить о твоей дальнейшей судьбе.

В горле пересохло. И взбудораженная толпа уже не казалась такой страшной...

Часть третья. Невеста

Тхэш принес какое-то странное блюдо, заявив, что нам надо подкрепиться. Выглядело оно как большая тонкая лепешка, на которую вывалили какое-то мясо, сыр, овощи и запекли в печи. Попробовав кусочек я сочла, что это весьма вкусно, но кусок в горло не лез.

Мы сидели в одной из гостиных. Она была довольно скромного размера, а из мебели наличествовали лишь мягкие кресла и небольшой кофейный столик.

— Ты не голодна?

— Мы не так давно ели. Хватит меня откармливать.

Он слегка улыбнулся. Потом внимательно и серьезно на меня посмотрел.

— Ты заметила, что отношение к тебе далеко не такое, как в первые дни. Я не из тех, Элла, кто мучает жертву и играет с ней, прежде чем убить. Наверное, ты поняла, что жизни твоей ничего не грозит.

Простые слова взорвались во мне ураганом эмоций, и я спрятала лицо, подтянув колени к груди, чтобы Ладон не видел слез, побежавших по щекам против моей воли.

— Нет? — он казался удивленным. — Ты все это время думала, что я тебя убью?

Бывало, сомнения закрадывались. Но чаще накатывала такая тоска по дому, что я не сомневалась в исходе.

— Мне казалось, понятно, что убивать тебя никто не станет, — он тяжело вздохнул. — Признаться, я не думал о последствиях, когда забирал тебя. Не думал, что... а, ладно. Я летал в Лесной.

Мои испуганные глаза, наверное, были размером с пару хороших суповых тарелок. В Лесной? К маме и папе?!

— Я заключил с ними договор. Который позволит прекратить затянувшееся противостояние. Плато снова войдет в альянс городов, я останусь его правителем и не стану предъявлять претензии на независимость других городов. А также угрожать деятельности компании "Драконьи Авиалинии".

Я смотрела, будучи совершенно ошеломленной. То, о чем он говорил, означало конец этой войне. Конец стычкам между нашими драконами и армией Ладона. Конец вообще всему, шанс на новую жизнь. Я знала, что этот шанс значил для родителей, да и для всех городов. Снова помириться с Плато...

— Ты отступишь? — ведь это он начал все это.

В своей жажде мести, жажде дать независимость и величие драконам, Ладон развязал эту войну десять лет назад. И теперь так просто отступает?

— Все имеет свою цену, Элла. Все продается. В том числе и мое поражение.

— И какова цена?

— Ты, — просто ответил Ладон.

Дыхание на миг перехватило.

— В каком смысле?

— Я виделся с твоим отцом. И с главой Лесного. Итогом переговоров стало согласие обоих сторон на нашу с тобой свадьбу. Ты, Элла, станешь залогом Лесного и моей компенсацией. Невестой, иначе говоря.

— А потом женой? — зачем-то спросила я.

Наверное, в моей бедной голове плохо укладывалась эта новость.

— Конечно. И матерью моих детей, я надеюсь.

— А если я откажусь? Ты развяжешь войну? Сравняешь с землей Лесной?

Ладон рассматривал меня, что-то обдумывая.

— Я надеюсь, ты не откажешь, — наконец сказал он. — Это выгодно всем.

— А я?! А мне как это выгодно? Обо мне никто не подумал? Мне семнадцать, Ладон, я не хочу замуж! Я хочу закончить академию, пойти работать, рисовать, добиться чего-то в жизни. А не сидеть с детьми от мужчины, который меня похитил и заставил выйти замуж! Как мои родители на это согласились?