Вторжение Тартара

Ниса, сидела у стола из черного дерева, на котором лежала одна из дакийских табличек. Насколько Демченко мог судить, это была еще первая.

— Что нового в Южгороде?— спросила Ниса, жестом предлагая Олегу присаживаться на черную скамью возле нее.

— Все без изменений — пожал плечами ее ближайший наперсник, усаживаясь на скамью — Плотников бодр и весел — с кем надо встречается, что надо подписывает — в общем, совсем как живой. Вика передает тебе привет и жалеет, что не смогла выбраться сюда вместе со мной — у нее сейчас завал, они вместе с Хачемуковым обрабатывают казаков. Заур Аюбович тебе тоже передает большой привет, желает здравствовать много-много лет и там прочие восточные красивости — Ниса поморщилась — Да, я понимаю, меня от него тоже мутит, ну что поделаешь. Даже Аня тебя очень ждет и надеется, что когда приедет "главная госпожа", она не будет "сильно сердиться".

— Вот дурочка, — с умилением произнесла Ниса — Я же любя.

— "Новая Гермонасса" строится и днем и ночью. Сайт трещит от новых писем, желающих приехать все больше и больше. Думаю, тебе надо самой посмотреть — у меня не так хорошо получается отсеивать лишних людей.

— На днях посмотрю, — кивнула Ниса.

— Так, ну дальше все, в общем по-старому. На курганах работы ведутся по-прежнему, особое внимание как раз тому месту, которое ты указала. Ну, а насчет храма Посейдона ты и сама все знаешь.

— Знаю, — сказала Ниса — каждый день посещаю место строительства.

Олег поделился с жрицей теми опасениями, которые он высказывал Вике, но жрица легкомысленно махнула рукой.

— Звезды и духи пока не говорят мне о каких-то серьезных осложнениях в ближайшее время, — сказала она, — так что пока можешь быть спокоен. По крайней мере, этот месяц. А там разберемся— я уже почти разгадала половину надписей на этой табличке и до конца года думаю раскрыть ее всю.

Олег кивнул, но промолчал, разговоры о табличках его все-таки немного пугали. Ниса словно угадала его настроение.

— Давай выпьем — просто сказала она, доставая с одной из полок большую бутыль с прочно запаянным верхом — Это вино настоянное на травах по особому рецепту, который мне сообщили иверские ведьмы — кундиани. Оно практически вечно и сейчас должно сохранить свой вкус.

Она сбила пробку и разлила бурлящую влагу по двум глиняным кружкам, выглядящим столь же древними, как и все вокруг. Олег невольно призадумывался: кого же Ниса угощала здесь в те далекие времена, когда еще возвышалась древняя Горгиппия. Вино оказалось действительно выше всех похвал — крепкое и в то же время, на удивление, легко пьющееся. Вкус тоже был очень приятный. Олег быстро осушил посудину, в то время как Ниса мерно цедила свой напиток, насмешливо поглядывая на своего уже захмелевшего соратника.

— Слушай Ниса, я смотрю у тебя здесь много амулетов — он широким жестом показал на полки — Причем многие из них, по-моему, не греческие. Откуда они у тебя?

— Я много путешествовала — пожала плечами Ниса — и по самой империи и кое-куда за ее пределы. Мудрости никогда не бывает слишком много, а магической силы — тем более. Кое-какие из этих предметов действительно обладают огромной силой, другие скорей занятны. Вот, например.

Она сняла с полки бронзового крокодильчика длиной сантиметров пятнадцать. На голове у ящера был какой-то непонятный головной убор, на котором были выгравированы совсем уже маленькие иероглифы.

-Эту статуэтку я приобрела в храме Себека в городе Крокодилополисе, что в Египте — пояснила Ниса — Интересная тогда получилась поездка — мне показали как молодых девушек скармливают крокодилам, принося их в жертву водному Богу, я беседовала с жрецами. Когда я уезжала, один из служителей Бога — Крокодила подарил мне эту вещь.

— И какой от нее толк?— недоуменно пожал плечами Олег — Статуэтка как статуэтка, даже не золотая.

— Сейчас увидишь — сказала Ниса, вставая и жестом приглашая Олега следовать за собою. В центре комнаты находился небольшой круглый бассейн, в котором плескалась черная вода. От нее шел острый запах соли и гниющих водорослей. Ниса прочитала какое-то заклятие и, рядом с бассейном, вспыхнул еще один зеленый светильник.

— Смотри — сказала Ниса после чего поднесла изображение крокодила к губам — Ксефер-и— Себек.

С этими словами она бросила статуэтку в воду. Почти сразу та забурлила, во все стороны полетели брызги. Олег ахнул и опасливо попятился — сейчас в бассейне плавал живой крокодил, метров пять длиной. Могучий гребнистый хвост колотил во все стороны, разбрызгивая воду, большие оранжевые глаза зло смотрели на двух людей, зубастая пасть распахнулась.

— Полезная вещица — небрежно сказала Ниса — особенно когда, надо разобраться с каким-нибудь любителем купания.

Она произнесла еще несколько слов, и крокодил с кровожадным видом полез на берег. На суше он снова превратился в маленькую бронзовую статуэтку.

— Хочешь, возьми себе — Ниса подняла изображение крокодила с пола и передала Олегу, который машинально принял подарок. Они вернулись за стол. Ниса черкнула на клочке пергамента два заклинания и дала их своему помощнику.

— Или вот — продолжала Ниса, снимая с полки золотой серп с тонким и острым, как игла лезвием — Жертвенный серп друидов Хибернии. Я давно хотела пообщаться с кем-нибудь из кельтских жрецов, но во владениях Рима друидов давно уже не осталось — их там преследовали как бешеных собак, святилища разрушали, богов предавали забвению, — Ниса поморщилась — по мне, так лучше бы они так рьяно преследовали христиан. А с друидами я общалась, очень приличные люди. Правда, когда они увидели меня впервые, то захотели принести в жертву. Я переправлялась на утлой лодчонке из Римской Британии в Хибернию и когда подплывала к берегу, там как раз отмечали какой-то праздник. Там сразу же решили, что меня надо убить, иначе я принесу несчастье — Жрица усмехнулась — Они просто не сообразили, что несчастье случится с ними, если они хотя бы попытаются причинить мне вред. Но их Верховный друид признал во мне избранницу Гекаты — они ее называют Морриган, единой в трех обличьях. После этого они сразу сменили гнев на милость. Даже позволили мне поучаствовать в некоторых ритуалах — хотя выглядело это, наверное забавно — представляешь тринадцатилетняя соплюшка, приносит жертвы Великой Богине, перерезая им горло серпом. Но получалось неплохо, скажу я тебе, друиды меня зауважали. Это там я научилась приносить кровавые жертвы — у нас же ничего подобного не было. Я даже думала убедить Траяна восстановить друидов по всей империи — чем они хуже поклонников Исиды или там, Митры? В общем, под конец мне и подарили этот серп.

— А как он работает — поинтересовался Олег.

— Ну, я точно не помню, но если им перерезать глотку человеку и прочитать заклинание, то тут же явится стая воронов Морриган, которые сделают все, о чем их не попросишь — там, перенесут тебя, куда скажешь, разорвут твоего врага — они же размером больше орла — могут будущее прокаркать, ну и так далее. Давно я, кстати, не практиковалась, хочу тебе сказать — лениво сказала Ниса, небрежно помахивая серпом.

Олег облегченно вздохнул, когда она положила опасный предмет обратно на полку.

— А я думал, ты варваров не любишь — сказал он, наливая себе еще вина.

— Меотов — пожала плечами Ниса — Ну, там еще кочевников всяких. Хотя некоторые из них тоже сведущи в магии — она показала Олегу золотую фигурку изображавшую женщину с двумя хвостами — Скифская Ехидна, которую они зовут Апи. Хотя ты прав скифов и сарматов я действительно недолюбливала — как и они меня, впрочем. А с оседлыми народами, я нормально общалась — с некоторыми — помедлив, добавила она — Я даже бывала в землях герулов. Это те земли которые вы сейчас называете Данией. — Ниса пошарила на полке и достала оттуда некую фигурку из янтаря — Это Хель, германская богиня смерти.

— То путешествие я никогда не забуду — задумчиво сказала Ниса. Перед ее глазами встала блестящая лента Рейна, за которым кончались римские владения, дремучие германские леса, песчаные пляжи, о которые бьются студеные волны Северного моря. И жестокие желтоволосые дикари, чьим вином была горячая кровь, а хлебом — человеческие сердца.

— Когда они впервые увидели меня — продолжала Ниса — то решили, что я сумасшедшая и даже побоялись на меня сразу нападать. Потом их вождь — о, это был могучий воин, великой храбрости — шагнул ко мне, занеся секиру. Но не успел он сделать и двух шагов, как уже лежал на земле со страшной раной в груди, а в моей руке билось его окровавленное сердце.

Жрица улыбнулась, вспоминая эту картину — лесная тропинка, на которой стоит улыбающаяся девушка, у ног ее бездыханный воин и на все это взирают, пораженные суеверным ужасом бородатые варвары.

— Они оказались не робкого десятка, эти герулы — сказала она — Один из них с грехом пополам понимал по латыни и он обратился ко мне, узнать, что мне нужно. Каково же было их изумление, когда я ответила ему, как им всем показалось на чистейшем их наречии. Я сказала, что мне от них ничего особенного не нужно — я просто хочу пообщаться с их колдунами. После некоторых раздумий они согласились.

— Они провели меня в свою деревню, — продолжала Ниса — И там я увидела их пророчицу, вельву как они ее называли. Имя ее было Хельга. Таких красивых девушек я еще не видела, — кожа белая как снег, волосы словно золото, глаза синие — как море, на берегу которого она родилась. А какое тело...

— Я, кажется, знаю, что было потом — усмехнулся Олег и тут же осекся — не рассердится ли Ниса. Однако под воздействием выпитого вина, та была в довольно благодушном настроении и не особенно обиделась на эту фамильярность.

— Ну да, я ее совратила — без тени смущения сказала жрица — Это было нелегко, знаешь ли — чисто варварская стеснительность, непорочность, ммм...— Ниса плотоядно облизнулась — Она была лет на восемь старше меня, но в тот момент мне казалось, что это я ее старше. Зато когда мне удалось растопить этот лед — да-а-а, такого у меня еще не было. Хельга ничем не походила на цивилизованных девушек — что того времени, что вашего. Стройная как березка, но сильная, словно молодая львица — я думала она переломает мне все кости в своих объятиях. У меня потом месяц синяки не сходили.

Ниса вновь вспоминала об этом — лесная поляна в священной роще, могучие дубы, окружившие ее со всех сторон и два девичьих тела, переплетающихся в страстных объятиях. Вельва все боялась, что на ее стоны сбежится все племя и ее побьют камнями за... даже не прелюбодеяние, у германцев и слова не было, чтобы обозначить то, чем они занимались. А потом они подолгу лежали в густой траве, подставляя разгоряченные тела холодному ветерку, и Хельга шепотом рассказывала эллинке об угрюмых тайнах тевтонских лесов.

— У них колдуют только женщины, для мужчин это считается постыдным занятием, — рассказывала Ниса, — хотя главный бог германцев— тоже колдун. Вот это меня заинтересовало, я даже настояла, чтобы Хельга меня научила входить в транс и обращаться к этому богу — Водану. Мне рассказали, как подымать мертвецов и превращать их в драугов — вы сейчас их называете почему-то зомби. Какой-то старый германец по просьбе вельвы обучал меня магии рун. В общем, Хельга очень старалась, чтобы я не напрасно совершила это путешествие. Если бы ты знал, с какой неохотой я покидала герульские леса...

Ниса вздохнула, в ее глазах появилась тоска и скука. Олег понимал, что сейчас она тоскует не по безвестной германской колдунье — ей не хватало самого духа той величественной и кровавой эпохи. Современность ей казалась слишком пресной и скучной, в ней не было места ни великим воителям, таким как Траян и Децебал, ни великим магам наподобие Апполония Тианского, ни даже злодеям и развратникам как Калигула или Мессалина. Всюду царили мелочность, серость, суета. Загадочные варварские дебри, жестокие дикари, могучие колдуны, о которых в те времена ходили лишь смутные легенды — сейчас на их месте обычные страны, населенные скучными приземленными людьми, при одном взгляде на которых Нису охватывало брезгливое чувство. Олег как никогда ясно понял, почему эллинка с таким рвением стремится уничтожить современную ей действительность, переделать ее на свой лад. Ниса и в античности чувствовала себя белой вороной, сейчас же ее отчужденность была в раз в десять сильнее. Стоит ли удивляться тому, что самым близким для Нисы персонажем оказалась киношная упыриха.

— Мы сделаем это, моя госпожа — тихо произнес он скорее для себя, чем для нее — Мы вычистим планету от двуногой плесени и ее жалких божков. И на костях презренных скотов мы воздвигнем твою Империю!

Ниса подняла на Олега свои большие синие глаза и благодарно улыбнулась. Демченко разлил остатки вина и они дружно сдвинули бокалы.

... Из века в век наше имя было ужасом и проклятием для человечества! Слуги врага преследовали и уничтожали нас, сжигая на кострах, распиная на дыбе и отдавая на растерзание озлобленной толпе. Мы боролись, но силы наши были неравны и Враг праздновал свою победу, и его холуи стремились превзойти друг друга в жестокости и раболепии, дабы потешить пустое тщеславие глупого и мелочного божка. Мы отступали, с боем сдавая свои твердыни — скрываясь во Тьме, растворяясь в ночных тенях. И человечество уверовало в свою победу, убедив себя в том, что мы остались лишь в страшных сказках. Но из своих темных убежищ, мы по-прежнему пристально следили за торжествующим Врагом и копили силы, чтобы нанести ответный удар!

В пятнадцати километрах от Южгорода, там где Куман делает небольшой изгиб, у его правого берега притулился небольшой островок. От остальной суши его отделяла довольно широкая полоса воды, но иногда она отступала, обнажая песчаное дно. Осенью это место не часто посещалось людьми — от ближайших поселений его отделяли бескрайние поля, превращавшиеся в это время года в промозглые пустоши, у самого края воды прерывающиеся густыми зарослями, скрывающими рытвины и глубокие овраги.

Однако сейчас здесь было довольно людно. Горели костры, чьи отблески отражались в небольших водоемах, оставшихся после отступившей реки. Возле каждого костра стояли люди — мужчины и женщин, молодые и уже в годах. Большинство собравшихся были одеты в черные балахоны с капюшонами, но были и люди в просторных одеяниях, украшенных рунами, свастиками и другими языческими символами. На некоторых были разноцветные мантии египетских жрецов и диадемы в виде змеи. Иные из молодых женщин были, несмотря на прохладную погоду, в вызывающе сексуальных одеждах. Не менее разнообразны были и украшения присутствующих — перевернутые пентаграммы с вписанной в нее козлиной мордой, три сплетенных треугольника — валькнут, символ Одина; связанные руны, анкхи, амулеты в виде фигурок различных божеств— египетских, кельтских, скандинавских.

Все присутствующие смотрели на остров, где под сенью густых деревьев колдовским сине-зеленым пламенем горел большой костер. Возле него стоял Олег, окидывая взглядом собравшихся. На его голые плечи была наброшена грубо выделанная шкура черной собаки, на лице черной краской были нанесены полоски, гриву черных волос охватывал серебряный обруч. На груди висела серебряная пластинка, с изображением Гекаты.