Химера (НФ). Общий файл

Для начала Дина тщательно ощупала себя.

В мышцах ног и руки скопилась тянущая боль, сухожилия горели, отзываясь жжением при чрезмерном напряжении. Можно было бы наглотаться обезболивающих, но пусть уж лучше боль ограничивает движения. Когда та станет действительно сильной, начнется естественная анестезия. А охотиться это не помешает.

Покончив с осмотром тела, Дина засобиралась.

Новые "полевые" перчатки плотно обхватили руки. Пора бы: без перчаток Дина с детства ощущала себя неуютно. В них бывает жарковато, но эта модель оголяла большую часть кисти, защищая лишь ногти. Тонкая пористая пленка на внутренней стороне пальцев открывает подушечки, а тыльную сторону ладони обхватывает паутинчатая сетка из блестящих кожаных ремешков — чего же еще надо в жару? Спецзаказ. Ничего подобного нет у чудаковатых цельных подростков, изображающих из себя химер. (Не то чтобы Дину подражатели злили, ей было всё равно.)

Переодеваться Дина не сочла нужным. Настала очередь трофейного оружия.

Она выщелкнула магазин из реквизированного карабина, поковыряла патрон и вздохнула: пули были тяжелыми, длинными, а пороха в патрон не досыпали. Дозвуковые, конечно же. То-то звуки выстрела накануне хоть и были по ушам, но слуха не лишали. Впрочем, это не говорит о бесполезности оружия, цельного человека легко убить и таким. Всё-таки славно, что противники вооружились именно так. От залпа из штурмовых винтовок с нормальными патронами было не увернуться даже химере.

Закинув карабин за спину, Дина спрыгнула вниз, чтобы осмотреть повисшую машину. Особое внимание она уделила стропам, креплениям и парашюту, насколько его можно было различить сквозь толщу тумана.

Болтавшийся в воздухе фургон категорически Дину не устраивал. Предметы первой необходимости Ксанфа размещала именно в нем. Следовало как-то опустить его. Просто, для химеры-то? Как бы ни так.

Положим, с точки зрения цельных Дина — девушка не только хрупкая внешне, несмотря на высокий рост, но и чрезмерно тяжелая для своих габаритов, и чудовищно сильная. Собственно, если сравнивать себя с ними, так оно и есть. Но без опоры и достаточного сцепления сила стоит немногого. Её сто десять килограмм и несколько тонн фургона несравнимы. Да и на плечи ей несколько тонн не принять, максимум — три-четыре. Притом исходить надо из силы рук, а значит, рассчитывать можно всего на одну. Не годится.

Резать стропы нельзя. Фургон грохнется всем весом. Нет, если соорудить какую-нибудь подушку, это не страшно. Но соорудить из чего? Мостик построить? Лучше, но это займет время.

А если...

Дина аккуратно отцепила от карабина штык-нож и полезла к верхушке дерева, за которое зацепился парашют. Физическая нагрузка далась чуть тяжелее обычного — все-таки в горах кислорода маловато, — но особо напрягаться и не пришлось. Аккуратными движениями ножа Дина стала распарывать парашют, контролируя спуск. Фургон провисал все ниже и ниже, пока ткань не расползлась, словно мокрая туалетная бумага. До земли оставалось немного, и автомобиль не пострадал.

Отложив полную инвентаризацию контейнеров на потом, Дина стала снаряжаться по-серьезному. Нет, она и не думала из охоты устраивать полномасштабные боевые действия, но все-таки отобрала AIN, Боа и ирританты, а из медконтейнера вытащила несессер с многоразовым шприцем и ампулами, среди которых больше всего было ингибиторов адреналина. Несессер Дина тут же прикрепила на пояс. Отныне она не собиралась с ним расставаться. А то вдруг встретится хищный зверь? Медведь? Или волк? Звери, конечно, боятся одного только запаха химер, и хищники в том числе, но на это нельзя рассчитывать. Дина не сталкивалась с голодными зверьми. Её вид не был проверен миллионами лет эволюции. А потому и нужно быть настороже. Тем более что можно и на человека наткнуться.

Запасшись медикаментами, Дина вооружилась дополнительно, отобрав гладкоствольный пистолет "Walther Jagdpistole 6.28mm :FLNA" отечественной сборки сто семьдесят шестого года и шокер Французской Республики "LEF Gardienne Meurtrière :RF" двести пятнадцатого. Шокер был готов к работе, зато пистолет еще пачкал руки консервационной смазкой. Дина протёрла сперва его, а затем почистила и трофейный карабин.

После огнестрела наступила очередь защиты.

Легкий жилет Дина отвергла сразу. Он защищал от пистолетных пуль и не слишком поднимал центр тяжести тела, зато винтовочную пулю или банальный нож задержать не мог. Когтей и зубов это тоже касалось.

Жилет потяжелее неплохо защищал от винтовочных пуль, выпущенных с достаточно большой дистанции, и от холодного оружия, но все же уступал самому тяжелому бронежилету класса G2, массой в шестьдесят килограмм. Тот полностью защищал верхнюю часть туловища, а не только жизненно важные органы, и мог спасти от попадания тяжелой пятнадцатимиллиметровой винтовочной пули со специальным сердечником, выпущенной в упор. Углеродные трубки, многослойная полимерная чешуя и жидкостные демпферы это позволяли. Впрочем, если условия выстрела именно таковы, тому, кого бронежилет защищает, придется весьма несладко. В восьмидесяти процентах случаев такое попадание приведет к смерти, несмотря на то, что жилет пулю удержит, а в остальных случаях защищаемый организм покалечится. Однако химера уцелеет гарантированно. Они ведь способны выжить, приняв даже такую пулю без защиты. Правда, это будет тяжелая рана. Зато жилет класса G2 для химер — песня.

Еще можно было влезть в бронескафандр. Последний жилет как раз был его частью. Бронескафандры класса защиты G2 имели массу около двухсот килограмм и предназначались для ношения с экзоскелетами, даже крепления соответствующие имелись. Сестры добыли пару с одним скелетом. Не боевым, а для войск техподдержки. То, что такой экзоскелет медленен и вообще тормозит, неважно. Он вовсе не нужен для ношения скафандра, если у тебя геном собран с использованием генетической информации нескольких десятков существ и априори искусственных элементов, а многих биополимеров, из которых ты состоишь, в природе просто нет. Да, таскать часами вес в двести килограмм нелегко — устаешь, ноги гудят, а часа через два так и ищешь, где бы присесть на минутку, — но все же это терпимо, тем более что бронескафандр распределяет вес по всему телу.

Дина выбрала второй вариант, со средним жилетом, а то канонады и перестрелки она что-то не слышала. Должен же быть предел настороженности! Если тут и идет война, то активные боевые действия пока не ведутся.

К своей экипировке Дина добавила нож, пятнадцатилитровую канистру для воды, бинокль, компас, спички и ракетницу. Можно смело отправляться на охоту. Правда, повадок местной живности Дина не знала, как не знала, где именно находится. Но пасовать не хотелось: позор-то какой, если хищник не найдет пропитания в природе. Пусть даже к этой самой природе имеет весьма опосредственное отношение, а о провале никто не узнает.

Перед тем, как уйти, Дина привела себя в порядок, расчесав волосы старым гребешком и стянув их в тугой хвост, а потом установила ловушки и сигнализацию. На всякий случай.

Отправилась она к северу. Во-первых, оттуда дул слабеющий уже ветер, и она могла найти свои вещи. Во-вторых, она продвигалась бы с подветренной стороны, не опасаясь предупредить зверьков запахом и шумом.

Это единственное, чего она сознательно остерегалась: искушенной охотницей Дина не была. За свою недолгую еще жизнь она умертвила немало неосторожных животных, но опыта охоты на четвероногих не доставало. В Париже и Марселе они с Ксанфой неплохо экономили на еде за счет лишь до неприличия ленивых голубей, а ещё раньше, в России, просто не могли удержаться, так как по улицам птицы буквально тучами летали. Но то были птицы, привыкшие к человеку, и, как все птицы, химер от цельных они не отличали, то и дело беспечно попадая в пределы досягаемости и этим заставляя девочек подбираться словно пружины. Те сперва оглядывались, нет ли поблизости кого-нибудь, кто может воспрепятствовать, а потом делали мгновенный выпад, обычно сменявшийся торопливым чавканьем и отплевываньем от пуха, изредка — удалявшимся хлопаньем крыльев. А здесь нельзя рассчитывать на подобное. Тут дикая природа, птицы же обитают высоко: пока допрыгнешь — улетят.

Но упорство Дины было вознаграждено. Минут через пять, завидев среди деревьев просветы и расслышав сквозь приглушенный рокот воды шорох, она прокралась вперед на цыпочках и уже через полминуты рассматривала в бинокль наклонный лужок, где тихо шуршал в траве заяц. О зайцах она знала, что слух у них не хуже, чем у нее, так что, сглотнув слюну, медленно потянула из чехла нож, не издав и звука.

Прыжок, жжение в икрах, треск сломанных сучьев под ногами, метнувшийся заяц, гулкий удар ботинок о землю, снова жгучий укол в сухожилиях, серебристая молния ножа, протянувшаяся от руки Дины к животному... Всё. На землю рухнула упитанная тушка. Правда, нож попал в добычу рукояткой, но косому, отброшенному на несколько шагов, хватило.

Рот наполнился слюной, а желудок требовательно заурчал. Дина быстро освободилась от перчаток. Дрожащие от нетерпения руки сдирали шкурку вместе с мясом. Аромат свежатины дразнил нос. Торопливо облизав окровавленные пальцы, Дина разложила костер из собранного поблизости подмокшего хвороста. Растопка нашлась сухая. Весело затрещало пламя, плотный столб дыма поплыл в небо, растворяясь в густой белизне тумана, а может, и облака.

Выпотрошенную добычу Дина насадила на тут же подобранную палку, шустро заострив ту ножом, и вытянула над пляшущим пламенем. В ноздри ударил запах жженого волоса, хотя на первый взгляд заяц был освежеван вполне добросовестно.

Терпения у Дины хватило минут на десять. Давясь разве что горячим, но никак не прожаренным мясом, она обглодала все косточки до единой, потом разгрызла и их. Дина только что не повизгивала от восторга, а урчала и вовсе не сдерживаясь. Будь поблизости хоть кто-нибудь — удрали бы без оглядки. Ну, кроме Ксанфы, Антимаха, Харона... В общем, кроме химер. Те и сами могли издавать не менее устрашающие звуки, а Амальтея так и вовсе кого-то однажды до грязных брюк напугала. А не надо было к ней со спины подкрадываться и хлопать по плечу, когда она вцепилась в только что развернутый завтрак! И уж тем более не надо было принимать внезапный взрык на свой счет. Амальтея ведь вообще-то очень тихая. Ну, обернулась, не отрываясь от увлекательнейшего процесса, так что с того?

Наполненный желудок потянул в сон, прерванный сегодня слишком рано, но предстояло еще столько переделать! Провести разведку с помощью доступной техники, стащить разбросанные контейнеры вместе — с помощью техники или своими силами, — людей поискать. Так что Дина с хрустом потянулась, зевнула, сверкнув едва заметными клычками, и с неудовольствием вытерла жирные губы окровавленной рукой. Хотелось пить.

Далеко внизу ревел стремительный горный ручей, добраться к которому труда не составило. Там было очень сыро, водяная пыль за считанные полминуты смочила волосы и одежду, зато после умывания ледяной водой сонливость как сняло. Дина с удовольствием прополоскала рот, а потом набрала воды в канистру, и отнесла ту на стоянку. Можно было заняться серьезными делами.

Утро началось неплохо.

Глава 8

Неизвестно где, 15-е мая 2010-го года/17-е мая 2010-го года от Рождества Христова

Антон

Ночь Антон провел далеко не самым замечательным образом.

В сухом и уютном ящике спалось чудесно. Проблема была в том, что, когда Антон лег, по часам в телефоне, который, кстати, не мог найти сеть, наступило девять утра. Антон проспал всего пару часов. Он и лег-то в немалой степени лишь потому, что хотелось верить, будто сон откатит реальность к норме. Чего не случилось, даже когда Антон ущипнул себя. Боль послушно пришла, а коробка никуда не исчезла.

Выспавшийся, но очень злой Антон сидел в тесном ящике. Вокруг царила кромешная тьма. Шелестел мокрый лес. Горный лес.

Это смахивало на фарс. Может, если выйти наружу и прыгнуть со скалы, то организм испугается и проснется? Но прыгать Антону не хотелось. Даже если его окружает плод больного воображения, а не реальность, ничего другого у его разума сейчас нет. Попасть в переплет будет неприятно вне зависимости от реальности обстановки. Значит, в переплет лучше не попадать.

Сделав этот вывод, Антон мысленно пожал себе руку. Подумав, взял левую руку правой и пожал на самом деле. А потом истерически ржал несколько минут, до изнеможения, до икоты.

Совладав с собой, он стал напряженно думать. Думалось, вообще-то, неожиданно плохо. С каждой минутой всё сильнее хотелось побиться головой о стенку, благо, что и то, и другое в наличии было. Антон не мог измыслить объяснения произошедшему, и его с головой захлестывало отчаяние. Сейчас он не раздумывая напился бы в зюзю, просто чтобы сбежать из непонятной реальности.

Да, именно так, вдруг понял он. Не страшной реальности, а непонятной. Со страхом можно бороться, а вот как бороться с неизвестностью? Разве что знанием. Но... Как его сейчас собрать? Снаружи по-прежнему не видно было ни зги. Да и дождь заново потихоньку накрапывал, то тарабаня по ящику и шелестя листвой деревьев, а то замолкая. Антон же не дурак — наружу-то в таких условиях выходить. Зря, что ли, убежище искал?

Когда у Антона застучали зубы и онемели руки, он было испугался, что насмерть замерзнет, но потом вспомнил о крышке ящика. Ему даже не пришлось вылезать, чтобы подхватить ее и поплотнее прижать к открытой стороне ящика поплотнее. Скоро температура поднялась, а потом расслабившегося Антона наконец-то одолела дрема.

Окончательно он проснулся, когда в щелочку стало видно кусочек серого неба. Тьму сменили сумерки.

Да, ночь могла бы пройти и лучше. Чувствовал себя Антон отвратно. Ему было очень больно глотать, а нос заложило. Вылезти наружу Антон не сумел — сразу вернулся. Жуткий холод обжигал открытые части тела, пробирая до дрожи. Не удивительно, вокруг ведь и врпавду были горы, а коробка валялась на одном из склонов, продуваемая леденящим ветром. Да и сыроватая одежда оказалась плохой защитой.

Антон снял штаны с футболкой и, собравшись с духом, выскочил наружу, чтобы набросить их на какую-нибудь ветку для просушки. Все равно идти сейчас некуда.

Он не смог удержаться от беглого осмотра окрестностей. Увиденное впечатлило. Ночью Антон прокувыркался, а затем и прополз обратно метров шестьдесят, и это только по вертикали. Не удивительно, что из сил выбился накануне. Зато ему повезло в том, что этот склон освещался солнцем. По правде, рассветные лучи только-только лизнули коробку и неспешно сползали ниже, но через часок станет светлее, теплее, и одежда подсохнет.

Антон еще раз проверил телефон. (Ночью как-то не хотелось подолгу держать его включенным, а вдруг опять гроза?) Сигнала не было. Он зашел в служебное меню и принудительно заставил телефон перейти в режим выбора сети, но выбирать было не из чего. Тогда Антон, благо, что уже можно было немного читать, решил обследовать коробку. Разве что не обнюхав ее, Антон ничего не понял. Надписи на латинице распознать не смог, да и не слова это были, а шифры какие-то, из которых самыми частыми были буквы FLNA. Только под крышкой еще нарисовали забавный флаг с тремя горизонтальными полосами — двумя красными и одной синей — и черным полем с тремя желтыми лилиями и перевернутой короной на нем. Флаг был незнаком. Антон почувствовал, как у него учащается сердцебиение, и заставил себя успокоиться.