Академия Акм-2

— Молодец, мамочка! — хлопнула в ладоши Линда. — И когда только успела?

— Надо полагать, когда обнимала тебя на прощание, — Селия усиленно чесала нос кончиком карандаша. Нос постепенно поддавался и чернел.

Линда отобрала у подруги карандаш и вытерла ей нос.

— Спокойно, Сели.

— я и не беспокоилась, — пожала плечами Селия. — На какое время рассчитано действие зелий?

Лаборант подумал пару минут.

— В этой дозировке и концентрации? Я бы сказал, что пик будет через пару дней...

— Пару дней? — переглянулись девушки.

— Подозреваю, — подвела итог Анни, — что твоя мама скоро проявится. Девочки, вот почему нам так не везет с родителями?

Селия фыркнула.

— Потому что все и сразу получить невозможно. Зато у нас есть мужья... Лин, ты замуж не хочешь?

— За кого?

— То есть в принципе — хочешь?

Линда пожала плечами.

Не то, чтобы... но глядя, как светятся собственным светом подруги, начинаешь завидовать.

— Мне вроде никто и не предлагал?

— А если мы поищем и найдем?

— Ищите, — щедро разрешила Линда. — И давайте подумаем, что от меня понадобится мамаше через пару дней?

Девушки переглянулись.

Знать бы...

* * *

Рональд в это время сидел в казначействе.

— Лорд Солей, как дела у Айрин?

— Замечательно, лорд Аргайл. Она жива, здорова и дома, о большем не стоило и мечтать еще вчера.

Данрис Солей с благодарностью глядел на Рональда Аргайла.

— Я хотел бы уточнить, что стало с трактирщиком. Волей судьбы, подруга моей жены оказалась также в затруднительном положении. Если о нем станет известно, мы спровоцируем конфликт с орками, поэтому я заинтересован в сохранении тайны.

— О трактирщике можете не беспокоиться. Я проверил лично всю его документацию... неуплата налогов, скупка краденого, последующая перепродажа... в ближайшие лет двадцать о нем никто и ничего не услышит. Равно, как и о его прислуге, и домочадцах.

— Отлично, — кивнул Рональд. — А Фаррес?

— Сидит под замком, равно, как и ваш арестованный.

— Вы с ним что планируете делать?

Лорд Солей понурился.

— Как вы понимаете, я с ним ничего не могу сделать, официально. Разве что наслать аудиторские проверки. Но подозреваю, это ни на что не повлияет. У Фарреса и так денег нет, а серьезных правонарушений он совершить не успел...

Рональд ненадолго задумался.

— Предлагаю вам сделку.

— Сделку?

— Если вам не принципиально, что именно сделать с Фарресом, лишь бы он не мешал жить вам и вашей дочери...?

— Не принципиально. Вы можете что-то придумать на этот счет?

Рональд кивнул, и принялся излагать свою идею.

Лорд Солей внимательно слушал, а потом радостно закивал головой.

— Это было бы оптимальным вариантом. Но сможете ли вы уговорить его императорское величество?

— Смогу, — кивнул Рональд. — А вы можете сделать кое-что для меня?

— Что именно?

— Так получилось, что официально мы действовать не можем, чтобы не поссориться с орками. А неофициально... как вы думаете, что самое страшное для купца?

Тут и думать не потребовалось.

— Налоговая инспекция.

— Абсолютно точно.

Часа через два,, когда план был изложен, обдуман со всех сторон, избавлен от слабых мест и еще раз вылизан начисто, лорд Солей (называйте меня просто Дан, Рональд) с восхищением смотрел на своего визави (для вас — просто Рон, Дан. Ваша дружба — честь для меня).

— Рон, вы просто гений!

Рональд пожал плечами.

— Мои родители с вами не согласятся, Дан. Но, как говорил мой хороший друг, нет пророка в своем отечестве.

— У вас мудрый друг... был?

— Был, — кивнул Рональд. — Сейчас это не столь важно... вы — согласны?

— Разумеется! Это — идеальный вариант!

— тогда я говорю с его императорским величеством. И в ближайшие пару дней начнем.

— О, да! Как скажете, Рональд!

Разошлись мужчины вполне довольные друг другом.

* * *

Грон таким довольством похвастаться не мог. В настоящее время он разговаривал с императором — и констатировал печальный факт. К его возмущению прислушиваться не собирались.

Вообще...

— Я очень сожалею о случившемся. Но я правильно понимаю, что данный инцидент не имел никаких последствий?

— Эммм...

Грон подумал, что последствия таки были — и отчаянно покраснел.

Император посмотрел на него долгим взглядом.

— Лорд Даххар, что именно я должен сделать?

— Казнить их! Всэх!

— Вы уверены? Все же, Танна Аркен, какая бы она ни была, является матерью вашей супруги. Вы действительно хотите, чтобы ее кровь была на ваших руках?

Грон задумался.

Женщины... они такие женщины, и такие странные существа! Сегодня они говорят — хочу, завтра — люблю, послезавтра — ненавижу, и все это — совершенно искренне! И что остается бедным мужчинам?

Только приспосабливаться.

Действительно, сейчас Анна-Лиза в гневе, и мать она не простит никогда. Но не простить — и подписать смертный приговор есть две вещи разные. Может, Анни и не захочет никогда видеть Танну Аркен. Но видеть ее кровь на руках мужа?

Знать, что человек, живущий рядом с тобой, виновен в чем-то подобном?

Не сломает ли это их брак?

Грон не мог уверенно ответить на этот вопрос. Император, видимо, тоже.

— Ваше императорское величество, а почему Вы об этом думаете?

Действительно — а почему? Ладно, в племени старейшина обо всех думает, так то — племя. Оно небольшое, все на виду. А здесь что?

Почему император принимает близко к сердцу дела одной из множества магичек? Анна-Лиза сильная, и красивая, но ведь не уникальная! Или...?

— Мне нужен союз с орками, — открестился Далларен.

— Ваше императорское...

— Государь.

— И только, государь?

— Ты мне не веришь, орк?

Голос императора не стал громче, наоборот, как-то стала суше интонация, поменялся сам тон — и появилось ощущение клинка, который вытягивают из ножен. Но Грона таким было не напугать.

Если император имеет какие-то виды на его супругу, лучше это прояснить здесь и сейчас.

— В том, что касается моей супруги, я всем верю до известного предела, — пояснил Грон.

— Не верите супруге? — уточнил император с какой-то даже немного детской подначкой.

— Не хочу прятать трупы, — достойно ответил Грон.

Мужчины переглянулись уже с пониманием.

— Ваша супруга меня не интересует — как женщина. Мне нравится другая, — признался Далларен. — Но мне бы не хотелось портить отношения с леди Даххар.

Грон посмотрел на императора еще внимательнее, сложил два и два — и уточнил.

— Линда?

Император медленно кивнул.

В этот момент не было ни орка, ни императора.

Двое мужчин. Двое влюбленных мужчин, один из которых получил свое счастье. А второй?

Грон подумал пару минут, и решился.

— Линда потихоньку переживает свою боль. Когда умер Юри, иномирец, мы все за нее беспокоились. Это была настоящая любовь.

— Он умер, — подвел итог император.

Грон медленно кивнул.

— Девочки рассказывали мне, Линде было тяжело. По-настоящему. Но сейчас, как мне кажется, она пережила свое горе. И готова жить дальше.

Император кивнул.

— Благодарю, лорд Даххар.

Грон весело блеснул глазами.

— Девочки очень привязаны друг к другу, государь. Очень.

— И если я помогу вашей супруге, это поднимет меня в глазах Линды? Вы уверены, Даххар, что я в этом нуждаюсь?

— Что вы, государь! Это так... размышления вслух...

Мужчины переглянулись еще раз — и рассмеялись. Кажется, между ними возможна дружба?

* * *

— От Фарла нет никаких вестей!

Танна Аркен переживала за пасынка.

Вот ведь как бывает. За родную дочь — не тревожилась, более того, хладнокровно обрекла ее на пытки (кто считает иначе — пусть смотрит в глаза жертвам изнасилования) и смерть. А вот за пасынка волновалась.

Как-то он там?

Рядом со злобной магичкой, которая... а вдруг она вырвется из-под контроля?

Мало ли что бывает?

— Все в порядке, — успокоил жену Шинор. — Если бы Анна-Лиза вырвалась, что бы она сделала?

Танна поежилась.

— Примчалась бы сюда. И... утопила бы всех.

— Вот именно. Не сомневаюсь, они с Фарлом уже в Лоходоле.

— Ах, это было бы слишком хорошо!

— Я практически в этом уверен, дорогая.

Танна вздохнула, терзая в руках тонкий шелковый платочек.

— Ах, мой дорогой муж... все же Анна-Лиза — копия своего отца!

— И это плохо?

— Барон был непредсказуем, упрям и весьма, весьма злопамятен. Так что... не знаю.

Шинор привлек к себе супругу и приобнял ее. Танна прижалась к мужчине, не ворча, что ей испортят прическу и помнут платье. В какой-то момент даже самой законченной стерве нужна хоть иллюзия близости!

Хотя бы тень внимания, видимость поддержки...

— У Фарла есть снадобье, его должно хватить.

— Я боюсь, что мальчик увлечется и обо всем позабудет.

Шинор этого тоже побаивался. Но сейчас супруге требовалась не правда, а душевное спокойствие.

— Все будет хорошо, дорогая. Все будет в порядке.

* * *

Фарл мнения своего отца не разделял.

Вот ни на секунду.

Он как раз пришел в себя, обнаружил кое-какие изменения в своей внешности — и попытался заорать.

Но...

Изменение внешности частично затронуло и внутренние органы. Не приспособлена свиная гортань для членораздельной речи... ладно, не до конца, до конца девушки свою месть не довели.

Но с уст Фарла вместо крика, сорвался поросячий визг.

Жуткий и истошный. Полное впечатление, что кто-то свинью режет! Фарл верещал долго и упорно, потом в камеру ворвались тюремщики, которые услышали визг, и дали понять, что не стоит нарушать торжественную тишину казематов столь непотребными звуками.

Ладно еще — вопли под пытками.

Это — положено, правильно, даже как-то традиционно. А похабный поросячий визг?

Ну уж — нет!

Изрядная доля пинков помогла Фарлу собраться и взять себя в руки, не хуже успокоительных капель. Но перспективы были нерадостные.

Казнят?

Это еще лучший вариант, вот если его Анне-Лизе отдадут... или решат, что он уже достаточно наказан?!

Свинья!

Да не он! Анна-Лиза — вот кто настоящая свинья!

Вот что он такого сделал? Он ведь жениться хотел, все честь по чести! И если бы Анна-Лиза согласилась, никогда бы он не прибег к таким методам! Жили бы, не тужили...

Почему она предпочла ему — какого-то вульгарного и пошлого орка?! Почему!?

Ах, как несправедлив этот мир!

* * *

Рональд смотрел на Энтони Фарреса холодным взглядом убийцы.

— Добрый день, Тони.

— Аргайл!? Что вы здесь делаете!?

— На вас любуюсь.

Фаррес сдвинул брови.

— Это не повод для шуток, Аргайл! Что вы здесь делаете?! Что я здесь делаю!? И где мы?

Рональд понял, что Фарресу ничего не объяснили. А сам он и не помнил — откуда бы? Как его оглушили в таверне, так и провалялся все это время. Пришел в себя — камера, каменные стены, тюремщики, а им вопросы задавать бессмысленно.

В Эфорлене служит простой и грубоватый народ, они на подобные вопросы обычно сапогом отвечают. Куда дотянутся.

— Отвечая на ваши вопросы, — решил прояснить ситуацию Рональд. — Фаррес, вы в Эфорлене. Лорд Солей слегка разгневался на ваши шашни с его дочерью...

Фаррес скривился.

— Творец! Аргайл, Эфорлен — теперь в ведении казначейства?

— Нет. Но я могу устроить вас здесь надолго, — покаялся Рональд. — Моя идея, мой приказ...

— Вот даже как...

Всерьез Аргайла в высшем свете никто не принимал. Но Фаррес не обманывался.

Судьба такая. Предателя предают, проститутке изменяют, вора обкрадывают...

А лжецу постоянно кажется, что все ему лгут. Фаррес сам играл роль этакого богатого и вальяжного светского льва, вот и в Аргайле углядел нечто... не соответствующее легенде. И оказался прав.

Абы кому король ключи от Эфорлена не вручит, все же самая древняя тюрьма империи. И самая грозная.

Рональд молчал, продлевая паузу, и Фарресу пришлось брать дело в свои руки.

— Чего вы от меня хотите, Аргайл.

— Разговора начистоту, Фарррес. Для начала.

— Насколько — начистоту?

— Солей знал, что у вас проблемы. Он не знал их масштаба...

— Пффффф! — отозвался Фаррес. И решил не скрывать ничего — все равно палачи вытряхнут. Рональду стоит только свистнуть. — Аргайл, если уж начистоту.... Не умел бы я шельмовать в карты — давно бы милостыньку у храмов просил! Верите?

— Верю, — кивнул Рональд.

Он и сам бы просил. Выгнали ведь его из дома во времена оны?

Выгнали.

Ему просто повезло, а вот Фарресу — нет. Солей это понимал... за дочь он порвал бы, конечно, но...

Айрин жива. Цела. Не обесчещена. И даже ее репутация вне подозрений и сплетен. Девушка чиста, как свежеотбеленное полотно, и даже еще белее.

Девушка отделалась легким испугом и хорошим таким жизненным уроком. Увесистым.

А вот не будет безоглядно доверять проходимцам, подставлять уши под бочки с медом* и сбегать из дома. Да, и врать родителям тоже.

*— у нас есть выражение — вешать лапшу на уши. Т.е. врать. В империи аналогичное выражение — налить мед в уши. Подставить уши под бочку меда, прим. авт.

Если бы Айрин пострадала хоть в чем-то — разговор был бы иной. А так...

Ладно уж!

Солей был достаточно мстительным и злопамятным, но он еще был и казначеем. А это работа, которая приучает к методичности и аккуратности. И заставляет думать об интересах государства.

Он еще отомстит. Но потом, позднее... и вообще! Что можно отобрать у такого, как Фаррес? Последние панталоны?

Мелко даже как-то....

Поэтому с предложенным планом Солей согласился быстро и радостно.

Если уж честно... и поглядев себе в душу поглубже...

Кто там был больше виноват, то ли Фаррес, то ли Айрин? Дочка же!

Любимая, младшенькая, нежно обожаемая и свински избалованная! Привыкшая получать все и еще немножко больше того с самого рождения! Стоит только детке губки надуть — и папа ей луну с неба достанет!

Платье? Пять штук!

Украшения? Десятками, потом в приданое пойдут...

Лошадку? Как пожелаешь, деточка...

Фарреса?

Эммм... ты уверена?

Вот тут Айрин и закусила удила, что та кобылица, тут она и помчалась со всех копыт... игрушку девочке не дали!

Обидели!

Оскорбили до глубины души!

Конечно, Солей себе в таком никогда не признался бы, но... иногда самый лучший способ воспитания детей — розги. Жаль, что на родную кровиночку рука не поднимется.

Так что долго уговаривать казначея не пришлось! Вот и сидел Рональд в камере, и излагал Фарресу основы его выживания, как представителя рода.

— Если б не верил, даже не пришел бы сюда. Итак, Фаррес, у вас есть два выхода. Первый — сдаться на милость Солея. Останетесь в камере, посидите немного за неуплату налогов, это у нас серьезное преступление, и от ответственности вас никто не освободит, даже его величество.

— Хм... а второй выход?

— Жениться.

— Но не на Айрин Солей, не так ли?

— Именно. Причем, вы не просто женитесь. Вы сделаете все, чтобы помочь своей супруге.