Гарри Поттер и Маховик времени. Часть I

— Как вы все это достали? — изумилась Анджелина Джонсон.

— Нам немного помогли Лунатик, Бродяга, Сохатый и Хвост, — шепнул Фред Гарри на ухо. Гермиона тоже услышала и нахмурилась. Она хотела уже высказаться по поводу нарушения школьных правил, но тут до нее донесся голос Рона:

— Бедная Короста! Если бы ее не съели, она бы сейчас полакомилась "пестрыми пчелками", она так их любила.

Гермиона расплакалась. Это было для нее уже слишком. Сначала жгучее чувство ревности, которое вызывало такое же жгучее чувство стыда. К этому прибавилось тщательно подавляемое чувство вины за своего питомца, который, она должна была признать хотя бы себе, наверняка сожрал крысу Рона. И теперь он нарочно напоминает об этом.

Не успел Гарри открыть рот, как Миона, рыдая, побежала к лестнице, ведущей в спальню девочек, и исчезла из виду.

— Не пора ли утихомириться, Рон? — не повышая голоса, сказал Гарри.

— Нет, — твердо ответил Рон, — Она хоть бы немножко раскаялась! Но Гермиона никогда не признает себя неправой. Ведет себя, как будто с Коростой ничего не случилось, — гуляет где-то, или уехала на каникулы.

— Ты не прав, Рон! — ответил ему Гарри, — Поверь мне, она очень сожалеет и переживает. Но ты же ее знаешь, она не переносит хамства. А ты ей именно что хамил. Она отвергала все твои обвинения только из-за обиды на твое к ней отношение. Ты бы ценил ее побольше, да поискренней в следующий раз, если она тебя когда-либо простит. И, да, прежде чем ты начнешь спорить, ты прав, она не любит оказываться неправой, но это тебя не извиняет.

Гарри не мог последовать за подругой в спальню девочек, поэтому остался в гостиной. Хотя праздновал с гораздо меньшей охотой, чем если бы с ним была Миона.

Праздник закончился в час ночи: пришла профессор МакГонагалл, одетая в домашний халат из шотландки и с сеточкой на волосах, и велела всем идти спать. Гарри с Роном всю дорогу в спальню не переставали обсуждать матч. И только увидев свою кровать под пологом, Гарри понял, как он устал. Поскорее лег, задернул плотнее полог, чтобы не проникал ни один лунный луч, устроился поудобнее и почти мгновенно уснул.

Ему снился очень странный сон. Он идет по лесу с "Молнией" через плечо, старается догнать что-то длинное, молочно-белое, струящееся между деревьями, из-за стволов и веток Гарри не может разглядеть что. Но ему казалось, что это человек... женщина... в длинных белых струящихся одеждах. Но лица все равно невозможно было разглядеть. Гарри прибавил шагу, и она прибавила. Гарри побежал, впереди послышался быстрый стук копыт. Он уже мчался что было духу, и она помчалась. За следующим поворотом Гарри очутился на полянке и вдруг...он увидел ее! Это была Гермиона...старше, красивее чем когда-либо, в платье невесты. И всадник на вороном коне подхватил ее на руки, чтобы увезти ее... ОТ НЕГО!

И тут Гарри проснулся от крика. Но не своего. Кричал Рон....

Глава 11. Любовь и Электричество.

Гарри застонал, поднимая голову от своего доклада по магловедению. Шея затекла, глаза устали. Он откинулся на спинку стула и запрокинул голову, закрыв глаза. Затем скосил голову вбок и посмотрел на Миону, сидящую за столом напротив.

Тот сон все не шел у него из головы, даже нападение Сириуса Блэка на Рона не сгладили впечатления от него.

Тот сон практически стал ответом ему на вопрос о том как именно он относится к Мионе. Она все еще была его лучшим другом, но он не хотел быть братом, который когда-нибудь будет провожать ее глазами, идущую к алтарю, чтобы выйти замуж за другого. Он сам хотел быть тем самым мужчиной, что будет ждать ее у алтаря.

Но теперь перед ним стал другой вопрос: "А любит ли его Миона? Кто он для нее? Просто лучший друг, любимый брат, или просто любимый? Если я ей признаюсь в своих чувствах, сможем ли мы остаться друзьями?"

Ответов Гарри не находил. И признаться откровенно боялся. "ТРУС!" — корил он себя. — "Прав был сэр Кэдоган! Я трус!".

Миона будто почувствовала его взгляд, и подняла голову. Гарри скорее закрыл глаза.

— Гарри? С тобой все хорошо? — спросила она. Она прекрасно видела его состояние, но полагала, что это из-за очередного нападения Блэка. Гарри не стал ее разубеждать. "ТРУС!"

— Все хорошо, Миона. Просто я закончил свой доклад по принципу работы гидроэлектростанции. — ответил ей Гарри.

Они еще перед рождественскими каникулами закончили заниматься магловской истории, которая успела уже порядком надоесть как Гарри так и Мионе. Хотя им было грех жаловаться, профессор Барбидж их очень хвалила за их доклады, в которых они старались отразить историю маглов, как видят ее сами маглы, без рассуждений ничего не понимающих волшебников. Профессор хвалила, и ставила высший балл, но просила на экзаменах все же отвечать по официальной версии, утвержденной Министерством, и написанной в учебнике. Даже если этому учебнику пятьдесят лет, и с тех пор он не обновлялся.

Закончив с историей, класс перешел к изучении магловской техники. Начали с простейшей механики, потом к паровым двигателям, и только-только подошли к тому, что считалось краеугольным камнем магловской цивилизации в нынешнем мире — Электричеству.

Гарри и Миона хохотали до слез, читая как волшебникам пытались объяснить что такое электричество, и откуда оно берется.

Не желая оставлять своих сверстников в невежестве, Гермиона попросила у Гарри разрешения воспользоваться Хедвиг, чтобы написать письмо родителям. Гарри, конечно, разрешил, прибавив что она может пользоваться его совой когда захочет.

Через пару дней вместе с Хедвиг прибыл учебник физики, посланный папой Мионы. И Гарри был очень рад что его прислали, он неожиданно заинтересовался именно электричеством. Вот уж никак он не ожидал, что будет когда-либо интересоваться электричеством, как, например, мистер Уизли, у которого, по словам Рона и близнецов, вся мастерская была обклеена схемами электрических цепей различных приборов.

Но все было именно так. Гарри даже как-то поймал себя на мысли, что неплохо было бы пойти в Запретный лес, поохотиться на одичавший Форд Англия того же мистера Уизли, чтобы понять как он обеспечил совместную работу электрических систем машины и магических наворотов, что он там установил. Ведь, как известно, магия и электричество плохо ладят между собой. Интересно, почему?!

Ради эксперимента Гарри стал собирать установку. Он собирался с помощью рун добиться превращения магии в электричество. Хотелось добиться хотя бы искорки.

Сложность состояла в том, что до него никто этим не занимался. Волшебники не создали ни одного заклинания или артефакта, который генерировал бы молнии. И это было странно, т.к. в представлении любого магла они обязаны это уметь. Например, темный волшебник представлялся им в образе этакого Дарта Сидиуса, поражающего молниями направо и налево. Но ничего подобного не было. Что тоже было странно.

Гарри попытался найти упоминания применения молний волшебниками в "Боевой магии". Но и там упоминание нашлось только три упоминания. Первое относилось к древнейшему периоду, когда молния считалась прерогативой верховного божества, который почти у всех народов был громовержцем.

Второе было из легенд про Мерлина. Якобы он, и еще Моргана, умели ею пользоваться, но оба унесли секрет с собой в могилу. После них никто не пытался?

А третье упоминание было в разделе про азиатские магические боевые искусства. На Востоке была популярна стихийная магия, т.е. использование различных стихий в бою. Известны были применения огня, воды, воздуха, земли, металла и даже дерева, и была небольшое упоминание про мастера огня и металла, который сумел применить еще и молнию. Но это было скорее вид случайной магии, как у детей. Повторить свой успех тот китайский маг не умел.

Гарри сначала подумал, что в волшебном мире было какое-то табу на применение молнии, раз это прерогатива верховного божества. Но когда он спросил Дафну, то она уверила его, что никакого табу нет. Легенду про Мерлина она тоже слышала, но посчитала байкой, как и большинство волшебников. Ей показалось естественным, что Мерлину и Моргане, которых в волшебном мире обожествили как Христа, приписывают божественные возможности.

Услышав ответ Дафны, Гарри пришел к выводу, что овладение молнией считается просто навсего невозможным. И возможно это еще одна причина их недолюбливания маглов. Ведь какие-то "простецы" (так переводится слова "магл") смогли сделать то, что они считают невозможным. Грустно было то, что вместо поиска способа повторить достижение маглов, волшебники закрывают на это глаза и тихо ненавидят.

Гарри решил заполнить этот пробел в магическом знании, и попытаться использовать знания маглов об электричестве для создания реально работающих заклинаний и артефактов использующих стихию молнии. И для начала он решил вызвать с помощью рун электрическую искру.

Миона тоже начала свой проект. Только ее тема была более фундаментальной, и шла как бы с другого конца. Она пыталась понять, как именно волшебство обманывает закон всемирного тяготения.

Но стоит рассказать о предыстории этого вопроса.

Началось все еще в детстве Гермионы, когда она впервые в сознательной жизни случайно применила магию. Случилось это когда ей было пять, и она одна была в домашней библиотеке. Ей очень хотелось достать одну книгу, которая находилась слишком высоко для маленькой девочки. Она пыталась лезть вверх, но уже тогда боялась высоты. Разозлившись, она каким-то образом заставила все книги слететь с полок. Каким-то чудом ни одна не свалилась ей на голову.

Ее родители тогда жутко перепугались, но обладали достаточно критическим мышлением чтобы не наказать дочку. Когда через какое-то время нечто подобное повторилось, они поняли, что их ребенок особенный. А Миона поняла, что если очень сильно захотеть, или если она испытывает сильные эмоции, то может случиться чудо. Любопытная девочка стала проводить опыты, и под присмотром родителей пыталась заставить свои книги летать по комнате, или просто подняться в воздух. И иногда ей удавалось. Еще тогда ее отец мимоходом подметил, что наука не может объяснить как она заставляет предметы игнорировать закон всемирного тяготения.

Вот Гермиона и изучала сейчас этот вопрос, проводя эксперименты с Левиосой и на его Молнии, при этом потихоньку собирая аналог антиграва из той же научной фантастики. Гарри в шутку предложил ей изготовить летающий скейтборд. К его удивлению она эту идею с энтузиазмом поддержала.

В конце концов они решили представить свои установки как курсовые работы по Рунам, а теоретические расчеты — по Нумерологии.

— А мой доклад по атомной энергии еще не готов. — немного грустно сказала Миона, т.к. Магловедение было последним их домашним заданием. После этого они хотели пойти погулять на свежем весеннем воздухе.

— Будешь пугать бедных одноклассников ядерной бомбой, нацеленной на Косой переулок? — пошутил Гарри.

— Именно! Пусть прочувствуют меру своей отсталости. — ответила она с лукавой улыбкой.

Гарри громко расхохотался. Смех его получился неожиданно злобным, будто он злой гений, действительно вознамерившийся сотворить ядерный гриб в центре Лондона. От этой мысли он аж закашлялся. Теперь был Мионин черед смеяться.

Пока объект его воздыханий дописывала, Гарри достал "Боевую магию", мимоходом думая о Сириусе Блэке. Вот уж кого хотелось спалить молнией! Мерзавец сумел как-то пробраться в его спальню. Только почему-то спутал его с Роном, и порезал полог его кровати. Рон поднял крик, который поднял на уши весь факультет. Даже декан прибежала, думая что студенты все еще празднуют победу.

В итоге оказалось, что Блэк имел с собой целый список паролей, потерянный Невиллом, благодаря чему он и смог попасть в Башню. Ох и влетело же Лонгботтому! Сэра Кэдогана убрали, и теперь вход в башню снова охраняла Полная Дама, к которой приставили троицу троллей, которые то и дело мычали и мерялись дубинками.

Ужесточение мер безопасности коснулось не только Башни Гриффиндор. На следующий день Гарри с друзьями смотрел как Флитвик учит Главные двери замка распознавать Блэка в лицо, держа перед ними портрет.

А между тем лаз за статуей одноглазой ведьмы совсем не охранялся. Очевидно близнецы были правы, только они, да теперь еще и Гарри с Мионой и Роном знали о нем. Гарри в порыве сознательности даже предложил сообщить о нем преподавателям, но быстро передумал, иначе он не попадет в Хогсмид. Радовало, что Миона ничего не сказала МакГонагалл. Не иначе как и так чувствовала себя виноватой, что заложила его Молнию.

Рон в мгновение ока стал знаменитостью. Первый раз в жизни не Гарри, а он был в центре всеобщего внимания. И надо сказать, ему это нравилось. Хотя он всё ещё окончательно не пришёл в себя после ночных переживаний, он взахлёб рассказывал всем и каждому об этом происшествии, украсив его россыпью подробностей: "Сплю это я и вдруг слышу, как будто кто-то что-то рвёт. Я подумал — это во сне. Но тут, представляете, чувствую сквозняк... Проснулся, гляжу: полог с одной стороны сорван. Я повернулся, а он прямо надо мной стоит... как скелет. Волосы колтуном. В руке огромный нож, сантиметров тридцать, а то и сорок. Смотрит на меня, а я на него. Я как заору — и его как ветром сдуло."

Прослушав эту душераздирающую историю, девочки со второго курса ахали и охали , а потом возвращались к своим делам. А Рон в очередной раз спрашивал Гарри один и тот же вопрос:

— Как ты думаешь, почему он исчез?

Гарри и сам ломал над этим голову. Почему Блэк, обнаружив, что выбрал не ту кровать, не прикончил Рона, поднявшего истошный крик, и не стал искать Гарри. Двенадцать лет назад он хладнокровно убил столько ни в чём не повинных людей, а тут пять безоружных мальчишек, и четверо из них крепко спят.

— Наверное, решил, что ты своим криком разбудил всю башню и ему надо скорее уходить из замка, — ответил ему Гарри. — Помедли он немного, ему бы пришлось убить всех гриффиндорцев, иначе из гостиной не выбраться. Да ещё учителя...

Гарри услышал звуки складываемого пергамента и поднял голову, покинув мир воспоминаний. Судя по всему Миона закончила.

— Гарри, я закончила. — позвала девушка, подтверждая его мысль. — Я тут подумала, может к Хагриду сходим? Узнаем, помогла ли наша с Сьюзан помощь.

— Давай! Только сначала в совятню зайдем. Мне ясно дали понять, что мне строжайше запрещено покидать замок без сопровождения преподавателя. Нужно будет написать Хагриду письмо с Хедвиг. — Миона согласно кивнула.

Гарри достал мантию отца из сумки, и постучал по двери спальни, предупреждая таким образом сидящих там будущих себя и Миону, что они уходят. Парочка уже закончила свой отпуск и вернулась к своему бешеному ритму жизни и учебы. Помимо одной копии, спящей в спальне, у них в замке была еще одна, в данный момент общающаяся с Роном и девчонками в библиотеке.

Гарри накинул на себя и подругу мантию-невидимку, и они вышли за дверь. Гарри мимоходом заметил, что им становится уже тесно вдвоем под мантией. А ведь в начале года они спокойно помещались. Неужели они так выросли? Хотя это неудивительно, с таким-то количеством дополнительного времени. Хмм, интересно, если они несколько месяцев растянули в два с половиной раза, то значит ли это, что их телам уже больше их официального возраста? Может ему уже четырнадцать?