— О, и кто это? — даже удивился я.
— Стража, — ответил он коротко. — Ныне полиция. Вступая в ряды городской стражи, ёкаи клянутся хранить закон, порядок и покой города. И всё это для них неразрывно связано с Аматэру. Пусть они и состоят из представителей разных семейств, но их уже давно можно выделить в отдельный клан. Причём... — пожевал он задумчиво губами. — Думаю не ошибусь, если скажу, что мои слова относятся не только к четвёртому отделу, где служат ёкаи, но и ко всей полиции Токусимы. Род Асикага будет стоять за Аматэру до конца. Против кого угодно.
Ну как тут не вспомнить про Меёуми, вышедшего из Рода, чтобы помочь мне в Малайзии. И отдельной роты наёмников, состоящей исключительно из местной полиции.
— Ясненько. Не знал, — произнёс я, постучав пальцем по барной стойке. — Хорошо, я понял. Давай вернёмся к нашему вопросу. Я не Минамото, с этим мы определились. Но у меня есть сестра.
Ханасу замер. Опять. Сомневаюсь, что он не знал про Рейку, но определённо забыл о ней. Его можно понять — встряхнул я бармена основательно.
— Но она... — начал он. — Она...
— Моя родная сестра, — произнёс я. — Только в отличие от меня, её не принимали в Род. Сакурай Рейка чистокровная Минамото.
— Но... Как мы уже выяснили, камонтоку не всегда... — начал он, но был прерван мной.
— И камонтоку и кровь. У неё всё от Минамото, — произнёс я. — Если вам этого мало, то я уже и не знаю, что вам нужно. Тогда можно взять любого простолюдина, воспитать его как аристократа, назвать Минамото и... всё?
— Нет, конечно, нет, — пробормотал он. — Просто... Ваша сестра сейчас, как весь Род Минамото в прошлом — находится в подчинении. Мы же обязались служить свободному Роду.
— Вы как-то слишком уж вольно интерпретируете свой договор, — усмехнулся я. — Пусть я и не знаю деталей, но что вы вообще хотите от восьмилетней девочки? Чтобы она была самостоятельна и независима? Серьёзно? Вы вообще понимаете, что так не должно быть? Таким детям впору посочувствовать. Я её кровный брат, и я о ней забочусь. Естественно, в силу возраста она зависима от меня. По-вашему, это повод плюнуть на договор? Тогда не честнее ли будет вообще от него отказаться? Для вас, ёкаев, данное слово ничего не значит? Вас что, реально только магический контракт удержать от предательства может?
— Это не так! — произнёс он зло, но тут же попытался взять себя в руки, и уже более спокойно добавил: — Прошу прощения за эту вспышку. Мы знаем, что такое гордость и честь. Получше многих знаем. Однако, какой нам смысл служить ребёнку, если договор...
— Смысл?! — прервал я его. — Вы думаете, что в чести есть смысл?! Какой смысл Слугам идти на смерть ради чужого дяди, даже не родственника? Какой смысл оставаться на ногах, зная, что тебя убьют, если ты не встанешь на колени? Какой смысл защищать чужого ребёнка, рискуя жизнью, когда тебя свои дома ждут? Какой смысл до конца оставаться на той стороне, которая почти проиграла? Честь, как таковая, не имеет смысла, она даёт его нам. Честь в нашей душе, а не на страницах договора. Честь делает нас разумными существами. Честь даёт нам право на гордость. Если вы постоянно ссылаетесь на договор, который ещё и крутите, как хотите, то у вас нет ни чести, ни гордости, ни смысла. Ничего.
Неожиданно раздался голос со стороны тех парней, что стояли у стены под невидимостью.
— Минамото мертвы, — услышал я голос одного из них. — Мы не можем служить тому, чего нет. Кровь и камонтоку лишь формальность...
Вот тут, признаться, я вспылил. Достали меня эти нелепые отговорки о смерти.
— Смерть?! — вскочил я со стула. — И это мне говорит юрей?! Вы жалкие слабаки! Ничтожества! Мой пёс плевал на смерть! Он нашёл меня, даже сдохнув! Смерть не сняла с меня старые клятвы! Она забрала у меня всё... Думаете меня это остановило?! Все заплатят за всё. Будь то боги или существа сильнее богов. Я приду за их жизнями, и они пожалеют о том, что... — остановил я сам себя.
— Аматэру-сама... — о-о-очень неуверенно произнёс Ханасу.
Чёрт. Дерьмище. Надеюсь, они ничего не поняли. Но, вот ведь уроды — задели-таки за живое!
— Смерть, тоже мне, — произнёс я слегка смущённо, чего старался не показывать. — Срать на неё. У меня кошак вообще помер не умирая. Не знаю, как это возможно, но факт есть факт. Заканчивайте уже с вашими отговорками и принимайте решение. Если договор всё ещё существует — жду вас сегодня в восемь вечера. Если его нет... Ну так и скажите прямо, что его нет. Хотя бы для себя.
* * *
Только уже в машине, окончательно успокоившись и начав думать логично, понял одну вещь — я не только ляпнул лишнего, я ещё и разговор не завершил. Оборвал на самом важном. Не дожал их. Вот уж дерьмище. А ведь чуть-чуть оставалось, они почти сломались и согласились служить Рейке. Мда... Бывают и у меня эпические фейлы. Теперь даже не представляю, что дальше будет. Вполне возможно, они придут в восемь, но лишь для того, чтобы сообщить о моей правоте. Типа да, вы правы, договора больше нет. Я бы так и поступил. Ну или вообще для них идеальный вариант — прийти и попросить Рейку расторгнуть договор. А так как сестра у меня дитё малое, это будет фактически просьба ко мне. И вот как раз у меня-то и нет ни одного повода им отказать. В том числе и морального, ибо наговорил я им... всякое. Ну, то есть, у меня, как у Максима Рудова поводов полно, а вот у Аматэру Синдзи их нет. Впрочем, самый реалистичный вариант событий — это то, что они и вовсе не придут.
Остаётся надеяться, что Мацусита найдёт кого-нибудь, в ином случае, придётся привлекать к делу Сорея.
Сидеть и нервно ждать, придёт ли кто-то от Крыс, я, естественно, не собирался. Собственно, к обозначенным мною восьми часам вечера я уже смирился с возможным пролётом мимо отличной возможности заиметь целый клан ёкаев-шиноби. Надежда ещё была, её в принципе сложно убить, но если не срастётся, то я не буду сильно печалиться. В конце концов, у меня всегда остаётся моя палочка-выручалочка по имени Сорей. С его непонятным способом перемещения по каким-то там призрачным путям, мой шиноби и в одиночку прекрасно справится с заданием. Так что, о задании как таковом я не сильно переживаю, а вот то, что я упустил возможность заиметь себе новых ёкаев, пусть и временно, пока Рейка не выйдет замуж, довольно обидно. Причём, по своей же дурости и эмоциональности упустил. Эх... Хотя нет, ещё не всё потеряно, ответа я ещё не получил.
В общем, в восемь вечера я находился на полигоне поместья, что на вершине холма. Вместе со мной там тренировалась и Фудзикава Асами — служанка-инугами Норико. Сама Норико там тоже была, как и Мизуки, просто наблюдающая за другими, как и Казуки, как и Мамио с Тейджо, которые приехали к нам на выходные. Рейка тоже была. Вообще-то идти сюда она не хотела, но, когда старший брат настаивает, выбора особо и нет.
Ровно в восемь я с Норико и Мизуки наблюдал за тренировкой инугами. Тренировалась она в человеческом облике, так что Мамио с Тейджо даже не догадывались, кто находится рядом с ними. Конкретно сейчас она стояла напротив нескольких деревянных поленьев и напряжённо сверлила их взглядом. Миг, и деревяшки превращаются в мелко нарезанную стружку, после чего вспыхивают облаком огня. На что Норико начинает радостно хлопать в ладоши.
— У тебя получилось, Асами! — крикнула она. — Молодчина!
— Мне кажется, или она послабее раньше была? — спросил я у Норико.
— Ага! — заявила она всё так же радостно. — Теперь Асами наравне с Учителями!
А когда я её встретил, она была на уровне Ветерана. Нехилая прибавка в силе за такой короткий срок. Видимо, она уже была на пороге нового ранга.
Асами же, согнувшись и уперев руки в колени, смотрела на дело рук своих. Ну или магии. Вдруг, резко повернув голову, она пристально посмотрела куда-то нам за спину. Разогнулась, подошла ко мне и тихо произнесла:
— У ворот какой-то ёкай стоит, Аматэру-сама. Он сейчас волну маны запустил, вроде как обозначает своё присутствие.
— Понял, — поднялся я с лавочки. — Это ко мне. Можешь продолжать тренировки, я сам с ним разберусь.
— Как скажете, Аматэру-сама, — кивнула она.
— Рейка! — окликнул я скучающую девочку, наблюдающую за тренировками парней.
И когда она посмотрела в мою сторону, махнул ей рукой, после чего направился к лестнице, ведущей вниз с холма, на задний двор особняка. Уже внизу подозвал к себе одного из охранников и приказал пустить во двор ожидающего у ворот человека. Так что, когда мы подошли к центральному входу в особняк, возле него уже стоял Ханасу, одетый в тёмно-синее кимоно. Правда, узнал я его не сразу, уж больно скрюченный он был, весь какой-то перекошенный. Что у них там произошло после моего ухода?
Чем дольше я смотрел на стоящего напротив мужчину, тем явственней чувствовал... опасение, готовность ударить чужака, ожидание. Что за нафиг?! Бросив взгляд на стоящую по правую руку от меня Рейку, увидел лишь любопытство, которое она и не пыталась скрыть. Подняв руку, девочка подёргала меня за рукав.
— Этот дядя чем-то болен? — спросила она, не отпуская рукав моего домашнего кимоно.
— Нет, не болен, — улыбнулся я. — Просто у него тяжёлые деньки выдались.
И словно ответ на мои слова, почувствовал исходящее откуда-то вопросительное чувство. Типа, может прижать его посильнее? И вот тут-то до меня дошло...
— Это гость, — произнёс я. — Не дави так сильно.
— Что? — удивилась Рейка.
— Это я не тебе, — ответил я сестре.
И ведь получилось. Поместье, а это явно было оно, отреагировало на мои слова. Чувства напряжённости и желания ударить по чужаку немного ослабло, а сам Ханасу наконец-то смог выпрямиться. Поведя плечами и размяв мышцы лица, ёкай посмотрел на нас уже вполне осмысленно.
— Аматэру-сама, — сделал он поклон, разогнулся и сделал ещё один. — Минамото-сама.
Покосившись на сестру, стал свидетелем прелюбопытнейшее выражение лица, вопрошающего, что тут происходит. Такое не может не вызвать улыбку. Вновь посмотрев на Ханасу, произнёс:
— Похоже, вы приняли какое-то решение. Озвучь его.
Прикрыв на секунду глаза, мужчина начал опускаться на землю. Пара секунд и вот перед нами ёкай в позе догэдза — самом уважительном, я бы даже сказал, пресмыкающемся, поклоне в японской традиции. Руки вытянуты вперёд и лежат на земле, голова почти касается земли.
— Минамото-сама, — произнёс он. — Я, говорящий от лица клана Крыс, что с той стороны, прошу освободить нас от договора служения.
— А... — только и произнесла Рейка, после чего вновь посмотрела на меня с вопросом на лице. Мне оставалось лишь вздохнуть на это всё. Увы, не прокатило. Склонившись к уху сестры, прошептал нужные слова. — Я, последняя из Минамото, разрываю договор служения с кланом Крыс, что с той стороны, по обоюдному согласию. Отныне вы свободны.
— Мы благодарим вас, Сакурай-сама, — произнёс он, так и не шелохнувшись.
И только после этого поднялся на ноги.
— Это всё? — спросил я, надеясь на продолжение.
— Да, Аматэру-сама, — ответил он. — Мы благодарим и вас. Нам стыдно, что мы тянули так долго. Вы были правы во всём. А теперь, с вашего позволения, я удалюсь.
Поклонившись, он метров десять пятился и только после этого развернулся и уже нормальным шагом пошёл на выход.
Жалко-то как. Ну да ладно. Зато теперь они свободны, и пусть я не могу захомутать их на несколько лет, но уж нанять для одной конкретной миссии теперь, думаю, получится. Ох, блин, а ведь получается, я нехило так прибавил работы Мацусите. Надо бы предупредить его, что Крысы свободны.
— Син, — вновь дёрнула меня за рукав Рейка. — А что вообще происходит?
Мне было лень ей всё объяснять, поэтому решил использовать так нелюбимую ею тему.
— Политика, — пожал я плечами.
— А-а-а... — скривилась она. — Пойдём лучше постреляем. Там столько народу ещё хэдшоты от нас не получило.
— А знаешь, пойдём, — усмехнулся я. — Остаток вечера я полностью в твоём распоряжении.
— Яху! — вскинула она руки. — Хана вам, нубы галимые!
— Рейка, — произнёс я укоризненно. — Ну что за выражения, право слово.
— Кхм-кхм, — прокашлялась она. — Новички должны страдать?
— Сойдёт, — махнул я рукой. — В конце концов, это и правда их судьба.
Глава 7
Я сидел в кресле большой гостиной, она же центральная, она же общая, она же семейная, а по обе стороны от меня, на подлокотниках кресла, сидели Норико и Акеми.
— Стой! — остановила меня жена. — Вот, смотри, отличный диванчик.
Рассмотрев подробнее картинку глянцевого журнала, я состроил скептическое выражение лица.
— Да ну, ерунда, — произнёс я. — Нафиг нам подобное вычурное нечто. Все эти завитушки — прошлый век.
— Ну так мы его и не для этой гостиной выбираем, — пояснила Акеми. — В Старой гостиной этот диван будет отлично смотреться.
— Если только там... — произнёс я неуверенно. — А разве в Старой гостиной кто-то бывает? Зачем нам вообще новый диван?
— Отсутствие людей в помещении — не повод о нём забывать, — ответила Норико.
— Так, а зачем... — начал было я. — Да плевать. Хотите купить, покупайте. Сколько он стоит-то? — попытался я найти цену в журнале.
— Да кого это волнует? — отмахнулась Норико.
— Десять миллионов, — произнесла Акеми.
— Сколько?! — глянул я на неё.
— Йен, — уточнила она. — Десять миллионов йен.
Миллион рублей?! Долбанный миллион рублей за диван?!
— Почему так дорого? — спросил я у девушек.
— Да нормально, вроде, — произнесла Норико неуверенно.
— Это раритет, — ответила Акеми. — Антиквариат. И Норико права — у нас в Старой гостиной есть вещи и подороже.
— Это какие? — вновь удивился я.
— Тот стул, что ты от души пнул пару дней назад, — ответила мне Акеми.
Ой...
— Ну, предположим, не от души, он бы развалился, пни я его настолько сильно, — начал я на автомате оправдываться.
— Ну так мы берём диван? — спросила Норико.
— Берём... — произнёс я нехотя.
На что был поцелован в обе щёки.
— А теперь, есть у меня... — решила внести новое предложение Норико.
Я же в этот момент, чуть повернул голову и поднял руку, заставляя её замолчать.
"Внимание, умиление, усмешка".
Кто?
"Маленький, злобный, но смешной шиноби".
В этот раз это было даже не эмоция, а образ.
Сорей, что ли?
— Так, дамы, — произнёс я, поднимаясь из кресла. — У меня тут дела образовались, так что мне надо отойти. Вы выбирайте что вам там хочется, я потом посмотрю.
— Что так резко?! — возмутилась Норико.
— Потому, что дело важное, — ответил я.
— А узнал ты о нём как? — проворчала она.
— Ведьмачьи штучки, — усмехнулся я. — Не сердись, милая, я не вру, мне действительно надо отойти.
Вообще, после того как я напрямую обратился к Дому, он словно получил разрешение общаться со мной, так что за последние пару дней я много чего любопытного узнал. Например, несмотря на то, что Дом отлично различает людей на территории поместья, всех кто не относится к Роду Аматэру, он воспринимает как... инструменты. Фудзикава Асами — опасный инструмент, Сорей — забавный. Исключением являются только Рейка и Акеми — одна моя сестра, вторая — моя женщина. При этом, хоть он их и выделяет, они, как и остальные мои жёны, да и жена Казуки, не более чем Женщина Господина Љ1, Женщина Господина Љ2, и так далее. А вот по отношению к Атарашики он испытывает сожаление и толику вины. К Казуки он относится как к милому ребёнку. К детям он ничего не испытывает, для него это просто очень ценные предметы, которые надо защищать. Лучше всего он относится к Бранду, который очень сильно на него похож — такой же верный. А хуже всего к Идзивару. У них с Домом что-то вроде холодной войны и, если бы не какая-то там связь со мной, кошаку пришлось бы несладко. Как минимум так же, как и Фудзикаве, которая каждое мгновение чувствует на себе давление дома. Пусть и небольшое, но ощутимое. У неё, конечно, есть связь с Норико, но та не урождённая Аматэру, а просто Женщина Господина Љ1.
