Кривые зеркала

Александр, кому выпало дежурить первым, подсел ко мне.

— Что грустите? Вас такая девушка в палатке дожидается!

— Ночь будет тёплая, она не замёрзнет одна, а под звёздами думается лучше.

— И о чём Вы думаете?

— О том, что я не знаю, что мне делать дальше.

— В каком смысле?

— Ну, проведём мы коронацию, а дальше что?

— Как что?

— А так. Представьте себе: у Вас на руках оказался малолетний король, кучка заговорщиков, вернее, антизаговорщиков, одураченная оппозиция и разъярённый регент. Это не считая разорённой страны, которую надо восстанавливать. И что предпринять дальше?

— Драпать.

— Ага, и чем дальше, тем лучше!

— Знаете, поговорите с лордом Мирандалем. Он мужик умный, что-нибудь да присоветует.

Хороший совет. Только захочет ли эльф вмешиваться в политические дрязги смертных. Они уже четверть века при дворе не появлялись. Интересно, почему? Я спросил Александра, всё-таки он больше двадцати лет при дворе прослужил, вдруг что-то слышал. Он ненадолго задумался, а потом заговорил:

— Герцогство Альвейн — владетельный Дом. Лорд Мирандаль — член Совета Короны. Раньше он часто бывал при дворе. А однажды, лет тридцать-тридцать пять назад они поссорились с Вашим дедом. Точнее нет, не поссорились. Трудно с ходу как-то назвать, что между ними было. Всё как-то просто прошло. И никакой политики. Эльф влюбился в смертную девушку.

Я присвистнул.

— Да, государь. Я тоже был удивлён, когда мой командир рассказал мне эту историю. Видно, чудеса и впрямь ещё случаются в мире. Девушка была из Свободного Дома подвластного короне. Её привезли представить ко двору. И тут-то судьба решила взять плату за чудо: Вашему деду девушка тоже понравилась. Вы уж извините за такие подробности, но захотел он её любовницей своей сделать. А тут узнал, что Мирандаль с её семьёй уже о свадьбе сговорился. Да его это не остановило, хотя, злить эльфа — дело последнее. Слава богам, Мирандаль помнил о вассальном долге, и войной на короля не пошёл. Но напомнил королю, что тот женат. А дед Ваш не очень жаловал, когда ему на приличия указывали. Он эльфа прогнал. Поставил условие: если он берёт девушку в жёны, то покидает дворец. Мирандаль согласился. Более того, пообещал, что ни один эльф Альвейна не ступит на столичную землю и не перешагнёт порог королевского дворца. И слово своё сдержал. Вашего отца мы к нему как-то возили. И Вас собирались отвезти, да не совпало.

— Отвезёте теперь.

Знал бы я всё раньше, не стал бы терять время на путь до Каманса. Альвейн расположен восточнее Каманса. Свернул бы раньше и... не встретил бы Александра и его людей, не познакомился бы с лордами Валиэном и Дероном, и не спас бы друзей. Не зря говорят, что ни делается, всё к лучшему!

Два герцогства разделяют коронные земли. То есть как бы мои. Они не принадлежат моему Дому, но я, как правящий король, имею право ими распоряжаться. Пока же ими распоряжался регент. В который раз я вспоминал слова Фабьо, о том, что во дворце дышать стало невозможно. Именно так я чувствовал там беспощадную руку регента.

А вскоре вокруг нас раскинулись эльфийские леса, сердце герцогства Альвейн. Воины неодобрительно поглядывали на деревья, чьи ветви чуть ли не нависали над дорогой. Я понимал опасения моих телохранителей: только-только обнаружить меня живым и здоровым, и вдруг потерять в банальной стычке с разбойниками — сомнительное удовольствие. Только разбойников они зря боялись: в этих лесах хозяйничали эльфы. Они нарушителей спокойствия не очень жалуют, то есть очень быстро их отлавливают. В их лесах оставаться незамеченными невозможно. Словно в подтверждение моих мыслей в дерево чуть впереди нашего отряда вонзилась стрела. Мои спутники выхватили мечи.

— Нет, спрячьте оружие! — Я вырвался вперёд и повернулся лицом в ту сторону, откуда, по моим предположениям, прилетела стрела. — Друг!

Что поделать, эльфийскому меня не учили, а освоить язык по отдельным фразам, иногда попадавшимся в текстах, довольно сложно. Хорошо, что единственное слово, которое всплыло в моей памяти, оказалось таким мирным.

— Друг! — Повторил я. И добавил на интарийском: — Друг!

Высокие, стройные, невообразимо прекрасные, они появились на дороге, не потревожив ни веточки, ни листочка на деревьях. Чей-то сдавленный вздох раздался за спиной, я не понял, чей.

— Приветствую вас, стражи эльфийского леса. Простите, что мы потревожили ваш покой. У нас дело к лорду Мирандалю, герцогу Альвейна.

— Приветствуем Вас, путники, — заговорил один из них, чем-то неуловимо отличающийся от остальных. — Мы ждали вас. Следуйте за нами, мы проводим вас дальше.

Между деревьями появилась тропа. Я читал о таком, хотя... читать и видеть воочию — разные вещи. Мы шли между деревьев, и, казалось, тропа сама ложиться нам под ноги, что бы исчезнуть за спиной. Птичьи трели разливались вокруг — похоже, говорливых обитателей леса не смущали чужаки, идущие с хозяевами. Мои сопровождающие встревожено оглядывались по сторонам, я же просто наслаждался этой поездкой. Я не чувствовал опасности. Наоборот, я был уверен, что нигде в мире не найдётся более безопасного места, чем волшебная тропа эльфийского леса.

Неожиданно, за поворотом, тропа оборвалась. С опушки леса нам открылся потрясающий вид: на высоком холме устремился ввысь воздушный замок. Стены и башни, увенчанные длинными шпилями, сверкали на солнце запредельной белизной. Но на сияние замка было не больно смотреть, наоборот, оно притягивало взгляд, завораживая гармоничностью и лёгкостью строений.

Эльфы дали нам насладиться видом. Мои спутники шумно восхищались, я же молча смотрел, даже не надеясь облечь в слова восторг, заполнивший мою душу. Отдышавшись, я пустил коня вперёд. Уже подъезжая к замку, Александр спросил:

— Как же так? Нам до замка ещё дня два было ехать, не меньше!

— Надо же, сообразил! — Пробормотал я, и тут же заметил смеющийся взгляд предводителя эльфийского отряда. Я набрался смелости и подмигнул ему — он быстро улыбнулся мне. Никто не заметил наших переговоров. Всё-таки командир у эльфов какой-то не такой!

В замке нас проводили в мыльню, и мы отмылись от дорожной пыли. Потом нас развели по комнатам, чтобы мы отдохнули с дороги. Настоящая постель манила свежими простынями, и я безнадёжно проиграл эту битву. Проснувшись, я обнаружил рядом с кроватью светловолосого мужчину лет двадцати, хотя заострённые уши означали, что ему с тем же успехом может быть и двести лет. Я сел. Мирандаль, лорд эльфийского леса! Как же я сразу не сообразил!? Ведь если жена у него смертная, становится ясна непохожесть командира эльфийского отряда на остальных, если, конечно, это был его сын.

С трудом я вспомнил, что нахожусь в гостях.

— Лорд Мирандаль, простите, я не хотел быть невежливым!

— Я запретил тебя будить, Тони. Тебя ведь так называют? Тебе надо было отдохнуть. Откуда ты знаешь язык эльфов?

— Я не знаю. Я просто запомнил несколько слов из тех, что попадались в книгах, которые читал. А когда нас поприветствовали стражи, я вспомнил одно.

— Хорошее слово ты вспомнил, маленький друг. Ты хорошо спал?

— О, да!

— Что тебе снилось?

— Не помню. Что-то хорошее... сладкое...

— Сладкое?

— Ну да? — Я смутился. — Это, наверно, потому, что я сладкое очень люблю. Только не говорите никому, ладно?

— Почему?

Я опустил глаза. Мирандаль звонко рассмеялся:

— Ты боишься, что над тобой будут смеяться? Знаешь, ты ведь не тот человек, над чьими слабостями смеются, их, скорее, будут использовать против тебя.

— Вроде, яд подсыплют в крем?

— Вот видишь, ты сам смеёшься! И, пожалуй, я предупрежу кое-кого, чтобы не налегал на печенье, а то тебе не достанется.

Мирандаль ушёл, а я сел на кровать, пытаясь собрать разбегающиеся мысли. Что значил этот разговор? Эльф ведь неспроста ждал, пока я проснусь, и спрашивал про сон. И что значит "не тот человек"? Мысли разбежались окончательно, и я оставил их в покое. Не смотря на неясности пробуждения, сон пошёл мне на пользу. Сил прибавилось, так что можно было сходить осмотреться. Меч после недолгого раздумья я оставил в комнате. Это была единственная форма демонстрации доверия, которую я смог придумать.

Встречаться ни с кем не хотелось, и я выбрался в сад, успешно избежав встречи с Александром и его воинами. Наслаждаясь красотой и одиночеством, я бродил по дорожкам. Никогда прежде мне не доводилось видеть ничего подобного. Картины из живых цветов на клумбах, сменяли картины, выложенные мелкими цветными камушками. Ветви кустов не загораживали дорожек, хотя я не заметил, чтобы их подрезали или подвязывали. Аромат цветов разливался в воздухе густым тёплым дурманом, наполняя душу ощущением лета.

В саду я то и дело натыкался на статуи, и всё никак не мог понять принцип, по какому их расставляли. Если клумбы и каменные картины укладывались в единую идею, то статуи стояли, как придётся. Первым я увидел мраморного эльфа, играющего на лютне, который сидел на самой обычной садовой скамейке. Если эти шедевры резьбы по камню можно назвать обычными. Потом мне встретились две эльфийки, собирающие цветы на клумбе, изображающей лесную поляну. На похожей клумбе я обнаружил девушку, надевающую венок на голову... человеку. Издалека казалось, что мраморная эльфийка держит венок из живых цветов. Только вблизи становилось видно, что цветы выточены из полудрагоценных камней. Чуть дальше я посетил урок стрельбы из лука. Маленький эльф натягивал тетиву, а взрослый эльф поправлял ему руку.

А около пруда, к которому вывела меня садовая дорожка, сидел Скорбящий эльф. По-другому я не смог его назвать. Он сидел прямо на земле, чуть согнув ноги в коленях, взирая с холма на пруд. На волнах пруда покачивались маленькие кораблики, искусно вырезанные из дерева. Белые паруса наполнял ветер, и кораблики плавали, повинуясь его воле. Я заворожёно следил за движением кораблей. Корабли плавали по пруду, но никогда не натыкались на берег. Похоже, над прудом властвовал свой ветер, отдельный от того, что трепал мои волосы. Оторвав взгляд от зачарованного, иначе и не скажешь, каравана, я осмелился поближе рассмотреть эльфа. В его навеки выточенном из камня лице застыла безмерная печаль.

Разом обессилив, я упал на колени. Рука моя дёрнулась коснуться его лица, но я не дерзнул осквернить прикосновением совершенную красоту статуи. Мои пальцы замерли у мраморной щеки.

— О чём ты плачешь? — Шепнул я.

— О том, чему не дано сбыться. — Я вздрогнул: я не слышал, как подошёл Мирандаль. — И о том, что сбудется вопреки всему.

Живой эльф сел на колени напротив каменного сородича, глядя ему в лицо.

— Коснись его, если хочешь.

Я дотронулся до мраморной руки. Холодный камень ощущался живым. Живая печаль наполняла его. И вдруг я увидел. Корабли, один в один похожие на игрушки из пруда, только настоящие. Но такие же маленькие на фоне пенистых волн безбрежного моря. Вот они удаляются от причала, один за другим тают в синем мареве. И остаётся скорбь, которую невозможно избыть.

— Он — наше прошлое, наша память и наша совесть. Пойдём, маленький друг.

Мирандаль встал и протянул мне руку. И вот я снова брожу по саду, но уже не в одиночестве.

— Умиротворяющее место, не так ли? Твой отец тоже любил его.

— Мой отец?

— Даже если бы ты не был так похож на него, тебя всё равно трудно было бы не узнать. — Он легко провёл пальцами по моему лбу. — Я чуял ликование земли, но не мог понять, пока не увидел тебя, король Тони. Почему ты не сказал своим спутникам?

— Я намекал, но они старательно отказались понимать. Если им больше нравится Тони по прозвищу Король, то зачем мне навязывать им общество короля Антуана третьего?

— Однажды тебе придётся сказать им правду.

— Ага, это будет весело! Представляю их лица!

— Такого короля у этой страны ещё не было!

— Какой уж есть!

— И каковы твои планы, король Тони?

— Сначала коронация, а потом — не знаю.

— Насколько я понял, с коронацией есть проблемы?

— Нужен жрец. И маг. У меня есть колдун на примете, но мало ли что. Вы сможете найти?

— Смогу. А что с короной?

— Надо будет достать её из дворца. Попрошу друга помочь, и мы её раздобудем.

— А что потом?

— Я не знаю, лорд Мирандаль. Меня не учили возвращать власть, меня её даже удерживать не учили! — Слёзы подступили к моим глазам, я еле сдержал их. И вдруг Мирандаль обнял меня.

— Плачь, маленький друг, плачь, здесь можно.

И я плакал, без удержу, без стеснения, потому что сил остановить слёзы уже не было. Я выплакивал всю боль, что копилась во мне, всю горечь предательства, грусть расставания, страх неудачи и отчаяние одиночества. Успокоившись, я отодвинулся от утешителя:

— Простите, — пролепетал я.

— Простить? За что? За то, что остался один среди врагов? За то, что выжил там, где люди могущественнее тебя отступали? За то, что взвалил на себя это бремя, вместо того, чтобы забыть про всё и исчезнуть навсегда? Кстати, если хочешь, ты ещё можешь это сделать. В наших лесах ты будешь в безопасности. — Глубокий, мелодичный голос эльфа звал в иные края, где нет подлости и горя.

— Не искушайте меня, лорд Мирандаль! Я сейчас готов сбежать куда угодно, лишь бы не думать о том, как мне победить регента так, чтобы не вызвать войны в собственном королевстве!

— Сложная задача. Думаю, нам имеет смысл подумать об этом вместе, Ваше Величество. И, не обижайтесь, но Вашим друзьям пора узнать правду.

Эльф провёл рукой по моим волосам, вернув им данный от рождения цвет.

Мои друзья собрались в светлой гостиной. Мирандаль закрыл за мной дверь. Я почему-то был уверен, что он оставит меня решать эту проблему в одиночку.

— Что сказал эльф? — Спросил Дерон, старясь скрыть нетерпение.

Я не отвечал, собираясь с мыслями. Вдруг взгляд мой наткнулся на кувшин и кубки. Я молча разлил вино и достал кольцо, сжав его в кулаке. Опустевший кошелёк упал на пол. Встав во главе стола, я провозгласил тост:

— Итак, господа и дама, предлагаю выпить за упокой акробата Тони-Короля!

Перстень с оглушительным в застывшей тишине стуком упал на стол. Мои телохранители всё поняли, остальные же тупо смотрели то на кольцо, то на меня. Первым в себя пришёл Дерон:

— Государь! Король Антуан!

— Но почему? — Взвился Валиэн.

— Что почему? Почему молчал? Мне нравилось быть Тони-Королём, да и вам он нравился, зачем что-то менять? Почему сказал сейчас? Время пришло. Лорд Мирандаль обещал помочь с магом и жрецом. Осталось достать корону, об этом я позабочусь. Вот так вот!

— Но ведь тебя видели и секретарь регента, и капитан! — Воскликнул Альверик.

— Они видели всего лишь вашего ученика, к тому же бастарда, лишённого покровительства. Правда, они заметили сильное сходство, но я их немножко сбил с толку. А когда они поняли, что их провели, искать меня было поздно.

— И ты не сбежал сразу?!

— Не мог же я Вас бросить, учитель! — Обиделся я.

— Но ведь ты говорил, что тебя лишили герба!