2. Дороги Валлиона

Вот уж когда я на собственной шкуре почувствовала, что такое синдром длительного одиночества. И даже память о проклятых Горечах не смогла перебить остро возникшее желание завернуть в первое попавшее село.

"Дымом пахнет, — негромко заметил шейри, когда стало казаться, что лес никогда не кончится. У меня что-то екнуло в груди. Господи... неужели?! — Дымом и жильем. Где-то неподалеку деревня".

— Уверен? — для проформы спросила я, жадно принюхиваясь и пытаясь уловить то, что чуял его нос.

"Конечно. Хочешь зайти?"

Мне хотелось зайти до ужаса. Но, во-первых, внутри некстати проснулась осторожность. Во-вторых, память о крысе-Стеване все-таки вернулась, на этот раз отвоевав у мечты о комфорте немало важных позиций. Наконец, деревня, если демон прав, была большой, наверняка со знахаркой или хотя бы травницей, без которых тут ни одна приличная окраина не обходилась. А я не просто так с дороги завернула. Со мной идет демон. Причем, необычный и очень-очень сильный. Поэтому я совершенно не представляла, как себя вести, если в деревне окажется Ведьма и если она (не смотря на все мои ухищрения) все же признает в красивом вороном Старшего шейри.

"Ну что? — нетерпеливо оглянулся Лин. — Ты решила?"

Я прикусила губу.

Черт. Как лучше поступить? Стоят ли мои удовлетворенные желания реальной опасности оказаться разоблаченной? Причем, не как Ишты, а как женщины? Как владелицы целого демона? Имеет ли смысл так рисковать? Не лучше ли объехать крупное село стороной?

"Ого! — неожиданно дернул головой шейри, указав куда-то в сторону. — Гляди-ка: кажется, мы не зря сюда забрели".

Я послушно посмотрела и замерла: на одном из придорожных деревьев трепетал, едва не срываясь от ветра, тонкий листок пергамента. А когда Лин, дотянувшись зубами, легко его сорвал, оказалось, что это объявка. "Заманка". Предложение быстрого способа разбогатеть. Точно такое же, как возле печально известных нам Горечей. А это значило только одно — работа... Твари... и еще несколько месяцев жизни для моих призрачных братьев.

Вытащив объяву из пасти Лина, я наскоро пробежала ее глазами и решительно тронула поводья:

— Поворачивай. Упускать такой шанс нам никак нельзя.

- Глава 10 -

Хорошо помня недавний урок, к незнакомой деревне я подъезжала со вполне обоснованным подозрением. Повторения прошлого совсем не хотелось, поэтому я сперва пристально изучила ее издалека, остановившись на соседнем пригорке, наглядно убедилась, что она выгодно отличается от Горечей, и только потом спустилась.

Деревня и правда выглядела намного лучше, чем владения старосты Стевана. Во-первых, была изрядно больше — домов этак на сорок, если не на сорок пять. Во-вторых, дома эти были куда как опрятнее и добротнее, крепкий бревенчатый тын был усилен глубоким рвом, наполненным водой из ближайшей речки. Надо рвом имелся самый настоящий подъемный мост, сейчас — опущенный и обрамленный гостеприимно распахнутыми воротами... прямо целое городище, а не деревня. Да и дорога к ней вела прямая, укатанная и заботливо подровненная, чтобы кони не спотыкались на каждой кочке.

"Ведьмы нет, — тут же определил Лин, втянув ноздрями воздух. — Странно, но я ничего не чую. Такое впечатление, что если и была, то давненько померла. Или же сама ушла, потому что запах шейри выветрился".

"Посмотрим, — неопределенно отозвалась я. — Ты, главное, себя не выдай".

На что демон только пренебрежительно фыркнул.

У ворот нас встретил широкоплечий бородатый мужик в чистой рубахе и новехоньких сапогах. Внимательно оглядел меня, еще внимательнее изучил Лина, на пару секунд остановил взгляд на выглядывающем из-под куртки краешке кольчуги и густым басом спросил:

— День добрый. Что привело господина в Заречье?

Вот так. Не "что угодно?", не "здравствуй, дорогой гостюшка", не "чего приперся?!", а вполне нормальный деловой разговор. Без фальши, но с вежливым интересом и ненавязчивым уточнением, какого же фига тут понадобилось вооруженному (возможно, опасному) незнакомцу.

Я молча показала "заманку".

Он понятливо кивнул, одновременно бросив быстрый взгляд на мою левую руку, где мог бы красоваться перстень с эмблемой Гильдии (потому что у рейзеров, как говорил Лин, была именно Гильдия с официальным представительством в Фарлионе и кучей мелких филиалов, расположенных в крупных городах), но наткнулся на перчатку и так же вежливо уточнил:

— Господин — рейзер?

— Нет, — хрипловатым голосом (спасибо Асу) отозвалась я. — Это что, проблема?

Мужик оглядел меня еще раз и пожал плечами.

— Нет. К старосте вам надо, господин. Он скажет, что делать.

Я проследила за его рукой, указавшей на большой деревянный дом с высокой крышей и затейливой резьбой на ставнях. Приметила наверху кокетливый флюгер в виде стилизованной птицы. Подумала, что с таким ориентиром точно не ошибусь, благодарно кивнула и тронула пятками бока шейри, после чего неторопливо вошла в Заречье, с облегчением чувствуя, что здесь мне, кажется, не грозит вляпаться в какую-нибудь неприятную историю. Однако "привратник" оказался не промах: не просто махнул рукой, позволяя чужаку безнаказанно топать по единственной улице, но тут же оставил свой пост, свистнув кому-то, чтобы сменили, а сам пошел рядом, то ли показывая путь, а то ли следя за тем, чтобы мы с Лином какую гадость не учинили.

Самое интересное заключалось в том, что, кроме огромного ножа на поясе, оружия у мужика при себе не имелось. Ни доспеха, ни шлема, ни меча. Ни даже копья, чтобы при необходимости оборонить себя или соседей. Однако весь его вид, твердая походка и бугрящиеся под рубахой, совсем не дутые, как у культуристов, мышцы красноречиво говорили, что вздумай я оказаться каким-нибудь разбойником или душегубом, как он тут же свистнет таким же широкоплечим соседям и все с тем же спокойствием уверенного в себе человека сделает все, чтобы в деревне не случилось безобразия.

Честно говоря, люблю таких. И подход подобный ценю: доверяй, но проверяй... просто потому, что сама грешна, так что поведение мужика восприняла, как должное.

По дороге нас встречали любопытные, удивленные и полные сдержанного одобрения взгляды: народу в деревне проживало немало. А если считать, что сейчас самый разгар трудового дня, то попавшиеся навстречу десяток женщин в опрятных платьях и ярких цветных платках, по обычаю закрывающих волосы, а также пяток крепко сбитых, налитых силой и бесшабашной удалью молодых парней, то получалось, что проживало тут, как минимум, под сотню человек. Если не больше. Да еще и деток я успела заметить, пока оглядывалась: чумазые мальчишечьи мордочки торчали буквально из-за каждого плетня, провожая нас жадными, полными искреннего любопытства глазенками.

Одним словом, хорошая деревня.

Не зря мы сюда завернули.

Староста тоже произвел весьма благоприятное впечатление — немолодой, но еще крепкий, сухой, как старый дуб, такой же широкоплечий и неуловимо похожий на моего молчаливого провожатого. С первого взгляда видно, что родственники. Хотя, в отличие от "привратника", староста оказался гладко выбрит, поседевшие волосы коротко остриг (явно обычай какой-то), да и глаза у него оказались не в пример более цепкими, острыми, проницательными. Такими, что я остро пожалела, что не закутала лицо какой-нибудь тряпкой, и неожиданно ощутила, что даже под глухим шлемом моя молодость и безусая физиономия не осталась для старосты тайной за семью печатями.

А еще меня насторожил тот факт, что у вышедшего на крыльцо старика... хотя нет, какой же он старик? Лет шестьдесят, не больше. Просто морщин у него оказалось слишком много, да заметно прихрамывал он на одну ногу, вот и старило его давнее увечье... и я бы, может, по первости списала бы эту хромоту на болезнь, но насторожило меня в старосте иное — у него не было правой руки от самого плеча. Да и шрам выразительный виднелся из-под ворота неплотно застегнутой рубахи. А это значило, что он успел и вдоволь побродить по дорогам, и повоевать, и в костер долгими зимними ночами без устали потаращиться. И раны свои получил не на родной печи, не в потешном поединке, а где-то в настоящей сече, в серьезном бою. После чего чудом выжил, встал на ноги, но понял, что воином ему больше не быть, и вернулся в родную (или же неродную) деревеньку. Где, будучи человеком явно неглупым, по праву занял место управляющего, под рукой которого эта окраинное селение расцвело, как фруктовый сад у заботливого садовника.

Взглянув на хромого ветерана с нескрываемым уважением, я спешилась и быстро подошла.

— День добрый, уважаемый, — первой начала разговор, как здесь было принято: говорить следовало младшему или подчиненному. После чего старший делал свои выводы и определялся со мнением. В древней Руси, я знаю, все было с точностью до наоборот, но в чужой храм... — Я к вам по делу.

Староста едва заметно усмехнулся, хотя на объявку посмотрел очень внимательно. Затем пристально заглянул в мои глаза и, какое-то время выискивая в них что-то непонятное, все же кивнул.

— Вовремя. Господин — рейзер?

— Нет, — повторила я, радуясь тому, что за шлемом почти не видно лица. — Что у вас за дело?

Староста таким же выразительным взглядом указал моему провожатому (сыну, наверное?) на оставленные ворота, а сам спустился с крыльца и сделал приглашающий знак.

— Пойдемте, господин.

Куда и зачем я, признаться, поняла не сразу. Но когда все тот же верзила с ножом пулей метнулся куда-то за дом, как-то странно зашебуршился, а спустя пару минут вывел оттуда оседланного коня, начала медленно соображать.

— Тут недалеко, — пояснил староста, не слишком ловко забираясь в седло. — А время суток для Тварей имеет немалое значение. Поэтому вам, господин, лучше осмотреться сейчас. Поедемте, я все покажу.

Мой проводник взглянул на него с явным неодобрением, однако ни слова не сказал. Только вздохнул, пробормотал себе под нос, что, дескать, "матушка против будет", но, наткнувшись на жесткий взгляд старосты (все-таки батька!), покорно поплелся обратно к воротам — смотреть на дорогу и ждать, не появятся ли поблизости еще какие-нибудь подозрительные гости.

Мы со старостой, провожаемые многочисленными взглядами, выехали следом.

Миновав раскрытые ворота, какое-то время оба молчали. Он исподтишка изучал мою загадочную физиономию. Я, в свою очередь, размышляла над его поспешностью. Однако, как ни крути, староста во многом прав — место обитания предположительной Твари следовало осмотреть, пока не стемнело. Потом она будет в своей стихии, станет сильнее, наглее и уже не даст толком сориентироваться. Но странно другое: у меня сложилось впечатление, что коняга поджидала старосту чуть ли не с утра, уже оседланная и готовая к дороге. Да и оговорка сыночка насчет недовольной "матушки" наводила на размышления.

— Хороший у вас конь, господин, — неожиданно заметил староста.

Я машинально кивнула.

— Хороший.

— Долго объезжали?

— Да нет, — подметив возмущенный взгляд шейри, я против воли хмыкнула. — С месяц всего. А там нашли общий язык с этим демоном.

— Меня Кречетом зовут, — совсем уж внезапно представился мужик.

— Фантом, — так же машинально брякнула я. Потом сообразила, что автоматом назвалась хорошему человеку нелепым "ником", хотя вроде не собиралась, но было уже поздно.

Кречет удивленно повернулся.

— Фантом?

— Да, — скрывая досаду, буркнула я. — В Договоре укажите именно так. Кстати, где он? Что-то не вижу его в наличии.

Староста странно усмехнулся.

— А вы, господин, сперва на место-то взгляните. Может, посмотрите и вовсе не захотите Договор составлять?

И хитро-хитро так на меня посмотрел.

Я мысленно ругнулась: вот блин! Поймал меня, как первогодку, на такой простой уловке! И молчит, зараза, хотя уже понял, что я в этом деле новичок. Явно физиономию успел оценить, а то и сразу понял, что на непрофессионала нарвался. Да тут я еще такой ляп допустила: конечно, с Договором на месте надо определяться. Если еще какая рирза попадется, то мне следует развернуться и мирно проститься с деревней, оставляя ее на попечение рейзеров или Орденцев. А староста, гад, хитер. Осторожнее с ним надо, ой осторожнее... раскусит же за милую душу. И никакие шлемы меня не спасут. Все, решено. Как только будет свободная минутка, тут же башку тряпкой замотаю, чтобы больше никаких вопросов. Закутаюсь до бровей, как японский ниндзя, оставлю снаружи одни глаза, а если спросят — сошлюсь на какое-нибудь увечье или безобразную болезнь... нет, не на сифилис, тьфу на вас... на что-нибудь другое. Чтобы уже не спрашивали и в морду пытливо не заглядывали, пытаясь прочесть по ней правду.

Я отвернулась и буркнула:

— Где место-то твое? Кладбище, небось?

— Точно, — снова хмыкнул староста. — Твари всегда чуют близкую смерть, тянет их туда, как медом намазано. Так что если где и начинать поиски, то только оттуда.

— А много у вас народу пропало?

— Ни одного.

— ?!

— Пока ни одного, — поправился Кречет, первым сворачивая с дороги на узкую, явно не каждый день посещаемую тропинку. — Все больше псы да куры пропадали. С полдюжины дней тому ребятня тень необычную увидела. Да и след я возле одной из могилок углядел характерный... думаю, тикса это.

Честное слово, я едва не расхохоталась ему прямо в лицо.

— Молодая еще тикса, — задумчиво продолжил староста, не заметив, как дернулся подо мной шейри. — Полагаю, совсем недавно народилась. И откуда ее только Айд принес?

— Почему решил, что тикса? — старательно сдерживаясь, спросила я.

— След, говорю, характерный нашел. Могилка одна подрыта оказалась, да клочок ткани возле нее валялся.

— Саван? — запоздало дошло до меня.

— Скорее всего. Потому и думаю, что тикса. Никто другой по могилам такие ходы не роет.

Я неожиданно хмыкнула, покосилась на обрубок руки, изуродованную шею старосты и прищурилась.

— А откуда ты, уважаемый, про повадки Тварей знаешь? Никак, рейзером в свое время побывал?

Кречет метнул на меня недобрый взгляд и неохотно признался:

— Не рейзером. Просто охотником. Когда был совсем еще молодым дураком и жизни не знал.

— Совсем, как я, — усмехнулась я.

— Я этого не сказал, — тут же отодвинулся староста.

— Зато подумал.

Он внезапно остановился, пристально посмотрел на нас с Лином, какое-то время изучал еще внимательнее, чем в деревне, а потом неожиданно усмехнулся.

— А вам, господин, палец в рот не клади.

— А ты мне "господином"-то в глаза не тыкай, — в тон ему усмехнулась я. — Мне далеко не столько лет, сколько тебе, а уважать опыт и мудрость у нас в семье завсегда было принято. Так что не позорь свои седины и не называй меня тем, кем я никогда не являлся.

Староста впервые улыбнулся.

— Да я ж не со зла. Но нынче молодежь-то пошла знатная, гордая. Попробуй такую задень — мигом носы отвернут и восвояси отправятся. Да еще говорят, что с неуважением встретил господ-рейзеров. А мне за деревню перед Алларом отвечать. Обязательства взятые исполнять. Вот и приходится выбирать: то ли гордыню ненужную смирить и поклониться пониже, а то ли упрямством своим помощников вероятных отпугнуть и остаться один на один с Тварями.