2. Дороги Валлиона

Автор: Александра Лисина

Название книги: Дороги Валлиона

Серия : Игрок

Номер в серии: 2

Жанр: Фэнтези.

Объем: 10.8 авт.л.

e-mail: Al.Lysina@yandex.ru

Аннотация

Покинув эаров, Гайдэ решает освободить Теней от унизительного заклятия. Ради этого она уходит в глухие леса Равнины и начинает обучение у своих кровных братьев. А вместе с ней начинает учиться и демон, которому, как оказалось, еще есть, чем поразить свою необычную хозяйку. Когда же время подходит и настает пора опробовать новые навыки, они сталкиваются с другой серьезной проблемой, для решения которой требуется нечто большее, чем просто умение держать в руках меч.

Игрок.

Часть 2. Дороги Валлиона.

Пролог

"Отправляясь на охоту, всегда помни, что кто-нибудь может начать охоту на тебя".

Совет старого зверолова.

— Ну что, готова? — задал риторический вопрос Лин, гордо встряхнув роскошной гривой.

Я только поморщилась и, взобравшись в седло, осторожно кивнула: башка сегодня болела просто безумно. Стоило только пошевелиться, как виски тут же начинали ныть, будто какая-то сволочь приставила туда дрель и нажала кнопку "пуск". Впрочем, о чем я говорю: какая еще сволочь, если, кроме меня и демона с Тенями, тут отродясь никого не водилось?

— Поехали?

— Давай, — обречено вздохнула я, и седло подо мной привычно загуляло. — Что у нас на сегодня?

— Разминка. Бой. Пробежка. Завтрак. Снова бой. Обед. Работа с копьем. Разборка и смазка арбалета. Ужин. Еще один бой и сон. Вроде все.

Я окончательно скисла.

— Интересно, кто составлял программу? Опять Ас?

— Нет, — хмыкнул шейри, неторопливо труся по тропинке. — На этот раз — Гор.

— Оу-у...

— Что, прониклась?

— Он из меня вечером душу вытрясет! — жалобно простонала я. — Гор — тот еще зверь. Хуже тебя временами!

Лин гнусно хихикнул.

— Зато у него единственного получается заставить тебя по-смешному ругаться.

Я смущенно кашлянула и потупилась: что да, то да — мой черноглазый брат действительно обладал редкой способностью доводить меня до той стадии бешенства, когда я забывала о приличиях и вспоминала "Малый словарь русского мата". Причем, последний Лина крайне заинтересовал, и он даже завел привычку запоминать оттуда особенно сочные выражения. Правда, ругаться мне с каждым разом удавалось все легче и разнообразнее, о чем вредный демон не преминул накануне сообщить, но с такими друзьями, как он и Тени, даже врагов не надо — за последнее время они успели так меня измучить, что я уже и забыла, когда в последний раз нормально спала.

— А теперь — галоп! — неожиданно рявкнул Лин, резко ускорившись, и я опасно пошатнулась.

— Лин! Мать твою... нет! Стой!!

— Ты хотела учиться — учись! — зловеще расхохотался демон, стремительно набирая ход и заставляя меня с обреченным стоном вцепиться в его лоснящуюся шкуру. — Верховая езда — не самая сложная наука, но ты ее, лентяйка, до сих пор не освоила. К тому же, ты просила побыстрее, вот и получай обещанное. Я сказал, что могу мчаться со скоростью ветра? Сказал. Ты усомнилась вчера, что я сумею? Усомнилась. Давай теперь выясним, кто прав?

— Ли-и-и-н...

— Я рад, что ты согласна, — промурлыкал он, все еще наращивая скорость.

У меня засвистело в ушах, подобранный не по размеру шлем начал больно долбить по макушке. Седло постоянно подпрыгивало, старательно расширяя на филейной части моего несчастного тела вчерашний синяк. В лицо ударил свирепый ветер, а потом появилось ощущение, что меня буквально отрывают от конской спины и пытаются настойчиво скинуть на землю. На такой бешеной скорости, что первый же удар о встречное дерево... а дороги в этой глуши никто пока проложить не удосужился... размажет по коре, как ворону под поездом. И этот гад отлично все знал!! Особенно о том, что наездница из меня действительно — не очень; по той простой причине, что до вчерашнего дня я и вовсе не знала, с какой стороны подойти к лошади.

— Ли-и-ин! — мешком подпрыгивая на чужой спине, взмолилась я. — Не так быстро! Ну, пожалуйста!

— Ты сегодня в первый раз? Да? Признаться, я тоже. Так что будет только справедливо, если мы с тобой немного ускоримся. В первый, так сказать... а может, и последний разик...

Издевается, гад! Он точно надо мной издевается!!

— Лин, не надо. Это была не моя идея!

— Да?! А кто придумал, что я могу стать ТАКИМ?!!

Я жалобно всхлипнула.

— Ты же сам сказал, что нам нужна лошадь!

— Это ТЫ сказала!! А ОНИ подтвердили!!

Земля подо мной уже летела.

— ЛИН!! — в конце концов, я не выдержала и тихо взвыла. — Не смей так разгоняться!! Я тебе запрещаю!!

— На время занятий ты отменила силу своих приказов, — язвительно сообщили мне снизу.

— Боже... ну все. Мое терпение лопнуло. Убью, скотина, как только остановишься!!!

— Как-как, ты сказала? Убьешь? — удивленно переспросил шейри, уже буквально стелясь по внезапно выскочившему навстречу полю. — Меня убьешь? Демона?! И как это ты опять меня обозвала? Ну, Гайдэ... прости, конечно, но ты сама напросилась, потому что в ближайший час я останавливаться точно не собираюсь.

Я тихо взвыла и страшно поклялась, что сегодняшней ночью жестоко ему отомщу. Вместе с Гором и всеми Тенями, которые придумали эту изощренную пытку. А потом судорожно вцепилась в луку седла и крепко зажмурилась, искренне понадеявшись на то, что переданные мне этим утром навыки успеют кое-как закрепиться. Иначе... боже, я даже не знаю, что буду делать, если ничего не получится! Потому что терпеть это издевательство больше нет никаких сил!!

"Ты справишься, — уверенно прошептал изнутри невидимый Ас. — Ты обязательно справишься и поймешь, как использовать наше знание".

Я жалобно шмыгнула носом и покорно кивнула, несясь сквозь ночь на злобно воющем и злорадно гогочущем демоне.

Да и что еще мне оставалось делать?

-Отступление 1-

На этот раз бесконечная, величественная и неизменно спокойная пустота была заметно встревожена. Ее недра то и дело содрогались от страшного грохота. Огромные, не измеримые обычными мерками пространства в ужасе шарахались прочь, мощными волнами расходясь от эпицентра бушующей в них бури. Молчаливая темнота то и дело освещалась яркими гневными вспышками, из ее глубин доносилось яростное рычание. Она инстинктивно пыталась сжаться в комок, стараясь избежать грядущего Армагеддона, но что-то не пускало ее восвояси. Что-то крепко держало за теряющийся в бесконечности хвост и бешено рвало пространство и время, силясь добраться до того, кто прятался за ней от справедливого возмездия.

— ТЫ?!! — взвыл по всей Вселенной нечеловеческий голос. Молодой, полный бешеной силы и несдерживаемого гнева. — КАК ТЫ ПОСМЕЛ?!!

— Спокойно, брат... подожди... дай мне сказать...

— Я ПОСЛУШАЛ ТЕБЯ В ПРОШЛЫЙ РАЗ!! Я ТЕБЕ ПОВЕРИЛ!! А ТЫ ЧТО СДЕЛАЛ?!! ПРЕДАТЕЛЬ!! КАК СМЕЛ ТЫ МЕНЯ ОБМАНУТЬ?!!

— Я не обманул! — в неподдельном беспокойстве ответил второй голос, по-прежнему басовитый, но при этом здорово растерянный. — Я не сказал ни слова неправды!

— ЧТО ЗА ИГРОКА ТЫ СЮДА ПРИВЕЛ?!!

— Нормальный Игрок...

— ИЗ ДРУГОГО СЛОЯ РЕАЛЬНОСТИ?!! ИЗ ЗАПРЕЩЕННОГО СЕКТОРА?!!

— А откуда еще?!! Все остальное мы уже испробовали!!

— РАЗВЕ ЭТО ПОВОД НАРУШАТЬ ВСЕ ИЗВЕСТНЫЕ ЗАКОНЫ?!! — в совершеннейшем бешенстве взревел молодой, и пустота пугливо сжалась в ожидании конца света.

Бас, между тем, издал весьма странный звук, а потом как-то виновато вздохнул.

— Прости, брат. Ближе никого не было, а эта душа почти шагнула в Тень. Но оно и неплохо: мне почти не пришлось ей помогать. Знаешь, там живут странные смертные, и они почти не боятся холода Изнанки...

— МЕРЗАВЕЦ!! ДА КАК ТЫ ТОЛЬКО ПОСМЕЛ?!!!!!

Пустота жалобно всхлипнула, надвое разрываемая чьей-то могучей волей, напряглась, но все-таки не смогла устоять под свирепым напором и с треском разошлась по швам, осветившись изнутри ровным золотистым светом, обдав неизвестного взломщика невесомым облаком полупрозрачного тумана и, наконец, позволив ему вихрем ворваться в наполненное ароматами благовоний подпространство. Где на огромном раскаленном валуне, подперев волосатой рукой тяжелую рогатую голову, сидел могучий чернокожий гигант и грустно смотрел на то, как перед ним зарождаются и гаснут далекие звезды.

За его спиной темным покрывалом повисла вечная Ночь. Под ногами разверзлась бездонная пропасть молчаливой Вечности. Кончики острых рогов рвали ее хрупкую ткань при каждом неосторожном движении. Между опущенных крыльев напряженным сгустком повисла еще не рожденная Туманность, а неровный свет множества проносящихся мимо звезд отбрасывал на окаменевшее лицо такие странные блики, что нельзя было даже понять, какое оно на самом деле. То ли суровое, то ли злорадно улыбающееся. То ли жестокое, а то ли просто задумчивое. Серое, как у мертвеца или же, напротив, слишком живое. И лишь глаза у него оставались неизменными — глубокие, черные, равнодушные глаза древнего бога, перед которым за краткие мгновения проносятся миллиарды ничего не значащих пылинок чужих жизней.

При виде полыхающего слепящим светом чужака, с рыком разодравшего пространство и ворвавшегося в эту тихую обитель, бог устало опустил плечи и спокойно воззрился на такого же, как он, гиганта. Только не с черными, а с белоснежными крыльями, с одухотворенным лицом (сейчас — перекошенным от злости), совершенными чертами лица и искрящейся молнией в правой руке, уже готовой сорваться с места.

— Здравствуй брат, — в рокочущем голосе рогатого не было ни тени удивления. — Не ожидал, что ты придешь сюда так быстро: обычно ты не слишком торопишься с решениями.

— Как?! Ты?! Посмел?! — раздельно процедил "светлый", выразительно поднимая руку. — И как мог вмешаться в чужую Игру?!

— Эта душа не была в Игре, — равнодушно отвернулся "темный". — Она отказалась от Правил и была предоставлена сама себе.

— Как это?

— Очень просто: тот мир пошел по другому пути. Чужие Хранящие решили предоставить своим подопечным возможность выбора. Как родиться и как жить. Как расти и чем питаться. Когда идти, стоять, когда болеть, когда остановится и умереть... другие боги, брат, и другие Законы. Совсем иначе, чем у нас с тобой. Поэтому мое вмешательство для Них — это тоже своеобразный Выбор. Они не стали противиться.

"Светлый" недоверчиво остановился.

— Не стали? Совсем? Даже когда ты забрал у них душу?

— Нет, — покачал головой "рогатый". — Ни слова возражения. Ни малейшего знака. Кажется, им уже все равно. Наверное, как очень скоро станет и нам с тобой.

— Когда это случится, мир погибнет, — сухо отозвался "светлый".

— Да. Однако же тот мир как-то существует.

— Существует, ты прав. Но не живет.

"Темный" неопределенно повел могучими плечами, стряхивая с крыльев невесомую звездную пыль. У "светлого", тем временем, зажатая в руке молния медленно погасла, а потом и вовсе исчезла, растворившись в вечной пустоте межвременья. Наконец, пришедший глубоко вздохнул, окончательно успокаиваясь, после чего создал еще одну глыбу (только не раскаленную докрасна, как у соседа, а вытесанную из абсолютного льда), опустился напротив и вопросительно посмотрел.

— Верни ее.

"Рогатый" удивленно повернул голову.

— Что?

— Верни эту душу обратно, — раздельно повторил второй гигант, неотрывно глядя на брата крупными, пышущими золотом глазами. — Нам не нужен такой слабый Игрок. Ему не место в этом мире. Поэтому верни эту душу обратно, пока не поздно.

— Не могу, — вздохнул "темный", на мгновение расправив огромные кожистые крылья, чья густая тень, накрыв сразу несколько молодых звезд, заставила их испуганно замерцать и навсегда погаснуть.

"Светлый" недобро сузил глаза.

— Не можешь? Почему?

— Потому что Игра уже началась, брат.

— Как?!

— Вот так, — с невеселым смешком подтвердил "рогатый". — Оказалось, мы оба с тобой опоздали, и Игрок сделал первый Ход. Сам. Не дожидаясь, пока станут известны все Правила.

"Светлый" отшатнулся.

— ЧТО?!!

— Вот именно, брат. Поэтому я больше не могу вернуть Игрока обратно. По крайней мере, до тех пор, пока Игра не закончится.

В обители богов надолго повисло напряженное молчание, не нарушаемое даже взрывами сверхновых и картинами глобальных разрушений в какой-то из дальних Вселенных. Рождение и смерть творились здесь в абсолютнейшей, благоговейной тишине. Но лишь два могучих бога могли по достоинству оценить это великолепное зрелище.

— Я... я должен это увидеть!! — наконец, растерянно опустил плечи белокрылый, разом утратив пугающую ауру угрозы. — Как Игрок посмел? Кто ему позволил? Как, в конце концов, это могло случиться, если мы с тобой не давали своего согласия?!

"Рогатый" криво усмехнулся.

— В том умирающем мире есть свои прелести, брат. Как оказалось, смертные в нем больше не полагаются на милость богов, а берут все, что им нужно, сами. В то время как новый Игрок... хоть ты и не поверишь в это... он не признает никаких богов. Совсем. Никогда не признавал. Чистый прагматизм (есть в том мире такое интересное слово) и ни капли слепой веры без того, чтобы предварительно не проверить, не потрогать и не сделать собственных выводов. Во всем сомневается, обо всем имеет свое мнение, всего добивается тоже сам. Не глядя на то, что это считается невозможным. Поэтому мы для него на данный момент — не более чем пережиток прошлого. Забавно, да? Ты да я... и вдруг — нелепая выдумка природы?

У "светлого" на какое-то время даже дар речи пропал, он все порывался о чем-то спросить, но почему-то не мог подобрать слов. А когда все-таки сумел справиться с изумлением, то только непонимающе опустил белоснежные крылья, под которыми едва погасшие звезды снова начинали пробуждаться к жизни, и растерянно посмотрел.

— Как же так... брат? — прошептал он неслышно. — Как вышло, что ты привел в наш мир нейтрального Игрока?

— АБСОЛЮТНО нейтрального, заметь!

— У нас никогда не получалось соблюсти Равновесие... но, быть может, это и к лучшему?

— Ты думаешь? — с сомнением посмотрел "темный". — Я, признаться, уже начал сомневаться в том, что поступил верно. Даже собрался потихоньку вернуть все на свои места, но неожиданно обнаружил, что Игра давно начата, и... знаешь, впервые за много веков растерялся! Прямо как ты сейчас.

— Игрок — нейтральный, — все так же тихо, словно размышляя вслух, повторил "светлый". — Совершенно нейтральный и ко мне, и к тебе. Над ним не довлеет ничья воля. Он совершенно свободен в своем выборе. Он не знает никаких границ... это так странно, но почему-то это именно так.

"Темный" неожиданно поднял на брата страшноватые, лишенные белков глаза, в которых внезапно мелькнул неподдельный интерес.

— Хорошо. Пусть все случится, как должно. Пожалуй, это будет очень любопытная Игра, — наконец, заключил белокрылый, неподвижным взглядом уставившись в Вечность. — На этот раз ты абсолютно прав: с таким Игроком мы еще не сталкивались. Впервые это будет равноценное противостояние. Каждый из нас получит совершенно одинаковые шансы на проигрыш и такие же одинаковые шансы, как у Игрока, на долгожданный выигрыш.

— И, значит, тем интереснее будет склонить его на свою сторону, — заключил "темный", расправляя нетопыриные крылья и медленно расплываясь в хищной усмешке. — Не правда ли, брат?

Белокрылый, на мгновение задумавшись, так же медленно наклонил голову.

— Пожалуй. В таком случае пусть начнется Игра... и пусть ее одолеет сильнейший.

- Глава 1 -

— Оу-у-а-у... — простонала я, едва открыла глаза. — Боже, пожалуйста, сделай так, чтобы это был всего лишь сон!

— Хрен тебе, — хладнокровно заявили мне прямо в лицо, и из темноты тут же выплыла хитро прищуренная кошачья морда. — Вставай, Гайдэ. Утро уже наступило, а значит, тебе опять пора на тренировку.

— Какой ужас! Когда это только кончится?!

— Когда ты научишься, наконец, хоть чему-нибудь. Вставай, — безжалостно заявил шейри, насмешливо следя за тем, как я морщусь и охаю, одновременно растирая отчаянно слипающиеся глаза и пытаясь спросонья вписаться в узкий выход пещеры.

— Святой Аллар и все его айри... уй! — я все-таки зацепилась локтем за какой-то выступ и тихо зашипела. — Одни увечья с вами, извергами! Тут синяк, там царапина, мышцы болят, сил никогда нет, ноги трясутся по утрам, про руки вообще молчу... я похожа на старую больную бабку, которую жестоко скрутил проклятый ревматизм! Ни дня без травм! Кошмар какой-то!! Чтобы я... да еще на раз согласилась на подобное?!!

Лин насмешливо фыркнул.

— Умывайся давай... хозяйка. А потом зови своих Теней. И нечего винить нас во всех грехах. Идея была твоей. Мы всего лишь помогаем ее осуществить. А то, что в процессе, как ты говоришь, появились кое-какие трудности... но ты ведь не привыкла сдаваться? И уже не бросишь это дело на полпути?

Я обреченно вздохнула: он прав — в кои-то веки я не могу последовать прошлому примеру и, как бывало раньше, бессовестно забросить учебу на середине. Потому что раньше я отвечала только за себя. И раньше мои решения никак не отражались на тех, кто мне дорог: все совершенные в прошлом ошибки всегда были только моими; ни отец, ни мама не испытывали после этого ничего страшнее простого разочарования. Я действительно жила, как капризная принцесса: это хочу, это не хочу, это нравится, а это не очень... то буду, вон то уже не буду... дурочка. Наивная, самовлюбленная и ничего не смыслящая в жизни дурочка. Которая только теперь, наконец, начала постепенно сознавать, что обратного пути нет. И теперь у меня уже не будет возможности бросить начатое как раз тогда, когда что-то стало получаться, просто потому, что мне, дескать, надоело этим заниматься. Неинтересно, видите ли...

Все, девочка, не умеющая доводить свои дела до конца. Кончилось твое время. Детские игры в прошлом, и теперь от тебя зависят целых четыре существа, которые поклялись тебе в верности и которым ты точно так же поклялась помочь. Никакие оправдания не смогут прикрыть эту ложь, если после первых же трудностей ты сдашься и опустишь руки. И никакие попытки объяснить это гнусное предательство не позволят тебе без стыда смотреть в глаза тех, кого ты сперва обнадежила невыполнимыми обещаниями, а потом бессовестно подвела.

Доковыляв до выхода из пещеры, я прислонилась плечом к холодному камню и устало прикрыла глаза.

Лин прав — обратного пути уже не будет: без меня Тени быстро погибнут. А без них я просто не могу представить свою дальнейшую жизнь — слишком тесно мы с ними срослись. И слишком много они успели для меня сделать, чтобы теперь я забыла об этом и малодушно запросила пощады. Конечно, можно было не бросаться очертя голову в омут, а позволить им и дальше время от времени пользоваться моим телом, как обычной батарейкой, но для них это — как кусок черствого хлеба для изголодавшегося нищего. Как подачка. Как жалкий огрызок — только чтобы не сдохнуть с голоду.

А я хотела, чтобы они жили по-настоящему.

Я хотела, чтобы они вспомнили вкус настоящей жизни.

Я отчаянно хотела невозможного.

И я поклялась, что добьюсь этого во что бы то ни стало.

Поэтому, вернувшись в Валлион, я, вопреки здравому смыслу, не отправилась ни в какой город, дабы наслаждаться там заслуженными лаврами победителя, а отыскала тихое место в самой дальней глуши здешних необъятных лесов и там бесследно исчезла, ничем не потревожив покой Вольных Земель. Поэтому я не нежилась сейчас в теплой постели, ожидая горячего завтрака и теплой улыбки какого-нибудь ловеласа, а грела свои несчастные кости на сухом валежнике, кое-как прикрытом старым Айниным одеялом. Поэтому я каждое утро с рассветом вставала, проклиная про себя день и час, когда решила учиться у Теней. И поэтому же каждое утро настойчиво напоминала себя, зачем и для чего это делаю, чтобы не психануть, не сорваться и не послать все это обучение к Айдовой матери.

Да, теперь у меня была собственная пещера — небольшая, узкая (шагов пять в длину и всего два шага в ширину), жутко неудобная из-за низкого потолка и шершавого, неприятно царапающего ноги пола. Но зато она была теплой, сухой, в нее почти никогда не задувал ветер. А вечный полумрак в дальнем углу, где я устроила себе некое подобие лежака, разбивался слабыми солнечными лучами лишь на рассвете, когда солнце только-только вставало на горизонте и игриво заглядывало на этот живописный холм, где скромно приютилось мое новое (надеюсь, правда, что временное) жилье.

С едой, как ни странно, никаких проблем не возникло: Хранители по очереди навещали свою стукнутую Хозяйку, чтобы принести ягод, грибов, ароматных травок к ужину. Мясом исправно снабжал проворный шейри, который за последнее время научился довольно сносно охотиться. Да и лесное зверье частенько баловало меня то сброшенной прямо с небес рыбой (пролетающие птицы за это каждый раз получали в ответ шутливое махание кулаком с просьбой не ронять больше добычу мне на голову), то подкинутой к самому входу тушкой загрызенного остроуха (волки наверняка постарались или лисы местные, которых я упорно называла именно так, хотя на лис эти рыжие, хитрые, проворные бестии с совиными глазами были совсем не похожи). Иногда прилетали мелкие птички, аккуратно складывая перед голодающей Иштой мелкие, но очень сытные и весьма калорийные орехи. Когда-то удавалось найти в кустах кем-то заботливо выкопанные из земли клубни, в вареном виде напоминающие картошку... в общем, заботились обо мне всем миром. И делали все, чтобы на хозяйственные дела я отвлекалась как можно меньше.

С одеждой было хуже — кроме заветных джинс, которые я упрямо берегла, как зеницу ока, у меня в запасе имелись лишь две потрепанных жизнью Айниных рубахи и та, красивая, купленная по случаю заботливым Мейром, на которой я умудрилась испоганить левый рукав. Еще штаны — старые, одеваемые каждый день на тренировки, и новые, к которым я из соображений скупой бережливости пока еще ни разу не притронулась. Была также нелепая шапка, подаренная все той же Айной и практически никогда не используемая. Были ненавистные портянки, которые я уже замучилась стирать и перестирывать. Две пары сапог, одну из которых я (так же, как и штаны с белой рубахой) предусмотрительно отставила в сторону, предпочитая добивать свои старые башмаки. И, наконец, модное кружевное белье, купленное по случаю на какой-то распродаже в одном из дорогих бутиков, но которое, увы, заменить пока было нечем.

Впрочем, перекроенные из подаренных Мейром подштанников шорты вполне позволяли мне не трепать нижнюю часть этого важного аксессуара, тогда как плотно обвязанная вокруг груди полоса ткани позволяла обходиться без верхней. Виват местной моде и моей изобретательности. К тому же, заниматься так было гораздо удобнее и, простите мой прагматизм, но помогало сохранить дорогое моему сердцу белье до тех далеких пор, пока, наконец, оно не окажется востребованным по-настоящему. Или пока (по выражению несносного шейри) я не отыщу себе приличного мужика, которого можно было бы сразить наповал этим сомнительным (главное, сохраненным в приличном виде!) богатством.

За мужика Лин, конечно, сразу получил по ушам, но неделикатному совету я, подумав, все-таки вняла. А потом и сама поняла, что совсем ни к чему красоваться перед местными комарами в дорогих кружевах. Пусть полежат, целее будут. А я и так обойдусь. Хватит и того, что я каждый день белым привидением проношусь к расположенной неподалеку речке и с громким воплем окунаюсь в изрядно холодную воду. После чего вылетаю обратно, мчусь по крутому склону на самый верх, громко отфыркиваясь и отжимая отрастающие волосы, а потом спешно одеваюсь в свои застиранные обноски, чтобы узнать, что еще приготовили для меня неумолимые Тени.

Стесняться тут некого — вокруг на много сотен километров не водилось ни одного смертного. Бессмертного, впрочем, тоже, так что я могла творить все, что душе угодно, не боясь быть уличенной в разврате, склонности к эксгибиционизму и превратной тяге к нудизму.

Да и кого мне стесняться? Лина, что ли? Ха-ха. Демону мои прелести до одного места — только и того, что однажды попытался ехидно прокомментировать, но был тут же оттрепан за уши и больше не заикался о недостатках моей (не самой стройной, надо признать) фигуры. После этого он позволял себе только проводить меня насмешливым взглядом до реки и обратно, а потом мудро помалкивал в тряпочку, больше не желая быть оттасканным за хвост и окунутым в ближайшую лужу.

Что же касается Теней, то после того, как они не по одному разу побывали в моем теле, я вообще перестала воспринимать их как мужчин. Не в том смысле, что они потеряли для меня свою мужественность или стали совсем безразличными. Но согласитесь: глупо идти на прием к доктору, а потом смущаться и вяло лепетать что-то о том, что "может, вы меня так послушаете? через одежду? я раздеваться боюсь"... а Тени сейчас стали для меня кем-то вроде докторов — суровых, неумолимых, порой жестоких, но очень полезных. На которых хоть и ругаешься порой, обвиняя в негуманности, но все равно слушаешь. Потому что хорошо понимаешь, что все их процедуры и невкусные лекарства — для пользы. К тому же, после того, как им и спать пришлось в моем теле, мыться, расчесываться, а то и, простите за подробности, до кустов ходить, когда у меня не было сил даже на столь деликатное действо, тут уж, как говориться, и не осталось чего стесняться. Все, что могли, они уже в подробностях видели. Более того, пристально изучили, ощупали, едва на зуб не попробовали, потому что должны были точно знать, на что способно мое нетренированное тело. После этого как-то по-особенному вздохнули и нейтрально сообщили, что работы с ним предстоит много. В переводе это означало, что пахать мне придется, как папе Карло, и так интенсивно, как только я смогу выдержать. В противном случае мое обучение затянется лет на сто, а Тени при всем желании так и не сумеют наесться досыта.

Причем, из-за меня.

Из-за моей лени и нерасторопности.

И из-за того, что я когда-то так мало уделяла времени спортзалу.

Вот и превратили они после этого весь окружающий лес в огромный спортзал. Вот и взвыла я, внезапно обнаружив, что все мое время, включая ночи, расписано уже по минутам. Вот и взбунтовалась, внезапно ощутив все прелести армейской жизни. Но была дружно отругана, пристыжена и больше не возникала. Только вот так, как сейчас, останавливалась иногда на пороге, позволяя себе пару минок слезливой жалости, а потом тяжело вздыхала, отлеплялась от косяка и покорно плелась умываться.

Распорядок дня был до отвращения прост: подъем с рассветом (под громкие вопли злорадно хихикающего шейри, а по первости — и под холодный душ, окатывающий меня с ног до головы); затем — короткая пробежка до реки, торопливое умывание, разминка и такая же короткая, но более выматывающая пробежка обратно. Причем, обязательно по самому крутому склону и по такой дикой траектории, которую, наверное, мог изобрести только пьяный в стельку дорожник. Или зловредный демон без единой капли совести. Одним словом, возвращалась я обычно к пещере запыхавшаяся, уставшая, трепанная, но неплохо разогревшаяся. После чего следовал скудный завтрак (ну да, в лесу не зажируешь), потом — краткие инструкции на текущий день от Теней. Еще одна пробежка по окрестностям, только уже более длительная — часа на два, а потом — и все четыре. Небольшая лекция по средневековому оружию и доспехам. Затем, собственно, тренировки, к концу которых я буквально падала от усталости и порой не могла даже до постели доползти. Короткий сон, если до этого я еще не проваливалась в небытие. Затем — снова подъем, снова разминка, сопровождаемая громкими стонами, охами и ахами, больше похожими на жалобные стенания безвинно убиенного привидения. Наконец — домашняя работа, короткий отдых и снова сон. Которому в последнее время стала предшествовать еще одна неприятная процедура.

Надо сказать, Тени знали толк в том, что делали, и каждое их требование было не только строго обосновано, но и тщательно выверено, продумано и заточено специально под меня. Таким образом, что я делала ровно столько, сколько могла выдержать. И так, что это приносило сугубо положительные результаты. К примеру, бегала я по лесу исключительно по утрам, после первой разминки, и исключительно босиком. Разбить ноги не боялась — лес, чувствуя присутствие молодой Ишты, сам стремился меня уберечь от увечий. Поэтому на той тропинке, которую я протоптала своими ежедневными прогулками, никогда не валялись острые камни, шишки, не вылезали из-под земли узловатые корни, пролетающие мимо птицы не бросали орехи, звери не оставляли костей... там не было ничего, кроме твердой земли под ногами и приятно пружинящего травяного ковра. Как на лучшей в мире беговой дорожке с полным эффектом присутствия и сложнейшей системой безопасности.

Правда, Тени мой кайф быстро подпортили, намеренно проложив маршрут сквозь все ближайшие овраги, холмы, ямы и ручейки, чтобы жизнь медом не казалась. Так что к концу пробежки я чувствовала себя, как хорошо промаринованная, вымоченная в уксусе и тщательно отбитая рыбина — мокрая, вялая и едва дышащая. Впрочем, кто бы выглядел по-другому, если бы сперва часика два поносился на пределе возможностей по пересеченной местности, а потом еще часик потратил на всякие издевательства вроде отжиманий, приседаний, подтягиваний на ближайшей ветке и обязательной (ненавистной!) растяжки?

Впрочем, мне грех жаловаться: нагрузки, хоть и были большими, ничего экстраординарного из себя не представляли. Те же самые упражнения дают своим подопечным любые грамотные тренера, когда требуется укрепить мышцы, создать из них хороший корсет и подготовить к еще большим нагрузкам. Причем, подготовить сравнительно быстро и аккуратно. За тем лишь исключением, что новомодных тренажеров у нас не было, а для утяжеления приходилось использовать подручные средства, которые не изменились, наверное, еще со временем зарождения человечества.

Надо сказать, ребята действительно оказались на высоте: всего за месяц они подтянули меня так, что при взгляде в воду я едва себя узнавала. На вынужденной диете и под серьезными нагрузками я сумела здорово похудеть, заимела восхитительную талию, на которую обзавидовались бы все мои прежние приятельницы. У меня подтянулись ягодицы, заметно постройнели бедра, приятно истончились руки, перестав походить на безвольные тряпки. Я сильно изменилась, это правда, хотя, конечно, именно в то время данное открытие не доставило мне ни особого удовольствия, ни восторга, ни безумной радости от осознания исполнения заветной мечты. Ничего, кроме усталой улыбки на запыленном лице и сухой констатации факта. Даже тогда, когда самый ехидный в этом мире кот соизволил скептически меня оглядеть и со смешком заметить:

— Неплохо поработала, Гайдэ...

Со временем я, конечно, привыкла. И к ежедневному купанию, и к собственному внешнему виду, и к наготе, которая стала для меня гораздо удобнее, чем постоянная смена вечно пачкающихся рубах и осточертевшая стирка в холодной воде. Тело умнее тряпки и гораздо легче моется, так что к концу первого месяца я совсем обнаглела и, пользуясь тем, что морозы до этих краев никогда не доходят (не зря так долго забиралась на юг!), большую часть дня гуляла ню. Благо любоваться на меня некому, Теням без разницы, Лину — и подавно, а Хранители, если и не одобряли моего поведения, все равно никому не скажут. Хотя мне кажется, что они (как и Мейр) не понимали в этом особой разницы. Для зверей ведь все едино: они никогда не носят одежды. Так что в каком-то смысле я была сейчас гораздо ближе к природе, чем за всю свою прежнюю жизнь. И это, как ни странно, нисколько не угнетало, а напротив — заставляло проникнуться ею, прочувствовать и научиться видеть то, на что в прежние времена я редко обращала внимание.

А вообще-то, тут было красиво. Так красиво, что порой даже дух захватывало. Высокий холм, на верхушке которого приютилась небольшая пещерка, безупречно ровный газон удивительно мягкой, словно специально подстриженной, травы, по которой одно удовольствие пробежаться поутру босиком. Стремительный спуск, пологий берег, сверкающий ослепительной белизной чистейшего речного песка. Сама речка — быстрая и глубокая, холодная, почти ледяная и прозрачная до невозможности, где без особого труда можно различить каждый камешек, каждую травинку на дне. И сидя на берегу, можно без помех любоваться на мельтешащих по дну разноцветных рыбешек, занимающихся, как и я, своими повседневными заботами.

А по вечерам тут вообще становится волшебно. Бывает, сядешь, оперевшись спиной на какой-нибудь валун, подогнешь под себя ноги, обнимешь тихо урчащего кота и неотрывно смотришь на то, как красно-рыжий закат постепенно раскрашивает деревья червонным золотом, как голубая гладь реки начинает переливаться под солнечными лучами, будто посыпанная алмазами. Прислушаешься к тихой перекличке птиц на соседних деревьях. Прикроешь глаза. Ощутишь на щеке легкий ветерок. Вдохнешь полной грудью, в кои-то веки не почувствовав ни примеси сигаретного дыма, ни запаха бензина, гари или едкой городской пыли. Прислушаешься к царящей вокруг тишине. И вдруг поймешь, что вот она — настоящая жизнь. Чистая, незамысловатая и пока еще не тронутая ошибками человека. Неиспорченная плодами его открытий. Незамусоренная. Незамутненная. А такая же размеренная, прозрачная, живительная, как ледяная вода в моей любимой речке, и такая же волшебная, как этот золотой закат, которым действительно можно любоваться целую вечность.

Этим утром меня снова донимала надоедливая головная боль. И сегодня почему-то даже обычная пробежка не помогла от нее избавиться. Впрочем, боль не покидала меня уже вторую неделю — с тех самых пор, когда Тени, оглядев мое тело, признали, что теперь можно переходить ко второму этапу обучения и попробовать привить мне необходимые навыки.

Конечно, я понимала, что для того, чтобы более или менее освоиться с местным оружием, мне понадобится не один месяц. А для того, чтобы научиться сносно с ним обращаться, далеко не один год. А то и все десять лет, как любому человеку, решившему взять в руки меч лет этак в тридцать. Потому что и гибкость уже не та, и моторика нарушена, и координации не хватает. Конечно, в свое время я и плаванием увлекалась, и на рукопашный бой успела пару месяцев походить, и в атлетике по юности отличилась, и вообще, много чего на себе испробовала. Но все это было не то. Все навыки, которые когда-то имелись, я давно уже растеряла. А то, что осталось, было настолько запущено, что на закономерный вопрос Теней "а что я умею?" я лишь смущенно развела руками и виновато вздохнула.

Вот они, издержки моего прежнего нетерпения: ничего-то я толком не освоила. Так, по верхушкам нахваталась, кое-какое представление получила, но не больше. Короче, полный ноль. Форменный минус, если точнее. И возни им со мной предстояло столько, что просто страшно представить.

Но, как ни странно, Тени на такой ответ не слишком огорчились, а всерьез задумались, нерешительно переглянулись, после чего Ас, прикинув все "за" и "против", наконец, озвучил свой вердикт:

"Вообще-то, я думаю, что это даже лучше: переучивать не придется. А все навыки лягут на совершенно чистый холст, чего в твоем возрасте практически не бывает".

— Что ты имеешь против моего возраста? — тут же нахмурилась я. — Мне всего двадцать пять. Самый расцвет сил и молодости!

"Учебу начинают лет в пять, Гайдэ, — совершенно спокойно отозвался Ас. — А после пятнадцати ничему толковому научить человека нельзя в принципе: тело уже закостенело и не будет воспринимать новое. Ребенок — легко. Но то, что без труда получится у него, взрослому уже не одолеть. За очень редким исключением. Поэтому те, кто начал учиться слишком поздно, не становятся настоящими мастерами, Гайдэ. И никогда не получают звание лучшего".

— Мне не надо быть лучшей. Мне надо просто уметь защищаться.

"Ты — Ишта, — все так же спокойно возразили Тени. — В твоей ситуации много не бывает. Поэтому ты должна или стать хорошим воином, или не мучиться и оставить это тем, кто справится лучше тебя".

— Я не только ради себя на это согласилась!

"Да, — немного мягчился Ас. — Но это не значит, что ты должна приложить меньше усилий".

Я устало вздохнула.

— И что ты предлагаешь? Ас, я же не дура — отлично понимаю разницу между собой и вами. Мне и за двадцать лет не достичь такого уровня мастерства. Я, как ты выразился, для этого слишком старая. И гибкости у меня мало. И хондроз уже наверняка где-нибудь притаился. И меча я в жизни никогда не держала. И про кольчуги со щитами имею весьма смутное представление.

"Про доспехи и оружие мы тебе расскажем, — невозмутимо отозвался он. — Даже представить поможем и нарисуем. Вопрос в другом — в самих навыках, потому что тебе нужно их не только получить, но и закрепить".

— Ас, из вас спарринг-партнеры, как из меня — хороший воин! Или как из бегемота — балерина! Как ты себе это представляешь? Допустим, ты будешь говорить мне, что делать, как поставить ногу или руку; допустим, ты даже залезешь на мое место и выставишь стойку, как надо. Но все время ты же ее не удержишь! Как хочешь, а моторика должна быть уже моя! Моя, а не ваша! И реагировать я должна научиться тоже сама, иначе какой с этого прок?! Понимаю, что впустить вас — самый простой вариант, но как тогда я научусь? Однако если делать все самой, обучение растянется незнамо на сколько времени! — в моем голосе проскользнуло отчаяние. — И вам опять придется ждать! Меня ждать, понимаешь? Надеясь на то, что хоть как-то с Тварями я научусь-таки управляться и хоть какую-то кроху их сил вы, наконец, сможете получить! Но когда это еще будет?

Тени странно примолкли.

— За целый месяц я только бегать научилась сносно, — наконец, вынесла я себе объективный приговор. — Выносливости чуть прибавила, немного силы... и все. А чтобы двигаться дальше, нужен не только хороший учитель, но еще и напарник. Мне необходим взгляд со стороны, а не изнутри. Но Мейра тут нет, из Лина помощник пока слабый, а вы... вы даже лишний раз проявиться не можете, потому что это отбирает слишком много сил.

"А если попробовать все это объединить?" — неожиданно задумался Гор.

— Каким образом? Мейра вызвать? Лину руки отрастить?

"Ну, руки — не руки... но сменить облик ему точно не помешает".

— Конечно, — хмыкнула я, когда вышедший в этот момент из лесу шейри удивленно замер и вопросительно приподнял мохнатые брови. — Один раз сменить облик ему удалось. Думаю, и еще раз сумеет. Но если уж меняться всерьез, то пусть лучше в коня перекидывается — верховую езду мы пока даже не начинали, тогда как без средства передвижения я на здешних просторах просто умру.

"В коня? — на озадаченно присевшем демоне скрестилось сразу пять пар глаз, поскольку именно в этот момент Тени вдруг передумали экономить силы и дружно проявились в реальном мире, повиснув неподалеку четырьмя смутными силуэтами. — А что... неплохая идея. Шейри, как считаешь, получится?"

Лин задумчиво уставился на меня.

— Я не приказываю, — поспешила заверить его я. — Только спрашиваю. И то, из тех соображений, чтобы не покупать четвероногую, тупую, упрямую скотину, которую надо будет еще кормить, чесать, поить и следить за копытами. А тебя я и так кормлю, чешу, уважаю, делюсь силами, как обещала, и вообще, холю и лелею. Честно говоря, я доверяю твоей спине гораздо больше, чем какому-нибудь дурному жеребцу. Ты же демон... облик менять умеешь, мы видели... так, может, и в коня тебе будет удобнее? Сколько можно котом-то, в конце концов? Пора бы взрослеть.

— М-да? — скептически скривился шейри. — Думаешь, это — хорошая идея?

— Ну, хотя бы на первое время, — просительно улыбнулась я. — Как я учиться-то буду? Если тебе не понравится, вернешься обратно, в кота. А я потом поднакоплю денег и все-таки заведу себе тупую скотину, которая наверняка откажется возить на себе демона и из-за которой тебе все время придется бежать следом.

— Мне и так придется все время бежать.

— Да. Но не следом же, — с жаром возразила я, чувствуя, что он начинает колебаться. — К тому же, я все время буду рядом, подпитываться ты сможешь почти постоянно...

— Откуда? От твоей задницы?!

— А откуда еще? — смущенно кашлянула я, машинально потрогав пятую точку. — Но зато все время. Без дураков. Это ли не преимущество? Неужели тебе не надоело быть таким маленьким? Неужели не понравилось быть сильным и могучим? Большое ведь всегда начинается с малого, но для этого надо расти, стараться, преодолевать себя... вот и начни с коняшки. А потом, может, мы и крылышки тебе починим. А то и облик другой придумаем. Меня же с Ведьминым котом ни в один город не пустят!

Лин пожевал губами, но вынужденно признал:

— Не пустят. Король запретил.

— Вот и я о чем! Мне что, тебя за пазуху прятать каждый раз? От прохожих шугаться? Какая же я тогда буду Ишта, если у меня в спутниках — один единственный кот, вместо могучего защитника или красавца-коня?

— Красавца? — заинтересованно приподнял одно ухо кот.

— Конечно, — радостно улыбнулась я. — Кто же тебя заставляет перекидываться в старую клячу? Конечно, красавца!

— А... цвет мне какой выбрать? — наконец, задумался шейри, и я с облегчением вздохнула.

— Какой хочешь. Черный, белый, серый в яблоках... что угодно. Только учти, что с белого оттирать грязь дольше и сложнее.

— Тогда черный, — решил кот, но тут же предупредил: — Это только на время. И только ради тебя, Гайдэ.

— Спасибо, солнышко! — выдохнула я, обнадеженная и счастливая тем, что хоть одну проблему временно решила. И вот таким образом со вчерашнего дня стала обладательницей огромного, черного, как сама Тьма, чудовища с роскошной гривой и таким же роскошным хвостом. Красивого и невероятно свирепого с виду, но при этом, как выяснилось, просто обожающего скалить зубы по поводу моих попыток на нем удержаться и ставить такие же огромные синяки на моей несчастной заднице...

Но, возвращаясь к разговору с Тенями, должна сказать, что причиной моей головной боли был не вредный демон, укатавший меня вчера до тошноты и зеленых чертиков в глазах. Не его жесткая спина, с которой я каким-то чудом сумела не сверзиться и по которой после этого от души врезала подобранной на земле дубиной. А вторая "мудрая" идея Аса, которую он высказал вслух двумя неделями раньше. И которую я, не видя иного пути овладеть нужными навыками, немедленно и с искренним энтузиазмом поддержала.

Идея, собственно, была проста, как подоконник: Тени предложили поделиться своими умениями напрямую. Просто вложить их в мой разум, как я когда-то вложила туда их самих, наплевав на Браслет и все заклятия эара. А после — оттачивать полученные на халяву навыки до нужной остроты, тренируясь по совсем иной программе, чем мы предполагали первоначально. Разумеется, раза в три быстрее и еще раз в десять эффективнее, чем если бы я начинала с нуля.

Естественно, идея была невероятно заманчивой и ужасно мне понравилась. В первую очередь, тем, что позволяла сократить время обучения до вполне приемлемых сроков и избавить нас от лишних сложностей — ну, это тогда мне казалось, что сложностей будет немного. Однако время тут играло более важную роль, поэтому я, недолго думая, охотно согласилась, уточнив только предварительно у ребят, сумеют ли они провернуть эту штуку в ближайшее время и не помру ли я после этого.

Они, оценив подоплеку внешне невинного вопроса, резко посерьезнели, надолго задумались и ушли в Тень, довольно долго о чем-то споря и потихоньку, пока я не слышала, переругиваясь. Какое-то время позволили мне заниматься самостоятельно, тщательно все взвешивая и пытаясь до мелочей предугадать возможные последствия. Но потом, наконец, решились и не слишком уверенно заявили, что, кажется, придумали способ облегчить мне жизнь.

Я, мысленно перекрестившись, согласилась снова, и мы тем же вечером попробовали. Правда, я, будучи особой осторожной, сперва попросила их начать с какой-нибудь мелочи. Так, на всякий случай, чтобы только убедиться, что оно работает. Тени еще раз подумали и тоже согласились, что осторожность в этом деле не помешает: все же по минному полю не ходят прогулочным шагом. Мы все обсудили, вроде договорились, ударили по рукам. Потом я легла спать, покорно предоставив им копаться в своих мозгах, а когда проснулась утром...

Гм. Пожалуй, не стану описывать все мучения, которые пришлись на мою долю по пробуждении. Скажу только, что тот, кто испытывал когда-либо страшное похмелье после недельной пьянки с применением всех известных цивилизованному миру излишеств, хорошо меня поймет. Особенно, если увеличит свои собственные муки раз в десять, прибавит к этому жутчайшее расстройство желудка, представит, что спастись от этого кошмара негде, помочь некому, а провести в таком состоянии ему придется не полдня и не день, как обычно, а почти трое суток... в глухом лесу и почти в полном одиночестве... без врачей, аспирина и элементарной помощи... в общем, одно слово: не фонтан. Достаточно упомянуть, что почти все это время я провела в ближайших кустах, а оставшиеся часы, когда мучительные позывы на рвоту все-таки прекратились, недвижимо провалялась на пропитавшемся моим же потом лежаке, страшась не то, что пошевелиться, а даже глаза открыть. Потому что ТАК плохо мне еще никогда в жизни не было. И ТАК ужасно я себя никогда прежде не чувствовала.

Тени, конечно, до смерти перепугались, увидев, до какого состояния, изверги, меня довели. Но я на них сперва даже не реагировала — до того было хреново, а когда отошла, то слабым шепотом прокляла их всех, вместе с их дурацкими идеями. Зареклась никогда больше не проводить таких экспериментов, послала всех в гости к Айду, окончательно расстроилась и под вечер третьего дня бессовестно расплакалась, потому что решила, что эти муки никогда не закончатся. Тени после этого окончательно перетрусили, наперебой принялись заверять, что всего лишь пытались внедрить мне в память основные навыки по работе с холодным оружием, но были крайне невежливо посланы во второй раз и надолго затихли. Очень надолго. Почти на час моих ужасающих страданий. Но потом все-таки объявились и виноватыми, почти убитыми голосами попросились меня заменить, чтобы я не мучилась из-за их непроходимой глупости.

Ломаться я не стала.

Два последующих дня я отсыпалась и отдыхала в заветной комнатке, с содроганием припоминая свой первый опыт по обмену мыслями и клянясь себе ежеминутно, что никогда в жизни этого больше не сделаю. Я валялась на кровати, жалея саму себя, тихонько ворчала, когда меня пытались отвлечь, сердито отгораживалась, если кто-то из Теней ненадолго появлялся рядом, и бездушно отмалчивалась, если они пытались наладить разговор.

Потом меня отпустило. Как-то резко, внезапно и очень быстро, во что я сперва даже не поверила. Но все-таки решила прекратить депрессию, выползла из-под одеяла и неохотно взглянула на тускло светящийся на дальней стене "экран". Какое-то время, оторопев, следила за тем, как Ас и Бер после неудачной попытки перекусить пытаются по очереди унять мучительные рвотные позывы, как зеленые и пошатывающиеся от усталости Гор и Ван готовятся сменить их на этом нелегком поприще. Как мечущийся в панике вокруг "меня" демон злым голосом проклинает их на все лады, почти в точности повторяя мои недавние слова, и внезапно опомнилась.

А потом бросилась вперед и решительно отозвала измученных парней обратно.

— Все. Хватит. Дайте мне выйти. Со своим телом я всегда смогу договориться. Парни, вы слышите? Назад! Возвращайтесь!

Тени сперва испуганно отшатнулись, поняв, что мое добровольное затворничество подошло к концу. Потом неуверенно всмотрелись в мое лицо, на котором больше не виднелось мстительного желания поквитаться. Наконец, устало кивнули и отошли, терпеливо дождавшись пришедшего последним Аса. После чего без лишних слов отступили в сторону, обессилено рухнули на кушетки и застыли, не смея поднять на меня глаза.

С измученным телом и бунтующим желудком я и правда договорилась. Сперва выпив кровь эара, а потом разжевав тот самый стебелек болотника, который Лин мне когда-то с такой гордостью вручил. При этом здраво рассудив, что раз у эаров кровь целебная, то ей все равно, какой недуг лечить. А травка обладала мощным стимулирующим действием, каковое мне сейчас и требовалось. В общем-то, я оказалась права, потому что спустя полчаса от болезни не осталось и следа. Один только Лин испуганно отдувался, пытливо заглядывая в мои потускневшие глаза и силясь отыскать там признаки нового приступа, да Тени где-то глубоко внутри пристыжено молчали.

В общем, неудачный вышел эксперимент.

Но сутки спустя, когда я окрепла, отъелась и смогла самостоятельно ходить, вдруг выяснилась преинтереснейшая вещь: пока Лин, озаботившись после этого случая, вспомнил об оставшемся платке с кровью эаров (да, забыла сказать: перед уходом этот негодник утащил мой платок и по примеру Мейра от души намочил его на разгромленной поляне), а потом занялся трудным процессом выпаривания и создания новой порции волшебного эликсира, рецепт которого подсмотрел у Айны, я от нечего делать решила пройтись по окрестностям и подумать над тем, что мне делать дальше. Причем, отошла я от пещеры вполне прилично, неторопливо прогулялась вдоль реки, забрела в какие-то непроходимые дебри, но там довольно неудачно поскользнулась, скатилась в какой-то овраг и вдруг наткнулась на здоровенную змею.

Признаться, змей недолюбливаю с детства. Как пауков, тараканов и прочую мерзость. А эта была здоровой, зеленой и шипящей, как паровоз. Конечно, я за последнее время привыкла, что от местного зверья не надо ждать подвоха, и что даже змеи теперь не смеют открыть на меня пасть. Но в тот момент (от неожиданности, наверное?) я просто растерялась и инстинктивно шарахнулась прочь, машинально нашаривая вокруг что-нибудь поувесистее.

Нужным предметом оказалась, конечно же, самая обыкновенная палка, которую я, недолго думая, выставила против удивленно приподнявшейся на хвосте и такой же растерявшейся гадюки. Однако выставила как-то странно, ухватив ее двумя руками, одновременно пригнувшись и напружинив ноги в ожидании момента, когда же ядовитая гадина прыгнет.

Лишь спустя минуту до меня дошло, что я сделала что-то необычное. Что никогда в жизни не умела так стремительно подбираться и сжиматься в комок, готовясь одновременно и ударить, и отскочить, и обманным броском уйти в сторону. А когда, наконец, правильная мысль все-таки оформилась и развернулась во что-то конкретное, я от неожиданности села прямо там, где стояла. После чего подскочила снова, по-дурацки расхохоталась и, по-особенному крутанув удивительно послушную дубинку, во весь голос закричала:

— Ас, ребята... вы — гении!!! У вас все получилось!! Я вас прощаю, слышите?!!

После чего змее оставалось только пробурчать что-то непонятное, свернуться в кольцо и отвернуть морду от сумасшедшей Ишты, подумав про себя, что такой ненормальной Хозяйки здешняя благословенная Равнина еще не знала. А потом по-быстрому уползти, пока эта самая Хозяйка случайно не вспомнила, на кого только что сильно сердилась.

- Глава 2 -

С этого дня дела у нас пошли на лад. Методом проб и ошибок, взаимных ворчаний, проклятий и регулярного посещения кустов, нам, в конце концов, удалось установить безопасный предел, до которого мы могли спокойно обмениваться знаниями. Надо признать, он был весьма невелик: поначалу я выдерживала лишь несколько минут тесного общения с кем-то из Теней, старавшихся вложить в мою непутевую голову самые простые навыки. И то — башка поначалу все равно раскалывалась так, что ночами я тихо выла в подушку, мечтая лишь о том, чтобы меня кто-нибудь пристрелил из жалости.

Потом стало немного полегче, потому что Лин, всерьез озаботившийся проблемой моего здоровья, добровольно взял на себя функции домашнего доктора, старательно припомнил все, что успел узнать в бытность Ведьминым котом, и плотно занялся зельеварением. Он целыми днями рыскал по округе в поисках нужных травок, собирал какие-то корешки, листики, ягодки и даже чужие перья, чтобы потом бросить все это в походный котел и испоганить мне получившимся зельем весь аппетит.

Но, надо сказать, его эксперименты оказались гораздо более гуманными, чем первый опыт Теней — от сваренного супчика мои головные боли заметно притихли, стали терпимее и больше не мешали засыпать. Да и с кровью эара Лин сумел справиться — выпарил-таки эту синюю бурду из платка, собрал ее в пузырек, тщательно размешал с каким-то загадочным составом, в который добавил совсем уж непонятные мне ингредиенты. А потом с гордостью заявил, что этот концентрат теперь можно использовать всего по полкапли даже на самые страшные раны. И что с таким запасом крови можно поднять на ноги целое войско.

Я искренне поблагодарила его за заботу и порадовалась тому, что маленький демон оказался таким полезным и умным. Он тут же растаял и даже пообещал больше не катать меня на спине с ветерком до тех пор, пока я не привыкну. Мир был восстановлен. Единственное, о чем его пришлось вежливо попросить, так это о том, чтобы своими травками он занимался где-нибудь в стороне, с подветренной стороны от пещеры, чтобы жуткую вонищу от его котелка не заносило ветром внутрь, провоцируя рвотные позывы.

В общем, одну проблему мы решили, начав заниматься с Тенями по новому методу. Со второй тоже кое-как разобрались, заимев для меня на всякий случай хорошее лекарство от передоза. Оставалась третья, не менее важная: где взять оружие, доспехи и сбрую для моего "верного коня"? Лес же — не магазин товаров средневекового потребления. Где я тут отыщу подходящие железки?

Но Лин и здесь выручил: недолго подумав, он посоветовал обратиться к Хранителю и попросить его об услуге. Все ж по лесам за многие годы немало народу сгинуло. Вдруг да и остались где нетронутые доспехи? Вдруг да и не забрали их чужие жадные руки? Может, и на мою долю что-то осталось?

Сказано — сделано: величественный Олень, примчавшись на зов, внимательно меня выслушал, повертел рогатой головой и обещал посмотреть, чем тут можно помочь. Что да почему не спрашивал — раз Ишта просит, значит, надо, и меня такой подход несказанно обрадовал. Не хотелось бы выслушивать еще и от него нелестное мнение о своих высоких (иногда даже слишком высоких) запросах. Но Хранитель благородно смолчал, даже если и подумал что-то неприличное, а потом так же стремительно исчез, поселив во мне надежду на лучшее.

Все три дня, пока его не было, я без возражений осваивала трудную науку Теней. Сперва стойки, потом перекаты, затем уходы, прыжки, падения, блоки и удары. Поначалу — просто руками. Затем с помощью палок. Потом, когда у меня начало что-то получаться, они усложнили задания, заставив складывать усвоенные навыки в целые связки. А со временем усложнили еще больше, превратив связки в целые комплексы, а комплексы — в самую настоящую систему. Причем, систему цельную, простую, но при том невероятно эффективную, о чем могла догадаться даже я — неумеха, всего лишь месяц как начавшая тренировки.

Экспериментальным путем мы установили, что после Обмена (так мы стали называть трудную процедуру передачи знаний) мне требовался почти целый день, чтобы усвоить новые навыки, еще день, чтобы дать телу время на отдых, и почти неделя на закрепление.

Сперва было очень тяжело — руки и ноги казались чужими, я никак не могла скоординировать их работу, палка постоянно мешалась, так и норовя треснуть по лбу или по заднице, мышцы болели, тело протестовало, башка гудела, в глазах все плыло... но потом Лин изобрел свой целебный супчик, и дело пошло быстрее.

Теперь на пробежку я тратила от силы час — этого вполне хватало, чтобы размяться. Потом Гор передал мне комплекс упражнений на растяжку, и еще на две недели жизнь моя превратилась в настоящий ад. Если бы не демон с его котелком, отпаивавшим мою стонущую тушку, вообще не знаю, как бы справилась. Но упражнения помогли: спустя месяц я уже могла дотянуться носком до макушки, а еще через пару недель освоила и поперечный шпагат. Зачем это было нужно, я не спрашивала — Теням лучше знать, но новая метода обучения определенно работала.

За это время я похудела еще на несколько килограммов, полностью избавившись от лишних запасов накопленного за годы спокойной жизни жирка. Я подтянулась. Слегка загорела (оказалось, у демонических травок был такой побочный эффект), к собственному облегчению обнаружила, что уже не являюсь такой бледной устрицей, как эары, обнадежилась еще больше. Поверила, что окончательное побеление мне не грозит. Порадовалась, что эффект эпиляции оставался по-прежнему стойким. И только насчет волос ничего путного не добилась: они, как и предсказывал Лин, в конце концов, сдались, полностью осветлились и приобрели мягкий золотистый оттенок. Но я уже не расстраивалась — пускай. Главное, что не черные, как у готов, и не фиолетовые, как у старой ведьмы, а остальное я как-нибудь переживу. Правда, их пришлось подрезать, чтобы не мешались, но это уже были мелочи, на которые и внимания обращать не стоило.

Когда же вернулся Хранитель и привел с собой целую армию трудолюбивых помощников (от мохнатых до летающих и покрытых змеиной чешуей), я самым настоящим образом обалдела. В жизни не думала, что когда-нибудь увижу, как на поляну выскакивают волки бок о бок с зайцами, а лисы мирно усаживаются рядом с выползающими из-под кустов змеями. И это не считая того, что все ветки на окрестных соснах оказались обсижены пернатыми, галдящими на все голоса, а следом за ними на дерево с важным видом приземлился смутно знакомый старый ворон. Правда, он-то как раз сел в сторонке, как бы отделив себя от моих необычных "подданных", но я его все равно приметила и почему-то решила, что этот тот самый, что провожал меня от Эйирэ.

Хотя, может, просто показалось.

— Вот она, власть Ишты, — с удовлетворением протянул Лин, подойдя полюбоваться на мою ошарашенную физиономию. — Чувствуешь теперь, какая сила за тобой стоит?

— Еще бы, — оторопело огляделась я.

— И это — только малая часть. Те, кто оказался поблизости и знает хоть что-то о том, что тебе нужно. А теперь представь, что ВЕСЬ Валлион способен по первому требованию откликнуться на твой Зов, и догадайся, почему с основания времен Ишты считались истинными Хозяевами Во-Аллара.

Послушно представив и проникшись, я тихо офигела.

Елы-палы...

Получается, что у меня под рукой ресурсы чуть ли не шестой части этого мира! Целая Равнина, со всеми ее лесами, полями, реками и всевозможными обитателями. От мышей и комаров до последнего носорога. И каждый из них... каждый!!.. при сильном желании способен слышать Знак, реагировать на него не хуже Мейра и выполнять то, что я решу им приказать.

Охренеть просто!

Я судорожно сглотнула.

М-да. Я, конечно, почувствовала это в Лесу у эаров, но как-то слабо, неотчетливо, словно бы издалека. А почувствовав, быстро забыла, как что-то мимолетное и недолговечное. Дескать, поигралась и хватит. Но тут меня неожиданно проняло. И, глядя округлившимися глазами на целую армию разнообразных существ, большую часть которых я видела впервые в жизни, мне стало здорово не по себе. Вот тебе и Ишта. Вот тебе и листочек-лепесточек. Теперь смотри и любуйся на дело рук своих, новоявленная Хозяйка Равнины. Заодно, проникайся и запоминай своих новых друзей, потому что к кому-нибудь из них тебе наверняка придется снова обращаться.

Блин. А если вспомнить о том, что и в Эйирэ осталось не меньшее количество послушных мне земель, то... о-о-о... как бы мне манию величия не заработать! А ну-ка, дева-красава, спустись-ка с небес на землю и убери-ка мечтательную улыбочку с резко поглупевшей физиономии. Здесь тебе не фантастика и не детская игра в царя горы. Ты для них — нечто большее, чем просто Хозяйка. И пока еще ничего путного, между прочим, не сделала. Только явилась — не запылилась и все еще умильно просишь, как будто это не ты им помогать должна, а они на тебя бессловесными рабами пашут.

От последней мысли я резко опомнилась и поспешила собраться.

— Здравствуй, — запоздало поприветствовала Хранителя, а затем внимательно оглядела собравшихся. — И вам тоже... э... привет. Спасибо, что пришли, но мне действительно нужна помощь.

Что желаешь, Хозяйка?

Олень, как всегда, был немногословен.

Я сосредоточилась на самом важном и, как могла, еще раз объяснила свою проблему. На этот раз — всем, чтобы не повторять по сто раз одно и то же. Особенно упирая на то, что Тварей вокруг по-прежнему бегало без счета, а без оружия и брони нечего было и думать к ним соваться. Тем более, я еще слабо представляла, чем именно стала, и еще хуже понимала, как использовать свои силы. Так что у нас у всех тут общий интерес, и если они могут чем-то помочь, то пусть, пожалуйста, помогут. Рада буду любому предложению, поскольку самостоятельно пока не в силах решить эту проблему.

Хранитель молча выслушал мою сбивчивую речь, снова кивнул, словно говоря, что эти сумбурные слова дошли до адресатов, а потом повернулся и вместе с "подданными" пропал еще на три дня. Но зато когда к концу третьих суток к подножию моего холма начали возвращаться многочисленные звери, волоча в зубах и лапах кучу всевозможного железа, я облегченно перевела дух и позвала задремавших Теней:

— Ребята! Для вас появилась новая работа!

Железа оказалось неожиданно много: всего за пару дней возле моего жилища образовалась приличная куча ржавого хлама, в котором с ходу разобраться было попросту невозможно. Боги, чего там только не было! И крестьянские косы, и поломанные серпы! И потерянные подковы! И тупые, вывоженные в грязи столовые ножи! Там были странного вида шлемы, похожие на перевернутое ведро. Были шлемы потоньше и поуже, безо всякого забрала, но тоже — ужасно ржавые. Были порванные кольчуги. Пробитые в нескольких местах нагрудники. Наручи. Наголенники... вероятно, снятые с какого-то мертвого рыцаря, если, конечно, тут вообще имелись рыцари. Были покореженные латные юбки... ну, те, что одеваются под низ доспехов и берегут верхнюю часть бедер от ударов. Были наплечники. Были отдельно валяющиеся железные пластины совершенно непонятного назначения. Были даже ржавые до безобразия стремена, при виде которых моего личного демона пробрал истерический смех. В общем, много чего там было. Столько, что аж глаза разбегались. А звери тащили еще и еще, с чувством выполненного долга складывая весь этот хлам у моих ног и явно надеясь на похвалу.

— Спасибо, — деревянным голосом говорила я каждому зверьку и иногда, если просили, подтверждала свои слова кратковременным прикосновением.

Звери мурчали, фырчали, шипели, рычали и, благодарно лизнув руку со Знаком, тут же уходили, освобождая место для новых гостей. А когда гора выросла выше моей головы, то за дело взялись стремительно слетающиеся со всех сторон птицы. И вот тогда я мысленно взвыла, представив, что каждую из них мне придется поблагодарить персонально.

Зато улов у птиц оказался гораздо богаче и полезнее, потому что пронырливые пичуги умудрились отыскать чуть ли не все потерянные в этих лесах монеты и насобирали мелочи аж на два моих кошелька. Я едва не рассмеялась, поняв, что неожиданно стала раз в пять богаче, но довольно быстро приуныла, потому что ни одной монеты достоинством больше серебряного лата там не было. Впрочем, и на том спасибо: я не ожидала даже этих копеек. Тем более что сразу предупредила — прохожих не грабить и вещи у них из мошны, как мелкие воришки, не таскать. Что упало, как говорят, то мое и будет, а обчищать чужие карманы недостойно. Да и низко как-то, мелко для Ишты и совсем не по-человечески.

В общем, забот у меня только прибавилось, потому что каждый вечер, закончив очередную порцию тренировок, я теперь садилась у этой груды металлолома и под чутким руководством Теней пыталась выудить из нее хоть что-нибудь стоящее.

— Лучше бы золота принесли, — ворчал Лин, следя за тем, как я со скрежетом откладываю в сторону очередную бесполезную железку. — Купили бы и все. Или даже на заказ для тебя сделали. Все же ты — Ишта, а не последний нищий. А ты только и делаешь, что какие-то обноски подбираешь.

Я спокойно отложила безнадежно испорченный шлем и пожала плечами.

— Будут деньги, куплю. А пока надо использовать то, что есть.

Он фыркнул и гордо ушел варить очередную порцию своего зелья, а я вздохнула и потянула за какой-то рукав...

В общей сложности из этих сомнительных (хотя и очень искренних) "даров" Тени отобрали всего несколько вещей. Во-первых, две наиболее хорошо сохранившихся кольчуги от каких-то малогабаритных воинов (парнишек, наверное, только-только в возраст вошедших?), один доспех, состоящий из кольчужных колец и дополненный металлическими пластинами в районе груди и живота, наиболее сохранный шлем — из числа тех древних шишаков, которые хотя бы не сваливались с меня сразу. А также пару наручей, пару поножей и кольчужные рукавицы, для которых еще придется изобретать какие-то застежки, потому что старые давно сгнили.

С оружием дело оказалось сложнее — щитов в моей куче-мале ни одного не нашлось, так что этот элемент защиты временно отпадал. Тем более что валить деревья, выпиливать доски и выстругивать себе нужную вещь мне все равно было нечем и некогда. Да и не умела я ничего подобного. В общем, от щита пришлось отказаться. Наконечники копий и насквозь проржавевшие наконечники стрел мы пока отложили — не до них. Из ножей отобрали всего два, сантиметров по тридцать в длину (без рукоятей, разумеется), которые еще не один день надо будет чистить, точить и доводить до ума. Шестопер и булава оказались в "нужной" куче без разговоров — ими с некоторыми Тварями биться было гораздо сподручнее, чем всем остальным. А мечей оказалось всего три: один — метра под полтора в длину, двуручный, тяжеленный и неуклюжий, с которым мне при всем желании не управиться; второй покороче и потоньше — полуторник, как со знанием дела заметил подглядывающий из кустов демон; с крестовидной рукоятью и короткой прямой, строго горизонтально расположенной гардой; наконец, последний — самый аккуратный, сантиметров под шестьдесят (плюс еще двадцать пять — тридцать на рукоять), со вполне приемлемым для меня весом где-то в полтора килограмма и неплохой (по словам того же Лина) балансировкой.

Я, поскольку ни черта в этом не понимала, только вежливо кивала, наматывала на ус и послушно откладывала все, что для меня приготовили. Но вот когда решила поднять и (наивная!) унести свое добро... боже, мне даже представить страшно, что будет, если я все это надену разом! Одна кольчуга весила килограмма три! Плюс шлем почти кило! Плюс меч. Плюс два ножа. Плюс наручи и поножи! Да еще пояс, рукавицы... мамочка моя! Да как в этом ходить-то?! Килограммов пятнадцать, наверное, будет! Это еще кольчуги не самые тяжелые! Это еще мечик самый простой и легкий! Честное слово, при виде груды наваленного железа, которое я, даже кряхтя от натуги, не смогла поднять, я почувствовала себя слабосильной мелюзгой с раздутым до невозможности самомнением и крайне расшатанными нервами! Особенно после того, как буйное воображение красноречиво нарисовало меня во всей этой обнове — пошатывающуюся, побагровевшую, задыхающуюся и с некрасиво выпученными от напряга глазами. Но зато в железе-е-е... с головы до одного места. Воительница, блин.

Кошмар, короче.

Полный конец света.

"Ничего, — рассеянно отозвался Ас в ответ на мой осторожный вопрос: "КАК ОН ЭТО СЕБЕ ПРЕДСТАВЛЯЕТ?!" — Сперва в кольчуге побегаешь. Потом к остальному переходить станешь. Месяца за два-три привыкнешь, обносишься, тогда и тренироваться можно начать по-настоящему".

ПО-НАСТОЯЩЕМУ?!

Вот уж когда мне поплохело всерьез. По-настоящему... мать моя, а раньше тогда что было?!

"Основы, Гайдэ, — насмешливо хмыкнул откуда-то изнутри весельчак Бер. — Всего лишь основы, после освоения которых можно будет учить тебя чему-то серьезному".

Я окончательно скисла и, подхватив едва ли треть отобранного железа, поплелась на свой далекий и ужасно высокий холм, чтобы сбросить этот хлам куда-нибудь в уголок, грустно подумать о том, как бы его отчистить и привести в порядок, а потом еще разика два спуститься и подняться вверх-вниз, чтобы принести остальное.

Боже... на что я подвизалась?!

Короче, с тех пор жизнь у меня пошла еще интереснее и веселее. Особенно для шейри, который каждое утро с ехидной ухмылочкой встречал мое заспанное лицо, ласково поглаживал хвостом по голому плечу, с тихим хихиканьем провожал глазами до реки, с любопытством следил за тем, как я влезаю в треклятую кольчугу (и дернул же черт попросить об этом Хранителя?!), а потом, жалобно посипывая и постанывая, плетусь (бежать просто не могла) по обычному маршруту, ставшему отныне настоящей адовой полосой.

Как я училась все это надевать, подвязывать и зашнуровывать, вообще — отдельная история, примерно треть которой состояла из подколок Лина и дружных смешков Теней, а остальное — из металлического бряцанья, моих душераздирающих вздохов, раздраженного пыхтения, ругани и жалобных писков, когда что-то больно прищемлялось в самый неожиданный момент.

А что, думаете, так просто, что ли?! Думаете, как в книжках — накинул на рубашку доспехи и пошел, пританцовывая, дальше?!

Хрена вам!

Сперва надо рубашку надеть. Потом натянуть на нее вторую. Потом, желательно, третью, вязаную, чтобы смягчала трение железа о ткань и не дала вам прищемить себе ничего важного. Вместо нее, конечно, надо бы поддоспешник носить — желательно, ватный, чтобы уж наверняка; и, желательно, для дополнительной защиты еще и на него приклепать стальные вставки. Но у меня такого (какое счастье!) не было. Поэтому пришлось обходиться жалкими остатками плаща, заворачиваться в него, как кукла в гобелен. И при этом тщательно следить за тем, чтобы все правильно село. А почему и за чем именно следить, спросите? Что ж, отвечу: возьмите ради любопытства обычные пассатижи, прищемите себе кожную складку где-нибудь в районе подмышки, и вот тогда во всей красе ощутите, что будет, если кольчужный доспех вдруг где-нибудь заломится, неправильно ляжет или во время удара прищемит вам... что-нибудь.

Мне хватило всего нескольких дней, чтобы намертво запомнить, что, куда, в какую очередь надевать, как застегивать, поправлять и по сто раз проверять, не осталось ли где лишних зазоров. А с тех пор, как однажды я умудрилась перетянуть ремень... а в здешнем средневековье абсолютно вся защита крепилась на ремнях, от застежек на рукавицах до половинок стальных нагрудников... так вот, когда я перетянула такой ремень на одном из наголенников (испугалась, дура, что свалится по дороге), то быстро убедилась, чем это чревато. А потом целых два дня страшно ругалась и, растирая распухшую ногу, поминала недобрым словом создателей таких неудобных штук. Зато силу, с которой надо затягивать пряжки, больше не путала.

Но вернемся к моим занятиям.

Как я уже сказала, Тени измыслили для своей несчастной ученицы новую пытку, заставив бегать по лесу в тяжеленном обмундировании. Я сперва искренне ужаснулась. Потом запротестовала в голос. Затем взмолилась, пыталась жаловаться, грозилась... без толку. Меня все равно поставили на ноги, вынудили одеть этот ужас и пустили бегом по пересеченной местности, придав такого ускорения, что в пору было завыть на несправедливость этой жизни. И если под горку я еще как-то справлялась, слетая оттуда так споро, что даже боялась не успеть затормозить, то восхождение на вершины холмов стало для меня сущим кошмаром. От которого ни уклониться, ни срезать, ни обмануть бдительных контролеров, засевших в моей собственной голове, не было никакой возможности.

Но это еще ладно. Потому что недели через две подобных издевательств я начала привыкать даже к такому изуверству, а мое тело, уже уставшее возмущаться на бесконечный произвол со стороны призраков, наконец, сдалось на милость победителей и больше не роптало при виде сложенных горкой железок, которые каждое утро надо было разбирать и натягивать, а каждый вечер производить обратную процедуру. Кстати, дополненную чисткой, смазкой (и где только Лин добыл эту вонючую мазь?!) и заточкой, которую Тени тоже настаивали, чтобы я освоила. Попутно они учили меня всяким, нужным по жизни мелочам, рассказывали про способы ведения боя, о тактике, стратегии и искусстве построения поединков. Научили управляться и с булавой, которой я больше всего боялась, и с шестопером. Заложили основные навыки по работе с другими видами оружия. Ободрили. Попробовали сами, потом дали мне. Снова поправили, еще раз ободрили, заявив, что для первого раза не убила себя — и прекрасно. Пожелали работать дальше. Помогли подняться на ноги. Снова поправили, еще немного поделились опытом. И я даже начинала верить, что со временем все это у меня начнет получаться...

Однако потом случилось самое ужасное — в мои занятия вмешался не только легкий меч, которым махать было не в пример труднее, чем деревянной палкой, но и (едва руки окрепли и перестали ронять оружие) прибавились все те же кольчуги. Причем, если по утрам я бегала в одной из легких, дабы раньше времени не устать и хоть как-то выдержать целый день сплошных издевательств, то заниматься приходилось в той, что потяжелее. СИЛЬНО, так сказать, потяжелее. Килограмма, этак, на четыре. Чтобы, как заявил Гор, тело сразу привыкало носить эту тяжесть, быстрее крепло, правильно усваивало нужные рефлексы и не подводило в схватке, замедляя удары, когда на него повесят настоящий доспех.

А еще представьте, что в промежутке между этими занятиями меня вытаскивал на прогулку соскучившийся по бегу демон... представьте, что ради этого он (уже с охотой!) перекидывался в громадного черного жеребца, у которого только копыто было побольше двух моих ладошек... подумайте о том, что навыки верховой езды мне тоже приходилось получать сперва у Теней, а уж потом регулярно закреплять на спине этого ехидного чудовища... и о том, что само "чудовище" вдруг полюбило быструю езду и уже не слушало моих жалобных стенаний. Представьте, во что после этого превращалась моя несчастная задница, несмотря даже на то, что этот гад все-таки вырастил на себе некое подобие седла и даже уздечку... и вот тогда вы поймете, до чего мне было весело и чудесно жить, изо дня в день занимаясь этими "милыми домашними пустяками".

Только одно меня спасало: выбитый и растворившийся зуб Твари-Тени. Думаю, в эти месяцы он работал так, как еще никогда в жизни, потому что сил на восстановление мне требовалось очень много, а взять их было просто неоткуда. Я же не маг. А звание Ишты не обязывает Хранителя каждый день прибегать и ставить мне горячие грелки на ночь... в смысле, кормить своей собственной силой, чтобы на следующее утро я могла хотя бы подняться. Но зуб как-то справлялся, выдерживал. И, как мне кажется, вытягивал из окружающего пространства такую прорву энергии, что только благодаря ему я не умерла после первой же недели тренировок. А со временем постепенно втянулась, окрепла. И через несколько месяцев даже двухчасовое скакание по поляне в полном доспехе и с тяжеленным двуручником (это Ас меня иногда баловал своими любимыми упражнениями) уже воспринимала не как изощренную пытку, а как еще один важный, хоть и весьма трудоемкий, урок.

К концу пятого месяца Тени были вынуждены признать, что для своего с возраста и комплекции я научилась управляться с оружием сравнительно неплохо. Конечно, тут помогла и их работа, от которой у меня денно и нощно ныла потревоженная голова; конечно, и травки Лина выручили; и зуб сыграл свою роль (вот может же от Тварей быть польза!). И пускай я еще была в этом, как свинья в апельсинах, пускай никакого мастерства не имелось и в помине, однако основное мы все-таки сделали — впихнули в мою голову и засадили в ленивое тело кучу полезных рефлексов, навыков и умений, которым теперь требовалось только время и постоянная практика.

И вот этим-то, внимательно изучив и самостоятельно опробовав мое изменившееся тело, Тени решили, наконец, заняться вплотную.

Признаться, я сперва с опаской отнеслась к этой сомнительной идее, однако, как оказалось, мне больше не пришлось ничего делать: дальнейшую работу они брались закончить сами. Сказали, что базу я уже усвоила, мое тело готово подчиняться, стало сильным, выносливым (ну, насколько возможно за это время), правильные реакции запомнило, а теперь все полученные навыки следовало тщательно закрепить. Раньше нельзя — я должна была самостоятельно учиться и привыкать. Однако теперь грубая огранка закончилась и начиналась более тонкая шлифовка, а вот это как раз и есть работа для настоящего мастера.

Пожав плечами, я не стала ни о чем спорить и послушно отошла в тень, позволив занять свое место профессионалам. Я так же спокойно вернулась в нашу общую комнатку, без особых эмоций улеглась на диван, радуясь, что хоть сейчас смогу нормально отдохнуть. Я даже собралась честно вздремнуть, но потом случайно взглянула на "экран" и... спать резко расхотела. Потому что Тени, получив долгожданную свободу, неожиданно начали творить там ТАКОЕ, что я волей-неволей подскочила на месте и жадно уставилась на необычное "кино".

Только сейчас, пройдя долгий путь и многому научившись, я смогла по достоинству оценить, на что стало способно мое тело. Ушедший "на волю" Ас изгибался и закручивался так, что мне, если бы не делала недавно нечто подобное, стало бы дурно. Он прыгал, пробовал крутить сальто, подтягивался и тянул мышцы такими зверскими способами, что это показалось бы стороннему наблюдателю диким. Полуголая девчонка... бледная, с тугой золотой косой до середины спины... с огромными, горящими багровыми искрами глазами... босая... в одной лишь повязке вокруг груди и бедер... прямо с места прыгала на стоящее по соседству дерева, а потом дикой кошкой слетала обратно. Она лихо вскакивала через сальто на крышу пещеры. Таким же ловким прыжком спрыгивала обратно, умудрившись приземлиться точно на ноги. После чего подхватила сразу два меча... тот, полуторный, и второй, что полегче, который Тени коротко именовали спатхой... и закрутила вокруг себя такой вихрь, что я только ошарашенно хлопнула ресницами и растерянно села.

Мама...

Это что, действительно я?

И я теперь ВОТ ТАК могу?!

— Неплохие рефлексы, — признал Ас, на пару синов притормозив и отдышавшись. — Но выносливости маловато. Надо еще погонять.

— Плечи будут быстро уставать, — задумчиво согласился с ним смотрящий "кино" Гор. — Подкачать не мешает. И спину тоже.

— Только грудь затяни потуже, — вмешался непривычно серьезный Бер. — А то заденешь, синяк будет.

— Затяну, — согласился Ас, и снаружи зашуршала одежда. — Еще бы волосы подрезать, но Гайдэ, боюсь, это не слишком понравится.

— Гайдэ — девушка, — сухо напомнил ему Лин, дожидающийся конца представления в облике коня. Кажется, в последнее время я его котом и вовсе не видела. Даже спать он теперь наотрез отказывался в одиночку и непременно просовывал в пещеру хотя бы длинный нос, потому что зад в проем уже не помещался. А на мой вопрос, почему не перекинется, туманно отозвался, что это, дескать, забирает много сил. Тогда как он, раз уж решил изображать копытное, будет привыкать к новому облику. Заодно, и силы экономить, подпитываясь от меня при каждом уроке верховой езды.

Я только плечами пожала, но про себя подумала, что так даже лучше: с котом мне действительно нельзя показываться на люди — Ведьмой заклеймят, и фиг я потом где найду работу. Меня даже в дворники не возьмут. Да и на порог не пустят с таким сомнительным спутником. Так что пусть шейри и правда, обживается в новой личине — старая-то ему, похоже, маловата стала. Он и подрос, и раздался в плечах, а уж потяжелел так, что в последние дни я даже попросила его не класть голову мне на живот — тяжело. И он спал, свернувшись калачиком, у меня в ногах, чтобы ничего не придавить, когтем не царапнуть или не сломать. Потому как действительно здорово изменился.

Иными словами, подрос мой персональный демон. Сильно так подрос. Настолько, что и сам это почувствовал, а потому уже без особых возражений согласился побыть конем подольше. Да и красивый он стал. Без дураков, красивый. И сам себе, похоже, ужасно нравился: ноги точеные, мускулистые, грудь широкая, спина ровная, шея гибкая, изящная, хвост с гривой чуть ли не до земли висят. И весь черный, как уголек, от морды до копчика, причем, такого глубокого, антрацитового оттенка, какого я у животных никогда не видела. Только глаза у него оставались демоническими — желтыми, но вскоре я и их попросила спрятать: мало радости, если в каком-нибудь селе первый встречный маг опознает в нем Старшего демона. А так: не пойман — не вор. Пусть-ка попробуют почуять в нем шейри, когда я свой Знак ему прямо на лоб прилепила, тем самым внятно обозначив, что он и не демон вовсе, а мой личный помощник. Советник, друг и, заодно, защитник. О чем тот же "первый встречный маг" мог лично убедиться, если, конечно, Лин позволил бы к себе прикоснуться.

Кстати, чужих рук он, как оказалось, не терпел вообще. Только мне позволял к себе притрагиваться. Но даже если в моем теле вдруг оказывался кто-то из Теней, он немедленно уходил и держался подчеркнуто на расстоянии. Когда же я спросила, в чем дело, он вздохнул и признался, что только со мной чувствует себя уверенно. Тогда как возле чужаков начинали активно проявляться его демонические наклонности, отчего он становился раздражительным, агрессивным, язвительным и крайне неуравновешенным. А поскольку за последние дни и сам успел ощутить разницу, то не стремился возвращаться к прошлому и не хотел, чтобы однажды уснувший в нем демон снова проснулся и начал представлять для меня угрозу.

После этого я крепко задумалась, однако Лина от себя не отлучила — не за что пока. Но почему так случилось и что заставило его настолько измениться, я не знала. Он полагал, что дело в Знаке, который постепенно усыплял его демоническую сущность, а мне почему-то казалось, что дело тут совсем в другом. Однако, так или иначе, за эти месяцы он действительно стал гораздо более сдержанным, серьезным и много чем сумел мне помочь, вспоминая такие неожиданные вещи и так удивительно к месту, словно всегда это знал. К примеру, про кровь эаров и то, как надо готовить из нее лечебный эликсир; про травки, которые мне просто жизнь спасали каждый день; про оружие, доспехи, про то, как помочь с передачей навыков... оказалось, на самом деле он знал так много и о столь редких вещах, что для демона это выглядело, по меньшей мере, странно. Для Старшего демона — тем более. Слишком уж он был покладист и подчеркнуто верен для коварной и подлой нежити. Но ответов на возникающие друг за другом вопросы у меня пока не было. А Лин на осторожные намеки просто делал большие глаза и честно (врать на прямой вопрос он, как недавно выяснилось, действительно не умел) говорил, что больше ничего не помнит и вообще, понятия не имеет, откуда получил эти сведения. Дескать, ты спросила — я ответил. А что и почему — вопрос не по адресу.

Короче, сплошные с ним загадки.

Но зато я, наконец-то, начала получать от наших с ним прогулок неподдельное удовольствие. Да и сидеть в седле стала так уверенно, словно полжизни тем и занималась, что объезжала всяких там непокорных демонов.

Что же касается Теней, то наши с ними отношения стали еще более тесными. Я верила им так, как никому и никогда раньше. Я безропотно уступала им свое место, когда они просили. Я позволяла им быть собой. Разрешала творить все, что было нужно — плавать, смеяться, спать, охотиться, бегать. А после того, как Ас показал, на что я в действительности способна, и начал подтягивать еще выше, на пару с остальными братьями, я зауважала их еще больше. Потому что неожиданно поняла, до чего же разный у нас с ними уровень. И как же трудно им было подтянуть меня хотя бы до этого, самого первого, этапа, после которого они уже не чувствовали себя в моем теле, как здоровый дух в теле неразумного, недоразвитого и страдающего тяжким недугом инвалида. Другой бы, наверное, плюнул и не стал возиться, раздраженно заявив, что тут бесполезно что-то делать. А они изо дня в день терпеливо доводили меня до нужной кондиции, делились своими навыками, открывали память, разум, само свое естество. Признаться, они кучу времени потратили, чтобы я дошла до того уровня, который был им хоть как-то близок. И вот сейчас, в свой звездный час, они, наконец, показали все, на что были способны. По очереди выходили на "сцену", освобождено тянулись, с удовольствием пробовали свои силы, но раз за разом убеждались, что я больше не инвалид, а потом наглядно показывали, каким гибким и опасным может быть человеческое тело. Каким стремительным может быть каждый нанесенный мною удар. Каким ловким может стать уклонение от любого удара. И как же много мне еще предстоит работы, чтобы достигнуть настоящего мастерства. Потому что даже сейчас мое тело было для них слабым и неуклюжим. И даже сейчас они могли и делали его еще лучше и опаснее. Даже сейчас они продолжали меня тренировать, но при этом работали настолько тонко, что я при всем желании не могла с ними соперничать.

По просьбе ребят я почти на целый месяц устранилась от процесса обучения. Практически ни во что не вмешивалась, терпеливо наблюдая за тем, как они шлифуют мои навыки. Как лихо отплясывают танцы с мечами. Как кружат по поляне с невидимым противником. Как работают с одним оружием, с другим, с третьим. Как постепенно наращивают темп и увеличивают силу ударов. Я с немым восторгом следила за тем, как они, поочередно сменяя друг друга, прививают моему телу скорость, ловкость, гибкость и поистине кошачью грацию. Как создают из него настоящую машину для убийства... Тварей, разумеется. Конечно же, только Тварей. Людей я убивать совершенно не собиралась. Но... боже... до чего же это было красиво! И до чего же теперь были красивы мои движения. Они действительно стали иными. Действительно приобрели необыкновенную пластику — и походка, и бег, и самые простые действия, на которых я раньше никогда не заостряла внимания. Шедевр... да, всего за полгода Тени создали из неуклюжей девчонки настоящий шедевр. Сплавили внутри меня четыре разных стиля работы; четыре разных силы, скорости, тактики и модели поведения. И именно тогда я поняла, что по-настоящему стала ими, а они по-настоящему стали мной.

Притихнув и полностью отдавшись на их волю, я лишь изредка выходила наружу, чтобы опробовать то или иное действие, ту или иную связку, понять смысл очередной, придуманной ими комбинации. Но с каждым разом убеждалась, что тело слушается все лучше и лучше, и все больше проникалась тем, что делали для меня эти удивительные люди. Мне казалось, что тело теперь буквально пело, сияя изнутри каким-то совершенно новым светом, излучая необыкновенную силу и уверенность. Просто светясь от непонятного счастья и вызывая оправданный восторг ощущением той необыкновенной мощи, которая сочилась теперь из каждой поры, исходила от каждой клеточки и каждой крохотной его частички. Оно стало тугим, как свернутая перед ударом пружина. Оно словно бы помолодело, налилось новой силой до краев. И это была такая ювелирная, филигранная, поистине гениальная работа, что когда Ас, наконец, вернулся и сказал, что я готова выйти на большой Тракт, я молча его обняла и крепко поцеловала. А потом подошла и по очереди обняла всех остальных, потому что то, что они сделали для меня за эти трудные месяцы, не шло ни в какое сравнение с теми пустяками, которые я успела сделать для них.

— Спасибо, ребята, — прошептала я, отступив на шажок, чтобы видеть их всех, и чувствуя, как на глаза наворачиваются непрошеные слезы. — Спасибо вам, братья. За все. Вы действительно — настоящие мастера.

- Глава 3 -

Покидала я свою пещеру не без сожаления — прижилась все-таки, привыкла, столько ночей тут проспала, ютясь в дальнем уголке, как бездомная сирота. Здесь даже стены, казалось, были насквозь пропитаны мной. Здесь и пахло уже совсем иначе. Чувствовался какой-никакой, но вполне человеческий уют. Однако дальше тянуть было нельзя — полгода уже прошло после моего обещания Теням, осень давно закончилась, где-то на севере подошла к концу обычная в тех краях зима. Это я на своем юге ее почти не ощутила, а возле Дальних гор и не менее Дальнего моря были и снег, и метели, и заморозки. Но теперь дороги успели сперва раскиснуть, потом снова высохнуть, распустились новые цветы, зазвенело свежее разнотравье, земля вздохнула с облегчением, начиная новый цикл... пора было и мне приниматься за дело.

Нечего дальше резину тянуть.

Жаль только, что Мейр так и не объявился, но ждать его я больше не могла. Да и, если честно, уже не была так уверена, что он действительно придет. Мало ли что могло у него дома приключиться? Вдруг отец на радостях его женить надумал? Или все-таки трон отдал заботливому отпрыску? Кто их знает, этих миррэ? Может, у них так принято благодарить за заботу. А может, и не вышло у него ничего, и теперь бедняга ло-хвард вынужденно занимает отцовскую должность, не зная, как открутиться от невесты-мачехи.

Думаю, если бы он мог, то уже давно бы вернулся — отсюда до его родных мест всего около четырех дюжин дней хорошим ходом. А прошло раза в три больше. Он успел бы прийти, даже если бы пополз из дома на карачках. Но его не было. И ответа на мой настойчивый зов, послушно отправляемый в пустоту каждую дюжину дней, не было тоже. Миррэ или не слышал его из-за слишком большого расстояния, или же слышал, но почему-то не приходил.

Мои же сборы были недолгими: покидать в мешок запасную одежду и котелок, завязать потяжелевший кошелек потуже, расчесаться, натянуть специально сбереженную для этого дня новую рубаху. С теплотой погладить подаренные другом-оборотнем сапоги. Влезть в чистые штаны, подивившись их необычной просторности. Набросить сверху старую куртку, из которой после переработки получился неплохой поддоспешник, потом — кольчугу (одну их тех, что потяжелее и понадежнее), вторую — назад, про запас. Поверх нее — еще одну куртку, чтобы не мозолить прохожим глаза блеском не самой хорошей стали. На голову — легкий подшлемник, на него — кривовато скроенный капюшон с бармицей, чтобы прикрыть затылок, плечи и, заодно, мою светлую шевелюру. Потом — шлем, надежно закрывающий верхнюю половину лица. Слегка побитые жизнью перчатки (простые, лишь чтобы Знак прикрыть от любопытных взоров). Без наручей и поножей я пока обойдусь, поэтому они, также как шестопер и булава, спрятались в походном мешке, аккурат между модными кружевами и туго свернутым одеялом. Плащ долой: жарко сейчас на улице. Взгляд вперед. Прыжок в седло. Тяжелый вздох. И...

Мой первый самостоятельный выезд в новом качестве.

Груду железа, притащенную в порыве щедрости местными зверушками, я сперва хотела где-нибудь похоронить, но Тени неожиданно воспротивились и велели затащить все в пещеру. Железо ценилось в этом мире почти также высоко, как чистое золото. Поэтому даже за такой хлам я при нужде могла выручить очень прилично, так что не стоит разбрасываться вероятными деньгами — не слишком их у меня много. Поэтому, почесав тыковку, я послушно закидала железки в лаз, задвинула сверху крупный валун, любезно притащенный одним моим знакомым "мишкой". Бодро отряхнула руки и решила, что заначка на черный день у меня теперь есть. Станет невмоготу — вернусь и продам ее к Айдовой матери. А пока попробую обойтись своими силами.

Так. Что там еще осталось? Ну, мои тренировочные полянки, коих за последние недели набралось целых три (с шестами, камнями и грубо обтесанными чурбаками), пришлось оставить как есть. Некогда, да и ни к чему с ними возиться. Вдруг еще когда пригодятся? С Хранителем я временно распрощалась, хотя он не слишком огорчился, потому что покидать пределы Валлиона я не планировала. Прилетевших в последний раз птичек покормила остатками сухарей. Вышедшему из кустов волку посоветовала время от времени приглядывать за хозяйством. Шустрой лисичке наказала прикрыть мои многочисленные следы. Потом, наконец, потрепала по черной холке нетерпеливо переминающегося демона и тронулась.

Ну вот. Самое главное сделала: ушла.

Теперь другой вопрос: куда ехать?

В принципе, мне все равно. Для меня сейчас весь Валлион — страна с неизведанными территориями, из которых я только в одном-единственном эрхе успела сильно наследить, а двух других коснулась лишь краешком. То, что в столицу лучше не соваться — это понятно. Во-первых, там почти нет Тварей — всех повывели, а во-вторых, на порядок больше риск встретить настоящего мага, по отношению к которым у меня пока не было уверенности, что они нас с Лином не узнают.

Вывод: держаться надо окраин и все той же Вольницы, где народу не в пример меньше, а Тварей на единицу площади, напротив, больше. А вот на север или на юг — все равно. Хотя я, в принципе, могу неделями прогуливаться по ним взад и вперед, попутно расспрашивая всех встречных-поперечных насчет того, не нападала ли где нежить. А если найду такое местечко, то потихоньку влезу и попытаюсь прибить мерзкую Тварь.

Особенно переживать я не переживала: Тени всегда со мной, да и демон сильно подрос. Уберегут, если что. Хотя теперь я и сама далеко не та овца, которая покорно приплелась на заклание к эарам. Но все же я в первый раз, опыта пока мало, так что осторожничать тоже буду. Хотя и не слишком. И не так, чтобы упустить драгоценную для моих братьев возможность насытиться.

Вопрос следующий: под каким соусом мне представляться местному населению?

То, что представляться рано или поздно придется, это очевидно. Валлион — не пустыня и не Степь. Да и расспрашивать я ведь кого-то собиралась, так что волей-неволей, а контакт с местным населением придется налаживать. Сложность в другом: кем я им представлюсь? Вольным охотником? Рейзером? Королевским Хасом, которого почему-то занесло в такую даль от Невирона? Но охотники, разумеется, все были из местных — мне среди них, пожалуй, ловить нечего. Рейзеры, в основном, паслись в пределах Фарлиона и границы со Степью, так что здесь им тоже не место. А Королевские Хасы... есть у Его Величества такой мобильный полк разведчиков, подчиняющийся лично ему и занимающийся исключительно тем, что рыскает по всей границе, отыскивая Гнезда Тварей... но Хасы — личности известные. У каждого, как утверждал Ас, имелся свой персональный знак и даже пароль, по которому эта элита спецназа признавала себе подобных. Так что мне, в случае, если нарвусь на знатоков, светили крупные неприятности за присвоение чужого звания и совсем уж незаслуженной славы.

В итоге что?

Понятия не имею. Ну, не рыцарем же Ордена Карающей Длани Аллара представляться? Уж на кого-кого, а на святошу я точно не тяну. И обмундирование у меня, мягко скажем, хреновенькое. Явно не с церковных податей. И молитв я ни одной не знаю, кроме "Отче наш", и вообще, по отношению к местной церкви еще не определилась. Да и приближаться к местному аналогу средневековой Инквизиции как-то не слишком хотелось. Несмотря даже на то, что охотились Карающие исключительно на Тварей, а костры если и поджигали, то лишь для того, чтобы уничтожить останки нежити. Иными словами, на людей не нападали и бесчинств (по слухам) никаких не творили. А подчинялись беспрекословно только Первосвященнику, которого называли "ал-тар" ("благословленный Алларом", если перевести со всеобщего), или же его заместителям, которых звали ал-лоары (священники первого ранга, их всегда назначалось трое) и ал-лоры (священники второго ранга). Не ниже. Но даже это меня не прельстило, поэтому от сомнительной чести представляться рыцарем Ордена, отбившегося от своего звена, я тоже решительно отказалась. А больше никто, как мне объяснили Тени, не мог активно интересоваться Тварями. Только Хасы, рейзеры, святоши и одинокие охотники, которые рано или поздно прибивались к какому-нибудь из вышеперечисленных военный образований. А в этой связи мне лучше уж побыть простым наемником, решившим подзаработать на неблагодарной ниве истребителя нечисти.

То, что подзаработать действительно можно, мне по секрету шепнул шейри. Потому что Его Величество, король Валлиона, еще пятьдесят лет назад учредил особые награды за головы выловленных смельчаками Тварей. За кого-то давали по лире, а кого-то оценивали и в золотой лар — в зависимости от уровня Твари и представляемой ею опасности. Некоторые лихачи так и промышляли, кстати. Причем, некоторая их часть даже выживала и потом, набравшись опыта, поступала на королевскую службу, где всегда ценили тех, кто не понаслышке знаком со сталью. Однако желающих испытать себя на этом поприще во все времена было крайне мало из-за специфики происхождения самих Тварей и низкого процента выживаемости среди тех, кто пытался охотиться на них, не имея должных навыков. Поэтому на настоящий момент основную массу истребителей нечисти составляли именно королевские воины. Ну, и святоши, конечно. Тогда как для меня подобная лазейка в букве закона была настоящим подарком — пожалуй, так и сделаю. Назовусь искателем удачи. И при случае буду поглядывать на столбы объявлений, чтобы не пропустить возможную работу.

То, что столбы объявлений были в каждом захудалом городишке, меня изрядно удивило. Казалось бы, зачем, если король отряжает целую прорву воинов для отлова и умерщвления Тварей? Однако ответ оказался прост, как три советских копейки: оказывается, с каждой убитой наемником (то есть, совершенно неофициальным лицом) Твари староста деревни (или глава города) получал энную сумму денежек, которой непременно лишался, если за дело брались настоящие профессионалы. По этому факту между представителем власти и наемником даже составлялась и подписывалась особая бумажка, называемая Исполнительным Договором (а чаще просто — Договором). На основании которой (при предоставлении доказательств, естественно, в виде головы убиенной Твари или иной части ее тела, которая была бы хорошо опознаваема) королевские Исполнители были обязаны заплатить старосте всю сумму, которую он заплатил за работу наемнику, плюс еще кое-какие надбавки. По закону. Так что с точки зрения непредвиденных доходов старостам и управляющим небольших городов было выгоднее нанимать людей со стороны, для чего, собственно, и организовывались на базарной площади или же просто в центре деревни целые доски (вернее, столбы) объявлений. В надежде на то, что какой-нибудь идиот прочитает их первым и успеет убить Тварь до того, как сюда прибудут специально отряженные на это дело части.

Короче, уже понятно, кем будет тот "идиот". Думаю, дальше пояснять не надо. Но отсюда следует вопрос третий: как мне назваться?

Настоящим именем нельзя — не поймут или, что хуже, за сумасшедшую примут. Женщинам в Валлионе не положено носить оружие и заниматься сугубо мужским делом. Их единственная участь — кухня и дети, а все остальное ложилось сугубо на плечи мужчин. С одной стороны, может, оно и неплохо: население страны растет, бабы со скалками не лезут в политику, каждый знает свое место и выше головы прыгнуть не норовит.

Но я — другое дело. Мне такая участь — как кость поперек горла; я не привыкла, чтобы мной помыкали или чтобы кто-то решал за меня мою же судьбу. Всю прошлую жизнь против этого восставала и бунтовала, всю жизнь ненавидела давным-давно определенное для меня расписание, в котором между основными вехами "рождение-замужество-материнство-смерть" весьма скудно была прописана работа, учеба, друзья, мои настоящие интересы...

А здесь все запущено еще больше. Так что настоящее лицо мне показывать нельзя. Для того и шлем выбрала себе закрытый. И твердо решила, что вести себя буду, как наемник-мужчина, чтобы и проблем меньше, и вопросов дурацких не задавали. Тем более, не пытались докапываться до истины или, не дай бог, не вздумали мешать. Особенности своих отношений с Тенями я первому встречному выкладывать не собиралась. И объяснять, зачем мне позарез понадобились Твари, тоже. Тем более — говорить на тему Ишт и загадочных Знаков. Я — наемник. Пришла — убила — взяла деньги — уехала. Никаких лишних контактов, никаких посторонних разговоров, никаких откровений. Просто сработала и снова исчезла. Одна из многих. Серая неприметная личность. Призрак, одним словом. Фантом. Которого точно не запомнят и которого не станут искать. Хватит мне одного эрхаса Дагона в "лучших друзьях", чтобы во второй раз наступать на те же грабли.

А то, что работа для меня будет, я даже не сомневалась — Тварей, по словам Хранителя, вокруг хватало. Да я и сама уже начинала чувствовать, что с моими владениями что-то не так. Знаете, как будто зудит что-то внутри. Вроде и не больно, почти не мешает, а избавиться от этого странного чувства не можешь. Как заноза, ноет и ноет, покоя не дает. Но если посмотреть на нее внутренним взором и представить перед собой карту Равнины, большую часть которой занимал уже известный мне Валлион, то тогда можно увидеть, как сквозь густую зелень лесов то тут, то там, пробиваются недобрые черные точки. Причем, точки перемещающиеся, живые, уследить за которыми нелегко даже мне. А если припомнить, до чего же шустрым был встреченный нами кахгар, то становится понятным, почему король уделял так много внимания очищению своих земель от нежити. И понятным, почему целых три (!) крупных воинских образования, независимо друг от друга, занимались этой серьезной проблемой.

В общем, забудем пока о Гайдэ. И забудем пока о том, что где-то там под шлемом кроется аккуратная женская головка. Теперь я — больше не Гайдэ. С этого дня я — Гай. Воин. Наемник. И самый обычный солдат удачи. Тот самый призрак и серый фантом, которого, если что не так, будет очень нелегко поймать. Да и как его поймаешь, если на самом деле он никогда не существовал?

Мысленно усмехнувшись, я поправила шлем и велела Лину ускорить шаг.

Ради разнообразия мы решили направиться на северо-запад, постепенно огибая владения эрхаса Дагона, чтобы затем пройтись вдоль самой границы Валлиона. В Фарлион Ас советовал пока не лезть — Тварей там на квадратный сантиметр площади обитало столько, что без должной подготовки и приличного опыта нечего и думать туда соваться. Там и опытных рейзеров частенько съедали прямо за воротами крепостей, а уж мне, только-только с учебного поля сошедшей, и вовсе не на что надеяться.

"Позже, — без тени сомнений сказал Ас, когда я спросила. — Мы отправимся туда позже. После того, как проверим, на что ты способна, и закрепим основные навыки".

"Вы ж вроде закрепили. Разве нет?"

"В теории. А на практике ты еще очень уязвима. Поэтому начнем с самого простого. Лучше — с тиксы или медянника, от которых сравнительно просто увернуться и у которых полно уязвимых мест".

Я пожала плечами: про тиксу Лин мне уже успел рассказать и даже изобразил на земле, чтобы я лучше поняла. Если он все правильно сделал, то тикса представляла собой некрупную, ростом примерно с кошку Тварь, покрытую редкой серой шерстью, у которой имелась вытянутая, слюнявая и очень неприятная пасть, а еще — очень длинные и острые когти, которыми она вполне могла пропороть мою дохленькую кольчугу. Из всего местного бестиария, пожалуй, самая ленивая, медлительная и безобидная. Питалась, в основном падалью, обожала разорять могилы, для чего как раз и использовала свои загнутые коготки. На людей нападала нечасто — только если уж случай удобный подворачивался. К примеру, если забредет на ночь на кладбище какой забулдыга или пацан непоседливый решит с мальчишками поспорить, что просидит до утра на могиле умершей Ведьмы... вот тогда тикса резко активизировалась. Но сама к человеческому жилью не совалась — мелкая была и трусливая. Хотя от свежей крови никогда не отказывалась и иногда пожирала бродячих собак или самых обычных крыс, которых в больших селах порой водилось немало. Что хорошо, хитинового панциря она не имела, тельце у нее, хоть и гибкое, но весьма уязвимо для простой стали и, особенно, серебра. А содержащийся на зубах яд отлично обезвреживался кровью эара или (если эта роскошь кому-то была не по карману) вытяжкой из самого обычного болотника, смешанного в равных пропорциях с синим мхом.

Что касается медянника, то это тварюшка посерьезнее, хотя и такая же ленивая, как тикса. Медянник устраивал засады в каком-нибудь укромном уголке. Как правило, в лесу, где-нибудь возле болота или заилевшей речной заводи, которой уже не интересовался никто, кроме заядлых рыбаков. Внешне он напоминал вязкую кучу зеленоватой слизи, внутри которой пряталась внушительная и довольно кусачая пасть. Но бегать за добычей он не любил — ждал, пока сама придет, как послушная жертва. А чтобы приманить, выделял какой-то особый феромон, который человеческим носом воспринимался, как запах свежесобранного меда. В то время как для другой животины напоминал сильный афродизиак. По этой же причине без добычи медянник оставался редко, однако встречался далеко не так часто, как хотелось бы, потому что ушлые охотники за халявой с редким энтузиазмом соглашались на охоту, если было доподлинно известно, что жертва — именно медянник.

На медянника была похожа другая Тварь — еще более опасная и редкая. Опасная потому, что, вопреки домыслам неграмотного люда, обладала тремя довольно мощными лапами и очень даже резво перемещалась. А редкая по той причине, что умела хорошо прятаться и, как правило, мимо намеченных жертв не промахивалась. Нападать любила сверху, с веток. Причем, стремительно и очень быстро. А на тот случай, если и жертва окажется прыткой, имела при себе целый набор длинных щупалец, которыми никогда не гнушалась пользоваться. Поскольку сама Тварь была крайне малых размеров и состояла практически из одной пасти, усеянной острейшими зубами; легкого тельца, цепляющегося за ствол острыми когтями; и щупалец, которые, наоборот, были толстыми, сильными и на редкость длинными, то заметить ее было крайне сложно. Тем более что свои отростки выверна (а именно так звали этого редкого зверя за привычку выворачивать пасть наизнанку перед решающим броском) весьма искусно прятала в дуплах или под землей. Убить ее было сложно, потому что сперва требовалось лихо подпрыгнуть и, уцепившись за щупальца, содрать ее с дерева, чтобы потом расчленить, а так как выделяемая ею слизь была смертельно ядовита, то умельцев, благополучно уничтоживших выверну, насчитывалось не так уж много.

Водилась где-то в Фарлионе, как говорили, большая выверна, отличающаяся от обычной размерами и, как ни странно, довольно спокойным нравом. Впрочем, чего бы ей дергаться, имея пасть, как у бегемота, и необъяснимое умение наводить морок, за которым этакую дуру даже с трех шагов не различишь? Увидеть ее очень трудно — лишь по легкому дрожанию воздуха в месте невидимой защиты можно угадать, что там что-то не так. Почуять и вовсе никак — даже слабого запаха Тварь не имела. Одолеть в одиночку — тем более невозможно, потому что подкарауливала она свои жертвы с поистине дьявольской предусмотрительностью, а уж двигалась так стремительно и бесшумно, что человек понимал свою незавидную участь лишь тогда, когда мощные щупальца уже отрывали ему голову.

А еще, если, конечно, люди не врут, где-то в глубине Невирона водилась и гигантская выверна. Вот уж у нее пасть была сравнима с жерлом проснувшегося вулкана. Однако никаких иных отличий от своей большой "родственницы" она вроде как не имела. Хотя достоверно о том никто ничего не знал, потому что выжить после встречи с такой зверушкой еще никому не удавалось. А знать про нее знали только благодаря оставляемым ею следам.

Самым оптимальным для меня вариантом была бы как раз тикса или медянник. Ну, может, еще стокка давала неплохие шансы. Или же зеленая фанра. Стокка — потому, что обитала в глубоких норах и не переносила даже лунного света, тогда как гадила много и убирать за собой не любила. Соответственно, легко отыскивалась и выманивалась из норы простой приманкой — куском свежего мяса, бросаемого у входа в логово. Справиться с ней было относительно просто: достаточно лишь разрубить гибкое змеиное тело пополам, но только до того момента, как стокка выберется наружу целиком. А фанра, как и всякая ящерица, обожала прятаться под камнями, где-нибудь неподалеку от реки или небольшого озера. Питалась больше рыбой, иногда — сбежавшими от хозяев псами и очень редко — людьми. Была сравнительно безобидна, не ядовита, только закована в зеленый костяной панцирь с ног до головы. Убить можно точным ударом под хвост. В иных случаях эта прыткая зараза всегда успевала скрыться, а то еще и плюнуть в обидчика, отчего у последнего часа на два случались серьезные проблемы со зрением.

Минус был в том, что рядом с фанрой любила селиться всякая мелочь вроде пушистых ириков или юрких прыгунов. И как только невезучий рейзер оказывался беспомощным, эта мелочь набрасывалась на него всем скопом, впиваясь острыми зубами в незащищенные участки кожи, буквально разрывая его на части и тут же торопливо заглатывая еще живые куски. Охотились они, что совсем погано, большими стаями, а уйти от них слепому бедолаге уже не светило. И даже если он каким-то чудом добирался до дома, то к тому времени от его спины оставались лишь обглоданные позвонки, после чего даже с кровью эаров выжить ему становилось крайней проблематично.

Конечно, на самом деле Тварей было огромное множество. Так много, что часть из них даже не классифицировалась. У рейзеров даже имелась какая-то учетная книга, куда, со слов, заносились сведения об основных видах нежити, но в действительности их было так много, да еще каждый лет пять-десять появлялись новые, что учета нигде, кроме Фарлиона, почти не велось. Так, говорили, на кого примерно похожа, и все. Больше никакой тебе информации. А уж правда это, неправда... про то узнаешь только когда встретишься с Тварью лицом к лицу. И еще не факт, что вместо указанного в объявлении медянника тебе не доведется наткнуться на самую настоящую выверну. Или вместо безобидной фанры на тебя не набросится подрастающий кахгар.

Кстати, кахгары действительно были Тварями редкими и крайне опасными: в негласном рейзерском табеле о рангах они числились в первой десятке наиопаснейших и наисильнейших. Помимо них, из смертельно опасных упоминались рирзы — здоровенная помесь гигантской змеи и мутанта-осьминога с одной основной головой и несколькими второстепенными, плюющихся ядом и извивающихся, как живые отростки у медузы Горгоны. И еще хартары — крупные, почти на полметра выше кахгаров, Твари с очень длинными лапами и почти отсутствующей головой, вместо которой на короткой шее сидела почти такая же пасть, как у выверны: вечно раззявленная, истекающая ядовитой слизью и всегда голодная. Только, в отличие от выверны, хартары были подвижны, невероятно быстры и практически неуязвимы. Даже для серебра. Поэтому по праву считались неуничтожимыми и наиболее смертоносными.

Очень мило, правда?

Обо всех этих подробностях мне по ходу дела методично докладывали Тени (еще пока я занималась), а теперь и Лин успевал вставить свое веское слово, время от время вспоминая особо смачные детали насчет пищевых пристрастий этих чудовищ, пока я пыталась держать невозмутимое лицо и честно не позеленеть от отвращения.

Но, к счастью, долгих лекций мне удалось избежать. И избежать самым прозаическим образом, потому что на исходе дня мы, наконец, выбрались на некое подобие дороги, которой обрадовались, как дети, и даже увидели первые признаки человеческого присутствия. В виде кучи старого мусора и поломанного тележного колеса, которое вряд ли годилось даже на растопку. А уже к следующему полудню, неплохо выспавшись за ночь и плотно перекусив остатками даров леса, выехали на едва зародившийся Тракт, где почти сразу на глаза демону попался обшарпанный дорожный столбик, на котором виднелся полуистертый, потрепанный, крайне непрезентабельный кусок пергамента, где черным по белому было написано:

"Требуется рейзер. В Горечи. Работа. Оплата. Договор".

Свесившись с конской спины, я сдернула не первой свежести объявку, с удовлетворением вчиталась и легонько хлопнула Лина по крупу.

— Отлично, друг мой. Вот и наш первый заказ.

- Глава 4 -

Горечи мне откровенно не понравились — маленькая, унылая деревушка с десятком обшарпанных, наполовину вросших в землю домов, серыми стенами, дырявыми заборами и десятком надрывающихся у околицы голодных псов, при виде тощих боков которых мне немедленно захотелось повернуть обратно. Уж коли собак еще не прогнали деревенские, значит, животины свои, местные. Но если тут свои живут в таком жалком состоянии, то что же тогда творится со всеми остальными?

Людей по дороге почти не встретили — только одну хромую бабу с пустым ведром, почти бегом бегущую от покосившегося колодца, да вдрызг пьяного мужичка, который мирно посапывал под таким же покосившимся забором. Женщина, как удалось разглядеть, была молодая, но закутанная, по обычаю, с ног до головы в местный вариант паранджи, из-под которой виднелась лишь небольшая часть лица и почему-то расширенные, откровенно испуганные глаза. Взгляд затравленный, дикий, а движения такие суетливые, что мне стало не по себе. Тем более что при виде нас с Лином она резко остановилась, растерянно посмотрела на мой шлем и, бросив ведро прямо на дороге, исчезла в одном из домов.

Испугалась, что ли? Нас?! Выходит, Лин стал таким страшным? Или это у меня с внешним видом не очень?

Спустя пару минут из того же дома вышел еще один мужичок — мелкий, лысоватый, тощий, как глиста, с куцей козлиной бородкой и воровато бегающими глазками, взгляд которых, как только останавливался на тебе, невольно вызывал желание проверить, на месте ли кошелек. Одет просто, если не сказать — бедно: в протертые на коленках штаны явно не первой молодости и застиранную рубаху, первоначальный цвет которой я не смогла определить даже примерно. Рубаха длинная, серовато-бежевато-бурая, надета навыпуск, прикрывая ноги примерно до середины бедер, а поверх нее туго затянут плетеный ремешок, создающий впечатление, что мужика очень долго не кормили, из-за чего плоское брюхо вообще прилипло к позвоночнику.

В общем, не фонтан деревенька. Прямо скажем, не фонтан: такой вопиющей нищеты в богатом, по слухам, Валлионе я встретить никак не ожидала.

Староста... а "козлиный" мужичонка оказался именно им... не понравился мне еще больше, чем разваливающаяся, явно доживающая последние дни деревня. Ни замызганным видом, ни откровенно убитым домом, ни заискивающе-пришибленным взглядом, в котором, едва я отвернулась, промелькнула какая-то недобрая радость.

— День светлый, господин охотник, — расплылся в фальшивой улыбке мужичок. — А мы вас ждали. Так ждали, так ждали...

Я спрыгнула на землю и, старательно отгоняя нехорошие мысли, подошла к крыльцу, на ходу доставая объяву.

— Здесь написано насчет работы. Что за работа? Где? Насколько тянет?

— А... да-да, — закивал староста, даже не взглянув на пергамент. — Конечно, работа... как раз для вас, господин... вы ведь рейзер?

— Нет, — сухо ответила я, испытывая сильное желание развернуться и побыстрее свалить. — Но работу сделаю. Что у вас случилось?

Взгляд мужичка оценивающе скользнул по моему скакуну и тут же засалился: Лин в своем новом обличье был невероятно хорош. Статный, рослый, иссиня черный, с широкими копытами и настоящим огнем в глазах. На таких простые наемники не ездят — слишком дорого. Да и жалко такое сокровище пускать на дорогу, когда ему самое место в королевской конюшне. Ну, или в конюшне какого-нибудь знатного эрхаса, на худой конец. Действительно, роскошный конь... если, конечно, забыть о том, что он — демон. Неудивительно, что староста передо мной едва ли не приседал: по местным меркам я выглядела не просто удачливым охотником, но, как минимум, охотником с весьма длинной родословной. Несмотря даже на откровенно поношенную одежду и пустой кошелек. На Во-Алларе, в отличие от Земли, заценивали, в первую очередь, не на внешность, а на то, чем ты вооружен и на каком коне приехал. И если моего неказистого меча никто пока не увидел (ножны были приторочены по другую сторону седла), то конь был отменным. А с этой точки зрения мое появление примерно соответствовало ситуации, как если бы к престижному отелю бесшумно подкатил роскошный "роллс-ройс", сияющий кожей и безумно дорогой отделкой, а изнутри, небрежно хлопнув дверью, вылез Билл Гейтс в нещадно драных джинсах и огромной прорехой на волосатом пузе.

Думаю, не надо говорить, что к такому "нищему" разряженный в пух и прах швейцар кинется бегом, всем видом выражая готовность поддержать спадающие с важного господина шлепанцы. И плевать, что он небритый, плевать, что в дыру просматриваются красные трусы в горошек — богатого клиента видно издалека. И отношение к нему соответствующее, потому что одеваться при своих миллионах он может и в драную дерюгу: у богатых, как известно, свои причуды. А золото с серебром, может, и не любит совсем, поэтому и часы у него всего лишь платиновые.

Со мной, на фоне Лина, была та же самая ситуация.

— Так что за работа? — повторила я, когда староста с откровенным вожделением уставился на "коня".

Мужичок очнулся и снова закивал.

— Да-да... работа... конечно, мы же звали... не знали, правда, кто именно откликнется, потому что беда-то вот у нас какая... уж не сумели сами справиться, да и что тут сделаешь, когда все так идет и идет?..

Я почувствовала, что начинаю закипать.

— Что? За? Работа? — процедила сквозь зубы. А потом решила, что если и сейчас этот скользкий угорь сделает вид, что не расслышал, я возвращаюсь к Лину, сажусь в седло и еду дальше, наплевав на возможный заработок и шанс покормить своих голодных друзей.

Староста, видно, уловил что-то в моем взгляде, потому что, наконец, перестал кивать и, состроив скорбную мину, вздохнул так тяжело, будто я не помочь, а грабить его приехала.

— Беда у нас, господин...

Это я уже слышала.

— И беда-то вот какая: тикса у нас возле кладбища поселилась. Здоровая. Голодная. И злющая... уже троих мужиков загрызла, которые только мимо прошли! Мы и знать не знали — все тихо было и спокойно. А потом поутру как-то Марла пошла матку проведать... померла, болезная, она в том годе... так и наткнулась на останки. Ну, я подумал: зверь какой напал — у нас доныне Тварей-то и не водилось окрест. Вот и не стал отписывать в город. Думаю, нажралась зверюга-то теперь от пуза и ушла. Ну, и все... вот... это... а через неделю старого Хмыла сожрали. И тоже только косточки от него оставили. Но мы-то сперва думали: заплутал старик в лесу — старый был совсем и с головой-то уже у него не того... совсем плохо: порой имя свое не помнил, а соседку Ведьмой называл, потому что, дескать, порчу на него наводила... ну, так вот, ушел он и ушел... дня три его не видели, но он и раньше, бывало, уходил, поэтому и не тревожились... нашелся бы когда-нибудь. Но потом Белта понесло на реку рыбу удить... а в том леске, где могилки-то, запруда большая и глубокая, да рыбалка больно хорошая... от-т и наткнулся он на деда-то нашего. Только по челюсти его и признал, бедолагу, да по клюке кривой — сам ту клюку ему прошлой весной вырезал. А всего остального уже и нетути — обглодала Тварь окаянная и не подавилась.

Я нахмурилась.

— Когда это случилось?

— Да с три дюжины дней почти, — заискивающе улыбнулся староста, так и держа меня на крыльце. — Сперва Ривк, потом старик, за ним еще Мысл... и чего его понесло в ту сторону? Знал ведь, что зверя там бродит голодныя, но, видно, опять напился до зеленых шейриков, вот и занесла его нелегкая на кладбище...

Я нахмурилась еще больше.

— Какие были интервалы между нападениями?

— Чего? — озадачился староста.

— Через сколько дней, говорю, Тварь нападала на людей? Раз в дюжину дней? Раз в полдюжины? Чаще? Реже?

Он почесал подбородок.

— Да Айд ее знает... кто ж считал-то?

— Ладно, проехали. Когда произошел первый случай?

— Я ж сказал, господин: месяц назад.

— А до того? Никто не пропадал? Не возвращался домой покалеченным? Ничто подозрительного на кладбище не замечали?

Староста поморщился.

— Нет. Не говорили ничего.

— Хорошо, — сдалась я. — В каком виде находили тела? Только кости? Обрывки мяса? Внутренности?

Мужичок неожиданно зло посмотрел.

— Да ничего там не было! Ничего, кроме обглоданных костей!

— Даже одежды?

— Нет! — староста окончательно разозлился и еле сдержался, чтобы не послать меня куда подальше. — Ты, господин, сам бы сходил и глянул, что за Тварь, а не расспрашивал простого человека. Не понимаю я в них ничего! А тебе за то и платят, чтоб мирных людей охранил!

Я усмехнулась.

— А ты не кричи, уважаемый. И лучше на Договор дай глянуть. Может, я еще и передумаю "мирным людям" помогать.

Староста заткнулся и, окатив меня злым взглядом, без единого слова скрылся за дверью.

"Гнилой мужик, — недовольно фыркнул терпеливо дожидающийся у калитки Лин. — Не надо с ним дела иметь".

"Я ж не ради него, — вздохнула я. — Если бы не парни, даже на пушечный выстрел бы не подошла. Сама вижу, что тухляк. Но начинать с чего-то надо?"

Тени деликатно промолчали, но мне и не нужно было читать их мысли, чтобы понимать, как много они ждут от этого "тухлого" заказа. Хоть и видят, что староста виляет, хоть и чуют какой-то подвох, но прожить сто лет без единой крошки хлеба во рту, столько сил приложить, чтобы купить себе хоть какой-нибудь каравай, а потом вдруг обнаружить на столе вместо жесткой горбушки свежезажаренного поросенка и отвернуться только потому, что трактирщик, дескать, с утра небрит... нет. Не могла я с ними так поступить. Да и стыдно теперь бегать от трудностей. Перед ними стыдно. Ну, и перед собой, конечно, тоже.

— Вот, — хмуро протянул мне вернувшийся староста туго свернутый в трубку пергамент. Бумаги в деревнях отродясь не видели, поэтому использовали то, что могли — телячью шкуру. Те, кто победнее, брали воловью, ну а совсем нищета — козью, благо козы (да-да, самые обычные, бородатые, со скверным характером, они здесь все-таки водились и отличались от наших лишь более низким ростом и неприятно изогнутыми кпереди рогами).

Мужик протянул мне именно такой пергамент — самый дешевый, примитивно выделанный и, конечно же, потрепанный, как он сам и как вся его обшарпанная деревенька.

Я развернула и внимательно вчиталась, мимоходом поблагодарив убитого мною эара за единственное хорошее дело, которого никто от него не ожидал — накладывая Браслет и проводя ритуал Обмена, он каким-то чудом сумел не только вложить в мою голову знание местного языка, но еще и грамоте обучил. Так что чтение загадочных черточек и закорючек, в которых и сам черт бы ногу сломил, не составило для меня особого труда. По крайней мере, пока я не акцентировала внимание на том, что читаю не русские слова, а бессмысленную бредятину.

Как подсказал Ас, "Договор" имел стандартную формулировку утвержденного образца и представлял собой полноценный контракт между двумя заинтересованными лицами (или же группой лиц) на выполнение определенного рода работ, за которые предусматривалась строго определенная оплата, также прописанная в основном Законе Валлиона. У каждого старосты или управляющего имелся не только дубликат текста "Закона об Исполнительных Договорах", но и подобное приложение, где черным по белому прописывалось вознаграждение за ту или иную добытую охотником Тварь. Никаких "да ладно, братан, договоримся!" или "цена работ договорная" не было в принципе и, как выяснилось, быть не могло: Его Величество Эннар Второй был, как оказалось, педантичным и крайне въедливым типом, да и его канцелярия, спускавшая подобные приказы, тоже не лыком шита. Потому что даже процент доходов для старост был в "Законе" прописан очень четко. Причем, все проделано так тонко и виртуозно, что "левые" заработки для рейзеров при таком способе управления полностью исключались. Вымогательство, в принципе, тоже, потому что рейзер вполне мог отказаться от работы, а староста мог поискать себе более сговорчивого помощника. Но, поскольку за выполнение одинаковой работы на всей территории Валлиона была предусмотрена совершенно ОДИНАКОВАЯ плата, как и процент для управляющих за ее выполнение, то упрямый рейзер мог сколько угодно кривить морду — большей суммы ему все равно никто не предложит. Не из собственного же кармана? Но, в то же время, и староста не мог заплатить рейзеру меньше, поскольку в этом случае обиженный воин мог просто вытрясти из жадины душу. Или же спокойно обратиться в Королевский Суд, который уже почти полвека славился в этой части Во-Аллара, как "самый гуманный суд в мире".

А на бумаге... простите, на пергаменте... это выглядело примерно так: "Я, староста (управляющий) такого-то населенного пункта (деревни, села, города) такой-то и такой-то заключаю Исполнительный Договор с таким-то и таким-то (указать имя и должность, в случае контракта с группой лиц — имя и должность командира, плюс количество лиц в группе) на выполнение ниже следующего заказа...", где довольно пространно описывалось, что, где и за какой срок должен сделать рейзер, желая получить вознаграждение. Дальше следовала графа оплаты, где четко прописывалась сумма гонорара. И, наконец, указывались временные рамки, в которые должны были уложиться оба участника Договора. А внизу — самоличная подпись старосты или управляющего, штамп Королевской канцелярии, подтверждающей полномочия этого самого старосты (дескать, не пройдоха и не самозванец, а если обманет, то мы его мигом прижучим) и дата составления Договора. Все, как в лучших домах Лондона и Парижа. Только вензелей по периметру и не хватало.

Однако прочитав предоставленный мне и наполовину заполненный Договор, я скептически поджала губы и очень внимательно посмотрела на внезапно занервничавшего мужичка.

— Здесь указан срок всего в три дня, уважаемый, — раздельно сказала я, ласково глядя ему прямо в глаза. — И цена — две серебряные лиры.

У старосты дернулся уголок рта.

— Конечно. За тиксу больше и не дают.

Я посмотрела на него еще ласковее.

— А если это окажется не тикса?

— Дык кто ж еще, если не она? — фальшиво удивился староста, предательски вильнув взглядом. — Эти ж Твари кладбище как раз и любят. Тела глодают, пока есть время... да тикса это. Точно. Как есть — тикса!

"А говорил, о Тварях ничего не знает, — презрительно фыркнул Лин. — Гайдэ, может, пойдем отсюда? Явно же врет, сволочь. И платить не хочет, раз легкой работой завлекает".

Я улыбнулась совсем зловеще.

— То есть, — с грозным видом сделала навстречу попятившемуся мужику крохотный шажок. — Если это будет не тикса, вы вправе не платить мне больше двух лир по той причине, что именно эта сумма указана в Договоре? И потому, что ни о каких иных условиях тут ТОЖЕ не упомянуто, несмотря на то, что внизу есть для этого особая графа? Так, УВАЖАЕМЫЙ?

Староста уперся спиной в дверь и прижался затылком.

— Иными словами, моя работа, независимо от вида Твари, терроризирующей ВАШУ деревню, составит всего две сраных серебряных лиры, даже если меня там на части раздерут или оторвут одну ногу? ТАК?!

Мужик икнул и начал медленно сползать вниз.

Я какое-то время смотрела на него, как гадюка — на упитанную мышь. Вернее, мы смотрели вместе, на пару с Лином и медленно свирепеющими Тенями. А поскольку в такие моменты мои глаза начинали весьма недобро светиться разноцветными огнями, то, наверное, этому ушлому слизняку сделалось не по себе. Так сильно не по себе, что даже челюсть запрыгала, как у припадочного. И руки ощутимо затряслись, силясь не выронить возвращенную мною, насильно всунутую в них бумажку.

— Всего доброго, — резко отвернулась я, доведя клиента до нужной кондиции, и быстрым шагом двинулась обратно. — Лин, мы уходим. Наши услуги здесь не нужны.

На единственной улице, тем временем, начал собираться народ. Такой же серый и унылый, как все вокруг. Женщины — в траурных черных платьях и грубых платках, надвинутых чуть ли не на глаза и полностью закрывающих волосы. Мужчины — с густыми бородами и смутной надеждой на обветренных, уставших лицах. Какие-то вымотанные, высохшие от постоянного страха и ожидания новых смертей. Безоружные, беззащитные, смотрящие с непониманием и стремительно зарождающейся угрозой во взглядах, направленных на побледневшего старосту.

Интересно, как долго в этой деревне не было рейзеров? А если были, то сколько из них посылали такой "договор" подальше? И как быстро все эти люди убьют дурака-управляющего, когда поймут, что были всего в одном шаге от избавления? Судя по лицам, Тварь орудует тут уже не один месяц, что бы там ни говорил этот урод. Да и народу что-то маловато в деревне. Ни одного старика не видно. Ни одного ребенка. Ни симпатичной молодки, кроме той, самой первой, которая так и сидела мышью в доме старосты. Только мужики — суровые, угрюмые и уже начавшие сжимать заскорузлые от тяжелой работы кулаки, да рано постаревшие бабы, в глазах которых страх мешался с полубезумной надеждой.

— Нет! Стойте! — в последний момент раздалось сзади жалобное. — Господин, не уходите! Господин... господин, я сейчас все переделаю! Только не уходите!!

Я медленно обернулась.

— Я все сделаю! — обреченно посмотрел на меня скряга. — Все... что хотите... только примите заказ.

Я сузила глаза.

— Пиши. Немедленно. Как закончишь, принесешь. Проверю. Все понял?

С такими мерзавцами только так и надо — коротко, сухо, жестко, чтобы даже мысли больше не держали о том, что могут безнаказанно наживаться за чужой счет. Если не обломать рога сразу, на шею влезут. А этот, видимо, уже давно по морде не получал, раз так обнаглел. Видно, городов поблизости нет, на отшибе живут, а плохой староста всяко лучше, чем никакой. Вот люди и терпят. Но, судя по их лицам, даже этому безграничному терпению пришел конец, потому что сейчас, как мне кажется, дело вполне могло дойти до рукоприкладства.

Проводив глазами испарившегося старосту, я вернулась к своему демону и ободряюще сжала повод.

"Вот видишь, Лин? Стоило на него надавить, как все уладилось".

"Думаешь, больше не обманет?" — с сомнением покосился шейри.

"Пусть только попробует. Я в свое время на юридическом заочно пыталась учиться. Знаю, где подвох искать, и знаю, как составляются нормальные контракты. Так что перед тем, как соглашаться, каждую буковку проверю. Особенно те, что пишутся мелким шрифтом. И если он хоть одну посмеет нарисовать криво..."

Демон, покосившись на меня черным глазом, неожиданно усмехнулся.

"А ты ничего, хозяйка. Понимаешь, куда смотреть".

"А то. Мы тоже не лаптем щи хлебаем, — в тон ему отозвалась я, и теперь мы усмехнулись уже вдвоем. — Кстати, Ас, как считаешь, там действительно орудует тикса?"

"Сомневаюсь, — тут же отозвалась Тень. — Тикс я встречал — трусливые Твари. Поодиночке на людей практически не нападают. Да и трупы не обгладывают до конца. А если уж и оставляют одни кости, то лишь тогда, когда больше есть нечего".

"Вот и я так думаю. Темнит что-то староста".

"Ты бы с людьми пока поговорила, — подал мудрый совет Гор. — Если староста чего и не знал, то, может, по причине того, что знать просто не хотел?"

"Логично. Сейчас сделаем", — я мысленно кивнула, благодаря брата за подсказку, и, обернувшись, поманила пальцем ближайшего мужика.

— Д-день добрый, господин, — в пояс поклонился заросший до бровей крестьянин, комкая сильными руками поспешно снятую шапку. Подошел сразу, едва понял, что зовут. Но как-то робко, бочком, словно боялся, как бы не укусили, что при его грузной фигуре и широких плечах смотрелось довольно комично. Взгляд тут же уронил в землю. Руки спрятал за спину. Да еще лицо сделал как у нашкодившего мальчишки, застигнутого строгим батюшкой в чужом огороде.

— Чего желаете, господин? — сопроводил он новый вопрос еще одним низким поклоном.

Я здорово озадачилась (с чего бы вдруг такой почет?), но потом поняла, что они сейчас на любого человека при мече, в доспехе и при таком коне, как Лин, будут смотреть, как на ангела-избавителя. Прижало их, видно, не по-детски. А воины — профессия почетная, благородная, тогда как от благородных до простых крестьян пропасть лежит немаленькая. Вот и кланяются, чтобы уважение выказать. Вот и приучены спину гнуть — что бабы перед мужиками, что простые мужики перед благородными. А тут я — вся такая загадочная. Выше него сантиметров на десять (спасибо каблукам и высокому шлему), плечи за счет доспеха кажутся больше раза в полтора, чем на самом деле (еще бы — под ним столько надето!), конь богатый, боевой. Рукоять меча из седельной сумки торчит, как положено. Шлем старый, но блестит ("ура" речному песку и моим сбитым в кровь костяшкам), закрывает лицо больше чем наполовину, оставляя открытой только переносицу, глаза, брови и часть подбородка.

Но от такого раболепства мне стало неприятно.

— Скажи-ка, мил человек, а как давно у вас тут Тварь завелась? — мужик испуганно вздрогнул и метнул косой взгляд на дом старосты. — Да ты не бойся, говори как есть. Мне знать надо, чтобы понять, на кого идти придется.

Мужик отвел глаза.

— Дык Договор-то не заключен, господин.

— Забудь о Договоре. Если б мне было наплевать, нас бы тут уже не было, — усмехнулась я, мысленно радуясь, что он не видит моего лица. Вот бы тогда "обрадовался" такому избавителю. — Говори уж, чего стесняться. Или думаешь, лучше будет, если у меня ничего не выйдет? Так сколько?

— С три месяца почти.

Я тихо ругнулась про себя.

— А народу сколько у вас пропало?

Мужик помрачнел.

— Много, господин. Полдеревни, считай, незнамо где сгинуло. Сперва старики, что по ягоды ходили. Потом ребенок пропал. Еще пара девок, решивших грибов по вечерам набрать, потом парни, отправленные, чтобы их найти... человек десять-то точно Тварь сожрала. Но нашли мы лишь троих. И то, с трудом — на кладбище оказались прикопаны, с самого краю, будто Тварь не хотела, чтобы мы о ней знали. И будто бы не хотела, чтобы мы за помощью слали, пока не стали уверены, что тут не простой зверь, а нечисть расплодилась.

Я ругнулась погромче и покрепче: все мои надежды на тиксу благополучно стухли. Столько народу угробить она точно не могла. Даже если бы очень захотела. Тикса — Тварюшка некрупная. Сравнительно. И, хоть бывает прожорливой, но предпочитает гнилое мясо, с погоста, такое, чтоб слизывать было просто, потому что ленивая она, скотина. Ленивая и пуганая. А эта, судя по всему, шустрая и наглая.

Я мрачно посмотрела на мужика.

— Почему за помощью не послали?

Он окончательно скис и снова покосился на дом.

— Стеван не велел. Говорил, что пока точно неизвестно, надо не рейзеров, а простых охотников искать.

— А вы искали?

— "Заманки" на Тракте давно уж развешаны, — хмуро признался мужик. Наверное, имея в виду объявления на дорожных столбах. — С месяца два, не меньше. Как детей не стали из дому выпускать, так и повесили. Да только толку с того? У нас не Большой Тракт, не столица — рейзеры на каждом шагу не встречаются. А охотники заезжали. Дважды. И больше мы их не видели — как отправились к кладбищу, так и сгинули. Только кони от них и вернулись.

Я недобро прищурилась.

— А коней-то куда дели?

— Стеван забрал.

— А вещи охотников?

Мужик уронил взгляд в землю и промолчал.

— Я-а-асно, — протянула я, больше не нуждаясь в пояснениях. — Я гляжу, тварь-то у вас — именно староста, а не тикса. Неужто никого другого в деревне нет, чтобы этого крыса заменить?

— Нет, господин, — сжал челюсти крестьянин. — Кузнец раньше был. Хороший, мировой человек. Справедливый. Да не ужился со Стеваном — пришлый был, чужак, которого старостой ставить лишь после десятка лет обжитья токмо можно. Но когда Тварь объявилась, кузнец самым первым и сгинул. Следом за невестой своей, Амилкой. А теперь, кроме Стевана, грамоты никто не знает. Да и управляющий в Бероле лишь на него Договора выписал.

В этот момент в доме скрипнула дверь.

— Простите, господин, — тут же поклонился мужик, поспешно отступив на шаг. — Пойду я. Извиняйте, коли что не так сказал.

— Да так ты сказал, — невесело вздохнула я. — К несчастью, все так. Подскажи еще: как мне до кладбища добраться?

— Из ворот и налево. Деревню объедете стороной, а там по дороге прямо. До развилки. На развилке направо свернете... там еще впереди речку увидите. Так вот вдоль речки и пойдете до поля. А уже за полем и могилки сыщете. Лесок там растет — тихий, мирный. Никогда ничего, кроме тишины в ем не водилось, а теперича...

Мужик, поклонившись в третий раз, поспешно шагнул в редкую толпу, постаравшись затеряться среди односельчан, и я с новым вздохом отвернулась. Блин. Что ж у Стевана за лапа-то такая в городе... как там его, Бероле?.. что эти несчастные не могут от него избавиться? Не поверю, что ни разу не отписали. Не поверю, что жалобу не слали — Айна говорила, что в Вольнице Королевский Суд свое дело знает. Однако, до Суда-то, видимо, дело так и не дошло. А вот кто и на каком этапе его тормознул — это еще большой вопрос. И почему здешний эрхас об этом не знает, тоже очень интересно. Хотя, конечно, территория большая, деревень много и все объехать за короткое время он не способен. Но вряд ли сиднем сидит в своем замке — за землю и за то, что на ней творится, с эрхаса король спрашивает. Так что нечисто тут что-то. Жаль, разбираться недосуг. Да и кто я такая, чтобы лезть в чужой монастырь со своим уставом?

Увидев выползающего на крыльцо старосту, я мимолетно поморщилась: крыса, она крыса и есть. Сперва хитрила, потом зубы скалила, а теперь пятится боком, сволочь, чтобы за хвост не дернули.

— Вот, — неохотно протянул мне староста исправленный Договор, пряча в глазах затаившуюся ненависть. — Оплата, работа, сроки. Все, господин.

Я быстро пробежалась глазами.

— Нет, не все. У тебя написано в "дополнениях", что оплата, в случае, если Тварью окажется не тикса, будет произведена согласно "приложению". Что за приложение, какое? Номер, год выпуска... вписывай.

Староста сжал челюсти.

— Приложение к "Закону о Договорах".

— Вот так и напиши, — хмуро потребовала я. — А то я — человек простой, в законах неграмотный, таких сложных вещей не разумею. И хочу знать, по какой бумажке ты будешь начислять мне гонорар.

Он скривился, но смолчал и, сбегав за пером, послушно дописал в Договоре.

Я перечитала снова.

— И это поправь, — ткнула пальцем в сроки. — Напиши: срок не три дня, как указано, а "от трех до стольки-то дней". Вдруг я за три дня ее не найду?

— Больше пяти дней не дам! — внезапно уперся староста, злобно сверкнув глазами.

— Не давай. Но в Договоре укажи причину, по которой требуешь быстрого выполнения заказа. Заодно, цену увеличь по статье "за срочность", иначе какой мне смысл корячиться без премиальных? Ты ж, небось, по выходным и праздникам тоже работать не любишь?

Он воззрился на меня в неподдельном возмущении.

— Господин, но это же... это же... так не положено!

— А я жадный, — ухмыльнулась я, откровенно наслаждаясь выражением его лица. — Если не нравится, можешь сказать мне "до свидания". Я не обижусь. Так как?

Староста, пробурчав себе под нос что-то не очень приличное, скис и послушно вписал вторую поправку. Все остальное вроде было написано верно. Но я на всякий случай все равно прочла и только тогда, перехватив Договор, черкнула в нижнем левом углу замысловатую закорючку. После чего протянула пергамент обратно старосте и с легким удивлением заметила на его лице гримасу недовольства.

— Что не так?

— Господин забыл вписать свое имя, — в его голосе прорезалась ядовитая насмешка.

Я пожала плечами.

— Впиши его сам. У тебя почерк красивее. И практики больше: я ж говорю — неграмотный.

Взглядом мужика можно было забивать гвозди, а голос уже сочился таким ядом, что одной каплей можно было убить не только лошадь, но и целого слона.

— И как же зовут благородного господина?

Причем, слово "благородный" он произнес так, что мне захотелось тут же плюнуть ему в морду.

— Фантом, — сухо ответила я, едва сдержавшись. Хватит с него и этого. Такому уроду что хочешь отдай — тут же испоганит. А поганить свое новое (хоть и сильно сокращенное) имя я не хотела, поэтому обошлась внезапно пришедшим на ум "ником". Его один мой приятель по "игрушке" обожал использовать. Шутник был тот еще. Но мне с моими выкрутасами и спрятанным лицом как раз сойдет.

Староста, в последний раз одарив меня злобным взглядом, криво нацарапал на пергаменте "имя исполнителя", а затем, не сказав больше ни слова, ушел, от души хлопнув дверью. Я же поправила неудобный шлем, так и норовивший сползти на глаза, и, запрыгнув в седло, направилась к выходу: до темноты надо было успеть хорошенько осмотреться.

- Глава 5 -

Кладбище я нашла без труда — дорога тут имелась всего одна: и захочешь, не промахнешься. Так что спустя полчаса легкой тряски и обсуждения несомненных "достоинств" приветливого до отвращения старосты Лин добросовестно довез меня до нужного поворота.

На развилке, углядев под соседним холмом упомянутую речушку, я снова слезла и дальше пошла пешком, постепенно уходя с колеи и все больше забираясь в лес. Нарваться на Тварь не боялась — дневного света они не выносили, поэтому до темноты опасаться нечего. И поэтому же до ночи следовало как можно тщательнее изучить место преступления, чтобы понять хотя бы примерно, с кем придется иметь дело.

Само кладбище выглядело заброшенным и очень старым, из чего я сделала вывод, что деревня стоит тут довольно давно, когда-то была гораздо больше, чем сейчас, и что в последнее время тут ни было ни одной живой души. Ни цветов на могильных холмиках, ни оградки, обозначающей хотя бы примерные размеры могил, ни следов от ботинок, ни даже примятой травы. Вокруг было пустынно, тихо и мрачно, как и во всяком месте, откуда уходит всякая жизнь.

Я медленно обошла кладбище по кругу, ища следы пребывания Твари, примерно за час изучила его вдоль и поперек. Затем углубилась дальше, внимательно рассматривая небольшие камни с выцарапанными на них именами (это вместо крестов и нормальных надгробий). Даже не побрезговала по совету Гора ковырнуть в паре мест твердую землю, однако признаков тиксы не нашла: ни разрытых могил, ни раздробленных костей, ни осколков черепов и обрывков саванов. А тикса, будучи падальщиком, за такое время, что жаловались деревенские, никак не могла пройти мимо могил. Хотя бы одной. И то, что поврежденных (ни внутри, ни снаружи) среди них не было, еще больше утвердило меня в мысли, что тиксой тут и не пахнет.

"Странно. Последнее нападение произошло всего полдюжины дней назад", — задумчиво произнес Ас, когда я в нерешительности остановилась.

"А кровью совсем не пахнет, — так же задумчиво согласился с ним шейри. — И останков я нигде не вижу. Может, деревенские уже успели их похоронить?"

"Мой промах, — признала я. — Надо было спросить. Но вдруг их принято сжигать после контакта с нечистью?"

"Вряд ли. Это ж не святоши".

"Мужики сказали, что кости были обглоданы, а не раздроблены, — напомнил молчаливый Ван. — Для тиксы и иных падальщиков это нехарактерно".

"Согласен, — отозвался Гор. — Это больше для "сосальщиков" подходит. Выверны пожирают жертвы почти целиком. Кахгары рвут их на мелкие части и тоже пожирают, пока остается свежей кровь. Для более опасных Тварей здесь вроде бы не место, да и от деревни бы тогда ничего не осталось. Значит, это кто-то крупнее и проворнее тиксы, но менее опасный, чем кахгар. "Сосальщики" — наиболее вероятный вариант".

"Кто такие "сосальщики"?" — тут же навострила я уши.

"Твари, которые сперва впрыскивают в добычу яд, душат ее, а потом ждут, пока этот яд растворит мясо, после чего выпивают получившуюся массу через нос-трубочку".

"Как пауки, что ли?"

"Что-то вроде того. Обычных зубов у них нет, но зато чутье лучше многих и есть одна единственная пара клыков... или жвал... на концах которых открываются ядовитые железы. Получается, он одновременно и кусает, и жалит. Так что если уж цапнул, то точно намертво. Таких лучше близко не подпускать".

Я озабоченно потеребила ремешок шлема.

"А насколько они шустрые?"

"Не очень, — признали Тени. — Как и пауки, любят караулить добычу на одном месте. К примеру, возле этого самого кладбища".

"Но мужик сказал, что люди пропадали в разных местах. Это Стеван пытался нас убедить, что все убийства случились именно тут. А на самом деле нашли только троих. И то — закопанными каким-то старательным гробовщиком. Ваши "сосальщики" в чем-то подобном были замечены? Заметают за собой следы?"

Тени сконфуженно крякнули.

"Пока о таком не слышали. Правда, за сто лет даже Твари могли научиться прятать недоеденные трупы в землю..."

"Там были не трупы, — нахмурилась я. — Просто кости. Голые, пустые и невкусные. Если у Твари под боком находится целая деревня, то для чего ей хранить какие-то пустотелые костяшки? Ей же кровь нужна? И свежее мясо? И питается она как-то странно: то жрет все подряд, то потом таится по неделе".

"Может, она переваривает? — снова подал голос шейри. — Нажрется от пуза, а потом залегает в спячку, пока снова не проголодается. Поэтому и люди то пропадают, то снова спокойно гуляют по округе. Кому-то же могло прийти в голову после первых нескольких исчезновений погулять по лесу к ночи? Тем же девкам, например... и чего дур понесло в лес?"

"Месяц назад был праздник урожая, — вспомнил Ас. — А гуляют на нем до поздней ночи. И землю ублажают девичьей красотой, чтобы родила больше".

"У нас на Руси тоже был такой обычай, — удивилась я. — Девки голышом ходили по полям, сажали на них пшеничные зернышки, и считалось, что таким образом они становятся ближе к земле, получают от нее силу, а земля, как всякое женское начало, дарит потом новую жизнь. Пробуждается от зимней спячки. Снова родит и цветет".

Лин удивленно повернул голову.

"Разве у вас тоже есть Ишты?"

"Нет. Но обычай имеется".

"Значит, и Ишты когда-то были, — убежденно сказал демон. — А потом, как у нас когда-то, взяли и вымерли. Богов разгневали, после чего были уничтожены. И теперь от них только старые обычаи и остались, тогда как истинный смысл обряда Сближения с Землей уже давно забыт".

Я только плечами пожала: возразить на это было нечего.

"Ладно, что делать-то?"

"Иди вдоль ограды, — посоветовал Ас. — Постепенно, по спирали, потихоньку расширяя круг. Может, следы где найдем. Или кого-то из крестьян, кого еще не нашли и не заметили".

Я послушно развернулась и пошла по кругу, шаг за шагом удаляясь от старого кладбища и внимательно всматриваясь в заросшую землю. Пропустить важное не боялась — вместе со мной напрягали глаза четверо отличных воинов, да еще Лин шел по пятам, старательно попадая в мои следы, чтобы не затоптать что-нибудь приметное. Плюс, нюх у него был гораздо лучше моего. И слух, заодно. Поэтому если и есть тут какая-то гадость, то таким отрядом пропустить мы ее никак не могли.

К сожалению, почти двухчасовые поиски ничего не дали.

Я обошла лес на полкилометра в обе стороны, спустилась к полю, прошлась вдоль берега реки, но не нашла совершено ничего. Ни подозрительных отпечатков лап, ни следов убийства, ни одежды, ни оружия, ни костей, ни разгрызенных черепов, ни отпечатков когтей... вообще. Полный, как говорится, ноль. И даже нор подозрительных, в которых любили селиться Твари, отсыпаясь в дневные часы и поджидая добычу по ночам, тут тоже не имелось.

Ближе к вечеру я почувствовала, что начинаю уставать. Несмотря на то, что тяжелую кольчугу, ввиду отсутствия угрозы, до темноты сбросила, а не менее тяжелый меч даже не снимала с выносливого демона. Но Лин не жаловался, что должен таскать такую тяжесть — понимал, что если он начнет возмущаться, то тогда эту самую тяжесть придется таскать мне. И это тогда, когда мы еще не поняли, с чем имеем дело, а мои силы всем нам очень скоро понадобятся. Особенно, живущим впроголодь Теням.

Чтобы немного передохнуть, я позволила Асу занять свое место и еще часик подремала в тишине и покое, пока он по второму кругу обходил местность и пытался понять, что же мы пропустили. А когда проснулась и, посвежевшая, решила продолжить, оказалось, что на лес уже спускаются сумерки. Да такие густые, что пришлось срочно натягивать защиту и смотреть в оба, памятуя о том, что некоторые, особо живучие Твари, могут выползти из своих нор гораздо раньше, чем к полуночи.

То, что Тварь может быть не одна, мы, подумав и посовещавшись, решили во внимание не брать — слишком уж размеренными были нападения. Как будто и правда, она время от времени проспалась, искала себе добычу, а затем, наевшись до отвала, снова залегала в спячку. И сам факт, что после ее трапезы, по словам крестьян, оставались только голые кости, мог свидетельствовать о том, что Тварь имеет весьма приличные размеры. Плюс, хорошо научилась маскироваться. Скорее всего, не имеет выраженного запаха. Возможно, как выверна, способна становиться невидимой. Не исключено, что ядовита. Может оказаться очень подвижной, хотя больше данных за то, что она все-таки нападает из засады. И, вполне вероятно, питается крайне неприглядным способом.

Короче, полная ж...

Плохо еще то, что за целый день мы так и не смогли определить место ее лежки, а она, если тут орудует действительно Тварь и действительно такая, что нападает исподтишка (повторяю: в противном случае деревня уже была бы пуста, как дырявый горшок, потому что за такое длительное ОНА не погнушалась бы заглянуть туда на огонек), непременно должна была найтись поблизости.

В конце концов, я устала, погрязла в догадках, разозлилась и решила пойти другим путем. Потому что весьма кстати вспомнила про Знак Ишты и, плюнув на осторожность, сняла перчатку. Опасность оказаться обнаруженной и узнанной была крайне ничтожна (поблизости даже Ведьмы ни одной не водилось!), а вот вероятность быть сожранной какой-то голодной сволочью возрастала с каждым прошедшим часом. В конце концов, должна же от этого Знака быть хоть какая-то польза, кроме бесплатной еды, доставляемой птичками и зверушками, и груды ржавого железа, спрятанного в моей пещере? Пусть-ка поработает, голубчик. Раз уж Ишты и создания Айда — антагонисты, то Знак, как и в прошлый мой опыт, должен хоть что-то показать. То ли пятно на нарисованной мысленно карте, то ли запах подкинуть, то ли Тварь на меня вывести. И любой из этих вариантов меня бы полностью устроил.

Задумчиво уставившись на левую руку, я некоторое время сомневалась, поскольку не была уверена в том, что все получится. Но другого варианта пока не имелось, поэтому надо было пробовать. В конце концов, за спрос денег не берут, а мне без дела сидеть в этом затихшем и ставшем неуютным лесу нравилось все меньше и меньше.

В итоге, поразмыслив, посоветовавшись с братьями и вспомнив кое-какие моменты из недавнего прошлого, я решила поступить со Знаком, как с выбитым зубом Твари-Тени — закрыв глаза, сперва представила его, а затем, отделив от себя, отправила вперед тонкий узкий луч, долженствовавший указать направление к тому месту, где сидит проклятая зверюга. В какой-то степени это действительно было так — близость Твари я и правда каким-то образом ощущала. Но смутно, вроде легкого беспокойства и появившегося на языке привкуса горечи. Поначалу, конечно, не обратила на это внимание, но потом Лин, как-то необычно встрепенувшись, вдруг заявил, что Тварь я вполне могу обнаружить самостоятельно. И что для этого мне нужно ее просто почувствовать. Точнее, ощутить себя частью окружающего мира, постараться с ним слиться, как я сделала это в Эйирэ, после чего попытаться понять, что же в этой, новой "мне-Равнине" неправильно. И что именно неправильно в этой конкретной части Равнины, которая в некоторой степени действительно меня касалась.

Совет был дельный и очень своевременный. К тому же, практичный и несложный, о чем я немедленно известила смутившегося от похвалы демона. Потом отыскала свободное пространство, попросила его следить в оба и в течение получаса мучилась, чтобы сделать то, о чем и сама уже начинала догадываться. Но дело шло долго, трудно и с упорной головной болью, которая постоянно мешала сосредоточиться. К тому же, такого полного и дарящего радость слияния, как в Эйирэ, добиться все равно не удалось. Так, слабое подобие и жалкая попытка повторить тот оглушительный, случившийся по наитию успех. Однако кое-что у меня все-таки вышло. С трудом, с руганью, но вышло. И спустя целый час неподвижного сидения на земле (а Лин настоял, чтобы я непременно опустила на нее свою пятую точку — для лучшего, вероятно, контакта, как бабы в праздник урожая) мне все-таки удалось понять, в какой части леса беспокойство концентрировалось больше всего.

Как ни странно, нужное место оказалось не слишком далеко — всего полчаса ходу в обход кладбища, через колосящееся поле и полуразвалившийся мост, за которым обнаружилась очень живописная опушка, буквально созданная для того, чтобы с нее писали пейзажи. Думаю, Шишкин или Поленов пришли бы от нее в полный восторг. Тогда как мне, ощущающей все большее беспокойство, стало совсем не до красот местной природы.

По мере того, как мы подходили, во мне зрело и крепло ощущение холода в области сердца. Так, будто чья-то недобрая воля вытягивала оттуда живительное тепло, и теперь там росла и ширилась невидимая дыра, сквозь которую постепенно утекали все силы.

"Запомни это чувство, — напряженно обронил Ас, вместе со мной неотрывно глядя на подозрительно тихую опушку. — Думаю, именно так ты — Ишта ощущаешь присутствие Тварей. Тварей, забирающих силу из этой земли и убивающей саму жизнь, которую ты, как Хозяйка, даришь ей своим присутствием".

"Мне холодно, брат, — прошептала я, с каждым шагом все больше замерзая. — Мне очень холодно. Я чувствую себя так, будто сижу в старом склепе, от стен которого веет смертью".

"Твари и есть смерть, Гайдэ. Айд — Владыка Тени, хозяин неправедных душ, их повелитель и господин. А Твари — Его создания, призванные не пускать их обратно в мир живых. Твари тянут из нас остатки жизненных сил, пьют нашу кровь, уничтожают плоть. Твари — это и есть воплощение смерти. Или воплощение Айда — Мертвого Бога, Бога Мертвых, как его иногда называют. Поэтому, чувствуя их, ты, тем самым, чувствуешь и Его. А Он, будучи хозяином Тьмы, несет смерть всему, что ты создаешь".

Мое сердце словно сжали ледяные когти.

"Она там, — прошептала я, устремив взгляд на рощицу. — Я чувствую... она там, Ас. И она, кажется, знает, что я иду".

"Осторожнее, сестренка, — мгновенно насторожились Тени. — Нельзя, чтобы она почувствовала тебя. Спрячь свой страх".

"Я не боюсь, ребята. Мне просто очень холодно".

Неожиданно на плечо легло что-то теплое и живое.

"Я буду рядом, хозяйка, — шепнул мне на ухо Лин. — Я тебе согрею".

"Спасибо, мой хороший... а ты ЕЕ, случаем, не чувствуешь?"

"Нет", — с сожалением вздохнул шейри.

"Почему? Вы же, как говорят, создания одного творца".

"У Тварей нет разума, — очень серьезно отозвался демон. — И у них нет возможности выбирать, кем быть, как жить и кого убивать".

"А как же ты?" — старательно сдерживая стук зубов, спросила я. На что Лин чуть повернул голову, сверкнув в темноте желтыми искорками глаз, и странно дернул губой.

"Я уже выбрал".

После чего мне оставалось только прижаться к нему щекой и коснуться губами бархатных ноздрей.

"Спасибо".

Когда кажущееся бесконечным поле, наконец, закончилось и до деревьев осталось всего несколько шагов, меня неожиданно отпустило. Как будто кто-то повернул выключатель. Ледяные когти, царапавшие сердце, внезапно разжались, дробный стук зубов мгновенно прекратился, пальцы перестали леденеть и снова начали сжиматься в кулак, а одеревеневшие ноги обрели подвижность.

Я облегченно перевела дух, а потом вдруг обеспокоилась.

"Парни-и-и... то, что я ее больше не чувствую, может значить, что она нас заметила и пытается сбежать?"

"Не знаю, Гайдэ, — спустя миг отозвался Ас. — Что еще в тебе изменилось?"

"Ничего. Только руку жжет".

"Какую именно?"

"Правую, — озадаченно определила я, поняв подоплеку вопроса, потом прислушалась снова, взглянула на "шестилистник" и непонимающе добавила: — А Знак молчит. Почему-то. Что бы это значило?"

Тени недоуменно промолчали.

"Попробуй почувствовать Тварь еще раз. Только легче, чем в прошлый раз. Возможно, получится ее отыскать? И насчет Эриола не забывай — оружие эаров против Тварей тоже работает. В нем сильная магия".

"Я помню, — вздохнула я. — Но кинжал у меня маленький. Им неудобно нападать".

"Зато очень удобно обороняться, если тебя зажмут в угол. Или если Тварь окажется на расстоянии вытянутой руки".

"Ага. Если я еще успею этим воспользоваться".

"Мы это с тобой отрабатывали, — с легким оттенком недовольства напомнил Ас. — Тело знает. Оно подскажет тебе, как быть".

Вот теперь промолчала я — возражать не имело смысла, потому что такой уверенности, как у Теней, в отношении Эриола у меня совсем не было. Да, мы тренировались. Да, мы много раз имитировали с помощью Лина атаку неизвестной Твари. Особенно в последний месяц, когда ребята целенаправленно натаскивали меня на работу с нежитью. Однако, во-первых, серебряный кинжал эара слушался только меня. Во-вторых, пока в моем теле был кто-то из Теней, он нередко вообще отказывался появляться. В-третьих, он всегда выходил из ладони рукоятью вперед, что требовало некоторого времени (хотя бы пары секунд) на перехватывание, а это в случае с ОЧЕНЬ шустрой нежитью было чревато крупными неприятностями. Наконец, в-четвертых, его длина составляла всего полторы моих ладони. И пусть он хоть трижды могуч, прекрасен, остер и просто великолепен, с такими размерами против того же кахгара ему не тягаться — Тварь сожрет меня раз десять, пока я сумею дотянуться до нее этой железкой. К тому же, для удара нежить пришлось бы подпустить до неприличия близко. А это, повторяю, весьма большой риск. Единственное достоинство Эриола состояло в том, что для него не требовались ножны — кинжал прекрасно жил внутри моего тела, есть не просил, не нуждался в смазке и дополнительном уходе. Соответственно, таскать лишнюю тяжесть на поясе не требовалось, а появлялось это "интеллектуальное" оружие по первому требованию — стоило только представить его в руке.

При этом я отлично понимала, что все остальное мое оружие — не ахти какое. А доспех и того хуже. Но ничего иного в наличии не имелось, поэтому выбирать было просто не из чего. Хорошо, что хоть это нашлось в закромах матушки-природы, не то я бы еще три года копила денежки на комплект того древнего хлама, который даже с помощью демона и Теней не смогла толком реанимировать.

"Кстати, Лин, — вспомнила я, вытащив спатху и осторожно заходя за первые деревья. — Если потребуется, огнем сможешь плюнуть?"

"В любой момент".

"Хорошо. Подстрахуй меня, ладно?"

"Не волнуйся. Я никуда не денусь — мне без тебя не выжить".

Я невесело хмыкнула.

"Мне без тебя тоже. Веришь?"

Тем временем, в лесу окончательно стемнело. Упавшие на землю тени от деревьев резко уплотнились, вытянулись, а потом медленно слились, затопив меня с головой. И только по бликам на стальном шлеме можно было догадаться, что я — человек, а не коренной обитатель этого непроглядного мрака. Что же касается Лина, то он в этой черноте вообще утонул, полностью с ней слившись, из-за чего создавалось стойкое впечатление, что за моей спиной больше никого нет, а звуки чужих шагов — это просто мерзкое эхо, от которого то и дело по коже бегут холодные мурашки.

Потом стало еще темнее и неприятнее. Вот уж когда я пожалела, что здесь не Эйирэ, где у каждой травинки было персональное освещение и где посреди ночи можно спокойно гулять, не боясь оступиться, провалиться в какую-нибудь дыру или врезаться в ствол. Здесь же — сплошной мрак, в котором едва удается рассмотреть собственный нос, и если бы не открытая мною недавно способность чувствовать Тварь, фиг бы я без травм добралась до нужного места.

Слава богу, через несколько минут глаза начали различать контуры деревьев, избавив меня от участи слепой курицы. Я ненадолго остановилась. Подождала. Недоуменно покрутила головой, но потом запоздало сообразила, что сделать это (в смысле, встать и подождать) надо было гораздо раньше — еще у первых деревьев, а не влезать черт знает куда, не привыкнув как следует к мраку. И Тени, забывшись, отчего-то не подсказали, да и Лин почему-то решил, что я могу отлично видеть в темноте.

Хотя...

Да. Постойте. Кажется, и правда кое-что могу: вокруг еще немного посветлело, и зрение стало вполне сносным. Не как днем, конечно, и непривычно черно-белым, но отличить дерево от куста, а камень от коряги я уже могла. И даже трава под ногами перестала выглядеть сплошной серо-черной мишурой.

Странно.

Такого со мной вроде еще не было.

"Наследство эара, — немного подумав, предположил Ас, когда я рискнула спросить. — Но ты не отвлекайся. Тварь должна быть где-то рядом".

Я послушно выкинула лишние мысли из головы, сделав зарубку в памяти вернуться к ним позже, и беспокойно огляделась.

Так. Деревья поредели. Стали толще и мшистее, чем на окраине. Несколькими шагами левее и правее от меня просветов между ними не было совсем — плотно растущие кусты загораживали весь обзор, представляясь идеальным местом для засады. Но Лин спокоен — кровью оттуда не пахло. И Тварями не пахло тоже, иначе он бы, наверное, почуял. Мое сердце тоже не реагировало, да и холод в груди пока не донимал. То, что осталось за спиной, я очень внимательно просмотрела — на расстоянии в пять шагов с той стороны ко мне просто некому подбираться: ни ям, ни нор, ни подозрительно шевелящихся веток там не было. И следов чужих лап (когтей, шерсти, зубов, останков) — тоже.

Сжав рукоять меча, я осторожно сделала еще несколько шагов, оказавшись на крохотной полянке, на которую слабым лучом падал свет от двух местных лун, пробившихся, наконец, сквозь плотные облака. Я замерла, настороженно озираясь и пытаясь уловить хоть какие-то звуки, однако поляна будто вымерла. Или просто застыла, в тревоге и зарождающейся панике ожидая чего-то нехорошего.

Тени внутри меня насторожились.

Лин, жарко дышащий в затылок, тоже.

"Мне здесь не нравится, — шепнул он мысленно, развернув острые уши на сто восемьдесят градусов. — Тленом пахнет. И пылью".

"Медом не несет, — тут же определила я. — Значит, не медянник. Гнили и трупной вони тоже нет — значит, точно не тикса и не ларва. Но и нор на земле почему-то не видно. Ни одной. И под кустами земля не разрыта".

"Она здесь, — свистящим шепотом вдруг сообщил мне шейри, прижав уши к голове и страшновато оскалившись. — Вот теперь я ее чую: Гайдэ, она совсем близко!"

"Где? — низко пригнувшись и выставив перед собой оружие, я лихорадочно завертела головой. — Где, Лин? Я не вижу!"

"Впереди. Чуть левее. Десять шагов".

Я до рези в глазах уставилась на землю, выискивая какую-нибудь внушительную по размерам дыру, где могла спрятаться неизвестная Тварь и откуда мне должна грозить опасность. Твари не живут на солнце. Они не переносят дневного света. Им всегда нужно убежище, чтобы переждать ненавистный день в тиши и мрачной темени прохладного подземного логова. Причем, чем больше и опасней Тварь, тем глубже и дальше она забиралась. И тем уязвимее она была для прямых солнечных лучей. Но в том-то и дело, что никакого логова здесь не было! Нигде! Ни спереди, ни сбоку, ни даже за спиной! Никакой чертовой норы! Никакого намека! Но где же она тогда?! Где Тварь?! Куда спряталась, зараза, если мое сердце снова начало холодеть, красноречиво предупреждая об опасности?!!

"Гайдэ..." — встрепенулись вдруг Тени.

"Я ничего не вижу, — прошептала я, замерев, как кролик перед удавом. — Вообще ничего не вижу. Только мне опять холодно. Очень холодно... так, будто она снова близко и буквально дышит мне в заты..."

"ВНИЗ!!" — вдруг гаркнул кто-то у меня в голове.

Я, не успев толком испугаться, рухнула, как подкошенная, на землю. Тело среагировало само, машинально сгруппировавшись и даже умудрившись не выронить меч. Я вжалась в сырую землю, втиснулась и буквально растворилась в ней, как привыкла делать на тренировках. Распласталась, будто лягушка под прессом, и выжидательно замерла, отсчитывая удары бешено колотящегося сердца и гадая, чем все это закончится.

А потом над головой что-то с нехорошим шипением просвистело.

"НАЗАД! ПЕРЕКАТ! НА НОГИ!! — взвыл невидимый Ас, заставив меня подскочить, перекувырнуться и скакнуть вбок, получив вдогонку чем-то твердым по затылку и едва не кувырнувшись обратно. — ВЛЕВО! ВНИЗ! ПЕРЕКАТ!!"

Я с проклятьем упала снова, даже не понимая, от кого пячусь и что тут вообще происходит. Кто нападает, откуда, чем именно и как от него защититься. Просто фантасмагория какая-то. Бред и кошмарная сюрреальность. Но Тени зря не скажут, поэтому я во второй раз перекатилась, снова ощутив легкое дуновение ветерка на затылке, послушно метнулась назад, оказавшись на том месте, где пересекла освещенную границу, и выжидательно замерла в боевой стойке, медленно водя острием клинка по воздуху и напряжено тараща глаза в темноту.

Но на поляне было тихо.

И так же пусто, как мгновение назад, когда я скакала тут бешеным кузнечиком.

"Ас? — с подозрением спросила я спустя пару секунд, когда поняла, что никто меня убивать не собирается, а поляна как была девственно чистой, так и осталась. — Что это было?"

"Мне показалось, ветка шевельнулась".

"ЧТО?!"

"Там что-то неправильно, — напряженно сказала Тень. — Пожалуйста, посмотри вперед еще раз. Пожалуйста, Гайдэ. Мне не нравится это дерево".

Сжав зубы (показалось ему!!), я послушно вперилась в темноту, прекрасно зная, что сейчас они вчетвером всматриваются через мои глаза на раскидистое дерево незнакомой породы, которых тут было пруд пруди. Точно такое же росло и справа, и слева, и дальше в какую угодно сторону. Одинаково толстенькие, кряжистые, с раскидистыми ветками, переплетающимися между собой, словно взявшиеся за руки стражи. Со стороны и днем это, наверное, смотрелось очень красиво, почти как в сказке про Красную Шапочку, но под покровом ночи мне все время казалось, что в густой листве кто-то притаился.

Блин. Как же это нервирует!

"Какое именно дерево тебе не нравится, Ас? — как можно спокойнее спросила я. — Лин, что ты чувствуешь?"

"Он прав, — отозвался внезапно ужавшийся демон. — Дерево плохое. Плохое для тебя".

Я присмотрелась и, наконец, отыскала непонятное черное пятно на темной коре. Примерно шагах в десяти от меня. Округлое, не слишком ровное по краям и словно бы зияющее еще большей чернотой, чем остальной окруживший меня мрак.

"Ты про дупло, что ли?"

"Да. Потому что оно не пустое".

И тут до меня неожиданно дошло.

"Господи... — мой взгляд уперся в нечто, неясно шевельнувшееся внутри того самого дупла. — Да это же и есть НОРА! Она просто не под землей, а НАД ней! СВЕРХУ! Вот почему нигде не было следов! А Тварь на самом деле передвигается не по земле, а по деревьям! Парни-и!.."

Я в панике уставилась на неожиданно обнаружившееся, но совершенно неправильное логово, однако почти сразу похолодела и звучно сглотнула, потому что именно в этот момент изнутри послышалось тихое шипение, а следом из темноты на меня взглянуло два крупных ярко-красных глаза с узким вертикальным зрачком.

- Глава 6 -

"Назад, — дико напряженный голос Аса очень вовремя вывел меня из ступора. — Медленно отходи, но будь готова к тому, что она прыгнет".

"Кто это? — внутренне похолодев еще больше, спросила я, послушно попятившись и не сводя глаз с зашевелившегося дупла. — Что за Тварь?"

"Пока не знаю. Вероятно, стокка".

"Такая здоровая?!"

"Какая есть, — нахмурились Тени. — Возможно, нам придется занять твое место".

"Нет, — тут же отреагировала я, мгновенно подобравшись. — Иначе не стоило и соваться: если вы вмешаетесь, все будет бесполезно. Так что вмешиваться будете, только если не останется иного выхода. Поняли?"

Тени только вздохнули.

"Лин, приготовься пыхнуть огнем. Мне кажется, Тварь должна его бояться".

Демон, отступая вместе со мной, чуть сузил глаза, не отрывая взгляда от дерева.

"Сомневаюсь, что огонь ее испугает. Но какой-то ущерб нанести он должен".

"Тогда работаем так: я ее отвлекаю и пытаюсь достать мечом, а ты добавляешь огнем. Запутываем ее, выманиваем на открытое пространство, выискиваем уязвимое место, а потом или я рублю ей башку, или ты сжигаешь ее на фиг, если огонь подействует нормально".

"Если Лин ее убьет, мы не получим жизненной силы", — вдруг очень тихо сказал Ван. Грустно так сказал. Тоскливо. И от этого мне стало совсем неуютно, а в внутри шевельнулось нехорошее предчувствие.

"Почему не получите?"

"Потому что он — демон, — еще тише отозвался Бер. — И потому, что если он убьет Тварь, то или заберет ее силу себе, или вернет ее в Тень".

"Уверен?"

"Более чем. Да и Лин подтвердит. Он же, как выяснилось, Старший, а Старшие как раз и отличаются от обычных шейри тем, что умеют вытягивать силы из себе подобных. Мы просто не подумали об этом сразу".

"Твою мать! — с чувством подумала я, лихорадочно соображая. — Что ж вы сразу-то не сказали?!"

"Мы сами только сейчас поняли. Прости".

"Блин! Блин! Блин и тридцать три оладьи! — я едва за голову не схватилась, неожиданно осознав, что надеяться могу только на свои силы. Потому что если с Тварью справится мой демон, Тени останутся с носом и вся наша охота полетит шейри под хвост. Если же охоту продолжат сами Тени, то проку с этого никакого не будет — Тварь-то мы убьем, это бесспорно, потому что призракам все ее способности и ядовитые зубы до одного места, однако для этого им придется выйти наружу и, следовательно, потратить столько сил, сколько я отдала им за предыдущие несколько месяцев. Твою... такими темпами мы будем работать себе в убыток! Вернее, деньги-то получим за каждую убитую Тварь, но мне-то с них какой прок?! А Теням?!

"Йо-о-о... — мысленно простонала я, поняв, что выхода нет. — Ладно, парни, меняем тактику и слушаем мою команду. Лин, Тварь не трогай. Только помогай, если я не буду справляться. Тени, вы тоже сидите, как мыши, и готовитесь лопать столько, сколько влезет за один раз. Я не для того полгода мучилась, чтобы вы опять делали за меня всю работу. И не для того училась, чтобы не сдержать своего обещания. Мы прибьем эту Тварь. Обязательно. Вернее, это я ее прибью, потому что только так в этом есть хоть какой-то смысл. Все понятно? Вы сидите и НЕ ВМЕШИВАЕТЕСЬ!"

"Гайдэ!!!" — негодующе вскинулись Тени.

"Да ты что?! Спятила?! — ошарашенно замер Лин. — Без году неделя как меч в руки взяла... крови ни разу не нюхала... а если она тебя жрать начнет, что тогда?! Если ты проиграешь и поранишься?! Если она тебя убьет, наконец?!! Гайдэ! Ты чем думала, когда приказ отдавала?! Я же не смогу тебе даже...!"

"Замолкли все! — в бешенстве рявкнула я про себя. — Помогать станете, если я упаду или если она подцепит меня на клыки! Но не раньше, поняли?!! Мы сюда не из-за денег пришли, а ради вас всех! И если я ни черта сегодня не смогу, то, значит, ничему, дура такая, не научилась!"

Ответа я не услышала — в моем разуме воцарилось гробовое молчание. Тем более выразительное, что точно такая же тишина царила и снаружи, в буквально омертвевшем при пробуждении Твари лесу. Но я об этом уже не думала — передо мной маячила жизненно важная цель. Причем, важная не столько для меня самой, сколько для тех, кто попросил меня о помощи. Сейчас для Теней Тварь была огромным куском сочного жареного мяса, поставленного королевским поваром перед носом у четырех изголодавшихся странников. Просто едой. Той самой силой, от которой зависело выживание моих друзей. И упускать возможность наполнить их этой дармовой энергией я была просто не вправе.

"Работаем! — глухо рыкнула я про себя, опасаясь новых возражений и идиотских предложений, направленных на спасение любимой меня от чужих зубов. Однако в ответ снова почему-то ничего не услышала. А потом некогда стало вслушиваться и гадать, о чем думают мои пришибленные спутники. Просто потому, что Тварь, наконец, определилась с меню и, издав тихое змеиное шипение, буквально выстрелила из дупла огромным, длинным, закованным в матово-черную чешую телом.

Если бы я не ждала этого броска, если бы не готовилась и не всматривалась в темноту до рези в глазах, мой первый бой тут бы и закончился, потому что огромная змея была невероятно быстра и очень, просто очень сильна. Успей она ударить и отшвырнуть меня на соседнее дерево, перелома позвоночника точно было бы не миновать. А потом меня бы спеленали, как младенца, обвили тугими кольцами, покрепче обняли и... не уверена, что даже Тени успели бы вмешаться. А если бы и успели, то мне бы потом не один месяц пришлось учиться ходить заново, несмотря даже на вожделенный пузырек с волшебной "синькой". В смысле, с кровью эара, которой, благодаря стараниям шейри, у нас имелся весьма приличный запас.

Однако мне повезло — почти полгода тренировок не прошли даром, поэтому я не только успела отскочить, пропуская мимо себя громадную, размерами с Лина, плоскую треугольную башку... действительно, змеиную, хотя и очень напоминающую помесь гиены с крокодилом... но еще и заученным движением ушла вбок, после чего лихо замахнулась и, радуясь собственной удачливости, со всего маха обрушила спатху на чешуйчатую шею.

Я ожидала яростного рева, свирепого воя, бешеных конвульсий и бьющего во все стороны кровяного фонтана, мысленно себя похвалила за проворство и уже предвкушала сокрушительную победу, но фигу — от удара раздался лютый звон, будто я со всей дури шарахнула кочергой по гранитной плите. А отдача была такой, что меч просто вывернулся у меня из рук, едва не переломав к демонам лучезапястные суставы, блеснул в ночи серебристой рыбкой и под сдавленную ругань улетел во тьму, оставив меня растерянно таращиться на совершенно невредимую кожу чудовища.

Тварь, недовольно зашипев, так же быстро подалась назад, втянувшись в дупло, как живая пружина, и моего удара, от которого руки онемели до самой шеи, кажется, даже не почувствовала. Более того, на этот раз она не стала прятаться целиком и, высунувшись примерно на треть, теперь покачивала громадной головой, как наполненный гелием воздушный шарик на детском утреннике. С той лишь разницей, что "шарик" был живым, твердым, как камень, невероятно голодным и изучал меня с неподдельным гастрономическим интересом. А изо рта у него, в котором, кстати, при желании могла поместиться малогабаритная стиральная машинка, вдруг выскочил наружу и нервно заплясал какой-то длинный отросток, похожий на язык и присоску одновременно.

Я растерянно замерла, рассматривая непонятное создание, абсолютно не понимая, какое больное воображение могло родить на свет вот ЭТО. В каком кошмаре ОНО возникло? Как воплотилось в реальность? Кто его создал? С какой целью? Кроме того, чтобы непрерывно искать и тупо жрать еще живую добычу?

В огромных багровых глазах я не увидела ничего, кроме холодного равнодушия. Ни проблеска разума, ни толики интеллекта, ни предвкушения, ни вожделения... ничего. Тварь была тупа, громадна и безжалостна, как танк, которым намереваются снести живописную березовую рощу: железу ведь все равно, что крушить — живую плоть или мертвую, а гусеницам без разницы, по чему ехать — по траве или по горячему асфальту. Так и Твари было безразлично. Перед ней сейчас стоял лишь кусок парующего мяса, до которого она лениво раздумывала, как бы получше добраться.

От этой задумчивости у Твари даже пасть приоткрылась, позволив странному отростку скользнуть чуть дальше и жадно всосать в себя душный ночной воздух. Причем, звук раздался такой, словно поработал пылесос, сладострастно причмокнувший и явно удовлетворившийся обнаруженным запахом. Видимо, именно этой штукой Тварь и высасывала свои жертвы. Сперва подкарауливала, потом убивала, а после впрыскивала какой-то яд (или ферменты, чтобы растворить мягкие ткани), и лишь потом поедала получившуюся кашу. Вдобавок, у Твари имелось еще несколько коротких отростков вокруг плоской башки. Причем, последние словно бы жили своей собственной жизнью — покачивались не в такт движению головы, а, напротив, от каждого качка взметывались в разные стороны, как непричесанная шевелюра. И этих новых отростков я насчитала около двух десятков, пока во все глаза рассматривала странную Тварь. Долго так рассматривала, отрешенно, в каком-то непонятном отупении, потому что слишком уж резко неудача выбила меня из колеи. И слишком сильно ударило по мне осознание того, что эта Тварь, как только что выяснилось, была совершенно неуязвима для обычной стали.

А потом я заметила, как во второй раз напряглась ее шея, и с таким же отстраненным равнодушием поняла, что вот сейчас-то, кажется, меня и сожрут. Потому что обороняться стало нечем. Мои жалкие доспехи против этой громадины все равно, что папиросная бумага. А ее зубы, длина которых вполне могла бы поспорить с длиной моего ножа, прошьют человеческое тело насквозь с такой легкостью, что я даже "мама!" крикнуть не успею.

Боже... и дернул же меня черт сюда сунуться?

"Беги! — вдруг крикнул издалека чей-то знакомый голос. Но я была в таком оцепенении, что далеко не сразу узнала Аса. — Беги, Гайдэ! Это не стокка! Это — рирза! Ты слышишь?! РИРЗА!! И тебе с ней не справиться! БЕГИ!!!"

Одновременно с этим Тварь совершила новый бросок. На этот раз — удачный, потому что ее пасть нацелилась точно мне в лицо, намереваясь ловко хватануть, сжать челюсти и раздавить голову, как спелую тыкву. И она бы, наверное, без помех сделала это, если бы секундой раньше из-за моей спины не выскочила такая же громадная тень и не метнулась ей навстречу.

Я могла только расширенными глазами наблюдать за тем, как Лин с яростным ревом сплелся с гигантской змеей в смертельном танце. Ему было неудобно — неуклюжие конские ноги мешали, морда была узкой и совсем неприспособленной к кусанию, когти он отращивал в дикой спешке и по длине они явно проигрывали зубам рирзы. Тонкая шкура была гораздо нежнее и уязвимее змеиной чешуи, а пышная грива только путалась и откровенно мешала.

От сдвоенного рева у меня тут же заложило уши. Волной горячего воздуха едва не сбило с ног. На поляне, вырвавшись из глотки взбешенного демона, заплясало яркое алое пламя, осветив лес на десятки шагов в глубину и дав мне возможность в подробностях рассмотреть одну из опаснейших Тварей этого мира. Потом раздался новый рев — на этот раз, с оттенком боли. На траву щедро брызнула показавшаяся черной кровь. Почти пропавшее под толстыми змеиными кольцами тело шейри содрогнулось, он пошатнулся, нехорошо захрипел, когда одна из петель с огромной силой сдавила ему горло. А потом медленно завалился на блок, неистово колотя широкими копытами и тщетно пытаясь сбросить с себя тяжелую Тварь. Тогда как рирза, приподнявшись над бьющимся демоном, раскрыла широкую пасть и, выпустив оттуда мерзкий отросток, выстрелила им в спеленатого скакуна.

"БЕГИ!!! — гаркнул шейри, задыхаясь под тяжестью Твари. — Беги, Гайдэ! Мне ее не удержать! Я еще слишком слаб! БЕГИ!!!"

Однако именно это неожиданно привело меня в чувство. И именно этот отчаянный крик, полный страха... не за себя, а за меня!.. вдруг набатом ударил в голове и разом вывел из ступора.

— Лин... — охнула я, в ужасе понимая, что мой демон действительно слишком слаб для того, чтобы одолеть эту гигантскую сволочь. Более того, Тварь готовилась выпить его так же, как жителей деревни. Невзирая на то, что он тоже относился к нечисти. А все потому... потому, что... господи! Да все потому, что я оказалась слишком самонадеянной и полезла туда, куда мне соваться вовсе не следовало!!!

"Беги, Гайдэ, — с нечеловеческим спокойствием велел Ас, наблюдая через мои глаза за отчаянной борьбой. — Беги. Он сделал для тебя все, что мог".

Я сжала челюсти, чувствуя, как стремительно нарастает внутри несвойственное мне бешенство.

"Он — да, Ас. А вот я — еще нет. И я не дам ему умереть".

"Гайдэ, ты что задумала?!"

Я хищно улыбнулась и, выхватив из воздуха Эриол, быстрее молнии кинулась к Твари. Плевать, что это — рирза. Плевать, что неуязвимая. Плевать, что ядовитая. На все плевать, кроме того, что она пытается убить моего демона, и того, что в этом уродливом теле хранится столько выпитой из людей энергии, что ее надолго хватит для моих голодных Теней. Кажется, я знаю, почему они до сих пор не вышли наружу. Кажется, они слишком много сил и времени потратили на меня. Кажется, они и сейчас молчат, отчаянно не желая в этом признаваться, и именно по этой причине я не вижу их сейчас рядом с Лином — в Эйирэ они поклялись защищать ТОЛЬКО меня. И могут сделать это лишь тогда, когда мне будет грозить смертельная опасность. Но в данный конкретный момент опасность грозит одному шейри. А значит, последние крохи своих сил они не посмеют истратить на него. И значит, у меня тоже остался лишь один единственный выход. И один единственный шанс, за который надо хвататься обеими руками.

Проигнорировав истошный вопль в голове, я буквально взлетела по мерзко шевелящемуся комку, под которым все тише содрогалось тело Лина. Моментально отыскала треугольную голову, жадно впившуюся в его горло, зачем-то закричала в голос, чувствуя дикую злость от ощущения собственного бессилия, а когда Тварь повернулась, наотмашь ударила ее мягко светящимся в темноте кинжалом.

Оружие эара вошло в чешую, как нож — в масло. Без малейшего сопротивления и без единого намека на то, что передо мной была бронированная шея доисторического монстра, которую не пугали сталь, огонь и никакая другая сила. Эриол пробил прочнейшую кожу с такой легкостью, что я, не ожидав ничего подобного, тут же потеряла равновесие и едва не ухнула прямо на зубы рирзы. Но в последний момент зацепилась второй рукой за какой-то изгиб, повисла тощей пиявкой и, чувствуя на лице смрадное дыхание Твари, с коротким выдохом протянула Эриол поперек змеиного горла.

— Чтоб ты сдохла, сволочь!

Рирза в ответ захрипела и конвульсивно дернулась, содрогнувшись всем телом. А затем дернулась снова, но с такой неистовой силой, что меня моментально оторвало и швырнуло назад, запустив в пролет как снарядом из пращи. Причем, удар о землю оказался таким страшным, что я даже понять ничего не успела, потому что на какое-то время банально отключилась. И, судя по всему, вырубило меня надолго, потому что когда я пришла в себя и с тихим стоном попыталась подняться, то оказалось, что Тварь почти перестала дергаться. Правда, перед этим она успела разломать большинство окрестных деревьев, вспахала землю на глубину локтя, разметала в сторону близлежащие пни, усыпала все вокруг обломками веток, щепок и сорванными поднявшимся ураганом листьями. Да так капитально, что разгромленную поляну я сперва даже не узнала.

До сих не понимаю, каким чудом меня не убило на месте, почему ни один из отростков на голове Твари, рухнувшей прямо перед моим носом, не сумел впиться в мое лицо, и как так вышло, что бьющееся в агонии тело, разломав все вокруг, не придавило меня своей тяжестью. Но, видно, есть все же бог на свете... вернее, в этом мире есть, как минимум, один бог, который мне благоволит, потому что из этой кошмарной ночи я вынесла лишь пару щербин на покалеченном мече и огромный синяк на половину груди. Вдобавок к такому же синяку на спине и заднице, из-за которого, наверное, еще долго не смогу нормально сидеть.

Но зато Тварь была мертва.

И зато растерянно поднимающийся с земли шейри тоже, кажется, не пострадал. По крайней мере, не пострадал настолько, чтобы не суметь встать на подкашивающихся ногах, неверяще уставиться на отсеченную голову рирзы, перевести взгляд выше и при виде меня горестно вскрикнуть:

— Гайдэ! Ты что наделала?! Ну, куда тебя понесло?! Кому было велено уходить?!!

С трудом сев и оперевшись спиной на чудом уцелевший ствол, я обессилено откинула голову и прошептала:

— Как это, куда? Тебя спасать, конечно... не могла же я тебя бросить?

— Тебя могли убить!!! Дура!

— Сам такой, — я устало закрыла глаза и уронила руки. — Хоть бы спасибо сказал... чудовище...

— Гайдэ! — Лин, мигом позабыв про рирзу, одним гигантским скачком оказался рядом. — Гайдэ, ты что?! Тебе плохо?! Ты ранена?!! Эй... эй... стой! Не смей умирать! Ты слышишь?!! Мне без тебя никак! Я же не выживу! Я просто не смогу... Гайдэ! Айдово пламя... Гайдэ, посмотри на меня! Посмотри и скажи, что ты живая! Скажи, не пугай меня так! Гайдэ!!!

Я даже глаз не открыла — сил не было ни на что. А грудь уже болела так, что я боялась даже лишний раз вдохнуть, потому что всерьез опасалась, что мерзкая Тварь своим хвостом переломала мне все ребра. Да я еще и шваркнулась об землю со всей дури. Спина — такое ощущение, что вот-вот переломится. Как бы сотрясение не получить: в глазах все плывет, в ушах звенит, башка гудит, как медный котел. Того и гляди, лопнет, а этот неблагодарный демон вопит так, что я точно умру, если он немедленно не заткнется.

— Гайдэ! — в мою щеку ткнулось что-то холодное и мокрое, а голос шейри стал совсем несчастным и почти плачущим. — Ну, как ты могла... я же — демон... а ты — Ишта... зачем ты полезла? Не умирай, Гайдэ... пожалуйста... ты мне очень нужна... я... я не хочу больше быть один... Гайдэ...

Собрав последние силы, я все-таки приоткрыло одно веко и уставилась на прильнувшего демона.

— Да живая я... не кричи только, а то рассыплюсь, как сахарная.

Демон, стоящий возле меня на коленях, нелепо подогнув передние ноги, едва не подпрыгнул от радости и тут же прижался окровавленной мордой.

— Гайдэ!!!

— Ох... ну, просила же! И не дави на грудь — у меня там, наверное, все всмятку. Эта сволочь так двинула напоследок...

— Ой! Я сейчас! — спохватился Лин и тут же метнулся с брошенному на краю поляны мешку. — Сейчас все исправлю! Крови немного глотнешь, и как рукой снимет!

— Давай, — покорно вздохнула я, слыша, как он зубами рвет завязки моего мешка. — Если не помру после этого, то точно станет лучше.

Секунду спустя шейри пихнул мне в руки заветный пузырек, самолично выдернул пробку, торопясь как на пожар и едва не захлебываясь от восторга. Потом заботливо придержал носом, пока я дрожащими руками пыталась попасть горлышком в рот, но почти сразу отнял и наставительно заметил:

— Много тебе нельзя. Только пару капель. Иначе работать перестанет. Когда крови слишком много, человек к ней теряет чувствительность. Дня на три, не меньше. Так что не спеши.

— А-а... передоз, что ли, будет?

— ?!

— Забудь, — отмахнулась я в ответ на его вопросительный взгляд. Потом прислушалась к себе, с удивлением ощутила, что боль действительно постепенно уходит. Рискнула глубоко вдохнуть, а потом с улыбкой обняла демона. — Спасибо, Лин. Если бы не напомнил, я бы, наверное, не догадалась. У нас таких эликсиров еще не изобрели, а инерция мышления — вещь трудно преодолимая. Не привыкла я к вашим магическим штучкам. Но обязательно постараюсь больше так не лажаться. Ты сам-то как?

"Терпимо, — дипломатично отозвался демон, снова переходя на мысленную речь. — Укусить не успела, а это самое главное. Пару ночей рядом с тобой посплю и восстановлюсь... эх, если бы я был сильнее! Сам бы с ней, наверное, справился! И ты бы не пострадала!"

— Нет проблем, — с кряхтением поднялась я. — Как только в себя приду, тут же начнем делать тебя сильнее. Мне тоже не улыбается мысль, что сегодня нам с тобой просто ДИКО повезло. Больше таких экспериментов ставить не будем.

"Тени-то твои как? — неожиданно вспомнил Лин. — Забрали силу или что? А то, может, мы тут зря старались?"

Я спохватилась и поспешила обратиться внутрь:

"Ас? Ребята, как вы себя чувствуете? — а в ответ — настороженное молчание. — Парни-и-и?! Вы где есть и что с вами случилось? Есть толк от этой Твари или все было зря? Вы хоть успели перекусить?"

"Да, — со странным выражением отозвался Гор. — Успели".

"И?" — с замиранием сердца спросила я.

"И вроде... хорошо".

"Уф! Какое счастье! А то я боялась, что все без толку! Насколько вы наелись? Как надолго этого хватит?"

"Думаю... месяца четыре можно не беспокоиться".

"СКОЛЬКО?!"

"Ну, если беречь силы, то и на половину года хватит, — не слишком уверенно подал голос Ван. — Все-таки рирза была большой. И сытой. Так что жизненных сил накопила немало. Была бы у тебя была одна Тень, хватило бы лет на пять, но поскольку нас четверо..."

Я облегченно улыбнулась.

"Ребята, да это же прекрасно! Я и на месяц-то не рассчитывала! Но раз вы хотя бы приблизились к тому, чтобы не вырвать еду с рычанием, то все это имеет смысл! И если нам набить побольше таких Тварей, вы, может, восстановите резерв!"

Тени странно замолчали.

"Ас? — позвала я, встревожившись оттого, что пока не услышала его мнения. — Ас, ты почему молчишь? Ты чем-то недоволен? Вам мало? Надо еще кого-нибудь поискать?"

"Сегодня ты могла погибнуть, — очень тихо сказал красноглазый лидер Теней. — Сегодня ты пострадала из-за нас. А мы, с того момента, как ты прикоснулась к Эриолу, не могли тебе помочь. Гайдэ... ты приказала нам не вмешиваться. И из-за этого мы едва тебя не потеряли. Даже без Браслета ты все равно остаешься нашей хозяйкой. И даже без Браслета мы обязаны исполнять прямые приказы, поэтому я прошу тебя... пожалуйста... пожалуйста, не ищи больше Тварей. И, пожалуйста, забудь о своем обещании. Пусть все останется как есть".

От неожиданности у меня просто дар речи пропал.

"Что-о?! Ас, ты... ты что такое городишь?!!"

"Сегодня ты могла погибнуть, — совсем неслышно повторил он. — Тебя спас только шейри и огромная удача. Но не мы. Мы ошиблись, когда говорили тебе про голод. Мы ошиблись, когда согласились вас учить. Ошиблись в том, что не отговорили тебя, и позволили себе надеяться. Но нам не нужна жизнь такой ценой, Гайдэ. Нам не нужна твоя смерть. Поэтому забудь обо всем. Возвращайся обратно и живи свободно. Так, как считаешь нужным. У тебя нет перед нами никаких долгов. А приходить сюда было большой ошибкой, цена которой могла бы быть слишком велика".

Честное слово, мне стало обидно. Впервые за себя обидно, да так, что на глаза сами собой навернулись злые слезы, а на сердце лег холодный камень.

Не надо было, значит? Большая ошибка?!

Я резко вскочила, позабыв о том, что пять минут назад с трудом сидела, с яростью уставилась на обезглавленную Тварь, которая нас с Лином едва не угробила, и до боли сжала кулаки.

"Возвращайся, Гайдэ, — устало сказал Ас под гробовое молчание братьев. — Тебе здесь не место. И это не твоя работа".

— Вот, значит, как? — тихо прошипела я. — Не моя, говоришь, работа? И с Тварями я дела иметь тоже не могу? Почему, Ас? Потому, что я слишком слабая? Потому, что еще мало умею? Или просто из-за того, что я — женщина? А?! Шовинист ты бессовестный! Может, ты думаешь, я откажусь от своих обязанностей? Или брошу это дело только потому, что Твари очень опасны? Может, ты считаешь, что с ними распрекрасно справятся одни рейзеры, а моя забота теперь заключается лишь в том, чтобы сидеть у крылечка, грызть семечки и поплевывать шелуху, ожидая, пока кто-то будет рисковать своей жизнью?!

"Нет. Но ты очень важна для Равнины, Гайдэ".

— Я важна и для своих мамы с папой! И для себя самой! И для друзей! Но это не помешало мне влезть на небоскреб и прыгнуть с парашютом, когда это показалось мне нужным и очень правильным! ПРАВИЛЬНЫМ, понимаешь?! И оно БЫЛО правильным, потому что только благодаря тому прыжку я оказалась здесь! И встретила вас, Лина, Айну! Только благодаря этому я стала, блин, вашей долбанной Иштой! А если бы я не шагнула тогда с крыши, ничего бы не случилось! Вы так и сидели бы в своем Браслете! Лин по-прежнему был бы злобным котом с дурным характером! Эйирэ никогда бы не проснулся! У Равнины не появилось бы Хозяина! А эта сохатая рирза уже через неделю сожрала бы здесь всю деревню! И только потому, что я испугалась что-то там сделать! Скажи: ты считаешь меня последней сволочью, Ас?!

Тень тяжело вздохнула.

"Гайдэ, пойми..."

— Нет. Это ты пойми, брат, — жестко сказала я. — Я дала слово, что сделаю вас сильнее. Я поклялась перед всеми эарами, что не брошу и не оставлю вас в беде. Я поклялась перед двумя Хранителями и взяла на себя серьезные обязательства. И я не могу отступить только потому, что вам кажется это опасным. Я понимаю, что вы тревожитесь и не хотите моей смерти. Поверь, я тоже пока не собираюсь умирать. Но я хочу в один прекрасный день увидеть, как ваши резервы станут полными. Я хочу в один прекрасный день услышать ваши настоящие голоса. Я хочу понять, как вы в действительности выглядите. И я хочу... черт, Ас! Я хочу надеяться, что когда-нибудь время придет, и я найду способ вернуть вам настоящие тела! Понимаешь?!! Меня не устраивает способ вашего существования! Это иррационально! Это НЕправильно! Это НЕчестно! Это мерзко, наконец! Жить паразитами, не имея возможности даже поступать согласно своей воле!! Мерзко зависеть от кого-то так сильно! И еще более мерзко, что пока я не могу ничего изменить!

Я прикрыла глаза, не зная, как еще им объяснить то, что для меня важно.

— Я — Ишта, Ас. Меня приняли Лес и Равнина. Я этого не хотела и не просила. Но раз это случилось, то, значит, расплодившиеся Твари — это моя проблема. Только моя. И решать ее чужими руками — мерзко, брат. Не делать ничего, надеясь, что кто-то решит ее за меня — глупо. А делать вид, что ее и вовсе не существует, как ты сейчас предложил, попросту низко. Поэтому я не передумаю, Ас. И поэтому не отступлю. Если будет нужно, я начну учиться у других. Если потребуется, я пойду в Рейдану, в Фарлион... да куда угодно! Хоть к рейзерам, чтобы они научили меня управляться с Тварями. Я буду тренироваться. Я буду изучать их. Я буду пытаться искать везде, где только можно, потому что Твари... — я кинула взгляд, полный отвращения, на мертвую рирзу, — ...они чужды этому миру. И они не должны существовать. Это — противоестественно. Так я чувствую. И так я считаю. Твари разрушают этот мир. Они разрушают сами основы. Они несут с собой хаос, боль, смерть, ненависть. И если я хоть как-то могу это исправить... если мои усилия приведут к тому, что хотя бы на Равнине люди смогут спать спокойно... если хотя бы через сто лет здесь не будут встречаться такие мертвые деревни, как Горечи, где у людей больше не осталось надежды, где они мертвы душой и уже ничего не пытаются сделать... то я буду считать, что не зря прожила эту жизнь. И буду считать, что ТАК было правильно. Знаешь, у нас говорят: "делай, что должно, пусть случится, что суждено". Думаю, это тоже правильно. Но если ты не видишь истины и считаешь, что прожить пустоцветом лучше и почетнее, то... знаешь, тогда я в тебе сильно разочаруюсь. И предпочту, скорее, умереть в бою с рирзой или кахгаром, чем доживу до старости, а потом начну с горечью понимать, что всю жизнь прожила тупым, нерассуждающим, покорным обстоятельствам, инертным и бесполезным грибом. Такой же неразумной Тварью, как та, которую мы с таким трудом уничтожили.

Какое-то время Тени ошеломленно молчали, а Лин, изумленно округлив глаза, смотрел на меня, позабыв про зажатый в пасти пузырек с "синькой". Я тоже стояла молча, чувствуя страшную опустошенность и какую-то обреченную готовностью просто развернуться и уйти, больше не ощущая за спиной поддержки и уже не ища ни от кого понимания.

Однако потом что-то неуловимо изменилось в воздухе. Или же это изменилось что-то во мне самой? Я не знаю. Мне сложно объяснить. Но в какой-то момент мне вдруг снова стало тепло и спокойно, как будто не было этих обидных слов, не было моей спонтанной вспышки, не было никакого отчуждения и непонятного желания броситься вниз головой с обрыва.

"Ты — удивительная, Гайдэ", — наконец, тихо прошептал Ас, неожиданно проходя сквозь виртуальный "экран", приникая ко мне изнутри и сливаясь с моим разумом в каком-то невероятном симбиозе.

"Ты — невозможная", — согласно шепнул Бер, обняв меня с другой стороны и точно так же приникнув в жесте полного доверия.

"Невероятная", — со странной улыбкой подошел Ван, протягивая к нам раскинутые в объятьях руки.

"И настоящая", — с необъяснимой гордостью заключил Гор, присоединяясь к братьям и даря ощущение чего-то дикого, невозможного, сумасшедшего, авантюрного, но поистине волшебного.

Я вздрогнула от удивительного чувства цельности, которого никогда прежде не испытывала, но к которому, кажется, стремилась всю свою сознательную жизнь. Глубоко вздохнула, каким-то образом ощущая внутри звенящие от незримой мощи потоки резко возросшей силы. А потом вдруг поняла, что уже не являюсь сама собой в полном смысле этого слова. Потому что именно в этот момент все четыре Тени стали по-настоящему едины и именно в этот момент наши сознания впервые за долгое время по-настоящему слились.

- Глава 7 -

В деревню мы вернулись с рассветом — молчаливые, задумчивые и напряженно размышляющие каждый о своем. Раньше никак не смогли: слишком много времени заняло приведение себя в порядок и ожесточенное сдирание с одежды чужой крови. А потом — пока я обсохла, пока отчистила доспех, пока собралась, пока решила, как поступить с рирзой... в общем, как раз до утра и провозилась.

По Закону, чтобы получить оплату за убитую нежить, охотник (или рейзер) обязан представить старосте доказательства своей победы. К примеру, зуб или клык, клочок шерсти или кусок чешуи. Причем, для каждого отдельного случая "доказательство" было определено заранее, в том самом "Приложении" к Договору. Скажем, если бы нам на глаза попалась тикса, то следовало вырезать у нее три самых длинных когтя и привезти в деревню, а если медянник, то собрать ядовитую слизь и вырвать из пасти хотя бы один клык. Однако не просто так. Не для проформы, потому что уже после этого сам наниматель должен был убедиться, что коготь действительно принадлежит тиксе, поскольку лишь после "опознания" мог спокойно оплачивать работу. Но и это еще не все. Потому что затем "доказательство" забиралось старостой, относилось вместе с копией Договора в ближайший город (или любое представительство рейзеров), где скрупулезно фиксировалось и заносилось в особый реестр. А после этого староста имел полное право требовать от короля компенсацию за непредвиденные траты. Поскольку Его Величество брал на себя содержание рейзеров и Ордена Карающей Длани, поскольку на нем (по Закону) лежала ответственность за каждую пропущенную рейзерами Тварь, то убытки деревне он компенсировал полностью. С энными процентами старосте за беспокойство. Вы скажете: глупо? Дескать, король — прямо бессеребренник какой-то! Ведь скажи кому у нас — не поверят, что такое может быть. Но, поди же ты — Валлион не только стоял на своем месте много веков, не только успешно боролся с нежитью, косяками прущей сюда из Невирона, не только спокойно содержал целую армию воинов и всячески поощрял помогающих ей в этом добровольцев, но еще и неуклонно процветал. А его король, взявший на себя обязательства по защите собственного населения, пользовался заслуженным уважением — как у солдат, так и у простого народа, который на практике ощущал, что монарх не только заботится о благополучии своих подданных, но еще и ошибки, что вообще невероятно, признавать умеет. Поэтому без возражений оплачивает услуги наемников, которые успевали разобраться с Тварями до приезда рейзеров или святош. А поскольку даже неграмотные крестьяне понимали, что в каждую деревню рейзеры при всем желании не поспеют и что на каждом углу по роте солдат тоже не поставишь, то относились к помощи простых охотников весьма благосклонно. И получалось, что на борьбу с Тварями в Валлионе были брошены силы не только церкви и весьма внушительной армии, но и самых обычных рубак, которые всегда знали, что за хорошо выполненную работу их непременно ждет адекватная оплата.

Короче, молоток Его Величество. Действенную, надо сказать, политику проводит. Тратятся на это, конечно, бешеные суммы, но зато на территории Валлиона Тварей относительно немного, а крестьяне не боятся селиться даже на окраинах... м-да. Нам бы таких менеджеров на Землю. Может, тогда и Российская Империя бы не развалилась...

Вот такие примерно мысли бродили у меня в голове, когда мы неторопливо возвращались с кладбища. А еще я думала о том, что касательно рирзы никто из нас понятия не имел, какую ее часть надо предоставить старосте, чтобы получить свои кровные денежки. "Приложение"-то мне так и не удалось почитать, поэтому совершенно непонятно, что вырезать — зубы, когти, шкуру, отростки ее головные или вонючую присоску из пасти. Поэтому решили тащить всю, целиком, чтобы не получилось потом, что зазря рисковали. Так что теперь наша команда представляла собой весьма необычное (если не сказать — шокирующее) зрелище: непривычно притихший шейри безо всяких возражений тащил в зубах веревку, которой было обмотана мертвая Тварь, сама Тварь волочилась по дороге, пугая своим жутким видом всех окрестных воробьев. Я сидела в седле, скользя рассеянным взглядом по обочинам, а взбудораженные Тени, едва придя в себя, оживленно обсуждали случившееся.

"...да я понятия не имею, как это вышло!"...

Это, разумеется, Ас.

"...сам не думал, что так получится!"

"Ты ж ее едва не столкнул в Тень!" — это уже Гор. Странно, что так горячится — обычно он из них самый сдержанный и рассудительный. Чаще всего молчит, наблюдает, оценивает. Говорит мало, но всегда по делу.

"Вот именно! — поддержал брата Бер. Возбужденный и, как всегда, едва не приплясывающий на месте от нетерпения. — О чем ты думал?! Жить расхотелось?! Как раз тогда, когда мы снова научились это делать?!"

"Я никого не толкал, — недовольно отозвался Ас. — Гайдэ меня позвала".

"Чего?!"

"Как?!"

"Это когда?!"

Я, против обыкновения, не вмешивалась: с того момента, как мы снова разделились, я пребывала в таком же искреннем недоумении, как и мои кровные братья. И с таким же недоверием прислушивалась к себе, пытаясь понять, что с нами случилось и как вышло, что мы на целых полчаса стали одним целым. Причем, не каким-то там сверхсуществом, не монстром, не чудовищем, забывшим, кто оно есть и как его звали. Тени не поглотили меня, не задвинули куда-то в угол и сами индивидуальность не потеряли. Нет. Однако в это время мы начали думать, как одно целое, принимать решения, как один человек, с одинаковой легкостью оперировали доступными данными, воспоминаниями, ходили, говорили все вместе, больше не испытывая сомнений... в общем, стали чем-то совершенно непонятным. Новым. Чем-то, обладающим намного большими возможностями, чем каждый из нас поодиночке. Мы стали сильнее, это бесспорно. Быстрее. Мы делили одно тело на пятерых, не испытывая при этом никакого дискомфорта. Они словно бы растворились во мне, отдав на время лидирующие позиции, слились с моим разумом, открылись, дополнили своими знаниями. Но, вместе с тем, я отчетливо понимала, что я — это я, а они хорошо помнили, что являются лишь Тенями, но, несмотря ни на что, охотно принимали над собой другую доминанту. Правда, в тот момент они действительно по-настоящему дышали, слышали, видели. Не поодиночке, как в те дни, когда я разрешала занимать свое тело кому-то одному, а снова — все вместе. Один глоток воздуха на пятерых. Одно дуновение ветра. Выразительная гримаса при виде уляпанной донельзя кольчуги. Эмоция одна, а оттенков целых пять. Мысль четкая, но окрашенная в пять различных цветов. Мыслишь словно на пяти разных языках, смотришь на все стороны света одновременно. Слышишь все, что происходит даже под землей. И это было так дико, так непривычно, странно, но удивительно волнующе, что я и сейчас еще слышала отголоски чужих эмоций. А узнавать Теней могла теперь по одним лишь интонациям, будто образовавшаяся между нам связь так никуда и не делась.

"Я услышал Зов, — оправдывался Ас, когда братья дружно насели на него с обвинениями. — И меня потянуло вперед. Почему — не знаю, но Гайдэ (я почувствовал!) не возражала, иначе ничего бы не получилось".

"Ты мог ей навредить!"

"Не мог, — наконец, решила прекратить я этот бесполезный спор. — Хватит ссориться. Про Зов ничего сказать вам не могу — словами я действительно никого не звала. Но возражать точно не собиралась и считаю, что так даже лучше. Хотя сама не поняла, что же именно произошло".

"Ты приняла нас в себя, — тут же остыл Бер и немедленно потянулся ко мне. Странное такое ощущение: как будто изнутри тебе протягивают руку и осторожно прижимают ладонь к груди. — И мы тебя приняли, Гайдэ. Наши разумы были едины, и за это время ты успела подарить нам целый месяц жизни. Понимаешь? ВСЕМ четверым!"

Я пожала плечами.

"Это ж хорошо".

"Хорошо-то хорошо, — буркнул Гор, тоже подходя ближе и касаясь моего плеча. — Но мы могли тебе навредить".

"Нет, — против воли улыбнулась я. — Не могли: вам заклятие не дает".

"А если бы ты опять упала в Тень?!"

"То вы бы меня снова вытащили".

"Гайдэ, это не шутки!" — сердито отозвался Ван, сверкнув из глубины моего разума ослепительно синими глазами.

"А я не шучу, — хмыкнула я. — Ребята, с каких это пор вы научились паниковать? Ничего же не случилось. Вы живы, я тоже... сил у вас прибавилось, причем, безо всяких там Тварей... чего вам еще надо?"

Тени слаженно вздохнули.

"Сами не понимаем. Твои мысли так нас взбаламутили, что мы не знаем, как быть: слишком давно не испытывали столько эмоций разом".

"Ничего, какие ваши годы? Привыкнете".

"Да? — с нескрываемым подозрением уточнил Бер. — Это ты к чему сейчас сказала?"

"А ты не понял, глупенький? Я ведь на самом деле — ужасно жадная и просто давно ищу предлог, чтобы больше не давать вам свое тело напрокат. А тут и думать не надо — все под моим контролем. Никто не носится голышом по кустам. Никто не царапает мне пятки об упавшие шишки. Никто не крутит сумасшедших сальто. И я могу больше не бояться, что кто-то из вас во время тренировок ненароком свернет мне шею. Аллилуйя. Теперь я смогу вас отменно "накормить", не рискуя при этом совершенно ничем! Правда, здорово?"

"Ты что... собираешься ЭТО повторить?!"

"Ага, — жизнерадостно кивнула я. — И не раз. Все лучше, чем знать, что моим телом безнаказанно пользуются сразу четыре взрослых мужика. Как считаете?"

И вот тогда они, наконец, все поняли. А поняв, неожиданно смутились и неловко потупились, запоздало сообразив, что и у меня могут быть свои женские комплексы. Не говоря уж о чисто женских проблемах, о которых им, как мужчинам, знать совершенно ни к чему.

"Мы согласны, — поспешил заверить меня Ас. — К тому же, это восполняет наши силы быстрее, чем когда ты пускаешь нас поодиночке".

Я только улыбнулась: конечно, быстрее. А вот когда мы в такой тесной компании еще одну Тварь прикончим... м-м-м... думаю, дело пойдет гораздо быстрее. И всего через пару-тройку лет я смогу наполнить их резервы если не до краев, то хотя бы наполовину. И смогу своими глазами увидеть, на что же способны Тени в полной силе.

Может, им тогда и Твари будут не нужны?

Уловив мою мысль, братья (говорю же, что связь осталась!) надолго задумались. Но потом все же согласились, что мысль здравая. Гораздо лучше, чем мое недавнее упрямство. Потому что в таком качестве, как этой ночью, толку от нас будет гораздо больше. А риска для меня, соответственно, меньше, ведь во время слияния все их навыки становятся моими. И умения, разумеется, тоже. А когда тело тренировано и готово к настоящим подвигам, когда больше кричать мне над ухом не надо, когда чутье много поживших и много повидавших воинов (хотя бы временно!) станет моим...

"Гайдэ, а ведь это выход, — задумчиво обронил прислушивающийся к разговору шейри. — Они сумеют помочь, но силы при этом тратить перестанут, потому что ты все равно останешься главной и будешь убивать Тварей своей собственной рукой. Ты станешь использовать только их память. Не силу. И значит, они ничего не потратят во время такой охоты".

"И предупредим тебя, если что-то почувствуем", — подтвердил Гор.

"Нет. Она сама это почувствует, — не согласился Ас. — И действительно будет в этом случае в безопасности — наши инстинкты выручат. Они подскажут телу, как поступить".

Я прикусила губу.

"Думаете, сработает?"

"Надо попробовать. Давай разберемся со старостой и сегодня же попытаемся это узнать. А если все получится... гм... пожалуй, ты станешь одним из лучших рейзеров в Валлионе. Потому что, имея одно тело, будешь владеть навыками сразу четырех человек. А мы... не подумай, что это хвастовство... но в свое время считались не самыми плохими воинами своего народа".

"Вы — лучшие, парни, — усмехнулась я, наклоняя голову. — Не знаю, как вышло, что вы стали Тенями, но все равно лучшие. И пусть меня только попробуют в этом переубедить".

К деревне мы подъезжали в приподнятом настроении, однако встречать нас, судя по всему, никто не собирался. Покосившиеся ворота были наглухо закрыты, возле них никто не караулил, на стук ни одна живая душа тоже не отозвалась, и только по громкому лаю кобелей можно было догадаться, что она обитаема.

Наконец, спустя двадцать минут после того, как псы подняли страшный лай, где-то за стеной хлопнула дверь. Лин раздраженно фыркнул, устав стоять, как бедный родственник, перед закрытыми воротами, но смолчал — видел, что я еще не готова спокойно сносить его возмущение. За эту ночь он вообще здорово изменился, будто серьезная угроза заставила его о чем-то задуматься, поэтому даже сейчас, томясь в ожидании, он не позволил себе ничего, кроме нетерпеливого постукивания копытом по камню.

— Кто там? — наконец, соизволили проснуться за воротами.

— Мы, — буркнула я, неприязненно покосившись на деревню. — Принимайте свою Тварь: готова.

— Господин охотник, это вы?!

Боже, сколько недоверия в голосе! Как будто никто не верил, что я вернусь!

— Да.

— Действительно, вы? — в голосе неожиданно проснулось подозрение.

Я нахмурилась.

— А если я рога вашему старосте поотшибаю, поверите?

Видимо, это была правильная тактика: за стеной сразу загремели ржавые цепи, и кто-то натужно запыхтел, с отчаянно громким скрипом вытаскивая из петель тяжелый засов. Торопился, бедняга, пыхтел от усердия, спеша освободить мне дорогу. Хотя, может, это просто надежда избавиться от козла-старосты на человека подействовала? Может, он посчитал, что мое предложение — это уже и обещание?

Я одарила бородатую физиономию "вратаря" внимательным взглядом, но незнакомый мужик, видимо, решил не рисковать — завидев меня, тут же поклонился в пояс. И с испуганным воплем шарахнулся прочь, когда Лин втащил за собой убитую рирзу.

— Святой Аллар!.. Айри светоносные...

— Зови старосту, — бросила я, прервав истово творящего охранные знаки мужика. — Скажи: пусть готовит деньги.

Тот поспешно закивал и, бросив открытые ворота на произвол судьбы, бегом кинулся вглубь деревни. Да так прытко и с таким энтузиазмом заколотил в ставни дома старосты, что когда мы приблизились, Стеван уже выскакивал из дверей. Босой, в одной только рубахе, из-под которой торчали кривые волосатые ноги, с зажатым в одной руке помятым сапогом, который он явно собирался надеть, но при виде нашей добычи просто выронил себе на пальцы.

— Ик... — только и сказал Стеван, когда Лин с отвращением выплюнул пропитавшуюся черной кровью веревку и швырнул десятиметровую змеюку ему на крыльцо. — Ик... ч-ч-то... ик... эт-то...?

— Это — рирза, — как можно суше сказала я, не слезая с седла. — Молодая, голодная и едва не начавшая откладывать яйца. За кладбищем мы нашли почти готовую кладку, которой не хватило для завершения всего трех дней работы и одной дополнительной жертвы.

Это была сущая правда: когда Лин сжигал дупло, внутри явно было что-то еще. Что-то плотное, едва заметно шевелящееся и сильно смахивающее на созревающий кокон. Ас говорил, что из одного такого яйца может народиться от одной до трех Тварей, которые способны войти в силу в течение пары-тройки месяцев. Так что на самом деле деревне крупно повезло, что мы проезжали мимо. А нам, соответственно, повезло еще крупнее, потому что только из-за кокона рирза не рискнула вылезти из дупла сразу, что и спасло наши драгоценные шкуры. Кроме того, она была привязана к нему неким подобием пуповины, поэтому долго медлила и не решалась ее разорвать. Из-за чего у меня появилось время прийти в себя, собраться и использовать это скромное преимущество. В противном случае, рирза бы славно поужинала, а через месяц деревня Горечи стала бы простым воспоминанием.

У старости, когда он оглядел громадную змеюку, нехорошо вытянулось лицо. Однако причину этого я поняла не сразу — сперва решила, что мужик просто сильно впечатлился. Однако потом он как-то разом собрался, встрепенулся. Понял, видимо, что больше ему ничто не грозит. А после этого посмотрел уже по-новому — дерзко, нагло и с вызовом вздернув подбородок.

— А вы уверены, господин, что это именно рирза?

Это что, шутка?! Или лысый хорек самым натуральным образом издевается?!

— А ты сам не видишь? — у меня нехорошо сузились глаза.

— Я ничего не понимаю в Тварях, — злорадно сообщил Стеван, как-то по-особенному сверкнув утонувшими под лохматой челкой глазками. — Я же не рейзер. Разбираться в вашем деле не обязан. Что написано в Договоре, то и отмечаю.

У меня сжались челюсти: нет, все-таки издевается.

— Хочешь сказать, ты не способен отличить простую тиксу от более серьезной Твари?

— Нет, господин мой.

— А в Законе и в Приложении к нему ничего по этому поводу не написано?

— Написано, господин, — с готовностью согласился староста, выпрямившись и резко прекратив заискивать. Даже подбоченился гордо, карикатурно выпятив тощую грудь и выставив вперед босую ступню. Император, блин, кривоногий. — Там описано, как выглядят основные виды Тварей, которых могут одолеть рейзеры. Но ни про какую рирзу не упомянуто!

Мать твою... да он же просто платить не хочет!

"Вот тварь, — с холодной яростью прорычал Лин. — Гайдэ, давай я его съем!"

"Не надо. Отравишься".

Я нахмурилась, не понимая причин столь явного нарывательства со стороны ушлого старосты, и недобро протянула:

— Правда?

— Да! — еще более нагло ухмыльнулся этот мерзавец, и во мне шелохнулось недоброе предчувствие. Стал бы он врать, если бы не был так уверен. И не нарывался бы так открыто, если бы не знал что-то, чего точно не знаю я. Но я ведь проверила! Каждое слово прочла!

— Дай сюда бумагу, — процедила я, уже видя, как по морде Стевана расползается гнусная улыбочка. А когда он не понял (бумаги на Во-Алларе еще не было), глухо рыкнула: — Договор неси! Живо!

— Конечно, конечно, — издевательски поклонился он и на пару минут исчез за дверью, но потом вернулся с двумя кусками пергамента и с еще одним поклоном протянул. — Вот, господин. Извольте ознакомиться. Это — ваш Договор, в котором все указано, как вы потребовали. А это — "Приложение", где тоже все... кхм... написано.

На Договор я глянула лишь мельком — только чтобы убедиться, что этот гад ничего оттуда не вычеркнул или, напротив, ничего лишнего не приписал. Но все было в порядке — как я продиктовала, так он и накарябал своей гусиной лапой. Карябал, кстати, пером (не ручкой, естественно!), но криво и неразборчиво. Пожалуй, если бы не заглядывала ему через плечо, ни за что бы не поняла.

Нет, Договор чист. Никто его не переписывал и сумму оплаты не менял. Тут привязаться не к чему. Но тогда отчего этот козел так явно сияет?!

Я взяла вторую "бумагу" — почище и явно хранившуюся в герметично закрытом фуляре, чтобы влага не испортила и не покорежила тонкую телячью кожу, а потом развернула и внимательно вчиталась.

"Вот урод! — ахнул Ас, едва увидев первые строки "Приложения". — Знал же, тварь... а мне и ни к чему! Гайдэ, это просто невероятно!"

Я пробежала глазами пергамент до конца и сжала кулаки: действительно, невероятно. И, кажется, у старосты все-таки есть повод позлорадствовать. Но мне и в голову не могло прийти, что стандартные Договора заключается с вольными охотниками только на тех Тварей, которых они теоретически могут прикончить в ОДИНОЧКУ! То есть, тех, кто поменьше, попроще и не сожрет одинокого странника (а охотники редко собирались большими группами), как только увидит. Да охотники и сами не нарывались, не испытывая никакого желания связываться там, где с высокой долей вероятности им грозила смерть. Оставляли на более подготовленных и специально обученных рейзеров, святош или разведчиков-Хасов. Впрочем, нет. Хасы тоже по большей части одиночки. Их дело — выследить и дать весточку остальным. А уж те являлись потом на место большими силами и приканчивали гадину все вместе.

Твою маму... выходит, вот почему Горечи так долго сидели без помощи! Охотники, если и были, едва услышав про кладбище и смерть двух предыдущих добровольцев, просто разворачивали коней и махали деревне ручкой! Справедливо полагая, что если тут уже двое сыграли в ящик, то дело воняет откровенной тухлятиной. Соответственно, уезжали, оставляя его профессионалам. Тогда как до них — профессионалов — еще дойти было надо, заявку написать управляющему Берола, потом из собственного кармана (а это немало!) оплатить услуги святош и Хасов, а после сидеть-ждать, пока означенный отряд заявится на работу. Потом, правда, король обещал возместить убытки, но далеко не полностью, потому что убитых односельчан не вернешь и разрушения, учиненные рейзерами в процессе поимки Твари, не восстановишь. Поэтому жадный староста вполне мог ту заявку вообще не отсылать, а несколько месяцев сидеть на заднице, надеясь на какого-нибудь заезжего дурака-охотника, который не только пришибет эту Тварь по минимальным расценкам, но еще и денежку даст ему заработать. Просто по той причине, что рирза являлась одной из опаснейшей Тварей и в Приложении действительно не указывалась. Потому что никакой идиот не станет на нее охотиться, зная, что гарантированно помрет. Тем более, не станет охотиться в одиночку. Так что с моим появлением староста обрел не только избавление, но и преизрядную экономию, потому что совершенно законно имел полное право заплатить лишь столько, сколько прописано в Договоре. А там была указана сумма в две серебряные лиры — стоимость одной убиенной тиксы. И нет больше ничего, что помогло бы мне стрясти с него хоть один золотой лар.

"Тва-а-арь... — с чувством протянул Бер, свирепо выдохнув и шумно раздув ноздри. — Гайдэ, давай его удавим? Он же, гад, знал, что Тварь — из Старших! Знал и не предупредил!"

"Ты не получишь за рирзу ничего, — зло согласился с братом Ван. — Мы даже не знали, что Договоры так составлены. Можно, я его убью?"

— Ну что, господин мой? — торжествующе ухмыльнулся староста. — Убедились?

Я взглянула на его наглую морду и сама не поняла, как слетела с седла. Так быстро, что даже не сообразила, что делаю. Потому что внутри вдруг поднялась такая волна холодного бешенства, что меня самым натуральным образом перемкнуло. Если бы он сказал, сколько тут было охотников до меня... если бы я обратила внимание на слова того мужика и задумалась над тем, почему двое уже погибли... если бы знала нюансы составления Договора и удосужилась вытребовать это дурацкое "Приложение"... ни за что бы не сунулась на это гребаное кладбище! Это была работа не для одиночки! И совсем не для простого охотника! Тем более, начинающего! Тут, как минимум, отряд Хасов требовался! Или Орденцев, на худой конец! И этот мерзавец отлично все понимал! Он отправил меня на верную смерть, явно намереваясь поиметь потом какую-то выгоду! Если уж не убийством Твари (а это дело, как я сейчас понимаю, было изначально обречено на провал), то хотя бы вещами моими, конем и каким-никаким, а все-таки оружием!

Неудивительно, что от такой подставы меня аж скрутило. И неудивительно, что взбешенные Тени даже опомниться не успели, как дружно рванулись вперед вместе со мной, и мы снова, как ночью, слились в одного разгневанного зверя.

— Ты обманул меня, тварь, — прошипела я, почти ничего не видя из-за застившей глаза пелены ярости. — Ты знал, что Тварь орудует тут очень давно. Знал и сам... САМ!.. прятал трупы на кладбище, чтобы люди не догадались раньше времени и не потребовали отписать в Берол. Это ты их закапывал, когда никого не было рядом! Ты скрывал, сколько народу ОНА успела уничтожить! Ты молчал, когда видел обглоданные скелеты! И ты давно знал, что Тварь уничтожила больше десятка людей. ВСЕ знал и молчал! А потом отправил на смерть двоих охотников, понадеявшись на то, что у них хватит сил одолеть молодую рирзу!

Мои пальцы сами собой сжались на горле отшатнувшегося старосты, помешав ему сбежать обратно в дом, а потом начали медленно сжиматься, заставляя его захрипеть и в ужасе выкатить глаза.

— Ты предал нас, — почти ласково прошептала я, заглядывая в его побелевшее от страха, взмокшее и покрытое липким потом лицо, совсем не замечая, что скрюченные пальцы старосты тщетно пытаются разжать мою руку. — Ты обманул и предал свою деревню. Ты предал людей, которые доверили тебе свои жизни. Ты не сказал им о Твари, хотя первым понял, что случилось. И ты ждал, позволяя ей убивать их родных, пока рирза не стала взрослой. Если бы ты позвал рейзеров раньше, этих смертей можно было избежать. Но ты пожадничал. Решил, что сможешь урвать свой кусок. Ты своими руками убил больше дюжины человек. И это ты — тварь, Стеван. Самая настоящая тварь. Гораздо хуже, чем рирза, потому что у рирзы нет разума и потому, что ей все равно, кого жрать. А ты знал обо всем и наживался на тех, кто тебе доверился!

Тени тихо зашипели на четыре голоса, полностью согласные с обвинениями, а я озвучила их мнение вслух:

— Убийца... трус и предатель!

— П-пощади... — просипел белый, как полотно, мужик, внезапно впав от моего неподвижного взгляда в какое-то оцепенение. — П-пощади... господин... я не... не хотел...

— Ты променял свою душу на золото, мразь. И ты заплатишь за это. Сполна.

Стеван неожиданно дрогнул, странно затрясся, когда я приблизила лицо к самому его носу, но потом жалобно всхлипнул, как-то резко осев, после чего обвис безвольным мешком, а по его ногами побежали горячие, вонючие струйки.

— Ты будешь гореть в аду, — совсем нежно пообещали мы, с отвращением выпустив дрянного писуна и отойдя на шаг, чтобы опозорившийся староста не облил нам новые сапоги. — И ты будешь искать прощения, мерзавец. Но не найдешь покоя до тех пор, пока не получишь его ото всех, кого успел обмануть. И не оставишь поисков, пока я не освобожу тебя от этого долга. Ты понял?

Стеван только звучно сглотнул.

Я обожгла его еще одним взглядом, от которого он побелел окончательно и в панике схватился за сердце, а затем, отвернувшись, сошла с обмоченного крыльца. Предварительно выдернув из вялых пальцев предателя скомканный экземпляр Договора и убедившись, что тот ничуть не пострадал. Потом быстро огляделась, сморщилась при виде вышедших из своих домов селян, позволивших такому ничтожеству решать судьбу целой деревни, но решила, что и так сделала достаточно, и вскочила в седло.

— Уходим, Лин. Забирай Тварь и поехали отсюда. Я больше не хочу видеть эту деревню.

Демон жутковато оскалил острые зубы, громко всхрапнул, заставив деревенских шарахнуться прочь. После чего наклонился, одним махом откусил рирзе голову и, зажав ее в пасти, черной молнией метнулся к воротам. Свирепый, огромный и такой же страшный, как мое изменившееся лицо, которого, к счастью, никто из них так и не увидел.

- Отступление 2 -

— Что скажешь, брат? — с нескрываемым интересом спросил рогатый гигант у своего белокрылого соседа, краем глаза косясь на огромное, висящее в пустоте зеркало, от которого не отходил все последнее время.

"Светлый", занимавшийся тем же самым, странно хмыкнул.

— Хороший Ход. Твой Игрок делает успехи.

— То есть, ты больше не собираешься вмешиваться и не станешь просить меня вернуть его обратно?

— Нет. Мы ведь договорились.

— Хорошо, — "рогатый", отчего-то задумавшись, молниеносно сменил облик, превратившись в какую-то хищную тварь, состоящую из одних только когтей и зубов, но потом, спохватившись, вернул прежний облик. Правда, без рогов и крыльев. Просто высокий, могучий, облаченный в одну лишь набедренную повязку мужчина с хищным, жестоким лицом, небрежно разметавшейся по плечам гривой пепельно-серых волос и бездонными глазами древнего бога, в которых, как в зеркале, отражалась вездесущая Пустота.

"Светлый" посмотрел на него с усмешкой.

— Тебе еще не надоело?

— Что именно? — у гиганта медленно посерела, а затем и окончательно почернела кожа, потом вернулись на место крылья и, самыми последними, заново отросли витые, недобро поблескивающие в темноте рога.

— Вот это: ты намеренно пугаешь смертных.

— Ну, кто-то же должен это делать, если ты избрал для себя благородный путь всеобщего Защитника и Охранителя.

"Светлый" поморщился.

— О нет. Только не начинай снова...

— А что, правда глаза колет? — гнусно ухмыльнулся "рогатый". — Ты ж всегда в белом, весь такой чистый и незамаранный. А я тут с Тварями вожусь, в грязи ковыряюсь, в Тени купаюсь, как в луже. Души пожираю на завтрак сотнями. Мы такие разные...

— Чтоб у тебя рога больше никогда не отвалились, — с чувством отозвался белокрылый, отойдя от зеркала. — Знал бы, что ты так изменишься, поменялся бы с тобой местами.

— И тогда бы это я стенал, как ты сейчас, глядя на твои рога и крылья! — неожиданно расхохотался "темный". — Нашел что сказать, брат! Нет, пожалуй, не надо мне такого! Стал уж Тенью, белое больше никогда не надену! Хватит мне и того раза, когда...

— Не напоминай, — страдальчески скривился "светлый". — Самая глупая твоя идея и с самыми ужасными последствиями.

— Для кого? Для тебя?

— Нет. Для мира.

— Я хотел, как лучше, — тут же нахмурился рогатый гигант, и его черные глаза на миг блеснули таким же ярким золотом, как у белокрылого. Правда, всего на мгновение, за которое не успевает родиться и умереть даже сверхновая, но "светлый" все равно заметил. А заметив, тут же отвернулся и сделал вид, что внимательно смотрит на Вечность.

— Я знаю. Ты всегда хочешь, как лучше.

— Тебе просто не нравятся мои методы.

— Боюсь, не только мне.

— Брат...

— Все, мне пора, — внезапно повел плечами белокрылый и быстро шагнул к послушно расступившейся перед ним темноте. — Нужно еще кое-что проверить, прежде чем ты сделаешь ответный ход.

"Рогатый" настороженно посмотрел вслед, но "светлый" больше ничего не добавил, а затем, раздвинув плечами недостаточно широкий проем, бесследно растворился в холодной беззвездной пустоте.

- Глава 8 -

Я лежала на расстеленном одеяле и, заложив руки за голову, неподвижным взглядом смотрела на незнакомые звезды, среди которых где-то очень далеко затерялась крохотная Солнечная система с еще более крохотным голубым шариком под названием Земля.

С чего вдруг накатила ностальгия, не знаю. Но почему-то с наступлением темноты мне сделалось тоскливо, а мысли при виде красивого звездного неба сами собой свернули к покинутому дому.

Злость на старосту давно прошла — я никогда не умела копить ненависть — однако неприятный осадок все равно остался. А вместе с ним во мне крепла стойкая уверенность в том, что я, если желаю полностью освоиться в этом мире, должна как можно быстрее начать собирать информацию. Считай, полгода тут провела. Пора бы старательно вживаться, вливаться в новую среду, а я то к эарам спешила, как на пожар, то в лесу засела, как сыч, уделяя внимание лишь учебе. Теперь, вот, по глуши надумала мотаться... ага... и первый же встречный пройдоха обул меня, как маленькую, наколов на такой элементарной вещи, как нехватка знаний о местных законах.

На Теней в этом плане надежды нет — о Валлионе они знали слишком мало, потому что последние сто (или больше?) лет провели внутри чужого Браслета, а сведения из их прошлой жизни уже давно и безнадежно устарели. С Лином — та же ситуация: в городах он никогда не жил и все, что знал, давно успел мне рассказать. Но это все равно не спасло нас от нелепой ошибки. Короче, мне срочно нужен ликбез по местной юриспруденции. И свод здешних законов, который желательно бы увидеть в оригинале.

Одна загвоздка: что-то толпы добровольцев, готовых поделиться со мной этой ценной информацией, поблизости не видать. Голова рирзы — не в счет: она и при жизни-то была не слишком общительна. А единственный возможный источник — Мейр — так и не соизволил ни появиться, ни хотя бы знак подать, что слышит мой неумелый зов.

"Может, я не так зову? — задумалась я, легонько покусывая лезущую в лицо травинку. — Может, я чего-то не поняла?"

...— Ты просто думай обо мне раз в пару дюжин дней. Думай и представляй по карте, где примерно находишься. А я сам вас найду, — заверил меня ло-хвард перед уходом.

Но, быть может, этого мало?

Выпустив травинку, я прикрыла глаза и снова сосредоточилась.

Так... лежу на спине... расслабляюсь... пытаюсь почувствовать окружающий мир... даже вроде получается что-то... я хорошо слышу, как шелестит листва на деревьях... чувствую запах трав, в котором все отчетливее проступает аромат мясной похлебки... ощущаю, как мои руки щекочут тоненькие травинки... потом — темнота... и снова свет, неярко пробивающийся сквозь сомкнутые веки. Этот свет медленно охватывает мое тело, распространяясь по нему, как сияние маленького солнца. Затем выходит наружу, заставляя мою кожу потихоньку светиться. А после этого легкими лучами расходится во все стороны, выхватывая из пустоты все тот же лес, который я только что видела собственными глазами, колышущиеся от игривого ветерка травы... могучие сосны с непривычно голубыми иголками... другие деревья, названия которых я так и не научилась произносить правильно... вот это, кажется, мерий — он похож на мелколиственный ясень... вот это инрес, у которого после цветения на ветках вырастают похожие на желуди плоды... я немало их съела по осени, когда занималась добровольным затворничеством. Вот это севег — идеально прямой, ровный, как стебелек, но толстый и такой красивый со своей серебристо-голубой листвой, что у меня каждый раз дух захватывает, когда доводится встречать этих красавцев на дороге... деревьев тут много... очень много. А уж кустов и того больше: и ревет, и ратан, и плетистый верль, и чего только нет. А рядом цветы — розовые, голубые, сиреневые... красивые... очень красивые, особенно когда смотришь на них не просто глазами, а вот так, словно бы сквозь себя, одновременно ощущая, как от них в твою сторону исходят волны мягкого тепла. Точно такие же, какие постоянно идут от земли и от каждого встреченного мною дерева. Мягкие, приветливые, почти родные, готовые откликнуться на первый же призыв и поделиться своим теплом с ласково улыбающейся Иштой.

Закончив с поляной и с легким смешком облетев склонившегося над костром шейри, который взялся сегодня кашеварить, я потянулась дальше. Сперва на юг, но недалеко — на расстояние всего половины дня, потом — на восток. На запад. Лишь для того, чтобы поискать, не прячутся ли где поблизости уже знакомые "темные" пятна — следы Тварей. Но поняла, что таковых тут больше нет, и только тогда потянулась на север, постепенно открывая для себя все новые и новые горизонты; знакомясь с радостно-удивленно встречающими меня растениями, недоверчиво оборачивающимися зверьми; огибая глубокие овраги; невесомой тенью перелетая через быстрые речки... вперед. Туда, где далеко-далеко, возле Дальних гор, раскинулись Северные леса. Те самые, где надолго затерялся мой недавний друг, который был снова нужен мне, как воздух.

"Где ты, Мейр?" — тихонько прошептала я с ветром.

Но ответа не услышала.

Ни звука от него, ни голоса, ни запаха.

Я, вздохнув, покружила немного по границе леса, скользнула вдоль Вольницы почти до самого моря, а затем так же медленно и неохотно направилась обратно, по пути старательно замечая все провалы, черноту и то, что могло даже издали напоминать присутствие Твари. Подробностей, правда, не видела — слишком далеко, но запомнить все равно постаралась. С тем расчетом, что если буду поблизости, обязательно зайду проверить, нет ли там чего, чем можно поживиться моим Теням.

"Ну как?" — с любопытством спросил Лин, когда я открыла глаза.

— Пусто.

"Совсем?"

— Увы, — вздохнула я и поднялась с одеяла, поводя носом. — А пахнет вкусно. Мне нравится. Тебе, кстати, копыта не мешают?

Огромный черный конь, зажав в зубах деревянную ложку (последний подарок Айны, который я ему на сегодня передоверила), отрицательно мотнул головой.

— Усы не сожжешь? — невольно улыбнулась я.

"Нет. Мне огонь не страшен".

И действительно — чего я спросила? Если уж он научился настоящее пламя выдыхать, то уж слабый костерок его точно не напугает. Демон — что с него взять? Правда, хороший демон. Мой персональный. И удивительно верный.

"Готово, — с гордостью сказал Лин, закончив с похлебкой. — Пробу снимать будешь?"

— Еще бы. Давай ложку... ой, горячо! — зашипела я, от жадности слизнув слишком много. — У-х-х... умф-ф-ф... ш-ш-ш... ой... м-ням... угу, вкусно. Даже очень. Лин, ты — просто кладезь талантов!

Шейри смущено шаркнул копытом.

"Да ладно... просто остроух молодой попался".

— Не-ет, — зачерпнула я снова. — Не скромничай. У меня такая не получается. Сам-то ужинать будешь?

Лин смутился еще больше.

— Иди сюда, — рассмеялась я и подвинулась, освобождая для него место. Демон с радостным урчанием скользнул ближе, ловко перепрыгнув через испуганно затрепетавший костер, а потом свернулся клубком, забрался мордой под мою левую руку — так, чтобы спрятанный под перчаткой Знак касался его лба — и блаженно прикрыл глаза.

Я улыбнулась снова, машинально почесывая ему за ушами, а второй рукой активно таская горячее из котелка. М-да. Получилось у него действительно неплохо — я даже дома такое нечасто ела, а тут — в лесу, в глуши, рядом с валяющейся в соседних кустах головой мертвой Твари...

— А ты уверен, что от рирзы нам понадобятся именно зубы? — спросила я, когда шейри насытился и сладко задремал.

"Нет. Я бы только присоску взял".

— Так давай возьмем. Деньги на дороге не валяются, а за рирзу в Бероле, наверное, хорошо заплатят.

"Вонять начнет, — с сожалением отозвался Лин и широко зевнул. — У Тварей тело быстро тухнет, так что брать надо или только зубы, или зубы и чешую. Может, еще нарост роговой на носу, но не больше. Даже если не поверят, что рирза настоящая, все равно сумма будет не меньше золотого лара. А если сможешь доказать, что в одиночку пришибла Старшую Тварь... хотя я бы на твоем месте этого не делал".

— Почему?

"Чтобы внимание не привлекать".

— Логично, — кивнула я, уплетая за обе щеки. — Одиночке не под силу удавить рирзу, каким бы воином он ни был. Даже при удаче... нет, вряд ли. И я бы не справилась, если бы ты ее огнем не отвлек и если бы Ас не велел мне падать. Эта зараза мне бы голову откусила и не поморщилась. Слава богу, что ее кладка сдержала.

"Да. Если бы не кладка, она бы выскочила сразу, и ты бы не успела даже мявкнуть".

Я снова кивнула.

— И еще Эриол помог. Без него я бы ее шкуру точно не пробила.

"Как он там, кстати? Не мешает тебе?"

— Нет, — я машинально покосилась на правую руку, из которой послушно показалась призрачная... пока еще призрачная, но уже наливающаяся знакомым светом рукоять. Я терпеливо дождалась, когда свет станет хорошо различимым, и позволила Эриолу проявиться полностью, отложив ложку и уверенно взявшись за сомнительное наследство эара.

Странно, конечно, но кинжал больше не доставлял мне никаких неприятностей и почти перестал вызывать нехорошие воспоминания. Сейчас я воспринимала его, как часть себя. Причем, полезную и очень нужную часть, потому что она совсем недавно спасла мне жизнь. А я при всей своей нелюбви к его прежнему хозяину не могла этого забыть. И не могла не проникнуться к необычному оружию чувством искренней благодарности.

Я бережно провела кончиками пальцев по чуть изогнутой рукояти, которая теперь ложилась в ладонь так, будто эары специально создавали ее под меня. Глупость, конечно, это ведь самая обычная магия самого обычного артефакта, ловко подстраивающегося под своего владельца, но мне действительно нравилось чувствовать стальную жесткость и смотреть на мягкое, серебристо-голубое сияние четырехгранного клинка. Красивое оружие, ничего не скажешь. Смертельно опасное, хищное, полное непонятное силы, но изящное, надежное и завораживающе красивое.

Настоящий шедевр.

Я осторожно погладила прохладное лезвие и позволила ему исчезнуть.

"Интересно, почему твои Тени его так не любят?" — чуть повернул голову шейри.

"Потому, что он не любит нас, — фыркнул в ответ Бер. — И потому, что при каждом его появлении нам приходится срочно покидать Гайдэ".

"Так ненадолго же!"

"А ты бы согласился уйти от нее в Тень хотя бы на четверть оборота?"

Лин аж вздрогнул.

"Ни за что".

"Вот и молчи тогда, копытное, — сердито проворчал Бер, в кои-то веки общаясь с демоном, как со старым приятелем. — Кто-то вообще обнаглел в последнее время. Вторую неделю к обычной еде не притрагивается, насыщаясь исключительно за счет чужой дейри. И кто-то, кажется, забыл, что собирался о чем-то попросить".

Я мигом навострила уши.

— Ребят, это вы о чем?

Шейри неожидан замялся.

"Да так... просто..."

— Нет уж, ты говори, пожалуйста, что стряслось. И почему Бер так ехидно тебя подкалывает?

"Ну... я..."

— Лин, не мямли. У тебя язык для чего?

"Да крылья он вернуть хочет, — безжалостно сдал демона Бер. — Про небо каждую ночь грезит, летать мечтает, мучается. Только спросить у тебя боится. Вдруг ты передумала?"

— Я передумала?! — озадачилась я.

"Ну да. Говорила же, что подумаешь над этим, вот он и надеялся, что у тебя появились какие-то идеи".

— Погодите, так у него же были крылья. Лин! Ты же их отращивал!

"Да, — печально вздохнул шейри. — Но тут же сломал".

— Ну и что? — я определенно не понимала причин такого траура. — Кто тебе мешает отрастить новые?!

Демон как лежал, так и замер, ошарашенно разинув рот и смешно округлив глаза, как будто подобная (элементарная!!) мысль ни разу не приходила ему в голову.

— А... разве можно? — неверящим шепотом спросил он, уставившись на меня пожелтевшими от волнения глазами и даже позабыв о том, что больше не собирался говорить вслух.

Я всплеснула руками.

— Господи! Да кто ж тебе запрещает?! Можно, конечно! Я вообще не понимаю, в чем проблема! Думала, ты сам решил, что пока тебе это не нужно, вот и не настаиваю, хотя посмотреть хотела до ужаса, как ты летаешь, а ты, оказывается, просто не сообразил!

Лин странно разинул пасть.

— Я... я не знаю... мне показалось, что после того, как один раз сломал... они не должны... снова... ведь так не бывает... — он растерянно моргнул и окончательно смешался, став внезапно похожим на маленького ребенка, заблудившегося в огромном супермаркете и не знающего, как найти оттуда выход.

— Блин! Да ты же демон, а не птица! ДЕ-МОН!! Не конь, не зверь, не дракон и не тушканчик! Ты — демон! Тебе облик поменять — что раз плюнуть! Огнем даже дышать можешь! Разговариваешь! Кашу (елки-палки!) варишь! Ты столько знаешь, что я порой просто фигею, а тут... Лин, ты меня поражаешь! Иногда даже кажется, что специально тупишь на какие-то темы!

Шейри виновато сжался и как-то пришибленно замер, поглядывая снизу вверх такими огромными, чистыми, совершенно детскими глазами, из которых почему-то исчезла всякая рассудительность, что мне стало не по себе. Такое чувство, что в некоторых вопросах этот немало поживший и сменивший порядка десятка хозяев демон теряет всю свою мудрость, напрочь забывает приобретенный житейский опыт, утрачивает инициативу и становится слабым, беззащитным детенышем, у которого внезапно отобрали мать.

— Лин... — я порывисто обняла несчастного шейри, бережно погладив его голову и ласково поцеловав в подозрительно шмыгающий нос. — Ну, ты же у меня такой умница... такой замечательный, сообразительный, способный... ты так нас выручаешь, так вовремя иногда подсказываешь... так много помогаешь — там, где я сама ни за что бы не догадалась... ну, что тебе мешает сделать это для себя самого? Что с тобой происходит? Что за затмение находит, что ты совсем перестаешь быть собой?

У шейри влажно заблестели глаза.

— Не знаю, — прошептал он, доверчиво прижимаясь всем телом. — Я ничего не помню... не понимаю... я даже не знаю, кем был и как таким стал... Гайдэ... я порой начинаю забывать даже о том, кто был моим прошлым хозяином! И только с тобой... когда ты близко... эти приступы проходят. Только с тобой я помню хотя бы то, что было несколько дней назад.

— Как?! — пораженно замерла я. — Так что же, и Айну успел забыть?!

— Почти, — неслышно отозвался Лин. — Если бы не ты, точно забыл бы. Но пока я еще помню. И ее, и Мейра. Пока я с тобой, я все это помню. Но стоит тебе отойти подальше, как память тает и размывается. И я вспоминаю лишь, что был призвать служить кому-то... призван болью... словом... и кровью. Только это.

— Бедный...

— Меня держит заклятие, — тяжело вздохнул демон. — Не знаю, кто его накладывал, но, наверное, это был сильный маг. Айна не смогла его ослабить, хотя пыталась несколько раз. Она хотела, чтобы я стал сильнее. Но я не мог — заклятие не пускало. А теперь, вот... у тебя как-то получилось. И я больше не хочу обратно. Не хочу возвращаться. И не хочу ничего забывать. Гайдэ... не бросай меня, ладно?

— Не брошу, — я крепко обняла несчастного шейри, на глаза которого навернулись самые настоящие слезы. — Конечно, не брошу. Ты — мой... а я жадная. Ужасно. И никому тебя не отдам. А еще...

Я тоже шмыгнула носом.

— Еще я хочу, чтобы ты больше ничего не забывал, пока сам этого не захочешь. Я хочу, чтобы ты всегда помнил обо мне и о том, как мы с тобой познакомились. И я очень хочу, чтобы ты отрастил себе новые крылья. Такие, чтобы смогли взлететь. И такие, чтобы ты смог, наконец, воплотить свою мечту. Ты ведь сделаешь это для меня? Покажешь, какие у тебя крылья?

— Да, — зачаровано прошептал Лин, неотрывно глядя на меня сияющими глазами. — Я все для тебя сделаю, Гайдэ. Все, что захочешь.

Я тихо вздохнула, ласково перебирая короткую черную шерсть на его загривке.

— Давай тогда попробуем, а?

— Сейчас? — радостно вздрогнул шейри.

— Конечно. Чего время тянуть? Главное, тебя никто не увидит и не грохнется в обморок, если все получится, как надо. Давай, вставай, меняйся. Хочу, наконец, понять, что же ты за чудо такое.

Демон тут же вскочил, едва не опрокинув остывающий котелок, и метнулся к дальним деревьям.

— А что мне сделать? А как растить? Откуда? Из спины? Ой, а лап мне сколько оставить? И какой взять размер? А перья нужны? Может, надо не два крыла, а четыре?..

Я покачала головой.

— Стоп, Лин. Так не пойдет. Встань ровно. Не суетись. Успокойся. И не переживай там, где не надо. Ты — разумный, почти взрослый и серьезный шейри, которому на данный момент требуется только одно: проверить, можешь ли ты восстановить себе крылья. Для этого даже перекидываться не нужно — достаточно просто слегка измениться. К тому же, сил это много не отнимет, поэтому гораздо выгоднее попробовать в имеющемся облике. А потом, если все получится, пытаться менять все остальное. Понял?

— Да, — послушно кивнул демон.

— Успокоился? — строго спросила я, чувствуя себя воспитательницей в детском саду.

— Да. Просто ращу новые крылья. Не меняюсь целиком. Не трачу сил понапрасну.

— Умница. Тогда пробуй.

Демон послушно задумался, старательно шевеля ушами и нервно перебирая точеными ногами. Но получалось у него пока из рук вон плохо — видимо, переживал и все равно боялся, что не получится. Он целых пять минут стоял на месте, зачем-то тужась и изо всех сил пытаясь выдавить из спины нечто, похожее на крылья. Но потом шумно выдохнул и, сдавшись, жалобно посмотрел.

— Не получается...

Я поняла, что один он не справится, потому что в отношении себя действительно начинал временами тупить и пугаться, как маленький ребенок. Поэтому решительно встала, подошла и с уверенным видом оглядела его широкую спину. Тут главное состроить умную физиономию, подпустить в голос побольше твердости, изобразить, что все эти трудности — фигня на постном масле, а потом с самым умным видом дать какой-нибудь глупый совет, который будет воспринят с невероятной серьезностью. Дети все такие. И верят родителям безоговорочно. А Лин сейчас смотрел на меня, как на всезнающую и премудрую мать, которая вот-вот придет, что-нибудь скажет и тогда все получится само собой.

Не будем его разочаровывать.

— Значит, так, — сосредоточено ткнула я пальцем в то место, где по моему мнению ему надо было растить крылья. — Вот тут у тебя должно быть два крыла. Больших. Крепких. И достаточно выносливых, чтобы выдержать твой вес. Про перья — не знаю, но не уверена, что они тебе нужны. Да и возни с ними много. Значит, пока на пробу возьмем самый простой вариант. Ты летучую мышь когда-нибудь видел?

— Нет.

— Хорошо. А какую-нибудь летающую зверушку с крыльями видел?

— Нет.

— Врешь. Птиц видел.

— У птиц перья, а ты сказала, что перья пока не надо, — возразил, к моей огромной радости, демон. Кажется, начал понемногу соображать.

— Ладно, тогда попробуем иначе, — я на пару мгновений задумалась, но потом вернулась к костру, расчистила кусочек земли и, взяв сухую ветку, принялась рисовать. — Вот смотри: это — ты... ну, не очень реалистично получилось, но это всего лишь схема, поэтому не привередничай... так вот, это — твоя спина... широкая, сильная и красивая (немного лести не повредит)... вот тут, как мне кажется, у тебя должны быть крылья... ну, примерно вот такого вида: костяк, расположенный вот так... а между ним — кожистое полотно, работающее по принципу паруса... знаешь, что такое парус?

— Нет.

— Ничего, сейчас придумаем... ты когда-нибудь лодки видел?

— Видел, — послушно кивнул шейри.

— А они у вас на чем ходят по воде? На веслах?

— Нет. На линках.

— Что такое линки?

— Ткань такая, которую натягивают над лодкой, чтобы она ловила ветер.

— Вот! — торжествующе воскликнула я, быстро заштриховывая нарисованное крыло. — Значит, линки тебе и нужны! Вот тут и тут! Натянутые между косточками... только они должны быть прочными! И не порваться от ветра, понимаешь?

Демон серьезно кивнул.

— Вот и отлично. Иди, пробуй.

Он так же послушно отошел и снова замер на другом конце поляны, но на этот раз, когда указания были более четкими, он смог отрастить себе два небольших бугорка на спине, смутно напоминающих зародыши крыльев. Правда, для этого ему пришлось снова напрячься, надуться, запыхтеть и издать неприличный звук от перенапряжения, но мы с Тенями, тоже увлеченно наблюдающими за процессом не стали заострять на этом внимание.

— Уже хорошо, — ободрила я шейри, хотя ждала гораздо большего. — Давай дальше.

И бугорки, спустя еще пять минут сосредоточенного пыхтения и сопения, выросли до размеров моей ладони.

— Вот и умница, — детей, главное, почаще хвалить, чтобы энтузиазм не угас. — У тебя отлично получается. Еще немного и станем совсем замечательно.

— Да? — с сомнением переспросил Лин, покосившись на плоды своих усилий.

— Несомненно. Ты не устал?

— Устал.

— Так, может, отдохнешь?

Шейри подумал, но потом покосился снова и мотнул головой.

— Нет. Еще попробую.

Отлично. Нужный стимул получен, решение закреплено и подтверждено — первое правило начинающего психолога. Теперь осталось поддерживать в нем мотивацию и ни в коем случае не дать ей угаснуть, иначе потом восстановить ее будет очень сложно, а вернуть уверенность в собственных силах и вовсе невозможно. Надо, чтобы он пытался. Надо, чтобы видел результаты. Надо, чтобы не гнался за мгновенным успехом и понимал, что быстро только кошки родятся. А крылья — дело важное, трудное и очень ответственное, так что подходить к нему нужно с чувством, с толком...

— Молодец, — снова похвалила я шейри, когда бугорки достигли размеров полуметра. — У тебя и впрямь хорошо получается. Теперь формируй из них костную основу, а потом добавь кожу, как на линке...

В общей сложности, мучились мы часа два. Не понимаю, почему, если в прошлый раз он над этой проблемой даже не задумался — просто вырастил и все. Но сейчас расспрашивать его о причинах мне показалось преждевременным — могла испортить настрой. Поэтому пришлось терпеливо ждать, хвалить, подбадривать, время от времени ходить кругами и с важным видом трогать разрастающиеся крылья (которые, между нами говоря, были весьма далеки от совершенства). И все для того, чтобы внезапно оробевший демон снова поверил в себя.

Когда же мы, наконец, сочли, что размеры приемлемые, пришлось потратить еще час на то, чтобы он правильно вырастил перепонку. Потом укрепил ее, натянул, как парус. Надежно зафиксировал и научился складывать так, чтобы не порвать при развороте.

Потом я заставила его помахать новым приобретением.

Он послушно помахал, едва не ударив меня плечом.

Я потерла нос, по которому только чудом сейчас не получила, и на всякий случай отступила подальше. А потом оглядела результат наших совместных усилий и грустно вздохнула про себя: м-да... до пегаса Лину еще далеко. Крылья большие, какие-то лохматые по краям, неуверенные и совсем не тугие. Держит он их слабо. При попытке сложить сперва роняет на землю, а только потом постепенно (и очень медленно!) подбирает, опасаясь порвать при случайном движении. Если начинал двигаться, то быстро терял равновесие, потому что от непривычной ноши переваливался то на один, то на другой бок. Наконец, он очень быстро устал и попросился ко мне под руку, чтобы восстановить силы. Где и уснул почти сразу, как только коснулся брюхом земли.

Я скептически посмотрела на распластанные, жутко неудобные крылья, с которыми только упасть было хорошо, а никак не летать в поднебесье, и с огорчением подумала, что, наверное, погорячилась с похвалой. Надо честно признать: хреноватенько у нас вышло. Очень и очень так хреново. Но потом я взглянула на умиротворенную морду шейри и скрепя сердце решила, что не буду его расстраивать. А попробую действительно что-нибудь придумать, чтобы или исправить это волосатое недоразумение, или как-нибудь убедить друга в том, что никакие крылья ему не нужны.

Я осторожно отодвинула от себя кожистый лопух, потом перебралась на другую сторону, каждую секунду боясь наступить на это сомнительное сокровище. Напомнила Теням, чтобы не вздумали утром заикнуться насчет того, что крылышки — не ахти, и, устав за долгий день, быстро уснула. Со слабой надеждой на то, что завтра все изменится к лучшему.

- Глава 9 -

Разбудили меня рано. Даже, надо сказать, слишком рано — еще даже толком не рассвело. Причем, разбудили совершенно непонятным шумом, смутно напоминающим хлопки по воздуху мокрой простыней, отчаянно громким скрипом и страшным грохотом, как будто кто-то с размаху налетел на дерево и, не удержавшись, вывернул его с корнем.

От неожиданности я не просто открыла глаза, а буквально подскочила с одеяла, в панике озираясь и ожидая чего угодно, вплоть до нападения целой армии голодных Тварей. Но, как ни странно, на нас никто не покусился, никакие гады не попытались подкрасться посреди ночи, никакое чудовище не выскочило из преисподней, надеясь на щедрый глоток моей крови. Нет. Все оказалось гораздо проще и прозаичнее: это Лин решил спозаранку опробовать свои новые крылья. Причем, чтобы никого не разбудить, специально ушел подальше от облюбованной нами полянки, спустился к реке, отыскав там более или менее ровное место. А теперь тщетно пытался взлететь, махая этими нелепыми крыльями, как старая ветряная мельница — со скрипом, натужными вздохами и, разумеется, совершенно безрезультатно.

Я несколько минут ошарашенно следила за тем, как он высоко подпрыгивает, неумело расправляя кожистые полотна и стараясь поймать ими ветер. Как на пару мгновений иногда зависает в воздухе, неистово молотя по нему черными "парусами". Как потом то одно крыло, то другое предательски подламывается, выворачиваясь чуть ли не наизнанку, а раздраженно рычащий шейри раз за разом с шумом падает на землю. Судя по тому, как была примята и стоптана трава, проснулся он уже давно. И, едва открыв глаза, тут же ринулся проверять свои силы. Причем, первоначально он, видимо, решил полетать над водой (наверное, из соображений безопасности, чтобы не ткнуться мордой в землю), но свалился пару раз в мелкую речку, вывозился в придонном иле, едва не переломав себе ноги, и быстро отказался от этой затеи. А теперь тщетно скакал по берегу, время от времени оглашая лес приглушенными воплями, пугал пролетающих птиц громкими хлопками своих некрасивых крыльев, с тяжелым грохотом падал обратно, до последнего пытаясь сохранить равновесие. Но почти каждый раз неуклонно или приземлялся на круп, или тыкался носом в прибрежные камыши.

Следы его неудачных попыток в огромном количестве виднелись повсюду: громадные борозды от крепких копыт, с помощью которых он пытался спастись от падения; вывороченный с мясом колючий куст, от которого теперь осталась лишь зияющая яма; покосившаяся молодая сосенка, принявшая на себя вес тяжелого демона и не справившаяся с такой трудной задачей; расколотый пень, оставшийся после одной из аварийных посадок; мокрые лизуны на земле, тянущиеся от кромки воды широкими полосами; комки ила, валяющиеся тут и там в огромном количестве... да и сам шейри выглядел ужасно — черный, всклокоченный, со стоящей дыбом шерстью, некрасиво слипшейся на одном боку. Глаза дикие, упрямые. Зубы оскалены. Копыта свирепо роют землю. Бока раздуваются, как кузнечные мехи. Шкура мокрая от пота, местами уже взмыленная. С морды обильно капает пена. Но во взгляде столько упрямой злости, что стало ясно — от вчерашней меланхолии не осталось и следа.

Я неверяще обозрела картину эпохальных разрушений и мгновенно поняла, что Лина надо спасать. Кажется, идея полетов втемяшилась в его голову так прочно, что теперь он не успокоится, пока или не научится это делать, или окончательно не разобьется.

Заметив, что он, не успев отдышаться после предыдущей попытки, снова присел, я охнула, подскочила и со всех ног кинулась вниз.

— Лин!! Лин, стой! Хватит! Ты же так все силы истратишь!

Шейри испуганно замер и быстро обернулся.

"Ой... Гайдэ, ты уже проснулась?"

— Да ты так шумишь, что тут даже мертвый бы проснулся! Хватит! Хватит, я сказала! Ты уже с ног валишься!

"Я должен взлететь, — упрямо мотнул головой демон, снова разворачивая крылья. — Должен. У меня получится".

Его глаза полыхнули все тем же злым упрямством, готовым перерасти в настоящее помешательство, и я решила сменить тактику.

— Конечно, получится. Ничуть в тебе не сомневаюсь. Но не так и не сейчас.

Лин недовольно вздернул верхнюю губу.

"Почему?"

— Потому, что ты устал, — отдышавшись, пояснила я, подойдя ближе. — И потому, что в таком состоянии великие дела не вершатся. Надо отдохнуть, посидеть, подумать...

"О чем тут еще думать?!"

— Блин... да о том, почему у тебя ничего не выходит! И о том, что надо сделать, чтобы, наконец, получилось!

Демон странно задумался.

— Да?

— Да! — раздраженно рыкнула я, но почти сразу остыла и погладила его по взмыленной шее. — Прости, Лин. Это я со сна такая нервная. Давай-ка ты прервешься, и мы вместе поразмыслим, в чем дело. Может, мы что-то сделали неправильно?

"Это у меня крылья неправильные, — внезапно понурился он, огорченно уронив крылья и прижав уши к голове. — И сам я неправильный. Даже взлететь как следует не могу. Я, наверное, слишком слабый?"

— Нет, — я прикусила губу, напряженно размышляя. — Дело не в этом. Так, по крайней мере, мне кажется. Просто мы о чем-то не подумали, чего-то не предусмотрели. Из меня авиаконструктор, как из слона — балерина, а о тебе и говорить нечего. Погоди... сейчас... какая-то мысль вертится, но я никак не могу ее ухватить...

Лин долго, протяжно вздохнул.

"Оставь. Видно, мне не суждено летать, как птица".

— Что?! — вздрогнула я. — Птица, ты сказал... точно!! Лин, ты — умница!! Такой молодец, что прямо... стой тут! Я сейчас все сделаю!

Я аж подпрыгнула от неожиданной идеи, а затем лихорадочно завертела головой, ища какую-нибудь пичугу. Но поблизости ни одной, как назло, почему-то не оказалось. Только одинокий старый ворон с нескрываемым любопытством следил за мной с сосны... вот он-то мне и нужен!

— Иди-ка сюда, мой хороший, — позвала я, подкрепляя призыв легким импульсом от Знака. Я уже немного научилась с ним обращаться, поэтому была уверена, что мудрая птица откликнется и подлетит поближе.

Но каково же было мое изумление, когда он не только не прилетел, но еще и шарахнулся прочь, как от прокаженной. Возмущенно каркнул, зараза такая, распушил хвост, раздулся весь от недовольства и так посмотрел, словно я Его Вороньему Величеству под нос кусок собачьей какашки подсунула.

— Тьфу... ну, и хрен с тобой, — обиделась я, заставив ворона захрипеть от неожиданности. — Без тебя обойдусь. Птички-и-и... идите-ка сюда-а-а... а я вас поглажу, мои хорошие-е-е...

Я заворковала, как любящая хозяйка над своими курами, мысленно отметив, что после посещения эаров мой голос стал еще более высоким и каким-то певучим. Будто живущий во мне Эриол потихоньку менял его в угоду своему музыкальному слуху. Эстет, тоже мне нашелся. С кожей-то он уже успел поработать, нахал. Глаза у меня тоже теперь ненормальные. А сейчас и до голоса добрался. Надеюсь только, что таких трелей, как эары, я выдавать все-таки не стану, иначе на меня за версту начнут коситься, подозревая в кровосмешении.

— Птички-и-и...

Ворон, придя в себя от моего нахальства, хрипло каркнул, словно поржав над моими попытками отыскать подопытный образец, но я не обратила на него внимания. Тем более что злорадствовать ему было не из-за чего: Знак сработал безупречно, потому что, привлеченные исходящей от Знака силой, на берег стали с огромной скоростью слетаться самые разнообразные пернатые помощники.

Облегченно вздохнув, я показала черному сквалыге язык и поманила одну из ближайших птичек.

— Поможешь мне, милая?

Птица послушно вспорхнула мне на предплечье, склонила набок малиновую головку и согласно чирикнула.

— Спасибо, маленькая. Можно я взгляну на твое крыло?

Она так же послушно расправила зеленовато-сиреневые крылышки и неподвижно застыла, позволяя мне безнаказанно их рассмотреть, по очереди расправить и осторожно пощупать.

— Лин, иди-ка сюда. Будешь смотреть и учиться. Конструктор и инженер из меня аховый, да и с физикой я не больно-то в ладах, так что учиться будем на практике.

"Ты что задумала?" — проснулись в моей голове Тени.

— Ничего особенного. Хочу скопировать принцип работы с крыла этой милой пташки. Сама-то ничего создавать не умею, но оно и не надо. Может, хватит того, что Лин воспользуется чужим примером?

"Кхм... — неопределенно кашлянули братья. — Идея неплохая. Но ты уверена, что демону подойдут перья?"

— А мы пока не будем растить на нем перья. Надо, чтобы он хотя бы принцип понял, и именно для этого я хочу ему показать, как работает в оригинале нормальное крыло. Вот смотрите, — я развернула птичку боком, чтобы демон тоже хорошо видел, — длина тела у нее примерно с ладонь. Так? А длина крыла почти в два раза больше. От основания (заметьте, его ширина примерно равняется половине длины тела) оно постепенно сходит на конус, создавая из костей... раз, два, три, четыре... причем, из тонких и полых внутри!.. некое подобие рычага. Правильно? А мышцы и сухожилия приводят его в движение. Тогда как кожаная перепонка, работая по типу паруса, позволяет держаться на лету. При этом перья играют вспомогательную роль, давая дополнительное сцепление с воздухом, улучшая аэродинамику и даря птице возможность за счет вот этих, маховых, менять положение в пространстве. Хвост — это руль. Тело у нее обтекаемой формы, что уменьшает встречное сопротивление. А лапы она всегда поджимает к животу... это я по телеку видела... так, чтобы они не мешали в полете. Лин, ты понял?

"Нет", — ошалело помотал головой демон.

Я тяжело вздохнула и, отпустив пока птичку, вернулась к реке.

— Объясняю еще раз, — отыскав песчаную отмель, я подхватила какую-то ветку и принялась рисовать. — Вот это — крыло... это — его основа... это — перепонка, а это — все остальное. Причем, воссоздать его ты вполне можешь. Дело, как мне кажется, лишь в правильно подобранных пропорциях. К примеру, допустим, длина тела птицы — вот такая... ну, возьмем в качестве примера тот же самый вариант, который я уже предложила. Откладываем вот тут нужный нам отрезок и запоминаем. Далее, пользуясь опытом птиц, предположим, что длина крыльев должна быть, как минимум, в полтора раза больше, чтобы они смогли удержать вес... потом перекинем это на нашего Лина, пересчитаем с учетом его параметров и... думаю, ничего сложного. Простая арифметика.

"Ты откуда ее знаешь? — с уважительным присвистом спросил изнутри Гор. — Гайдэ, ты разве изучала строение птиц в своем мире?"

— Нет. Я просто немного изучала физику с математикой и теперь пытаюсь себе доказать, что изучала не зря.

"Что ты задумала?"

— Я же сказала: исправить свои вчерашние ошибки. Да ты сам посмотри, каких размеров у нас Лин!

Демон вздрогнул, оторвал взгляд от корявого рисунка и с подозрением себя оглядел.

"А каких я размеров?"

— Больших, — терпеливо пояснила я. — Даже очень. А значит, крылья твои должны быть еще больше, чем ты. Раза в два примерно. Понимаешь теперь?

Лин перевел взгляд на песок и неуверенно кивнул.

"Ты хочешь сказать, что у меня не получалось взлететь из-за того, что крылья вышли маленькими?"

— Не только. Для твоих габаритов они еще и слишком узкие. И, как мне показалось, излишне... рыхлые. Тогда как у птицы перепонки в натянутом состоянии тугие и упругие. Как те самые линки, про которые ты мне говорил, — я снова ненадолго задумалась, а потом скинула с себя куртку и сложила ее наподобие парашюта, после чего подкинула вверх и, держа рукава сложенными вместе, заставила раздуться. — Гляди: вот это и есть принцип паруса — когда дует встречный ветер, он выгибается, но не рвется. А, напротив, сопротивляется и, тем самым, позволяет кораблю двигаться. Если научиться управлять этим потоком воздуха, можно менять не только направление движения, но и высоту. Смотри, вот так.

Я чуть повернула руки, заставив куртку промчаться перед самым носом демона горизонтально земле. А потом снова подкинула вверх и с удовлетворением увидела, что до шейри действительно начало доходить.

— С птицами все, конечно, немного не так, но принцип похожий. Причем, заметь: чем больше парус, тем лучше он может сопротивляться и тем большую по размерам лодку способен вести за собой. То же и с крыльями — чем больше и устойчивее крылья, тем больший вес они могут поднять. А это значит, что нам надо лишь рассчитать для тебя оптимальный вариант, и...

"Я смогу летать", — зачаровано прошептал Лин.

— Ну... обещать, конечно, ничего не буду, но ты должен летать. Только мне надо еще много чего посчитать и подумать, как это лучше сделать. А уж потом тебе придется постараться, чтобы воплотить это в жизнь.

"Считай, — согласился шейри, заметно приободрившись, и я с радостью поняла, что сумела его заинтересовать. — Ты считай, а я пока отдохну, чтобы накопить силы на новые попытки".

— А крылья эти можешь убрать? — неожиданно забеспокоилась я. — Знаешь, мне бы не хотелось пока светить твоими возможностями. И еще больше не хотелось бы, чтобы кто-нибудь понял, кто ты на самом деле. Да и сил они, наверное, забирают немало. Может, ну их, а?

Лин задумчиво качнул пышным хвостом, по очереди оглядел с таким трудом выращенные крылья, но потом вздохнул и одним движением превратил их в черный дым, который тут же бесследно развеялся, снова сделав его похожим на обычного скакуна.

"Поступай, как считаешь нужным, — твердо сказал мой персональный демон. — Делай все, что угодно, Гайдэ. Я тебе верю. И когда ты скажешь, отращу себе новые крылья. Если, конечно, ты к тому моменту не передумаешь".

— Не передумаю. Только попрошу меня не дергать по пустякам: несколько дней работы мне потребуется точно. А уж что из этого получится...

Мы с шейри с пониманием переглянулись и без лишних слов отправились собирать вещи.

До вечера меня честно никто не тревожил. Ни Лин, ни с интересом прислушивающиеся к моим мыслям Тени, ни даже Твари.

Весь день я провела в непрерывных расчетах, подсчетах, на пару с формулами и воспоминаниями о школьном курсе физики, отчего изрядно намучилась и едва не свихнулась со всеми этими умножениями в уме. Потом, правда, не выдержала и самые важные цифры начала записывать, чтобы не забыть и не пересчитывать по второму разу. Бумаги у нас, разумеется, не было. Картоном или иными писчими принадлежностями я тоже не успела запастись. А единственное, на чем я могла писать, был кусок старого пергамента с наглядным свидетельством моего первого неудачного опыта рейзерства. Иными словами, на том самом Договоре, который я со злости увела из Горечей и на котором мой любимый карандаш весьма неплохо писал.

Надо сказать, карандаш этот был старым, еще советских, наверное, времен — толстенький, в металлической оправе, с непритязательной заводской гравировкой на корпусе, сделанной под старинную роспись, и выдвигающимся грифелем. Работает крайне просто: нажал на пипку сверху, и снизу, как из распустившегося цветка, вылезает кончик стержня. Наклонил в обратную сторону, нажал снова, и грифель скрывается внутри. Очень удобно. И очень немодно для моего родного мира. Тогда как здесь... честное слово, я возблагодарила бога за то, что додумалась сунуть его в карман, когда полезла на крышу с парашютом. И сто раз поблагодарила отца, подарившего мне этот раритет еще на окончание школы. Потому что только благодаря ему я за этот день не раз и не два благополучно испачкала потрепанный пергамент, выписывая на обратной стороне все, чтобы могло понадобиться для моего крылатого друга. И только благодаря надежной конструкции умудрилась не сломать это сокровище во время недавних злоключений.

Тени наблюдали за процессом молча. Не комментировали (за что им отдельное спасибо), не вмешивались и не порывались спорить. Просто идеальные помощники. Настоящие дипломаты. Которые оказались тем ценнее, что когда мне требовался чисто практический совет, они немедленно удовлетворяли все мои желания. Чем, я, конечно же, бессовестно пользовалась и немало на этом, надо сказать, сэкономила нервов. Более того: у парней оказался очень практичный склад ума, и кое-какие идея я почерпнула именно от них. После чего все оставшееся время занималась только тем, чтобы воплотить их в жизнь.

Короче, это было совместное творчество и весьма плодотворное сотрудничество, к которому изредка, когда мне требовалось выяснить особенности физиологии шейри, присоединялся и сам виновник этих трудностей.

Адская, доложу вам, работенка. Особенно когда под рукой нет ни компа, ни даже калькулятора. Все надо самой. Все надо проверять. И обо всем помнить, скупо расходуя оставшееся на пергаменте место. Но зато когда стемнело и Лин перешел на неторопливый шаг, у меня, наконец, появились первые задумки касательно его ближайшего будущего. А к тому моменту, как страшащийся меня отвлечь шейри вернулся с охоты и без лишних слов наварил вкусной каши, в моей голове начали формироваться очертания его будущих крыльев.

По всем расчетам выходило, что они станут поистине гигантскими — не меньше двух с половиной метров в длину, почти полметра в ширину, но при этом они должны были остаться гибкими, сравнительно легкими и складываться в два компактных валика на спине. Форму я определила сразу — да и нечего тут было думать: стоило лишь взглянуть на первую попавшуюся птицу, чтобы не изобретать велосипед. А вот с размахом и суставами пришлось поломать голову. Потому что увесистый шейри — это вам не воробей. А его нынешние размеры и своеобразно расположенный центр тяжести накладывали свои отпечатки. К тому же, ветер в этих краях бывает весьма холодным и порывистым. Соответственно, и материал полотна у крыльев должен быть подходящим.

Спать я ложилась все в той же задумчивости, в которой провела весь долгий день, никак не отметив тот факт, что длительная езда верхом, как ни странно, совершенно не отразилась на моей пятой точке. Привыкла я, что ли? Или Лин, сжалившись, сотворил более удобную модель седла? Да, в общем, какая разница — у меня сейчас были заботы поважнее. Поэтому в ночь я уходила рассеянной, задумчивой и совсем невнимательной к мелочам.

Наверное, именно поэтому появление уже знакомого ворона я встретила безо всякого удивления. А когда вредный сосед (и жалко ему было дать мне свое крыло?) соизволил облюбовать одну из нижних веток ближайшей сосны, вообще никак не отреагировала. Только придирчиво посмотрела, чтобы мои сумки под ним не лежали (не хватало только гуано стряхивать с них поутру!), немного порисовала на земле и, завернувшись в плащ, мгновенно уснула.

Всю ночь мне снились всякие страшилки, чертежи самолетов, аэропланов, воздушных шаров. Раз пятнадцать я под сонное бормотание грезящего небом демона просыпалась, видя перед собой, как наяву, громоздкие конструкции каких-то невообразимых механизмов. Отмахивалась от Лина, который от каждого моего движения тоже подпрыгивал и кидал полные надежды взгляды. А потом долго не могла уснуть, потому что перед глазами упорно крутились формулы, расчеты, цифры и уравнения, от которых меня, если честно, уже начало тошнить.

Как и следовало ожидать, поутру мы встали поздно, неохотно, с огромным трудом. Из-за вынужденных ночных бдений только к полудню продрали глаза. Потом так же неохотно умылись, вяло перекусили, перебрасываясь редкими, ничего не значащими фразами. Со вздохом помечтали о нормальном сне, которого ни Лин, ни я в эту ночь так и не дождались. Но после позднего завтрака, вздыхая еще тяжелее, все-таки неспешно собрались (куда нам было спешить?) и продолжили путь.

Да и куда было деваться? Что-то я сильно сомневаюсь, что обитающие в Валлионе Твари бросят все свои дела и примчатся ко мне поодиночке, покорно подставляя шею для заклания. Приходилось смиряться с некоторыми неудобствами своего высокого статуса, жертвовать здоровьем и ехать дальше, невзирая на слипающиеся глаза, отчаянную зевоту и просто дикое желание лечь, свернутся клубочком и сладко задремать.

Три дня мы провели в таком подвешенном состоянии, когда внешне ничего особенного вроде не происходит, когда вокруг все спокойно, никто не порывается на тебя напасть, но когда удручающее однообразие откровенно действует на расшатанные бессонницей нервы. Рано поутру — подъем, скудный завтрак всухомятку, привычная тряска в седле, напряженные мысли и сложные вычисления, которые на некоторое время отвлекали от зеленой монотонности слишком долго не кончающегося леса. Затем — привал, такой же скудный обед, разбавленный собранными ягодами или горстью свежих грибов, а потом снова — однообразная до уныния дорога, слегка скрашиваемая пением невидимых птиц и ласковым ветерком, ерошащим мою светлую макушку. Потом легкий ужин. Короткая тренировка в полном вооружении. Осторожное слияние с Тенями, ждущими этого мига, как манны небесной. После чего — недолгое купание, разожженный костер, возле которого так приятно расслабить натруженные мышцы. И, наконец, снова сон. За которым неизменно наставало новое утро, а впереди опять ждала бесконечная дорога.

Лин старался бежать очень ровно, чтобы не трясти меня лишний раз и не отвлекать от раздумий. Погода особенно не тревожила: солнце все чаще радовало нас своей озорной улыбкой, а серые тучи, если и появлялись на горизонте, почти не портили настроение. Тени вели себя тише воды ниже травы, подавая голоса лишь в те моменты, когда я в них действительно нуждалась. Вокруг царила благословенная тишина. Весна нынче оказалась теплой и на удивление сухой. Твари, что вообще непонятно, как-то резко исчезли из моего окружения — ни одного "черного" пятна поблизости я так и не обнаружила. Мейр до сих пор не объявился. И, казалось бы, ничего не поменялось с тех пор, как я покинула злополучные Горечи, однако что-то меня все же потихоньку угнетало. Не смотря на то, что расчеты съедали почти все свободное время и все мое невеликое внимание. Угнетало слабо, исподволь, совсем по чуть-чуть, напоминая о себе лишь в редкие моменты, когда я возвращалась к реальности. Но все же это чувство откуда-то взялось и, невзирая на все остальное, постепенно набирало силу.

Дорога, надо признать, за последние дни заметно улучшила свое состояние — стала шире, укатаннее, чище, недвусмысленно намекая на близость человеческого жилья. Потом появились узкие, отходящие в разные стороны тропки — то ли к лесничим заимкам, то ли просто в какие-то малолюдные, зато богатые ягодами места. Но мы туда не сворачивали — незачем пока. Да и пора было, наконец, заглянуть хоть в одну нормальную деревню: работу поискать, рубаху новую купить, Тварью какой разжиться, да и просто поспать на нормальной постели и поесть нормальной еды. Которую, перед тем, как съесть, не нужно долго искать, ловить, освежевывать, морщась от вида и запаха внутренностей, а потом еще два часа ждать, пока поспеет похлебка.

О-ох... все, не могу больше. Хватит уже походной жизни. Нормальную кровать хочу увидеть. И нормальные человеческие лица. А то еще немного и озверею.

Я устало потерла виски.

Бог мой, кто бы знал, как все это утомляет!

Тяжелая кольчуга давно надоела тем, что постоянно давит на плечи. Неудобный и слишком большой для меня шлем откровенно осточертел. Высокие науши, переходящие спереди в такие же нащечники, оставляющие открытыми только глаза и кончик носа, мешали обзору. Но снять нельзя — если кто наткнется, потом нипочем не отплюешься и не докажешь, что не верблюд: тут же или Ведьмой в голос обзовут, кинув клич какому-нибудь фанатику вроде Дагона, или сумасшедшей посчитают. Вот и приходилось таскать этот неудобный шлем, скрывая свое необычное лицо. А раз уж шлем по дурости нацепила, то и кольчугу надо было оставить, иначе что ж это за охотник такой, который голову бережет даже во сне, а от обычной защиты отказывается? Непорядок. Вопросы будет вызывать. Наводить на подозрения. Вот и мучилась я, разрываясь между желанием сбросить лишнюю тяжесть и обоснованным опасением нарваться на второго Дагона. Вот и страдала, не зная, как выкрутиться из сложившейся ситуации: то ли глубже в лес уходить, любуясь на набившие оскомину заросли, то ли людей искать, рискуя столкнуться нос к носу с каким-нибудь полоумным эрхасом. В тот-то раз мне сильно повезло, поскольку рядом был Мейр, а Дагон никак не ожидал от нас такой наглости. Но теперь я одна. И теперь меня некому будет подхватить, если снова придется прыгать с моста.

Да... я действительно одна... и это — правда, против которой не попрешь. Тени не в счет — призраки не знают живого человеческого тепла. А демон и подавно. Это только сейчас они немного оттаяли, только со мной они стали похожими на людей, но это не то... пока еще все не то. Для того, чтобы по-настоящему ожить, им потребуется немало времени. Тогда как я... я ужасно соскучилась по простому человеческому жилью.

В какой-то момент мне вдруг так захотелось встретить хоть одну живую душу, что аж скулы свело: хотелось теплой ванны, душистой мыльной пены, чисто вымытых волос и вообще, элементарного комфорта. Я не капризная, честно, но когда больше полугода живешь, как дикарка, когда-нибудь да настает время, когда все готова отдать лишь за возможность поспать на чистых простынях.

Боже... как же давно я не видела нормальной подушки!

Поняв, чего же именно мне так не хватало в последние дни, я, отодвинув в сторону расчеты, выжидательно приподнялась в стременах (которые умница Лин вырастил из своего бока лишь для того, чтобы мне было удобнее) и с надеждой всмотрелась вдаль. Но увы — ни одного человека на дороге не обнаружилось. И свежих следов от проехавших телег — тоже. То ли неба хмурого испугались, то ли меня почуяли, то ли народу тут жило еще меньше, чем везде, а то ли время весенней ярмарки еще не подошло. Короче, пусто было вокруг, как в пустыне. А я и в самом деле ощущала, что соскучилась по общению, как изнывающий от жажды бедуин, у которого из собеседников остался лишь слюнявый верблюд и собственный, пропахший потом халат. Да еще Лин завел дурную привычку через каждые сто-двести шагов оборачиваться, чтобы проверить, не закончила ли я свою работу. И хоть он молчал, а спустя пару мгновений смущенно отворачивался, так и не задав вертящегося на языке вопроса, его нетерпение начинало действовать на нервы.

Вот уж когда я на собственной шкуре почувствовала, что такое синдром длительного одиночества. И даже память о проклятых Горечах не смогла перебить остро возникшее желание завернуть в первое попавшее село.

"Дымом пахнет, — негромко заметил шейри, когда стало казаться, что лес никогда не кончится. У меня что-то екнуло в груди. Господи... неужели?! — Дымом и жильем. Где-то неподалеку деревня".

— Уверен? — для проформы спросила я, жадно принюхиваясь и пытаясь уловить то, что чуял его нос.

"Конечно. Хочешь зайти?"

Мне хотелось зайти до ужаса. Но, во-первых, внутри некстати проснулась осторожность. Во-вторых, память о крысе-Стеване все-таки вернулась, на этот раз отвоевав у мечты о комфорте немало важных позиций. Наконец, деревня, если демон прав, была большой, наверняка со знахаркой или хотя бы травницей, без которых тут ни одна приличная окраина не обходилась. А я не просто так с дороги завернула. Со мной идет демон. Причем, необычный и очень-очень сильный. Поэтому я совершенно не представляла, как себя вести, если в деревне окажется Ведьма и если она (не смотря на все мои ухищрения) все же признает в красивом вороном Старшего шейри.

"Ну что? — нетерпеливо оглянулся Лин. — Ты решила?"

Я прикусила губу.

Черт. Как лучше поступить? Стоят ли мои удовлетворенные желания реальной опасности оказаться разоблаченной? Причем, не как Ишты, а как женщины? Как владелицы целого демона? Имеет ли смысл так рисковать? Не лучше ли объехать крупное село стороной?

"Ого! — неожиданно дернул головой шейри, указав куда-то в сторону. — Гляди-ка: кажется, мы не зря сюда забрели".

Я послушно посмотрела и замерла: на одном из придорожных деревьев трепетал, едва не срываясь от ветра, тонкий листок пергамента. А когда Лин, дотянувшись зубами, легко его сорвал, оказалось, что это объявка. "Заманка". Предложение быстрого способа разбогатеть. Точно такое же, как возле печально известных нам Горечей. А это значило только одно — работа... Твари... и еще несколько месяцев жизни для моих призрачных братьев.

Вытащив объяву из пасти Лина, я наскоро пробежала ее глазами и решительно тронула поводья:

— Поворачивай. Упускать такой шанс нам никак нельзя.

- Глава 10 -

Хорошо помня недавний урок, к незнакомой деревне я подъезжала со вполне обоснованным подозрением. Повторения прошлого совсем не хотелось, поэтому я сперва пристально изучила ее издалека, остановившись на соседнем пригорке, наглядно убедилась, что она выгодно отличается от Горечей, и только потом спустилась.

Деревня и правда выглядела намного лучше, чем владения старосты Стевана. Во-первых, была изрядно больше — домов этак на сорок, если не на сорок пять. Во-вторых, дома эти были куда как опрятнее и добротнее, крепкий бревенчатый тын был усилен глубоким рвом, наполненным водой из ближайшей речки. Надо рвом имелся самый настоящий подъемный мост, сейчас — опущенный и обрамленный гостеприимно распахнутыми воротами... прямо целое городище, а не деревня. Да и дорога к ней вела прямая, укатанная и заботливо подровненная, чтобы кони не спотыкались на каждой кочке.

"Ведьмы нет, — тут же определил Лин, втянув ноздрями воздух. — Странно, но я ничего не чую. Такое впечатление, что если и была, то давненько померла. Или же сама ушла, потому что запах шейри выветрился".

"Посмотрим, — неопределенно отозвалась я. — Ты, главное, себя не выдай".

На что демон только пренебрежительно фыркнул.

У ворот нас встретил широкоплечий бородатый мужик в чистой рубахе и новехоньких сапогах. Внимательно оглядел меня, еще внимательнее изучил Лина, на пару секунд остановил взгляд на выглядывающем из-под куртки краешке кольчуги и густым басом спросил:

— День добрый. Что привело господина в Заречье?

Вот так. Не "что угодно?", не "здравствуй, дорогой гостюшка", не "чего приперся?!", а вполне нормальный деловой разговор. Без фальши, но с вежливым интересом и ненавязчивым уточнением, какого же фига тут понадобилось вооруженному (возможно, опасному) незнакомцу.

Я молча показала "заманку".

Он понятливо кивнул, одновременно бросив быстрый взгляд на мою левую руку, где мог бы красоваться перстень с эмблемой Гильдии (потому что у рейзеров, как говорил Лин, была именно Гильдия с официальным представительством в Фарлионе и кучей мелких филиалов, расположенных в крупных городах), но наткнулся на перчатку и так же вежливо уточнил:

— Господин — рейзер?

— Нет, — хрипловатым голосом (спасибо Асу) отозвалась я. — Это что, проблема?

Мужик оглядел меня еще раз и пожал плечами.

— Нет. К старосте вам надо, господин. Он скажет, что делать.

Я проследила за его рукой, указавшей на большой деревянный дом с высокой крышей и затейливой резьбой на ставнях. Приметила наверху кокетливый флюгер в виде стилизованной птицы. Подумала, что с таким ориентиром точно не ошибусь, благодарно кивнула и тронула пятками бока шейри, после чего неторопливо вошла в Заречье, с облегчением чувствуя, что здесь мне, кажется, не грозит вляпаться в какую-нибудь неприятную историю. Однако "привратник" оказался не промах: не просто махнул рукой, позволяя чужаку безнаказанно топать по единственной улице, но тут же оставил свой пост, свистнув кому-то, чтобы сменили, а сам пошел рядом, то ли показывая путь, а то ли следя за тем, чтобы мы с Лином какую гадость не учинили.

Самое интересное заключалось в том, что, кроме огромного ножа на поясе, оружия у мужика при себе не имелось. Ни доспеха, ни шлема, ни меча. Ни даже копья, чтобы при необходимости оборонить себя или соседей. Однако весь его вид, твердая походка и бугрящиеся под рубахой, совсем не дутые, как у культуристов, мышцы красноречиво говорили, что вздумай я оказаться каким-нибудь разбойником или душегубом, как он тут же свистнет таким же широкоплечим соседям и все с тем же спокойствием уверенного в себе человека сделает все, чтобы в деревне не случилось безобразия.

Честно говоря, люблю таких. И подход подобный ценю: доверяй, но проверяй... просто потому, что сама грешна, так что поведение мужика восприняла, как должное.

По дороге нас встречали любопытные, удивленные и полные сдержанного одобрения взгляды: народу в деревне проживало немало. А если считать, что сейчас самый разгар трудового дня, то попавшиеся навстречу десяток женщин в опрятных платьях и ярких цветных платках, по обычаю закрывающих волосы, а также пяток крепко сбитых, налитых силой и бесшабашной удалью молодых парней, то получалось, что проживало тут, как минимум, под сотню человек. Если не больше. Да еще и деток я успела заметить, пока оглядывалась: чумазые мальчишечьи мордочки торчали буквально из-за каждого плетня, провожая нас жадными, полными искреннего любопытства глазенками.

Одним словом, хорошая деревня.

Не зря мы сюда завернули.

Староста тоже произвел весьма благоприятное впечатление — немолодой, но еще крепкий, сухой, как старый дуб, такой же широкоплечий и неуловимо похожий на моего молчаливого провожатого. С первого взгляда видно, что родственники. Хотя, в отличие от "привратника", староста оказался гладко выбрит, поседевшие волосы коротко остриг (явно обычай какой-то), да и глаза у него оказались не в пример более цепкими, острыми, проницательными. Такими, что я остро пожалела, что не закутала лицо какой-нибудь тряпкой, и неожиданно ощутила, что даже под глухим шлемом моя молодость и безусая физиономия не осталась для старосты тайной за семью печатями.

А еще меня насторожил тот факт, что у вышедшего на крыльцо старика... хотя нет, какой же он старик? Лет шестьдесят, не больше. Просто морщин у него оказалось слишком много, да заметно прихрамывал он на одну ногу, вот и старило его давнее увечье... и я бы, может, по первости списала бы эту хромоту на болезнь, но насторожило меня в старосте иное — у него не было правой руки от самого плеча. Да и шрам выразительный виднелся из-под ворота неплотно застегнутой рубахи. А это значило, что он успел и вдоволь побродить по дорогам, и повоевать, и в костер долгими зимними ночами без устали потаращиться. И раны свои получил не на родной печи, не в потешном поединке, а где-то в настоящей сече, в серьезном бою. После чего чудом выжил, встал на ноги, но понял, что воином ему больше не быть, и вернулся в родную (или же неродную) деревеньку. Где, будучи человеком явно неглупым, по праву занял место управляющего, под рукой которого эта окраинное селение расцвело, как фруктовый сад у заботливого садовника.

Взглянув на хромого ветерана с нескрываемым уважением, я спешилась и быстро подошла.

— День добрый, уважаемый, — первой начала разговор, как здесь было принято: говорить следовало младшему или подчиненному. После чего старший делал свои выводы и определялся со мнением. В древней Руси, я знаю, все было с точностью до наоборот, но в чужой храм... — Я к вам по делу.

Староста едва заметно усмехнулся, хотя на объявку посмотрел очень внимательно. Затем пристально заглянул в мои глаза и, какое-то время выискивая в них что-то непонятное, все же кивнул.

— Вовремя. Господин — рейзер?

— Нет, — повторила я, радуясь тому, что за шлемом почти не видно лица. — Что у вас за дело?

Староста таким же выразительным взглядом указал моему провожатому (сыну, наверное?) на оставленные ворота, а сам спустился с крыльца и сделал приглашающий знак.

— Пойдемте, господин.

Куда и зачем я, признаться, поняла не сразу. Но когда все тот же верзила с ножом пулей метнулся куда-то за дом, как-то странно зашебуршился, а спустя пару минут вывел оттуда оседланного коня, начала медленно соображать.

— Тут недалеко, — пояснил староста, не слишком ловко забираясь в седло. — А время суток для Тварей имеет немалое значение. Поэтому вам, господин, лучше осмотреться сейчас. Поедемте, я все покажу.

Мой проводник взглянул на него с явным неодобрением, однако ни слова не сказал. Только вздохнул, пробормотал себе под нос, что, дескать, "матушка против будет", но, наткнувшись на жесткий взгляд старосты (все-таки батька!), покорно поплелся обратно к воротам — смотреть на дорогу и ждать, не появятся ли поблизости еще какие-нибудь подозрительные гости.

Мы со старостой, провожаемые многочисленными взглядами, выехали следом.

Миновав раскрытые ворота, какое-то время оба молчали. Он исподтишка изучал мою загадочную физиономию. Я, в свою очередь, размышляла над его поспешностью. Однако, как ни крути, староста во многом прав — место обитания предположительной Твари следовало осмотреть, пока не стемнело. Потом она будет в своей стихии, станет сильнее, наглее и уже не даст толком сориентироваться. Но странно другое: у меня сложилось впечатление, что коняга поджидала старосту чуть ли не с утра, уже оседланная и готовая к дороге. Да и оговорка сыночка насчет недовольной "матушки" наводила на размышления.

— Хороший у вас конь, господин, — неожиданно заметил староста.

Я машинально кивнула.

— Хороший.

— Долго объезжали?

— Да нет, — подметив возмущенный взгляд шейри, я против воли хмыкнула. — С месяц всего. А там нашли общий язык с этим демоном.

— Меня Кречетом зовут, — совсем уж внезапно представился мужик.

— Фантом, — так же машинально брякнула я. Потом сообразила, что автоматом назвалась хорошему человеку нелепым "ником", хотя вроде не собиралась, но было уже поздно.

Кречет удивленно повернулся.

— Фантом?

— Да, — скрывая досаду, буркнула я. — В Договоре укажите именно так. Кстати, где он? Что-то не вижу его в наличии.

Староста странно усмехнулся.

— А вы, господин, сперва на место-то взгляните. Может, посмотрите и вовсе не захотите Договор составлять?

И хитро-хитро так на меня посмотрел.

Я мысленно ругнулась: вот блин! Поймал меня, как первогодку, на такой простой уловке! И молчит, зараза, хотя уже понял, что я в этом деле новичок. Явно физиономию успел оценить, а то и сразу понял, что на непрофессионала нарвался. Да тут я еще такой ляп допустила: конечно, с Договором на месте надо определяться. Если еще какая рирза попадется, то мне следует развернуться и мирно проститься с деревней, оставляя ее на попечение рейзеров или Орденцев. А староста, гад, хитер. Осторожнее с ним надо, ой осторожнее... раскусит же за милую душу. И никакие шлемы меня не спасут. Все, решено. Как только будет свободная минутка, тут же башку тряпкой замотаю, чтобы больше никаких вопросов. Закутаюсь до бровей, как японский ниндзя, оставлю снаружи одни глаза, а если спросят — сошлюсь на какое-нибудь увечье или безобразную болезнь... нет, не на сифилис, тьфу на вас... на что-нибудь другое. Чтобы уже не спрашивали и в морду пытливо не заглядывали, пытаясь прочесть по ней правду.

Я отвернулась и буркнула:

— Где место-то твое? Кладбище, небось?

— Точно, — снова хмыкнул староста. — Твари всегда чуют близкую смерть, тянет их туда, как медом намазано. Так что если где и начинать поиски, то только оттуда.

— А много у вас народу пропало?

— Ни одного.

— ?!

— Пока ни одного, — поправился Кречет, первым сворачивая с дороги на узкую, явно не каждый день посещаемую тропинку. — Все больше псы да куры пропадали. С полдюжины дней тому ребятня тень необычную увидела. Да и след я возле одной из могилок углядел характерный... думаю, тикса это.

Честное слово, я едва не расхохоталась ему прямо в лицо.

— Молодая еще тикса, — задумчиво продолжил староста, не заметив, как дернулся подо мной шейри. — Полагаю, совсем недавно народилась. И откуда ее только Айд принес?

— Почему решил, что тикса? — старательно сдерживаясь, спросила я.

— След, говорю, характерный нашел. Могилка одна подрыта оказалась, да клочок ткани возле нее валялся.

— Саван? — запоздало дошло до меня.

— Скорее всего. Потому и думаю, что тикса. Никто другой по могилам такие ходы не роет.

Я неожиданно хмыкнула, покосилась на обрубок руки, изуродованную шею старосты и прищурилась.

— А откуда ты, уважаемый, про повадки Тварей знаешь? Никак, рейзером в свое время побывал?

Кречет метнул на меня недобрый взгляд и неохотно признался:

— Не рейзером. Просто охотником. Когда был совсем еще молодым дураком и жизни не знал.

— Совсем, как я, — усмехнулась я.

— Я этого не сказал, — тут же отодвинулся староста.

— Зато подумал.

Он внезапно остановился, пристально посмотрел на нас с Лином, какое-то время изучал еще внимательнее, чем в деревне, а потом неожиданно усмехнулся.

— А вам, господин, палец в рот не клади.

— А ты мне "господином"-то в глаза не тыкай, — в тон ему усмехнулась я. — Мне далеко не столько лет, сколько тебе, а уважать опыт и мудрость у нас в семье завсегда было принято. Так что не позорь свои седины и не называй меня тем, кем я никогда не являлся.

Староста впервые улыбнулся.

— Да я ж не со зла. Но нынче молодежь-то пошла знатная, гордая. Попробуй такую задень — мигом носы отвернут и восвояси отправятся. Да еще говорят, что с неуважением встретил господ-рейзеров. А мне за деревню перед Алларом отвечать. Обязательства взятые исполнять. Вот и приходится выбирать: то ли гордыню ненужную смирить и поклониться пониже, а то ли упрямством своим помощников вероятных отпугнуть и остаться один на один с Тварями.

Я понимающе кивнула.

— Верю, что тяжко. Но со мной можно попроще. Я не привереда.

— Зовут-то тебя как, "непривереда"? — совсем по-доброму усмехнулся Кречет.

— Гай... но в Договоре все равно напиши: "Фантом".

— Я-то напишу. Но вот согласишься ли ты на эту работу?

— Скорее всего, — я пожала плечами. — Если там не кахгар притаился и не рирза гнездо себе свила, то соглашусь.

Староста присвистнул.

— А ничего себе у тебя запросы...

— Уж какие есть, — с достоинством отвернула я, и мы, не сдержавшись, тихо рассмеялись. Вернее, это я рассмеялась тихонько, скрывая свой изменившийся, неестественно мелодичный голос, а он, признаться, заржал, как норовистый жеребец при звуках боевого рога.

В общем, нормальный мужик оказался. Стоящий.

— Давно бродишь? — уже совсем по-свойски поинтересовался Кречет, когда неуместное веселье попритихло.

Я мотнула головой.

— Нет, не слишком.

— К рейзерам собираешься податься?

— Не знаю. Вряд ли. В любом случае, мне пока опыта не хватает. А там — посмотрим.

— Опыт — дело наживное, — не согласился со мной староста. — Я в твои годы вообще считал, что весь мир уже — мой.

У меня сам собой вырвался грустный смешок: эх, знал бы он про МОИ обязательства и про то, что одна треть этого мира УЖЕ надумала стать моей... интересно, они тут хоть помнят, кто такие Ишты? И поверят, что один из них, не считая Темного Жреца, снова появился на Во-Алларе?

— Почти пришли, — оборвал мои размышления Кречет, снова свернув с тропинки. — Дальше будет овраг, за оврагом Вилка делает большую петлю, перед ней стоит холм, а под холмом и есть кладбище. Неблизко, конечно, но перенести его я не даю — Твари, если и заводятся где, то сперва всегда суются именно к могилам. Так что пусть наши лучше попыхтят над своими родичами, чем в один прекрасный день какая-нибудь тикса залезет к ним подвал. Пойдем, я тебе покажу.

Всю дорогу до кладбища я с любопытством косилась на соседа, гадая про себя: а на черта ему вдруг это понадобилось? Куда-то переться с незнакомым вооруженным типом? Самолично демонстрировать это грешное кладбище? Деревню бросать, когда, возможно, там как раз могло понадобиться его присутствие? Что ему, сына было жалко отправить? Или мальчишку какого шустрого, чтобы показал гостю, что тут и как?

А потом я вдруг подметила, как жадно и глубоко вдыхает лесной воздух старый ветеран, как неловко он держится в седле, боясь опереться на больную ногу, и внезапно поняла: да ему же это в радость — снова оказаться верхом, при деле, снова промчаться вихрем по пыльной дороге, вспоминая бурную молодость. И снова посмотреть на какого-нибудь молодого дурака, который, как и он когда-то, сует свою неумную голову в самое пекло. Ради денег, славы или пустого бахвальства. Еще бы руку отрубленную вернуть, да верный меч схватить, закрутив его лихой мельницей... тогда, может, он и звать бы никого не стал. А с тиксой сам разобрался, невзирая на годы, больные суставы и увечную, никуда не годную ногу, из-за которой едва может складно передвигаться.

Я поспешила отвернуться и уставиться прямо перед собой, чтобы Кречет не заметил в моем взгляде проснувшегося сочувствия и унизительной жалости. Но он, видно, все равно что-то ощутил, потому что придержал коня, как-то странно посмотрел и тоже отвернулся. Он ничего не сказал, рассмотрев в щелку шлема мое бледнокожее лицо, но все равно было неловко, как будто моя догадка обидела его намеренно.

Потом мы ехали исключительно молча. Через густой, почти нетронутый лес, послушно расступающийся перед нами зеленым занавесом чащ. Через неглубокий овраг, по дну которого перекатывался, неслышно звеня, крохотный бойкий ручеек. Через большое поле, засеянное смесью местных злаков, в которых я еще ничего не понимала. К тому самому холму, под которым в тени голубых сосен почти затерялось огороженной низкой оградкой старое кладбище.

Я много раз видела такие у себя дома: скорбные, молчаливые холмики, под каждым из которых угадывалась чья-то закончившаяся судьба. Только здесь их никто не пропалывал, позволяя лесу забирать останки обратно в лоно природы. И никто не клал на землю мертвые цветы. Здесь не было принято ставить скамейки или столики для отмечания Пасхи. И не было видно ни одного венка. Просто могилы, почти скрывшиеся в высокой траве. И просто лес, шумящий над местом последнего упокоения точно так же, как и на другом берегу Вилки. Единственное, что обозначало принадлежность к усопшим, это горкой уложенные камни, на каждом из которых живые аккуратно выцарапывали имена.

— Здесь, — наконец, подал голос Кречет, останавливаясь у ограды и неловко слезая с коня. Я проследила за тем, как он привязывает уцелевшей рукой повод к ближайшему дереву, и спрыгнула на землю тоже. Правда, Лина привязывать было ни к чему: мой демон не из тех, кто боится нарушить покой умерших. А старое кладбище его нисколько не впечатлило, и не продемонстрировал он этого лишь по той причине, что строго соблюдал мой наказ: не выделяться. Поэтому не фыркнул пренебрежительно и не смерил могилы скептическим взором, а смирненько встал у ограды и начал усиленно обмахиваться хвостом, беря пример с флегматично объедающего сочную траву скакуна Кречета.

Больше не нуждаясь в провожатых, я тут же перешагнула через низкий заборчик из деревянных колышков и, принюхавшись, отправилась изучать место преступления. Тени внутри тут же насторожились и прильнули к "экрану", внимательно изучая окрестности вместе со мной. Мы неспешно прошлись мимо могил, медленно добрались до центра кладбища, и только потом, памятуя о прошлом опыте, двинулись по спирали, с каждым шагом расширяя круг поисков и выискивая следы присутствия какой-нибудь Твари.

Кречет не вмешивался и советов никаких не давал. Следил за мной молча, не порываясь зайти за ограду, но пристально. И время от времени отчего-то хмурился, покусывая губы и определенно начиная нервничать.

— О-па, — внезапно остановилась я, как вкопанная, обнаружив первую потревоженную могилу. — А тут, похоже, и правда кто-то пытался поживиться.

Я присела на корточки и быстро осмотрелась: могила была старая, не меньше года, как вырытая, но на поросшем плотным дерном холмике определенно виднелись следы чужого вмешательства, как будто какой-то зверь нетерпеливо рвал когтями слежавшуюся землю, стараясь добраться до давно сгнившего тела. Или же до костей, в которых еще мог остаться костный мозг. Причем, следы были глубокими, неровными. Виднелись то тут, то там, как если бы неизвестная Тварь несколько раз принималась копать, но потом ее кто-то спугивал, и она трусливо бросала начатое, возвращаясь лишь тогда, когда угроза миновала.

Я поворошила пальцами рыхлые комья земли, оставшиеся после ночного разбоя, повертела в руках обрывок какой-то ткани. Брезгливо отбросила, поняв, что это действительно остатки савана, и с неприятным холодком представила себе длину когтей Твари, сумевшей дотянуться до мертвеца сквозь такой слой почвы. Блин. У нас, к примеру, яму под гроб копают метра полтора или два в глубину. Здесь, вполне возможно, поменьше, но все равно такую, чтобы дикие звери не добрались. То есть, хотя бы с метр должны были сделать. И даже если учесть, что примерно треть этой длины занимало само тело, а сверху земля потом слеживалась и оседала, то все равно — когтищи у Твари были внушительные. Такими один раз махнет и все: привет родителям.

Я поднялась и прошла еще несколько шагов, старательно выискивая другие признаки пребывания Твари. То, что это именно Тварь, я больше не сомневалась — Лин уже обозначил, что чует запах гнили, да и мой Знак неожиданно похолодел, с головой выдавая присутствие нежити. Даже входить в астрал, чтобы ее почувствовать, не нужно: хватало и того, что просыпающиеся способности Ишты предупреждали об опасности.

"Смотри: еще след, — вдруг шепнул Ас, подтолкнув меня изнутри. — Вон там, совсем свежий холм. И тоже разрыт".

Я подошла к указанному месту и тут же убедилась: все верно. Могила совсем свежая: трава еще не успела поглотить ее целиком — значит, по весне хоронили. Месяц назад, может, меньше. Но и тут возле камней виднелась дыра шириной примерно с мой кулак. А рядом — такие же комья земли, как возле предыдущего холмика.

— В той стороне есть еще одна, — хмуро сообщил Кречет, когда я вернулась к ограде. — Но старая, одной из первых появилась. А той, которую нашел ты, два дня назад еще не было.

Я хмыкнула про себя: ах, вот почему он за мной не сунулся. Мне-то сперва наивно подумалось — для того, чтобы не топать зря, следы не портить и не мешать великому профессионалу, сиречь мне, любимой. А оказывается, просто проверить ему вздумалось, что я знаю и понимаю в повадках Тварей. Заодно, ненавязчиво показать, что и сам не промах.

Говорю же: хороший мужик. Только подозрительный очень.

— Гнезда или норы я не нашел, — так же хмуро сказал староста, отстранено глядя куда-то мимо меня. — Но за пределы кладбища Тварь пока не совалась.

— Не Тварь, — поправила я его. — Твари. Потому что их две, уважаемый, и потому, что они, возможно, еще очень молодые. Вторая могила разрыта буквально вчера — земля еще влажная. Но проникнуть успели глубоко — возле дыры есть осколки костей. Точно такие же, как возле первой. Если Тварь появилась недавно, то ей не было смысла лезть в старую могилу — хватило бы пищи и в этой. Но кто-то туда все-таки сунулся, из чего можно сделать вывод, что Тварей, скорее всего, две, а не одна.

Кречет остро взглянул, но спорить не стал. Видимо, и сам думал о том же. Не мог не думать, если когда-то побывал охотником, и не мог не заподозрить неладное, раз уж отыскал следы вперед меня и так уверенно о них заявил. Но зато после моих слов его лицо слегка разгладилось, да и в глазах появилась первая капелька спокойствия, смешанная с надеждой на то, что с меня-недоучки все-таки будет какой-нибудь толк. И что ему поутру не придется выволакивать с кладбища мой, еще теплый, но уже изрядно погрызенный труп, в том случае, если мы оба ошибаемся насчет тиксы.

— Тебе пора, — ровно сообщила я, покосившись на заалевшее небо. — Стемнеет скоро, а до деревни еще добраться надо.

Он только кивнул. Потом помолчал, подумал. Наконец, потянулся за пазуху и вытащил оттуда бланк Договора.

— Значит, все-таки берешься?

— Берусь, — без колебаний согласилась я и, как только Кречет заполнил нужные графы, легко подмахнула листок. — Оплата по факту. Завтра утром.

"Если, конечно, вернусь".

— Удачи тебе, — без особого энтузиазма отозвался Кречет.

Даже не взглянув на подпись, он свернул пергамент в трубочку, а затем быстро уехал, ни разу больше не обернувшись. Но я не обиделась: Лин сказал, что у местных примета такая есть — нельзя оборачиваться, если покидаешь друга и всерьез опасаешься, что больше никогда его не увидишь. Говорят, Айд умеет ловить полные надежды взгляды и просто обожает перехватывать их с тем, что бы в первом же бою эти надежды жестоко разрушить, забрав к себе смельчака и подстроив каверзу тому, кто был так неосторожен с выражением своих эмоций. Так что в некотором роде Кречет мне даже польстил: такое внимание к незнакомцу дорогого стоит.

Я подождала, пока сутулая фигура старосты не скроется из виду, а потом повернулась к нетерпеливо переминающемуся демону и криво улыбнулась:

— Ну что? Пошли?

Полный текст находится тут: https://prodaman.ru/Lisina-Aleksandra