Увидев меня со всем этим добром в двух полупрозрачных пакетах, охранник, сидящий в подъезде, чуть сигарету не проглотил от потрясения.
— Что-то случилось, Дмитрий Александрович? — спросил он, не столько сочувственно, сколько настороженно.
Я неопределенно махнул рукой и прошел мимо.
Я успел раздеться, включить "Битлз" на музыкальном центре, поставить водку в морозилку, а пиво в холодильник, выкурить сигарету, нарезать хлеб и уже сел было поминать Женьку, как у входной двери коротко пиликнул звонок.
Позвонили именно в дверь, а не в домофон. Человек, который звонил в дверь, прошел через пост охраны, а охранник меня даже не предупредил. Делаем очевидный вывод. В дверь звонит либо сосед, либо постоянный посетитель, которого охрана знает и пропускает без вопросов, либо... нет, об этом лучше не думать.
Я посмотрел в глазок и увидел, что у двери действительно кто-то стоит, но рассмотреть подробности в глазок не удавалось. Обидно. Такой богатый человек, как Асеев, мог поставить и телекамеру.
Тот, кто стоял у двери, позвонил еще два раза, а потом в квартире зазвонил телефон. Я снял трубку.
Я не стал ничего говорить или, тем более, представляться, я просто молчал. Невидимый собеседник тоже немного помолчал, а потом неожиданно спросил:
— Андрей Николаевич?
Мое сердце екнуло, я не знал, что ответить. Как этот тип узнал, что в теле Дмитрия Асеева сейчас нахожусь именно я? Кто со мной говорит? Кто-то из тех, кому Женька успел раздать терминалы? Или...
Невидимый собеседник тем временем продолжал:
— Это вы, Андрей Николаевич, больше некому. Из всех, кто получил терминал, только вы были лично знакомы со Светланой. Вы просто забыли, что она не может вас узнать. Откройте дверь, Андрей, не уходите в Сеть. Никто не сделает вам ничего плохого, это, в конце концов, невозможно.
— Возможно, — возразил я. — Женьку ведь убили.
— Он был в основном теле, ему некуда было отступать. Кроме того, не факт, что он погиб окончательно.
— Как это?
— Откройте дверь и узнаете.
— За дверью стоит ваш человек?
Мой собеседник сдавленно хихикнул.
— За дверью стою я, — сообщил он. — Есть такая вещь, называется мобильный телефон.
Чувствуя себя идиотом, я повесил трубку, прошел в прихожую, открыл дверь и встретился лицом к лицу с незваным гостем.
Это был молодой человек лет тридцати, среднего роста и телосложения, черноволосый, коротко стриженый и бородатый. Его облик сразу вызывал ассоциации с чеченскими террористами. Только этого мне еще не хватало.
— Гиви, — представился он и вытащил из кармана красную книжечку в твердой обложке.
На обложке было написано золотыми буквами "Федеральная служба безопасности". Убедившись, что я прочел надпись, Гиви раскрыл книжку и я узнал, что Георгадзе Гиви Сергеевич состоит на службе ФСБ в звании майора и должности старшего оперуполномоченного, и что ему разрешено хранение и ношение огнестрельного оружия, а также специальных средств. В руки Гиви удостоверение мне не дал, пришлось читать из его рук.
— Что это за специальные средства? — неожиданно спросил я. — Дубинки резиновые?
— Понятия не имею, — сказал Гиви и растерянно улыбнулся. — Никто этого не знает, написано и ладно.
Я отметил, что говорит он без малейшего акцента.
— Можно, я войду? — спросил Гиви.
— Конечно, — я отступил вглубь прихожей. — Водку будешь?
— Буду.
Он снял куртку и ботинки, и прошел в кухню. Я вытащил водку из морозилки, достал две рюмки и разлил. Гиви соорудил себе бутерброд, взял рюмку, выпил до дна, закусил и стал обозревать кухню, не проявляя ни малейших признаков заинтересованности моей персоной.
Я пригляделся к его ауре. Гиви казался спокойным, как удав, но это спокойствие было обманчивым. На самом деле он возбужден, но не чрезмерно. Обычное душевное состояние специального агента, вышедшего на операцию. А вот это уже более интересно...
Гиви не испытывал ко мне никаких враждебных чувств. Он пришел не к противнику, он пришел к человеку, с которым нужно договориться. Это внушает некоторый оптимизм. А еще в его ауре было кое-что необычное...
— Я был на Вудстоке, — сказал Гиви, как будто подслушав мои мысли. — Изучал менеджмент.
— Что изучал? — мне показалось, что я ослышался.
— Менеджмент. Наука о том, как управлять большими проектами, руководить большими коллективами и тому подобное. Ты наверняка почувствовал изменения в моей ауре.
— Почувствовал, — подтвердил я. — В менеджмент входят базовые знания по психологии?
— А как же! Только, по-моему, это не знания, это скорее искусство.
— Не суть. Сетью теперь занимается ФСБ?
— Занимается — слишком сильно сказано, — Гиви печально улыбнулся. — Пытается заниматься.
— Что случилось с Женькой?
— Бомба под днищем автомобиля. Полкило в тротиловом эквиваленте, взрыватель с радиоуправлением.
— Кто подложил бомбу, известно?
Гиви виновато развел руками.
— Мы не боги, — сказал он. — Киллеры сработали грамотно, без явных ляпов. Мы проверили сорок с чем-то потенциальных подозреваемых, результатов нет.
— Рогаленко проверяли?
— Кого?
— Рогаленко Виктор Петрович, начальник службы безопасности "Даймонд Хед".
— Даймонд что?
— "Даймонд Хед". Довольно крупная компания, торгует якутскими алмазами.
— У Евгения были с ним дела?
— За день до моего исчезновения Рогаленко обратился к Женьке, чтобы тот вывел его на бригаду, которой можно поручить боевую операцию. Надо было изъять компромат.
— Что за компромат?
— DVD-диск. Виктор Петрович, знаете ли, не только педераст, но и педофил.
На лице Гиви появилась заинтересованность. Судя по ауре, заинтересованность была искренняя.
— И что? — спросил он.
— Женька вывел Рогаленко на меня. Вы ведь знаете, чему я учился на Вудстоке?
— Знаю, — подтвердил Гиви. — Базовый курс боевых искусств. Очень полезная вещь, суперменом тебя не делает, но все равно вещь очень полезная.
— Кто-то из ваших людей уже прошел этот курс?
— Конечно. Но продолжай. Что там дальше произошло с Рогаленко?
— Он предложил заказ мне, я согласился. Я добыл компромат, но не сразу отдал ему, а решил вначале посмотреть сам. Ну и посмотрел.
— Диск все еще у тебя? — спросил Гиви.
— Остался в машине. Где она, кстати?
— В розыске. Пропала вместе с тобой.
— Значит, диск уничтожен. Ладно, проехали.
— Почему проехали? — возмутился Гиви. — Что дальше было? Ты добыл диск, просмотрел его и что? Поехал к Рогаленко повышать цену?
— Повышать цену? — удивился я. — Нет, я поехал его мочить.
— Ах, вот как... — протянул Гиви. — И как?
— Меня подстрелил снайпер.
— А перед смертью ты успел дать команду терминалу и ушел в Сеть?
— Да.
— Какие у тебя ранения?
— Точно не знаю, не успел оценить. Пуля ударила в спину над лопаткой, думаю, сердце не задето.
— Почему так думаешь?
— Иначе я не успел бы отдать команду.
— Допустим. Хочешь получить свое тело обратно?
— А что, есть сомнения?
Гиви хитро улыбнулся.
— По-моему, — сказал он, — быть владельцем фитнес-центра намного приятнее, чем быть простым охранником.
Во мне начало закипать раздражение. Он все говорит правильно, но только логика у него неправильная. Бандитская у него логика. Я тоже в некотором смысле бандит, но должны же быть хоть какие-то понятия о чести! В жизни бывают всякие обстоятельства, но одно дело занять чужое тело, спасая свою жизнь, и совсем другое — сделать это ради обогащения или острых ощущений. Вот если окажется, что вернуться в родное тело невозможно физически, тогда...
— Извини, — сказал Гиви. — Не злись. Не надо ничего говорить, я и так уже все понял. Твое возвращение можно организовать.
— Как?
— Ты можешь назвать точное место, где тебя подстрелили?
— Конечно.
— Подгоним туда реанимацию, отвезем в Склиф, прооперируем и все будет чики-чики. А если что пойдет не так, с тобой все время будет терминал. Заранее подберем тело...
— Как это подберем? Какое тело?
— Вариантов полно. Например, человек страдает шизофренией в последней стадии. Или человек приговорен к смертной казни.
— Смертная казнь отменена.
— Тогда что-нибудь другое придумаем. Понимаешь, Андрей, мы не заинтересованы в том, чтобы ты умер. Ты нам нужен.
— Зачем?
Гиви задумался.
— Если я скажу, что хочу спасти тебя просто из благодарности, ты поверишь?
— Благодарности за что? — не понял я.
— За то, что открыл людям доступ к Сети.
Я пожал плечами. По ауре Гиви я видел, что он не врет, но непохоже, что он раскрыл все карты. Что-то здесь кроется...
— Ты не веришь мне, — констатировал Гиви, — а зря. Ты действительно нам нужен. Ты прав, дело не только в благодарности, есть еще кое-что, но об этом ты узнаешь, только если согласишься с нами сотрудничать.
— Сотрудничать — это как?
— Для начала напишешь подробный отчет о своих приключениях. Большую часть мы и так уже знаем, но подробности не помешают.
— Какие подробности?
— Кто изготовил первый терминал? В каких мирах ты успел побывать, кроме Вудстока? Почему Вудсток, кстати?
— Не знаю, — сказал я. — Это Павел придумал.
— Какой еще Павел?
И тут меня посетила дельная мысль.
— Вот когда вернусь в родное тело, тогда и напишу отчет, — заявил я. — А в отчете обязательно упомяну про комитет защиты порядка.
— Это еще кто такие?
— Те, кто убил Павла. Инопланетяне.
— Какие еще инопланетяне?
— ФСБ, только инопланетное. Они действуют и на Земле.
Аура Гиви резко изменилась. Если бы он был охотничьей собакой, я бы сказал, что он сделал стойку.
— Не будем терять время, — сказал он. — Поехали.
— Куда? — не понял я.
— Как куда? На место убийства. Будем оживлять труп.
3.
Совсем не так я представлял себе возвращение в родное тело. Честно говоря, я совсем не представлял себе, как это произойдет, но в чем я был уверен точно, так это в том, что все будет не так.
Мы погрузились в серебристую "Нексию", на которой приехал Гиви, и поехали прямо к злополучному "Макдональдсу", никуда не заезжая и ни с кем не встречаясь. Только один раз Гиви позвонил по мобильному телефону (самому обычному) и сказал, что операцию нужно провести немедленно. Невидимый собеседник не возражал, и на этом общение Гиви с другими ФСБшниками закончилось. Раньше я думал, что операции спецслужб происходят совсем по-другому. Не так красочно, как в фильмах про Джеймса Бонда, но должно же быть какое-то прикрытие! Оперативный штаб в фургоне, припаркованном где-нибудь неподалеку, много всякой электроники, все смотрят на экраны и нервничают... а из ФСБ ли он вообще?
— Гиви, а ты точно из ФСБ? — спросил я.
— Точно, — хихикнул Гиви. — Думаешь, почему нет группы поддержки?
Я кивнул.
Гиви смотрел на дорогу, он не мог видеть моего лица, но он воспринял мой жест. То ли зафиксировал периферийным зрением, то ли напрямую считал эмоции. Интересно, в какой степени он эмпат?
— Группы поддержки действительно нет, — подтвердил Гиви. — Знаешь, почему? Потому что она не нужна.
— Как не нужна? — возмутился я. — А подобрать тело на случай, если ничего не получится?
— Гм... — Гиви задумался. — Ничего, это терпит, — заявил он через минуту. — Если начнешь умирать по-настоящему, можешь временно переместиться в любое тело в пределах Москвы, а постоянное тело мы тебе потом подберем.
— Может, не стоит спешить? — предложил я.
— Может, и не стоит, — согласился Гиви. — Расскажи про комитет защиты порядка и можно будет не спешить. Мне почему-то кажется, что эта информация имеет первостепенную важность.
— Почему-то?
— Я вижу это в твоей ауре, — пояснил Гиви. — Я ошибаюсь?
Я пожал плечами.
— Вот видишь, — сказал Гиви. — Все, приехали.
"Нексия" притормозила и зарулила на стоянку перед "Макдональдсом", по ночному времени практически пустую. Мы подъехали с другой стороны, поэтому я сориентировался только сейчас, когда мы уже въезжали на стоянку.
— Где это было? — спросил Гиви, припарковав машину.
Я показал пальцем назад.
— Пошли, — сказал Гиви.
Через минуту мы стояли на тротуаре, в том самом месте, где меня настигла пуля снайпера. Я понял, что не имею ни малейшего представления, сколько времени прошло с тех пор.
— Восемнадцать дней, — сказал Гиви, когда я задал ему этот вопрос. — А что?
Я пожал плечами и ничего не сказал. Воцарилось напряженное молчание. Если бы не гул машин за спиной, можно было бы сказать, что воцарилась напряженная тишина.
— Ну что, приступим? — наконец сказал я.
— Приступим, — согласился Гиви.
Он заметно нервничал.
Гиви вытащил из кармана мобилу, набрал трехзначный номер и сказал в трубку:
— Огнестрельное ранение, тяжелое. Угол Ленинского и Обручева, у "Макдональдса". Приезжайте быстрее. Милицию не вызывайте, тут ФСБ на месте. Майор Георгадзе. Ну, раз такой порядок, тогда вызывайте, только им все равно тут нечего делать. Ладно, действуйте. Через сколько ждать? Хорошо, ждем.
Гиви убрал мобилу в карман и растерянно посмотрел на меня.
— Тут в пятистах метрах больница, — сказал он. — Скорая будет через минуту-две. Начинай.
Мое сердце екнуло, пульс участился. Я рассчитывал, что у меня будет время подготовиться, собраться с силами, но оказалось, что времени нет. Ну и ладно.
— Не тормози, — прошипел Гиви. — Времени нет.
Далеко впереди замигала мигалка и завыла сирена. В странном оцепенении я наблюдал, как скорая, направляющаяся по мою душу, выруливает из дворов, выезжает на дорогу, распугивая автомобили сиреной... Гиви прав, времени нет.
— Возвращение, — прошептал я. И добавил: — Подтверждаю.
4.
Вершина холма, на которой мы с Неем Уфин Або и Эзерлей размешивали вейерштрасс, теперь охранялась, вокруг нее стояло целое оцепление из воинов Гволфа. Я заметил, что на планете Ол уже наступило утро, получается, здесь то ли день короче, то ли время течет быстрее.
Внутри кольца не было никого, кроме меня, только сиротливо валялись три ложки из дерева моррге.
Мое появление вызвало бурное оживление в рядах стражников. Они показывали пальцами в мою сторону и галдели, как обезьяны в зоопарке.
— Прошу минуту внимания! — провозгласил я.
Галдеж стих как по мановению волшебной палочки.
— Я ухожу, — сообщил я. — Скорее всего, вы меня больше не увидите. Сейчас я покину это тело и в него вернется та, которой оно принадлежит по праву рождения. Я прошу вас не обижать ее, она ведь не виновата в том, что натворил я. Прощайте!
5.
Как же больно! Когда пуля вонзилась в мою спину, я не успел почувствовать боль, я ушел в Сеть раньше, чем нервная система успела отреагировать, но теперь боль меня догнала.
Это ужасно. Раньше у меня пару раз болели зубы, но это не идет ни в какое сравнение с тем ощущением, что я испытываю сейчас. Это не просто боль, это что-то намного более страшное, что-то такое, для чего я не могу подобрать правильных слов. Боль раздирает туловище, я не могу нормально соображать, в моей душе не осталось ничего, кроме боли. Самонадеянный дурак! Я воображал, что смогу воспользоваться терминалом, но для этого надо сосредоточиться, а я не могу сосредоточиться ни на чем, кроме боли, да и на боли тоже не могу сосредоточиться, это она сосредоточилась на мне, а не я на ней.
