Тёмный бог

Стюарт, конечно, умудрился подложить мне изрядную свинью со своим вмешательством — было бы куда лучше, если бы её скрутили федералы или любой иной мелкотравчатый герой, которых в Нью-Йорке с окрестностями не так чтобы мало. В этом случае я мог бы предстать в глазах Линкольн чудесным принцем на белом коне в полном соответствии со всеми сказочными канонами, что заметно облегчило бы её привязку, но… Что имеем, то имеем. Разумеется, можно стереть из её памяти образ «негра в золоте», заменив какой-нибудь правдоподобной картиной задержания, но этим я сам подложу себе мину замедленного действия — гарантий того, что она никогда не попадётся в руки иным телепатам, способным снять блокаду с воспоминания, у меня нет, а таким ходом я дам этим телепатам шикарный козырь, позволяющий убедить девушку в том, что за всеми её проблемами стоял я, и я же срежиссировал всё крушение её прежней жизни. Как бы ни сложились у нас отношения в будущем, но такие знания легко превратят преданного друга в злейшего врага, особенно при должной подаче и моральной накачке. Иными словами, никакого желания так подставляться у меня нет, а значит, придётся мириться с её подозрениями, настороженностью и предубеждением, оставленными нашим бравым «чернокожим ветераном войны».

Пока в нашей беседе образовалась пауза, успел вернуться официант, да не один, а с большим подносом в руках. На подносе же находился наш заказ, сделанный ещё перед моей отправкой за мисс Линкольн. Стейки из оленины под грибным соусом, тушеный картофель и овощи на пару в качестве гарнира, зажаренная на углях белуга, подаваемая с лимонным соком, и два вида вина: к рыбе и к мясу. Всяческую мелочёвку, идущую попутной к главным блюдам, и упоминать не стоит. Аромат от яств шёл такой, что и я себя поймал на желании сглотнуть слюну, что уж говорить о девушке, последний раз принимавшей пищу часов двенадцать назад? Пока официант расставлял заказ на столе, Луиза сверлила голодным взглядом тарелку, впрочем, когда её взгляд упал на вино, глаза в удивлении расширились, а ротик явно пожелал неаристократично раскрыться. Тем временем служка сделал своё дело и, повинуясь моему жесту, удалился, оставив нам карточку меню и винную карту.

— Позволь поухаживать за тобой. Какое вино предпочитаешь? Сухое или сладкое?

— Эт-то же «Петрюс?»

— Да, неплохая марка. Особенно удачны у них винтажи 1990 и 1978 года. Рекомендую попробовать, — люди всё-таки весьма странные существа. Перемещение через пространственный прокол эту девушку впечатлило меньше, чем предложение угощаться вином всего лишь по пятнадцать тысяч долларов за бутылку. Обыденная роскошь воспринимается более удивительной, чем маленькое чудо.

Немного поколебавшись, Луиза всё-таки протянула мне бокал, куда я и налил рубинового цвета жидкость. Налил совершенно обыденно, без всяких выпендриваний, стеканий по стенкам и прочих странных ритуалов. Зато ошарашенный взгляд на «святотатца» от молодой учёной меня позабавил. Впрочем, сразу вино пить мы не стали — немного «подышать» напитку было всё-таки необходимо. Ну, а пока можно было налечь на оленину и рыбу.

— Не знал, что помимо научных талантов ты ещё и разбираешься в винах, — позволив первым кускам мяса провалиться в желудок, я завёл неспешный разговор.

— Я и не разбираюсь, — неуверенно (но голод всё-таки пересилил мандраж) проглотив кусочек рыбки, политый лимонным соком, и прикрыв глаза от удовольствия, ответила девушка, — но у нас в институте было несколько ребят из… крайне обеспеченных семей. И порой они устраивали пирушки, куда и приглашали всю группу. И, разумеется, там они не могли не просветить всех желающих, что за вино подаётся на вечере и сколько оно стоит.

— Понятно. Тот, кому нечем больше хвастаться, бахвалится деньгами. Но не будем о них. Я предлагаю поднять бокалы за нашу встречу. Надеюсь, она доставляет тебе столько же удовольствия, сколько и мне.

— Уж точно больше, чем встреча с твоим «коллегой», Эмрой, — слегка ворчливо отозвалась моя голубовласая собеседница, однако даже без телепатии было видно, что, распробовав вкус пищи, девушка стала куда благодушнее.

— Он скорее мой подчинённый, и его работа заключается в защите вверенной территории, а на тебе висят четыре трупа, как минимум один из которых точно проходит по категории невинной жертвы. И будем смотреть правде в глаза: любой полицейский на его месте тебя бы пристрелил. Просто на всякий случай.

Луиза замерла, не донеся очередной кусок рыбы до рта всего какой-то сантиметр. Да, я специально поднял эту тему — лучше расставить все точки над «i» сразу, пока мы не приступили к обсуждению её дальнейшей судьбы, чем потом терпеть закидоны, вызванные беспочвенными иллюзиями.

— И за что мне такая честь? — спустя минуту мрачно спросила девушка, избегая смотреть мне в глаза. Подразумевала она не только общение и дорогой обед, но и отсутствие перепрошивки её личности. Последнее волновало её даже больше, с учётом собственных трупов и явного пренебрежения чужими жизнями с моей стороны, памятуя судьбу агентов правительства. Всё-таки она умная девочка — быстро всё сообразила.

— Вмешательство в работу мозга неизбежно сказывается на его работоспособности. Любое внесение посторонних директив нарушает гармоничную структуру личности, а вместе с ней и навыки применения знаний, накопленных этой личностью за её жизнь. Чем сильнее вмешательство, тем острее деструктивный эффект, и как следствие — с определённого момента мы получаем верного, но тупого болванчика с минимальным объёмом творческого мышления и полезной инициативы. Как ты понимаешь, это банально невыгодно ни в каком ракурсе, — я сделал глоток из своего бокала. — Даже если таким образом создавать секс-рабынь, — Линкольн вздрогнула, — то результат будет сравним с резиновыми куклами. Абсолютно одинаковыми, безвольными и пресными, как фабричная штамповка. Возможно, для серой массы обычных безликих людей это и привлекательно, но для того, кто способен данную операцию провести… — я сделал паузу, неопределённо поведя плечами. — Представь Лекса Лутора с резиновой куклой и скажи, веришь ли ты, что его это соблазнит.

— Да ему и не нужно… — ошарашенно пробормотала девушка.

— Мне тоже, — улыбаюсь, беззастенчиво глядя ей в глаза.

Разумеется, я сильно недоговаривал. В частности, чтобы превратить женщину в секс-рабыню, абсолютно не обязательно курочить её личность до описанной степени. В конце концов, секса хотят все существа, у которых есть разделение по половому признаку, это заложено в них природой, и человеческие, криптонианские, марсианские и все прочие женщины тут не исключение. А слегка изменить критерии наиболее желанного партнёра или малость ослабить скрепы воспитания, заместо них усилив область стремления к удовольствиям — и вуаля, любая девушка сама на тебя бросится с полным осознанием и здравым рассудком. Другое дело, что «это» — инстинкты, ими по определению управлять проще всего, а вот вещи осознанные, выстраданные жизненным опытом и прожитыми годами, таким лёгким вмешательством уже не изменишь и не симулируешь. Та же собачья верность должна быть на чём-то основана, и это что-то обязано являться значимым и весомым в рамках существующей модели личности и сформированной ею системы моральных координат. Потому я и вожусь с Памелой, Барбарой, Флойдом и кучей других людей, бережно выстраивая отношения реальными действиями и поступками, влияющими на их судьбу, а не тащу всех промывать мозги. Так же и с Луизой — лучше потратить немного времени и получить по-настоящему верного последователя, способного адекватно решать как свои, так и мои проблемы без понукания сверху, чем безвольную марионетку с околонулевой ценностью в действительно серьёзных делах.

— А чего тебе вообще нужно?.. И кто ты, чёрт возьми, такой?! — большей частью пытаясь скрыть свою внутреннюю растерянность, повысила голос криомантка.

— Бог, — лаконично ответил я, приступая к оленине.

— Что?..

— Я бог, — повторяю, не поднимая лица от мяса. — Не тот, который библейский — его не существует… — прерываюсь, чтобы сделать глоток вина. — Как минимум, в этой плоскости бытия. Я ближе к тем, кого вы знаете по легендам и мифам Древней Греции, только происхожу не с Земли. Что же до моих желаний, то их много, но одно из основных заключается в уничтожении той камнемордой твари, которая пару лет назад устроила вторжение на Землю. Ты его видела — эпическое сражение в Метрополисе крутили по всем каналам пару месяцев. И ты кушай, а то остынет.

— Как можно есть в такой обстановке?.. — тихо выдохнула девушка, но послушалась, и за столиком вновь установилась тишина.

Несколько минут в комнате стоял только мерный стук вилок и ножей, редкие звуки глотков и тихие ноты фоновой музыки, доносящиеся из общего зала. На юную учёную я практически не воздействовал, отсекая только самые глупые попытки истерить или забиться в «раковину», хотя, справедливости ради, она и сама неплохо с собой справлялась, пытаясь трезво осмыслить всё услышанное.

— А Супермен тоже бог? — первой нарушила молчание Линкольн.

— Нет, он представитель одной древней и очень развитой расы с планеты Криптон.

— А Бэтмен? — с подстёгнутым любопытством продолжила девушка.

— Бэтмен — человек.

— Но… Погоди! Бэтмен же летает по небу, перемещается через тени, может превращаться в туман, пьёт кровь, и у него огромные крылья, как у летучей мыши! — скопом вывалила на меня сюжеты местного фольклора криомантка.

— Нет, он просто тренированный мужик в навороченном костюме и с хорошими знаниями человеческой психологии, — а ещё немного псих… Богатый псих.

— Ещё скажи, что знаешь, кто он…

— Я знаю, кто он.

— … — по голубым глазам без всякой телепатии ясно читалось, что меня подозревают в насмешке, но мой серьёзный взгляд и спокойная поза мешали этим подозрениям окончательно перейти в уверенность. — Ты шутишь, да?

— Нисколько, — отправляю в рот очередной кусочек мяса. М-м-м, восхитительно.

— А Флэш? Он тоже человек?

— Метачеловек. Обрёл свои силы примерно так же, как и ты — в результате неудачного научного эксперимента. Завсегдатай «Лаборатории Стар», хотя с началом своей геройской карьеры почти забросил научную деятельность.

— А я? От меня ты тоже ждёшь геройской карьеры? — глаза девушки напряжённо сощурились, хотя внутри она скорее трепетала от близости неприятной перспективы. — Чтобы я «защищала вверенную территорию», как тот черномазый качок?

— Я же говорил: я предлагаю тебе работу по профилю, — встав, подливаю ей вина, так как бокал уже показал дно. — Как мне известно, твоя основная специальность — твердотельная электроника и сверхпроводники? — под моим взглядом Луиза неуверенно кивнула. — Вот и получишь лабораторию, оборудование и несколько интересных задач. Есть ряд институтов, здесь, на западном побережье, где я являюсь спонсором, можно устроить тебя в один из них на твой выбор. Кроме того, вскоре будет закончен исследовательский центр на одной из лун Сатурна, где тебя уж точно не достанет никакое правительство США. В последнем случае персонала ещё немного — работы и оборудование там будут совсем иного порядка, и кого попало к ним не допустишь, но полный соцпакет и ежемесячный отдых на любых курортах мира гарантированы.

— Не слишком ли щедро? — осторожно переспросила девушка, настороженно оглядев свой бокал с вином и переведя столь же встревоженный взгляд на меня. Думала она при этом об уровне своей компетентности, и думы эти были очень невесёлые, можно сказать — с ярким оттенком самоуничижения.

— А почему нет? — вскидываю бровь, расслабленно привалившись к спинке сидения. — Давай смотреть правде в глаза: у тебя нет выбора. Или стать подопытным кроликом в одной из секретных лабораторий правительства, или податься в криминал со всеми его прелестями. Свободной и спокойной жизни тебе теперь не светит ни при каких обстоятельствах, сумей ты даже сбежать в Австралию и поселиться на какой-нибудь заброшенной ферме. С твоей внешностью и сугубо гражданскими навыками вычислят тебя в порядке рабочего вопроса. А вычислять тебя будут — слишком уж интересный для любых силовых ведомств планеты результат ты получила. Не одни, так другие попытаются наложить на тебя руки, и рано или поздно у кого-то это получится. Единственная твоя надежда — что им удастся воспроизвести эффект без твоего участия, но надежда эта, уж поверь лучшему генетику на сотни световых лет во все стороны, весьма призрачная. А потому выбора у тебя нет — никто не предложит тебе лучших условий и не станет защищать лично тебя в случае опасности от конкурентов, а для меня это не сложно.

— Но я же не гений! — вспылила девушка. — Не светило науки! И даже мой результат — это не мой результат, а случайность, в которой я ничего не понимаю! За что мне такие привилегии?! Или ты хочешь сказать, что не понимаешь значения слов «ежемесячный отдых на любых курортах мира» для подавляющего числа жителей страны?!

— Понимаю, — позволяю проявиться на лице снисходительной улыбке. — А в тему гениев… Я знаю нескольких. И да — ты не гений, но ты и не дура. А твои амбиции выбиться в начальники лабораторий — и вовсе прекрасная вещь. Видишь ли, гении — это хорошо, но всегда должен быть кто-то, кто направляет их деятельность в нужное русло и следит, чтобы на почве своей гениальности они не слишком из этого русла выплывали. Гениев я, смею надеяться, найду, благо ценят их, как правило, очень незначительно, пока жизнь не прижмёт. А вот найти надёжных администраторов, которые помимо личной преданности будут обладать способностью понять, чем именно заняты их подопечные, и даже дать дельный совет по теме вопроса — вот это проблема. Ты даже не представляешь, насколько сложно отыскать компетентного специалиста, который не будет каждую минуту думать о том, чтобы присвоить достижения своих подчинённых, или чернейшей завистью завидовать их способностям. Все такие или владеют собственными компаниями, или уже намертво трудоустроены иными владельцами. Ты же в этом плане подходишь почти идеально, единственный твой недостаток — это отсутствие реального опыта, но этот недостаток из тех, которые исчезают сами собой. В остальном: ты красива, а значит, не будешь страдать комплексами из-за внешности, ты обладаешь сверхспособностями, а значит, не будешь завидовать возможным коллегам с чем-то аналогичным, ты сама хочешь заниматься этим делом, так что будешь на своём месте, и наконец, даже если ты захочешь, ты никому не сможешь меня продать, ведь все, кроме меня, тебя обязательно кинут, и ты это прекрасно понимаешь. Как видишь — всё одно к одному, так почему бы мне не быть щедрым, практически за так получая столь ценного сотрудника?