Чертенок 24

— Пожалуй, второе... — Произнес чертенок чуть смущенно.

— Что, без добрых дел жизнь не мила? Понима-а-а-аю... — Протянул куратор, выдвигая второй из трех скрипучих ящиков старого рассохшегося стола. — Так, что тут у нас есть...

В руках у куратора оказались сразу три бумажки. Немного погипнотизировав своим тяжелым взглядом все три, он жестом карточного фокусника вытащил центральную, и отправил по воздуху чертенку.

— Вот. Не самое важное дело для судеб мира, прямо скажем, но для того чтобы проветриться, годиться как ничто другое! Свежий воздух, дивная природа, первозданная красота... А, да, еще один горе-путешественник, который совершенно понятия не имеет, что это такое, и самое главное, как с этим обращаться! Задача, как ты догадываешься, вернуть в целости и сохранности...

Чертенок скривился, но делать нечего — сам ведь пришел.

— Ну ладно, ладно, я же не говорю, что все совсем плохо! — Усмехнулся куратор, оценивая мимические упражнения подопечного. — Скажем так, я не возражаю, если данная поездка отобьет желание путешествовать у субъекта надолго, если не навсегда! На пользу ему это пойдет однозначно, а уж жизнь-то как продлит...

— Спасибо! — Чертенок взял задание и направился к выходу.

— Рекомендую поторопиться — субъект уже выдвинулся к намеченной цели, так что пол беды, считай, уже произошло! — Донеслось ему вслед. Слишком уж насмешливо, что настораживало.

— Еще бы! Хуже безалаберных подопечных только энергичные безалаберные подопечные!

Чертенок зажмурился! При такой вводной времени и вправду лучше не терять, а остальное прочитать можно будет и на месте!

Субъект ехал на поезде. На той его разновидности, где к удобствам пассажиров относятся скамейки. И все. Если ехать пару часов — ничего страшного. А вот если пару дней...

На длинные маршруты подобные поезда как правило не ходят, но это если не подбирать себе маршрут с тремя пересадками. Быть может в такую глушь, в которой расположен конечный пункт маршрута субъекта, по иному и не добраться, но хотя бы часть этого пути можно было провести и в более комфортных условиях. Значительную часть пути.

Причин у подобного аскетизма было несколько, но наиглавнейшей из них была убежденность в том, что в подобном походе все должно быть сурово! Именно так, и никак иначе! Эту идею субъект почерпнул из довольно своеобразной телепередачи, повествующей о прелестях простой жизни и пропагандирующей минимализм во всем. Быть может, не самая плохая концепция в некоторых аспектах жизни, но не тогда, когда нужно отправиться в горы. Пусть не слишком высокие и крутые, но все же горы.

А вот того ведущего, что якобы щеголял в минус тридцать по заснеженным просторам без шапки, чертенок решил потом пробить по базе. Интересно, скольким идиотам этот обаяшка помог окончательно отморозить мозг, а при отсутствии оного хотя бы уши?

Краткую информацию об увлеченности субъектом телепередачами про путешествия, чертенок почерпнул из общей сводки. Усевшись на лавку прямо напротив субъекта, чертенок с интересом читал этот опус, время от времени приподнимая взгляд и любуясь на субъекта поверх листка.

"Мужчина, двадцать семь лет, одинокий. Единственный ребенок в семье. Ввиду доминирующей матери, не слишком приспособлен к самостоятельной жизни. С детства мечтал путешествовать, но воплотить мечту в жизнь не получалось, преимущественно из-за запретов родителей. Обстоятельностью и ответственным подходом к чему-либо не отличается. Любит мечтать..."

Картина была чертенку ясна. Типаж довольно распространенный, и, в целом непроблемный, особенно если не помещать его в суровые условия самостоятельной жизни... Суровые, значит... И чего ж тебя сюда понесло, касатик?

Данное путешествие все же не было первым в жизни субъекта. Ранее он уже выбирался с друзьями на море по программе "все включено".

— Ммм... Да у нас тут просто матерый турист... — Процедил Две Дюжины после этих строчек, и тут же получил подтверждение.

"Посчитав, что основы путешествий ему теперь хорошо известны, субъект выбрал для себя маршрут, позволяющий реализовать обширный комплекс детских и юношеских мечтаний..."

Две Дюжины хлопнул себя по лицу.

— От это я попааааал... Мечтаний... детских и юношеских... комплекс! Ага! Больничный! Отделение травматологии для него, и психиатрический для меня...

Чертенок в упор посмотрел на субъекта. Как-то не по-ангельски посмотрел, так что субъект даже поежился, сам не зная почему.

"Может, ограничимся поездом, а? Организую аварию на рельсах, посидишь денька три на скамеечке, и захочешь домой к маме, к теплому супу, к любимым телепередачам? Нет?"

Чертенок и сам знал, что нет. За такое и лицензии лишить могут. Пусть речь идет и не о ментальном вмешательстве, но такое физическое вмешательство перекроит планы множества людей — в поезде-то не один субъект едет. А вместе с перетасованными планами людей перетасуются планы и прогнозы нечисти, которые этих людей так или иначе контролируют... За такое по головке если и гладят, то чем-нибудь тяжелым, и при том с размаха...

"А куда ты хоть лыжи навострил, капитан Кук? Что там у тебя за детские мечтания?"

В одной из излюбленных телепередач детства субъект как-то услышал историю о месте, куда уходили отшельники в поисках одиночества, и ответов на извечные вопросы. И очень его эта история тогда зацепила. Зацепила настолько, что он запомнил, где, собственно это место находится.

Точнее, это ему так казалось. На деле же несчастная группа телевизионщиков сбилась с ног, отыскивая на гигантской территории одну-единственную точку, которую хоть условно можно было бы назвать достопримечательностью. А что поделать? Заказ есть заказ, особенно если он исходит от администрации местности. Ну а то, что речь идет о заброшенной уже лет триста пещерке, подходящей по размерам скорее летучим мышам, которые бы там и обосновались, если бы не климат... Ох и большое же разочарование ждет субъекта... Это если доберется! А ведь есть еще и путь назад, и при том без энтузиазма, который вполне можно рассматривать в качестве топлива для туристов...

Две Дюжины крепко призадумался. Ситуация ему явно не нравилась. В первую очередь тем, что чем дальше заберется субъект, тем тяжелее его будет выковыривать! Начать следует с того, что субъект принципиально не обеспечил себя связью! Вообще! Чудесно, учитывая, что речь идет об одиночном походе в глушь! В лесу телефоны пусть и не ловят, но вот в городе желательно иметь возможность быстро связаться с тем, кто может выручить в трудную минуту. Ну а закончить можно тем, что субъект уверенно дожевывал тот незначительный запас провианта, который он с собой взял в дорогу. Это тоже была часть плана по единению с природой и касанию быта отшельников — обеспечить себя продовольствием самостоятельно по ходу пути.

"Интересно, а в той программе говорили, что там нет по дороге киосков с хот-догами?! И пиццу там не заказать! А никакими другими навыками по обеспечению себя провиантом данный субъект не владеет! Могли и не говорить — это был бы материал на вторую серию о достопримечательностях местности... Хотя скорее уж первую... По значимости..."

В промежутке можно разместить всю ту бездну неприятностей и трудностей, которая подстерегает даже опытных путешественников. Непогода в горах, например! Что он будет делать, если его на склоне дождь смоет? А непогода в это время года тут — самое обычное дело!

"Вернее, это мне что делать в этом случае?... Может, мне ему прямо на станции ноги переломать? А что!? Мечу в претенденты на звание ангел-хранитель года! Это ведь ему и вправду жизнь спасет, а мне — нервы!" Нельзя. Сказано — в целости и сохранности!

Дождю шнурки не запутаешь! Туману не спрячешь ключи от машины, а компас этот исследователь видел только один раз. На картинке. Лет десять назад! И с собой он его конечно же не взял! Даже картинку, и ту не взял! Что там куратор говорил про то, что пол беды уже случилось?

Для чертенка это была тяжелая поездка. Один проект "безопасного путешествия" разваливался за другим, но по любому выходило, что идти надо, иначе субъект вознамерится повторить неудачную попытку как-нибудь еще. Но уже в одиночестве. Проблема в том и заключалась, что способов отменить турпоход было множество — от вполне невинных и безобидных, до не очень. Но чем дальше отойдет субъект от цивилизации, тем больше количество этих способов попросту отпадет, а задача-то как раз стоит в том, чтобы субъекта грамотно эвакуировать. С исполненными мечтами, или без оных — уже дело второстепенное. Привить ему новую мечту не так уж и сложно — на третий день голодовки мечта пожрать затмевает собой все остальные без всякой посторонней помощи. Даже мечту о просветлении, или чего там эти отшельники добиваются?

Или?.. есть, кажется, один способ переключить субъекта с мысли о путешествии. Достаточно надежный, и подходящий равно как для горячих сердцем юношей, так и для придавшихся аскезе отшельников. Против последних так даже наилучший, если верить наработкам, проведенным в Древней Индии... Чертенок достал из кармана курточки номерок...

— Надо же, ты вспомнил?! — Искреннее восхищение и капелька кокетства. Чертенок решил не особо развивать тему воспоминаний. Во избежание.

Суккубы опасны. Считающиеся по возможностям "средними", или даже "слабыми" обитателями преисподней из-за узкой специализации, они в лёгкую манипулируют порой даже старшими представителями Ада. Как раз благодаря этой самой узкой специализации. В своем естественном, не адаптированном для людей виде суккубы напоминают нечто среднее между прямоходящей кошкой и рептилией, подчеркивая ту или иную сторону своей сущности в зависимости от предпочтений. Они чрезвычайно грациозны и изящны, их текучие движения завораживают, точно так же, как и голос, а глаза гипнотизируют быстрее иных артефактов или гор золота. Суккубы очень опасны, потому что все их инструменты направлены на одно — очарование, и владеют они этими инструментами в совершенстве. И надо им одно. Собственно, то же, что и всем остальным обитателям преисподней.

— Вспомнил. Благо подходящий случай подвернулся.

— Желаешь приятно провести время? — В глубоком голосе появилась нотка настороженности. Впрочем, она легко трансформировалась в нотку незащищенности и неуверенности, побуждающую приобнять и успокоить. Почувствовать себя защитником, и показать миры. Но чертенок все-таки был представителем Ада, а посему на такие вещи не реагировал.

— Скорее поработать! — Его ухмылка сейчас вполне могла претендовать на главное место плаката "Вступай в Адские ряды"!

Ответом была приподнятая бровь. Идеально очерченная черная бровь, смещенная ровно настолько, чтобы не появилось морщинок. Кристалл может быть и не позволял получать картинку наивысшего качества, но чертенок все равно оценил.

— У меня тут есть один субъект, который сильно рвется в горы. Может, ты его перенаправишь в более уютные места?

Формулировки следовало выбирать тщательно — это все же его субъект, и передавать его другому представителю преисподней ни в коем случае нельзя, по крайней мере, во время задания.

— Деловое предложение? — Облик суккуба мигом трансформировался. Вроде бы ничего и не произошло — чуть другим стало выражение глаз и поменялся изгиб рта, но теперь через кристалл на него смотрел деловой демон. — Чудесно. И что мне за это будет?

Легкая нотка обиды в последней фразе была скорее данью образу. Если она и решит разыграть карту "променял", то уж явно не сейчас.

— Во первых — подконтрольный субъект, из которого можно зачерпнуть порцию того восхищения, которое тебе наверняка по вкусу...

— Всего-то? — Капелька обиженного высокомерия. За кадром — вся гамма от "я стою большего" до "что там взять с подконтрольного" с упором на "у меня таких сотни". Понятно, что своего собственного субъекта суккуб бы обработал куда основательнее.

— А главное, — продолжал чертенок, ничуть не смутясь, — это то, что в случае корректной обработки я буду вспоминать о таком замечательном специалисте, когда возникнет нужда. Заказы у меня бываю ра-а-азные...

Черти обычно не слишком хорошо торгуются. Традиционно эта ниша закреплена за демонами, но Две Дюжины не считал зазорным перенимать полезные приемы у других видов. На ответ суккуба Две Дюжины мысленно отвел три секунды — необходимая для образа пауза.

— Я подумаю. — Именно такого ответа чертенок и ожидал.

Отвесив галантный поклон в кристалл, чертенок произнес:

— Я отправлю координаты. На всякий случай.

Суккуб ждала их на станции. Клиента и заказчика, видимого, и невидимого. Жгучая брюнетка, кутающаяся в белую кожаную куртку с меховым воротником.

"Без шапки!" — Сокрушенно вздохнул Две Дюжины, но тут же отдернул себя — чтобы охладить суккуба не хватит и арктического айсберга, а вот желание согреть разыграно на высший балл.

Широко распахнутые глаза, в которых плещется тревога и ожидание скользят по субъекту, приковывая его внимание, и заставляют сердце биться чаще. Но идут в сторону. Девушка кого-то ждет. Не его. Какое разочарование... Длинные черные ресницы подрагивают, когда на них падают снежинки. Девушка ждет, но куцый поток выгружающихся на станции иссекает, и в нем явно нет того, кого надо. Девушка подходит к субъекту, который не слишком-то спешил покинуть платформу, да и по сторонам оглядывался как-то не особо энергично.

— Простите... — Глубокий голос, от которого мурашки бегут по спине. — А с вами не ехала в вагоне такая бабушка... — далее краткое описание несуществующего человека, основная роль которого сводится к дополнительной обработке голосом, погружение в чарующий взгляд... Ну и объяснение, почему они встретились здесь и сейчас, и почему ее ну совершенно необходимо сопроводить. Нет, что вы, никаких ресторанов — это не вульгарная попытка раскрутить. Прогуляться в расположенном неподалеку маленьком парке, ожидая следующего поезда, побеседовать с приятным человеком, поделиться внутренним миром... И оставить самые приятные воспоминания о себе, которые потом...

Впрочем, это уже не важно. Что будет потом — чертенка не касается. В дальний городок субъект съездил, так что путешествие можно считать совершенным, возвращен субъект будет в лучшем виде, бодрым, мотивированным на активную деятельность — хоть премию ангела-хранителя чертенку выдавай!

Стоящий рядом Две Дюжины уже готов был облегченно выдохнуть, как вдруг субъект тряхнул головой, буквально сбрасывая с себя наваждение, и забормотал какую-то околесицу про горы, поход и просветление.

Две Дюжины буквально с открытым ртом смотрел, как рвется уже сплетенный кокон очарования. Суккуб тоже приоткрыла ротик от удивления. Кокетливо, испуганно — в последней попытке удержать связь, но нет — еще миг, и субъект практически сбежал за ближайший угол.

Суккуб недовольно покосилась в сторону ржущего в полный голос чертенка. Две Дюжины сидел на каменном парапете и заливался смехом. Можно даже сказать, с нотками легкой истерики. Впрочем, неслышимым ни для кого кроме оставленной без добычи демонессы.