-Вы-то здесь причём, дорогой мой Алексей Тихонович. В полицейском управлении Вам сказали совершенную правду. Не могут наши (чуть не сказал советские) офицеры устроить пьяный дебош на площади, хотя, если честно, за то скотское отношение чиновников к пострадавшим, вполне имеют на это право.
Что касается обидного намёка, на то обстоятельство, что безобразный дебош на площади устроил я, то такое предположение ни в какие ворота не пролезет. Убеждён, приведите извозчика, которому, якобы, я дал по морде, он совершенно не узнает меня. И подумал, пусть только попробует узнать, то...Не знаю что то, но что на своих ногах эта скотина не уйдёт, мне представилось совершенно точно.
-Вы знаете, Виктор Александович, мы решили поступить как Вы соизволили говорить. Пригласили извозчика, для опознания. Он должен посмотреть на постояльцев гостиницы приехавших, после прибытия в Москву поезда со страдальцами как Вы изволили сказать. Но, я сейчас подумал, что нет необходимости беспокоить большинство вновь прибывших. Достаточно показать бедняге Вас, уважаемый Виктор Александрович.
Ну, попал, так попал. Щас, буду каятся. Залезаю во внутренний карман. Жандарм напрягся, но, когда увидел, что я достал расшитый золотом круживной носовой платочек, совершенно расслабился. И напрасно, так как я вытащил из кармана мешочек с перстнями. Перстни одел на пальцы левой руки, которую опустил под стол, чтобы жандарм не заметил.
-Вы готовы, Виктор Александрович как бы с сочуствием, спросил он?
-А, надо готовиться? К чему? С удивлением спросил я.
-Сейчас мы, уважаемый Виктор Александрович, проведём опознание.
-Господи, Алексей Тимофеевич, ну и проводите, я то здесь причём?
Несколько недоумевая, что попался столь закоренелый и неуступчивый преступник, жандарм привстал и слегка махнул рукой, мол вводите. Я, в ответ лишь пожал плечами. Вводите так вводите, главное, что не мне вводите.
Входит бедная Лиза. Точнее, входит извозчик с битой мордой и топчется у входа. Его сопровождает жандарский унтер, уж не знаю как называются унтера. Чистой публики в зале не много. Жандарм, мысленно потирая руки, произносит, обращаясь к извозчику и кивая на меня:
-Узнаёте этого господина?
Я, под столом так, чтобы извозчик видел, а жандарм нет, поиграл камнями на пальцах. Извозчик получил от меня минимум два раза. Один раз, перед тем как упасть мордой в грязь, второй, когда получил двухгривенный. Извозчику есть, что сказать но, он не решается. После понукания со стороны обоих жандармов, причём жандармский унтер, не удержавшись, врезал по морде извозчика ещё раз, тот изрёк:
-Нет, с господином не знаком.
Жандарм аж подпрыгнул от разочарования. Вы уверены? И понеслось. Угрозы применения насилия следовали одна за другой. Наконец этот цирк утомил жандарма и извозчика отпустили с богом. Но, на достигнутом жандарм не успокоился. Ввели ещё одного страдальца. Им оказался незнакомый полицейский чин. Как следовало из представления, этот полицейский как раз стоял на площади в момент, когда призошла драка и вмешался. В результате получил по тыкве. По мне, так на площади получил по тыкве совершенно другой человек. Полицейский тоже никого не опознал. Публика, скопившаяся в зале и с интересом наблюдавшая бесплатный спектакль, яростно зааплодировала, естественно не жандармам. Извинившись, жандарм поспешил выйти. Я снизошёл до приглашения жандарму ещё раз посетить мой скромный уголок.
Собрался было уходить из ресторана, но, подскочили какие-то восторженные дуры и стали поздравлять с исторической победой, одержаной свободными людьми над негодяями и душителями свободы, жандармами. Сейчас же заявился и жандармский офицер, видно не все дела закончил. Но, его, теперь уже в открытую, подвергли обструкции дамы, собравшиеся празновать.
Под шумок, так чтобы никто не увидел, сбежал из ресторана и направился по своим делам, правильнее сказать делишкам. Почему делишкам? Потому, что беда с этими камнями. Вот, вот меня прижмут из за камней или те, или эти. И направился я, на химический факультет здешнего, стыдно сказать, университета. Извозчик, ещё не знакомый с моими либеральными средствами убеждения, почуяв приезжего, пытался, каналия, торговаться и требовал сумашедшие деньги за проезд в несколько километров. Опять применил демократические средства убеждения и он, наконец, отстал.
Мда, что сказать про Сахалин? На острове нормальная погода. Хорошая была песня. Не была, а есть. Если помню хотя бы несколько фраз, значит песня ещё есть. Таким способои я высказался по поводу строения, которое представлявляло университет. Сараюха. Вот подходящее определение. В такой сараюхе я бы постеснялся держать собаку, если бы она у меня была. Зайдём в университет. Первый попавшийся студент, оказавшийся преподавателем, указал направление. Не пишу куда, так как после некоторых мытарств таки пришёл к нужной комнате.
Комната размером с конуру. Опять же, для собаки. В конуре сидит некий Викентий Соломонович и как собака меня обгавкал. Не уловив повода к такому поведению, я несколько расстерялся и спросил как может вежливый и интеллигентный человек спросить хама: в чём собственно дело? Почему вежливого, интеллигентного человека из этой сраной конуры обгавкивают? Может лучше было прийти с жандармами, чтобы всякая сволочь, пытающаяся гавкать, не только получила в рыло, но и уехала, например, в Сибирь собирать орехи?
На вежливый вопрос всегда найдётся не менее вежливый ответ. Рассыпаясь в извинениях Викентий Соломонович сообщил, что сегодня его, в буквальном смысле этого слова, рвут на части проходимцы и негодяи. Они требуют изготовить некий фонарик для освщения театральной залы. Обещают деньги, но как только дело доходит до конкретных цифр то, не извинившись исчезают.
Странно, сказал я. Всегда думал, что изготовление фонариков, по профилю больше подходит физическому факультету.
Викентий Соломонович объяснил, что главное в фонарике, это аккумуляторная батарея. Такие свинцовые батареи стали изготавливать в опытном порядке. Однако вес батареи превосходит все желаемые величины. Мы, сказал Викентий Соломонович, сейчас работаем над тем, чтобы уменьшить вес батареи.
Я прикинул, каким образом можно уменьшить вес свинцовой батареи и не нашёл выхода из этой сложнейшей проблемы. Насколько мне не изменяет память, все свинцовые батареи и в наше время очень тяжёлые. С сожалением в голосе, соизволил сообщить вывод о том, что свицовую батарею можно сделать легче, если заменить свинец на какой-нибудь более лёгкий материал. Ну, к примеру, алюминий.
Викентий Соломонович начал вещать о том, что недоучки пытаются мешать прогрессу в науке, например химии, своими дурацкими идеями, не имеющими ничего общего с реалиями жизни и науки химии. Когда он произнёс слово "недоучки" я хмыкнул. Викентий Соломонович сразу извинился и даже назвал меня "Ваше сиятельство". Мне стало интересно. На лбу у меня что ли написано что я "Ваше сиятельство".
Я так и спросил у Викентия Соломоновича, почему Ваше Сиятельство"? Почему бы ему не титуловать меня "Ваше преосвященство"? Викентий Соломонович почему-то увял и начал говорить, что моя молодость ввела в заблуждение, и он ни как не мог предполагать, о том, что я ещё и "Ваше преосвященство". Не дождавшись ответа на главный мой вопрос и поняв, что Викентий Соломонович от науки слегка спятил, не настаивал на ответе. А просто прервал и спросил, могу ли я проконсультироваться по вопросу, не имеющему отношения к фонарикам.
Викентий Соломонович прекратил извиняться и спросил простым нормальным голосом.
-О чём речь?
Потом слегка поперхнувшись, видя как у меня поднялась левая бровь, добавил:
-Ваше преосвященство.
Видно я сильно изменился в лице от того, что совершенно был не в курсе дела, что это за их преосвященства.
И Викентий Соломонович решил на всякий случай добавить:
-Ваше сиятельство.
Я, подумав, предложил впредь именовать меня Вашим Сиятельством. И продолжил без паузы:
-Мне крайне важно получить некое вещество и наложить его тонким слоем на некие камни. Задача по плечу химии?
Викентий Соломонович залился соловьём:
-Безусловно, Вы попали в самую точку, Ваше сиятельство. Это наш профиль. Не угодно ли Вам сообщить, какие имеются ввиду камни и какое вещество Вы должны осадить на них? Ваше сиятельство.
-Знакомо вам вещество именуемое сернокислым натрием?
Викентий Соломонович слегка увял:
-Мы с таким веществом опытов не проводили, однако, если угодно Вашему сиятельству, можем ознакомиться с отчётами химических факультетов других институтов. Разошлём запросы и должны получить ответы в самое скорое время.
-Какое время?
Ответ, что потребуется полгода, меня ошарашил и я предложил:
-За месяц можно получить и исследовать вещество?
-Собственно препятствий я не вижу, можно попробовать. Ваше сиятельство.
-Кто же будет пробовать и где?
Викентий Соломонович предложил пройти в кабинет, где проводят опыты. Ну, что сказать, действительность превзошла ожидания. Даже в таком сарае можно поставить приличную мебель и приобрести необходимые колбы и пробирки. Неужели и здесь воровство? Зачем воровать колбы? Нужны они в домашнем хозяйстве или не очень?
Я задал сакраментальный врпрос:
-Отчего такой скудный инвентарь?
Полученный ответ заставил вспомнить классиков:
-Средств выделяют недостаточно, Ваше сиятельство.
Интересно, в этой реальности, кто-нибудь напишет "Двенадцать стульев" или придётся поднапрячь память?
-Скажите, Викентий Семёнович, а кроме химического факультета, ещё кто-нибудь проводит химические опыты?
Получив ответ, что частные лица бывают из интереса или для фабрик проводят испытания, попрощавшись удалился, предварительно расспросив дорогу на физический факультет. Добравшись до физического факультета и встретившись со вполне вменяемыми людьми, унёс в кармане небольшой, но сильный магнит и кусочек очень тонкой стальной проволоки.
Придётся ехать в Ленинград или как его там, Петербург. Сколько названий сменил стольный город на Неве, не сосчитать. Каждый, кто добирается до власти, считает своим долгом переименовать город. Как будто эти идиоты историю не изучают. Может, на самом деле, до власти добираются полные дебилы и не знают что, то название, которое они дали, сменят на другое.
Поймал извозчика и договорившись о цене, просил отвезти в Большой театр. Встал я в три, пока слонялся по всяким сараюхам пришло время ужинать. Решил поехать ужинать в Большой. Чёрт его знает, чего меня туда потянуло?
Оказывается, чтоб пройти в ресторан в Большом, не надо покупать билеты на представление. Это правильно. Заходите, кто хочет и главное, может платить денежки. Была у меня мысль показать камням спектакль из кармана, получится что-нибудь или нет? Может не надо, чтобы на них глазели. Может питаются камни чистыми эмоциями.
Ох, нет. Каждая дама, из тех что в театре, идёт туда главным образом, чтобы продемонстрировать какой муж влиятельный. А, если муж не влиятельный, то какие бриллианты. А, если нет бриллантов, то показать дочь потенциальным женихам, чтобы опять таки взять больше денег. Ну, а мужики идут попить пива, да поглазеть на девочек, вдруг что обломится.
Что же и я попью пива. На старости лет, если конечно доживу, буду рассказывать как ходил в Большой. Приготовлено всё неплохо, следует иметь ввиду, что в Большом хорошие повара. Только насладился пивом как начался перерыв в спектакле и публика повалила перекусить. Конечно, основная масса пошла в буфет, но кое кто остался в ресторане надолго. У здешней публики модно сходить на один или два акта спектакля, а затем, в ресторане проводить встречи с нужными людьми и оговаривать сделки.
Что они пьют? Не пиво, конечно. Таких, которые вёдрами глотают шампанское, тем более французское, не жалко. Пусть с ними чекисты разберутся. Жалко самого себя. Как бы чекисты со мной не разобрались. То есть придётся действовать только из инстинкта самосохранения. Сбежать в штаты или во Францию, а потом остаток жизни себя корить, что не попытался предотвратить?
Какой же у меня план действий? Во первых, добраться до ленинградских химических факультетов. Выяснить наконец, удасться проделать финт ушами или нет. Второе, попробовать уговорить Цепелина слетать на его чуде техники на поиски тунгуского чуда. Попробовать исчезнуть из этого мира через дыру. Может ещё не закрылась? Заодно подобрать запрятанные алмазы и золото, которое пригодиться и в этом мире, и в моём. Не следует забывать о прииске, где убили месных жителей. Может, там вновь началась добыча? Третье, деньги в украинской деревушке. Надо двигаться и туда. Но, нужна разведка! Сунешся за денежками, а уроды социалисты, засаду приготовили, на всякий случай. Может отдать деньги жандармам? Пропьют или сделают ещё какое непотребство. Как я с тем жандармом, по хорошему пытался обойтись, всё равно оказался сукиным сыном. Хотел в оборот засунуть.
Денежки потребуются для организации полёта цепеллина в Сибирь. Понадобиться строить промежуточнце базы, ставить причальные мачты. Возможно, если появяться пассажиры, вложения окупиться. А может и нет, выброшу деньги на ветер.
Решено, надо ехать в Ленинград и начинать действовать. Ехать в деревню за деньгами не стоит. Сначала разведаю, а уж потом.
-Виктор Александрович, очнитесь!
Кто это? А, жандармский офицер. Как он здесь? Не иначе, меня искал.
-Какими судьбами, Алексей Трофимович? Вы специально пошли на вечер в Большой, чтобы со мной встретиться? Признаться, совсем не ожидал увидеть Вас здесь.
-Ну, что Вы, Виктор Александрович. Вы помните, на прошлом вечере в театре, была такая цветная мистерия. Я грешным делом подумал, что это новые веяния в театральном искустве. Ан нет. Мистерию сотворили некие злоумышленники, дабы опорочить великую силу искуства. Расследование показало, что злоумышленники сидели в той ложе, где мы, Виктор Александрович, наслаждались музыкой и пением.
-Не знаю как Вы, Алексей Тимофеевич, но я совершенно не наслаждался. Было довольно убого. Певица жирная, в яме мужики как будто пьяные и несло от них как из казармы.
-Прошу прощения, Виктор Александрович, но последнее видимо моя вина. Вы так неожиданно купили билет в ложу, так всё произошло внезапно, что я не смог подготовиться к визиту в театр. Пахло от моих сапог ваксой.
-Вот как? Впрочем, я не имею виду ваксу. Был совершенно отвратительный запах горелого как будто жгли нефть и потом, копоть.
-А, Вы изволите жаловаться на запах горящих свечей. Ещё совсем недавно жгли восковые свечи но, парафиновые дешевле и их повсеместно применяют для освещения в целях экономии. Вы, чем освещали жилище, пока не приехали в Москву? Запах парафина должен был напомнить отчий дом. Впрочем, в тех местах откуда Вы приехали больше употребляют восковые свечи. Ведь так? Драгоценный Виктор Александрович.
Ну, наглый, укоряет в отсталости? Надо выкручиваться, я то раскатал губу, при электрическом освещении жизнь прожил, а эти, можно сказать, света электрического не видели в окошке. Да, пора бы и им выйти из доэлектрической дикости. Чего бы соврать про отчий дом? Ничего говорить не буду.
