В небесах поневоле, на земле вопреки. Общий

— Перелететь, конечно, — койра осталась невозмутима.

— Я не умею летать, — у меня началась легкая паника. С самого детства самым моим большим страхом был страх высоты. Однажды решившись полететь на самолете в отпуск, я оказалась в больнице из-за глубокого обморока. Врачи строго запретили мне подниматься на высоту выше, чем в два этажа. Даже квартира у меня была на первом. И домик у амазонок мы с Ялей выпросили самый низкий, почти у земли. И вот теперь меня хотят заставить полететь?! Да никогда!

— Я умею, — все же чуть раздраженно отозвался мой монстр. Спокойствия мне это не добавило.

— Мы не полетим!

— Полетим! — не продолжая спора, койра сделала шаг вперед и прыгнула через овраг. Всего мгновение ей потребовалось, чтобы подняться явно выше уровня второго этажа и моя легкая паника превратилась в панический ужас. Он, видно, придал мне сил, потому как с ужасающим криком мы начали все же снижаться. Если точнее — то падать. Койра ругалась, поминая всех богов этого мира, пыталась выровнять наш "полет", но я совершенно не хотела давать ей снова контроль над телом — а ну ей вздумается снова взлететь?!

— Во имя Буру, дай мне контроль над крыльями, тупоголовая женщина! — койра рычала, кричала и чего только не делала, чтобы достучаться до моего перепуганного сознания — Мы сейчас разобьемся, бескрылое чучело!

— Я говорила — мы не умеем летать! — старательно жмурясь и так же старательно вереща, я паниковала. Без перерыва и надежды на смену состояния. С секунды на секунду я ожидала удар о землю, но время превратилось в кисель. Койра, оглушенная и растерянная, зависла где-то позади моей личности. А вот и приземление, только далеко не такое страшное, как предсказывала койра. Даже почти не ушиблась. Открываю глаза, оглядываюсь и с удивлением обнаруживаю под собой "подушку безопасности" в лице рекката. Он, видно, пытался меня поймать, да только получилось неудачно. Тихо застонав, он пошевелился и я поспешно с него слезла.

— Санна, ты не перестаешь меня удивлять, — тихо прошипел он, с трудом сев. Все же не так уж неудачно поймал — хоть и упал на спину, но крылья не повредил — Что значит "мы не умеем летать"? Койры прекрасно летают...

— Только через мой труп! — я выкрикнула это прежде, чем даже успела подумать. Но порыв поцеловать землю все же подавила, не так уж долго и не так уж высоко я летала. Койра все еще находилась в прострации, поэтому пару минут контроля над телом у меня еще оставалось.

— Ты боишься летать? — реккат искренне удивился. В его голове просто не укладывалось такое понятие, как "страх высоты", он же птица. Я вздохнула печально.

— Не только. Я вообще боюсь высоты, панически, — выдавила неохотно — кому приятно признавать свои слабости? Но что поделать, если слабость из милого недостатка превращается в глобальную проблему?

Реккат воздержался от комментариев, только окутал меня сочувствием, как коконом. Хотя по его озадаченному лицу было видно, что он не представляет себе, как можно бояться высоты.

— Равен, а где остальные? — я огляделась, подозревая что они вот-вот выйдут из кустов. Как ни странно, оказалась права — из ближайшего куста появилась голова рекке, на котором важно восседал Теор. Эльфийские лошадки, видно, в бурелом не пошли, и я их прекрасно понимаю.

— Неужели ты подчинила койру? — Теор недоверчиво нахмурился, почему-то внимательно изучая мое лицо.

— У тебя глаза человеческие, Санна, — заметив мой вопросительный взгляд, пояснил Равен. Крылатый уже успел подняться и отряхнуться. Я тоже поспешила встать. Рекке призывно заржал и я, по старой привычке, которая еще в конюшне образовалась, потрепала его между ушами.

— Да нет, я просто умею шокировать людей. И монстров, — рассказывать подробности Теору не слишком хотелось, хотя нельзя не признать, что после моего преображения он стал относиться ко мне значительно лучше. Койра недовольно зашевелилась, довольно быстро оправляясь от потрясения. Куда быстрее, чем я рассчитывала. — Вы ведь идете к эльфам, верно? Идите вперед, но оставляйте хоть какие-то следы, мне довольно сложно будет повторно заставить койру искать вас.

— Идем, — Равен едва заметно улыбнулся, и мне сразу вспомнился его вчерашний клекот. С трудом подавив желание улыбнуться ему в ответ, причем в весьма глупой манере, я шагнула назад. Койра тоже вспомнила вчерашний вечер и недовольно зашипела, спешно пытаясь перехватить контроль над телом. — Я буду привязывать лоскутки ткани к веткам деревьев по нашему пути, — реккат чуть нахмурился, наблюдая за тем, как я медленно отступаю. Но подходить ко мне он не рискнул.

— До встречи, — я говорила тихо, виновато улыбаясь, уже почти поглощенная койрой вновь. Вместо тела появилась знакомая обволакивающая темнота вокруг. Монстр был в ярости, ей совсем не понравилась ни моя выходка, ни присутствие посторонних вокруг. Уже отстраненная от происходящего я видела, как напряглись мои товарищи, привычно схватившись за мечи. И пусть я знала, что пускать их в ход они будут только в крайнем случае, все равно стало жутко. К счастью, не мне одной.

— Я тебе этот полет еще припомню, безмозглая женщина, — мысленно прошипела койра, парой прыжков преодолев расстояние до ближних кустов. Преследовать ее никто не собирался, но как я успела понять, койра была жуткой перестраховщицей.

— Себе припоминай, а я предупреждала, что мы не умеем летать, — не без издевки заметила я. Однако, пусть я и огрызалась в ответ на замечания внутреннего монстра, на душе было тоскливо. Я так и не смогла увидеть Яльку. И еще не знаю, смогу ли заставить это чудовище следовать за моими друзьями... Хотя выбора у меня нет, если я хочу избавится от ее навязчивого присутствия. Пожалуй, впервые в этом мире я действительно хочу стать обычным человеком.

Равен и Теор, несмотря на краткость встречи с Санной, вернулись к лагерю в приподнятом настроении. Однако вместо костра, расседланных скакунов и мирной парочки эльфов их встретил ор и крик тех же эльфов, но активно скандалящих.

— Да что ты за создание такое! Она же моя подруга! — Яля беспомощно оглядывалась, разыскивая в траве недавно распакованный котелок. Ее не оставляло желание огреть упрямого эльфа чем-нибудь тяжелым по остроухой голове.

— Она уже не твоя подруга, она измененная, — кажется, эту фразу Велен повторял уже не в первый раз, что ему порядком надоело. Менять свою точку зрения эльф не собирался и бушующую Яльку почти не слушал, занимаясь разведением огня.

— Она все еще жива, и все еще подруга! Почему ты единственный, кто не верит в ее исцеление? — Ялька даже ногой притопнула, но эльф будто и не замечал разбушевавшуюся подопечную. Возмущенно поджав губы, Ялька тихо шепнула пару слов, и едва тлеющий огонек костра взметнулся огненным столбом, так что Велен едва успел отшатнуться.

— Потому что это невозможно, — ленивый голос эльфа внезапно стал злым и жестким. Он рывком поднялся, без малейшей симпатии посмотрев на пришедших мужчин, и усмехнулся чему-то своему — Если считаешь меня ее главным врагом, спроси Теора, насколько реально одолеть темную сущность Измененного.

Не собираясь продолжать спор, Велен подхватил свой мешок и скрылся в лесу. Ялька проводила его обиженным взглядом, но почти сразу внимание эльфийки переключилось на Теора.

— Что он имел в виду?

Мужчина скривился, явно не слишком желая распространяться на эту тему. Равен, который судя по незаинтересованному лицу, был в курсе истории, отошел к костру, докидывая в него веток — недавнее магическое пламя выжгло хворост дотла. Теор же, который понял, что отвертеться от рассказа не получится, со вздохом опустился на землю.

— Рассказывать в деталях я не стану, эта история во многом касается не только меня, но и Велена. Я — Измененный. Я родился с этой темной сущностью, потому что мои родители оба были такими. С самого детства я живу по соседству с... монстром, — Теор замолчал, привычным движением подняв левую руку, и сжал кулак. На один краткий миг обычная человеческая рука приобрела вид жуткой лапы, покрытой темной бугристой чешуей. Спустя секунду Теор вернул руке прежний облик и поспешно перехватил ее второй. Ялька невольно сглотнула, с удивлением глядя на побледневшее лицо телохранителя — трансформация явно далась ему нелегко. — Я родился дараклом, темным ящером. Слышала о таких? — дождавшись отрицательного ответа от эльфийки, Теор вздохнул, но продолжил — Если не вдаваться в подробности, дараклы — темные драконы.

— Разве драконы не огромные огнедышащие ящеры? — в легком недоумении спросила Ялька. Она ведь видела руку, почти неотличимую от человеческой, а не лапу, как всегда их изображали у драконов их мира.

— Кто из твоих учителей назвал драгов драконами? — в свою очередь удивился Теор. Ялька сконфуженно потупилась — Впрочем, неважно... Тебя ведь волнует нежелание Велена поверить, что Санна может бороться со своим монстром. Я живу с дараклом всю жизнь. Я знаю, что мой монстр разумен, и за долгое время успел в малых деталях перенять мои черты, но все же он остается монстром. И держать его под контролем может только эльфийский ритуал, — Теор на несколько мгновений замолчал, словно собираясь с мыслями — Когда-то давно у меня был друг. Кист, как и я, был совсем юный и глупый, даром, что эльф из знатного дома... Кист был немного странный, он был помешан на Измененных, а я, польщенный его вниманием, с радостью стал своеобразным подопытным в его исследованиях. Ведь я уже тогда регулярно проходил ритуал, запечатывающий даракла, и был уверен, что мимолетные трансформации не принесут вреда. Сначала это были руки, ноги, потом все вместе. Дошло до того, что Кист уговорил меня превратиться ниже пояса полностью, ему было жутко интересно изучить строение ног драконов. Превратиться я смог, а вот вернуться обратно — уже нет.

Теор замолчал. Ялька некоторое время терпеливо выжидала, но мужчина уже достал свой меч и занялся его заточкой, совершенно игнорируя настойчивые взгляды эльфийки. Наконец, спустя минут десять, над Ялей сжалился Равен, которому тоже изредка перепадали злобные взгляды, полные неудовлетворенного женского любопытства.

— Их нашли через несколько часов после обращения Теора. Точнее его и растерзанный зубами даракла труп Киста. Сам Теор, все еще пребывающий в облике Измененного, забился в угол и тихо скулил — смерть друга вызвала сильные переживания у мальчишки, что дало ему контроль над телом. Как полчаса назад случилось с Санной. Я, признаться, не ожидал, что можно настолько бояться высоты...

— А куда она забралась-то? — Ялька, слегка расстроенная грустным концом истории, сразу оживилась, едва услышала имя подруги.

— О, койре захотелось полетать, но наша общая знакомая была решительно против! — Равен рассмеялся, а потом рассеянно потер поясницу — А ловить падающую камнем вниз нерадивую летунью пришлось мне...

— О чем вы говорили? Расскажи!

Теор поднял глаза от клинка и с благодарностью посмотрел на крылатого. Сам бы он не смог столь кратко и неинтересно закончить рассказ, да еще и сразу переключить любопытную эльфийку на другую тему. Даже сейчас те события причиняли ему боль, хотя прошло уже больше века. Кист долго еще потом преследовал его в кошмарах, обвинял, проклинал... Теор даже хотел покончить с собой, но Велен помешал. "Это твоя вина. Ты слаб и бесхребетен, из-за твоего нежелания отказать Кист погиб. И поэтому ты будешь жить и мучиться чувством вины. Пока ты не станешь сильнее, я не дам тебе сбежать из этой жизни". Слова Велена были своеобразным проявлением любви. Позже, когда Теор действительно стал сильнее, Велен предлагал его убить, чтобы его больше не истязал его внутренний монстр. Это тоже было проявление любви. У эльфа вообще очень своеобразно проявлялись чувства... С тихим смешком мужчина вернулся к заточке меча, краем глаза наблюдая, как Равен с Ялей готовят лежанки для ночлега, и как в стороне пасутся скакуны и крылатый рекке.

Глава 18

Велен отошел совсем недалеко, и рассказ своего телохранителя прекрасно слышал. И, пожалуй, он даже обрадовался некоторой рассеянности своей подопечной. У всех местных первым вопросом после такого откровения стал бы "Что делал измененный в эльфийской столице?", а юная иномирная эльфийка даже не задумалась на этот счет. Но все же равнодушным к рассказу эльф не остался. Как ни крути, а рассказ Теора разбередил далеко не самые приятные воспоминания Велена, да и невысказаный вопрос, вполне логичный после подобного, невольно заставил вспомнить...

Едва вошедший в пору совершеннолетия эльф возвращался домой в приподнятом настроении. Еще бы, ведь сегодня сам Партедесан признал в нем мастера владения одноручным эльфийским саэлле, изогнутым клинком с несколькими "крюками", которым ловкие остроухие без труда обезоруживали почти любого противника. Сартавелена распирала гордость за свои успехи, и он был уверен, что мама тоже обрадуется, хотя она и не хотела отдавать его на воспитание воинам.

Дом встретил его привычной тишиной уединенного уголка природы — оба родителя Велена были ученым, а не воинами, поэтому их жилище напоминало избушку посреди ботанического сада, полного экзотичeских растений. И хотя родители старались привить своему чаду любовь к различного рода цветочкам и травкам, их обилие в его жизни сыграло абсолютно противоположную роль — железо эльфёнок любил куда больше зелени.

Радостно улыбаясь, Велен распахнул легкую, никогда не запирающуюся дверь. Она поддалась легко, сразу распахнувшись во всю ширь... Юный эльф замер на пороге, обманчиво чистом и мирном, еще не залитым алой кровью недавно убитых родителей. В доме отвратительно пахло смертью, которую Велен, как всякий белый эльф, прекрасно ощущал. Тела двух сравнительно молодых эльфов лежали в главной комнате дома, разодранные когтями даракла — рваные следы от их зазубренных когтей было сложно не узнать. Сам ящер уже сбежал, но следы его до сих пор были хорошо видны — опьяневший от крови эльфов монстр даже не пытался скрываться...

Велен плохо помнил, что случилось после этого. Старшие говорили, что юный эльф вошел в лаа'итарэ, состояние священной мести. В себя он пришел только в доме Измененного, перед двумя получеловеческими телами — дараклом и тьеррой, Измененной женщиной-человеком. Он стоял в темном, пахнущем смертью помещении, занеся меч над годовалым ребенком -Измененным, родителей которого он только что убил. Серебристый саэлле Сартавелена матово отблескивал темной кровью.

— Я такой же, как они? — тихо спросил эльф, замирая около перепуганного ребенка, не в силах нанести решающий удар. Лаа'итарэ себя исчерпала со смертью виновников в гибели его родителей, и теперь мальчишка-Измененный остался один, как и сам Велен. Он смотрел на эльфа огромными, золотистыми глазами, наивными и совершенно незлыми — его еще не поработила темная сущность, мрачным облаком клубящаяся вокруг его души...

Эльф встрепенулся, довольно резко отшатнувшись от послужившего ему опорой дерева. Он выглядел слегка потерянным и усталым, даже более бледным, чем обычно. Слишком яркие воспоминания, слишком большая боль, лишь частично заглушенная местью. Конечно, Теор уже не вызывал в нем ненависти ко всем Измененным, но первое время Велен не мог даже находиться в одном помещении с мальчиком, которого он приютил, словно почувствовал в нем родственную душу — мальчишка ведь остался сиротой так же, как и сам юный эльф. И хотя чувств Ялиэль к подруге он не совсем понимал, но догадывался, что эльфийка видела в Санне кровную сестру, а семья для эльфов всегда была на первом месте, порой даже выше здравого смысла. Эльф подхватил с земли свой походный рюкзак и бесшумно вернулся на поляну, где царила умиротворенная тишина. Ялиэль смущенно улыбнулась Велену, явно ощущая вину за недавний скандал. Эльф едва сдержал довольную улыбку — его тактика оказалась верной, ему вовсе не хотелось ссориться с наивной девочкой по таким пустякам, как мнимые родственники. Теор точил свое многочисленное оружие, сейчас заканчивая чистить третий метательный кинжал из запасного набора, который слегка проржавел от долгого нахождения в седельной сумке. Равена в лагере не было, наверное крылатый продолжает следить за передвижениями койры. Насколько все же упрямы эти крылатые... Всего пару дней проведя в компании этого отщепенца, который во многом намного более адаптирован к миру, эльф успел ужаснуться их характеру, потому что даже Равен был для него практически невыносим. Эльфа уже не удивляли причины давней войны, во время которой и был изобретен "Варелл'Тай", впоследствии так успешно применяемый против койр и прочих летучих тварей. Сейчас реккаты ни с кем не воевали, их раса стала слишком малочисленной чтобы с кем-то тягаться в воинском искусстве, а с эльфами у них и вовсе был взаимовыгодный мир, но все же Велена не отпускало желание проредить и без того небольшую популяцию крылатых.