Божий отрок

Войско разделилось. Дальше по тропе двинулась только сотня бойцов. Остальной отряд принялся ровнять площадку и строить крепостную стену гораздо большего размера, чем только что взятая на меч.

Отвесные известняковые стены и протоптанная дорожка не оставляли шанса заблудится. Нескольких воинов кар ибов пытавшихся внезапно напасть на голову отряда приняли на копья и мечи, оставив истекать кровью на травянистых обочинах. На смыкающихся стенах появились коричневые отпечатки ладоней. Поначалу редкие, они попадались все чаще и наконец, на белых когда-то шероховатых плоскостях на высоту от земли до вытянутых вверх рук не осталось просвета. Бесчисленные кровавые следы несли клятвы, или свидетельства жестоких казней.

Устье пещеры было завалено черепами и гниющими головами умерщвленных пленников. Сколько их тут было тысячи? Больше. Великий князь мечом указал на вход в логово людоедов.

Пройдя сквозь протяженный коридор, наверное, природный, но со следами доработки, мы оказались в большой карстовой пещере с обвалившимся по центру потолком. Дневной свет, льющийся через пролом, освещал обрушенный свод, на котором из крупных камней был сооружен пьедестал, увенчанный огромным черепом динозавра. Его циклопическая величина с оскалом кинжальных зубов внушала ужас и почтение. Не мудрено, что нашедшие такой кошмар люди признали его богом. И само собой такой повелитель не может требовать для себя чего-то другого кроме крови и жертв.

Оглядевшись вокруг, мы увидели валы подношений с вкраплениями изделий из золота, серебра и меди, многие с инкрустациями из драгоценных камней и жемчуга. Все это богатство было насыпано ближе к стенам, оставляя в центре голый камень жертвенника. Нарочитое пренебрежение блеском золота и камней как бы подчеркивало истинную ценность, царящую над мишурой и людьми.

Стоящая полукругом перед идолом группа людей возглавлялась пожилым мужчиной высокого роста. Одетые в яркие плащи из перьев попугаев жрецы при нашем приближении стали на колени. Главный, поклонившись, сделал несколько шагов вперед и протянул на открытой ладони огромный отполированный рубин. Кровь бога. Великий князь, заворожено уставившись на камень, двинулся вперед. Я, подбежав, оттолкнул его в сторону, и вынырнувшая из плаща рука с костяным кинжалом на йоту разминулась с его лицом.

— Убейте их, убейте! — закричал я, навалившись на Юрия. Крик, впрочем, был уже излишним. Воины, разозленные подлой уловкой язычника, вмиг расправились с прислужниками ужасного бога, невольно в последний раз принося ему кровавую жертву.

Матерящегося князя подняли с пола. Подойдя к телу жреца, он пнул его пару раз и плюнул.

— Спаси тебя бог князь. Уберег ты меня. — Обратился он ко мне, поднимая костяной клинок, густо намазанный какой-то дрянью, ядом, наверное.

— Не за что, государь. То не азм тебе помог, то Господь подсобил. Больно благостно встречали, песьи дети.

— Возьми, — он протянул мне выроненный жрецом драгоценный камень. — Тебе награда от меня.

Сейчас, когда нам никто не мешал, можно было рассмотреть завалы ценностей, громоздящиеся вдоль стен. Среди слежавшихся от времени пластов подношений, были изделия из камня, дерева, кожи, полотна и металла. Разнообразная техника исполнения предметов показывала, следы разных цивилизаций. Были отчетливо различимы слои богатой добычи и хабар из походов на убогие племена. Одно было ясно: без кайла и лопат до слившихся за многие столетия в монолит ценностей будет не добраться. Но наш отряд пришел сюда не за золотом и серебром, сейчас воины снимали с постамента череп-идол. Забрав окаменевшие останки вымершего животного, мы направились в обратный путь.

Учитывая, что число воинов в отряде превышало семь сотен, а противостояло нам больше десяти тысяч кар ибов, нам не подходил старый палисад стражей храма. Чем меньше линия соприкосновения между врагами, тем меньший урон мы могли нанести, и наоборот, до определенного предела. Подобрав необходимую длину меж сходящимися скалами, наши воины приступили к спешному строительству новой крепостной стены протяженностью почти в три сотни аршин, одновременно подсекая растительность в предполье. По прикидкам воевод в нашем распоряжении было три, самое большее четыре дня. Почти семь сотен русских мужиков, под охраной дозорных, занялись привычным делом: вырубке деревьев, стаскивая рабочими лошадками стволы за линию обороны. Кусок местного леса за три дня превратился в сложенную в лапу крепостную стену с большой башней в центре, жаль, но на ров перед укреплением не хватило ни людей, ни сил. На месте густого леса на выстрел из лука тянулись пни, куски стволов и веток. Последние часы, уже под перестук вражеских барабанов, уставшие воины потратили на столь необходимый отдых.

Наутро четвертого дня людоеды пошли на приступ. Вал тысяч людей, раскрашенных в красный цвет, двинулся на свежее выстроенные стены. Позволив кар ибам подойти поближе, войско выпустило первые сотни стрел. Тем ужасней была их жатва. Наступающих было так много, и шли они такой плотной толпой, что даже выстрел вслепую по команде через стену все равно находил себе кровавую пищу. Потеряв несколько сотен человек, и даже не достигнув стены, краснокожие откатились обратно. На предполье остались снопы воинского труда, истекающие красным соком. Спустя несколько часов язычники повторили атаку. В этот раз лучники стреляли прицельно — стрелы следовало экономить. Кар ибы добежали до подножия, но не имевшие до сих пор опыта штурма вертикальных стен они просто сгрудились у восьми аршинной преграды. Обороняющиеся воины с легкостью поражали копьями тех, кто карабкался на стены. Внизу, сквозь щели в бревнах, латники вели подошвенный бой. Прижимаемых толпой к наружной стене воинов кололи копьями и мечами. В яром ожесточении схватки в распоряжении великого князя оставался резерв: две сотни воинов, не участвующих в сражении. Запасный отряд постепенно подменял уставших или раненых ратников, и накал боя не снижался несколько часов. Критический момент возник на левом крыле. Подтащив несколько стволов и оперев на преграду, воины кар ибов организовали наклонный пандус, по которому начали взбегать на стену. Усилив напор, они смогли захватить часть боевой площадки, но Юрий Всеволодович вовремя заметил угрожающую прорывом атаку и бросил туда запасной отряд. Лучники, подойдя к стене, в упор расстреляли напирающих дикарей, а мечники с двух сторон добили не пожелавших бежать врагов. Наконец, положив под стеной несколько тысяч соплеменников, обессиленные кар ибы отступили. В спины усталых воинов снова понеслись тяжелые смертоносные стрелы.

С нашей стороны не было ни одного убитого, сказалось подавляющее преимущество, как в атакующем оружии, так и надежных стальных доспехах. Это конечно не значит, что обошлось вообще без потерь, нескольких воинов сбросили со стены, но они отделались ушибами и переломами, почти две сотни имели травмы от снарядов пращей и метательных дротиков. Луки здесь очень слабые. Опасными были только стрелы с наконечниками из акульих зубов.

Два последующих дня прошло без всякой инициативы с атакующей стороны, возможно каннибалы перешли к осаде нашей крепости. Теперь, когда воины отдохнули и подлечили травмы от первого сражения нам и пригодился идол. Прямо на башне, расположенной в середине защитной стены, была сложена заготовка для костра и на неё водружен череп вымершей рептилии. Воины с горящими факелами недвусмысленно показали наблюдателям кар ибов, что готовы его поджечь. Очень скоро в нашу сторону снова бросились отряды людоедов. Теперь лучники уделяли гораздо больше внимания вождям. В озверевшую массу раскрашенных воинов, снова сбившихся в огромную толпу под стенами деревянной крепости на этот раз полетели гранаты, а со стен ударили ружья. Пусть стволов было всего пятьдесят, эффект от огневого боя и взрывов оказался разгромным.

Обезумевшие от ужаса людоеды бросились прочь от стены, не разбирая дороги и давя своих соплеменников сотнями. Спотыкаясь о пни и наваленные ветки множество из них нанесли себе жестокие увечья. Через открытые ворота пробираясь через завалы трупов в атаку пошли ладожские ратники. Добивая раненых, отряд вышел на твердую почву и вслед убегающим людоедам понеслись два десятка всадников. Ранее, в отправленных через посыльных, сообщениях великий князь приказал кораблям подойти к берегу, расстрелять лодки кар ибов, оставленные ими на берегу и воспрепятствовать их побегу. Изнемогающие от усталости и ужаса толпы, с выбитыми ладожскими стрелками вождями, сгрудились за линией прибоя, у своих разбитых кораблей. Подошедшие латники надавили на безумную толпу и загнали её в море. С парусников периодически палили пушки, выбивая уцелевшие лодки и кучкующихся на волнах людей. Стена, дорога, берег моря и сами воды были полны окровавленных трупов. Свидетельство расправы над огромным количеством людей тяжелым грузом легло на совесть и душу. Но это война — здесь не бывает лубочных побед. Война всегда труд, пот, кровь и смерть. Если сегодня не истребить людоедов и не уничтожить средоточие зла — проклятое капище, завтра можешь сам оказаться перед алтарем кровавого бога. Так что лучше они, чем я.

Оставив наиболее пострадавших в сражениях воинов для сбора добычи и оружия, остальное войско, поделив ратников на два отряда и прихватив проводников, отправилось на зачистку поселений кар ибов.

Глава 8

Великий князь Юрий Всеволодович, устранив главного врага всего Ладожского моря, приступил к собиранию своих земель. По отношению к селениям кар ибов продолжались акции устрашения и грабежи. Ужасной вере этого народа нужно сломать хребет, иначе новое поколение снова возьмется за ритуальные ножи. Необходимо вычистить кровавые традиции из посконного обычая и освободить дорогу спасающей души религии, дарующей людям надежду и мир. Взяв очередной поселок, воины проводили его зачистку и сбор трофеев. Учитывая, что мужчины кар ибов были крупнее и сильнее остальных жителей архипелага, я предложил Юрию Всеволодовичу набрать в их поселках детей и подростков, не успевших испоганить свои души, для организации местного войска. Так как доставка переселенцев и воинов с Руси тяжела, использование здешнего населения неизбежно и необходимо. Отделенных от традиций племени детей надо будет крестить, обучить словенскому языку и культуре. Трагическая доля русского народа очищать своей кровью грехи других племен, подобна судьбе Иисуса Христа, омывшего своей кровью первородный грех, только снова и снова, и снова. Сколько раз на нашу землю приходили полчища варваров или носителей высокой культуры, сколько раз они приносили нашей земле разорение и истребление, а что в ответ? Очередная взятая столица и не пожар, не террор, и не белоглазая месть, которую они заслужили своими преступлениями. Прощение. Милость. Помощь. Такова духовная ноша русского человека: страдать и прощать. По селениям кар ибов было набрано несколько сотен подростков.

Острова с племенами араваков и таина великий князь брал без применения военной силы. Демонстрации уничтожения непобедимого прежде врага за несколько дней вполне хватило, и агрессия против Руси стала невозможной. Обязанности местных поселений были следующими: признать над собой власть великого князя русского, не приносить человеческих жертв, платить продуктовый оброк, дозволять русским священникам проповедовать в селениях и никаких обид им не чинить. За право жить и не бояться кровавых гостей, надо было платить. Бонусом шло разрешение торговать на рынке Ладоги, где в обмен на продукты и ценности местные жители могли купить изделия из-за моря: стальные топоры, иглы, сельскохозяйственный инвентарь и предметы роскоши. Такие же права и обязанности были у покоренных островов кар ибов.

Спустя несколько месяцев жизнь успокоилась. Остатки непокорных кар ибов ушли на материк и пропали. Их соплеменники, принявшие новый порядок, смирились с новой жизнью. Удивительно, но именно среди кар ибов быстрее всего пошло распространение христианства.

Разработка залежей многовековой сокровищницы в пещере, где раньше стоял идол, продолжалась несколько месяцев. Добычей стала огромная куча золота весом в восемь с половиной тысяч гривен, серебра в двадцать тысяч гривен, несколько тысяч драгоценных камней, в основном изумрудов, изделия из нефрита, горного хрусталя, бирюзы.

Добыча делилась в следующей пропорции: русскому царю — треть, великому князю Юрию — пятая часть, остальное воинам соответственно чину. На долю рядового дружинника пришлось около восьмидесяти гривен серебром. Учитывая, что годовое содержание ратника на Руси равнялось полутора гривнам, добыча была небывалой.

Огромную прибыль приносила торговля. Обмен стальных изделий на драгоценные металлы встал на поток. Местные жители тащили все: золотые и серебряные тарелки, ступки для помола зерна, сосуды, украшения, браслеты и т.д., а так как весь товар был моим, то и золото, и серебро шло в кубышку единолично князю угличскому.

Особенный интерес у местных землепашцев был к лошадям. Какой-нибудь аравак мог, часами сидеть и смотреть, как русский мужик ведет вспашку, или с радостью подменить на меже уставшего пахаря. Обработка земли плугом на конной тяге это вам не тяпка в руках с утра до вечера. Старейшины с острова Черепаха предлагали за лошадь двадцать гривен золотом. Но это попозже, может из груза следующего корабля с Руси.

Под руководством нескольких воинов из местных были организованы несколько артелей. Прошлогодний урожай пшеницы вышел очень богатым. Чем было проще работать с местными работягами, так это скажешь провеять зерно — и оно провеяно, скажешь отобрать в посевной фонд самые крупные зерна, делается, без обсуждений и заминок. Использование артелями острова Ладоги пашенных лошадок вызывало жгучую зависть работяг соседних островов. Однажды ушлые охотники из племени таина с острова Борикен попытались украсть одного коня. Связав сторожа из местных, они затащили скотинку на большую лодку и шустро двинулись домой. Обнаружив пропажу, несколько кораблей отправились по наиболее вероятным маршрутам. Похитителей настигли в море. По 'Русской правде' за коневую татьбу следовало наказание: поток и разграбление. Т.е изъятие в пользу государя всего имущества и изгнание вора. Но так как это похищение было организовано скорее всего общиной — использование коня в личных целях маловероятно, великий князь наказал таина огромной вирой, естественно без изгнания.

В устроенных селитряницах были заложены бурты для производства ямчуга. Учитывая жаркий климат его выработка должна быть гораздо выше, чем на Руси и минимальные потребности по пороху будут покрываться за счет местного производства. Вместе с опытным мореходом Варяжко мы снова обошли архипелаг и прибрежные континентальные земли. Уточнили карты Ладожского моря и его крупных островов, немалую склонность к картографии проявил мой писарь по имени Горяй, который не раз помогал мне в хирургической практике. Течение жизни успокоилось. Ненадолго. Стояла обычная для этих мест зима. Жара несусветная. Русичи по цвету кожи из-за загара давно сравнялись с местными.