Товарищ гвардии король

Интеллигенты... Пусть война для них началась только сегодня утром, но странным образом изменила души, судьбы, взгляды. Былые трагедии от недостаточно сияющих лаком штиблет или криво повязанного галстуха будто происходили с существами с другой планеты, и вспоминались с изумлением, уступив место более приземлённым радостям. Выбрал удачную расщелину между камнями, куда не залетают осколки, — уже хорошо. Сосед патронами поделился — отлично. А если удалось перемотать сбившуюся портянку — маленькое, но счастье. А стихи... стихи — вздор. Выжившие напишут лучше.

После обстрела отбили ещё одну атаку. Наспех обмотанный грязными бинтами пулемёт успел выпустить короткую очередь, как его заклинило. Но и этого хватило, чтобы финны залегли. По цепи штрафников прокатился крик отдаваемого комбатом приказа.

— Он что, сдурел? — Ворошилов привстал, отыскивая взглядом командира батальона, и тут же неловко завалился набок, зажимая быстро расплывающееся на животе тёмное пятно.

— Клим! — Каменев бросился поддержать. — Ты чего, Клим?

— Останови суку... — прошептал главком. — Всех там положит... останови...

Но батальон уже поднялся и медленно по глубокому, выше колен, снегу пошёл. По обе стороны от Сергея Сергеевича падали бойцы. Он тоже поднялся, скрипнул зубами и пошёл. Триста метров, всего триста метров. А потом можно хоть зубами вцепиться в кадык, наверняка чисто выбритый и благоухающий вежеталем. И пусть темно — все, кто не в темной телогрейке, те враги... Вперёд... только вперёд... Страшно хрипит в груди. Плевать. Зато не слышно сдавленных стонов остающихся сзади товарищей. Вперёд. Эти пули не твои. Мимо, всё мимо. Сегодня ты бессмертен. Бессмертен. Бессме...

Первая же мина разорвалась под ногами комбата. Вторая, третья... они сыпались всё чаще и чаще, пробивая бреши в рядах атакующих. Подхваченный общим порывом Сергей Сергеевич шёл вместе со всеми, иногда останавливаясь для выстрела. Ещё немного, ещё метров пятьдесят, и можно будет врукопашную... Тридцать метров... Уже слышны команды миномётчиков. Почему на английском языке? И не прекращают огонь. Откуда они здесь?

Нарком ударил штыком выскочившего финна. Прямо в изумлённо распахнутые глаза. И тут же шарахнулся в сторону от близкого взрыва. Бьют по своим? Хотя... для этих своих тут нет. Волна штрафников с рёвом накатилась на позиции, захлестнула, вскипела водоворотами отдельных схваток и хлынула дальше, на миномётные расчёты. Только Каменев этого увидеть не смог.

— Товарищ генерал, — тормошил его перемазанный кровью одноухий боец. — Товарищ генерал, вы ранены?

— Ты кто? — непослушные губы шевелились с трудом.

— Это я, рядовой Мандельштам. Вас ранило, товарищ генерал? Давайте перевяжу.

— Погоди... Что-то сердце прихватило... Я сейчас, я встану... Я...

Своё последнее обещание Сергей Сергеевич так и не выполнил. Пулемётчик заботливо подсунул под генеральскую голову потерянную кем-то шапку и смахнул уже не тающие снежинки. Потом поднял оброненную винтовку и пошёл догонять своих, волоча её за ремень.

А где-то севернее, на аэродроме в Оленегорске, прогревали двигатели тяжёлые бомбардировщики.

Глава тринадцатая

Так случилось, мужчины ушли,

Побросали посевы до срока.

Вот их больше не видно из окон,

Растворились в дорожной пыли.

Потеряла и свежесть и прелесть

Белизна ненадетых рубах,

Даже прежние песни приелись,

И завязли в зубах.

Владимир Высоцкий.

"Правда", 2 декабря 1936 года.

Заявление советского правительства.

Сегодня в шесть часов утра без объявления войны, финские войска нанесли удары по нескольким приграничным населённым пунктам в Карелии и Мурманской области. Пользуясь неожиданностью нападения, противнику удалось вклиниться на территорию СССР на расстояние от пятнадцати до пятидесяти километров. В то же время отдельные террористическо-диверсионные отряды врага, науськиваемого так называемыми буржуазными странами, действуют на значительном удалении от государственной границы, имея целью перерезать Октябрьскую железную дорогу. В настоящее время идут ожесточённые бои в районе озёра Имандра, на полуострове Рыбачий, в районе Печенги и Ладожского озера.

Советское правительство со всей ответственностью заявляет об акте агрессии и международного терроризма, допущенных против нашей страны, и оставляет за собой право на адекватный ответ.

Наше дело правое! Враг будет разбит! Победа будет за нами!"

"Известия", 2 декабря 1936 года.

Исполняя союзнический долг и следуя договору "О дружбе и взаимопомощи", Норвегия начала всеобщую мобилизацию в связи с объявлением войны Финляндии.

О своём вступлении в войну объявили: Балтийская конфедерация, Великое Княжество Литовское, Баварское королевство, Корсиканское королевство, Галицийский каганат, Чехословакия, Ватикан, Парагвай, Монголия, Япония, Мексиканские Соединённые Штаты и Абиссиния.

Сегодня, начиная с десяти часов утра, была проведена бомбардировка скоплений войск противника в Гельсингфорсе, Стокгольме, и так на называемой "линии Маннергейма". Совершено более полутора тысяч вылетов, из них около трехсот норвежскими лётчиками, преимущественно работавшими по аэродромам единственного финского союзника — Швеции, в очередной раз лживо заявляющей о своём нейтралитете".

"От советского Информбюро.

В течение вчерашнего дня шли бои по уничтожению вторгшегося на территорию нашей страны противника и артиллерийский обстрел укреплений на сопредельной стороне. По предварительным данным войска противника потеряли свыше пяти тысяч человек убитыми и более двухсот пленными. Захвачено около трёх тысяч единиц стрелкового оружия и два танка английского производства.

В бою у посёлка Апатиты Н-ский батальон под командованием капитана Мерецкова отважно атаковал превосходящие силы противника и наголову разбил их, захватив в качестве трофеев четыре миномётных батареи и большое количество боеприпасов".

"Правда", 4 декабря 1936 года.

Завтра в Донском монастыре состоятся похороны товарищей Ворошилова и Каменева. Панихида начнётся в 12 часов.

Правительство Советского Союза выразило серьёзную озабоченность вчерашними беспорядками в центре Москвы, приведшими к разгрому и поджогу английского и финского посольств, и сказало решительное "нет" анархии в столице. Тела иностранных дипломатов после опознания будут переданы в представительство международного "Красного креста" для отправки на родину".

"Правда", 5 декабря 1936 года.

Заявление премьер-министра Великобритании об ответственности Советского Союза за восемь утонувших в Балтийском море транспортов выглядит смехотворным. Напомним, что суда, перевозившие "добровольцев", а на самом деле навербованное по всей Европе отребье, в Финляндию, потерпели крушение в сложной ледовой обстановке при плохой погоде. Проведённая спасательная операция завершилась неудачей.

Гнусные вымыслы о присутствии в районе катастрофы советских подводных лодок лишены всякого основания".

"Правда", 6 декабря 1936 года.

Указ Президиума Верховного Совета Союза ССР.

За беспримерное мужество и героизм, проявленные при защите нашей Родины, наградить и присвоить звание "Герой Советского Союза" с вручением ордена Ленина с мечами и медали "Золотой Крест" следующих товарищей:

Некорименебатько А.П. — капитан первого ранга.

Де Монфор Ж-Б.Э. — капитан-лейтенант.

Плетнёва С.А. — капитан-лейтенант.

Байрамдурдыева Б.Д. — старшина второй статьи.

Бродского И.А. — старший матрос.

Подписи: Сталин, Калинин, Архангельский".

Подновье. Колхоз имени П.А. Столыпина.

— Коля, а у тебя пистолет взаправдашний? А у папки тоже? — Фёдор Беляков, ещё недавно бывший в семье самым младшим, но с рождением ещё одного брата и сестры получивший прозвище Фёдор Пятый, путался под ногами и задавал одновременно сотню не требующих ответа вопросов. — А стрельнуть мне дадите? А почему у тебя только одна звёздочка?

Николай погрозил кулаком назойливому Федьке и оглядел себя в зеркало. Хорош, ничего не скажешь, хоть сейчас на парад! Конечно, звание младшего лейтенанта производит меньшее впечатление, чем отцовские полковничьи погоны, но зато Белякова-старшего к фронту и близко не подпустят. Нет в должности начальника тыла армии ни капельки героического. Сам Александр Фёдорович думал примерно то же самое, только, в отличие от сына, к подвигам не стремился — не те годы. Не в смысле старости, до неё ещё ой как далеко, а просто с возрастом пришло понимание. Война — обычная работа, не более того. Пусть трудная и временами опасная, но всё-таки работа.

— Еленка, — строго прикрикнул он на жену, — ты реветь прекращай! Чай слезами сыт не будешь. Сейчас начнут гости собираться на проводы.

Елена Михайловна молча вытерла мокрые глаза фартуком и захлопотала у стола. Но не успела она расставить тарелки, как под окнами загудела машина, и через минуту в дом вошёл невысокий коренастый генерал, отряхивая на ходу засыпанную снегом шинель.

— Ну и пурга, — пожаловался он. — Чуть с ног не сдувает. И всю дорогу перемело, еле-еле проехали.

— Да ладно тебе, Иван, — председатель колхоза крепко пожал протянутую руку. — У меня заночуешь, ежели что. А завтра на санях живо домчим.

— Если только так, — согласился генерал. — А не стесню?

— Уж на улице не оставлю, — усмехнулся Беляков. — Раздевайся давай, да помянем по чуть-чуть Климента Ефремыча с Сергей Сергеичем.

— Да, жалко товарищей, — Конев повесил шинель на вешалку у входа и прошел к столу, на котором стараниями заботливой хозяйки уже была собрана соответствующая закуска. — Земля пусть им будет пухом.

Александр Фёдорович налил три стопки и требовательно посмотрел на старшего сына:

— А ты, товарищ младший лейтенант, чего не присаживаешься?

— Я это... дисциплина... — смутился Николай.

— Молодец, — одобрил генерал. — Субординацию понимаешь. Но всё равно присаживайся, чай не студент уже, а вполне нормальный и взрослый человек.

Все трое подняли стопки и после минутного молчания выпили стоя.

— Да, такие люди уходят, — покачал головой Конев. — А с ними целая эпоха.

Александр Фёдорович опустился на стул, повёл плечами, расправляя ремни царского ещё образца портупеи, и согласно кивнул:

— Прав ты, Иван, сто раз прав насчёт людей. Но не совсем.

— Объясни.

— Ну... Эпоха не проходит. Ведь именно они её и начинали. Да чего там говорить, сам, наверное, помнишь, что было три года назад. Или три с половиной.

Генерал поморщился. Ему ли не помнить всех тех пламенных революционеров, верных и твердокаменных ленинцев, трепачей и краснобаев с каиновой печатью и руками в крови по локоть. Это из-за них, профессиональных раздувателей мирового пожара, приличному человеку практически невозможно было купить хорошего шампанского или колечко с бриллиантом невесте — слишком большим спросом пользовались. Если первое для внутреннего употребления и остужения измученного борьбой организма, а также ванн, что считалось высшим революционным шиком, то второе так, для вложений народного капитала через отдельных его представителей.

— Так что, Иван Семёнович, лучшая и весёлая жизнь ещё только начинается. И нам её продолжать. Тебе, мне, детям нашим... Наливай давай, а то сейчас набегут.

Действительно, через час было уже не протолкнуться от желающих лично проводить председателя на войну. Сам он не любил шумные сборища, но приветливо улыбался гостям, с благодарностью выслушивал глупые советы бывалых фронтовиков и даже спел песню. Торжественную, соответствующую моменту, про непобедимую и легендарную, сжимающую винтовку мозолистой рукой. В первоначальном варианте сжимался штык, но ввиду явной нелепости текст переделали в прошлом году.

Александр Фёдорович шёл воевать исключительно добровольно, так как врачебная комиссия категорически отказывалась брать на себя ответственность за призыв на общих основаниях. А так они как бы и ни при чём — сам вызвался. Конечно сам, а куда деваться? По нынешним временам без службы в армии даже в конюхи не возьмут. Хоть и учитывается прежняя, царская, но для нормальной должности лучше отслужить в советской. Правда, председатель к карьере не стремился и сегодняшнее своё положение считал потолком её, но что-то не давало спокойно отсидеться дома.

Может быть, речь товарища Сталина на последней партийной конференции? В ней с высокой трибуны говорилось об ошибочности теории усиления классовой борьбы и нарастании борьбы систем, когда наш советский граф или князь становится социально близким, в противовес обострившимся противоречиям с теми же буржуазно-демократическими пролетариями. Вот и пришлось Александру Фёдоровичу оправдывать титул герцога Нарвикского. Ну, и пример детям показать. Старший, Николай, после окончания техникума тоже идёт в армию, а ещё Василий, Роман, Михаил, Фёдор, Сергей... Последний, правда, ещё совсем маленький, но отцом уже гордится.

— Тебя куда направили? — генерал Конев с трудом перекричал звон стаканов и разухабистые переливы гармошки.

— Пока в Данию, — ответил Беляков. — Начальником тыла к товарищу фон Таксу.

— А...

— Чего а? Я в нашу, советскую армию просился.

— Пф-ф-ф... — фыркнул Иван Степанович. — А что, есть какая-то разница? Вот посмотри, в вазе три яблока — красное, жёлтое и зелёное. Разные? Да, разные. Но, тем не менее, грушей не назовёшь.

— Может быть, — Александр Фёдорович с сомнением покрутил в руках, а потом надкусил крупную антоновку. — Только вот где война, а где тот Копенгаген.

— Тебе какая разница? Помнишь у классика — "Patria est, ubicumque est bene"?

— Не выражайся, дети могут услышать.

— Это Цицерон.

— Тем более. По-русски нельзя сказать?

— Родина там, где хорошо.

— И каким боком здесь Дания? Она причём?

— Да притом! Там, где советскому человеку будет хорошо, и пройдёт граница нашей Родины. Понял?

— Нет.

— Я тоже не понял. Но воевать всё равно надо. Давай выпьем?

— За Родину, за Сталина?

— Хороший тост, жизненный. Наливай!

"Новейшая история зарубежных стран XX — начало XXI века.

Учебник для 9-го класса. Москва И.П. "Просвещение" 2003 год.

О.С.Вороно-Цапа А.О.Вороно-Цапа.

Параграф 21. Итоги Второй Мировой войны.

ХХ век вошёл в историю человечества прежде всего как век кровавых событий двух мировых войн, развязанных мировым капиталом. Это людские потери, материальный ущерб и страдания сотен миллионов людей. Извечная борьба добра и зла в общественной жизни в ХХ веке выразилась в столкновении буржуазно-демократического тоталитаризма и социализма, в альтернативе развития и модернизации обществ — реформы или стагнация.

Важнейший итог войны — разгром так называемой "малой оси", фашистской Италии, империалистической Австрии и Швейцарии, фашиствующей Финляндии, государств-захватчиков, где сложились тоталитарные режимы. Изменилась мировая геополитическая ситуация.

Для Европы и мира открылась возможность новых путей развития.

Из системы международных отношений выбыли самые агрессивные державы. Италия утратила свои позиции в Средиземноморье. Швейцария и Австрия, будучи оккупированы и разделены между Баварией, Корсиканским королевством и Чехословакией, перестали быть субъектами международных отношений. Мир сбросил со своей шеи удавку швейцарских ростовщиков-процентщиков. Великобритания на Дальнем Востоке и в Азии лишилась тех позиций, которые она завоёвывала в течение целого ряда столетий. Финляндия и Швеция снова вернулись в состав Советского Союза и Норвегии, восстановив тем самым историческую справедливость.