| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Но на этом эпопея ойратов не закончилась. Еще в начале 17го века часть калмыков попросилась в российской подданство и получила территории между Волгой и Яиком (Уралом). Но с середины 18го века царское правительство начало ограничивать власть ханов, заселять земли русскими и немецкими колонистами — количество доступных пастбищ стало стремительно сокращаться. Плюс — самоуправство приставов, наживавшихся на калмыках, которые не могли пожаловаться на самые верха. В итоге в январе 1771 года 170 тысяч калмыков снялось с места и двинулось на юг — обратно в Джунгарию, откуда их предки вышли два столетия назад — калмыцкие ханы предварительно сговорились с китайским правительством и то согласилось их принять — обезлюдевший край надо было заселить. Царское правительство приказало казакам и казахам остановить калмыков и вернуть обратно — не хотело терять подданных — налогоплательщиков и отличных воинов. К тому же бегство целого народа негативно отразилось бы на престиже царского правительства. Но калмыки пробурили Яицкую засечную черту, разрушив ее остроги на 70 километров, и пошли дальше. Их ничто не задерживало — еще за три года до выхода они отказались от рождения детей и жеребят — по преданию, буддийский монах сказал главному хану 'пусть три года мужья не спят со своими женами, а к кобылам три года не подпускают жеребцов'. Поэтому теперь можно было идти гораздо быстрее.
Казахи также были не прочь поживиться — отобрать имущество и скот, но их нападения чаще заканчивались большими потерями — калмыки дрались не на жизнь а на смерть, хорошо еще что дело было зимой (специально подгадывали) и большинство казахов откочевало на юг. Тем не менее, к Балхашу калмыки подошли уже изрядно потрепанные, счет пленных — как калмыков и казахов, так и казахов у калмыков — шел на сотни. Калмыкам еще повезло, что китайцы приказали нескольким казахским ханам, бывшим их данниками, пропустить беглецов через свои земли. Тем не менее — в июне — через пять месяцев после начала похода — казахи крупными силами преградили путь калмыкам. Стычки и даже битвы продолжались три дня — калмыкам терять было нечего, а казахам слишком дорого обошлась бы добыча, поэтому последние позволили прорваться через свои ряды части калмыков, другая часть — из недавних беженцев-джунгар — повернула на восток и пошла вдоль северного берега Балхаша, оставляя за собой отравленные колодцы, из-за которых часть преследователей отравилась и погибла, и эта группа все-таки добралась до цинских земель. Южная группа сама сильно пострадала от плохой воды — начавшийся мор унес как минимум половину людей. А затем она шла через земли киргизов, которые кусали ее вплоть до цинской границы. В итоге из 170 тысяч вышедших в поход до цинской Джунгарии добралось не более двадцати тысяч человек. Но и маньчжуры кинули калмыков — обещали им компактную автономию, а сами расселили их равномерно по всему Синьцзяну. Так закончился этот многомесячный поход, который в России называли Торгутским побегом, а сами ойраты — Пыльным походом. К слову, в России осталось несколько десятков калмыкских и ойратских родов — они-то и составили в дальнейшем народность российских калмыков — часть этих родов изначально не поддерживали идею ухода на юг, а часть, что проживали за Волгой, в степях к северу от Кавказа, просто не смогли пресечь реку и присоединиться к походу.
Кстати — сейчас — в 1943 — с калмыками возникла нехорошая ситуация. Еще в 1942 году в Калмыцкой АССР (между Волгой и Манычем, к северо-западу от Каспия) начала формироваться национальная 110-я отдельная Калмыцкая кавдивизия. Но в боях она показала себя плохо — неустойчивая, много дезертиров, на территории Калмыцкой АССР из них возникло много банд, были массовые случаи срыва эвакуации скота (это-то понятно — что сами будут есть ?) и передачи его немцам (а вот это уже нехорошо), а когда туда пришли немцы, калмыки начали массово записываться во вспомогательную полицию, зондеркоманду 'Астрахань', в Калмыцкий национальный комитет (немцы, как настоящие националисты, любили создавать различные национальные комитеты других наций — пусть на последок погусарят, все-равно будут служить истинным арийцам), в Калмыцкий кавкорпус Вермахта — по подсчетам, из 130 тысяч калмыков немцам стали служить порядка пяти тысяч — почти четыре процента населения. Впрочем, сейчас только в нашей армии служило шесть тысяч калмыков — и служило отлично, а сколько было в РККА — наверняка не меньше. Но, чувствую, Калмыцкой АССР все-равно будет хана (в РИ в 1943-44 годах провели депортацию калмыков, Калмыцкая АССР была ликвидирована).
А китайцы, завоевав Джунгарию и заодно Восточный Туркестан, населенный уйгурами, образовали на этих территориях провинцию Синьцзян — Новая граница или Новая территория — спустя несколько сотен лет китайцы снова вернулись на эти земли. На пустующие земли бывшей Джунгарии они переселили уйгуров, и теперь те стали основной народностью как на юге, так и на севере Синьцзяна — территория снова стала тюркской, пусть и под властью китайцев, точнее — маньчжур. И уйгуры постоянно поднимали восстания — за период с 18 по 20 век их случилось более четырехсот (sic!).
В 1851 году между Россией и Китаем был подписан Кульджинский трактат, по которому определялась граница между странами и организовывалась беспошлинная торговля. Несколько позднее от города Верный (ныне — Алма-Ата) был проложен в Китай Кульджинский тракт — именно по нему в 20-30 годах шли в Китай военные грузы. Кстати, насчет переименования Верного в Алма-Ату — 'интернационалисты' так спешили поскорее стереть с карт всякое упоминание о русских, что назвали город Яблоко-Дед. Возможно, хотели назвать Алматы — Яблоневый, но никто из радеющих за казахов не знал казахского — как это бывало и в других случаях псевдо-заботы об 'угнетенных' нациях.
В 1860х годах по Китаю прокатилась волна восстаний против маньчжуров и иностранных колонизаторов. Началось все с тайпинского восстания (1850-1864), когда восставшие не только заняли крупные города центра Китая — Нанкин, Шанхай, Ухань (знакомые названия, да ?), но организовали свое государство христианской направленности. Мусульмане не отставали — в 1862 дунгане — китаеязычные мусульмане — подняли восстание в провинциях Шэньси и Гансу (географически — центр Китая), восстание продолжалось с 1862 по 1869 год (и клику Ма в тридцатых-сороковых годах 20го века составили потомки тех дунган, кто вовремя переметнулся на сторону цинского правительства — остальные либо бежали либо погибли — общие жертвы составили более десяти миллионов человек с обеих сторон). На юго-западе Китая — в провинции Юннань — в это же время подняли восстание мусульмане юго-запада. Подняли в 1864 году восстание и уйгуры Синьцзяна — они образовали несколько государств, сразу же начавших враждовать между собой, и восстание было окончательно подавлено в 1877 году, причем в 1871 году российские войска вошли в илийский край — долину реки Или (запад Синьцзяна) — погнались за казахами, решившими переметнуться в Синьцзян, да так там и оставались до 1879 года, поддерживая порядок на сопредельной территории, чтобы беспорядки не перекинулись на российскую Среднюю Азию.
В двадцатом веке уйгуры также восставали, особенно после синьхайской революции, но эти восстания снова были подавлены. А потом в Синьцзян было несколько волн эмиграции из России. В 1916 году туда бежали из российского Туркестана казахи, туркмены, таджики и прочие народности после неудачного Среднеазиатского восстания, после Гражданской — многочисленные белые (часть вернулась по амнистии от 1924 года, лидеры белого движения — Дутов, Анненков, Денисов — погибли не без помощи китайских властей), в тридцатых — крестьяне и семиреченские казаки, бежавшие от голода и советской власти — к концу тридцатых в Синьцзяне находилось до 50 тысяч русских эмигрантов, а также 4 тысячи советских специалистов, обслуживавших дорогу от Алма-Аты в Китай.
С двадцатых же образовалась караванная торговля между Синьцзяном и СССР — оттуда — кожи, шерсть, хлопок, чай, туда — ткани, нитки, железные и чугунные изделия. В тридцатых СССР продолжал развивать экономику Синьцзяна — был выдан кредит на 5 миллионов золотых рублей под 4% годовых и погашением поставками товаров и сырья. И кредит на постройку дорог в 2,5 миллиона. Советские специалисты организовывали сельское хозяйство — поставляли племенной скот, сельхозтехнику, организовывали ветеринарную службу, с помощью СССР было создано и несколько промышленных предприятий, курс местной валюты поддерживался Советским Союзом — такое ощущение, что СССР развивал китайскую провинцию Синьцзян как свою собственную советскую республику, более того — местные китайские власти неоднократно поднимали вопрос о присоединении Синьцзяна к СССР.
Влияние СССР в регионе усилилось после того, как он помог подавить крупное уйгурское восстание, которое началось в 1931 году и было поддержано всеми некитайскими народностями Синьцзяна — казахи, монголы, дунгане, киргизы. Оно было настолько мощным, что к 1933 году восставшие контролировали 90% территории. Все — из-за начавшихся в конце двадцатых годов попыток китаизации региона.
Сразу после Синьхайской революции власть в регионе захватил новый губернатор, когда цинский губернатор провинции покинул Синьцзян. Новый губернатор занял политику нейтралитета по отношению к сторонам Гражданской войны в России, более того — отклонил предложения Антанты о вводе своих войск в Туркестан, и даже не согласился разместить на территории Синьцзяна японскую дивизию, чтобы уже та занималась антикоммунистическими действиями (но каков полет фантазии у западных 'партнеров' !), более того — запретил объявлять о найме добровольцев в белую армию на своей территории. После разгрома белогвардейские части Колчака перешли в Синьцзян, оправились, и стали готовиться к продолжению борьбы. Их поддерживали союзники по Антанте и Япония. Причем эти воинские формирования были самой крупной, организованной и опытной силой в Синцзяне. Губернатору не нравилось ни их присутствие, ни их негативное воздействие на местную экономику, но сил чтобы прогнать чужаков у него не было, поэтому он начал налаживать контакты с Советской Россией, чтобы она составила противовес белогвардейским отрядам. В 1921 году был подписан договор о введении на территорию Синьцзяна частей Сибфронта и Туркфронта, которые и уничтожили эти белогвардейские части как единую и организованную силу.
В 1928 году этот губернатор был убит, на его место встал его протеже, который и начал усиленно проводить политику китаизации — выделять земли беженцам из центральных районов Китая, демобилизованным солдатам, причем выделял им лучшие земли, принадлежавшие ранее местным, причем местные же безземельные крестьяне, вынужденные арендовать землю, платили за аренду до 83% урожая. Организовал набор рекрутов в своей родной провинции Ганьсу и создал из них несколько боеспособных отрядов, чтобы усилить свое влияние, а для их содержания начал выпускать необеспеченные деньги, что подхлестнуло инфляцию, в качестве чиновников везде сажал только китайцев, чаще всего — своих родственников, что усилило коррупцию. В довершение новый губернатор отказался утвердить хана одного из мусульманских ханств, находившихся на территории Синьцзяна в виде полунезависимого образования — то есть хотел вообще упразднить его.
В результате мусульмане Синьцзяна подняли восстание, из соседней провинции Ганьсу пригласили в подмогу генерала Ма Чжуньина — дунганина, то есть китаеязычного мусульманина. Последний преследовал и корыстные цели — после подавления восстания в провинции Ганьсу он оставался не у дел и хищно поглядывал на Синьцзян, но в ответ на просьбу сделать его губернатором этой провинции Чан Кайши ответил что это станет возможным только если он сам ее завоюет — провинция все-равно фактически не подчинялась Гоминьдану, поэтому Кайши было наплевать.
К весне восстанием была охвачена вся провинция, здесь активно действовали младотурки — устраивали пантюркизм, эмиссары Англии и Японии также поддерживали восставших. Губернаторская армия из китайцев была не особо боеспособной, поэтому губернатор мобилизовал русских эмигрантов — не только проживавших здесь уже некоторое время, но даже тех, кто только-только перешел границу чтобы избежать голода или преследований — человека тут же ставили под ружье. Сначала было организовано два отряда в три и две сотни клинков, которые отлично показали себя в боях, да и китайские части с русскими в качестве офицеров вдруг начинали нормально воевать. Поэтому в 1932 году была проведена повторная мобилизация и сформировано три кавполка общим числом в 1800 человек.
Но для победы над восставшими этого было мало, поэтому губернатор обратился за помощью к СССР. Первым делом Советский Союз перебросил в Синьцзян несколько тысяч китайских солдат, отступивших на территорию СССР из Маньчжурии и интернированных — это были по сути уже готовые боевые части, которые сразу же могли вступить в бой. В 1932 году ситуация начала переламываться в пользу губернатора. Мало того что его войска были существенно усилены русскими и китайцами, так и в стане восставших не было единства — десяток народностей относились друг к другу не очень хорошо, и мирились с таким соседством только пока дела шли в гору. Более того — и среди народностей разные кланы делили свалившуюся на них свободу, даже бежавшие из Советской Средней Азии басмачи — и те затеяли внутриусобные разборки. К тому же дунганская конница генерала Ма притесняла всех недунган, несмотря на то что они тоже были мусульманами — восставшим это также было не по нраву.
Но дело затягивалось, поэтому в начале 1933 года китайский полковник Шэн Шицай при поддержке русского полка сверг губернатора, чья внутренняя политика и привела к восстанию. После переворота Шэн начал реформу в армии, выгоняя неспособных к командованию. Это на время ослабило ее, поэтому восставшие сумели занять несколько городов, где захватили приличные трофеи, а пленных поставили в свои ряды — там все просто. Но после реорганизации Шэн короткими ударами отразил наступление восставших на Урумчи — столицу Синьцзяна, а потом повел контрнаступление, да вдобавок издал декларацию о равноправии. В результате удалось замирить казахов и уйгуров, предоставив им автономии, Восточно-Туркестанская Республика, организованная на самом западе Синьцзяна, даже стала союзником Шэна Шицая. И весь 1933 год части нового губернатора мотались по уездам и провинциям и отбивали атаки. В одном из эпизодов казачью часть посадили на грузовики, туда же погрузили седла и конскую сбрую, и отправили снимать осаду одного из городов — коней казаки нашли уже там — реквизировали у местных или отбили у восставших.
И все-таки восстание не затухало, поэтому в конце 1933 года Шэн Шицай договорился с СССР о прямой поддержке — нашим не нравилось, что в Синьцзяне набирают силу проанглийские настроения, некоторые из восставших даже писали '...мы всегда готовы наряду с другими находиться под тенью великого британского правительства и будем стремиться прервать связь с большевиками'.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
