Участок-2. Рассвет и закат

Кирилла?

Ирина подумала пару минут, но потом отвергла этот вариант. Кирилл, конечно, хороший товарищ, и тыл ей прикроет, но...

Но!

Она не Индиана Джонс, она не Икс-мен или вумен, она официальный сотрудник полиции. Она не должна бегать за преступниками в сопровождении неизвестно кого.

А вот если...

— Иван Петрович, если я что накопаю?

— Копай глубже, — посоветовал начальник, не отрываясь от телефона. — Группа захвата в помощь.

Ирина кивнула и вышла. Ей требовалось найти местечко и уединиться.

Поиск она провести может. Но...

Ох это — но!

Егор может сейчас куда-то двигаться. Может где-то затаиться. И поиск — это не навигатор. Хорошо было бы — карта, над картой бляха или там кристалл на шнурочке, и — крекс, фекс, пекс!

Покажи мне, карта, того или этого.

Покажи мне карта пиратский клад!

Ага, если б все было так просто... ведьмовской поиск — это вам не навигатор. Даже учитывая, как глючат некоторые навигаторы...

Она уже искала, но не людей, она искала места, в которых неладно. Не частное, а более общий поиск. Может, она и сейчас попробует найти Егора, а попадет в гнездо самогонщиков. Или к хулиганам. Или...

Есть много вариантов. Но ее магия пока работает не иглой, а кувалдой.

Можно попробовать найти конкретно Гошу, посмотрев в воду. Но и тут есть минусы. Она может увидеть дом, может увидеть квартиру, но дорогу к ней?

Крайне смутно и сомнительно. А уж чтобы провести туда людей...

Нет, вряд ли. Сначала ей надо самой бы съездить, посмотреть. Но тогда есть шанс спугнуть подонка...

Так, размечталась!

Ты его найди для начала!

А еще лучше...

И для начала Ирина зашла на кухоньку, плеснула себе в стакан практически черной заварки, щедро размешала в ней три ложки сахара и взяла вафлю. Вешайтесь, адепты здорового образа жизни! Стреляйтесь и топитесь!

А Ирина точно знала, что и на грамм не поправится. Ибо лучшее средство для похудения — работа. Только не сидячая. Начните двор подметать, снег чистить, или там на автомойку устройтесь. И будете тонкие-звонкие.

Красота, да и только!

— Жуем?

Коля плюхнулся за стол рядом с Ириной и тоже утащил вафлю.

— Ага... сейчас опять на территорию.

Ирина не испытывала ни малейшей неловкости. Скидывалась 'на общак' она как и все, в свою очередь и покупала сладости, и отмывала чашки-ложки, вот и нечего стесняться.

— Будешь негодяя искать?

— Поспрашиваю, — не удивилась вопросу Ирина. — А что?

— Осторожнее там. И не перерабатывай.

Девушка посмотрела с искренним удивлением. Это еще что за советы?

— Волка ноги кормят, нет?

— Всех волков не перестреляешь, даже если ноги до колен сотрешь. Надорвешься бестолку, вот и все.

— Ничего, пока справляюсь, — улыбнулась Ирина, не понимая, в чем смысл разговора. И тут же сдвинула брови, услышав следующую реплику.

— Отличником и передовиком производства быть, конечно, хорошо, но иногда и накладно. Сама понимаешь, не всем это нравится.

Ирина медленно кивнула.

— Допустим. И что — теперь пусть подонки творят, что хотят?

— Рано или поздно на любого управа найдется. Просто спешить не надо.

Ирина залпом допила крепкий чай, который вдруг показался очень горьким, и встала из-за стола.

— Я тебя поняла.

Коля улыбнулся.

На богатыря он и сейчас был похож. Только уже, по мнению Ирины, не на Илью Муромца. Что-то вроде Алеши Поповича, который не придерживался кодекса чести столь строго.

Оно понятно, врага надо бить в любые места, не думая про благородство, но как-то гадко, гадко... словно улитку проглотила. Сжевала капустный лист, не глядя, а там слизень был.

Фу!

Смысл-то Ирина поняла. Не стоит усердствовать слишком сильно, на твоем фоне другие хуже выглядят. Но...

А работать?

И не надо говорить, что у нее рвение неофита, потому она и... ладно! Ведьминские силы тоже многое дают, но ведь не все! Далеко не все! Если б только на них надеяться, можно и вовсе ничего не делать... а потом на чужой могиле выть?

Как с врачом?

Ведь обвинила человека не только в том, что он сделал, но и в том, чего он НЕ делал. И получилось достаточно гадко.

Хорошо еще, Ботиков оказался мужчиной действительно выдающимся. И прийти не постеснялся, и сказать правду, но много ли таких?

И кому поверят?

Не-ет, без оперативной работы никуда. Хоть ты трижды ведьма.

А Коля и иже с ним...

Если мне плюют в спину, значит, я нахожусь впереди, — вспомнила Ирина какой-то слоган из интернета и улыбнулась.

Тряхнула рыжим хвостиком.

Работать, работать и еще раз работать. А уединение она и прямо сейчас найдет.

В туалете!

* * *

Это кого никогда в глаза не видел, надо искать по вещи. А знакомого можно и просто так.

Гошу Ирина видела в глаза, они разговаривали... ох, не зря в стародавние времена люди на себя и амулеты вешали, и не заговаривали с кем попало, и не доверяли так уж безоглядно, и имя свое скрывали, не говоря абы кому.

Хотел там Егор, не хотел, а ключик он Ирине дал. И ведьма собиралась им воспользоваться.

Где найти воду в туалете?

Нет, не в унитазе. Это уж вовсе садизм, хотя и так можно. Но...

Смейтесь на здоровье. Ирина просто сняла крышку с бачка унитаза. А что? Вода чистая водопроводная. А что изнутри бачок весь ржавый...

Бывает. Это не грязь, это у нас такая чистая водопроводная вода, чтоб ей коммунальщиков поить — да постоянно. Пусть у них так же радость будет!

Ирина погрузила в воду кончики пальцев.

— Егор...

И закружились, полетели картинки-видения. Обрывочные, но достаточно четкие.

Когда Ирина выпала из своего видения, в дверь снаружи кто-то колотил. А она себе так и не представляла, где именно искать Егора.

Вот что ей даст картинка леса за окном?

Пригородная база?

Загородный дом?

Чья-то дача?

Вариантов много, и не обязательно это пригород Кораблика, это может быть пригород любого другого города. Вроде бы Гоша и недалеко, но что такое — недалеко для Ирины? Это ведь по ее ощущениям берется, а радиус получится вполне приличный.

Лес. Вроде бы речка рядом.

Люди? Есть люди, что тоже ничего не дает. Саму комнату Ирина рассмотрела, но и только что. Похоже больше на гостиничный номер, чем на жилье, но кто знает? Две кровати — может и в обычной комнате стоять, у кого-то на даче. Светлые непритязательные обои, шкаф для одежды, пара тумбочек...

Нет, ни о чем.

Ведьма призналась себе, что магия не всесильна и отправилась работать. Там, где она действительно могла что-то сделать. И для начала она набрала номер Кирилла.

* * *

Оборотня печальная история найденного младенца и его матери в шок не повергла. Бывает, что ж теперь? Всех сволочей не передушишь, хотя и жаль. Очень жаль.

— А от меня ты что хочешь?

— Помощи, вестимо, — отозвалась Ирина. — Ты же у нас при храме хвостом виляешь?

— Не тронь мой хвост, не то привлеку по статье!

— Какой?

— За оскорбление верующих.

— Оборотней? Ну-ну... Может, тогда по защите прав сексменьшинств?

— Эй! В сексе я — большинство!

— В смысле — как все, ничего нового и интересного? Не переживай, бывает, — съязвила Ирина, отлично понимая, что весь разговор не выходит за рамки подначек. Подумаешь, поехидничали немного!

— Гнусные наветы! Я могу отстоять честь всех оборотней!

— Даже страшно сказать, с чем именно наперевес.

— Главное — с честью! — продолжал веселиться оборотень.

— А я думала, что честь это не деталь анатомии? — уточнила ведьма невинным тоном. Кирилл фыркнул.

— Ладно... один — ноль. Так что именно тебе от меня нужно?

— Чтобы ты позаботился о детях Оболовых.

— Я!?

И сколько ж искреннего ужаса было в голосе оборотня. Словно Ирина предложила ему подстричься под пуделя Артемона!

— А кто? Я расспросила — родных у них нет. Савелий и эта Диана — оба христанутые...

— Поосторожнее с выражениями! Это нетолерантно.

Ирина изобретательно послала толерантность оборотню под хвост.

— Скоро цвет неба с этим кретинизмом неприличным считаться будет!

— И петухи ни за что пострадали, — согласился Кирилл. — Хотя когда-то считались символом рассвета и нечисть прогоняли.

— Нечисть они и сейчас прекрасно гоняют. Ну да ладно... вот смотри, они оба иконами на голову ушибленные. Не говорю — верующие, верующий человек никогда ничего подобного не сотворит, а эти... жуть с ручкой! Но дети-то их ни в чем не виноваты! Есть ли в нашей области какой-то приют при храме, или что-то еще в этом духе? Их же нельзя пока к нормальным людям, они просто пропадут, они в приюте для обычных детей не выживут, понимаешь?

Кирилл понимал.

Может, даже лучше, чем Ирина — его родители с детства руководствовались простым принципом.

Наш ребенок должен уметь выжить.

Выжить, постоять за себя, справиться с любой ситуацией. И таскали его по всем кружкам и клубам, старались развить физически и интеллектуально...

Он выжил и был им безмерно благодарен.

А если родители отсекают от ребенка большую часть мира, как ему потом быть? Как жить-то? Мир не статичен, он многогранен, он движется, меняется, он может повернуться к тебе любой стороной и даже выдать крепкого пинка. И что ты будешь делать?

А дети — домашние, забитые, да еще и воспитанные в жестко христианском духе — смогут ли они выжить в любой ситуации?

М-да...

И, как ни крути, за что-то и церковь в ответе.

— Оболовы?

— Да. Я расспросила соседей, они ходили в церковь на Семеновской улице.

— Там, где батюшка Серафим?

— Х... хвост его знает, — поправилась Ирина. — Серафим, Херувим... не уточняла. Да и соседи там сплошь атеисты.

— Серьезно?

— А что тебя удивляет? Так наглядишься — вообще в агностики подашься.

Кирилл фыркнул еще ядовитее. Действительно, иногда рвение особо активных верующих отводит от церкви быстрее, чем ладан — чертей гоняет. Посмотришь на некоторых личностей — и ноги в руки, а то не дай Бог, догонят и в свою веру обратят. Очень уж она... агрессивная и нетерпимая.

Закон о защите верующих?

Да так, наглядевшись, иногда хочется попросить закон по защите ОТ верующих.

— Ну, не все так плохо...

— Серьезно?

— Да. У нас на той неделе случай был — знаешь, бабушки-активистки?

— Знаю.

Кто ж их не знает? В церковь-то иногда не войдешь — сожрут! Активно! Раньше на них парткомы-месткомы были, а сейчас только церковь и осталась.

— Так вот. Одна из них выгнала из церкви девчонку. Якобы, платье слишком фривольное.

— Так и сказала?

— Почти, почти... Так батюшка Михаил заставил бабку в наказание сходить в парикмахерскую, сделать укладку, маникюр, педикюр, и месяц ходить только в брюках.

— И деньги на это выдал?

— Будешь смеяться — выдал. Специально. Сказал — грех гордыни ее обуял, она с таким и Христа в храм не пустит.*

*— реальный случай из жизни, была свидетелем, прим. авт.

— Да, плохо быть святее Папы Римского. Ладно, тебе адрес Оболовых продиктовать?

— Давай. Ну, с Савелием я понял, там что. А мать куда?

— Туда же. По этапу, — мрачно отозвалась Ирина. — Она ведь все знала, молчала, терпела... она соучастница получается, понимаешь?

— Может, ее запугали, забили...

— Кир, у нее на глазах умерла ее дочь. Понимаешь — ее ребенок! Потому что этот подонок сначала изнасиловал девочку, потом обрюхатил, запрещал выходить из дома, сделал ребенка, оставил без медицинской помощи — тут букет статей на все вкусы. Да любая нормальная мать в такой ситуации схватит нож, или топор, ну и...

Кирилл понимал.

И подозревал, что Ирине в такой ситуации и пистолет не потребовался бы. Зубами порвет не хуже оборотня.

Как говорится, кто простит, пусть первый бросит в оборотня камень. И не удивляется, когда тот прилетит обратно с довеском.

— Понял. Позвоню и поговорю. Потом тебе отзвониться?

— Отзвонись, пожалуйста. Это все-таки моя территория.

— Хорошо. До связи.

— До связи.

Ирина отключилась. И тут же опять щелкнула по телефону.

— Да?

— Алексеева, ты в участке?

— Пока еще да.

— Зайди ко мне на минуту.

— Да, Иван Петрович.

Интересно, зачем она начальству понадобилась?

* * *

Начальство было решительно недовольно жизнью.

— Алексеева, позвони домой.

— В общагу? Зачем?

— Да не в общагу! Мне только что звонили твои родители.

Ирина форменным образом офигела. Даже рот открыла. Потом закрыла, звучно лязгнув зубами, и поинтересовалась.

— И какого... что им нужно было?

— Не лучшие отношения? — прозорливо угадал начальник.

— Отвратительные, — открыла Ирина 'секрет Полишинеля'. — Им бы дочь подошла не участковым, а юристом в администрации, или нотариусом, хотя бы высокооплачиваемым адвокатом.

— Ясненько. И были возможности?

— Возможности у всех есть. А вот желания у меня не было. Ни тогда — ни сейчас.

— Ты им все равно позвони. Хорошо?

— Хорошо, Иван Петрович.

— Свободна. И с Савелием побеседуй. Есть тело, есть и дело, сама понимаешь.

— Понимаю. А ДНК? Сделали?

— Постановление запросили, ждем. Но должны дать. Свидетелей бы. Кто видел, как он младенца выбрасывал...

— Пока не нашла.

— Ищи. И — хорошая новость. Пальчики на коробке его.

— Отличная новость! А он даже перчаток не надел?

— Надел, наверное. Только коробку никто не протирал, ну и нашлись его пальчики. Там пара кусков липкой ленты очень удачно была...

— Вообще замечательно! — одобрила Ирина.

— Но на косвенных далеко не уедешь. Свидетели все равно нужны.

— Буду искать. Кто-то его наверняка видел, — кивнула Ирина.

— Ищи.

— Разрешите идти?

— Свободна.

Ирина вышла за дверь. Вышла из участка.

Отошла метров на двести, так, чтобы все пространство вокруг просматривалось, и никто не подобрался слишком близко. Вставила в телефон старую симку — и позвонила родителям.

* * *

— Какого черта?

Ирину даже не волновало, кто именно ей ответит — она просто была в бешенстве. Вот именно — какого? Блин? Черта?!

Рогатого?! Хвостатого!?

Кто вам дал право лезть в мою жизнь?! Вам чего еще надо, сволочи!?

Эти вопросы она и собиралась сейчас прояснить со всей пролетарской прямотой. Что за пофиг-нафиг? Еще ей на работу не звонили всякие там разные?

— Ирина?

Трубку снял отец, но восторженных воплей не получил.

— Я спрашиваю — какого черта?!

— Добрый день... дочка.

Если по замыслу родителей Ирина должна была сейчас умилиться... а ей кто-то об этом сообщил? Нет? Вот и не обессудьте!

— Мне, мать вашу зеброй, фамилию поменять и в другой город переехать?!

— Нет-нет! — отец отозвался так быстро, словно его телефон за палец цапнул. — Ирина, я по другому поводу звоню.

— Да неужели?

— У Вики дочка родилась. Александрой назвали.

— Замечательно. Очень за вас рада. Все?

— Почти, — замялся отец. — Женя нам кое-что рассказал...

— Замечательно.

— У тебя точно все в порядке?