Вместе с ними покинул ханский шатер и калга с врачом. Перед уходом, доктор приказал послать к себе сразу, как только хан проснется, не зависимо от времени, днем или ночью.

— Я очень надеюсь на тебя, Марджана — многозначительно сказал Адиль, покидая ханский шатер и служанка, полностью оправдала его доверие. Глубокой ночью, послав вторую служанку за свежей водой, Марджана удавила спящего хана подушкой, как и просил её об этом калга Адиль. Сон у Давлет-Гирея был спокойный и глубокий, благодаря чему тонкие женские руки благополучно справились с непривычной для них работой.

* * *

Сказать, что на следующее утро лагерь крымчаков был сродни потревоженному осиному улью, значит, ничего не сказать. Лагерь крымских татар буквально взорвался, едва только стало известно о смерти Давлет-Гирея и главным источником этого взрыва были царевичи Алп и Гази. Первой жертвой их гнева стал врач, лечивший великого хана.

Пока калга вместе с вельможами решали, что делать дальше, царевичи арестовали врача и подвергли его пыткам. Молодые волчата стали требовать от него признания в убийстве отца, а заодно назвать человека, приказавшего ему сделать это. На горе царевичам, у врача оказалось слабое сердце и когда палач начал дробить ему пальцы рук и лить кипящее масло на стопы, доктор умер.

Не сумев добиться успеха в дознании с одним человеком, Алп и Гази решили взяться за другого, вернее сказать других, Марджану и вторую служанку. Но тут их вновь постигла неудача, так как обе служанки находились в шатре калги и стража, не пустила принцев.

Обозленные волчата обратились за помощью воинов своих сотен, но те не посмели исполнить их приказ. Ведь калга Адиль в отсутствии своего брата был самый законный претендент на ханский трон. При этом, они не могли открыто ослушаться приказа царевича и были вынуждены не стоять истуканами, а проявлять хотя бы видимость активности.

Она проявилась в перебранке со стоящими возле шатра калги стражниками. До откровенного бряцания оружием, слава Аллаху, дело не доходило, но галдеж был полностью в восточном стиле, громкий и визгливый.

Адиль успел обсудить с мурзами все вопросы, связанные с похоронами хана и подготовкой избрания нового правителя Бахчисарая, в котором он видел своего старшего брата Мехмеда, когда в шатер вбежал запыхавшийся начальник шатерной стражи. Едва успев перевести дух, он сообщил, что царевичи Алп и Гази схватили и пытали доктора, ставя ему в вину, смерть хана, а теперь требуют выдать им на расправу ханских служанок.

От этих известий мурзы возбужденно загалдели и все как один уставились на Адиля, проглотит ли он подобное оскорбление со стороны молодых волчат или нет. Прекрасно понимая, что сейчас стоит вопрос о его жизни и смерти, калга без колебания ответил ударом на удар.

— Пока я калга, верховная власть над войском принадлежит мне, и я не позволю никому вносить смуту в него! Никому! — гневно отчеканил Адиль и жестким взглядом окинул сидящих напротив него беков и мурз, как бы спрашивая, согласны они с его словами или нет. Естественно, не согласных с калгой не оказалось и тогда, Адиль вместе с вельможами направился к своему шатру, вершить правосудие.

Появление калги заставило бранившихся воинов разом замолчать. Дисциплина и почтение к роду Гиреев у простых воинов было в крови. Почтительно склоняя головы перед возможным ханом, они торопливо расступались от шатра Адиля, однако не все последовали их примеру. Царевич Алп в окружении своих телохранителей не проявил никакого уважения к калге. Гордо подбоченясь и поигрывая саблей, он ждал, когда Адиль заговорит с ним.

— Что тут происходит?! Кто посмел привести воинов к моему шатру!? — грозно спросил Адиль, чем еще больше раззадорил гонор младшего брата.

— Воинов привел я, так как нам нужны скрывающиеся в твоем шатре убийцы великого хана. Доктор под пыткой показал на них, и мы требуем выдачи этих подлых гадюк! — выкрикнул Алп, намеренно распаляя себя и своих людей столь громкими обвинениями. Стоявшие рядом с ним воины тотчас требовательно загудели, но стоило калге взмахнуть рукой, требуя тишины, они покорно замолкли.

— Надеюсь, что слова доктора слышал наш верховный кади и его слова были записаны писцом в присутствии троих свидетелей, как того требует закон? — требовательно спросил Адиль, заранее зная ответ. Алп относился к разряду тех людей, по лицу которых можно точно определить, врет он или нет, и Адилю было достаточно одного взгляда, чтобы понять, что царевич откровенно врет. Тем более что он точно, знал, что врач к смерти Давлет-Гирея был совершенно непричастен.

Будь Алп искушен в интригах, он наверняка бы постарался выкрутиться, оказавшись в столь щекотливом положении, но он был воином, а не дипломатом и потому решил идти напролом.

— Да, такой документ у нас, есть! — пылко выкрикнул царевич, пытаясь смутить старшего брата, в виновность которого он свято верил, но Адиль только холодно дернул щекой и повел бровями.

— Тогда покажи мне его, и мы вместе оправимся вершить правосудие, как того требует закон — калга требовательно протянул руку, отрезая пути отступления молодому царевичу.

— Ты, сомневаешься в правдивости моих слов!? Ты, в шатре, которого нашли убежище помощников убийцы нашего отца! — визгливо воскликнул Алп, распыляя себя и окружающих его воинов.

— Я еще раз требую показать заверенный верховным кади документ! — в словах Адиля зазвучал металл, но царевич упорно не слышал брата.

— Я знаю, требуя документ, ты специально тянешь время, чтобы позволить этим подлым гадюкам скрыться от справедливого суда!!

— Это ты тянешь время и не позволяешь правосудию свершиться. Покажи документ, и я тотчас прикажу привести сюда служанок и подвергну их допросу в твоем присутствии и присутствии верховного кади, — возвестил Адиль и гул одобрения прошелся по рядам воинов, которые посчитали слова калги справедливыми. Чутко уловив это, Адиль моментально повысил градус накала. — Если его у тебя нет, то я буду вынужден считать тебя лжецом, переступившим закон. Документ!

— Меня, лжецом!? — в гневе воскликнул Алп и схватился за саблю, что вызвало ропот осуждения среди окружавших его воинов. В пылу гнева царевич перешел дозволенные в споре с калгой невидимые границы приличия, но Алп не услышал этого грозного предостережения.

— Да, тебя, — высокомерно отчеканил Адиль, умело загоняя нелюбимого брата в смертельную ловушку. — Перед законом все равны и простой воин и даже царевич. Покажи документ, иначе я, как калга прикажу арестовать тебя за лжесвидетельствование, и передать тебя в руки верховного кади.

Угроза оказаться перед верховным кади, серьезной опасности для Алпа не представляло. Верховный кади, мог наказать его за самоуправство в пытках доктора и превышении власти, начав самостоятельное расследование, но ничем другим как денежным штрафом это разбирательство Аплу не грозило. Однако проиграв Адилю спор в присутствии воинов, которых он привел к шатру брата, Алп терял лицо, а этого, молодой волчонок никак не мог себе позволить. Покрывшись красными пятнами гнева, яростно стискивая рукоятку сабли, царевич отчаянно боролся с душившей его яростью и негодованием.

Прекрасно видя состояние молодого петуха, Адиль решил спровоцировать его на роковой шаг. Презрительно фыркнув в сторону Алпа, он повернулся к начальнику своей стражи и поднял руку, словно намеривался отдать ему приказ.

Адиль, не произнес ни слова, но этого оказалось достаточным. В мгновения ока Алп выхватил саблю и с гортанным криком бросился на брата с явным намерением ударить его в спину.

Шесть шагов разделяло спорщиков, и Алп вполне мог совершить задуманное, а стоявшие в стороне стражники не успевали защитить калгу. Крик ужаса прокатился за спиной Адиля, калга обернулся и тут рядом с ним раздался громкий пистолетный выстрел. Зорко следивший за спором братьев, начальник стражи выхватил из-за пояса пистолет и выстрелил в царевича.

Произведенный с близкого расстояния выстрел пробил доспех Алпа и, не добежав до обидчика всего два шага, царевич рухнул к ногам Адиля.

— Зачем ты стрелял!!? — набросился с негодованием на начальника стражи калга, ударив его по руке с зажатым в нем пистолетом. — Зачем!!?

— Он хотел убить вас, господин!! — воскликнул стражник, но Адиль только махнул на него рукой. — Врача! Срочно приведите к нему врача!

— Врач мертв, господин — напомнил стражник калге, но только усилил его ярость.

— Другого доктора! Его помощника! Лекаря! Живо! — выкрикнул Адиль, обращаясь не столько к начальнику стражи, сколько к воинам испуганно застывшим вокруг раненого царевича. — Живо, я сказал!

Голос Гирея и его вид столь мощно передавал его чувства, что солдаты дружно бросились выполнять приказ калги, совершенно забыв, зачем они пришли к его шатру.

Тем временем, пришедшие в себя стражники окружили место, где разыгралась трагедия и, грозно потрясая копьями и саблями. С лежавшего на земле Алпа осторожно сняли простреленный доспех и увидели, что пуля попала ему в верхушку легкого. Крови было немного, но каждый вздох царевича сопровождался громким клокотанием.

В ожидании лекаря, Алпа занесли в шатер, в который он так рвался, и попытались оказать ему помощь. Тряска и начавшееся кровотечение, привело к тому, что на губах Алпа появилась розовая пена, что было расценено бывалыми войнами как плохая примета.

Пока испуганные воины бегали по лагерю и искали лекаря, госпожа Судьба безжалостно подбросила ещё один булыжник под колесо татарской арбы. Произошел случай окончательно сорвавший штурм в этот день Гезлева и расколовший крымчаков на две враждующие половины.

Второй молодой волчонок Гази Гирей, всегда действовавший и выступавший всегда заодно вместе с Алпом, в это день не пошел с братом к шатру калги, сказавшись больным. Многие охотно поверили этому потому, что царевич действительно давно мучился животом, но хорошо знающие Гази люди, открыто говорили о болезни как о банальной хитрости.

Вняв предостережениям своих советников, Гази остался у себя в шатре. Когда слуги донесли о том, что Алп с оружием в руках напал на Адиля, в окружении Гази начался переполох. Советники в один голос говорили, что узнав о том, что узнав о том, что Гази принимал участие в допросе и пытках лекаря, калга обязательно привлечет его, к ответу за самоуправство.

От этих слов молодая кровь ударила в голову Гази. Одев, боевой доспех, опоясавшись поясом с саблей и взяв в руки пару пистолетов, царевич приготовился дать отпор стражникам Адиля, но вместо них в шатер прибежал один из доброжелателей молодого Гирея. Он сообщил, что Алп умер и воины Адиля вот-вот придут за ним, чтобы убить, так как своим существованием, Гази мешает калге стать ханом Крыма.

— Беги, хан, беги, пока ещё не поздно. Пока калга не перекрыл все выходы из лагеря — стали советовать Гази доброхоты и тут царевичу действительно стало плохо. Смерть, как никогда прежде заглянула в его лицо и оскалилась, беззубой улыбкой и царевич приказал готовить лошадей.

Конечно, нашлись те, кто стал говорить, что бегство Гази вызовет нарекания и даже подозрения со стороны Адиля. Они предлагали дождаться окончания дела, а не провоцировать серьезную замятню. Однако, сторонники бегства, быстро взяли над ними вверх.

— Дождаться окончания дела, сидя на колу или пики?! — возмущенно восклицали они, подразумевая, что в ханстве никогда не было справедливого расследования, и все решал хан руками своих подручных.

Висеть на колу Гази не хотелось, и он тайком, в сопровождении нескольких человек покинул лагерь. Вслед за ним потянулись его советники, воины его личной сотни и сочувствовавшие Гази беки.

К всеобщему удивлению Адиль не предпринял никакой попытки остановить их. Более того, Алп, который якобы умер к моменту бегства Гази из лагеря, отдал богу душу только ближе к вечеру. Найденный к этому времени лекарь не смог оказать ему нужную помощь, так как не обладал всеми знаниями замученного Алпом доктора.

Когда Адилю доложили, что Гази и его сотня покинули лагерь, калга пренебрежительно махнул рукой.

— Пусть бегут. Нам больше достанется славы от взятия Гезлева — усмехнулся Адиль, но когда стало известно, что лагерь покинули беки, калге стало не до шуток. Не являясь крымским ханом, он не мог требовать от них выражения полной покорности, но будучи калгой, в отсутствии хана, только он мог отпустить беков из войска во время войны.

Их самовольный отъезд был прямым вызовом Адилю, и он должен был дать незамедлительный ответ. Вечером того же дня, когда лекарь доложил о прекращении мучений Алпа, калга собрал большой совет и при поддержке верховного муфтия осудил Гази и прочих беглецов.

— Бегство с поля боя, это откровенное предательство и оно должно быть сурово осуждено, так как бегство беков в Бахчисарай играет на руку нашим врагам. На меня, как на калгу после смерти хана Давлет-Гирея ложиться обязанность по защите наших земель от набегов врагов и я требую полного к себе подчинения всех беков, до возвращения к нам нашего старшего брата Мехмеда. Который и только он, может претендовать на ханскую власть — Адиль стал требовательно рассматривать ряды беков, ожидая их возражения, но никто не посмел открыто выступить против Гирея. Хотя были и такие, которые говорили полушепотом.

— Очень удобная позиция, взять верховную власть на время борьбы с врагами. Неизвестно когда Мехмед вернется из похода и захочет ли турецкий султан его признавать — говорили знатоки тайной дипломатии и в их словах, была большая доля правды. Любой новый властитель Бахчисарая должен был получить одобрения из Стамбула. Но одновременно с этим, шептуны были вынуждены признать, что требования Адиля были полностью справедливы. Начинать выяснять отношения между собой, когда в твоей стране враг, пусть и с малыми силами, очень скверный момент.

По этой причине военный совет вынес полное одобрение действиям калги, решившего потребовать от беков возвращения и продолжения осады Гезлева. Также были осуждено самоуправство Алп Гирея приведшее к смерти доктора и самого царевича. Верховный кади, очень обстоятельно допросивший двух служанок, что находились в ту ночь рядом с умершим ханом, тщательно сверив все их показания, и приказал писцам записать их. После чего объявил свое решение, что смерть великого хана наступила в результате полученной им травмы от падения с коня. Если кто и мог быть виноват в смерти хана Давлет Гирея, так это только доктор, назначивший ему неправильное лечение, однако судьба его уже жестоко покарала руками царевича Алпа.

При этом, никаких заявлений или осуждения в отношении бежавшего в Бахчисарай Гази военный совет не предпринял. Калга Адиль явно не хотел нагнетаний лишних страстей, но все его действия оказались напрасны. Прискакавшие на взмыленных конях гонцы из Бахчисарая известили калгу, что Гази и покинувшие его беки подняли мятеж против калги Адиля. Собравшись в ханском дворце, они провозгласили молодого царевича наследником умершего хана Давлет Гирея и обратились за поддержкой в Стамбул, через турецкого наместника в Кафе.