Безымянная невеста

— Так это же здорово! Парень оправился и готов снова идти в бой! Вот вместе с ним Игнату и наваляем, — обрадовался Матвей. По Тимуру он скучал.

— Понимаешь, в чем проблема...— замялся Ян. — Лара тоже решила вернуться. Позвонила буквально пять минут назад. Да-да, не смотри на меня так! Её несколько раз оперировали уже в Германии, сейчас она может разговаривать. Тихо, недолго, но может.

— Чего она хотела-то? — несколько пришибленно поинтересовался Матвей.

— Точно того же, что и Тимур. Приютить на реп-базе, пока не решит вопрос с жильем. И что мне теперь с ними делать?!

* * *

Василиса Петровна приехала в "Муар" в пятом часу утра. Вернее, прилетела, как порядочная ведьма, на метле. Все приготовления для спасения Ксаны были завершены, осталось только найти саму девушку и представить под светлы очи Хозяйки. Именно с поиском Ксаны ведьма билась уже целый час. Девушка как сквозь землю провалилась — никто не видел, никто ее не знает.

"Боги, да что происходит? Может, она под псевдонимом здесь работала? Как-то я у Юленьки не уточняла этот момент", — размышляла Василиса Петровна, рыская по закоулкам клуба и периодически связываясь по зеркальцу с Федором Ефимычем. Наконец, ведьма отловила в коридорах клуба внучку в компании Рика. Молодежь была довольная, румяная и с блестящими глазами.

— Юленька, ты не видела Ксану? Уже все залы с Феденькой обошли, нигде ее нет! — сердито вопросила ведьма, преградив парочке путь.

— Ксану? — Юля вдруг покраснела и отвела глаза. — Э...Бабуль... давай поговорим.

— Что-то с ней случилось? — Федор Ефимыч появился из-за угла, придвинулся к сценаристке и ухватил ее за рукав

— Эй! Нет, все в порядке! Бабуль, иди сюда, — девушка стряхнула руку оборотня, отвела бабушку в сторонку и замолчала

— Что случилось? Ну же, говори! — не вытерпела ведьма.

— Понимаешь....дело в том, что... В общем, никакой Ксаны нет, — выпалила Юлька, поднимая глаза.

— Как это нет?! — ведьма решила, что детки явно перебрали с алкоголем.

— Так. Я ее выдумала, чтобы ты не ругалась на наши прогулки с Риком. — Серьезно глядя на бабушку, повторила Юля. — Оксаны Карской не существует. Рик подтвердит, да и Аннушка тоже

Парень, вынырнувший из-за кулис, согласно кивнул.

— Ну, Ткач, погоди, — прошипела ведьма, отпустив тут же сбежавших ребят. Глянула на ставшие бесполезными листы с заранее одобренными и распечатанными сюжетами вероятностей, куда должно было забросить Ксану, раздраженным жестом отбросила их в стену. Глаза женщины загорелись желтым пламенем, волосы из седых стали огненно-рыжими. — Я тебе еще припомню, как у меня учениц уводить, старый прохиндей!

Федор Ефимыч предусмотрительно спрятался, не решившись встать на пути у разъяренной ведьмы, и мысленно попрощался с костюмером.

Часть 3.

Глава 15. Все беды от рыжих?

Я с удовольствием потянулась, развалившись на спине, и открыла глаза. Полумрак гримерки, куда я вчера так нагло вломилась, щадил зрение, так что я смогла немного оглядеться. Ничего так, со вкусом оформлено — нежно-голубые стены, покрытые объемной штукатуркой в виде волн, белое трюмо с подсветкой по верхнему краю, разлапистая вешалка с ворохом костюмов. Женских, что примечательно. Я поднялась с дивана, прошлась по помещению. Интересно, чья эта комната? Почему-то раньше мне не приходило в голову, что актеры могут на свой вкус украсить гримерные. Надо бы пройтись, заглянуть к остальным в гости, посмотреть, что и как там.

Дверь скрипнула, кто-то быстро прошел по комнате и вдруг, схватив меня за талию, приподнял в воздух.

— Попалась! — шепнули мне на ушко, возвращая на бренную землю. Я обернулась, чтобы посмотреть на смельчака и впечаталась прямиком в его губы. Меня целовали нежно и мягко, зажав в крепких объятиях. Закрываю глаза от удовольствия, отвечаю на поцелуй, приоткрывая губы... и в процессе понимаю, что вообще-то не знаю, кто меня целует! И с какой стати?! Выдираюсь, отскакиваю к стене. Матвей (какого черта?!) улыбается, вопросительно вскинув бровь.

— Колдунья моя, с тобой все в порядке? Ты какая-то нервная. Неужели спектакль не удался?

— Удался, еще как, — шиплю в ответ. Подумать только, какая наглость! Как будто ничего и не произошло сейчас! Мы же договаривались!

— Вот и ладушки. Я уже час тебя в машине жду, хорошо, что Эльза позвонила, сказала, что тебе нездоровилось, и ты ушла в свою гримерную.

Я слушаю и не верю своим ушам. Эльза? Она же в Белгороде! Час в машине? Вчера же Новый год был, мы попрощались! Он сам с какой-то фифой зажигал! И главное — моя гримерная?! Что происходит?!

— Ксаночка, ты что-то побледнела, — заволновался Матвей, подходя ближе и усаживая меня на диван. Я все пытаюсь осознать, что же происходит и почему он меня обманывает.

— Матвей, что за дурной спектакль? Откуда у меня гримерная? — отталкиваю руки парня и вскакиваю. — И вообще, ты что себе позволяешь?! Я же русским языком тебе сказала — ты не в моем вкусе!

— Так, — разом посуровел Матвей и подошел ко мне вплотную, приподнял голову за подбородок, заглянул в глаза. — Ну-ка говори, что вчера пила? Опять какие-то коктейли Юлька подсунула? Все никак не успокоится, да?

Черт, он же злится! Серьезно злится! И при чем тут Юлька?

— Бокал шампанского. До этого лимонад, с тобой же, между прочим, — отвечаю как можно спокойнее.

— Хорошо. Опиши, пожалуйста, свой день, чтобы я был спокоен, — серо-голубые глаза смотрят холодно и цепко.

— Проснулась, забрала костюм у курьера, — начинаю рассказывать я, все еще не въезжая в ситуацию. — Сделала всем подарки, дождалась тебя, поздравила, ты мне подарил браслет. Потом приехали в театр, выпили лимонад, обменялись презентами, начался спектакль. Я сыграла свою роль, станцевала с тобой вальс, еще немного пообщалась с друзьями и ушла сюда, спать. Так что я не понимаю, чего ты бесишься и с какой стати так себя ведешь, — подвожу итог рассказу.

Матвей тяжело опустился на диван, сжав виски пальцами. Замер так на минуту, после чего встрепенулся, достал из кармана мобильник, что-то в нем пролистал и дал мне в руки.

— Смотри, — предложил он.

Фотогалерея. Что ж, посмотрим. Начинаю листать и чувствую, что волосы встают дыбом. Как так?!

Галерея полна наших совместных фотографий. Вот мы танцуем вальс на маскараде. Он в костюме Принца, я в костюме Охотницы. Вот мы вместе на сноуборде — я сижу на доске, Матвей ее толкает вперед. Вот мы со Светкой и тетей Леной в Петергофе, с Яном и Риком на пляже играем в волейбол, снова с Матвеем — лежим в обнимку под одеялом, я прячу лицо от камеры у него на плече. Вот мы в аквапарке в Финляндии, в зоопарке в Москве, на чьей-то даче с мангалом. Я с Эльзой в обнимку, я в каком-то жутко обтягивающем коротком платье в свете софитов... Что за бред?!

— Ксана, назови сегодняшнюю дату, — Матвей наблюдает за мной, сидя на диване с абсолютно непроницаемым лицом.

— Первое января пятнадцатого года, — неуверенно откликаюсь я, все еще глядя на снимки. На монтаж не похоже. Но как?!

Парень поднимается, осторожно подходит ко мне, ласково гладит по щеке.

— Милая, сегодня двадцатое мая шестнадцатого. Сегодня у тебя был последний спектакль в этом сезоне. Утром у нас самолет в твой родной город.

— А все остальное? — шепчу пересохшими губами. В голове не укладывается! Я же точно помню, что еще вчера отмечала Новый год с ребятами, устала и зашла сюда подремать! Как мог пройти целый год?!

— Это твоя гримерная. Ты уже год как прима театра. Лида с Иваном сидят с малышом, так что Леру объявил примой тебя. Эльза помогает тебе с костюмами, к тому же следит за Яном — все-таки вы в паре играете, — продолжил с усмешкой Матвей.

— А Юлька? Вы же нормально общались раньше! — действительно, тон, которым Матвей говорил о моей подруге, был далек от приятельского.

— А твоя Юлька — это отдельный разговор, — заскрежетал зубами парень, поднимаясь.

— Не понимаю.

— Не понимаешь? — шипит Матвей, подойдя ко мне вплотную и рассматривая так, будто видит впервые. — Серьезно?! Твоя рыжая спуталась с какими-то сектантами, вылетела из театра и сейчас торгует "чайными смесями"! И тебя пыталась утащить за собой уже неоднократно! Открытие чакр, чистка кармы... Говорил же я тебе, не пей ничего, что она тебе дает! Нет же, Ксана у нас упрямая! Теперь ни хрена не помнишь! — выкрикнул он, со всей силы долбанув кулаком по стене за моей спиной. Голову он опустил — и слава богу. Уж очень жутко выглядел этот Принц в бешенстве. — Собирайся, едем домой. Там все вспомнишь, я надеюсь.

В городе распогодилось — чистое небо без единого облачка, клонящееся к горизонту солнце подкрашивает розоватым цветом фасады. Я смотрела в окно и все никак не могла поверить — для меня еще вчера Марсово поле было ровной снежной площадкой, а сегодня здесь лежат на травке в одних футболках студенты и влюбленные парочки, по каналам снуют туда-сюда экскурсионные катера, около дома цветет черемуха, сшибая с ног густым ароматом (даже странно, что так тепло в это время).

Матвей припарковался у парадного, забрал с заднего сидения спортивную сумку, открыл мне дверцу и повел за руку. Повозился у квартиры, разыскивая ключи в карманах своей ветровки, хозяйским жестом кинул вещи на столик в коридоре (откуда он тут взялся?!), выковырял из-под вешалки мужские клетчатые тапки и ушлепал на кухню. Я, скинув сапожки, пошла за ним. Как ни странно, одета я была так же, как и вчера — в костюм охотницы.

Парень застиг меня во время осмотра Юлькиной комнаты. Вернее, места, которое было ее комнатой. Теперь там обосновался рабочий кабинет, по-другому и не назвать. Письменный стол под окном, огромный почти плоский монитор, стеллажи с книгами и какими-то папками вдоль стен, небольшой кожаный диванчик и чайный столик в другом углу, модная кофеварка в форме чудной неваляшки из красного пластика, металла и стекла (в комнате?!). В целом, присутствие на этой конкретной двухкомнатной жилплощади мужчины было заметно во всем — новенькие плинтусы, куда спрятались болтавшиеся под ногами провода, смазанные петли на дверях (как же меня бесил раньше их скрип!), мужские брюки на спинке стула и так далее...

— Матвей, давно мы вместе живем? — спрашиваю, поворачиваясь к нему.

— Почти год. Пойдем на кухню, я тебе кофе сделал. Выпьешь, и поговорим, — как-то обреченно отвечает мой нежданный молодой человек.

Кофе он приготовил именно так, как я люблю. Сварил в турке с сахаром и молоком, посыпал корицей с щепоткой ванили. У Кая так никогда не получалось, вспомнилось вдруг.

Матвей уточнил, с какого момента память отказала мне во взаимности и, примостившись на широком подоконнике (у нас пластиковые окна? С каких пор?!), начал восстанавливать "белые пятна" в моей жизни.

Выяснилось, что Новый год в эльфийском стиле действительно был. Еще была я, перебравшая коньяка (когда успела? только шампанское же пила!), подруги, разошедшиеся с кавалерами по разным углам и ответственный Матвей. Он нашел меня, сладко спящую в гримерке, погрузил в машину и довез до дома, где попытался уложить на диван и улизнуть. Неадекватная я в каком-то странном порыве отпускать его никак не хотела. Пришлось оставаться, рассказывать о себе (с пьяной женщиной спорить невозможно), делать массаж головы, шеи, плеч и... В общем, проснулись мы в обнимку и со следами бурной ночи оба. Потом Матвей еще с месяц бегал за мной, сомневающейся в своих чувствах, но все-таки сумел, к обоюдной радости, поймать и убедить.

В феврале выяснилось, что Лидочка беременна. Видимо, поездку в Хельсинки пара прим провела более чем успешно. Ванька, не будь дураком, тут же сделал ей предложение и забрал из театра — токсикоз, свадьба, нервы, все дела. Директор повозмущался, но отказывать ребятам не стал. Еще месяц прошел в поиске другой примы, Ян прервал свою работу с группой, снова взяв на себя главные роли. Думали даже вызывать Эльзу из Белгорода, но... На одном из спектаклей Аннушка плюнула на всех и вручила главную роль мне. Сказала, что талант есть, внешность не подкачала, так что бегом марш на сцену. Я и побежала. После спектакля к актерам снизошел Директор, поздравил в честь восьмого марта всех наших дам, вручил каждой по розочке и торжественно объявил, что с этого момента парой прим станут Ян и... я, Оксана Карская.

Что произошло дальше, я уже вспомнила сама — то ли кофе прочистил мои одурманенные "народными средствами" мозги, то ли просто нервы успокоились. Отправив Матвея в другую комнату, принялась готовить ужин, раздумывая над ситуацией. Как-то уж слишком невероятно выглядели события, покинувшие мою память на время.

Во-первых, я стала не просто примой, а Примой — этакой фамм фаталь, которая в любом облике крушит мужские сердца и оставляет за собой нехилый след в душе тех, кто хотя бы раз перекинулся с ней словом. Сказал бы кто — в жизни не поверила. Но собственная память, мерзко хихикая, выдала на-гора такие подробности моего общения в рамках ролей с несчастными зрителями, что впору было удавиться от стыда. Неужели я и правда так поступала?! Соблазняла напропалую, флиртовала, подстрекала к дуэлям, чуть ли не в одних чулках и корсете на сцену выходила пару раз (с Эльзой я еще поговорю!), проводя все сюжеты на грани фола и погружая зрителей в собственную игру процентов на 200. Ян, посмеиваясь, говорил, что меня можно или желать, или ненавидеть, или все вместе — и постоянно до, во время и после спектаклей незримо стоял на страже моей неприкосновенной тушки. Потом его сменяли или Матвей, или Рик. Директор в восторге, у меня толпы поклонников и поклонниц (с недавнего времени), пара предложений перейти в классический театр, собственный фотограф и серия сетов для модных журналов. Конечно, мне еще в старшей школе говорили, что внешность модельная, но я же не люблю фотографироваться! Да и играть ТАК откровенно на сцене тоже.

Само собой, при таком стремительном взлете на наш личный театральный Олимп сменились приоритеты в распределении времени. Лелька с Маратиком, Кай с женой, начальница — все отошло на задний план, размылось, но совсем из жизни все-таки не исчезло. Ребята приходили на мои спектакли, с удовольствием забегали к нам с Матвеем в гости. Частью фотосъемок я вообще обязана Маратику — именно он первым решил меня поснимать, просто для портфолио, после чего выложил особо удачные снимки на своем сайте. Так меня нашел Виктор Долотов, известный откровенностью своих работ и циничностью в обращении с моделями. За ним потянулись и остальные.

В театре тоже никто моего "карьерного роста" не стал оспаривать, наоборот, ребята поддерживали меня во всем. Они знали, что я четко провожу грань между сценическим образом и реальностью. Что повадки роковой женщины со сцены исчезает сразу же, как только я добираюсь до гримерки. Исключением стала только Юлька.

Я не уверена, с чего все началось. С банальной зависти к чужим успехам, которая свойственна всем людям, или же с легкой досады на совместно проведенное время, которого становилось все меньше. В мае из Белгорода вернулась Эльза, похорошевшая и скинувшая изрядную долю своей самовлюбленности. Попросилась помощницей к костюмерам (вкус у нее всегда был хорош, этого не отнять), снова сошлась с Яном, который до этого полгода крутил легкий, ни к чему не обязывающий роман с Аннушкой. Стала приходить в гости к нам с Юлькой, увязавшись за Матвеем. Как ни странно, мы с ней поладили. "Командировка по семейным делам" оказалась для девушки серьезным испытанием, пройдя которое она сильно изменилась. Стала добрее к окружающим, научилась смеяться над собой и своими ошибками, перестала полагаться на силу папиного кошелька и требовать беспрекословного поклонения к себе. С ней было достаточно интересно и легко общаться, в отличие от той же Юльки, которая в какой-то момент стала нервной и задерганной.