В протесте

В результате было решено все-таки провести акцию на заявленном месте. В группе отписались, что "точно придут", порядка ста пятидесяти человек. Сомневающихся было за полтысячи (!). А собралось в итоге — 40 или 50. Я только что прочел в какой-то новостной ленте глумливое замечание, что это отличный показатель значимости поднятой проблемы. Чушь! Это, во-первых, показатель нашей безответственности и гражданской несознательности, а во-вторых — плохой организации. И это надо исправлять.

За пятнадцать минут акции обстановка у метро настолько накалилась (хотя все собравшиеся активисты только общались с журналистами, не разворачивая никаких плакатов), что было решено перебираться к Вечному огню напротив корпуса филфака. Полицейские погнались за нами через переход и отобрали у студентов несколько плакатов, которые первоначально планировалось использовать для одиночных пикетов на территории МГУ. Студентов они пропустили, полагая, что те просто разойдутся. Вместо этого мы собрались у Вечного огня и стали обсуждать вопрос о Студсоюзе и запрете митинга.

Довольно скоро подтянулись полицейские и стали угрожать нам задержанием за незаконный митинг. Так и хочется спросить — КАКОЙ? Если несколько десятков студентов, собравшись на территории своего Университета, обсуждают университетские проблемы, это ну никак не подпадает под определение пикета или митинга.

Однако полицейские стали хватать людей, ломать им руки и тащить задержанных в машины. Мы пытались их отбить. Была большая свалка и всеобщая неразбериха. Один из задержанных потерял сознание и упал на землю, что не помешало полицейским затолкать его в машину, едва он пришел в себя. Людей хватали в разных концах сквера, волоком тащили по асфальту. Об этих подробностях не написала ни одна газета. Потом скажут, что все задержания проводились в соответствии с законом. Я все это видел и свидетельствую, что законом там даже не пахло. Это было чистым, неприкрытым беспределом — от начала до конца.

Среди тех, кто хватал студентов и крутил им руки, были люди в штатском. Один, в низко надвинутом на глаза капюшоне и С ЛИЦОМ, ЗАВЯЗАННЫМ ШАРФОМ, особо отличился в этом деле. Когда наших товарищей запихивали в машины, мы стали скандировать — "Слава русской демократии!". Гражданин с шарфом подошел ко мне, остановился в двух шагах и сказал — вот вы, давайте, крикнете что-нибудь еще! Я в ответ спросил, зачем он завязал лицо шарфом. Он издевательски сказал, что ему холодно. Тогда я посоветовал ему натягивать на голову чулок.

Мы пытались сфотографировать этого колоритного типа, но он явно не стремился попасть в кадр.

Оставшиеся на свободе решили немедленно идти в ГЗ и написать ректору жалобу на милицейский произвол. Когда мы все уже СТОЯЛИ НА СТУПЕНЬКАХ КОРПУСА, полицейские выхватили из толпы двух девушек. Точнее, сначала схватили одну, а вторая бросилась к ней, и руководивший задержанием полковник (кажется, Костюк его фамилия) сказал — берите эту тоже. Это была девушка с _первого курса_ философского факультета. Я разговаривал с ней буквально за десять минут до задержания. Когда ее сажали в полицейскую машину, она отчаянно сопротивлялась, и полицейские прищемили ее дверцей. Она кричала, что ей больно. Мы оттаскивали полицейских и кричали, что они сошли с ума. Полковник встал между мной и машиной. Тогда я стал убеждать его отпустить девушку, тем более, что она, вероятно, несовершеннолетняя. Он смотрел на меня оловянными глазами и отвечал, что меня это не касается. В конце концов им удалось с ней справиться и ее тоже увезли.

Тут мне позвонил мсье Филин и спросил, все ли у нас в порядке. Вокруг стояла куча полицейских и я не отказал себе в удовольствии подробно рассказать о наших проишествиях. Тогда один из полицейских прямо предложил другому меня "взять". Признаться, крайне любопытно, что бы они тогда написали в протоколе. "Нелицеприятно отзывался о полиции в дружеском разговоре"? Кажется, даже до них дошло, что это уже перебор.

Мы обменялись контактами с другими участниками встречи и решили не оставлять так этого дела. Думаю, что в будущем нам надо более активно защищать своих и вообще организовывать сопротивление. Пример той девочки — и еще самой первой драки в сквере — убедительно доказывают, насколько трудно задержать и посадить в машину человека, если он сам и его сторонники настроены бороться до конца. И в то же время это очень просто, если каждый подсознательно боится, что слишком активное сопротивление может создать ему проблемы. Если однажды мы выйдем на митинг, _заранее_ смирившись с тем, что к вечеру каждый из нас окажется в участке, то, возможно, до участка смогут довезти гораздо меньшее количество людей...

Четверг, 01 Декабря 2011 г. 22:31

Вышло так. Несколько дней назад, уже в двенадцать с чем-то ночи, мне позвонил журналист "Известий" Е., запомнивший меня по видео с разогнанного студенческого митинга. Все мы знаем, что существующая — глобальная — система фальсификации результатов выборов складывается из сотен мелких нарушений, на которые обычно никто не обращает внимания. Исчезло из редакции закона упоминание о видео и фотосъемке — боже мой, какая мелочь, в подзаконных актах-то оно осталось (только кто об этом знает?)... Нарушается процедура на каком-то избирательном участке — обязательно кто-нибудь говорит активным гражданам: забейте, что решают эти 500-800 голосов в масштабах всей страны?.. Активным гражданам становится неловко — в самом деле, что они так завелись из-за подобной "мелочи"! И так, заметьте, каждый раз. На КАЖДОМ избирательном участке. Ну, в общем, у нас в вузе это выразилось в том, что ректор, пренебрегая своими прямыми обязанностями, не подал в ЦИК списки студентов, проживающих в общежитиях, для их регистрации как избирателей. Студентам предложили лично подать заявления о регистрации, и непременно до 30 числа, иначе до голосования их не допустят. Схема, в общем-то, понятна. Чем меньше зарегистрировано избирателей от МГУ, тем выше будет "явка". Плюс по открепительным свидетельствам в МГУ проголосует прорва левого народа, например, "гвардейцев" и нашистов, после чего скажут, что весь Университет поддерживает правящую партию. Пустячок, а приятно. (Не студентам, разумеется).

В Инициативной группе МГУ этот вопрос обсуждался с редким жаром, казалось, что люди настроены очень решительно. Тогда политический обозреватель от "Известий" перерыл законы и составил жалобу в ЦИК, в которой освещались эти нарушения. И предложил студентам ее подписать. Но вдруг! Инициативная группа, существующая под девизом "Кто, если не мы? Когда, если не сейчас?" и гордо декларирующая свою оппозиционность, жалобу подписывать отказалась, не желая ссориться с администрацией — той самой администрацией, которую ее участники так бодро смешивают с грязью в Интернете и на форумах. Разумеется, это вопрос серьезный. Ректор не привык, чтобы студенты жаловались на него в официальные инстанции, и вряд ли он придет от этого в восторг. Но, во-первых, (как бы парадоксально это не звучало) риск тем меньше, чем решительнее и последовательнее мы будем добиваться своего — с большой группой людей, которые готовы идти до конца, ничего не сделаешь, а вот с разрозненными, нерешительными проявлениями недовольства бороться как раз очень просто — а во-вторых, мы должны привести к какому-то "общему знаменателю" наше отношение к руководству в _группе_ и на официальном уровне. Это значит — в _группе_ не ругать начальство матом и не писать одиозных комментариев, выражать свою позицию спокойно и корректно, а во внешнем мире не пытаться "угодить всем сразу" и притом еще остаться в полной безопасности. То, что мы делаем, рискованно. Это должно быть ясно с самого начала. Кто не хочет рисковать — пусть не маячит перед камерами с оппозиционными высказываниями и не вводит людей в заблуждение. А то, глядя на это, начинаешь думать, что ты окружен единомышленниками и союзниками... до тех пор, пока в критический момент все неожиданно не разбегутся.

Ну, в общем, я согласился подписать жалобу в ЦИК и на всякий случай написал всем тем, кого застал в сети и кто, по моим соображениям, мог присоединиться. По большей части это ни к чему не привело. Кого-то не устраивали конкретные формулировки и он предлагал все еще раз детально обсудить и переделать, а когда уже нужно подписывать, и СРОЧНО, то на согласование всех тонкостей уже не остается времени — либо ты делаешь, либо не делаешь, третьего не дано. Кто-то сомневался и обещал подумать. Тоже, в общем, дохлый номер.

Человек, в котором я был почти уверен, сказал, что, как анархо-коммунист, он не может жаловаться в ЦИК, поскольку он принципиально против выборов. Я попытался объяснить, что сейчас дело не в наших личных убеждениях, а в конкретном нарушении, которое мы либо устраняем, либо нет. А выборы все равно состоятся — независимо от мнения тех, кто считает их антинародными или нецелесообразными. Но, в общем, тут мне тоже ничего не удалось. Зато — к моему удивлению и радости — подписать жалобу согласился Проконсул. Он же помог мне найти и исправить опечатки. Правда, теперь мне уже на самом деле стало страшно. Я в последнее время и так развлекаюсь, как могу. Участвую в пикетах, пишу курсовую о национализме, ксенофобии и гомофобии, дипломатично озаглавленную "Социокультурные предпосылки толерантности в России" (вот будет умора на защите!!)... Одним словом, лишний раз испортить отношения с администрацией не кажется таким уж важным. А вот стать причиной неприятностей другого человека в таком деле — тут действительно начинает скверно холодеть под ложечкой. Но, как бы там ни было, текст жалобы мы подготовили. А на следующий день, прямо на семинаре, ее увидел Дима и внезапно тоже согласился подписать. Заметьте, что из трех людей, в итоге подписавшихся под жалобой, двое никогда не входили ни в какие студенческие организации и не надували щеки на собраниях, изображая из себя передовой отряд правозащитников Университета... Показательно, по-моему. Меньше слов — больше дела.

В тот же день я встретился в ресторанчике ТЦ "Универ-Сити" с Е-вым и передал ему подписанную жалобу. Мы пообщались. Услышал массу интересного о современной политической журналистике и вообще был приятно удивлен. Всегда приятно видеть людей, которые так откровенно любят свою жизнь и свою работу. Вообще мой новый знакомый оказался человеком колоритным. Не всегда понятно, что для него важнее — решить ту или другую проблему и восстановить справедливость, или получить удовольствие от самого "процесса" разбирательства и сделать себя имя громким материалом. Но он, во всяком случае, способен интересоваться собеседником, чего так явно не хватает многим обаятельно-эгоцентричным людям, которые, с одной стороны, всегда мне нравились, с другой же — уже откровенно меня утомляют (этим самым безразличием ко всему на свете, кроме собственного круга интересов).

Не успел закончить с этим делом — написал Никита (Смеагорл) с предложением стать наблюдателем от "Яблока" на выборах. Я уже предпринимал попытку стать наблюдателем, а "Яблоко" мне откровенно симпатично, так что я ухватился за эту идею обеими руками. И в итоге целый вечер провел в офисе на Третьяковской, став в конце концов даже не наблюдателем, а членом избирательной комиссии. Суета там царила просто неописуемая. Подготовка документов, телефонные звонки, носящиеся туда-сюда люди... в общем, живая картина "За три дня до выборов". Прослушал инструктаж, в котором описывались наиболее распространенные нарушения, фальсификации и грубые подлоги. Вот честное слово, материалы там такие, что можно писать роман — остросюжетный, а по настроению — трагикомический.

Воскресенье, 04 Декабря 2011 г. 23:44

Мой день на избирательном участке.

8.00 Начало работы УИК. Накануне вечером кабинет с сейфом, в который сложили пересчитанные избирательные бюллетени (2300), был заперт и опечатан. Утром 4 декабря неожиданно выяснилось, что кабинет открывали, а сейф с бюллетенями перенесли в другое помещение.

8.15 Председатель УИК Скопцова Нина Николаевна осуществила массовый вброс бюллетеней в урну для голосования и поспешно скрылась в подсобном помещении.

8.20 Мы с членом УИК от ЛДПР Александром Павловым составили жалобу на Скопцову и Акт о нарушении избирательного законодательства. Мы пытались добиться, чтобы полиция оцепила избирательный участок и голосование было временно прекращено до устранения нарушений. Одновременно с этим Павлов и член УИК ? 1990 Галина Михайловна Никулина пытались вести фото и видеосъемку на месте правонарушения, но полицейский Александр Сергеевич Сорокин запретил такую съемку и пытался силой удалить меня и Павлова с участка. В то же время неизвестная гражданка, голосующая на участке 1992, попыталась разбить телефон Павлова А. Завязалась потасовка, после которой эта женщина отправилась писать на Павлова жалобу за "драку" и за "хулиганство" на участке. А.Сорокин попытался отобрать о Павлова Акт о нарушении избирательного законодательства и смял его.

10.20 На участок приехал помощник депутата Лебедева (ЛДПР) Святослав Мурзин

11.00 На участке появляются две представительницы ТИК Чертаново. Они не представились и не сообщили своих должностей, зато одна из них обняла меня за талию и доверительно сказала: "Вы что думаете, что тут все заодно? Я сама голосую за КПРФ, так что не переживайте... Все будет хорошо".

Никаких мер по поводу вброса бюллетеней Председателем УИК они предпринимать не стали. Зато пришедший вместе с ними гражданин, явно им хорошо знакомый, приставал к А.Павлову, прося подсказать, "за кого ему голосовать", с явным намерением удалить Павлова с участка за предвыборную агитацию. А.Сорокин и другие полицейские отказались проверить документы этого гражданина, и он ушел вместе с представительницами ТИК.

12.30 Неизвестный гражданин попытался осуществить массовый вброс бюллетеней в урну. После требования показать бюллетени он обратился в бегство и был задержан полицией уже у ворот школы, причем нам с трудом удалось заставить полицейских действовать и остановить правонарушителя. А.Сорокин, позвонивший в ОВД, охарактеризовал ситуацию так: "Тут опять наши "доблестные" наблюдатели на награду нарываются. Задержали гражданина, у которого якобы больше одного избирательного бюллетеня" (Это несмотря на то, что свою пачку бюллетеней нарушитель мнет и засовывает в карман на глазах у полицейских).

12.35 А.Сорокин попытался помешать мне ехать в отделение вместе с задержанным, но мне удалось настоять на своем и даже сесть в машине рядом с нарушителем. Таким образом, с момента задержания у этого человека не было возможности избавиться от лишних бюллетеней. Даже если часть бюллетеней ему удалось выбросить в момент бегства, того, что он при мне убрал во внутренний карман, было достаточно, чтобы доказать факт правонарушения.

12.41 В ОВД Чертаново Центральное я потребовала немедленно вызвать понятых и изъять у гражданина бюллетени. Вместо этого его увели в камеру, и собственно обыск происходил без меня. Бюллетеней обнаружено не было. (Какая неожиданность!)

14.30 Пока я находилась в полиции и подписывала протоколы, Александр Павлов выявил нарушение, связанное с выдачей членом УИК Пулковой Люмилой Викторовной бюллетеней "по открепительным удостоверениям" гражданам, которые предъявляли только паспорт и не имели при себе открепительного удостоверения. В числе таких граждан Павлову удалось заметить данные некоего Хромова Дмитрия Владимировича. После выявления этого нарушения на Павлова составляется жалоба за "помехи в работе комиссии" и принимается решение о его отстранении.