В протесте

Пятница, 22 Ноября 2013 г. 21:04

Проводим серию публичных акций в поддержку узников 6 мая. Начали с акции на Красной площади — точнее, трех объединенных акций с баннерами "Мою страну захватили враги", "Сопротивляйся!" и "Всех не пересажаете". Любопытно, что после акции Павленского на площади дежурит целый легион переодетых в штатское ФСОшников, которые бросаются на активистов раньше, чем полиция. При этом нападают и на журналистов, и на случайных свидетелей акции, которые снимают ее на мобильный телефон. И вот я думаю. Идея прибивать свою мошонку к брусчатке Красной площади (что, собственно, и проделал Павленский) — мягко скажем, спорная. Но цель была достигнута — акция прорвала информационную блокаду и вышла на уровень федеральных СМИ, к чему, естественно, стремится каждый активист. Из наших собственных проектов выше "Новой" и "Граней.ру" поднялась только "Гомофобия — религия быдла!" и шествие по Арбату (оно — потому, что Ильдару хотели предъявить уголовную статью). Вывод напрашивается сам собой — формат с обычными плакатами и лозунгами исчерпал себя. Надо искать такой формат, чтобы это действительно взрывало информационное пространство. Но при этом обойтись без членовредительства и мата. Вот задача, которую предстоит решить.

Несколько дней спустя я стоял в обороне Сахаровского центра — гомофобы собирались громить выставку, посвященную Дню трансгендерности. На свою беду, наши недалекие друзья сами же вызвали полицию, надеясь, что она арестует всех участников вечера за "пропаганду". Полицейские никого арестовывать не пожелали, а гомофобы оказались в идиотском положении — напасть на выставку в присутствии ими же вызванной полиции было немыслимо. Наши противники засели в кустах в сквере возле Сахарницы и начали ломать головы, что делать дальше. Пока они думали, мероприятие приблизилось к концу... минут за двадцать до закрытия они прислали к нам "диверсанта", который под видом посетителя проник на выставку и разлил в зале какую-то вонючую жидкость. Запах был такой, что некоторых особенно впечатлительных участников едва не вырвало. Народ вышел на улицу. Гомофобы тут же кинулись докладывать полиции, что у нас "несогласованная уличная акция". Очень в их духе. Сначала совершают хулиганские действия, а потом требуют задержать пострадавших. Правда, "пострадавшими" мы были весьма условно. На охрану мероприятия пришло много людей, и настроение у всех было отнюдь не мирным. Я предложил — если по пути к метро наши "друзья" попробуют облить нас какой-нибудь дрянью, надо, наконец, навешать им люлей (по правде говоря — давно пора). Многие наши с этим согласились. Но увы. Как и всегда, когда соотношение людей не составляло десять к одному в их пользу, гомофобы от открытых нападений воздержались, но зато без устали науськивали на нас полицейских (абсолютно безуспешно — парни в форме на драматические вопли про "содомский шабаш" реагировать не торопились). Так и разошлись. В тот вечер гомофобы сбили пальцы в кровь, описывая в разных пабликах свою "великую победу". Ну-ну.

На следующий день встречался с Анной П. — журналисткой из Питера, в которую стреляли во время нападения на офис LaSky. Она рассказывала, что в СПб сейчас организуют группы безопасности типа нашей Дружины. Хочется надеяться, что у них все получится.

А потом я узнал, что Сергей Кривов до сих пор не снял голодовку — и даже не потому, что не хочет, а потому, что ему не дают. Судья Никишина не хочет сделать перерыв в судебных заседаниях, чтобы Сергей получил медицинскую помощь и постепенно вышел из голодовки. Его продолжают ежедневно привозить на суд и выдавать сухой паек (вздумай он его съесть — на шестьдесят пятые сутки голодовки — это его попросту убьет). Если Кривов теряет сознание от голода, судья спокойно продолжает заседание. А Скорую к нему не допускают. Феерическое бл*дство, но по нашим меркам — даже не особо удивительное.

Вторник, 17 Декабря 2013 г. 03:56

Провожу ночь в офисе "Солидарности". Главная прелесть жизни активиста — никогда не знаешь, где закончишь день. В своей кровати или в "обезьяннике", в чужой квартире или круглосуточном кафе... Когда я выходил к лже-думе на очередную акцию в поддержку политзаключенных, я отнюдь не собирался в ОВД. Хотел немного постоять со всеми — и отправиться домой лечить свою простуду. Кто же мог представить, что собравшиеся люди встанут в сцепку! Но когда это случилось, думать было уже некогда. С тех пор, как я стал выходить на улицу, меня сильнее всего поражало как раз это. Невозможно предсказать, когда всеобщее негодование внезапно выльется в стихийный и неуправляемый протест. Ты ждешь этого месяцами, ждешь, когда в очередной раз происходит что-то нестерпимое (вроде признания Косенко "невменяемым"), но ничего не происходит. А потом люди взрываются — внезапно и как будто совершенно беспричинно. Тот, кто смотрит на количество людей на улице, едва ли будет в состоянии понять, о чем я говорю. Это вопрос о _качестве_. Полстотни человек, которые созрели для гражданского неповиновения, всегда значили для меня гораздо бОльше многотысячных беззубых демонстраций на проспекте Сахарова. И для власти, прямо скажем, тоже. Махать флагом в огороженном загоне — это не протест.

А потом было ОВД Тверское. Менты поработали на совесть. Они били и выталкивали из комнаты нашего защитника Алексея Горинова. Нецензурно выражались и просто хамиили. Оскорбляли активистов. Продержали всех задержанных на 5 (!!) частов дольше положенного и отпустили их только к закрытию метро, из-за чего многие из нас (я в том числе) не попали домой и проводят ночь где придется. Когда участники акции пытались покинуть ОВД, сотруники полиции забаррикадировали дверь. Один из них пообещал нашим друзьям, что он "будет стрелять", если они не отойдут от входа. В это же время их начальство без зазрения стыда лгало по телефону, что все задержанные давно отпущены. Поделюсь личным впечатлением: я побывал почти во всех ОВД Москвы, но такой плесени в погонах, как в этом позорном ОВД Тверское, ни в одном другом месте не встречал.

Как бы там ни было, все хорошо, что хорошо кончается. Хотя винтился я на этот раз один, Никс с Ромкой не покинули меня в беде и штурмовали ОВД вместе с другими активистами, пока всех нас не отпустили на свободу. Так что в офис мы поехали всем Орденом. Безлюдные ночные улицы, бушующий в крови адреналин и лучшие друзья, которых только можно пожелать — все то, о чем люди смутно мечтают в детстве за просмотром фильмов о гардемаринах или мушкетерах. Только сбывшееся наяву.

У нас есть кофе, интернет и надувной матрас. У Никса — пачка сигарет и смена на Горячей линии. А у меня — пятый выпуск журнала по дефектологии и непочатый край работы по психолого-педагогическим экспериментам. А с утра — на пары.

Воскресенье, 22 Декабря 2013 г. 17:04

Возвращаюсь я вчера на электричке. На соседней скамейке двое мигрантов — юноша и девушка. Тихо беседуют между собой по-своему. Через проход сидит мужик лет тридцати с бутылкой пива. Склочным голосом орет им — "Говори по-русски, тля!". Так пару раз. Я напрягаюсь, убираю книгу в сумку — мало ли, что будет дальше. Дальше эта мразь встает и подсаживается к мигрантам. Требует у юноши — "Покажи паспорт!" Тот не понимает. "Почему я должен что-то вам показывать?". Мужик в ответ — "Это мое ПРАВО, я гражданин Российской федерации!". Я чувствую приступ невероятной злости. Думаю — ах ты ублюдок...

Тут мы как раз проезжаем Сходню, и юноша с девушкой выходят. Драки и скандала не случается. Я выхожу в тамбур, потому что не чувствую в себе сил сидеть с этим скотом в одном вагоне. Такие эпизоды — они выглядят по-своему даже красноречивее, чем всякие погромы в Бирюлево.

Пятница, 03 Января 2014 г. 22:01

Новый год прошел бы хорошо, если бы не история с нашими друзьями на Триумфальной площади. Сам я отказался участвовать в каких-либо протестах в Новый год — хотелось просто отдохнуть с друзьями дома, благо митингов хватает и в другое время, ни одна неделя без них не проходит. А ребята вот пошли протестовать. И это тоже верно — невиновные по-прежнему сидят в тюрьме, в российских тюрьмах систематически нарушают право на жизнь, лже-дума продолжает душить всю страну фашистскими законами. Понятно, почему кому-то уже совершенно не до оливье. А вот менты взбесились — как же, им мешают праздновать... избили всех участников протеста, вплоть до пожилых и женщин. У Ильдара все лицо покрыто гематомами. Они поехали в больницу, а им... отказали в праве снять побои! Говорят, только по специальному запросу из полиции. Я сам уже не очень понимаю, в каком мире я живу. Но хуже всего — это, разумеется, история Мохнаткина. Того, который уже один раз сидел в тюрьме за то, что заступился за избиваемую омоновцами женщину (в нормальном государстве посадили бы омоновца. Но у нас тут Расея). Мохнаткин пришел на Стратегию-31 как наблюдатель от организации За права человека, он вообще не являлся участником акции. Тем не менее, его схватили и начали бить. Он оказал сопротивление. И теперь его снова обвиняют по 318-той статье. Знаете, у меня уже давно кончаются слова. Но надо что-то говорить. Молчать об этом — тоже преступление.

Так уж сложилось, что ударить активиста — это ерунда. Полиция все время бьет участников пикетов, и никто, НИ РАЗУ не понес за это никакой ответственности. Чтобы привлечь к этому внимание, избитый должен минимум попасть в реанимацию, но лучше — сразу в морг. А вот ударить полицейского, даже в целях самозащиты — это, разумеется, чудовищно. Никто уже давно не думает о том, что 318-тая статья УК вообще-то говорит о телесных повреждениях, а не о синяках, пинках или пощечинах. За сломанный ноготь полицейского сажают на такие сроки, будто бы ему сломали шею. И это всем кажется нормальным. А точнее было бы сказать — об этом вообще никто не думает, кроме самих же жертв столь расширительного толкования закона — и их близких.

Пора что-то делать! Хватит отправлять людей в тюрьму по извращенно применяемой Триста Восемнадцатой. Как минимум, нужно добиться независимого освидетельствования пострадавших — как участников протеста, так и полицаев. Тогда и увидим, кто тут настоящий пострадавший, а кто — просто сволочь, трусливо прячущаяся за формой и погонами.

Среда, 22 Января 2014 г. 13:06

Перед экзаменом по нейрофизиологии меня вызвали на Болотный процесс свидетелем по делу Андрея Барабанова, но выступать мне не пришлось — не вспомнил нужный эпизод. То ли меня действительно с кем-нибудь спутали, то ли — что тоже очень вероятно — за полтора года все подробности забылись. Что-то помню очень четко, а какие-то моменты в памяти не сохранились. Видел на процессе Акименкова и девушек из Пусси Райот. Молодцы ребята. Сами только вышли из тюрьмы, но дома не сидят, а защищают и поддерживают тех, кому грозит несправедливая посадка. А перед экзаменом по общей психологии я побывал на массовом антифашистком марше в память Насти Бабуровой и Стаса Маркелова, убитых националистами пять лет назад. На сей раз все прошло почти без приключений, не считая нападения одной-единственной истерички из православных фундаменталистов. Почему-то лично на меня. Должно быть, примелькался. Тут уместно вспомнить наблюдения Кэррола Изарда о сочетании усталости и раздражительности. Обычно я очень благодушен и отходчив. С гомофобом я подрался лишь однажды — с "бородатым гномом", когда он пытался сломать руку Никсу. Но на сей раз я был вымотан, не спал уже который день — и результат не замедлил воспоследовать. Тетку я пнул ногой и, думаю, что этим дело бы не кончилось. Если бы кто-то из нашей колонны не вцепился в меня сзади, я бы таки съездил ей по морде.

...Тут все сложно. С одной стороны, эти товарищи _действительно_ больны на голову, и бить таких — как-то не комильфо. С другой — я сильно сомневаюсь, что они способны воспринять какие-то другие аргументы. А мне уже порядком надоело утираться, стирать свои вещи от очередной грязи (тухлого яйца, мочи и прочего), которой в меня кинут, параллельно продолжая излучать добро и всепрощение. Мне кажется, что те же люди десять раз подумают, стоит ли нападать на нас, если будут систематически получать за это по шее. Ладно, поживем — увидим.

PS — встретились с Ромой. Он рассказал о нескольких нападениях на антифа после окончания нашего марша. Кого-то избили на Арбате — храбрые баны набросились вдесятиром на одного. А на Ромку напал Фомичев из Божьей воли — просто подошел на улице и ударил кулаком. Стоявший рядом полицейский лыбился и ничего не делал, а потом просто ушел, прикрыв жетон ладонью. Что лишний раз доказывает, что цивилизованные методы и обращения в так называемые "правоохранительные" органы нам не помогут. Наглых выродков можно призвать к порядку только силой.

Среда, 22 Января 2014 г. 20:03

Сегодня обвинение потребовало для "узников 6 мая" заключения на 5 или 6 лет. 5 лет предлагается отсидеть Ярославу Белоусову, чья ужасная вина состоит в том, что он бросил в избивающих людей омоновцев _лимон_. 6 лет — это срок для ученого-физика Сергея Кривова, который бесстрашно бросился защищать избиваемого парня и схватил омоновца за бронежилет — после чего сам был избит двумя силовиками.

Друзья! Я призываю всех прийти к Замоскворецкому суду в день оглашения приговора. Вопрос не в том, сумеем ли мы помешать посадить невиновных людей — скорее всего, не сумеем. Вопрос в другом: можем ли мы найти какие-нибудь оправдания тому, чтобы остаться в стороне. И чем придется заплатить за это равнодушие.

Рискуя показаться резким, я скажу — есть моменты, когда никакие личные дела, работа или рассуждения о "бесполезности" наших поступков не оправдывают нашего бездействия.

Я помню, как когда-то в юности спросил у своих родственников — а где были _вы_, когда сажали диссидентов? Если однажды мои дети спросят у меня: а где был _ты_, когда сажали невиновных — то я предпочту сказать, что сделал все, что мог, чем отвести глаза и начать что-то бормотать о том, что "это все равно бы ни к чему не привело". Иначе все мои попытки объяснить собственным детям, что нужно быть сострадательными, честными и смелыми, будут позорным лицемерием — и только.

Понедельник, 27 Января 2014 г. 10:38

Еду в Замоскворецкий суд, слушать последнее слово обвиняемых по делу 6 мая. Основные ощущения — бессилие и ненависть.

Я ненавижу эту страну, в которой сажают невиновных. В которой все с удовольствием репостят новости с Майдана — но совсем не думают о том, что прямо сейчас заканчивается один из самых позорных политических процессов последних лет — и еще не поздно что-то сделать. Но никто не выйдет и не сделает — а все только будут сидеть в интернетике и одобрять участников Майдана.

Ненавижу страну, в которой моя лучшая подруга не может вернуться домой из-за надуманного политического обвинения.

Я ненавижу граждан этой страны. Особенно тех, кто знает правду — но бездействует. Я ненавижу ваше "все равно мы ничего не сможем сделать". Прежде чем сказать, что ничего нельзя сделать — нужно СДЕЛАТЬ ВСЕ ЧТО МОЖЕШЬ. А кто действует иначе — тот трепло и мудозвон.

Я ненавижу это равнодушие. И ненавижу самого себя за то, что, несмотря на все протесты и все уличные акции, я тоже держусь за какие-то подачки этой сволочной страны — иначе вышел бы к Госдуре и публично сжег бы свой российский паспорт, отказался бы от этого позорного гражданства, потому что гражданин — это прежде всего человек, который несет ответственность за происходящее в своей стране, а если узников Болотной держат в заключении два года и теперь намерены приговорить к реальным срокам — значит, не могу я нести никакую ответственность и ни на что не могу повлиять