Танкист. (Черновик).

Естественно на опушку я выскочил не галопом, заметив просвет, сперва произвёл разведку и, не обнаружив ничего серьёзного, стал приводить внешность в порядок. На голову надел широкополую шляпу бородача, скинув одежду надел чистое и высохшее исподнее, перепрятал 'берданку'. В общем подготовился. Теперь со стороны я настоящий сельчанин. Убедившись что со стороны я не привлекаю внимание, занял телегу и щёлкнув поводьями двинул дальше уже на повозке, играя роль простого хуторянина. Главное чтобы меня не остановили и не опросили. Спалюсь, местного языка я не знал. Кажется, он суржиком назывался. Хотя это патрулям лучше не попадаться, как раз армейцам на меня плевать было. На секунду задумавшись, я на перекрёстке, где к стоявшей летним лагерем армейской части, сворачивала накатанная дорога, повернул к ним. Нужно было донести некоторую информацию, мало ли.

Добравшись до грибка у выездных ворот, я натянул поводья. Ещё когда я подъезжал часовой вызвал разводящего, так что дежурный уже ожидал у ворот, поэтому, когда я остановился, он сам подошёл ко мне. Сделав пару глотков из бутыли с молоком, я протянул её лейтенанту, вытирая молочные усы на верхней губе. Выдув полбутыли, тот протянул её обратно, и тоже вытерев губы сказал:

— Хорош. Утреннее молочко?

— Вчерашнее, с ледника, — хмыкнул я и, заткнув пробку, убирая бутыль на место, сообщил. — Я тут мимо польского хутора проезжал, выстрелы слышал, потом пулемёт работал, но быстро стих. Что-то ручное, но не ДП точно. Сбегал на разведку, там кто-то обстрелял хуторян, видел лежавшего священника и убитых пулемётчиков. Последние в старой военной польской форме были. Похоже бандиты. Я сразу развернул и рванул обратно по дороге.

— Утром я что-то тебя не видел, — с подозрением сказал лейтенант.

— Ночью проехал. Я сам из-под Брянска, тут дальние родственники живут, после освобождения вот смог вырваться к ним, навестить. А то ведь фактически и не встречались никогда, брат отца тут проживает. Гражданская война нас разделила.

— Да, она многим судьбам поломала. Значит польский хутор?

— Езжайте прямо, никуда не сворачивайте. Кстати, я там видел на хуторе людей в нашей форме, кажется ряженные. Будьте внимательны, товарищ лейтенант.

— Сам служил?

— Финская, Холкин-Гол. Старшина запаса. Танкист я.

— Хм, ясно. Ладно, за информацию спасибо. Вышлю дежурный взвод. Сам откуда? Мы тут недавно встали, ещё всех местных не знаем.

— Русский хутор в шести километрах отсюда, я оттуда. Через пару недель домой. Отпуск заканчивается, так что вернусь обратно. Хотя кажется сегодня постараюсь уехать. Брехают местные, что немцы завтра на рассвете нападут. Я им особо не верю, но мало ли. Домой надо. Всё же призывался я Брянским военкоматом.

— Слухи такие ходят, мы тоже не верим... Ладно, бывай, танкист, — протянул руку лейтенант.

Пожав её, я попрощался с командиром и, развернув повозку, покатил обратно к телеге. Убеждать лейтенанта в том, что война начнётся завтра, я не стал, и так лейтенант немного подозрительно на меня поглядывал, а тут и задержания могло дойти. Обошлось, одним словом. В части звучали команды, зашумели двигателями машины, а когда я на перекрёстке свернул и стал дальше удаляться в наш тыл, территорию части покинуло три набитые бойцами 'полуторки', двигаясь в сопровождении двух бронемашин. Уже неплохо. Скрыть следы боя хуторяне не успеют, да и тела вряд ли спрячут, так что находки будут.

Сделав такую гадость полякам, я довольный катил дальше, размышляя о своих дальнейших планах. Следовать путём Севы я не хотел, я же не лётчик, но одно дело совершить стоит, больно уж Сева переживал что не спас того лётчика, часто вспоминал о нём. Я о том летуне которого сбили над головой Севы а потом местное недоброжелательное население добило летуна вилами. Раз я знал об этом, то нужно поспособствовать тому, чтобы в моей версии такого не произошло. Вот как это сделать я и обдумывал. Ведь двигать по следам Севы, то есть там, где шёл он, я не мог. Значит вполне возможно, я бы сказал, вероятно, этот воздушный бой будет идти далеко в стороне. Соответственно мне требовалось скоростное транспортное средство, чтобы быть на месте приземления одновременно с летуном. Вот как всё это проделать? Надо думать.

Когда расположение советской части скрылось за очередным холмом, и я скатился в низину, то позволил себе улыбнуться. Лейтенанта так заинтересовало моё сообщение, хотя он и старался не подавать виду, что даже про документы у меня забыл спросить, торопыга. В принципе, как я уже говорил, схожий путь как у Севы мне не подходит, у него своё, у меня своё. Он-то со своими способностями полиглота ещё мог сойти за иностранца, под которого так старательно в первое время косил. То под сына полковника ВВС СССР, то под сына эмигрантов, прибывшего из-за границы. Его, конечно, вели, но в принципе он хорош играл. Знал подробности. Мне же это не светит. Кроме русского и матерного русского я ещё знал немецкий. Не сказать что на уровне, но беседу поддержать мог. Мне часто приходилось общаться с немецкими специалистами, их как и заводы во множестве вывезли к нам, так что в языке наблатыкался. За немца никак не сойду, однако допрос проведу без особых проблем.

Так что за иностранца меня не примут, да и понять что я из центральных областей России тоже можно. Не смотря на то, что я из будущего, говор остался тот же, брянский. Специфичные словечки этого края в речи у меня мелькали, и хотя я убрал часть американизма из своей речи, тут помогли специалисты по словесности, сам бы не смог, но всё же интеллигента из меня сделать не смогли. Как я был из рабоче-крестьян, так им и оставался. За это меня, похоже, тоже ценили, как на работе, так и в учёбе. Не сачковал, отдавал учёбе и работе всего себя. Так что как ни крути, придётся, как и лейтенанту, говорить что я из-под Брянска. Правда до моих родных брянских лесов война дойдёт только к осени, так что проверить мои слова труда не составит, однако глухих деревушек на Брянщине тоже хватает, пусть проверяют, это даст мне дополнительное время. Это я так, на всякий случай. Данные я оставлю свои. Анатолия Александровича Суворова. Сейчас мне двадцать пять, значит, по местному времени я родился... М-м-м, в шестнадцатом получается? Ладно, пусть будет. День и месяц рождения оставлю прежний, пятое мая. Со званием пока не определённо. Летёхе я назвался старшиной запаса, им я был в родном мире, а в сорок седьмом уже старлеем. До капитана я ещё не дорос, тут возразить нечего, а вот старлея честно заработал. Так что посмотрим по ситуации.

Машинально подгоняя мерина, я продолжал обдумывать свои дальнейшие шаги. Именно сейчас возводился фундамент того как я буду действовать дальше. Причём обдумывание на управление мерином и контролем за окружающим пространством нисколько не мешало мне, так что я сразу насторожился, когда услышал где-то неподалёку приглушённый хлопок, похожий на пистолетный выстрел и, кажется женский крик. Слева как раз находилась роща, ехал по опушке, это её я принял за лес, так что как только прозвучал хлопок и крик, я сразу свернул на обочину и завёл повозку под деревья. Нужно выяснить что происходит. Да и время немного убью. Сева шёл пешком, и хотя он старался уйти как можно дальше, по моим прикидкам, я его по времени уже должен был обогнать. Вот и решил, воспользовавшись случаем, притормозить.

Быстро накинув, поводья на ветку, зацепив их за сучок и подхватив винтовку с подсумками, рванул вглубь рощи. Времени застёгивать пояс просто не было, поэтому на ходу проверив патрон в патроннике, я убрал в карманы остальные. Осталось всего два патрона в запасе. Бежать пришлось недолго, рядом происходило то действо, звуки которого я слышал. Иначе бы они до меня не донеслись. Буквально в тридцати метрах от опушки по роще пробегала лесная дорога, которая уходила куда-то вглубь леса, с другой стороны уже было видно просвет опушки, где видимо дорога, соединялась с той, по которой ехал я, но генеральская 'эмка' до неё не доехала. Почему генеральская? Так на подножке сидел генерал-лейтенант и получал по обритой голове хорошие тумаки. Крепкий такой красноармеец с пудовыми кулаками использовал голову генерала как грушу, довольно профессионально боксируя. Тот ещё путался закрываться руками, причём тоже с немалым умением, но, похоже, поплыл, уже пропускал некоторые. Фуражка генерала валялась в дорожной пыли рядом с телом убитого водителя. Кстати, я понял, почему пистолетный хлопок был едва слышен. Видимо бандиты, или диверсанты, думаю, тут работают последние, остановили машину генерала, который почему-то ехал без охраны, под видом патруля, и под дулами оружия разоружили водителя и генерала, а так же молодую дивчину в форме военфельдшера. Видимо походно-полевую жену генерала. Молоденьких, похоже, любит? Так вот, водителя почему-то убрали не ножом, а приставив дуло пистолета к груди, спустили курок. Гимнастёрка ещё дымилась на месте выстрела. Всего бандитов было шестеро, все в нашей форме. Один командир, один старший сержант и четыре простых красноармейцев. У старлея, что играл старшего патруля, был орден 'Красной Звезды' на френче. Совсем как у меня.

Вот это всё я окинул быстрым взглядом и, вскинув 'берданку' к плечу сразу произвёл первый выстрел. На момент моего появления, ситуация была такова, бандит в форме старшего сержанта пытался вырубить генерала не самыми популярными методами, он это проделывал под пристальным вниманием 'старлея' и одно из бойцов. Второй наблюдал за окрестностями, но стоял за машиной и меня не заметил, двое других других волокли девушку под деревья, срывая с неё одежду, юбку уже порвали, открывая вид на довольно красивые ноги, сейчас френч рвали, отчего отлетали пуговицы и нательную рубаху. Судя по краснеющей скуле и разбитой губе, та пыталась сопротивляться, но сейчас находилась без сознания, похоже, одним из ударов её вырубили. Тут до всех действующих лиц было от десяти метров до пятнадцати, совсем рядом, так что рассмотрел всё в подробностях.

Первую цель я выбрал не колеблясь. Командир. Нужно сразу обезглавить противника, но не это главное, мне была нужна его форма. Не важно, что фигурами мы не схожи, фурнитура и фуражка тоже пригодятся, ниткой с иголкой я владею, что надо перешью. Тем более ушивать нужно, а это куда проще. Приклад толкнул меня в плечо после выстрела, а голова старлея дёрнулась, но не лопнула как было у того пулемётчика. Пока командир диверсионной группы оседал на дорогу я уже в прыжке ушёл за соседнее дерево и судорожно перезаряжаясь, орал хриплым командным басом:

— Первое отделенье, заходить по левому флангу! — и тут же сменив баз та тенор, но крича в другую сторону, чтобы из-за эха казалось, что идёт перекличка нескольких людей, ответил. — Есть, по левому флангу!..

К этому моменту я успел перезарядиться и, высунув ствол винтовки из-за дерева, не переставая орать команды и отвечать самому же себе, произвёл второй выстрел. Тот старший сержант, что до этого избивал генерала, получив пулю в поясницу, взмахнул руками и упал на противоположной опушке, метрах в десяти в глубине леса. Убежать он успел не так и далеко.

— Хотя одна мразь уйдёт, наряды до демобилизации будете отрабатывать!.. продолжая орать, снова занялся перезарядкой. — Третье отделение правый фланг. Окружить супостата.

— Есть!

— Второе отделение, приготовиться открыть беспокоящий огонь!

Последний выстрел, больше боезапаса не было, я уже делал наугад, диверсанты давно сбежали. Моё неожиданное нападение, а главное спич с командованием им был понят правильно, так что рванули они, только пятки сверкали. Однако двое остались тут, а это вполне неплохой результат. Привстав на колени, я пощупал три свежих отметины от пуль на стволе дерева, значит, не показалось, в ответ тоже звучали выстрелы. Кажется один винтовочный, и два из 'Нагана'. Сержант стрелял, отшатнувшись от генерала, в его руке я видел знакомый силуэт револьвера. Хм, а почему он генерала не добил, был же шанс, или не успел, не до этого под огнём было? но в меня же стрелял? Непонятно. Видимо замешкался. Генерал живой был, я видел, в крови, в грязи, но живой, шевелился.

Выйдя на дорогу, я отшвырнул от себя 'берданку', всё равно к ней патронов не было, следом отправил пояс с пустыми подсумками. Потом замер на секунду, осмотрев ту картину, что сам только что нарисовал и довольно кивнул. Удачно всё получилось, но лучше тут не задерживаться. Первым делом я пробежал мимо машины, с продолжавшим сидеть рядом, он сполз на дорогу, генералом, даже мимо лежавшей на опушке девицы, она пыталась пошевелиться, и подскочил к сержанту. Тот пытался ползти, соответственно был жив, а не отправился в мир мёртвых как его почивший командир. Пуля вошла ему в поясницу, пролетев под вещмешком не зацепив его, но не убила, хотя и нанесла серьёзное ранение.

У сержант обнаружилось на удивление много оружия, 'Наган' он выронил когда падал, и тот остался лежать метрах в двух от его ног, столько он успел проползти, за поясам был заткнут блестящий хромированный 'маузер' причём явно наградной, но без кобуры, а за спиной на ремне находился новенький 'мосинский' карабин. Сняв с диверсанта задравшийся на голову сидор, отстегнул ремень карабина и выдернул его из-под тела раненого, такую же операцию проделав с поясом, имеющим подсумки, не забыв и 'маузер'. Хороший пистолет, революционный. Только эта модель в Союзе не совсем распространена. Модель шестнадцатого года, под парабеллумный патрон, на это намекала красная цифра девять на рукоятке. Не удивлюсь, если он принадлежит генералу, но как этот немецкий 'маузер' оказался у него? Трофей уже после гражданской или подарок? Также я быстро обхлопал бредящего 'сержанта'. По говору или литовец, или из других прибалтийских государств.

Определив, что раненый проблем не доставит, он бредил и уже бойцом не являлся, я с трофеями вернулся на дорогу. 'Наган' тоже был при мне. Более того с сержанта я содрал ещё и сапоги. Мой размер оказался, сороковой. Остальное было запачкано кровью. Разве что ещё пилотку забрал, на будущее запас. Трофеи отнёс к своей лёжке, откуда стрелял, убрав за дерево. После этого, пока девица приняла сидячую позу, не совсем осмысленно оглядываясь, я так же быстро раздел старлея, кстати, у него вещмешка не было, и отнёс форму с сапогами к лёжке. Может трофеи и потом можно было бы забрать, но я постарался обезопасить теперь уже своё имущество, а я его считал именно своим.

Вернувшись на дорогу, я отстегнул от пояса убитого водителя флягу и вылил часть воды на голову генерала, тот уже приходил в себя. Так что я ускорил этот процесс. Присев рядом с ним на корточки я покрутил в руках 'маузер', он точно принадлежал генералу. На заднем сиденье легковушки валялась пустая кобура от него.

— У меня такой же был. Наградной, — сказал я, чтобы начать разговор хоть с чего-то. — Хороший пистолет с точным боем. Трофей с Финской. До сих пор жалею, что лишился его.

— Потерял? — хриплым тоном спросил генерал и присосался к фляжке, что я ему протянул, после чего с кряхтением попытался привстать, но смог сесть на сиденье через распахнутую дверцу только с моей помощью.