| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Немного позже я поняла, что дело даже не в 'запретном плоде' — мне просто действительно неинтересны все эти сюси-пуси, томные вздохи во время разговоров о парнях, 'долгие взгляды коротких встреч' и тому подобная муть.
Но выделяться из толпы не комильфо, и на первом курсе универа меня отчаянно пытались совратить с пути истинного или хотя бы сосватать. Пришлось маминому поклоннику несколько раз забрать меня на машине после пар, этого с лихвой хватило на рассказы о моих идущих в ногу со временем, и даже это самое время опережающих, амурных делах, и меня оставили в покое.
И вот теперь, когда даже не смотря на то, что мамины друзья давно не забирали меня из универа, сокурсники наконец-то оставили меня в покое, Арсентьев решил всё испортить!
Я уже собиралась не менее картинным жестом захлопнуть серебристую дверь 'братухиной бэхи', и поскакать своим ходом к метро, как вспомнила сегодняшний, мягко говоря, не вполне удачный опыт посещения сего общественного места, да ещё прибавить к этому ни с того ни с сего 'поехавшие' мозги... мало ли, в таком состоянии, могу ведь и до больнички не доехать... Была не была!
Я быстро села на пассажирское сиденье, усиленно делая вид, что каждый день езжу домой с Арсентьевым.
* * *
А всё-таки, что ему от меня надо? — с запозданием подумала я, когда Славик тронул машину с места.
Услышав адрес, Арсентьев удивленно поднял бровь:
— Ты заболела?
— До сих пор флюорографию не сделала, — соврала я, имея ввиду медосмотр накануне сессии.
— И как тебя допустили? — недоверчиво нахмурился Славик.
Я пожала плечами:
— Я клятвенно заверила, что сделаю. Вот, держу обещание.
— Ты что-то хотел? — спросила я после пяти минут молчания. Ни в жизнь не поверю в мизантропный порыв Арсентьева.
— Я уже говорил тебе, что ты сногсшибательно выглядишь? — привычным тоном рокового соблазнителя покосился на меня Славик.
И так правдоподобно у него это получилось, что захотелось откинуть зеркальце и убедиться, что увижу в нем, как и ожидалось, невыспавшуюся физиономию с кругами под глазами (спасибо сессии, а точнее особенностям памяти, которые позволяют этой самой памяти лучше работать почему-то только по ночам и непосредственно перед экзаменом). К слову, физиономию, покрытую завидным слоем сероватого, невзрачного такого цвета, тонального крема... И всклокоченные рыжие короткие волосы... И не серый, почти графитный воротник рубашки, с вышивкой на ней: Angels never die. А не какую-нибудь гламурную фифу типа Левковой, последней пассии Арсентьева.
И этот бесящий оборот речи, почему-то считающийся комплиментом... Хорошо выглядишь. Я всегда слышу его так: ты в принципе, не очень, но каким-то чудом выглядишь сравнительно неплохо...
В общем, быстро сверкнув глазами на Славика, я откровенно скривилась в ответ.
Арсентьев вздохнул.
— Это правда. Хотя ты совсем не похожа на свою мать.
Я пожала плечами. Не всегда дети похожи на родителей. И хоть Лана утверждает, что на своего 'урода-папеньку', её выражение, между прочим, а не моё, я, Слава Ей (! Какова?!), не похожа, всё-таки думаю, что определенное сходство должно быть. Потому что с Ланой — Славик прав — мы даже на дальних родственниц не тянем.
А Арсентьев продолжал заливаться соловьем. Я терпеливо выслушала дежурные комплименты глазам, волосам, лицу, фигуре... Даже недоумённый взгляд перевела вниз, на широкие джинсы, надежно маскирующие оную фигуру — так реалистично пел.
А когда в гости 'приглашаться' начал, пресекла эту хвалебную песнь брачующегося студиозуса:
— А зачем в гости? Мы с Ланой раздельно живём.
Судя по тому, как Славик осёкся и заморгал глазами, в точку попала.
— Арсентьев, ты серьёзно думаешь, что ты первый придумал ко мне подкатить для того, чтобы поближе с Латаной познакомиться?
— Я.. я...
— Ты, да. Только дружеский совет: твой потолок — закомплексованные студентки, а мадам Шаинская тебя с вероятностью в двести процентов — даже не заметит.
Арсентьев, к счастью, решил не терять лицо, наговорив мне напоследок еще одну кучку комплиментов, звучащих даже правдоподобнее первой. Наверно, с первого курса парень так не выкладывался. Даже жалко его стало. Ведь видит, что его коварный план разгадан, и всё туда же... Или дело здесь не в этом? Что-то я как будто упускаю сквозь пальцы? Или это начинающая развиваться паранойя? А ведь я, не далее, чем полчаса назад, размышляя о своём состоянии, поставила себе диагноз: шизофрения, и, вот, даже к компетентному специалисту приехала, чтобы этот самый диагноз подтвердить?
* * *
Мне повезло: попасть к психотерапевту удалось сразу. Никаких очередей, что говорит о психически здоровом населении родного города. Приятно.
Психотерапевт оказалась невысокой миловидной брюнеткой, с внешностью, профессионально располагающей к откровенной беседе.
— Это вы! — ответила она на мое робкое 'здрасте', стоило мне переступить порог кабинета.
— Я... — растерянно подтвердила я этот факт, не вполне понимая, что она имеет ввиду.
— Вы садитесь, пожалуйста, — я сама не поняла, как оказалась в глубоком и уютном кожаном кресле. — Чай? Кофе? Может, сока хотите?
Нифигасе, у них здесь сервис!
— Вы же та самая девушка, которая утром чуть под поезд не попала? Вас в новостях показывали. Вы наверно, поэтому ко мне?
А вот это новость.
Поскольку телевидения я там не наблюдала, да и что бы ему там делать — на конечной станции метро в половину девятого, смею предположить, что очевидцы со своими мобильниками удружили. Век информационных технологий, чтоб его. Никакой тебе конфиденциальности.
— А имя моё там не назвали?
— Ни Ваше, ни той, другой девушки. Сказали, личности устанавливаются.
— Ещё чего не хватало! — возмутилась я. — Извините, — уже опомнившись, — Вы не возражаете, если я маме позвоню?
— Конечно! Хотите, я выйду?
Я жестом попросила эту чуткую и понимающую женщину не беспокоиться, и набрала Лану.
— Тёма, чего тебе? Я же сказала, что улетаю. У меня вылет через два часа, Тоша ждет внизу, а вещи ещё не собраны. Или что-то срочное? — выдала Лана вместо вежливого 'алло'.
— Я утром чуть под поезд в метро не попала, если новости увидишь, не волнуйся.
— Не попала же?
— Нет.
— Молодец. Экзамен?
— Десять.
— Ты моя умница. И в кого только, — пробормотала Лана. — Нет, определенно, не розовый! — это я не тебе. Стой! А имя твоё им известно? Знаешь, не с руки известной писательнице по Карибам разъезжать, когда родная дочь чудом осталась в живых... Артём, ну как ты могла?! Так нечестно испортить мне отпуск...
— Во-первых, в живых я всё-таки осталась, спасибо за беспокойство, а во-вторых, оперативно покинула место происшествия, так что можешь за амур-тур не париться.
— Это другое дело! — облегчённо проорала Лана. — Я в тебе не сомневалась. Чао! — и маменька отсоединилась.
Теперь и я выдохнула. Можно было перейти к непосредственной цели визита.
Психотерапевт, представившись Екатериной Андреевной, внимательно выслушала меня с самого начала, и приступила к каверзным вопросам.
— Практически не пью, так, в меру студенческого быта, не курю, никогда не употребляла наркотики, в семье психических заболеваний не было, — бойко отрапортовала я.
А потом, сделав над собой усилие, спросила:
— Я сошла с ума? — и затаила дыхание, боясь услышать ответ.
Екатерина Андреевна поспешила меня заверить, что, конечно же, нет.
— Нервное истощение, переутомление, недостаток сна — обычное для студента явление во время сессии, — начала она. — То, что вы видели, называется 'грёзы' — или 'сон наяву'. Правда причина может быть несколько глубже, поэтому прежде чем перейти к ней, я немного подробнее остановлюсь на том, что такое сон наяву.
Это действительно форма сновидения, возникающая во время бодрствования, и это единственная разница с обычным сном. Сны — это диалог с нашим подсознанием, с той стороной личности, которую в обычной жизни мы не осознаем. Чаще всего сны наяву видят дети с хорошо развитым воображением, психика ребенка не так устойчива, как психика взрослого, поэтому при дефиците внимания и самовыражения, дети как будто наяву видят 'воображаемых друзей', или представляют себя в роли сказочных героев, например, принцесс и принцев.
Сны наяву, гораздо реже, случаются и у взрослых — например, после бессонной ночи, или во время длительного сидения за рулём... Следствием долгих ночных поездок часто оказывается впадение в трансовое состояние... Также как и обычные сны, сны наяву дают возможность человеку выразить то, чего ему не хватает в реальной жизни. Судя по тому, что Вы видели луга в метро и водопад на месте здания университета, вам просто нужно хорошенько отдохнуть. Что несложно сделать, поскольку сессия закончилась, и закончилась, как я понимаю, удачно.
Екатерина Андреевна улыбнулась.
— А играющие дети? Костюмы? Это точно было не наше время.
— Вот к этому я и веду. Вы говорили, что видели, как натягиваете лук?
— Я точно знала. Чувствовала... Я собиралась убивать.
О том, что в метро меня столкнули под поезд, я решила умолчать. Всё-таки, учитывая все эти 'грёзы', нельзя быть стопроцентно уверенной.
— И знакомство с эльфом?
— Артемида, дети, которые видят себя в своих грёзах принцами и принцессами, видят родителей в коронах и королевских одеждах, и это, спешу вас заверить, нормально. Поэтому и ваше подсознание действовало подобным образом — что-то показало как сон, что-то вынесло в виде мелких незначительных деталей.
Острые уши и почти рожки на лбу! Ничего себе 'незначительные детали'!
— В конце концов, уши у спасшей вас девушки могли быть действительно великоваты. А сколько сейчас ролевиков и косплееров, помешанных на фентези, и делающих себе пластические операции и прочие модификации тела в этом ключе...
— И то, что она сама назвалась нимфой...
— Артемида, Вы взрослая девушка, если я представлюсь вам королевой Дании, что Вы обо мне подумаете?
— Что Вы шутите, — пожала я плечами.
— Так почему Ваша случайная знакомая не могла пошутить? — улыбнулась доктор. — Я пропишу Вам успокоительное, и легкое снотворное, которое поможет выспаться. Бывает, что недостаток сна и нервное перенапряжение препятствует полноценному отдыху. Завтра и думать забудете о детях в древних одеждах и эльфах.
— Так Вы думаете, она действительно пошутила насчёт того, что она — эльф? — продолжала настаивать я. — А мои познания в античной политологии, я же не читала 'Государство'?
— Вы вероятно слышали эти факты на лекции, от того же самого преподавателя. Работа подсознания, как и Ваши сны. Впрочем, — Екатерина Андреевна с особым участием заглянула мне в глаза, — причина этих снов может быть и в том, что вы стремитесь заменить реальную личность — выдуманной. Выдуманная личность помогает забыть о неприятностях реальной жизни, воплотить в жизнь самые смелые мечты... Необязательно Ваши, вы могли увидеть подобное в кино, прочитать в книге, услышать чей-то рассказ, потрясающий воображение! А что скажете, если мы попробуем выяснить это с помощью гипноза?
— Гипноза? — я скептически прищурилась. — Екатерина Андреевна, мы в детстве пробовали гипнотизировать друг друга. Такие, знаете, игры — с самодельными маятниками и тому подобной дребеденью... Вы зря смеётесь! С двумя моими подругами это почти прокатило. Только вот я даже в легкий транс не впала, думаю, я невосприимчива к гипнозу.
Доктор отсмеялась и улыбнулась мне снисходительно, как улыбаются двухлетнему малышу. Мило, но унизительно для меня.
— Значит, невосприимчивы... Но мы попробуем! Вы готовы?
— Конечно, интересно же!
* * *
Первая мысль после того, как я очнулась, звучала так: 'какое же здесь мягкое, уютное кресло... даже вставать не хочется'. Я открыла глаза и обнаружила, что устроилась в нем калачиком. Надо же, заснула, не помню как... Наверно, сказываются бессонные ночи сессии. Сладко потянувшись, я повернулась к окну и натолкнулась взглядом на Екатерину Игоревну.
Психотерапевт хмурилась и разглядывала меня так, как будто впервые видит. Правда, непрофессиональные эмоции надолго не задержались на ее лице, и изучающее выражение глаз за линзами очков сменилось уже привычным, участливым.
В этот момент я всё вспомнила. Где я нахожусь, что этому предшествовало — всё. Точно! Докторша предложила попробовать технику гипноза, и последнее, что я помню перед своим пробуждением — монотонное звучание её голоса. Оно обволакивает, успокаивает...
Фавн подери! Так всё испортить! Хотя я её предупреждала, что гипноз на меня не действует, вот, этот сон — лучшее этому подтверждение. Понятна и реакция Екатерины Игоревны — эксперимент не удался.
— Извините, я, кажется, заснула.
Психотерапевт посмотрела на меня удивленно поверх очков.
— Нет, Артемида. Вы не заснули.
— Вы хотите сказать...
— Да. Всё получилось.
— Я была под гипнозом?
В ответ докторша подвинула какой-то предмет на столе по направлению ко мне. Я удивленно опознала в этом предмете диктофон.
— И записать удалось?
Екатерина Игоревна пожала плечами.
— А как же. Это — часть сеанса. Только вот, прежде чем мы приступим к прослушиванию... Я сразу хочу Вас предупредить: всё, что услышите — нормально! Это просто диалог с Вашим подсознанием, не более. Считайте, что Вы видели сон и говорили во сне. Просто... Мое предположение подтвердилось: Вы на грани того, чтобы заменить реальную личность — выдуманной.
— Да какой ещё выдуманной!..
— Скорее всего, сборным псевдоисторическим персонажем — книги об античности, мифология... Художественная проза... Наверно, сегодня не встретишь дома, где не встретились бы 'Легенды и мифы древней Греции и древнего Рима'... Опять же, Джек Линдсей, Генрих Сенкевич... Я не говорю уже о Вашей учебной программе... Наверняка для Вас обязательны к прочтению труды писателей античной эпохи...
— Подождите, — я прижала пальцы к вискам, вынужденно перебивая докторшу. — Какие ещё Сенкевич, мифы, легенды... Дело в том, что я терпеть не могу всю эту античную муть. Точнее, нет, даже не так: мне просто не интересно. Не знаю почему, но это одна из немногих тем, которые не откладываются у меня в голове. Наверно, потому и не откладывается, что неинтересно.
Я пожала плечами, а Екатерина Игоревна нахмурилась.
— Вот как? Но может, исторические фильмы...
Я помотала головой.
— Что ж. Я лучше включу запись. Вы уверены, что не хотите выпить успокоительного?
Я опять помотала головой.
Что же там в этой записи-то, а? От волнения меня бросило в жар.
Следующие несколько минут я сидела, как громом поражённая, боясь не то, что пошевелиться — вздохнуть! Настолько невероятным было то, что прозвучало из старенькой, но профессиональной модели диктофона.
Я чувствовала себя героиней пьесы абсурда. Или пациентом вполне логичной палаты с войлочными стенами. Всё, что я слышала — начиная от звуков собственного голоса — чужого и отстраненного, исковерканного записью, до того, что я произносила — казалось мне чьей-то шуткой. Несмешной и жестокой. Но судя по сосредоточенному выражению лица Екатерины Андреевны, и по тому, как бегло она делала заметки в толстой тетради (дай Бог, чтобы эта тетрадь не оказалась моей карточкой!), сеанс гипноза шуткой не был.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
