Последняя Дщерь Зимы(2.0)

— Хм, пожалуй, ты прав, дорогой, — чуть подумав, кивнула она, начиная подниматься с корня. — В ином случае ритуалы жителей северных гор и болот Перешейка не должны были бы настолько отличаться.

— Именно так, — усмехнулся Рикард, после чего кивнул на плащ и добавил: — Прошу, миледи.

Лиарра подошла к нему и опустилась коленями на ткань. Дождавшись, пока супруга устроится, Рикард протянул ей их дочь, после чего сам опустился рядом, приминая коленями почву.

Они вместе молча посмотрели на древесный лик и, склонив головы, начали произносить беззвучную молитву.

Завершив свою молитву богам, Рикард поднял чашу с водой и встал на ноги. Он осторожно высвободил левую ладонь из-под ребенка, который спокойно лежал на его предплечье, и поставил в нее чашу.

— Здесь, пред ликом богов, я, Рикард Старк, нарекаю это дитя Бендженом Старком! — громко произнес он, спугнув своим голосом птиц где-то в кронах деревьев. — Да будут они мне свидетелями!

Сказав все, что было должно, Рикард обмакнул палец в воду, которая от древесного сока налилась багрецом, и капнул ею на ротик малыша. Мальчик облизнул повлажневшие губы и, мгновенно скривив мордашку от горького вкуса, громко заревел.

— Ха! Вот это голосище! — радостно воскликнул Рикард, отступая от сердце-древа. — Такой и грохот поля битвы на раз переорет. Настоящий командир растет!

Лиарра на это только молча улыбнулась, поднялась с плаща и требовательно протянула к мужу руку. Рикард немедленно передал чашу жене и отступил еще дальше, чтобы не мешать ей.

— Здесь, пред ликом богов, я, Лиарра Старк, нарекаю это дитя Лианной Старк! — разнесся по роще её звонкий голос. — Да будут они мне свидетелями!

Затем она повторила действие Рикарда, дав своей дочери попробовать каплю разведенного сока сердце-древа. Как и Бенджену, Лианне совершенно не понравился этот вкус, о чем она не преминула сообщить всей округе, распугивая своим криком самых стойких птиц. Ритуал был завершен.

— Ну, что ты, что ты, милая Лиа, сейчас вернемся в замок, и мама покормит тебя вкусным молочком, — зачастила Лиарра, укачивая дочь. — И малыша Бена тоже.

— Ха, молоко для слабаков! По случаю обретения имени можно и капельку вина попробовать! Верно, боец? — шутливо спросил Рикард у Бенджена, на что тот ответил протестующим воплем. Видимо, менять материнское молоко на другую красную гадость его совсем не прельщало.

— Что я слышу, милорд, муж мой? Ты утверждаешь, что какое-то вино лучше моего молока? — грозно вопросила Лиарра, шутливо нахмурив брови.

— Ну, конечно же, нет, миледи! Уверен, нектар твоей груди во сто крат прекраснее даже Золота Арбора! — откликнулся Рикард, обезоруживающе улыбаясь. — Я лишь предлагаю сбить им послевкусие сока. — Он протянул ей руку. — Идем обратно?

— Хах, ладно уж, считай, отговорился, но не думай, что я об этом так просто забуду, — пригрозила она ему, принимая помощь.

И они отправились к замку, не замечая, что красные листья сердце-древа то и дело слабо колышутся точно в такт плачу их маленькой дочери.

Царица I

Сознание вернулось рывком. В одно мгновение она бездумно покоилась в пустоте, а в следующее на нее обрушилась целая лавина чувств, запахов и звуков. Кожу обжигали прикосновения мягкой ткани, в нос сотнями острых игл впивался запах крови и пота, а в ушах с грохотом обвала стучали отдаляющиеся шаги.

Она попыталась пошевелиться — тело слушалось плохо и нещадно болело. Особенно сильно беспокоил низ живота, к тому же внутри недоставало чего-то важного. Разум отказывался понимать, чего именно не хватает, но эта пустота была настолько невыносима, что вынуждала действовать, даже несмотря на всепоглощающее желание просто замереть в попытке вернуться в то уютное ничто, из которого она за каким-то демоном выбралась в это отвратное место.

Её легкие с хрипом втянули воздух — язык обожгло одновременно сладостью и горечью, глотку резанул сухой кашель. За первым вздохом последовал второй и третий, с каждым разом даваясь все легче. Через некоторое время беспорядочные хрипы и кашель сменились мерным дыханием, а бунтующие чувства начали затухать, даря ей толику успокоения.

Девушка попыталась открыть глаза. Получалось с трудом, веки плохо слушались, а выступающие слезы мешали разглядеть хоть что-то. Когда она, наконец, справилась с этим, первое, что предстало перед ее глазами, оказалась белая полупрозрачная ткань, сквозь которую виднелся сводчатый потолок.

С усилием поднявшись, девушка осмотрелась по сторонам. Она сидела в большой мягкой кровати с резными стойками по углам. Сама кровать находилась в центре затемненной комнаты. Стены были завешаны красивыми гобеленами, между которыми виднелись темные каменные блоки. Скудный свет поступал сюда только через несколько узких окошек, больше похожих на бойницы. Из своего положения она не могла хорошо разглядеть их, но, судя по теням, в окнах были решетки.

Девушка не знала причину, но чувствовала, что люто ненавидит это место. Каждый предмет мебели, каждая нить в гобеленах и каждый камень стен настолько ей опостылели, что она бы с удовольствием все здесь спалила дотла. Вот только истоки такого отношения оставались непонятны. Казалось, ее голову наполнял густой туман, из-за которого даже собственное имя виделось каким-то размытым.

Как же ее звали?.. Кажется что-то на Л... Лина?.. Лиа?.. Лана?.. Близко... но... Лианна... Да, вот теперь правильно. Её зовут Лианна. Хотя... чего-то не хватает. Безусловно, она Лианна, но... Кажется, было еще одно. Куда более длинное... звучное... значимое...

Неважно. Плевать на все, сейчас главное, что тяжелая дубовая дверь напротив чуть-чуть приоткрыта и из-за нее тянет свежим воздухом.

Выбраться отсюда. Немедленно. К демонам слабость, боль и беспамятство, главное — оказаться вне этих проклятых стен!

Лианна откинула одеяло и на мгновение замерла, увидев, что под ним все было в багровых разводах. Подол длинной ночной рубахи пропитался кровью и лип к ее ногам. Вонь ударила с новой силой. Горло девушки сдавило от подступающей тошноты.

Раздраженно тряхнув головой, она подтащила себя к краю постели и опустила босые ступни на пушистый ковер. Резко бросив себя вверх, Лианна поднялась на ноги, покачнулась и сделала первый шаг в сторону двери, но чуть не упала. Ей удалось устоять только потому, что она успела вцепиться руками в стойку кровати.

Лианна перевела дух, отлипла от стойки, пытаясь сохранить равновесие, страхуя себя одной рукой. Осторожно потоптавшись на месте, чтобы размять затекшие мускулы, она отпустила кровать и медленно шагнула вперед. На этот раз все прошло, как надо, хотя ноги все еще дрожали, норовя подвести свою хозяйку.

Добравшись до выхода, Лианна оперлась о косяк и толкнула дверь. Скрипнули петли, открывая дорогу к свободе. Сразу за порогом оказался коридор с каменной лестницей, спускающейся вниз к еще одной такой же двери. Его освещала одинокая масляная лампа.

Осторожно ступив на холодный камень, Лианна захлопнула дверь и, тяжело дыша, прислонилась к ней спиной, опираясь руками на засов. Выбраться за пределы этой комфортной темницы было словно глоток прохладной воды посреди пустыни. Девушку переполняли щемящая радость и недоверие, а измученное тело наливалось свежими силами, как будто даже просто оказаться за дверью было невероятным достижением, после которого открывается новое дыхание. Это пьянило.

Немного отойдя от неожиданного наплыва чувств, Лианна задумалась о своей реакции на такое, казалось бы, простое действие. Получается, она была здесь пленницей? Сколько же ей пришлось провести в этой комнате, если даже банальный шаг за порог бьет в голову не хуже крепчайшего кваса?..

И что такое квас?..

Она напряглась в попытке выцепить из своего мутного разума хоть что-то конкретное, но не преуспела в этом — туман в голове оставался все таким же непроницаемым, а мелкие озарения только сильнее путали, не желая складываться в цельную картину.

Расстроенно постучавшись затылком о дверь, Лианна оттолкнулась от нее и начала медленно спускаться вниз. Что ж, раз уж голова не желает делиться своими секретами, значит, нужно просто двигаться дальше. Может быть, хоть так все прояснится...

"Хотя, если я пленница, то мне нужно быть осторожнее, да?" — подумала она, открывая дверь в конце спуска.

И буквально в тот же миг практически нос к носу столкнулась с некой молодой девушкой, которая, видимо, хотела подняться наверх. Одета она была в простые грубые одежды, а в руках несла ведро с водой и какие-то тряпки. Лианна мысленно определила ее в служанки, хотя сейчас не совсем осознавала, что означает это слово.

Увидев перед собой Лианну, девушка мгновенно уронила все, что тащила с собой, широко открыла глаза и мертвенно побледнела.

— М-м-миледи?.. Но мне же сказали... После таких тяжелых родов, вы... — сдавленно начала лепетать она, мечась взглядом между лицом Лианны и кровью на подоле ее ночной рубашки.

Не успев что-либо предпринять, Лианна так и застыла на месте, словно громом пораженная.

Роды... Роды?.. РОДЫ?! Это слово принесло с собой целый вихрь противоречивых чувств и знаний, сливающихся в безумную какофонию. Стук крохотного сердечка... движения внутри ее живота... слабый огонек души, бережно раздуваемый ее сутью... Так вот чего ей не хватало! Но... но, как?.. Как такое возможно?! Она не могла... после того, как взяла столь многое... зашла так далеко... не могла, сколько бы ни пыталась... её тело было слишком холодно, чтобы подарить жизнь!.. Или нет? Почему эти мысли в равной степени кажутся истиной и одновременно несусветной чушью? Попытки?.. Да, были попытки и много... беловолосый дегенерат истязал ее всякий раз, когда находил для этого силы... раз за разом... в той самой комнате... на той самой кровати... как бы она ни отбивалась... он приходил снова... до тех пор, пока не стало понятно, что она носит ребенка... неверие, ярость, бессилие, апатия, НЕНАВИСТЬ... и любовь. Безумная любовь к своему нерожденному дитя, силой соперничающая только с обжигающе холодной ненавистью к тому выблядку, который его зачал.

Лианна покачнулась. Слишком много всего на нее навалилось. Слишком силен был контраст с почти пустым разумом, каким он казался всего лишь мгновение назад. Волны противоречивых чувств и слабо связанных образов захлестывали ее со всех сторон, стараясь разметать хрупкие скрепы ее сознания. Но в тот момент, когда до краха оставался последний шаг, среди одолевающей её мешанины возникла искра, в которой Лианна почувствовала свое спасение и мгновенно вцепилась в нее всеми оставшимися силами истощенного рассудка.

"НЕТ! Нельзя выпускать поводья чувств, как бы они ни рвались на свободу, глупая девчонка! — словно наяву услышала она надтреснутый старческий голос. — Разум суть отшлифованный самоцвет, по граням которого бегут всполохи эмоций, вечно скованные стальной волей. Только так, и никак иначе! Думаешь, прошла инициацию, научилась паре морозных фокусов и стала мастерицей? Один раз укротила стужу в собственных венах и больше тебе ничего не страшно? Чушь! Контроль, контроль и еще раз контроль! Твари моря душ всегда рядом, всегда алчут слабых духом, а сила Древней Вдовы не прощает ошибок. Единственный путь к могуществу лежит на тонкой линии между смертью и безумием. Стоит лишь раз оступиться, и все, чем ты являешься, будет либо разрушено, либо извращено. Отток сил в летнюю пору снижает опасность смерти, но взращивает безумие. Возьми себя в руки, бестолочь господарская! Иначе от тебя не останется даже оледеневшего трупа".

Лианна с усилием выдохнула. Воспоминание ухнуло на нее словно ведро ледяной воды, заставляя через силу отстраниться от бунтующих чувств. Старый урок, вырезанный в ее разуме болью и ужасом, стал той бухтой определенности, которая сейчас позволила ей не потерять себя. Сразу стало легче. Теперь, благодаря этой опоре, можно было отбросить все это на задворки сознания и, наконец, взяться за самое главное.

— Я... я должна доложить... — вырвал ее из внутренней борьбы голос девушки.

Сколько прошло? Пара мгновений? А ей уже начало казаться, что приступ длился куда дольше.

Служанка уже обернулась, чтобы бежать, и начала набирать воздух для крика, но Лианна в последний момент бросилась вперед, левой рукой закрыла ей рот, а правой с неожиданной силой прижала к себе. Девушка попыталась вырваться, но не тут-то было.

— Умолкни и не дергайся, — прошипела она ей на ухо. — Где мой ребёнок? Отвечай!

— В... внизу, на первом этаже башни, — пролепетала та, когда Лианна чуть ослабила хватку на ее рту. — Но, он... миледи... м-м-м...

Лианна снова заткнула служанку. Здесь, совсем близко! Они еще не забрали его к дегенерату! Но что, если белые готовятся увезти его? Нужно спешить.

Быстро оглядевшись по сторонам, она увидела на столике рядом с дверью тяжелую глиняную чашу. Высвободив руку, которой удерживала свою пленницу, Лианна схватила посудину, и прежде, чем служанка успела что-то понять, ударила ту по затылку. Девушка мгновенно закатила глаза и обмякла у нее в руках.

Лианна втащила бесчувственное тело служанки в коридор и опустила его на ступени. Переведя дух, беглянка прислушалась, стараясь не обращать внимания на грохот собственного сердца. Похоже, кроме этой девушки, рядом никого не было, в ином случае ее бы уже заметили.

Скользнув в комнату, она огляделась по сторонам, ища глазами следующую дверь. Обнаружив искомое, Лианна двинулась в ту сторону, но, проходя мимо стола в центре комнаты, остановилась. Ее внимание привлек тяжелый серебряный подсвечник с красивой резьбой по всей поверхности. Подняв его, Лианна взвесила его на одной руке, после чего, перехватив двумя, попробовала махнуть им перед собой, затем решительно кивнула сама себе и двинулась дальше.

Приблизившись к следующей двери, Лианна не стала опрометчиво бросаться к ней, как к первым двум, а придвинулась к стене и начала прислушиваться к тому, что происходит за ней.

Первое время ей казалось, что все тихо, тем не менее, она не спешила, и вскоре была вознаграждена звуками шагов и лязгом доспехов. На какое-то мгновение девушка запаниковала, но взяла себя в руки. Втянув носом воздух, стараясь успокоить колотящееся сердце, Лианна поспешно юркнула на другую сторону от выхода и, покрепче перехватив подсвечник, замахнулась им для удара.

Шаги приближались, и кто-то завозился с той стороны. Дверь резко скрипнула и открылась вовнутрь. В первые мгновения из своего положения Лианна видела только латную перчатку, покрытую белой эмалью, когда незнакомец взялся за край двери, чтобы закрыть ее, но внутри у девушки все заклокотало даже от такой малости. Одного взгляда было достаточно, чтобы её охватило всепоглощающее бешенство, и когда из-за деревянной преграды показалась непокрытая голова противника, Лианна атаковала с гораздо большей яростью, чем ожидала. Фиолетовые глаза мужчины едва начали расширяться в осознании того, что он видит, а серебряный подсвечник уже встретился с его челюстью.

Голова рыцаря дернулась в сторону, ему самому пришлось отступить на пару шагов, чтобы не упасть. Несколько зубов и брызги крови разлетелись по комнате. Находясь в некоторой прострации от неожиданного удара, он инстинктивно потянулся за мечом, но Лианна не собиралась терять инициативу. Она прыгнула вперед и резко ударила мужчину снизу вверх своим импровизированным оружием, заставляя противника запрокинуть голову. Вложенной ею силы и ошеломления от двух атак оказалось достаточно, чтобы он начал заваливаться назад и, не удержав равновесия, рухнул спиной прямо на край стола. От его падения резная ножка, на которую пришлась основная нагрузка, надломилась, заставляя его скатиться с покосившейся мебели на пол.