Боевой 1918 год

В общем, напялив на себя мешок (который, словно школьное платьице первоклассницы, целомудренно прикрыл коленки) я стал походить на сильно потасканного Рембо из первой части. Не хватало только штанов и повязки на голове. С другой стороны, хрен бы с ней с этой повязкой. Пригревшись среди шмоток и продираясь сквозь тяжело ворочающиеся мысли, стал обдумывать, что вообще произошло и почему меня это так мало волнует? Жил себе не тужил до 2018 года. И вдруг, после сна, оказался черт знает где и непонятно в каком времени. Ну, по времени можно определиться. Казаки, комиссары, контрразведка. В вилке от семнадцатого до двадцать второго года. Вопрос "где?" тоже понятен — территория Российской Империи. Судя по погоде, нахожусь где-то на юге. Ставрополь. Ростов. Новороссия. Малороссия. В общем где-то в этом районе, плюс минус лапоть по карте. Остается вопрос — "как?". Как это все могло приключиться? Сколько не ломал голову у меня только одна гипотеза осталась — сон.

То есть, сон, был вовсе не сном. И ванна та, не ванна, а какой-то сложный прибор, оставшийся от пришельцев, или какой-то забытой древней цивилизации. Хотя, сдается мне, пришельцы и древние цивилизации, могущие создавать подобные механизмы — это в общем то одно и тоже. Я в этом уверен так как для этого есть все основания. Что за основания? Находки разные и очень интересные. Правда не мною найденные, а коллегами из других фирм.

У конторы, в которой я имел честь трудиться, был несколько иной профиль. Мы в основном презренный металл искали или то, что может стоить действительно хороших денег. Уточняю — не затертые одиночные монетки и не сплющенные позеленевшие самовары, а именно полноценные клады. По всему миру. С серьезной работой в архивах и с не менее серьезной подготовкой. Вот на этом я свой первый зеленый лям сделал. Почти без всяких нарушений закона и с выплатой всех положенных налогов. Последние шесть лет сие и было моим главным увлечением. А до этого...

Ну, много чего разного было. А что вы хотели от детдомовца с русским именем Артем, странным отчеством Владленович и интригующей фамилией Чур. Так как я был подкидышем, то имя досталось от нянечки (спасибо тебе, вменяемая, добрая женщина) отчество от завхоза (спился и умер до того, как я начал что-то соображать) а фамилия от заведующей (которая, на тот момент, как на грех, фанатела от всего древнеславянского). Воспитанником я был проблемным и в первый раз сделал ноги из учреждения в десять лет. Ненадолго. Потом бегал чаще и дольше. Самая большая эпопея — это полгода жизни в забайкальском поселке (зато там научился хорошо ездить на лошади, да и настрелялся вволю) и три летних месяца с выездным цирком-шапито. В цирке, правда, прижился совсем неофициально, но зато знаний подчерпнул — мама не горюй!

После детдома -токарем на завод (у нас УПК было по этой специальности). Доработал до третьего разряда, после чего был скоропостижно призван в непобедимую и легендарную. А там — учебка в Марах и здравствуй ДРА. Итог — длинный шрам от пули на руке, дырка от осколка на ноге, Красная Звезда и ЗБЗ. Ну, а на сладкое — погоны старшего сержанта. После дембеля, героический воин-интернационалист на завод не вернулся, а двинул в институт, на машфак. Уж очень мне оружие нравилось и остро захотелось приложить руку к его созданию. Школьных знаний у меня было ноль, но зато были льготы, поэтому в институт приняли. Я даже, до третьего курса продержался, пока окончательно не понял, что хоть как-то, переводом, попасть к конструкторам-оружейникам мне не светит. В итоге, приключился большой загул и как итог — отчисление. А чуть позже, первая чеченская подоспела...

В военкомате договорился довольно быстро и поехал свежеиспеченный контрабас на свою вторую войну. Там, поначалу, совсем не понравилось, но потом наткнулся на очень интересных ребят из спецуры и все стало в елочку. Итог — нововведенный орден Мужества и поверхностное знание чеченского языка. Дырок дополнительных не приобрел, зато обзавелся очень, очень и очень полезными знакомствами. Именно благодаря этим знакомствам обогатился мозгами, приобрел правильный взгляд на жизнь и восстановился в институте. Закончил его. Так как была военная кафедра — получил звание. Ну а если учесть, что армейские связи вовсе не терялись, а друзья и командиры, к этому времени, превратились в весьма солидных людей, то жизнь, стала насыщенной и интересной. Мотался по всему миру, блюдя интересы не только свои, но и государства. Об этом обычно вслух не говорят поэтому, и я конкретику опущу.

Но потом, дало о себе знать осложнение после малярии, подцепленной в достаточно экзотической африканской стране, силы стали уходить, прыть снижаться и шесть лет назад, мне предложили работу в одной очень интересной организации. Вернее, таких организаций было несколько. И представляли они из себя, скорее, эдакие клубы по интересам. Но, чисто для своих. Тех, кто по разным причинам, уже не мог с полной отдачей приносить пользу стране на прежнем месте. Но и к кабинетной работе тоже был не приспособлен. Так сказать, для престарелых и не очень престарелых живчиков, с сильно развитой авантюрной жилкой. Вот я из всего разнообразия и выбрал контору, занимающуюся поисками разнообразных кладов. Ну, не прикалывало меня гоняться за летающими тарелками, следить за экологией в Гренландии, или заниматься спасением синих китов. Финансирование поначалу шло от добровольно-принудительных спонсоров (наподобие того, как впоследствии финансировали сочинскую олимпиаду) но потом, ко всеобщему удивлению, конкретно наша организация стала приносить прибыль.

Высокие государственные мужи были этим фактом очень удивлены (ведь мы создавались вовсе не деньги делать, а служить прикрытием для спецслужб) но на прибыли не претендовали — для них это копейки. А я, с тех пор, там и обитаю. Специализируюсь, на бывших английских, французских и испанских колониях. И в Сирию, действительно, приехал по делам конторы. И на духов мы нарвались совершенно случайно. Во всяком случае, хочется так думать, потому что если они ждали конкретно меня, то все очень плохо и где-то наверху, в Дирекции КР сидит крот.

Да ладно. Это дело уже прошлое, а вот настоящее... Так — если действительно предположить, что Сатихаарли не плод моего больного воображения, а суровая реальность, то получается очень интересно. Особенно со сроками жизни, глубинной памятью и прочими ништяками. Только, что же именно та говорящая штука напутала, из-за чего я разговаривать разучился и тело как чужое ощущаю? Может быть, это потому, что не все в меня загрузилось? Я ведь видел на облачном экране — некоторые полоски не дошли до конца. Хотя вряд ли. Ну не должно быть хуже, чем было! По любому, не должно!

С другой стороны, там чем-то паленым стало вонять. А зная, что наверху разлилось черти сколько горящей нефти, могущей повредить тонкую старинную машинерию, то можно прикинуть, что именно из-за этого все по звезде пошло. Охохонюшки... вот такого, совсем бы не хотелось. Неужели, теперь до конца дней так и буду мычать и ыкать? Очень хочется надеяться, что очухаюсь...

Про сам факт переноса во времени, я даже не задумывался. Это относилось к разряду вопросов — "почему в той ванне не было пыли?" то есть в принципе нерешаемых. Поэтому, зачем голову ломать? Так же, не особо задавался вопросом относительно моего невольного напарника. Куда он делся? Да кто его знает? Или в ванне остался. Или в палеозой перенесся. Факт то, что его здесь нет. А на нет и суда нет. Сейчас лучше бы обдумать свое поведение в контрразведке. И что именно я контрикам писать (если сумею) буду.

Но особо обдумать линию поведения не получилось, так как незаметно для себя уснул. А когда проснулся, выяснилось, что мы приехали. Ну, не то, чтобы прямо совсем приехали, а въехали в небольшой городок, или крупную станицу.

— Ык. Ух ух буэ?

Это я попытался поинтересоваться названием данного населенного пункта. Возница меня понял несколько превратно и сурово качнув кнутом, ответил:

— Раньшее надо было думать. А нонче терпи. До тюрьмы недалече осталось. Там и опростаешся.

Ну нет слов. Осталось только развести руками. Казаки же, тем временем, умчались куда-то вперед, лишь самый молодой продолжал сопровождать телегу. А мне осталось крутить головой, впитывая в себя российские реалии столетней давности. Ну в принципе, реалии как реалии. Асфальта нет. Брусчатки тоже нет. Дорога — обычная грунтовка с ямками и ямами. Те ямы, которые поглубже, засыпаны щебнем. Неглубокие не засыпаны ничем. Вдоль дороги стоят дома. Деревянные, одноэтажные. При этом, разной длины. На два окна. На три окна. На пять окон. Заборы в наличии. Где-то из почерневших досок. Где-то из вполне нормальных.

По обочине бегают редкие куры активно разыскивая чего бы пожрать. Хотя, не только по обочине. Вон и на дороге, те же куры, выклевывают вкусняшки из лошадиных кучек. Собак хватает. Без привязи, но тихо себя ведут. Никого не обгавкивают, а лежат, или лениво трусят по своим делам. Кстати, наличие свободно гуляющих кур, говорит о том, что голода здесь еще нет. В противном случае, их хрен бы кто со двора выпустил. Значит, временные рамки можно несколько сузить, в вилке от семнадцатого до девятнадцатого года. Ну, я так думаю...

Ближе к центру, стали встречаться и каменные строения. Некоторые, даже двухэтажные. Заборы, что характерно, стали гораздо ниже, а местами, вообще превратились в декоративный штакетник. Интересно, у нас обычно наоборот — чем богаче владелец дома, тем забор выше. Но здесь, видно, богатеи еще не пуганые. Еще обратил внимание на то, что по сторонам дороги, появились деревянные тротуары.

Людей, тоже хватало. И на окраине, и в центре. Одетых бедно и побогаче. Много было народу в военной форме. Транспорт (исключительно гужевый) присутствовал. Гадил этот транспорт весьма активно, но я увидел, как облаченный в серый фартук мужик (наверное, дворник) довольно шустро собирал следы жизнедеятельности, в большой совок. Интересно, а на въезде не наблюдал, чтобы так шуршали и лошадиные лепехи, спокойно себе лежали посередине дороги.

А мы, тем временем, миновав небольшую церковь (возница, глядя на нее, размашисто перекрестился), свернули куда-то влево и вскоре остановились перед здоровенными воротами. Забор тоже внушал. Эх! Чувствуется казенный дух. За оградой — двухэтажное, в обшарпанной побелке здание. На окнах решетки. Во дворе (судя по солидному гавканью) сидит барбос. И не один. Помимо барбосов, есть и люди. Слышны голоса и связующий слова незамысловатый мат.

Возница, через окошко в воротах, быстренько договорился о пропуске внутрь. После чего, оставив меня под охраной своего казака, подкрепленного подошедшим местным солдатом, старый удалился внутрь здания. Правда перед этим, кивнув в сторону деревянной будки, стоящей в дальнем углу большого двора, велел молодому:

— Этого мычальника до сортира проводи. А то он ерзал сильно.

Я, в общем-то, уже был не против посетить подобное заведение, поэтому двинул без возражений. Сортир оказался самым обыкновенным. Ничем не отличающийся от своих собратьев из будущего. Единственно, там не было ни газет, ни туалетной бумаги. Вместо этого стояла корзина с соломой. Блин! Представив себе процесс подтирания ломкой и колючей соломой, я передернулся. Тут, наверное, особо прокаченный скил нужен, чтобы подобное перенести. А старый анекдот, где говорилось — "могу предложить только наждачку" заиграл новыми красками. Возрадовавшись, что мне только по-маленькому, быстренько сделал свои дела и был возвращен к телеге. Тем временем, местный боец, которому наскучило стоять просто так, поинтересовался у казака:

— А чегой-то он у вас в одном мешке? Даже споднего нету.

Станичник, уже успевший скрутить самокрутку, затянулся, сплюнул и важно ответил:

— Дык и мешок наш. А ентого, мы вообще, в чем мать родила, нашли. Вот и дали чой нить срам прикрыть.

Солдат не унимался:

— А чо мешок-то? У вас в телеге вона сколько барахла...

Казак ощетинился:

— Ты, на чужой каравай, рот не разевай!

Но перепалка развития не получила так как вернулся возница вместе с крепеньким младшим сержантом (то есть у парняги на погонах было по две лычки). Который и отконвоировал меня в здание. Там тоже, особо не рассусоливали и уже через пять минут, я стоял в кабинете, разглядывая самого настоящего золотопогонного офицера. Как говорится, белую кость голубую кровь. Это было даже несколько странно, так как все встречавшиеся до этого вояки, ходили либо в казачьей форме, либо в мундирах с полевыми погонами.

Правда, канонический образ, воспетый в романсах, книгах и фильмах, слегка отличался от увиденного. Разве что погоны, с четырьмя звездочками, действительно были золотые. Аксельбанты отсутствовали. Бравости и подтянутости, так же не наблюдалось. Верхняя пуговица мундира расстегнута. Стоячий воротник слегка засален. Да и сам капитан, ощутимо пованивал потом. Это я учуял, когда он, подойдя вплотную и, покачиваясь с пятки на носок, стал брезгливо разглядывать меня в упор. Видно, придя к какому-то заключению, глубокомысленно протянув — Мда... — кивнул на установленную возле стола табуретку, скомандовав:

— Сесть.

Я сел. Офицер, тоже уселся за стол, приготовил лист бумаги, начав допрос:

— Кто таков? Фамилия? Имя? Откуда родом? Чем занимаешься?

Дело сразу застопорилось, потому что на этот и последующий вопросы я лишь ыкал, мекал и бекал. Капитан, пробовал разные подходы. Даже выскакивая из-за стола стимулировал мощными затрещинами. Точнее, когда я потянулся к карандашу, желая написать о себе, офицер, не поняв моего порыва, мощным ударом в глаз, уронил подследственного на пол. Стоящий сзади сержант добавил пинка и рывком усадил обратно. Вот тогда-то, я получил дополнительно, от его благородия, еще и по башке.

После чего, золотопогонник внезапно успокоился и, усевшись на свое место, достал из кармана металлическую коробочку с витиеватым рисунком. Судя по цвету — серебряную. Открыл ее. Поставил перед собой. Из коробочки извлек крохотную ложечку. Я, со все более возрастающим изумлением, смотрел на совершаемые телодвижения. А когда контрразведчик, насыпал себе на ноготь большого пальца порцию белого порошка, через секунду привычно нюхнув, я охренел напрочь! Мля! Это же уму непостижимо! Вот тебе и голубая кровь! Прямо на рабочем месте шморкать кокаин! Пипец, нет слов!

Приняв релаксант, благородие откинулся на стуле, закрыв глаза. А когда открыл их и вперил в меня превратившиеся в точки зрачки, я почуял, что дело пахнет керосином. И оказался прав так как офицер со все большей экспрессией начал говорить:

— Ты, мать перемать, думаешь, я не понимаю, почему ты здесь комедию ломаешь? Из комиссаров небось? Сукин сын! Нехристь поганая! Крест покажи! Нет у тебя креста! И на церковь ты не крестился, морда жидовская! Сознавайся — комиссар? Жид? ЖИД? Говори падла!

От капитана уже летели слюни и я, несколько запаниковав, вскочил задирая подол своего одеяния, желая продемонстрировать воочию, что кем-кем, а жидом уж точно не являюсь. Но опять был понят не так. Контрразведчик буквально взвыл: