Я и моя Мура

— Ну так что — с кем ночевал?

— Говорю же — с кошкой.

Михалыч хмыкает с другого бока.

— Доиграетесь вы, парни, что будут вам на старости лет кошки воды подносить.

Пашка презрительно фыркает. Я погружаюсь в размышления.

* * *

У Мурыси победа: она первый раз сумела оставить прямым указательный палец, согнув все остальные. По этому случаю сварил ей внеочередную сосиску. Моя киса демонстративно взяла её двумя пальчиками и медленно счавкала, будто выкурила сигару. Где она такое увидала? Хотя что я — у неё-то в распоряжении всё содержимое телеящика. А потом, когда я уселся смотреть новости бизнеса, Мура взяла мой подарок — расческу — и принялась прихорашиваться. Долго и тщательно — как кошки моются. Особенно долго возилась с хвостом. Не удержался и тронул пушистый кончик. Она отдёрнула хвост и хитро улыбнулась. Я медленно потянулся пальцем за убежавшим кончиком хвоста... За этой игрой я не заметил, как передача окончилась.

* * *

В пятницу побрился с особой тщательностью. Проверяю свой вид перед зеркалом. Мура влезает впереди меня со своей расческой.

— Мурыся, не мешай.

Она игриво обхватывает мою ногу хвостом и продолжает елозить расческой между ушей, хотя там и так уже всё в порядке. Я беру её за плечи.

— Я сегодня — наверно — приду не один. Обещай, что не будешь лезть ко мне на колени. И вообще — мешать. Обещаешь?

— Обещаю, — мурлыкает моя киса.

— Сама поужинаешь?

Она отвечает кивком.

— Гуд кэт. Бай.

— Бай-бай, — отвечает Мурыся и машет кончиком хвоста.

* * *

Наша с Пашкой охотничья удача в этот раз не подвела. Две такие шикарные блондинки... Я почему-то сразу выбрал ту, что пониже, хотя обычно мы с Пашкой делим подружек согласно нашему росту. Так что Пашкина добыча выше него. Правда — и каблучищи у неё — будь здоров. Пашка сыпет бородатыми анекдотами, я поддерживаю свежими приколами с интернет-цитатника — девки ржут, как две кобылы. Похоже — вечер удался. Едем по домам. Ещё в пути Лизавета начинает ловить меня за руку, когда я переключаю передачи. Вот и заветный диван. Блондиночка уже пристроилась у меня на коленях...

— Мяу... — тихо доносится до моих ушей.

— Мурыся, я же просил.

— Ну я целый день одна, я соскучилась.

Лизавета медленно поворачивает голову, и её взгляд упирается в торчащие из-за диванного подлокотника серые кошачьи ушки и пару любопытных глаз.

— Э... К... Т... Оэто... — выдавливает блондинка.

— Моя кошка. Она не будет мешать. Правда, Мура?

Мурыся кивает ушами. Блондинка медленно переводит взгляд на меня и с расстановкой произносит:

— Чувак, а ты не охренел? Я чо те — ваще дура? Какая нахрен кошка?

— Ну порода такая. Человекообразная. Из Японии завезена, — выпаливаю я первое, что приходит в голову.

Лиза вскакивает с моих колен и таращится на личность, сидящую по-кошачьи на корточках и шевелящую хвостом. Мура сидит молча и, не мигая, глядит снизу вверх.

— Не вешай мне лапшу! Из Японии тачки криворульные завозят, а не кошек! — выпаливает гостья на прощание.

Дверь хлопает так, что из-за стены доносится сонное:

— Твою мать! Час ночи!

— Мурка, вот что ты опять натворила, а?

Слово "Мурка" — одно из ключевых в наших отношениях с Мурысей. Когда я так её называю — она уже знает: я рассердился не на шутку. Хвостатая девчонка сжимается комочком и суёт голову под диван. Наклоняюсь и слегка дёргаю её за пушистый хвост, торчащий из штанов.

— Не собирай пыль. Вылезай.

Она поднимается на ноги, бесшумно обходит и присаживается рядом на краешек.

— Мурка, ты меня огорчила. Сильно.

— Ты сердишься?

— Да.

— Прости... Я только хотела посидеть рядом. Как обычно...

Наклоняюсь и вижу, что она тихо плачет. Её уши грустно опущены. Не удерживаюсь, и глажу её по спине. Мурыся всхлипывает, встаёт и усаживается мне на колени. Туда, где только что сидела блондинка. Хитрая. Знает, что я не умею долго сердиться на неё. Жмется ко мне и её уши настороженно ждут. А я молчу и осторожно держу её за пушистый хвост. И хвост начинает подрагивать. Тогда я отпускаю хвост и обнимаю его обладательницу. Она трётся головой о моё плечо и начинает тихо мурлыкать.

* * *

Проснувшись утром, обнаруживаю, что лежу один. Уже непривычно. Вскакиваю. На стуле лежит её ночнушка. Сарафана нет.

— Мура, — зову я негромко. — Кс-кс...

Тишина. Не могла же она убежать? Выглядываю на кухню — и сразу вижу её. Мурыся сидит за кухонным столом и что-то сосредоточенно делает. Стараюсь подкрасться тихо, но куда там! Кошачье ухо оборачивается, как локатор, и Мура быстро прячет руки под стол.

— Мура, что у тебя в руках?

— Ничего.

Прижатые уши и поджатый хвост выдают мою кису с головой.

— Что ты прячешь?

— Ничего.

Сажусь рядом и хмурю брови.

— Мурка!

Она сжимается и я понимаю — ещё немного, и она зашипит и выпустит... Хотя да — когтей у неё теперь нет. Но — тем не менее — требую:

— Покажи руки.

На стол ложатся две пустые ладошки. Заглядываю под стол и ощупываю её плотно сжатые колени. Действительно — ничего. Мура глядит в стол, берёт себя за палец и начинает медленно сгибать-разгибать остальные. Вот чёрт... Это же... Да я же так помогал ей тренировать руки. Она просто занималась.

— Мурыся, — произношу я ласково.

Она резко поднимает на меня глаза и её зрачки расширяются.

— Ты просто тренировала руки? — уточняю я.

Она кивает.

— А чего пряталась?

— Не знаю... Но я думала — ты будешь меня ругать.

— Я же тебя уже простил. Только больше так не делай. Ладно?

— Но мне же правда было так грустно... Я уже и выспалась, и телевизор посмотрела, а тебя всё нет... А завтракать мы будем?

Глава 3

Мура каким-то одним кошкам известным способом умостилась на подлокотнике дивана и следит за щеткой пылесоса. Один из тех моментов, когда она по-прежнему выглядит настоящей кошкой. Вижу, что теперь ей там тесно, неудобно... Но терпит. Наконец — заканчиваю недолгую уборку своего скромного жилья и усаживаюсь на другой конец дивана. Хвостатая сожительница встаёт со своей позиции, старательно потягивается и уходит к окну. Зачем-то идёт на кухню. Снова возвращается и усаживается рядом со мной. Немного посидев, сворачивается клубком в кресле. Но там ей тоже быстро надоедает. Теперь я сижу и наблюдаю её броуновское движение по квартире.

— Ты чего это пятый угол ищешь? — тихо усмехаюсь я.

Мура вдруг приседает и начинает красться к окну. Проследив её взгляд — обнаруживаю присевшего на подоконник голубя. Громко хлопаю в ладоши. Мурыся подпрыгивает от неожиданности, и голубь срывается с места.

— Он же все равно был за стеклом.

Моя киса усаживается рядом со мной на диван и подгибает ноги.

— Женя, я побегать хочу. А тут негде.

Оглядываю её крепкую фигурку и задумываюсь. Если она так и будет сидеть целыми днями дома... Ещё правда — растолстеет. Зачем это мне толстая кошка? А как быть с её внешностью? Была бы она нормальной девчонкой... Ладно — надо что-то делать.

* * *

Первая в жизни моей кошки обувка. Пришлось долго уговаривать её примерить, поскольку сама идея прогулки по-прежнему кажется ей дикой. Уж очень она у меня домашняя. Но удалось. Мурыся стоит посреди комнаты и разглядывает надетые на неё кроссовки с липучками из "Детского мира".

— Удобно?

Мура отрицательно качает головой.

— Где давят?

— Ну не давят...

По шевелению ушами понимаю — задумалась над формулировкой. Подсказываю ей:

— Просто непривычно?

Мура кивает.

— Ладно. Пошли.

— Куда?!

— Поедем туда, где ты сможешь побегать.

Мура выскакивает в прихожую, вытаскивает из шкафа клетку, в которой я её возил, и растеряно демонстрирует:

— Я же теперь в неё не влезу!

— Ну и что? Поедешь так — без...

— Мяу!!

Воткнулась головой под диван и поджала хвост. Ну и что ты будешь с ней делать? Кое-как, обняв за талию, выдергиваю сопротивляющуюся девчонку из-под дивана, плюхаюсь на диван и укладываю её к себе на колени. На меня испугано глядят глаза с кошачьими зрачками. Подумав, сообщаю:

— У меня же есть другая коробочка. Побольше и покрепче. Она во дворе стоит.

Мура что-то вспоминает.

— Это та, которая машина?

— Та самая. Только до неё дойдёшь — и всё в порядке. Я буду держать тебя за руку, чтобы с тобой ничего не случилось.

Мура немного успокаивается, ставит ноги на пол и смотрит на свои новенькие кроссовки.

— Тогда ладно.

* * *

Парк — не парк, лес — не лес... Ехать минут десять — и вот он: два района разделяет кусочек природы. По дорожке, хранящей следы асфальта, вцепившись в мою руку, шагает моя котейка. Её острые ушки настороженно ловят каждый шорох, и мне не надо смотреть на её хвост, чтобы понять: ей до жути страшно. От единственного встретившегося нам прохожего Мура старательно пряталась за меня. Шум дороги остался где-то позади. В ветвях застучал невидимый мне дятел — и Мурыся, испуганно мявкнув, прижимается ко мне так, что я за малым не наступаю ей на ноги. Усаживаю её на поваленное дерево и сажусь рядом сам.

— Мура, прекрати. Можно подумать — произошло что-то страшное. Ты же в машине спокойно сидела, а там было намного шумнее.

Мура кладет на колени дрожащий кончик хвоста и прижимает его свободной от меня ладонью.

— Я же говорила тебе, что боюсь.

— А растолстеть от сидения дома ты не боишься? А то смотри — станешь похожа не на девочку-кошку, а на девочку-поросёнка. Поросята мне не нравятся.

— А сейчас я тебе нравлюсь? — осторожно уточняет Мура, резко становясь похожа на нормальную девчонку... Ну разве что — ушки нацепила. Хлопаю себя по колену, и она с готовностью принимает приглашение. Обняв её, чувствую, что она дрожит. Но быстро успокаивается, прижавшись ко мне. Подумав, шепчу ей:

— Нравишься. А ещё больше мне понравится — когда ты научишься бояться только того, чего нужно. И не бояться — когда бояться нечего.

Мура подняла на меня глаза, я подмигнул и лизнул кончик её носа.

* * *

Угулял девчонку так, что она еле доползла до дома, упала на диван, не переодеваясь, и сразу вырубилась. Спит — и даже ухом не ведёт. Для первого раза я — похоже — перестарался. Ловлю себя на том, что начинаю относиться к ней... Да она и есть — "больше, чем кошка". Ложусь рядом и смотрю в её лицо. Во сне она дёргает ухом. Всё-таки она кошка. Но необыкновенная.

* * *

— Мяу! — слышу я поутру. Некоторое время лежу и делаю вид, что продолжаю спать. Мура сидит сверху и держится за мои плечи.

— Ну мяу же! — требует моя киса и начинает меня трясти. Не открывая глаз, глажу её по ноге и тут же слышу:

— Поесть дай! Потом будешь гладить!

Открываю глаза и полушутливо возмущаюсь:

— Это кто тут ещё командует?

Мурыся так и не переоделась. Сидит всё в тех же штаниках и майке.

— Есть хочу... — уже просяще тянет она. — Очень...

— Вот это другой разговор. Слезай.

* * *

— Ты же лопнешь, деточка.

— Ну ещё одну сосисочку... — выпрашивает Мура.

— Ладно — держи. Но последнюю.

Сосиска исчезает так, будто моя киса не завтракает, а показывает фокус. Кончик её хвоста гуляет из стороны в сторону.

— Чего ещё?

Хвост встаёт по стойке "смирно".

— Гулять!

— Ты смотри-ка. Понравилось. А не будешь трястись, как вчера?

Мура мотает ушастой головой. Оглядываю её. И понимаю, что придётся её приодеть. Одним нарядом уже явно не обойдешься.

* * *

Мура снова держится за меня, как утопающий за соломинку. Но теперь для этого есть вполне серьёзный повод: в такой толпе недолго и потеряться. А с её-то ростом... Идём среди рядов вещевого рынка. У меня в руке уже пара небольших пакетов. На голове Мурыси — дурацкая панама, слегка маскирующая её кошачьи уши.

— Вам готичное или анимэшное?

Оборачиваюсь.

— Вы мне?

Продавщица, вокруг которой плотными рядами развешаны всевозможные наряды, смотрит на нас из своего закутка с усмешкой.

— Твоей подружке. Ты гот или анимэшница?

Мура опускает глаза и молчит.

— Понятно, — хмыкает тётка. Взяв в руку длинную палку с крючком на конце, она ловким движением снимает с боковой стенки длинное черное платье с серой отделкой.

— Примерять будешь?

Мура смотрит на меня. Я оцениваю наряд и интересуюсь:

— А почему вы вообще решили...?

— А кто ещё может на себя серые уши и хвост нацепить?

Я пожимаю плечами и принимаю вешалку. Надетое на Мурысю платье превращает её в ведьмочку из фильма. Помогаю ей застегнуться.

— Самое то, — кивает тётка. — Если что — и для вечеринки сгодится.

— А посветлее ничего нет? — интересуюсь я. — А то по жаре в таком ходить...

— Детка, тебе что нравится?

— Не знаю... — растеряно произносит Мурыся.

— Ох и молодежь пошла. Даже выпендриться толком не могут. Ну-ка — снимай свои уши.

Мура испуганно прижимает ушки ладонями.

— Это как?!

— Ты что — всегда их носишь?

Мура кивает.

— И хвост — тоже?

— Да.

— Тогда потом перецепишь его поверх платья. Уж очень он пушистый у тебя, жалко такой прятать. Сама делала или заказывала где?

— Мама постаралась, — встреваю я.

— Понятно. Сейчас подберём, — подмигивает тётка.

С очередной вешалки сдёргивается белая матроска и красная юбка с множеством оборок.

— Примеряй.

* * *

Вылезаем из машины возле дома и начинаем устало доставать пакеты с мурысиными обновками.

— Ня! — слышу я за спиной. Оборачиваемся... На нас глядит очаровательное создание в круглых очках, короткой розовой юбочке и... Почти с такими же, как у моей Мурыси, кошачьими ушками на макушке. Да и ростом она ненамного выше.

— Мяу? — удивлённо переспрашивает Мура, одетая тоже довольно ярко.

— Ты откуда? — интересуется девчонка в очках.

— Мы тут живём, — отвечаю я.

— А я — в третьем подъезде. Я Анфи, а тебя как звать?

— Мурыся... — выпаливает моя кошка прежде, чем я догадываюсь что-то вставить.

— Прикольно. У меня подружка есть — она просто Котёнок. Ты на Танибате не была?

— Нет.

— Саёнара. Увидимся, — соседка коротко пожимает оторопевшей Муре руку и бодрым шагом удаляется в сторону своего подъезда. Мы с Мурой смотрим ей вслед, пока она не закрывает за собой дверь подъезда. Наконец — моя киса не выдерживает и спрашивает:

— Она — тоже кошка?

— По-моему — нет. У неё ушки не настоящие.

— А кто она такая?

— Судя по тому, что она приняла тебя за свою, и тому, что говорила тётка на рынке... Наверно — анимэшница.

— Это хорошо или плохо?

Пожимаю плечами.

— Не знаю. Но — по крайней мере — тебе можно больше не прятать твои уши и хвост. Пошли — у меня сегодня много швейной работы.

* * *

Понедельник. С самого утра Пашка поглядывает на меня с подозрением. Я погружен в работу — вчерашние похождения по рынку заставили не только выгрести всю наличность, но и залезть на карточку. Так что надо срочно зарабатывать премиальные. Никогда бы не подумал, что содержание кошки может влететь в такие деньги.