Тао Рен... Цзин воистину мог гордиться своим внуком. Он обещал стать превосходным шаманом, сильнейшим за всю историю существования их клана.
Теперь Цзин верил, что у них есть шанс, что Рен сможет завладеть Великим Духом и стать Королем Шаманов.
Именно на плечи его внука свалилась эта обязанность и именно он, должен будет возвысить их клан.
А старику нужно лишь обучить его всему. Всему, что он знает сам, всему, что накопил их клан за века своего существования, всё ради того, чтобы достигнуть своей мечты.
Мечты всего их клана.
Именно поэтому он был так строг с внуком, и по той же причине, Ен старался держаться холодно с ним.
Строгость, лучше всего мотивирует детей, в этом все члены клана Тао были полностью согласны.
— Поднимайся, Рен, — холодно, с небольшими нотками презрения глянув на ребёнка, приказал Цзин.
Мальчик на подначку старика лишь зло глянул на него, стёр рукой кровь с уголка своих губ и вновь атаковал своего деда.
Резко сократив дистанцию и выставив переднюю ногу вперёд, он тут же перенёс вес на правую ногу, и не прекращая движения, ударил кулаком, сконцентрировав всю свою небольшую массу в одной атаке.
Но все, чего Рен смог добиться, это лишь того, что дед блокировал её все той же рукой, а затем ударом ноги, вновь отбросил своего внука.
— Поднимайся, Рен! — глядя на едва подрагивающее тело ребёнка, Цзин продолжал вести себя жёстко.
Тренировка продолжилась.
* * *
— Чертов старик, — кряхтя и едва переставляя ноги, я пытался доползти до своей комнаты на втором этаже.
— Не стоит быть таким грубым, господин. Он всё же ваш дедушка, — Басон, идущий рядом со своим господином, как всегда, был полон морали.
— Да, да, я тебя понял, Басон. Но это не изменить того, что мой дед, грязный высокомерный старик, — зло процедил парень, преодолевая последние метры. — Да он же просто издевается надо мной! — остановившись у дверей своей комнаты и переведя дух, дал волю чувствам Рен.
— Я не думаю, что это так, братик, — дверь в комнату Рена открылась и там его уже ждала та, кого Рен был всегда рад видеть. — Он просто хочет, чтобы ты стал сильней.
— Джун! — Рен не сдержался и радостно улыбнулся своей сестре, ей он был всегда рад.
— Проходи и садись, — наиграно серьезно, сказала девочка и Рен не сопротивляясь последовал её приказу.
Усевшись на табуретку и скинув с себя рубашку, мальчик смог лицезреть все те синяки и ссадины, что получил во время последних тренировок с отцом и дедом.
Многие уже начали проходить, а некоторые были совсем свежими. Все тело юного шамана было покрыто ими.
А на груди, чуть ниже того места, где располагается сердце, отчетливо виднелся уже заживший шрам от меча, который едва не послужил причиной его смерти.
Джун начала аккуратно обрабатывать ссадины братишки и тому пришлось стиснуть зубы и постараться не шипеть каждый раз, когда щипало.
— Всё, — удовлетворенно сказала Джун, закончив с оказанием первой помощи и убирая бинты и мази. — Ты прямо настоящий мужчина, Рен. Я горжусь тобой, братик, — ласково потрепала она его по голове, но, опять же, заслужила лишь недовольно сопящую гримасу.
Девочка улыбнулась.
Рен не любил, когда с ним вели себя подобным образом, но по какой-то причине, ей он не запрещал этого.
Дулся, всячески показывал своё недовольство, корчил угрюмую мордашку, но не сопротивлялся, когда Джун гладила или обнимала его.
— Ладно, отдыхай, Рен. Мази должны помочь, мне их мама дала. Мне пора, у меня занятия скоро, — с этими словами, взяв свои вещи, девочка вышла, оставив маленького и слегка смущённого парня одного.
— Господин, а вам ведь нравится, когда приходит ваша сестра. Я прав! — Басон, как всегда, 'вовремя' влез со своими комментариями, чем заслужил испепеляющий взгляд.
Дух вообще был сильно озабочен желанием получше узнать своего нового господина, но получалось это пока с трудом.
В одни моменты казалось, что это всего лишь маленький мальчик, пусть не обычный, но всё ещё ребенок.
Басон не раз убеждался в этом, но затем происходило что-нибудь такое, что заставляло духа резко усомнится в своих выводах.
Вот и сейчас, стоило древнему духу только задать этот вопрос, как золотистые глаза юного повелителя многозначительно сузились, от чего бывшему полководцу стало не по себе.
— Ты прав, Басон, — после небольшой паузы, всё же решил ответить мальчик. — Для меня, Джун это единственный лучик счастья во всём этом мире, — встав с табурета, Рен прошёл к окну и выглянул на улицу. — Знаешь, она замечательная, несмотря на всё то, что ей приходится видеть и делать из-за дня в день, она всё ещё может оставаться доброй и отзывчивой девочкой, — за окном кружили снежинки начинающейся метели, но взгляд юного шамана их, казалось, не замечал. — Ты видел, чему её учат? Наверняка ведь видел. Маленькая десятилетняя девочка занимается тем, что вскрывает тела и потрошит их.
Ты бы смог остаться таким же добрым как она? Смог бы улыбаться? Я бы, наверно, нет, а она может... — парень поёжился от собственных слов, ему было не по себе, когда он вспоминал, как однажды побывал на одном из занятий своей сестры.
Джун учила их мать и иногда дед. И однажды, Рен решил проследить за своей сестрой и узнать, чему же её учат.
Лучше бы он этого не видел, но что было то было.
Вид того, как Джун, маленькая по сути девочка, вскрывает тела, извлекает из них внутренности, потрошит их и бальзамирует, по сути своей, превращая их в чучела или же кукол, был страшен.
Когда она проделывала всё это, на её лице не было и следа эмоций. Она словно не испытывала ничего. И это пугало больше всего.
Молодой Тао боялся, что однажды, Джун совсем лишиться всех своих эмоций, превратиться в бездушную куклу, в такую же, как и эти джиан-си, которых её учат делать.
-Наша семья, — продолжил парень, — это семья шаманов даосов. Даосы, по сути своей, те же некроманты, просто с немного другой спецификой работы. Взять тех же джиан-си, это мёртвые забальзамированные тела, внутрь которых помещены духи умерших людей.
И чем больше подобных тел может находиться под управлением Даоса, тем он сильней и искусней, — Рен вздохнул, проводя по лицу рукой. — Для примера, дед или отец, могут управлять тысячами джиан-си.
Дед даже участвовал во Второй Мировой войне, и когда на территорию Китая высадился японский десант, он с их помощью вырезал очень и очень многих, и теперь все эти японские солдаты покоятся у нас в подземелье, служа материалом для воинов...
А мастерить их приходится моей сестре, которая сама ещё совсем ребёнок...
— Вы уверены, что вам всего лишь четыре года, господин? — от слов мальчика духу было немного не по себе.
Дети в его возрасте не задумываются о подобном и тем более они не думают о чувствах других.
Но его господин, он был другим. Басон чувствовал это.
Что-то в Тао Рене, заставляло духа трепетать и испытывать уважение к этому ребёнку.
— Не стоит об этом, Басон. Да, мне четыре года, и я надеюсь, что все наши разговоры, что проходят за закрытыми дверями так и останутся тайной для всей моей семьи. — Сказав это, Тао Рен испытывающе посмотрел на своего хранителя.
Басон занервничал, взгляд господина пугал, словно он решал, жить Басону или же умереть.
Причём, Басон понимал, что даже его призрачная природа, не спасёт его от гнева своего маленького повелителя.
Будучи духом и проходя единение со своим господином, Басон прекрасно знал о скрытой силе этого мальчика.
Даже тогда, во время их первого единения, когда, казалось бы, он смог управлять телом повелителя, Басон знал, что ему лишь позволили это.
Словно хотели испытать его, понять, что он может и по окончанию проверки, остались довольны.
Сила духа господина была велика. Во время единения, это особенно хорошо чувствовалось.
Сила самого Басона была ничтожна по сравнению с ним и если бы только этот ребенок усомнился в верности своего духа, то в лучшем случае, дух древнего полководца отправился бы на небеса.
Но сам Басон не давал повода усомниться в собственной верности. Да, он долгое время является слугой клана Тао.
Но год назад, когда ему приказали присягнуть этому ребенку, верность ему стала приоритетной, даже перед кланом.
— Я не подведу вас, юный повелитель. Я Басон, и я поклялся вам в вечной верности не извольте сомневаться во мне, — церемонно преклонив колено, заверил дух.
— Я верю тебе, Басон. Только с тобой я могу быть полностью откровенен. Только в твоей верности я могу быть уверен до самого конца.
Можно сказать, ты мой первый и единственный друг, Басон, — слова Рена были правдивы и от этого, Басон был ещё более признателен своему господину. — Пусть моя семья и считает тебя лишь безмолвным инструментом, но я знаю, что это не так.
Для меня ты не просто инструмент или дух. Ты мой напарник, мой учитель и мой друг Басон, так что я полностью надеюсь на тебя.
Слова юного господина тронули древнего воина до глубины души. Ещё никогда он не был так предан кому-либо из этой семьи.
Пусть прошло не так много времени, как они вместе, но как Рен считал Басона чем-то большим чем инструмент, так и Басон, был искренне предан своему господину и мастеру.
— Ну что же, Басон, пришло время твоих уроков, я рассчитываю на тебя, учитель, — с этими словами, Рен отвернулся от окна и взял в руки своё гуан дао. — Басон, единение!
Призрак старого китайского полководца поплыл и превратился в хитодамы, после чего Рен поместил его в своё тело и их души, и разумы стали сливаться между собой.
— 100% единение, — сорвалось с губ мальчика, а затем он улыбнулся.
Гуан Дао в его руках словно ожило, и маленький четырехлетний мальчик стал тренироваться с копьём, как прошедший тысячи сражений воин.
Стопроцентное единение возможно только тогда, когда ты полностью доверяешь своему духу и ваши души, и разумы полностью сливаются между собой.
Обычно, члены клана Тао, оттесняют от управления своих духов, получая лишь их навыки и полностью контролируя тело.
Но Рен, поступал по-другому. Полностью доверившись своему духу, он по-настоящему сливался с ним.
Они словно становились единым целым, мыслили одинаково и действовали одинаково.
Они полностью доверяли друг другу и от того, их единение было на порядок сильней.
Рен, тренировался во владении оружием именно в режиме единения. В момент, когда их разумы сливаются, Рену становились доступны все умения своего духа.
Тренируя и оттачивая их, со временем, его тело привыкало к этим движениям, да и сам Рен старался запоминать их и осмысленно использовать в бою.
Такой способ ему подсказал дед и Рен тут же им и воспользовался.
Изучение боя с оружием благодаря этому значительно продвинулось вперёд и Рен буквально день ото дня становился сильней.
Именно поэтому Рен и называл Басона своим учителем. Ведь этот древний дух был прекрасным воином в своё время.
Он мастерски умел обращаться как с мечом, так и с гуан дао, и всему этому он и учил своего маленького мастера.
Помимо этого, Рен любил слушать истории своего духа.
Истории тысячелетней давности, от которых в глазах ребенка буквально загорался огонь...
* * *
— Проходи и присаживайся, Рен, — наследник семьи Тао лишь молча кивнул на слова отца, и отодвинув стул рядом со своей сестрой, сел.
— Ты опоздал, братик, — тихо шепнула ему Джун, боясь разгневать родителя.
— У меня были дела, — хмуро ответил мальчик, глядя на возвышающую фигуру, восседающую во главе стола отца.
— Теперь все в сборе, но прежде, чем начнем ужинать, я хочу кое-что вам рассказать, дети, — могучий великан чуть выпрямился, словно желая показать особую важность своих дальнейших слов. — Я хочу, чтобы вы знали историю своей семьи.
Печальную историю нашего клана, — от этого заявления Рен немного оживился и с интересом посмотрел на отца.
Это не укрылось ни от него, ни от деда. Оба были довольны.
— Династия Тао ведёт свою историю на протяжении вот уже двух тысяч лет, — размеренным, пробирающим до нутра басом начал повествование гигант. — Много сотен лет тому назад, наш клан был почитаем и влиятелен.
Наша семья состояла на службе у императорской семьи, и использовала своё шаманское искусство во время кровопролитных войн того времени.
Император очень ценил нашу семью за наши таланты и боевые возможности. Члены нашего клана всегда сражались на передовой, управляя сотнями джиан-си, они повергали вражеские армии и заставляли их отступить.
Клан Тао бесстрашно защищал свою страну, не щадя себя. Тао сотнями гибли на войне ради благополучия своей страны и императора.
Мы милостиво правили на землях, что выделил нам император за наши заслуги, мы верно служили людям своей страны и что же наш клан получил взамен? — голос главы клана наполнился скрытым гневом и яростью. — Унижение, презрение, страх и гонения! — теперь бас громыхал в помещении, нисколько не скрывая чувств своего хозяина. — Стоило только появиться новым технологиям, таким как порох, как нашу семью начали оттеснять в тень.
Затем нас стали звать демонами и колдунами. На наш клан началась охота. Нас стали истреблять, словно зверей...
Люди, что ещё недавно чтили и восхваляли нас, не задумываясь предали нашу семью.
Все те, кто, защищая свою страну погибли, веря, что тем самым они служат и своему клану, были преданы.
Их память... их подвиги были осквернены. Всё, что мы получили за свои старания, лишь травлю, предательство и ложь, — огромный шаман испытующе посмотрел на своих детей, буквально впрессовывая свои последние слова в их память. — Из-за того, что нас загоняли как животных, нам пришлось спасаться бегством.
Некогда великий клан, оказался на грани уничтожения. Страна, которой они верой и правдой служили, предала нас.
Люди предали наш клан. Они боялись нашей силы, они не понимали её и из-за этого, мы были вынуждены бежать сюда, лишившись всего, что заработали многие поколения.
Многие Тао погибли в те времена... Но мы выжили и выучили свой урок. Прошлое хорошо преподало его нам.
Люди — лживые и ничтожные создания! Всё, что они могут, это лишь предавать тех, кто им доверяет.
Потому, мы — клан Тао, потомки наших предков, не доверяем никому. Люди недостойны того, чтобы жить!
Именно поэтому, все наши слуги, это джиан-си. Мёртвые не предадут и не обманут, — гигант перевёл дух и выдержал паузу, чтобы слушатели успели осмыслить и запомнить его слова. — Тысячи лет, наш клан мечтал вернуть свою былую славу.
Прекратить эту непрекращающуюся травлю и выйти из тени. И наконец, этот день пришёл!
Было предсказано, что в преддверии очередного турнира Шаманов, родиться избранный нашего клана и именно ему будет суждено повести за собой весь наш клан...
И этот избранный ты, Рен!
Весь наш клан возлагает на тебя большие надежды не смей подвести или разочаровать нас!
От этих слов своего отца, молодому шаману стало жутко не по себе.
Пусть он их ждал, но... Мало того, что он ощутил на себе пристальные и ожидающие взгляды всех членов семьи, так ещё казалось, что тысячи невидимых, но реальных глаз сейчас были устремлены в его сторону.
